Среди русских эмигрантов Австралии старообрядцы занимают особое место. Это заметно, прежде всего, в области, по тому, как они оценивают свое место в австралийском обществе и, конечно, по тому, как они ходят по воскресеньям молиться. Русская иммиграция в Австралии делится на несколько слоев в зависимости от волны, в которой прибыли мигранты.
Старообрядцы принадлежат к одной из самых старых, они появились в Австралии почти сразу после Второй мировой войны. Но по австралийским меркам это относительно новая эмиграция в этой Стране мигрантов. Вообще говоря, каждый австралиец, кроме аборигенов, примерно представляет себе, откуда прибыли его предки. Большая их часть прибыла с Британских островов и из Ирландии. Следующие волны включали мигрантов из Италии, Германии, Франции и, наконец, в новейшие времена — из Китая и Малайзии.
Русская иммиграция, если не считать отдельные небольшие группы русских, случайно оказавшиеся в Австралии в начале XX века и практически без следа растворившиеся в австралийском населении, довольно четко делится на три волны: «белая иммиграция», евреи и постперестроечная иммиграция. Вторая и третья группы состоят в основном из довольно случайных людей, между которыми нередко пролегают серьезные мировоззренческие и социальные различия. Так, еврейская иммиграция 70-80-х годов в основном направлялась в Израиль и Соединенные Штаты, небольшие ручейки попали в Германию и другие страны Европы.
Австралия здесь явно была случайной опцией. Что касается постперестроечных мигрантов, то они в основном приезжали уже по трудовым квотам, выделяемым правительством Австралии через особые программы при консульстве в России. Это были либо профессионалы, инженеры или компьютерно-технические сотрудники, либо люди, уехавшие на рабочие и фермерские места, но умудрившиеся в согласии с советским менталитетом как-то увернуться от физического труда. Старообрядцы принадлежат к первой волне, которую называют белой по причине того, что в ней было много белогвардейцев, бежавших из России через Китай и Монголию. Иногда их еще называют «китайцами».
Там в предгорьях Тянь-Шаня…
Когда в послевоенном Китае началась политика активной дружбы с Советским Союзом, многие иммигранты, нашедшие убежище в Поднебесной после гражданской войны, ощутили на себе все прелести новой политики. В Китай зачастили эмиссары из Советского Союза с приглашениями, а нередко и требованиями вернуться на историческую родину, которая «все простила» и ждет своих заблудших сыновей. Как правило, старообрядческое население приграничных городков Алтая и Дальнего Востока мало знало о советских реалиях, и по крайней мере часть из них склонена была посольскими чиновникам, расписывавшим победы трудового народа в Советском Союзе.
Вообще говоря, старообрядцы переселились, в Китай просто перейдя границу по им известным тропам, потому что именно казаки стерегли эту границу и были ее хранителями. О жизни старообрядцев в Китае рассказывает старообрядец из Сиднея Яков Кирпичников: «Мы там в деревне жили скромно, много работали. Наша деревня была старообрядческая, а соседняя — никонианская. И вот наши ребята ходили в ту деревню с ихней молодежью драться».
Крестьянский труд занимал главное место в жизни старообрядцев, поселившихся в предгорьях Тянь-Шаня в Туркестане, который сейчас называется Синцзянь-Уйгуйрским автономным округом Китая. Один из тогдашних детей Мартемьян Чернышев, живущий в Мельбурне, рассказал, что к обычным тяготам крестьянской жизни добавились еще и трудности в отношениях с местным населением. Китайцы начали стравливать старообрядцев с уйгурами и дунганцами. Примерно половина русского населения Китая из Харбина и других мест вернулась в Советский Союз, где они сполна вкусили большевистского «гостеприимства».
Те из них, кто не был сразу арестован как бывший офицер или помощник белогвардейцев, были посажены в теплушки и отправлены поднимать целину. Мартемьян объяснил, что многие старообрядцы даже не представляли себе, что происходит в Советском Союзе, и его отец тоже собрался ехать, но его отговорил брат, слышавший краем уха про действительное положение дел с «возвращенцами». Списавшись с представительством Красного креста, старообрядческие семьи получили пропуск на выезд в Гонконг в лагерь переселенцев.
Когда семья Чернышевых после долгих мытарств наконец добралась до Гонконга, сердобольные китайцы, увидев бедно одетых ребятишек, решили угостить их обыкновенными апельсинами. Дети, никогда не видавшие никаких фруктов, кроме яблок, принялись грызть апельсины вместе с кожурой. В глазах китайцев появился ужас, смешанный с жалостью, и они бросились чистить апельсины для русских детей. Красный крест предоставил русским семьям возможность выбора между Соединенными Штатами, Филиппинами и Австралией. Большая часть старообрядцев отправилась в Соединенные Штаты, но некоторые решили попытать счастья в диковинной Австралии, про которую они вовсе ничего не знали.
Путь в страну кенгуру
Как рассказывает Яков Кирпичников, они погрузились на корабль и поплыли в далекую страну, надеясь найти там, наконец, спокойную жизнь. Корабль прибывал в сиднейский порт, который тогда еще не был обрамлен небоскребами, построенными в основном в 60-70-е годы. Дети со страхом следили за тем, как корабль проходил под Сиднейским мостом, и гадали, заденет мачта мост или нет. Корабль прошел под мостом, едва не задев верхней мачтой за стропила. А дальше для старообрядцев началась долгая история интеграции в англоязычное общество, бывшее для них совершенно чуждым. В отличие от многих русских, которые стремились стать австралийцами в культурном смысле, старообрядцы хотели сохранить свою идентичность и старались не допустить забвения русского языка и родной церковной культуры. Это им удалось в отношении детей, но уже их внуки гораздо глубже интегрировались в австралийское общество и культуру.
Надо сказать, что сразу по приезде встал вопрос об организации церковной жизни. Китайские старообрядцы не были едины в этом вопросе. Часть из них принадлежала к часовенному согласию и исповедовала безпоповские принципы, а другая принадлежала к поповцам. Постепенно многие беспоповцы перешли в старообрядческую церковь Белокриницкого согласия, особенно после того, как старообрядцам удалось пригласить трех священников — одного из Канады, другого — из своих переселенцев, а третьего — из России. Из Канады приехал священник Иоанн Старосадчев, из Китая — священник Иоанн Кудрин, бывший главным инспектором по духовной части в колчаковской армии, а из России вернулся отсидевший в сталинских лагерях несколько лет священник Кирилл Иванов. Потихонечку начали строиться церкви, в Сиднее возникло три общины, в пригороде Мельбурна Хэлломе — одна, и несколько небольших общин появилось на Тасмании и в штате Квинслэнд.
Старообрядцы и ассимиляция
Сейчас старообрядцы в Австралии переживают сложный переходный период. Их долгое сопротивление ассимиляции практически завершено, и нынешнее поколение 20-30-летних старообрядцев уже вполне англоязычно, а их дети — совершенные австралийцы. Их держит вместе только церковная жизнь, которая также нуждается в определенной адаптации. Дело, прежде всего, в том, что для молодого поколения уже необходимы общие занятия и церковная молитва на английском языке, но традиционный старообрядческий менталитет изо всех сил сопротивляется этой англизации.
Дети как-то читают по-славянски, но не очень понимают смысла читаемого. Поэтому, как считают наиболее активные представители старообрядческого населения Австралии, в ближайшее время должны произойти серьезные культурные изменения. В противном случае старообрядцы рискуют потеряться в пестром разнообразии австралийского культурного пейзажа.
В сравнении со своими коллегами-новообрядцами они сохранили вроде бы русскость (те смешались с сербами, греками, болгарами и православными китайцами), но в современной обстановке им не хватает стимула для продолжения сохранения своей особости. В Россию они, увы, в массе не вернутся — съездили и поняли, что для них, выросших в условиях свободного и экономически прозрачного и процветающего общества, интеграция в российские условия невозможна. Один старовер, сын Якова, живет на два континента — женился на русской из России и летает с женой то туда, то сюда. Но в целом перспективы возвращения нет.
Чем же интересны тогда австралийские старообрядцы? Помимо интереса этнографического, они отражают особый тип традиционного русского человека. Подобно американским староверам, они образуют особую субкультурную группу, которая может потенциально сочетать высокую адаптивность с высокой же традиционностью. В этом, кажется, состоит одна из главных черт старообрядчества вообще.
Исследователи показывают, что городские старообрядцы начала ХХ века старались быть технологически и даже культурно вполне современными людьми при сохранении глубоко традиционного церковного быта и хорошо простроенной картины мира. Примерно также устроены и австралийские старообрядцы — они готовы хозяйствовать, строить, развивать бизнес, но для них важна атмосфера честности и общего уважения к их вере, как к проявлению полезного для общества религиозного многообразия. А вот у нас и с первым, и со вторым как раз плоховато.
- 24. 04. 2017
Община староверов-переселенцев из Латинской Америки спасает душу в глухой дальневосточной деревне Дерсу уже восемь лет. И все годы главной проблемой переселенцев является бездушность государственной машины, не выполняющей своих обязательств перед ними
Путин поручил
В сентябре 2011 года начальник отдела МВД приморского города Лесозаводска суетился у себя в кабинете. Обратившийся за помощью к сотрудникам полиции, испачканный с ног до головы во время драки с грабителями, молодой бородатый мужчина настаивал на том, чтобы сотрудники полиции помогли ему вернуть украденное, а когда полицейские не захотели заниматься его проблемами, мужчина попросил у них хотя бы телефон, чтобы сделать один звонок. Ни начальник ОВД, ни один из сотрудников не ожидали, что «Ларисой Димитревной», которой позвонил потерпевший, окажется жена губернатора Приморского края Сергея Дарькина. Обратный звонок из краевого центра с указаниями поступил начальнику отдела скоро. Губернатор строго приказал не только принять потерпевшего по высшему разряду, оказав ему необходимую помощь, но и как можно быстрее отправить его во Владивосток на машине с мигалками - для личной встречи с высоким чиновником из самой Москвы.
Потерпевшим был Алексей Килин - старовер-часовенный, приехавший в Россию из Латинской Америки, а «высоким чиновником», на встречу с которым его срочно отправили во Владивосток, - Владимир Путин.
Удивительное стечение обстоятельств сыграло на руку переселенцам-староверам. Жена экс-губернатора Дарькина Лариса Дмитриевна Белоброва до сих пор пользуется в их кругу уважением и поминается в молитвах как человек, очень много сделавший для всей общины. Именно Лариса Дмитриевна смогла донести необходимость обсуждения проблем переселенцев до высшего руководства страны.
Во Владивостоке с Килиным встретился вице-премьер Шувалов, внимательно выслушал Алексея и тут же, в ночи, отправил за 450 километров, в глухую тайгу, своего помощника, который обошел всех староверов - жителей села Дерсу - и записал их проблемы для отчета высокому начальству. В то же время во Владивосток с рабочим визитом прибыл Владимир Путин, и Алексею выпал уникальный шанс, о котором мечтают тысячи людей по всей России, - донести свои нужды до высшего руководства.
Дом Феоктиста Мурачева и его жены. В такие дома заезжали семьи из Латинской Америки. Дерсу 2012 годРазговор Килина с Путиным продлился несколько минут, за которые Алексей успел выложить насущные проблемы переселенцев: получение гражданства, земель и техники для ведения сельского хозяйства. Главное, что интересовало президента, - хотят ли переселенцы жить на русской земле, и готовы ли они на ней работать. А так как латиноамериканские староверы практически поголовно являются профессиональными землепашцами и в странах Южной Америки успешно обрабатывают тысячи гектаров земли, то Алексей ответил на эти вопросы утвердительно. По итогам разговора премьер-министр поручил вице-премьеру оказать переселенцам максимальное содействие.
О том, что же получилось в итоге, - в этом материале.
Раскол и гонения
Церковная реформа патриарха Никона, начавшаяся в 1653 году, в конечном итоге привела к трагическому расколу русского общества, который стал фундаментом многих бед и проблем России на многие века вперед. Как пишет историк старообрядчества Кирилл Кожурин, «в результате никоновской реформы и последовавших за ней гонений десятки, сотни тысяч русских людей (по подсчетам историков, от четверти до трети населения русского государства), не желавших изменять вере своих предков, были названы невеждами, причислены к преступникам против церкви и государства и обречены на церковное и царское наказание. Спасаясь от преследований, староверы устремились в дремучие леса и непроходимые болота, выбирая для жительства глухие, незамеченные окраины необъятной Руси. Хранители «древлего благочестия» бросали все, кроме древних намоленных икон и старопечатных книг, и на новом месте, куда их кидала судьба, «словно потерянный рай… искали старую Россию», бережно, буквально по крупицам пытаясь ее воссоздать ».
Кто-то называет старообрядчество дремучим атавизмом, рудиментом прошлых эпох, но можно понять старообрядчество и как пример бесконечной веры в Бога, непримиримости духа перед навязанными государством политическими изменениями, не просто перечеркнувшими многовековые религиозные обряды, но изменившими сам дух церкви, которая после реформ Никона утратила соборность и, попав под власть государства, была вынуждена «прогибаться» при каждой смене правительства.
В представлении большинства людей старообрядчество отличается от новообрядчества лишь количеством пальцев, которыми человек совершает крестное знамение, но, на взгляд старообрядцев, проведенные Никоном реформы для них, людей, видящих главным в своей жизни веру в Бога, были не просто неприемлемыми, а вероотступническими. Изменения происходили на протяжении долгого времени: согласно исследованиям историков, к концу XVIII века в старые обряды было введено уже 131 изменение.
проведенные Никоном реформы для людей, видящих главным в своей жизни веру в Бога, были не просто неприемлемыми, а вероотступническими
Вот лишь некоторые из них: двоеперстие было названо «арменской ересью» и заменилось на троеперстие; отменены земные поклоны, являющиеся церковным преданием, установленным самим Христом, о чем есть свидетельство в Евангелии; трисоставный восьмиконечный крест был заменен двусоставным четырехконечным; молитвенный возглас «аллилуйя», нарушая священную троичность, стал четвериться; в Символе Веры из слов «в Духа Святого Господа истиннаго и животворящего» изъято слово «истиннаго», тем самым поставлено под сомнение истинность Третьего Лица Святой Троицы; было изменено само написание имени Христа: вместо прежнего «Исус» было введено ИИсус; во время крестных ходов, таинств крещения и венчания никониане стали ходить против солнца, в то время как, согласно церковному преданию, это полагалось делать по солнцу - вслед за Солнцем Христом; при крещении новообрядцы стали допускать и даже оправдывать обливание и окропление водой, вопреки апостольским постановлениям о необходимости крещения в три погружения; был отменен древний обычай избрания духовных лиц приходом, его заменили постановлением по назначению сверху; наконец, впоследствии новообрядцы уничтожили древнее каноническое церковное устройство и признали светскую власть - по образцу протестантских церквей.
На Дальнем Востоке каждый год община староверов собирает немалый урожай арбузов. Дерсу 2012 год
Фото: Митя Алешковский для ТДПосле начала церковных реформ многие православные священники не согласились принять нововведения и отказались признавать законность новообрядческой иерархии. Ответ государства на неповиновение не заставил себя ждать и был дьявольски жесток. Вот как описывает этот период Кирилл Кожурин: «После собора 1666-1667 годов правительство и покорные ему церковные иерархи жестоко преследовали людей старой веры по всей стране: повсюду горели костры, людей сжигали сотнями и тысячами, резали языки, рубили головы, ломали клещами ребра и четвертовали. Пощады не было никому: убивали не только мужчин, но и женщин, и детей. Все те ужасы, которые были хорошо известны русскому человеку из житий святых мучеников, пострадавших во времена языческого Рима, теперь стали для него страшной явью ». Церковный же историк Антон Карташев пишет, что именно в этот период «впервые в жизни Русской Церкви и государства применена была система и дух западной инквизиции ».
церковные иерархи жестоко преследовали людей старой веры по всей стране: людей сжигали тысячами, резали языки, рубили головы, ломали клещами ребра и четвертовали
Спасаясь от гонений, старообрядцы бежали на русский Север, в глухие нижегородские леса, в Сибирь, откуда к XIX веку дошли и до Дальнего Востока.
Революция не только не изменила положения дел, но и значительно его ухудшила. Когда в конце 20-х -начале 30-х годов XX века советская власть добралась до Дальнего Востока и начала массово уничтожать староверов в местах их проживания, люди тысячами переплывали Амур и устремлялись в Китай, «чтобы только жизнь спасти», где многим семьям удалось закрепиться на некоторое время. Но когда в конце 1940-х в Китае установился коммунистический режим Мао, и на территорию Китая были введены советские войска, староверы были объявлены изменниками родины, и советская власть начала массово вывозить их обратно в СССР, отправляя на долгие годы в лагеря. Те, кто сумел выжить после сталинских репрессий, вернулись в поселения своих дедов и прадедов на Дальнем Востоке. Но большая часть староверов, проживавших в Китае, бежала оттуда. «Мы помнили, как кулачили наше родство, и уходили вперед глазами, потому что коммунизм », - рассказывали старики. При помощи Международного Красного Креста, ООН, Толстовского Фонда, Всемирного союза церквей и других организаций сотни семей смогли избежать репрессий и в конце 1950-х годов на кораблях отправились в добровольную эмиграцию - строить «старую Россию» в странах Южной и Северной Америки и Австралии.
Мы помнили, как кулачили наше родство, и уходили вперед глазами, потому что коммунизм
На сегодняшний день большинство потомков бежавших через Китай старообрядцев проживают в латиноамериканских странах: Боливии, Аргентине, Уругвае, Бразилии и Чили, не только сохраняя старые обряды и привычный уклад жизни, но и успешно занимаясь фермерством. Гостеприимная Южная Америка стала для них новым домом , в котором многие семьи наконец смогли обрести долгожданный покой и обзавелись огромными хозяйствами и солидными капиталами. Старообрядцы, как их знаменитые предки-купцы, оказались выдающимися предпринимателями. Переселенец из Боливии Ульян Мурачев, ныне житель российского села Дерсу и староста старообрядческой общины, рассказывает, что в Боливии у него было стадо в сто коров, и оно считалось самым маленьким по сравнению со всеми соседями, а гектары земли, которые обрабатывала его семья, исчислялись сотнями и тысячами. Да что там сто коров! Продавая сою, мясо, овощи, фрукты, разводя рыбу, предприниматели-староверы в Латинской Америке зарабатывают сотни тысяч и миллионы долларов в год . Покупают самые современные комбайны John Deere, New Holland и нанимают на работу местных жителей, так как сами не справляются с огромными угодьями.
Переселение в Россию
В середине 2006 года указом президента в России была утверждена «Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом». И тут же сотрудники Министерства иностранных дел отправились во все концы света в поисках соотечественников, желающих вернуться в Россию. Конечно, дело дошло и до староверов Латинской Америки.
Переселенец из Латинской Америки, староста общины села Дерсу, Ульян Мурачев у себя дома во время беседы. Дерсу 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД 
Так и не дождавшись государственной поддержки, староверы села Дерсу обрабатывают землю на старой технике. Дерсу 2017
Фото: Митя Алешковский для ТД«Когда мы были на первой конференции для переселенцев в Бразилии, - рассказывает Ульян Мурачев - перед нами выступали чиновники: от Министерства иностранных дел был представитель Владимир Поздоровкин, был консул России в Бразилии, были представители ФМС, которые предлагали выдать российские паспорта прямо на месте. Но мы не стали сразу брать эти паспорта, у нас же вся земля, техника, все было на бразильские паспорта, и нам никто не объяснил, что мы можем их тоже себе оставить».
Не объяснили переселенцам не только этих особенностей, но и особенностей бюрократии, не рассказали о безразличии чиновников и прочих проблемах, связанных с проживанием в современной России. На встречах, которые проходили в Южной Америке, всем участникам собраний обещали, что новая жизнь в России не будет отличаться от спокойной и зажиточной жизни, к которой привыкли староверы в странах Латинской Америки, более того, обещали, что всем желающим выдадут землю, построят дома, помогут с кредитами и техникой.
«Нам рассказывали, что наши старообрядцы уже приехали в Белгородскую область, и там им выдали землю, технику в лизинг, на 15 лет под 3%, да более того, что в первое время платить за эту технику не надо было, а сделали все документы за два месяца. Говорили, что выдали это под имя губернатора, и что власть всячески содействует на местах. Вторая конференция у нас была в Уругвае, Монтевидео. И только тогда представитель Министерства иностранных дел Владимир Стариков предупредил, что при переезде будет тяжело, потому что коррупция. Но обещал, что государство будет помогать».
Староверам обещали, что новая жизнь в России не будет отличаться от спокойной и зажиточной жизни, к которой они привыкли в странах Латинской Америки
После нескольких конференций и встреч, поверив обещаниям чиновников, несколько семей решились переехать в Россию. Перед окончательным переездом прилетели с разведкой на Дальний Восток.
«Когда мы прилетели, с нами сам губернатор Дарькин встречался, - продолжает Ульян. - Он нам очень-очень много всего сулил. И жена его, Лариса Димитревна, в итоге, когда мы уже окончательно переехали, нам сильно много помогала. В наш первый визит нам обещали, что дадут землю, обещали, что будут кредиты, не просто обещали, а многократно все говорили, что будут кредиты. Мы же, когда услышали, что есть кредиты на 15 лет, были уверены, что все сможем, что дома построим, технику возьмем, что проблем не будет».
Старообрядцы всегда искали стабильности и спокойствия. Однако иные семьи переезжали с места на место много раз, в шутку сравнивая себя с цыганами. Как пишет исследователь старообрядчества экономист Данила Расков, «как только начинает распространяться слух, что где-то жизнь лучше, туда устремляются новые переселенцы и формируют собор».
В 2011 году шесть братьев Мурачевых - Ульян, Елисей, Терентий, Евфимий, Иван и Николай - двумя группами, в феврале и июле, вместе с семьями переехали в Россию на постоянное место жительства. В их родительской семье всегда жила мечта о возвращении в Россию, о чем в интервью по прилете в Москву из Боливии рассказал Елисей Мурачев: «У нас был старый дед, который застал еще те времена, когда наши предки были вынуждены покинуть Приморье по религиозным соображениям. Это произошло в 1933 году. Он всегда говорил, что вернулся бы на родину, если бы поменялась власть, которая не притесняла бы нашу религию. Мы тоже мечтали об этом. И вот время пришло».
Жители села Дерсу. 2012 год
Фото: Митя Алешковский для ТД
В соответствии с Программой местом жительства для них стало расположенное на границе с Китаем село Корфовка Уссурийского района Приморского края.
В Корфовке Мурачевы получили полагающиеся им по Программе подъемные (по 120 тысяч рублей на главу семьи и по 40 тысяч на жен и детей), им также компенсировали расходы на авиабилеты. На эти и привезенные с собой деньги купили кое-какую технику, скот, распахали 30 гектаров данной в аренду земли, вырастили хороший урожай овощей, накопали 80 тонн картошки, лишь часть которой удалось продать, - вроде бы начали обживаться.
Тогда в интервью региональной прессе заместитель главы администрации Уссурийского городского округа Александр Гавриленко говорил: «Вы же знаете, что они всегда требуют обособленного проживания из-за особенностей своей религии, и мы пошли им навстречу. Но пока, временно, каждая из четырех семей получит двух- трехкомнатные квартиры в благоустроенном доме с централизованным отоплением и водой. Потом по упрощенной форме получат российское гражданство. На это уйдет от трех до шести месяцев. Как вы знаете, обычно эта процедура длится годами. Одновременно они займутся постройкой жилья в выделенном для них месте. Место очень красивое, поля, леса и рядом чистая речка. После оформления документов под домовладение выделим сельскохозяйственные земли. Для них будут выделены крупные наделы от 20 гектаров и больше».
Старообрядцев действительно временно поселили на территории бывшего военного гарнизона, в квартирах полупустого пятиэтажного дома, где прежде жили военные. Руководство обещало содействие в строительстве своей деревни и оформлении земли. Через год после приезда, 1 февраля 2012 года, все репатрианты получили российское гражданство, о чем было сообщено по центральным российским телеканалам.
«Вот кого мы особенно хотим поблагодарить, так это ФМС, - говорит Ульян Мурачев. - К ним у нас никаких претензий, одни благодарности». Гражданами России все 56 человек из клана Мурачевых стали рекордно быстро и без особенных проволочек.
Но на этом «беспроблемный» период закончился.
«В Корфовке мы узнали, что государство выделило 46 миллионов, чтобы дома нам построить, - рассказывает один из братьев Мурачевых, Иван. - Мы все слышали, стояли кучей, пока глава поселения Наталья Васильевна Коляда рассказывала об этом. Она говорила: так, мол, и так, вот выделили деньги такие вам на жилье, вам этого хватит? Брат Ульян говорит: «Мы очень благодарны, что так будет. Нам, конечно, хватит этих денег на постройку жилья, а можно ли скопировать этот лист, чтобы были гарантии, что нам это будет?» Но она отказала. И так все и пропало без вести. Ничего нам не построили. А 46 миллионов кто-то украл. А в итоге, уже после, этот Гавриленко показал нам какой-то старый сарай и говорит: «Разбирайте его». Мы спросили «Зачем?» А уже глава поселения, Наталья Васильевна, сказала: «Ну вот из этого сарая возьмете себе строительные материалы, тут на два-три дома хватит».
ГОСУДАРСТВО ВЫДЕЛИЛО 46 МИЛЛИОНОВ, ЧТОБЫ ДОМА НАМ ПОСТРОИТЬ. НИЧЕГО НЕ ПОСТРОИЛИ. А 46 МИЛЛИОНОВ КТО-ТО УКРАЛ
В апреле-мае того же года Мурачевы, так и не получив обещанных земель, техники и собственных домов, прожив в Корфовке кто год и два месяца, кто меньше, переехали в отдаленную и полузаброшенную деревню Дерсу, расположенную в Красноармейском районе Приморского края.
Главная причина отъезда староверов из Корфовки заключалась в том, что они осознали полную бесперспективность своих планов на получение земли в крупных размерах и строительство собственного жилья. Ульян Мурачев описывает все обещания местных чиновников емкой фразой - «все ушло на ноль». К тому же в Корфовке, расположенной в погранзоне, в четырех километрах от российско-китайской границы, требовалось оформлять специальный пропуск для любых гостей или родственников, желавших навестить староверов, при его отсутствии приглашающей стороне приходилось платить немалый штраф.
Ефрем Мурачев показывает документы на землю. Староверам обещали огромное количество земли, но получили они только по 50 соток. 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД 
Пастбище в Дерсу. С покупкой коров староверам помогли немецкие благотворители. 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД«Уссурийские начальство не шибко были довольны, - рассказывает Ульян. - Но они сами виноваты, потому то, что они нам предлагали - все на смех вышло. Нам тоже прискорбно показалось: будем в пятиэтажке пять-шесть лет жить? Там и курят, и матерятся, и все, а у нас малые дети. Там пьяницы, наркоманы - всякие были. Шуму хватало. Они сказали: может, старый дом разломаем какой-нибудь и построим один-два дома, вы поживете лет пять-шесть, а потом еще что-нибудь построим».
Переселяясь из Корфовки в Дерсу, старообрядцы увозили свои семьи подальше и от грубости и пьянства «мирской жизни».
Дерсу
«В 2007 году на территории Красноармейского района был создан национальный парк «Удэгейская легенда», а я был его первым директором, - рассказывает красивый мужчина с окладистой седой бородой - Федор Владимирович Крониковский. - Когда парк создали, то, естественно, он со своим появлением привнес обязательное исполнение законов насчет природопользования. И на этой почве через несколько лет у меня случился конфликт с жителями местных деревень. Дальнекутцы (жители соседнего с Дерсу села) жили «по понятиям», что им взбредет в голову, то они и считали правильным. А когда пришел национальный парк, и на территориях их проживания ввели строгие законы, то они это восприняли как притеснение. И вот как-то в местном ДК жители устроили сход для встречи со мной. И во время этого схода кто-то из местных сказал: «Вот вы нас притесняете, мы отсюда уедем», Ну, я сказал, что «вы уедете - приедут другие», а в ответ услышал: «Ха-ха-ха! Какой дурак сюда поедет!» Проходит месяц, и вдруг приехали староверы. Для меня это было знаком. Я их еще не знал, но мне сразу представилось, что это люди, которые будут по-другому относиться к сложившейся ситуации. И я, невзирая на их особенности и сложности, не обманулся в своих надеждах».
В прошлом геолог, председатель Рощинского сельского совета в 1990-е годы, директор-организатор парка «Удэгейская легенда» в двухтысячные, теперь пенсионер Крониковский - один из немногих местных жителей, кто продолжает без конца помогать староверам. Помимо постоянных писем с просьбами - губернатору, президенту, премьер-министру, Крониковский старается доносить их проблемы до общественности. Когда 76 старообрядцев-репатриантов приехали в Дерсу, в селе насчитывалось лишь восемь местных жителей. Условия жизни были далеки от идеальных: электричество от старого дизеля лишь на несколько часов в день, дорога в плачевном состоянии, моста через Большую Уссурку просто нет, и перебраться в большой мир можно только по подвесному мосту, а на машине - лишь зимой по льду, либо в хорошую погоду на старом самодельном пароме. Старообрядцы поселились в полуразрушенных домах: некоторые они купили у неожиданно нашедшихся хозяев, в некоторые их пустили бесплатно, а куда-то они просто «зашли» и стали жить. О жилищном вопросе одного из братьев Мурачевых - Ивана и его девятерых детей Крониковский написал в местной газете, что помогло найти благотворителя, оплатившего строительство нового жилья. Крониковский помогает староверам с составлением бумаг и документов, а также в общении с начальством. Именно в отсутствии подобного человека - ответственного за реализацию программы переселения на месте - Федор Владимирович и видит ключ к большинству проблем, выпавших на долю переселенцев.
«Они же приехали в брошенные дома, хотя это и домом-то назвать было нельзя, это были развалины. И тут же появились «хозяева», которые начали тянуть с них деньги. Притом, что им всем по «программе» положено жилье. Но не было никого, кто на базовом уровне помог бы им в юридическом плане. Да и вообще весь подход программы не был проработан - не учитывалась специфика контингента. Ни уровень образования, ни их навыки, ни то, как будут решаться их элементарные юридические вопросы, вопросы в быту - например, у него посевная, а он не может выехать за соляркой, потому что у него недействительные в России боливийские права, и его менты ловят (знают, что он без прав). Или они пошли в бюро занятости, встали на учет, их определили - ты пойдешь туда, ты пойдешь сюда. А в итоге - их же невозможно трудоустроить, потому, что у них нету даже школьного образования. Да и вообще - программа не подразумевает контроля или каких-то аналитических работ, никаких изменений и никаких дополнений в программу не вносилось. Именно поэтому «оно и сдохло».
Федор Крониковский у себя дома в селе Рощино. 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД 
Село Дерсу. 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТДНа сегодняшний день жители села Дерсу не имеют собственной земли сельскохозяйственного назначения, которую им многократно обещали: в собственности у каждой семьи есть лишь 50 соток под домашнее хозяйство. Конечно, с появлением программы «Дальневосточный гектар» все желающие подали заявки на оформление в собственность небольших участков земли, но о серьезных земельных угодьях, которые власти многократно обещали выделить, говорить так и не приходится. Администрация района предоставила было переселенцам земельные участки в аренду, но, узнав их стоимость, староверы поняли, что взять эту землю им не по карману. Да и сама земля оставляла желать лучшего. Когда-то пахотные земли не только нуждались в межевании, тоже за их счет, но и давно заросли, став непригодными для сельского хозяйства. Теперь привести их в порядок стоит немалых денег - в среднем по 20 тысяч рублей за гектар.
Отсутствует и кредитная поддержка. Ульян Ревтов, переехавший по программе переселения из Боливии в Россию последним, в 2015 году, стал единственным, у кого до недавнего времени не возникало проблем с государством, так как он просто-напросто не стал с ним связываться и на собственные деньги приобрел в собственность 800 гектаров земли в том же Красноармейском районе Приморского края, в 100 километрах от села Дерсу, и купил необходимую технику примерно на 250 тысяч долларов. Начал сажать сою, собрал первый урожай, но не особо успешный, так как основное время ушло на переезд и обживание на новом месте. На посевную кампанию следующего, второго, года жизни в России планировал взять кредит, но получил отказ. Если банки отказывают в четырех миллионах рублей обладателю 800 гектаров земли и техники на сотни тысяч долларов, то что уж говорить о жителях села Дерсу, у которых из собственности лишь крохотные наделы, старые избы, разбитые трактора и старенький ржавый комбайн…
«Лизинг в России есть, - говорит Ульян Мурачев, - но под 28% годовых. И ежемесячная выплата, а где я возьму ежемесячную выплату в сельском хозяйстве? Только взял кредит, а уже на следующий месяц должен отдавать. А я собираю урожай один раз в год. И доход у меня один раз в год. А если я из кредита удержу деньги и буду ими выплачивать ежемесячный платеж - то они будут стоить на 17% больше. Это я тоже в банке узнавал. А чтобы ежемесячно зарабатывать деньги, мне надо изменить уклад жизни, отказаться от всего, за чем мы ехали, переехать ближе к городу, открыть магазин и там продавать свою продукцию».
Без кредитов нет и техники. Старообрядцам, привыкшим работать на современных комбайнах John Deere или New Holland с GPS-навигацией и кондиционированной кабиной, теперь приходится убирать сою на ржавом, разбитом, собранном из двух комбайне «Енисей», который больше походит на гору металлолома. Был еще «путинский трактор». Его по распоряжению премьера после разговора с Алексеем Килиным купила какая-то дальневосточная компания, но Килин переехал жить в Амурскую область и забрал трактор с собой.
Но самая большая проблема, ставящая всю жизнь староверов-переселенцев на грань выживания, - отсутствие дров. Шутка ли, живущие в лесу старообрядцы не имеют не только лесоматериала на строительство собственных домов и хозяйственных построек, но и дров на отопление.
Но самая большая проблема, ставящая всю жизнь староверов-переселенцев на грань выживания, - отсутствие дров
«Мы тут как туристы! - восклицает Ульян. - Мы не можем ни одно дерево срубить. Ничего не можем здесь взять. Местные командуют над нами как над туристами».
Каждой семье по закону полагается участок под вырубку, на 30 кубометров дров. Но участок находится не где-то в селе или рядом с ним, а за сотни километров. Да и если бы селяне имели возможность добраться до этого участка, права на вырубку имеют только компании, получившие лицензию от государства. В общем, приходится писать каждый год доверенность на право вырубки дров и расплачиваться с лесхозами за услуги вырубки и доставки натуральной древесиной - староверов обдирают как липку.
Переселенец из Боливии Андрей Мурачев с женой Анастасией и сыном Глебом. Дерсу 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД 
Использовать заломник (валежный лес) для отопления зимой староверам запрещено. Дерсу 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД«На зиму каждой семье привезли четыре куба дров. Я главе района говорю: «Вам хватит четыре куба на зиму?“ «Нет конечно, - отвечает, - нужно как минимум 20!“ Следующую зиму всеми семьями поедем в администрацию греться, - рассказывает староста села. - Так же и на строительство. Жителям села положено 100 кубов леса, мы отдаем доверенность - и нам привозят 15 кубометров. У нас несколько человек уже эту доверенность написали, и каждому привезли от 15 до 20 кубометров. Говорят, затраты большие! Мы в лесу живем, и нам нельзя вот тут тронуть дерево спилить для своего пользования».
Но терпение староверов лопнуло, когда им запретили пилить «заломник» - деревья, прибитые течением Большой Уссурки к берегу. Сотни кубометров бесхозного леса лежат в пешей доступности от домов, но глава района и ее заместитель строго-настрого запретили даже прикасаться к лесу.
«Мы же ихнее не отбираем, - говорит, стоя на гигантских кучах поваленных деревьев, Иван Мурачев. - Но они-то поставлены, чтобы народу помогать. Глава администрации ведь встает на должность ради людей. Зачем мы за нее голос отдаем, если она людям не помогает? Нам четко сказали: будем пилить заломник - дадут условный срок, а если спилим живое дерево - дадут реальный. И как нам тут жить? Мы же им доверили свои жизни, когда уехали из Боливии, а они нам только и делают, что палки в колеса вставляют. Это же просто невыносимо».
«МЫ ИМ ДОВЕРИЛИ СВОИ ЖИЗНИ, КОГДА УЕХАЛИ ИЗ БОЛИВИИ, А ОНИ НАМ ТОЛЬКО И ДЕЛАЮТ, ЧТО ПАЛКИ В КОЛЕСА ВСТАВЛЯЮТ»
«Мы жили в Боливии, ездили в Ла-Пас, спрашивали у директора национального парка. Он говорит: у них там есть закон, что если живешь внутри, то имеешь право срубить пять гектар леса для своего пользования, точно так же имеешь право на рыбу или мясо. А если повез продавать, то тебя накажут, потому, что это браконьерство.
Поначалу было как: мы заехали в Боливию - самую разрушенную страну. А теперь ситуация такая - там на западе мы развиты куда больше, чем здесь. А здесь кто занимается растениеводством или животноводством, его пытаются не поддержать, а уничтожить. Если мы пытаемся сдать что-то, что вырастили, - к нам сразу претензии. Пытаемся сдать молоко - сразу претензии, мол, мы рынок переполнили. Ветеринария начинает претензии выставлять. Это что - развитие или уничтожение?» - задается вопросом Ульян.
Проблем с местным населением у староверов достаточно. Местные не понимают и не принимают уклад жизни общины. Не понимают, как можно не работать во время религиозных праздников или молиться многие часы напролет, соблюдать посты, не пить и не курить, не кричать и не материться.
Но что раздражает местных больше всего, так это то, что община постоянно требует от государства выполнения полученных от него обещаний. То письма пишут, то жалобы строчат. «У нас мужики работают, а не просят помощи от государства, - говорит мне местный предприниматель в селе Рощине. - А староверы все время то к администрации, то в край, то в Москву обращаются».
«Слава Богу, - рассказывает Ульян, - мне мой крестный в Боливии посоветовал: «не езди просто так, поезжай по программе». Я его благодарю до сих пор. Если бы не по программе, мы бы вообще давно смотались обратно. Все-таки к нам есть хоть какое-то внимание. А без программы - никакого внимания мы не добились бы вообще».
На нападки местных Ульян отвечает с обидой и гордостью: «Мы когда приехали в Дерсу, тут всего несколько домов было жилых, и покажи, есть ли у кого-то из них свое хозяйство сейчас? А мы «бездельники» - и у всех свое хозяйство, скот. Все работаем, выживаем».
Переселенец из Боливии Иван Мурачев
Фото: Митя Алешковский для ТД 
Девочка сжигает мусор
Фото: Митя Алешковский для ТДНа сегодняшний день самое большое хозяйство у старосты села Ульяна и его сыновей - несколько десятков коров. Семья начала отвозить молочные продукты на местный рынок в 50 километрах от села. Но тут внезапная проверка от ветеринарных служб обнаружила, что все коровы Мурачевых больны вирусом лейкоза.
«Они взяли пробу у нас осенью, а приехали и сообщили об этом - весной. Я спрашиваю, - говорит сын Ульяна Ефрем: - «А где же вы были? почему сразу нам не сказали?» А они отвечают: «Всех коров надо убить». Ну, мы воспротивились, говорим, что надо заново проводить экспертизу. Провели - и оказалось, что вирус нашли только у нескольких коров. Что же это такое? Развитие или уничтожение? Получается, они хотели все наше стадо уничтожить».
Староверы не верят и в то, что оставшиеся коровы больны. По их словам, а также словам фермеров из соседних деревень, глава ветеринарной службы, сама производящая молочную продукцию, просто пытается убрать с рынка конкурентов по производству качественных молочных продуктов.
Проблемы Дальнего Востока решаются в Москве
По меткому выражению дальневосточной журналистки Виктории Микиши, основная проблема Дальнего Востока в том, что его проблемы решают не на месте, а в Москве. И это верно, но похоже, что размотать весь клубок проблем без вмешательства федерального центра и федеральных властей уже не получится.
В марте 2017 года митрополит Русской Православной Старообрядческой Церкви Корнилий встретился с президентом Путиным. На сайте президентской администрации содержание встречи описано кратко: «Обсуждались вопросы, связанные с жизнью старообрядческой церкви, ее деятельностью и перспективами развития». Однако жители Дерсу видят в этой встрече шанс на решение своих проблем.
Митрополит Корнилий давно отстаивает перед государством интересы жителей Дерсу и других старообрядческих общин Приморского края. Еще в 2016 году он на имя Вячеслава Володина, в котором перечислял все описанные в этой статье проблемы. Тогдашний первый заместитель руководителя президентской администрации разобраться в вопросе представителю президента в Дальневосточном федеральном округе Юрию Трутневу и губернатору Владимиру Миклушевскому.
Но проблемы жителей села не решились, невзирая на внимание высоких чиновников. На полученную бумагу была написана ответная, на этом все и успокоились.
Нам иной раз кажется, что Бог нас тут лучше слышит. А государство не слышит
Новые надежды у староверов вызывает заинтересованность Министерства по развитию Дальнего Востока и Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке. Одним из показателей успешности деятельности этих двух ведомств является демографический прирост населения в регионе. А кто, если не староверы с их огромными семьями, могут способствовать этому? И вот, в Москве на 25 апреля 2017 года назначено совещание под руководством министра по делам Дальнего Востока Александра Галушки с приглашением по видеосвязи староверов с Дальнего Востока и потенциальных переселенцев из стран Латинской Америки.
Моленна (моленный дом) во время пасхальной службы. Дерсу. 2017 год
Фото: Митя Алешковский для ТД«Чем заинтересовать староверов, чтобы оттуда приехали? - спрашивает Ульян Мурачев. - А это надо у государства спросить: те люди могут поверить, что они смогут тут благоустроить жизнь? Мы, переселенцы, всей душой стараемся как-то выжить в своей стране. Почему бы и другим староверам не славить Бога в нашей святой стране? Все бы они слезно этого хотели. Но как это возможно сделать, когда нас отсюда гонят в шею? Мы стараемся для государства сделать показания, чтобы им было легче зазвать [других переселенцев], но они для нас ни капли не стараются. У любого из нас спроси - никому не хочется обратно в Боливию уезжать. Нам иной раз кажется, что тут и Бог ближе, чем там. Нам даже кажется, что Бог нас тут лучше слышит.
А государство не слышит».
Спасибо, что дочитали до конца!
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь
May 28th, 2015
О хозяйственной этике староверов, о жизни современных старообрядцев за рубежом рассказывает Данила Евгеньевич Расков , канд. экон. наук, доцент СПбГУ, автор книги «Экономические институты старообрядчества». ..
— Почему до сих пор жива старая вера? Чем она привлекает людей?
— Прежде всего, есть много людей, которые полагают, что спастись можно только в истинно православной церкви. Почти всегда старая вера была гонима; последняя четверть века уникальна тем, что явных гонений нет. На мой взгляд, необходимость бороться с притеснениями, которые порой сменялись частичным признанием, помогали традиции сохраняться. Если вдуматься, то старая вера неразрывно связана с господствующей церковью хотя бы тем, что ведет с ней долгий спор о чистоте веры и обряда. Это часть русского православия в широком смысле, и эта часть жива, пока живо русское православие. Старая вера привлекает тем, что стремится в богослужебном обряде, в управлении общиной верующих как можно более точно следовать византийским и древнерусским канонам.
Никакая традиция не может сохраняться в неизменном виде, жизнь заставляет ее меняться под натиском внешних обстоятельств. В какой-то степени экономические успехи староверов были ответом на изменившиеся условия: за экономической сферой видели возможность выживания, развития и процветания, необходимую степень свободы для сохранения традиции.
Вместе с тем каждое поколение заново изобретает, создает традицию, — это творческий и новаторский процесс. Большинство современных староверов родились в семьях, где вера составляла часть семейной традиции: в укладе быта, в послушании родителям, в умении читать служебные и душеспасительные книги, петь на клиросе по напевке либо по древневизантийской нотации по крюкам. Средневековая православная традиция требует много времени для обучения. Эта последовательность и сложность привлекает. В условиях городской жизни человек уже не живет на виду; расширяется пространство его частной жизни, недоступной для наблюдения со стороны общины, а значит, воспроизводство традиции, которое было возможно в условиях сельской жизни, затрудняется. Старообрядцы, как и все горожане, живут во многих мирах. С одной стороны, традиция ослабевает, с другой — выбор следования традиции становится более осмысленным. Если угодно, традиционная жизнь не знает выбора; в современной жизни выбор традиции — это сознательный шаг. Традиция, как и прежде, привлекает связью времен, фундаментальной, проверенной временем основой и, как ни странно, возможностью созидать и творить.
— Вы побывали в экспедициях на Украине, в Молдове, в Латинской Америке. Удалось ли зарубежным староверам сохранить прежний, дореволюционный хозяйственный уклад, деловой стиль, особую предпринимательскую этику? Успешные ли они бизнесмены? Если сравнивать их с другими жителями этих стран, староверы беднее или богаче?
Во времена гонений старообрядцы спасались бегством на сопредельные территории. Бывало, что расширение Российской империи (или, позднее, СССР) их впоследствии достигало: так случилось в Бессарабии (Молдавия, Украина), в Причудье (Эстония), на Кавказе. Несколько лет назад я решил заняться изучением хозяйственной этики и экономической практики современных зарубежных старообрядцев. Это удивительно интересная работа. На территории Молдавии и Украины при поддержке и помощи Николая Григорьевича Денисова были совершены экспедиции в ряд общин Белокриницкого согласия поповцев. Здесь, разумеется, не приходится говорить о сохранении дореволюционного хозяйственного уклада. После войны данные территории вошли в состав СССР со всеми вытекающими последствиями.
В целом можно сказать, что старообрядцы несколько успешнее аборигенов, поскольку более трудолюбивы, способны к выполнению монотонной и сложной работы, больше ориентируются на проекты, требующие времени, не боятся инвестировать, у них более крепкие семьи. Особенно впечатляет экономический успех села Покровка в Молдавии, которое, вопреки общим тенденциям, даже несколько разрослось, поскольку молодежь остается в селе. Основное дело — это сады (яблоки, вишня), много дает ранняя малина. Старая Добруджа специализируется на цветах, Кунича — на плетении веников и орехах. Все эти села преимущественно старообрядческие, с хорошо сохранившейся прямой традицией, идущей часто с XVIII века.
Причудливое сочетание современности и элементов дореволюционного уклада можно найти в общинах, которые живут изолированно и не имели прямого контакта с советской властью. Особо выделяется группа часовенных — поповцев с Урала, Алтая и из Сибири, которые вынужденно остались без священства. Разными путями они бежали от советской власти на территорию Китая, преимущественно в два края — Маньчжурию и Синьцзян. Опыт русских староверов по хозяйственному освоению Маньчжурии исследовали японцы, которые планировали заселять эти земли. Староверы быстро освоили не только традиционное земледелие и скотоводство, но и охоту на молодых тигров, которые очень ценились китайцами. В 1950-е годы пришли новые времена гонений, и большая часть староверов с помощью различных международных организаций переселилась из Китая в Северную и Южную Америку, Австралию и Новую Зеландию.
Благодаря поддержке РГНФ я участвовал в экспедициях (под руководством О.Г. Ровновой) в Бразилию и Аргентину.
Парадоксально, но староверы, сохраняющие в мельчайших деталях традиционный быт, костюм, владеющие церковнославянским языком и пением по крюкам, приняли участие в модернизации агропромышленного комплекса Бразилии — одного из самых быстро развивающихся и передовых в мире.
Семья староверов. Штат Гояс, Бразилия, 2010 год
В штате Мату-Гросу в 40 км от города Примавера-ду-Лести находится самое большое в Латинской Америке место компактного проживания русских староверов-часовенных, известное как Колониа-Русса или Масса-Пе. В Мату-Гросу живет около 60 семей, или порядка 400-450 человек, действуют три собора с тремя отдельными моленными. В штате Гояс в 70 км от города Рио-Верде преобладает расселение хуторного типа, в общей сложности живут примерно 100 человек, в основном «синьцзянцы».
В Аргентине староверы поселились хуторным образом в Патагонии в районе города Чоэле-Чоэль. Все эти места мы посетили, зачастую жили у самих староверов и очень благодарны за их готовность с нами общаться.
Должен сказать, что я как экономист был поражен, насколько быстро развивается Бразилия, насколько хорошие и понятные условия созданы для малого и среднего бизнеса, насколько тепло и по доброму, с любовью люди относятся друг к другу. Это нельзя назвать толерантностью. Толерантность требует, даже если ты презираешь человека, сдержанно ему улыбаться и оказывать внешнее уважение. В Бразилии этого не требуется; здесь, как мне показалось, искренне уважают людей другой веры или другого цвета кожи. Динамика развития сельского хозяйства не может не поражать. В нем используются все самые современные технологические достижения — биотехнологии, спутниковое наведение, селекция, химия.
Идеал экономического уклада у староверов Бразилии — это семейное дело как самостоятельное не-зависимое хозяйство, обеспечивающее нужды семьи и позволяющее развивать бизнес. Преимущественное занятие — земледелие. Основа — земельная собственность и интенсивное хозяйство с использованием удобрений, химикатов, современной техники сева, обработки и жатвы. Много побочных занятий, помогающих диверсифицировать доходы: рыболовство, сдача в аренду техники и земли, выращивание живности рядом с домом, покупка и сдача в аренду недвижимости в городе, плотницкие работы, рукоделие и ткачество, изготовление предметов культа. В общинах сохранен тип патриархальной семьи начала XX века: к 70 годам типичный хозяин подходит с 8-12 детьми, 50 внуками и 60 правнуками.
Ключевую роль в земледелии у староверов Бразилии играет соя. Бразилия в целом делит с США первое-второе место по производству сои, продавая значительную ее часть в Китай. В собственности у староверов в среднем от 100 до 500 га, у состоятельных владельцев площадь земли достигает десятков тысяч гектар. Земля - основной источник доходов. В то же время новым семьям трудно приобрести землю, так как участков мало и стоят они дорого; это приводит к частым миграциям. Для обработки земли используется современная техника: комбайны, сеялки, трактора, грузовики. Для хранения урожая арендуются либо строятся обширные хранилища (армаден).
Когда староверы впервые приехали в штаты Гояс и Мату-Гросу, считалось, что здесь ничего невозможно вырастить. Тропическое серраду (бразильская саванна) с железистой красной землей не давало никакого урожая. Агрономы говорили, что гумус будет образовываться только через миллион лет. Корчуя и сжигая коряжистые приземистые деревья, староверы могли вырастить один урожай — земля больше не давала. Но планомерные вложения труда и капитала (завоз удобрений и камня, рыхление почв, разбивка террас для стока воды) сделали эту землю одной из самых плодородных и дорогих в Бразилии. Как говорят в Мату-Гросу: «Это наша русская земля».
Старообрядцы в Мату-Гросу — хозяева жизни, зажиточные предприниматели. При этом, подобно дореволюционным староверам, стараются полагаться на собственный труд семьи, даже когда дело разрастается; наемный труд используют там, где это необходимо. В Бразилии старообрядцы живут достаточно обособленно и свободно, сохраняют русский язык. В США, в штате Орегон, где находится самая большая община часовенных, сохранение языка и традиций сопряжено с бóльшими трудностями.
Именно для сохранения традиционной жизни староверы ищут новые глухие места, менее доступные современной цивилизации. Так появились поселения на Аляске, в Канаде, в Уругвае.
Часто семейное дело перерастает в крупные компании, которые имеют официальную регистрацию, сертификаты и нанимают большое число сотрудников. Одним из наиболее успешных проектов стала компания SAN forestry Ltd, основанная в 1988 году недалеко от города Пламондон (Канада, штат Альберта) как семейное предприятие Степаном, Арсением и Никитой Кузнецовыми. На сегодняшний день SAN forestry Ltd, единоличным собственником которой является Никита (Nick), входит в десятку крупнейших компаний Канады по заготовке и транспортировке леса. На сайте компании успехи фирмы объясняются особой трудовой этикой, приверженностью изначальным принципам семейного дела, обязательствами поставлять качественные услуги своим покупателям. Чтобы успешно конкурировать, компания не только закупает самые современные образцы техники, но и создает положительный имидж, подчеркивая, что в первую очередь на определенных видах работ трудоустраивает местных (более 50% занятых), работает круглосуточно и без перерывов. Следует добавить, что успеху компании в немалой степени способствовала общая положительная динамика экономического развития региона, связанная прежде всего с нефтегазовой отраслью. Многие староверы из других мест Бразилии, из США (Орегона), России приезжают на сезонные заработки. Информанты утверждают, что, работая с большой выкладкой, можно получать около 10 000 долларов в месяц. Примечательно, что изначально фирма была создана лишь для того, чтобы диверсифицировать бизнес - дополнить заработки от фермерского хозяйства. На новом этапе фирма занимается заготовкой и транспортировкой любых материалов, а также строительством. Расширение сферы деятельности, постоянный поиск дополнительных источников доходов отличает в целом экономическую культуру староверов и формирует их успех.
Одна из причин экономического успеха староверов — умение выстраивать долгосрочный проект. Это очень точно сформулировал в своих мемуарах современный старообрядец, объездивший Аргентину, Боливию, Уругвай, США и Россию, Данила Терентьевич Зайцев: «Моя мечта — в жизни должен быть проект, как жить, чем заниматься и какой принцип, и жена тоже должна свою долю вложить в жизнь, а не то что муж по дрова, а жена осталася вдова» .
— Насколько это закрытый мир? Переходят ли в старую веру из других конфессий? И наоборот, насколько сами староверы интегрированы в местное общество — посещают ли школы, университеты?
— Если говорить о часовенных Латинской Америки, это достаточно за-крытый мир, его расширение связано прежде всего с демографией: в 1960-е годы в среднем женщина ро-жала десять детей. Переходы могли быть связаны только с браком. На-пример, молодой человек находит для себя красивую, как рассказывал нам его отец, «бразильюшку». Ее готовят к крещению. Самое тяжелое для нее, как она призналась по-русски, — это посты, которые строго соблюдаются. При крещении она получила имя Татьяна и погрузилась в дореволюционный общинный мир. Она может пользоваться последней моделью мобильного телефона или джипа, ездить в город на педикюр, но носит исключительно сарафан, постится, участвует в праздниках.
В Мату-Гросу, где проживает самая большая община староверов, была создана школа с преподаванием русского и церковнославянского; теперь у нее есть государственная аккредитация, и туда ходят и простые бразильяне, но для староверов работает отдельная кухня, и их легко отличить по русским рубахам с поясом и сарафанам, в которых ходят даже на физкультуру. Некоторые идут учиться дальше в университет. Возвращаются далеко не все, многие остаются в миру. В последнее время модны ранние браки. Ведь согласно уставу в 13 лет уже можно венчаться, что дает свободу. Не все потом официально регистрируют отношения: главное — скрепить брак в общине. Были случаи, когда староверы становились местными депутатами, их уважают как надежных партнеров и состоятельных деловых людей.
— А как вас принимали в общинах? Охотно шли на контакт?
— Определенная подозрительность по отношению к представителям России сохраняется, поскольку многие помнят тяжелые времена гонений, долгие годы разлуки с самыми близкими родственниками, которые не могли выехать из СССР. В Китае к ним приезжали, говорили, что если вернутся на Родину, то им выдадут настоящие ружья и охотничьи угодья размером со Швейцарию. Для тех, кто поверил и уехал в СССР, это обернулось тяжелыми работами и необходимостью отказаться от привычной жизни, от переписки. В этих исторических перипетиях родные братья оказывались по разные стороны баррикад и реальной линии фронта. Скажем, одни были вынуждены в 1930-е годы идти в японскую армию, другие шли в Красную, кто-то помогал в освободительной борьбе местным народам, кто-то — китайцам в подавлении этих народов.
Исследователи для общин, с одной стороны, — это помощь в правильной интерпретации истории, поиске нужных сведений, книг, документов. С другой, это потенциальный источник беспокойства. Скажем, написал исследователь, что пил кофе, смотрел телевизор, — позор может лечь на хозяина дома. В этом смысле при кратковременном контакте старообрядцы стараются следовать наработанным клише в их идеальном самовосприятии, не раскрывая внутренних противоречий. В какой-то степени исследователи трансформируют традицию, обращая на нее взор. Это заставляет носителей традиции гордиться тем, на что предыдущее поколение не обращало внимания. Например песни или особый говор. Носители традиции учатся смотреть на себя глазами исследователей, рефлексировать — это разрывает дух традиции и в то же время позволяет тщательнее сохранять ее элементы.
В целом, отвечают и идут на контакт достаточно охотно. Особенно те, кто так или иначе маргинализирован — живет вне общинно признанного брака, читает много светской литературы и интересуется общезначимыми вопросами. Здесь неизбежно возникают этические сомнения: упоминать или нет адреса и имена; не поставит ли распространение информации — скажем, о наличии редких, ценных книг или икон — под угрозу жизнь общины. Вместе с тем фиксация объективных явлений позволяет самой традиции сохраняться лучше. То есть исследователи выполняют двойную функцию — разрушают и сохраняют традицию одновременно.
В Аргентине староверам оказалось сложнее интегрироваться. Было любопытно увидеть, как деформируют экономику популистские меры. Скажем, правительство запретило хождение долларов, поэтому курс сразу поднялся, возник черный рынок, в условиях инфляции все стремятся получить наличные доллары. В любом ресторане или гостинице выгоднее платить наличными долларами, иногда разница достигает 20%. Правительство хотело, чтобы поднималось национальное производство. Меры для этого были выбраны запретительные. Скажем, если аналогичный продукт мог быть сделан в Аргентине, такая продукция должна была закупаться по всем конкурсам. Именно с этим я склонен связывать причудливую работу мобильной связи. Скажем, товарищ мне ответил по СМС «Все в порядке»; когда я на следующий день получил ее в двенадцатый раз, подумалось, что вряд ли мой товарищ маниакально отправлял такое сообщение. Многие произведенные в Китае товары на территории Аргентины продаются с гордой вшивкой «Made in Argentina». Приятно удивило в Буэнос-Айресе обилие книжных магазинов (они входят в список объектов национального достояния) и то, сколько читают философской литературы: Платона, Канта, Маркса, Хайдеггера, Беньямина.
— Староверы совершили ряд новаций в области богослужения — например, не имея священников, исполняли не все церковные таинства. То есть, чтобы сохранить основы своей веры, какими-то традициями приходилось жертвовать. Можно ли привести аналогичные примеры из экономической жизни — когда верность принципам порождала новации?
— Это хороший вопрос, над которым надо дополнительно поразмышлять. Действительно, без священства могут совершаться только два таинства - крещение и исповедь. Беспоповцы, отказавшись от священников, сохранили лишь эти два таинства. Именно поэтому последовательные беспоповцы безбрачники, поскольку брак без священника невозможен. Потом в недрах поморской общины появляется бессвященнословный брак, который совершают сами миряне. Данная новация не что иное, как акт гражданского состояния, скрепленный общиной и родственниками. Сохранение традиции требует выделения ядра, которое меняться не может. Периферия меняется ради сохранения этого незыблемого. Эти границы всегда переопределяются. В этом смысле экономическая жизнь для верующего старообрядца вся находится на периферии и подвержена изменениям. Но Ваш вопрос интересен, поскольку происходит сакрализация повседневности, сакрализация дома и быта, особенно в отсутствие священства. Бразильские староверы рассказывали, что их верность бороде и рубахам с длинными рукавами спасает от влияния солнца. Кто отказывался от бороды, чаще, по их представлениям, оказывался подвержен раковым заболеваниям. В хозяйственной сфере такие принципы в основном ограничиваются семьей и домом. Скажем, несмотря на жаркий климат, у каждой семьи обязательно есть баня и русская печь, которая вынесена на улицу. Думаю, что в делах одним из таких принципов является желание все контролировать самому, что заставляет с большей интенсивностью использовать современную технику. Технике доверяют больше, чем наемным работникам.
— Какие черты хозяйственной этики (или, шире, практики) староверов могли бы пригодиться современной российской экономике?
— Тут я должен Вас разочаровать. Вопрос о хозяйственной практике староверов в большей степени носит исторический характер и, к сожалению, трудно применим в современной российской экономике. Устройство дел в сельском хозяйстве не позволило развернуться и даже просто сохранить бизнес тем староверам из Латинской Америки, которые попытались купить землю в России. Они не привыкли к бюрократии и незащищенности прав собственности, когда выгодный бизнес находится под давлением (легальным и нелегальным), обращающим прибыль в ноль или заставляющим отказываться от собственности и дела. Кроме того, деловой этос дореволюционных староверов сохранился преимущественно у зарубежных общин, не испытавших влияния советской власти.
Если же поставить этот вопрос на более абстрактный уровень и говорить лишь о самих принципах, то это — ориентация на долгосрочные проекты, способность начинать с нуля и рассчитывать на собственные силы, самоорганизовываться, не ожидая помощи от властей; умение вести точный учет, а любые излишки инвестировать в дело, следить за изменением конъюнктуры и отслеживать наиболее выгодные способы вложения капитала, которые не противоречат заповедям и закону (если он справедлив).
Беседовала Мария Янина
Фото предоставлены Д . Е . Расковым
Приоткрывающаяся история
История проекта «Романовка» начиналась странно и обыденно, как большинство небанальных историй. В начале 1990-х годов, когда общественности стали открываться ранее умалчиваемые факты недавнего советского прошлого, на одном из научных симпозиумов в Новосибирске впервые в России прозвучала тема зарубежных миграций старообрядческого населения Приморского края. Доклад сделал президент японской ассоциации по изучению восточной ветви русского зарубежья, почетный член Российской Академии наук и лауреат Ломоносовской премии, славист господин Есикадзу Накамура. Специалист по русскому старообрядчеству, сотрудница Приморского государственного музея им. В.К. Арсеньева Вера Кобко присутствовала на симпозиуме и была немало удивлена, узнав, что в Китае, недалеко от Харбина в тридцатых - шестидесятых годах прошлого века существовала диаспора староверов родом из Приморья.
Между российскими и японским специалистами завязалась активная переписка, которая вылилась в международный проект по изучению истории и современной жизни бывших жителей Романовки и их потомков, деревни, которая волею судеб стала ядром «рассеяния» русских старообрядцев почти по всему свету. Основой проекта стали материалы ученого Сабуро Ямадзое, работавшего в 1930-х - 1940-х годах научным сотрудником японского Института освоения земли, находившегося в Маньчжурии. В числе материалов были уникальные, еще не опубликованные фотографии, которые представляют большой интерес для российских знатоков истории.
У господина Накамуры родилась идея на этой базе создать фотоальбом с обширными подписями на русском языке, вынести на свет божий те образы и смыслы истории русских раскольников, которые интересны не только редким эрудитам, но и вообще современникам.
Началась кропотливая полевая работа по сбору подробных фактов, которые могли разъяснить широкой аудитории собранный японцами в Маньчжурии материал. Как вообще попали фотографии русских людей в японские архивы? В 30 - 40-х годах прошлого столетия японцы, претендовавшие на господство в дальневосточной части мира, сталкивались с серьезными экономическими трудностями, поэтому идея переселения избыточного сельского населения в количестве одного миллиона человек на материк, в марионеточное государство Маньчжоу Го, казалась им очень перспективной. Японцам нужен был опыт выживания и процветания крестьянских общин в суровых условиях. Такой опыт имели русские старообрядцы, бежавшие в Китайскую провинцию Маньчжурии от тягот советской коллективизации. Со свойственной им скрупулезностью японцы исследовали экономику, уклад, быт и прочие черты жизни русских поселений в чужеродных и неблагоприятных условиях, чтобы использовать его потом для своих переселенцев. Старообрядцы в Маньчжурии - это феномен, интересный для любого исследователя вне зависимости от национальной принадлежности. Но для сердца русского человека этот феномен нуждается в подробном описании. Японские исследователи старообрядцев не оставили ни фамилий, ни имен, ни других эмоционально-значимых заметок под своими профессиональными фотографиями. Кроме того, исследователям, образовавшим ядро проекта «Романовка», было хорошо известно, что романовцы и их потомки после начала культурной революции в Китае широко расселились по свету, распространяя русское православие в самые глухие закоулки мира. Часть их снова оказалась в России, в Хабаровском крае, а большая часть - обосновалась в США, в штате Орегон поблизости от г. Вудбурн. С американской стороны к историко-этнографическому проекту «Романовка» присоединились профессор университета г. Портлэнд штата Орегон Ричард Моррис и доктор филологических наук института языкознания РАН - Тамара Моррис. В процессе исследования было сделано много замечательных маленьких открытий. Например, в старообрядческом селе Тавлинка Хабаровского края одна из бывших жительниц Романовки в девчушке, мелькавшей на многочисленных японских фотографиях, узнала себя. Мало-помалу, обрастая подробностям, история «китайских» старообрядцев обретала плоть и явь, и прорастала в современность.
«Новая волна» староверов
Сколько всего было волн русской эмиграции на Запад? Если не принимать во внимание сказки «новой хронологии» о фараонах русского происхождения, то всем известна первая волна, вызванная революцией, вторая - диссидентская и третья - «еврейская» в перестроечную эпоху. Но мало кто знает о малой старообрядческой волне, которая была вызвана началом коллективизации на Дальнем Востоке. Со времен Петра и патриарха Никона раскольники избрали исход как способ сохранения веры и устоев их ортодоксального православия.
Они двигались на Восток за лучшей долей, за религиозной свободой, избегая жить рядом с «шугой», так они называли морально неустойчивых переселенцев, которые приходили в их хорошо обустроенные села следом за ними. В Приморье они дошли до океана, основав самые северные и глухие поселения. Общины старообрядцев, казалось, были лишены страха трудностей и на совершенно диких местах организовывали процветающие поселки. Обладая колоссальным трудолюбием, бесстрашием, взаимовыручкой как принципом жизни, сильнейшими нравственными христианскими устоями, эти люди быстрее других достигали успеха в любых областях, за которые бы ни брались, и это в условиях вековых депрессий и гонений на раскол.
Бегство из СССР
Советская власть угрожала самой возможности существования общин, персонально жизни каждого носителя традиции. Впервые староверы начали ставить избы на заброшенном участке земли, расположенном в двухстах километрах к юго-востоку от Харбина осенью 1936 г. Жизненный цикл староверческой деревни протекал в соответствии с многовековыми устоями: по старому обряду проходила церковная служба, поклонялись иконам старого письма, молились по дореформенным святым книгам, занимались земледелием, охотой и пчеловодством.
Родиной большинства староверов Романовки были приморские села Петропавловка, Архиповка, Каменка, Варпаховка. Перебравшись через границу, староверы бежали в Маньчжурию. Сначала они рассеялись по Северной Маньчжурии, наконец, в 1936 г. братья Калугины во время охоты случайно набрели на место, показавшееся им подходящим для основания поселка.
Без страха и упрека
Просьба Калугиных вскоре была удовлетворена, но обустройство на новом месте шло не просто: в 1938 г. одного молодого человека из рода Калугиных убила шайка хунхузов. Тогда мужчины Романовки поднялись и уничтожили всю шайку, во время схватки со стороны русских погиб только один человек - еще один из братьев Калугиных.
В остальном Романовка процветала. Люди были прилежны и много работали. Больше всего они зарабатывали охотой на амурских тигров, которых можно было дорого продать в зоопарки разных стран мира. Выручка от продажи делилась на все дворы деревни.
По словам японского исследователя, посетившего деревню в 1945 г., дворов в Романовке было больше сорока, населения насчитывалось более двухсот человек, и, в среднем, каждый двор имел трех лошадей и двух коров. Почти в каждой семье была своя швейная машинка «Зингер». Зажиточная деревня привлекала многих староверов из разных мест Китая и Сахалина.
Судьба подарила староверам-беженцам краткий миг свободы в Китае продолжительностью чуть более десятка лет. Вскоре начались новые испытания. Во время разгрома Квантунской армии и армии Маньчжоу-Го, маленькая Романовка оказалась в гуще военных событий. Население старообрядческих поселений в целом дружелюбно встречало освободителей. В плохое мало верилось, все-таки свои, русские, но скоро романовцы осознали: то, от чего они ушли из России в 1930-х г., настигло их в Китае в 1945 г.
Back to USSR
Разместившиеся в Романовке части Красной армии реквизировали у населения почти весь скот. Как вспоминали потом староверы: «Короче, освободила нас Красная Армия от хлеба и соли». Начались аресты. 3 сентября 1945 г. сотрудниками военной контрразведки СМЕРШ были обманом увезены из Романовки 16 мужчин. Той же осенью было арестовано почти все оставшееся взрослое мужское население - более 30 человек. Всех арестованных вывезли в Россию, где им были предъявлены обвинения в измене Родине и в шпионаже в пользу Японии.
В 1947 г. ожидание следствия закончилось: «Виновен, распишись, пятнадцать лет исправительно-трудовых лагерей. Стариков пожалели - дали по десять лет». После следствия романовцев разделили по этапам: кого в Сибирь, кого в Караганду, кого в Мордовию, кого на Колыму в шахты.
После арестов остались в деревне женщины, дети да несколько стариков. Ивану Ивановичу Калугину в те годы было всего 13 лет. Он вспоминает: «В 1946 году весной поехали мы с тятей сеять. Приехали. Помолились на восток. Отец говорит: “Начинай, сынок, учись”. А я говорю: “Я умею”. - “Кто тебя учил?” А мы мальчишками на речке играли, учились сеять: наберем песок и сеем, чтобы ровно ложился. Тятя первый пошел, я - рядом. Он бросает зерно и на меня заглядывает, правильно ли я делаю: “Слава Богу”. И насыпает снова: “Давай!” Отец вскоре засобирался другим помогать, я растерялся: “Тятя, ты куда?” А он: “Залезай на телегу, посмотри туда,
в поле. Хоть одну шляпу видишь?” - “Нет, одни платки”. Отец и ушел к бабам помогать. Отец так усеется, устанет… Каждый же старается угостить: там в благодарность кружку поднесут, там кружку. С устатку-то… Придет выпивши, а мама начинает ворчать. А тятя: “Говори, Спаси Христос, что вот я дома, да смотри, вырос помощник”.
Ну вынудила она его все ж как-то. Тятя крякнул, и за ремень. Замахнулся на нее. А мать пала на колени, ползёт, просит прощения. Тятя: “Тебя не ожгло, как других, так молись Богу!” Ох, не дай, Господи!»
Как быть и что делать?
Перед осиротевшими романовцами встал вечный вопрос: что делать? В 1945 г. сотрудники советских «органов» собрали романовцев и начали уговаривать вернуться в Союз. Бабы кричали: «Не поедем, опять нас будете там голодом морить, подохнем лучше здесь». Романовцы стали подумывать об эмиграции из Китая, но вырваться было не просто.
Для тех, чьи родственники отбывали срок в СССР, вопрос решался однозначно: вернуться в СССР и ждать возвращения мужей и отцов, где бы они ни были. Почти все возвратившиеся в СССР романовцы по условиям репатриации прошли через целинные земли Казахстана, Хакассии и юга Красноярского края. Как только появилась возможность и разрешение переселиться на Дальний Восток, романовцы снова двинулись в путь. Первым желанием многих было вернуться в Приморье.
К сожалению, встреча с родными местами принесла больше разочарования, чем радости. Тайга активно вырубалась, охотиться разрешали только по плану, а родственники звали в Хабаровский край. В 1956 г. новая попытка найти место для поселения увенчалась успехом, внимание староверов привлекла долина в Хабаровском крае, зажатая нависшими над ней сопками и рекой Амгунь. Прослышав о новом старообрядческом поселке, сюда стали приезжать и селиться родственники и земляки романовцев, в том числе репатрианты из Китая. В 1980 г. старообрядческий поселок Амгунь переименовали в Тавлинку.
Как это было и прежде, романовцы быстро встали на ноги и сегодня в каждом хозяйстве много техники, все староверы при деле. Долина, где расположена Тавлинка, перестала вмещать желающих обосноваться своим хозяйством, рядом быстро вырос новый хутор Гусёвка, основателями которого были старообрядческие семьи Гуськовых. Сегодня в нем тоже 20 домов и живет более 300 человек. В нескольких десятках километров от Тавлинки в пос. Березовый тоже есть старообрядческая община, крепкая и большая. Поговаривают, что молодежь из Тавлинки снова засобиралась в путь, в Приморье. Может, так и было предначертано завершить романовцам длинную историю кругосветного похода на родине предков, где они были пионерами заселения этих земель? Много разных дорог было пройдено несколькими поколениями романовцев. Каждое выбирало свою.
Американские староверы
Другая часть романовцев при помощи Всемирного Совета церквей и Красного Креста выехала вначале в Гонконг, а оттуда на пароходах и самолетах в Австралию и Бразилию. Некоторые староверы проживают в этих регионах и по сей день.
«Давай мы хлопотать за границу. Вот этот Red Cross … зачал хлопотать. Мы токо перво в Гонконг получили документы. А когда до Гонконга доехали, то куды мы, скажем, хто, какая страна нас примет. Наши указали себя как хлеборобы, то принимала Аргентина, Бразилия, Чили, Парагвай, Астралия принимала, Зеландия. Америка тогда не хотела никого. Мы по документам китайцы, а они по документам смотрели. Нас Бразилия приняла».
В Южной Америке, в Бразилии, романовцы породнились с другими староверами из Маньчжурии и других районов Китая. Последние староверы выехали из Гонконга в Бразилию и Аргентину. Так вспоминает жизнь в Гонконге и в Бразилии романовец Тимофей Стахиевич Калугин: «Мы в Гонконге семь месяцев прожили, но нам оплачивали всё. Только говорели, когда мы приедем куды, тода мы оттуль будем отплачивать, но кто в Бразилию поехал, всем потом [долги] простили. В Бразилию переехали… там тоже шибко трудно было. Работа была така дешёвая… А потом, скажем, зачали работать, зачали побольше получать там, дальше больше. Но купили на четыре-пять семей один трахтор. Земли арендовали, зачали тихонечно сеять, тихонько подыматься».
Жизнь в Бразилии для староверов оказалась трудной, они захотели переехать в Америку и обратились за помощью к молоканам. «Зачали списываться, и вот наши попросили, да как бы можно переехать. Вот эти молоканы помогали нашим. И вот так наши поехали через молоканов. Потом уже эти первые семьи давай опять искать других, опять своих, и пошли вот так».
Бизнесмены-раскольники
В первые годы жизни в Орегоне староверы занимались исключительно физическим трудом, обычно они работали на фермах спонсоров, помогших им с переездом, поскольку не имели образования и не говорили по-английски. Однако благодаря своему трудолюбию и природной смекалке, староверы довольно быстро приспособились к новым условиям жизни. Здесь им пригодился и опыт выживания в экстремальных условиях, приобретенный еще в Китае.
В 1963 г. в Нью-Джерси, а затем в Орегон приехала небольшая община староверов из Турции (турчане), предки которых после раскола в русской православной церкви бежали из России в Турцию. На протяжении последних сорока лет старообрядцы разных групп живут в одном и том же районе Орегона, женятся, перенимают традиции, языковые особенности. Постепенно романовцы смешались со староверами других групп.
Староверы мужчины стали получать контракты для работы в лесу. Во время сезона сбора ягоды семьи староверов днями работали на поле ожины (ежевики). При первой возможности некоторые семьи купили себе фармы (фермы). Зимой староверы работали на фабриках, чаще всего мебельных.
Среди старообрядческой молодежи немало талантливых, энергичных и предприимчивых людей. Жизнь староверов в Орегоне становилась все лучше. Многие молодые мужчины сейчас перешли на строительный бизнес, имеют выгодные контракты и сами нанимают рабочих, многие стали зажиточными, немало и богатых. Многие параллельно занимаются коммерческим рыболовством на Аляске.
Для того, чтобы сохранить свои религиозные принципы и образ жизни, а также освоить новую территорию и иметь доход некоторые старообрядцы Америки стали искать более глухие места и нашли их в глубине Аляски. Семьи Прохора Григорьевича Мартюшева и Анисима Стахиевича Калугина переехали на Кенайский полуостров, купили огромный сектор земли и основали деревню Николаевск, ставшую впоследствии главной деревней Аляски. Примерно через год рядом с Николаевском появились еще две маленькие деревни Находка и Ключевая, основанные бывшими романовцами Василием Абрамовичем Басаргиным и Епифаном Михайловичем Ревтовым.
Снова в глушь
Другая группа староверов в середине 1970-х годов нашла глухое место в Канаде. На севере провинции Альберта под городком Пламондон возник старообрядческий поселок Берёзовка. Сейчас староверы из Орегона разъехались и по другим штатам США: Минессота, Вашингтон и Монтана. Но все эти общины имеют между собой постоянные контакты, связаны родственными и брачными отношениями. Во всех этих общинах есть романовцы или их потомки.
Старообрядческое население быстро растет. Однако никто не знает окончательной цифры староверов, которые осели в Орегоне. В молельных домах обычно считают по семьям. По приблизительным подсчетам их порядка 7-10 тысяч человек. Ранние иммигранты-староверы часто имели в семье до 16 детей. Теперь в семьях, которые имеют четыре поколения, может быть от 50 до 80 человек, включая невесток и зятьев. Молодежь сейчас свободно говорит по-английски и предпочитает говорить между собой по-английски, но это в ущерб русскому языку.
«И вот час де молодёжь встретишь, да оне уже на русским не говорят языке, на американским, он имя родной становится. Етот-то уже русский-то, он от дедов да от прадедов язык, он уже отстаёт». Церковнославянский язык еще востребован в религиозных службах. Однако существует реальная угроза потери русского языка и способности понимать религиозную службу. Поэтому молодые женатые староверы попросили старцев вести уроки по святым книгам и организовали для этого вечерние уроки. Важно, что у молодежи есть интерес и к тому, чтобы узнать, как жили их отцы и деды.
Старообрядческие общины все еще находятся под контролем старших. Несмотря на некоторые несогласия между ними, все общины стараются сохранить старый обряд, как они его понимают. Религиозные службы по воскресеньям и по праздникам, а также традиционные общественные события такие, как свадьба, именины объединяют членов разных общин. Моленные дома и церковь переполнены во время главных праздников. Боязнь Бога и крепкие традиции, привитые с детства, способствуют общему пониманию и продолжению традиционного образа жизни. Для тех, кто родился в Китае, Турции и в Южной Америке, традиции очень сильны и, наверное, навсегда останутся с ними. Для младших староверов сознание того, что они участники уникальной части истории, может удержать их в связи со своими предками.
Редакция выражает большую признательность Приморскому государственному музею имени В.К. Арсеньева, персонально Вере Васильевне Кобко и Нине Беслановне Керчелаевой, а также господам Есикадзу Накамуре, Ричарду и Тамаре Моррисам за право опубликования части материалов из фотоальбома о старообрядцах с. Романовка, который только готовится к печати.
Настоящих русских за границей не так уж и мало - по разным оценкам, от 25 до 30 млн человек, а русская диаспора считается одной из крупнейших в мире. Что заставило людей сняться с насиженных мест и уехать в неизвестность, как их приняла новая родина и многим ли удалось сохранить русский язык?
БОЛИВИЯ
Кто живетСтарообрядцы, сохраняющие свою веру со времен реформ патриарха Никона 1650–1660-х годов.
Бежав от советской власти в 20–30-х годах сначала в Китай, предки нынешних боливийских эмигрантов столкнулись с коммунизмом и там, поэтому в Китае не задержались. Та волна миграции «раскидала» многочисленные семьи старообрядцев по всему свету (сегодня их общины живут в Румынии, Польше, США, Канаде, Австралии, Аргентине, Бразилии, Боливии). Новых слов боливийские старообрядцы не знают, поэтому придумывают их сами.
Жители деревни Тоборочи, основанной на юге провинции Санта-Крус в 1980 годах русскими эмигрантами-староверами, и сейчас выглядят будто сошедшими с исторических фотографий.
Мужчины бородаты и осанисты, в обязательных косоворотках, женщины носят сарафаны и убирают косы под платок. В джунглях Южной Америки староверы ведут простую сельскую жизнь: выращивают пшеницу, бобы, кукурузу, разводят амазонскую рыбу паку в искусственных прудах.
Им удается избегать смешанных браков, подыскивая пару в семьях единомышленников, в том числе в других странах и даже на других континентах (не без помощи интернета).
Их дети учатся в школе на испанском языке, но в домашнем общении используют русский язык образца XIX века. В нем немало старинных слов: дерево называется лесиной, любовница - ухажеркой, о кредитах говорят «взять на выплатку». Новых слов боливийские старообрядцы не знают, поэтому придумывают их сами. Мультфильмы называют поскакушками, гирлянды - помигушками, ободок на волосы - одевашкой. Некоторые слова образуют от испанских, но на русский манер. Например, автозаправку называют газолинкой от испанского слова gasolinera, а словосочетание «сельское хозяйство», незнакомое им по-русски, заменяют испанским agricultura: «Мы занимаемся агрикультурой, агрикульторы мы».
Любопытно, что на говор старообрядцев повлияла не Боливия, а Китай. Те, кто много времени прожил в провинции Синьцзян, стали заменять звук «ц» на «с», а «ч» на «щ»: говорить «сыпленок» и «сарь» вместо «цыпленок» и «царь» и искажать привычные слова: «сынощек», «щайник», «лавощка». Это вызывает усмешки у других старообрядцев, которые жили в Харбине: они считают свою речь более правильной - и действительно, она более похожа на российскую.
КАНАДА
Кто живетДухоборы (духоборцы) - адепты христианской секты, появившейся в России в XVIII веке. Духоборы отвергают церковь, иконы, кресты и выступают за официальное равенство людей.
Одним из островков России в Канаде стал город Гранд-Форкс, где много надписей на русском языке, работает музей духоборов и рестораны с русской едой.
Прибыли они сюда в конце XIX - начале XX века, спасаясь от преследований царского режима. Духоборов в России ссылали и притесняли за отказ от военной службы, неуважительное отношение к церкви.
Первым поселенцам на новой земле пришлось нелегко. Канадские власти пытались отучить их жить в общинах и склонить к труду в одиночку - фермерству. Под прессингом законов эмигрантам пришлось уехать из Саскачевана и купить земли в Британской Колумбии, где они смогли наконец жить сообща, как привыкли в России. Свои новые владения площадью 10,9 млн м² они назвали символично: Долина Утешение.
Сейчас в Канаде проживает 30 000 потомков духоборов, 5000 из них хранят веру своих предков, многие все еще говорят на русском языке.
Сегодня духоборов трудно выделить из толпы - они ассимилировались с канадцами, но поддерживают связь друг с другом благодаря интернету и сообществам.
США
Кто живетВ США проживает более 3 млн русских, более 700 000 считают русский язык родным. Многочисленная русскоязычная диаспора есть в Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Хьюстоне, Нью-Йорке. Однако существует несколько мест, которые можно назвать островками России в США, например, поселок Владимирово в штате Иллинойс. Здесь живут потомки бывших военнопленных времен Второй мировой войны.
Поселение Владимирово было создано по инициативе прихода РПЦ и православных беженцев, которые по большей части были бывшими военнопленными. Освободившись из лагерей Германии после Второй мировой войны, люди не хотели возвращаться в СССР - они ехали в США за свободой, в том числе свободой вероисповедания. Большая часть потока беженцев поселилась в крупных городах, таких как Чикаго. Но некоторые, боясь потерять свою культуру и язык, хотели жить обособленно.
В 1961 года во Владимирове местная епархия открыла детский лагерь для православных русских эмигрантов, и вскоре это место стало обрастать домами поселенцев.
Владимирово состоит из улиц Чайковского, Пушкина, Игоря Сикорского. Здесь есть церковь, кладбище, работает детский лагерь.
Сегодня кроме русских там живут и поляки, и украинцы, и белорусы, и американцы. Стоимость участка в русском поселении составляет $12 000.
АЛЯСКА
Кто живетПотомки русских покорителей Аляски.
Самое русское поселение на Аляске - Нинильчик на берегу залива Кука. Оно было основано работниками Российско-американской компании в 1847 году.
Когда в 1867 году Аляска перешла во владение США, часть жителей вернулась в Россию, а часть осталась в Америке, русские поселенцы построили православную церковь и школу и длительное время существовали в полной изоляции, так как в залив Кука не заходили корабли.
В 1917 году русская школа закрылась. Власти США делали все, чтобы население Аляски забыло родную речь. В отношении коренных народов проводилась политика ассимиляции, детей наказывали за использование родного языка в школах: заставляли мыть язык с мылом. Тем не менее, самые пожилые люди Нинильчика хоть и утратили кириллицу, еще не забыли русский окончательно.
Более 70% слов нинильчикского диалекта составляют обычные русские слова, которые несколько изменили звучание: «агорот», «бутилка», «бабачка», «чотка» (тетка), «остраф», «мишок», «скаска». Сохранились и старинные слова XIX века: «струш» (рубанок), «вишка» (второй этаж), «чихотка» (туберкулез). Часть слов позаимствована из английского языка: например, ребенка здесь называют «бейбичка» от англ. baby. Диалект богат образными названиями: например, крупный комар - «дедушка камар», а рыба скат - «марская чайка».
Самое любопытное, что произошло с русским языком на Аляске, - это утрата среднего рода и частично женского. Нинильчане говорят: «мой дочь пришел» или «краснай смародина». Также они смешивают языки, могут сказать: «евонай мать весь ночь television караулил». Часть слов русские на Аляске заимствовали от своих жен - эскимосок и алеуток. При этом и в Нинильчике, и даже в окрестных селениях, где не знают русского языка, сохранилась традиция кричать на свадьбах «горько!».
КИТАЙ
Кто живетПотомки белогвардейцев, староверов и православных священников, казаков, зажиточных крестьян, боявшихся раскулачивания.
Пик русской эмиграции в Китай пришелся на начало XX века, когда в китайском Харбине селились бежавшие от советской власти. Сейчас здесь живут те, кто приехал на заработки или на учебу.
Самый русский город в Китае - Харбин. Его основали русские строители железной дороги в Китай - в 1898 году как одну из станций Трансманчжурской магистрали. После вторжения японской армии и создания Китайской Народной Республики многим пришлось уехать. Но в старых районах города до сих пор преобладает типично сибирская архитектура, город все еще хранит русский дух и пополняется новой волной эмигрантов. Работают православные храмы, русские школы, центральный парк носит имя Сталина. Под Харбином есть Русская деревня, которая служит иллюстрацией быта первых поселенцев - железнодорожников.
Еще одна русская деревня, но на сей раз обитаемая, находится на границе с Россией: это волость Шивэй на реке Аргунь. Около половины населения (более 2000 человек) - этнические русские: это одна из официально признанных малых народностей Китая. Они сохраняют традиционную культуру и уклад своих русских предков, однако по внешности больше похожи на китайцев: в основном это потомки смешанных браков китайцев с забайкальцами.
Русские семьи в Шивэе исповедуют православие, строят деревянные избы и мазанки, исполняют русские песни и танцы. Многие из них, особенно люди в возрасте, еще не забыли родной язык, хотя китайские власти пытались его искоренить в 1960-е годы, в период охлаждения отношений с СССР.
С недавних пор в поселке при поддержке властей стал развиваться этнографический туризм. Около сотни русских китайских семей заняты в сфере гостеприимства: они знакомят приезжих с обычаями, нравами и фольклором российской деревни. С 2008 года в Шивэе работает русский этнографический музей.
