Советский композитор, хоровой дирижёр, хормейстер, педагог, генерал-майор (1943). Автор музыки Гимна СССР, и положенного на ту же мелодию Гимна Российской Федерации.
Александров награжден орденами: Ленина, Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, Белого льва (ЧССР). Дважды лауреат Сталинской премии (1942 - за Гимн партии боль-шевиков и ряд песен, 1946 - за концертную деятельность).
Александров (наст. фам. Коптелов, Коптелев) Алек-сандр Васильевич родился в семье «бессрочноотпускного унтер-офице-ра Василия Александрова Коптелева» (из актовой запи-си ¹37 в метрической книге с. Плахино. Гос. архив Ря-занской обл. Ф. 627. Оп.246-а. Д. 414. Л. 13 об.). В 1890-92 учился в земской школе, пел в школьном хоре. В 1892 приехал в Петербург, где стал певчим хора Казанского собора. В 1898 окончил курс пения Казанской певч. цер-ковно-приходской школы Петербурга. В 1897-1900 зани-мался в регентских классах Придворной певческой капеллы (сольфеджио и историю церк. пения изучал у Е.С. Азеева, гармонию - у А.К. Лядова). В 1900 поступил в Петербургскую консерваторию, обучался у А.К. Глазунова (анализ музыкальных форм, поли-фония) и Лядова (гармония). В 1902 по болезни прервал занятия; возобновил их в 1905 в классе Н.Ф. Соловьёва.
В 1902-06 был регентом соборного храма в Бологом. В 1906-08 жил в Твери, был соборным регентом, вел хор в семинарии и др. В 1908 поступил в Московскую консерваторию, где занимался по классу обязательного фортепиано у О.Н.Кардашевой-Яковлевой, по классу теории (контрапункта и формы) у А.А. Ильин-ского (1909-11), по классу свободного сочинения инструмен-товки у С.Н.Василенко, класс пения У.А. Мазетти (1909-11).
Окончил консерваторию в 1913 по классу композиции Василенко с большой серебряной медалью, а в 1916 - по классу пения, «выдержав экзамен по всем предметам, требуемым про-граммою».
С 1913 снова жил в Твери; с оркестром, солистами и хором осуществил постановку оперы «Пиковая дама» (1913), исполнил фраг-менты из оперы «Евгений Онегин» П.И.Чайковского (1914) и др.; организовал и возглавил музыкальную школу (преобразованную впослед-ствии в музыкальное училище).
В 1918-22 был регентом хора храма Христа Спасите-ля в Москве. С 1919 помощник руководителя: 2-й группы Государственного хора, в 1921-23 2-го Государственной капеллы; С 1936 - художественный руководитель Железнодорожного ансамбля пес-ни и пляски ЦДКЖ, с 1937 Ансамбля песни и пляски Московского городского дворца пионеров и школьников (хормейстер В.Г. Соколов). Член ВКП(б) с 1939.
В 1918-46 преподавал в Московской консерватории С 1922 профес-сор, с 1925 начал работу на хор. подотделе, в 1932-34 заведущий хоровой кафедр, с 1940 - декан дирижерско-хор. факультета, с 1942 - декан объединенного дирижерско-хор. и музыкальный-пед. ф-тов, в 1926-29 вел хоровой класс на инструкторско-пед. ф-те. А. внес весомый вклад в становление и развитие дири-жерско-хор. специальности, воспитал плеяду замечатель-ных учеников. Среди них хор. дирижеры - В. Граб, Г. Дмитревский, И. Зимин, К. Лебедев, И. Маслова, С. Му-син, В. Мухин, К. Сахаров; учившиеся по теоретическимдис-циплинам -Д. Кабалевский, Г. Литинский, Л. Мазель, В. Микошо, В. Соколов, И.Способин, В. Целиковский. Ини-циатор (совместно с В.М.Блажевичем) создания военно-капель-мейстерского класса (1928), ставшего основой Военно--дирижерского факультета консерватории (1935; c 2002 - Московская военная консерватория); в 1929-36 - заместитель декана этого факультета. В 1919-30 препо-давал так же в музыкальный техникуме им. А.Н.Скрябина (общий хоровой класс, спец. гармония, строгий стиль, сольфеджио).
Александров сыграл большую роль в становлении, развитии и создании в 1928 при его участии Ансамбля Красноарм. песни (ныне - Дважды Краснознам. Ордена Красной Звезды академический ансамбль песни и пляски Российской армии им. Александрова). После триумфальных выступлений коллектива на Все-мирной выставке в Париже в 1937 Александров был назначен начальником и художественным руководителем ансамбля. Наиболее яркие и значительные достижения Александорва-композитора и дирижера связаны с работой в ансамб-ле. Александров - автор многих музыкальный обработок и песен в музыкально-литературных ком-позициях (монтажах), с которых начинался репертуар ансамбля. Дирижерский облик Александрова характеризует яркое сочетание «горячности и порывистости его артистиче-ской натуры» и «глубокой музыкальной культуры, освя-щенное самобытным талантом» (К.Б. Птица). После смерти Александрова его имя было присвоено коллективу (1946).
В 1970 Министерством культуры СССР, СК СССР и Главным политуправлением Советской Армии и Военно-морского флота в связи с 25-летием Победы в Великой Отечественной войне учрежде-ны золотая и серебряная медали им. Александрова за вклад в развитие армейского искусства и создание произведений на военно-патриотическую тему. В с. Плахине в 2003 открыт музей Александрова и установлен его бюст (скульптор А.Мельник), имя Александрова присвоено Плахинской средней школе Захаровского района. В 2005 Министерством Обороны РФ учреждена медаль «Генерал-майор Александр Александров».
Александров автор ряда крупных сочинений, но самые значительные его дос-тижения связаны с вокальным, песенным жанром. Им создано свыше 200 оригинальных произведений, обработок народных песен, революционных песен и песен Гражданской войны, многие из кото-рых вошли в золотой фонд отечественной песенной классики:
«По долинам и по взгорьям», сл. С. Алымова (1929), «Горы» (Воробьевские), «Священная война», сл. В. Ле-бедева-Кумача (24 июня 1941), «Поэма об Украине», сл. О. Колычева (1943), «Песня о Советской Армии», сл. Колычева (1943); автор Гимна Советского Союза (1943 г., сл. С. Михалкова и Г.Эль-Регистана, написанно-го на основе сочиненного в 1939 Гимна партии больше-виков на сл. Лебедева-Кумача); эта музыка и ныне явля-ется гимном РФ.
Как важно специалисту быть не только образованным, знающим, но и умеющим организовать дело и умело вести его в избранном направлении. Не случайно в последнее время все чаще приходится слышать, что «талантов у нас много, а вот профессионалов – мало». Как тут не вспомнить крылатую сталинскую фразу «Кадры решают всё!».
Астраханской консерватории, на первых порах ее существования, повезло на высококвалифицированные педагогические кадры. Одним из образованнейших преподавателей (с дипломами двух консерваторий – Ленинградской и Уральской), с многолетним опытом руководящей работы в оркестрах (от военно-духового до филармонического симфонического) и с преподавательским стажем на оркестровых факультетах различных музыкальных учебных заведений был А.В. Романько , старший преподаватель Астраханской консерватории, художественный руководитель и главный дирижер симфонического оркестра, созданного им при филармонии на базе оркестрового факультета консерватории (этот оркестр существовал в 1969 – 1971).
Александр Васильевич Романько родился 29 августа 1930 года в Краснодаре, в семье военнослужащего. Отец его, Романько Василий Фотеевич , был военным дирижером, а мать, Романько Анна Трофимовна – домохозяйкой. В 1938 восьмилетний мальчик поступил сразу во второй класс общеобразовательной школы и тогда же начал заниматься, частным образом, на скрипке. В 1942 Саша окончил пять классов, но затем его учеба прервалась, так как с августа 1942 по февраль 1943 Краснодар находился в фашистской оккупации. Но и после освобождения города Советской Армией подросток не сразу продолжил учебу в школе. Дело в том, что его отец, старший брат и старшая сестра воевали, а мама и сестренка, ослабевшие за время оккупации, не могли работать по состоянию здоровья, поэтому Александр (которому было 12-13 лет) пошел работать на завод, обеспечивая семью продовольственными карточками. Однако уже через год, в 1944, Романько продолжил учебу в шестом классе средней школы. В 1946, окончив семилетку, Александр целый год готовился к поступлению в музыкальное училище и в 1947 стал первокурсником Краснодарского музыкального училища, занимаясь здесь по классу трубы. Одновременно он учился в вечерней общеобразовательной школе, которую закончил в 1950 году.
Летом того же года Романько был призван на службу в Советскую Армию. А поскольку его направили музыкантом в оркестр военной части, дислоцированной в Краснодаре, командное начальство разрешило ему, не прерывая службы в армии, заканчивать музыкальное училище и продолжать учебу в консерватории. А так как Александр Романько в то время был военнослужащим, он поступил в Ленинградскую консерваторию на военно-морской факультет, который готовил дирижеров для оркестров Военно-морских сил СССР. В 1956, по окончании консерватории, его направили в Таллинн дирижером военного оркестра, где он прослужил до апреля 1957 года, а затем уволился в запас (в звании старшего лейтенанта).
Вернувшись на родину, А.В. Романько начал вести в Краснодарском музыкальном училище классы трубы и валторны, а также оркестровый класс, на базе которого он организовал духовой оркестр. Кроме того, в сентябре 1958 ему предложили работать по совместительству дирижером симфонического оркестра Краснодарского краевого Дома работников просвещения и дирижером оперной студии в Доме ученых.
В июле 1961 года А.В. Романько получил предложение от дирекции Алтайской филармонии поехать в качестве дирижера симфонического оркестра на гастроли по Кузбассу, а по окончании поездки занять вакантную должность штатного дирижера этого же филармонического коллектива. Приняв предложение, Александр Васильевич начал работать в Барнауле, но уже зимой 1962 сильно простудился и тяжело заболел. Врачи порекомендовали ему срочно переехать на юг. А поскольку в это время в газете «Советская культура» был объявлен конкурс на должность дирижера городского симфонического оркестра, создаваемого на базе оркестрового отделения Астраханского музыкального училища (с предоставлением жилплощади), А.В. Романько отослал документы на конкурс. Получив телеграмму: «приезжайте», он сразу выехал в Астрахань. Между прочим, кроме работы с оркестром, директор Астраханского музыкального училища В.К. Нечаев предложил Романько преподавать, по совместительству, в училище на оркестровом отделении.
Работая в Астрахани, Романько в 1963 году поступил в Уральскую консерваторию, в класс оперно-симфонического дирижирования профессора М.И. Павермана . Организатор Уральского (Свердловского) симфонического оркестра, основатель уральской школы оперно-симфонического дирижирования, Марк Израилевич воспитал немало известных дирижеров, среди которых Н.Чунихин, Е.Колобов, Е.Бражник, П.Варивода, М.Щербаков и др. И хотя Романько занимался у Павермана заочно, четырехлетнее обучение в его классе (1963-1967) позволило дирижеру военного оркестра (так он квалифицировался по диплому Ленинградской консерватории) глубоко освоить оперно-симфоническое дирижирование и применить полученные знания на практике, в том числе в Астраханском городском симфоническом оркестре (где он работал до октября 1965) и симфоническом оркестре Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров Дагестана (тогда ДАССР), которым он руководил в 1965-1969. Именно в дагестанский период, в 1966, А.В. Романько была присвоена тарификация дирижера высшей категории. В его характеристике, подписанной председателем телерадиокомитета ДАССР Г.Гамзатовым , было сказано, что Романько – «дирижер яркой творческой индивидуальности, высокой исполнительской культуры, хорошо знает классический и современный репертуар» (из личного дела А.В. Романько в архиве Астраханской консерватории).
В конце августа 1969 года Александр Васильевич вновь приехал работать в Астрахань – теперь уже старшим преподавателем кафедры оркестровых инструментов молодой консерватории и художественным руководителем симфонического оркестра, создаваемого при областной филармонии. И уже через два-три месяца после начала работы в Астрахани Романько , благодаря своим отличным организаторским способностям и опыту работы в качестве руководителя различных коллективов, смог укомплектовать городской симфонический оркестр музыкантами и в короткий срок подготовить две программы. «В декабре 1969 года состоялось первое публичное выступление оркестра. Программа включала увертюру «Кориолан» и Первую симфонию Бетховена, а также Первый фортепианный концерт Чайковского (солист С.Любарт ). Концерт собрал многочисленную аудиторию (в концертном зале филармонии – Л.В. ) и прошел на хорошем профессиональном уровне», – писал авторитетный астраханский музыковед, кандидат искусствоведения, заведующий кафедрой теории и истории музыки Астраханской консерватории М.А. Этингер в заметке «В новой консерватории» (Музыкальная жизнь, 1970, №5). Следует заметить, что большинство участников филармонического коллектива являлись первокурсниками оркестрового факультета консерватории, одаренность и энтузиазм которых оценили астраханские слушатели, восторженно приветствовавшие оркестр, отличительной чертой которого была «юношеская свежесть и непосредственность» (Руденко В. Звучит симфония // Волга. – 1970. – 23 августа).
Однако в январе 1971 года финансирование филармонического симфонического оркестра было прекращено и, лишившись руководства коллективом (которое давало ему не только творческое удовлетворение но и дополнительный заработок), педагог консерватории оказался в трудном материальном положении (в его семье подрастало двое маленьких детей, к тому же на иждивении находились жена и мать). В такой ситуации он принял разумное решение, согласившись на очередное предложение Алтайской краевой филармонии возглавить симфонический оркестр, где он работал раньше и продолжил в 1971-1977.
Известно, что в 1992-2007 А.В. Романько являлся художественным руководителем и главным дирижером Николаевского государственного симфонического оркестра и преподавателем Николаевского музыкального училища (Украина). Надо сказать, что Николаевский симфонический оркестр был возрожден, после 30-летнего перерыва, именно Романько, который привлек к совместной работе артистов камерного оркестра филармонии, преподавателей музыкального училища, а также квалифицированных педагогов музыкальных школ и одаренных старшекурсников училища. В 2007 году, когда проводился праздничный вечер в честь 15-летия оркестра, в газете «Вечерний Николаев» появилась развернутая статья, в которой говорилось о том, что «с первого дня и все 15 лет бессменным дирижером в коллективе является Александр Романько . Это человек, имеющий за плечами два консерваторских образования, глубокие знания и большой опыт работы» (Христова Н. Симфонический оркестр: эпоха возрождения // Вечерний Николаев.- 2007. – 7 июня).
И как бы ни хотелось заканчивать очерк об Александре Васильевиче Романько на мажорной ноте, все же нельзя не сказать, что Николаевский симфонический оркестр недавно вновь был распущен из-за отсутствия финансирования. 12 мая 2014 года в Николаеве прошел его последний концерт, названный «Парадом дирижеров». На сцену, вслед за художественным руководителем и главным дирижером Николаем Николайчуком (преемником А.В. Романько , работавшем при нем вторым дирижером), выходили один за другим дирижеры Александр Луук , Людмила Кирсанова, Александр Богма и Владимир Алексеев . Поддержать Николаевский оркестр приехали солисты, лауреаты международных конкурсов Александр Жеганов (кларнет), Татьяна Кравченко (фортепиано), Татьяна Орлова (эстрадный вокал) и другие. И оркестранты, и солисты выступали с такой профессиональной и душевной отдачей, словно в последний раз. А заключительные слова ведущей концерта музыковеда Алены Мамедовой – «Сегодня состоялся последний концерт Николаевского симфонического оркестра. Наш оркестр распускается. Но мы не теряем надежды на развитие симфонического музыкального искусства в Украине, особенно на Николаевщине» – растроганная публика слушала стоя…
Л.П. Власенко
заслуженный деятель искусств РФ,
профессор
Симфонии, оперы Прайера исполняются на крупнейших сценах мира. 3 февраля в Кремлёвском дворце прошёл его балет «Маугли». Музыканты называют его Александром Петровичем. Он и в самом деле очень серьёзен в своём творчестве, суждениях. И только то, что дирижёр во время нашего интервью грыз кусочек сахара, выдавало в нём подростка...
«Цыплёнок жареный»
- Александр, вы родились и выросли в благополучной Британии. Чем вас так влечёт Россия с её проблемами?
Это мой духовный дом. Я очень хочу жить на Русском Севере - в Карелии или Вологодской области. Да, что-то несовершенно в России. Мы с мамой долго искали кафе, где вы назначили интервью. И почему после дома под номером 33 идёт дом 37, так и не понял! (Смеётся ).
Я не согласен с теми людьми, которые уезжают в Америку, но могу их понять. Здесь есть проблемы. Очень сильное влияние Запада. Или возьмите сегодняшнее положение дел в культуре. Например, музыканты в оркестре в Санкт-Петербургской консерватории получают 4 тысячи рублей. Я бы на их месте не играл вообще!
У хореографов Наталии Касаткиной и Владимира Василёва труппа мирового класса, во всех странах их принимают с восторгом. Почти 30 спектаклей поставили... Но в России у них нет своего театра. Бюрократы строят им бесконечные препоны! Позор!
- 15-летний маэстро у дирижёрского пульта - необычное явление...
Думаю, не подобает говорить о моём возрасте. Он тут абсолютно ни при чём! Это не основное моё достоинство. Если у человека есть профессионализм, нет ничего сложного в том, чтобы в 15 лет дирижировать оркестром.
Сегодня ведущая дирижёрская школа, на мой взгляд, в Петербурге. Я очень благодарен Александру Владимировичу Чайковскому (ректор Санкт-Петербургской консерватории им. Рим-ского-Корсакова. - Ред.), что он рискнул и принял меня в консерваторию в 13 лет. Мне посчастливилось попасть в класс к самому выдающемуся педагогу нашего времени - Александру Васильевичу Алексееву. Когда он впервые увидел моё дирижирование, сказал: «Цыплёнок жареный!» - так я «махал крылышками». Я страшно обиделся, но потом понял: Алексеев прав. Многие дирижёры сейчас мордочки строят, подпрыгивают, палочки в зубы берут. Школа Алексеева - это благородство. Техника дирижирования вроде скупая, минимальные жесты - а внутри горит такая эмоция! По Станиславскому. Так дирижируют Мути, Аббадо...
Кстати, а какие эмоции испытываете, читая работы Станиславского? Вы ведь -праправнук Константина Сергеевича...
Ставить на этом ударение я бы не стал. Безусловно, быть потомком Станиславского - для меня честь и ответственность. Я согласен с принципами художественной работы, о которых говорит Константин Сергеевич. Всегда стараюсь вжиться в музыку, которую пишу. На этом можно поставить точку. Потому что я - это я.
Главный среди равных
- Вам приходилось сталкиваться со скепсисом взрослых музыкантов?
Длится он недолго. Даже полупрофессиональный музыкант сразу видит профессионализм дирижёра. Знаете, как меня проверял оркестр в Англии в Барбикане? Тромбонисты приложили инструменты ко рту, а звука не дали: проверить, слышит дирижёр всех музыкантов или только руками машет.
- И что вы сделали?
Ничего. Просто грозно посмотрел, и они всё поняли. Никогда не нужно музыкантов обижать. Обидишь - хуже играть будут. В работе с оркестром дирижёр должен быть главным среди равных. К счастью, я сейчас работаю с коллективами, в которых нет ни одного исполнителя, который играл бы плохо.
Когда я запел в первый раз, моя мама просто сошла с ума - не поверила, что её сын может владеть таким необычным голосом. Но... В последние годы, где бы я ни выступал, просили спеть одно и то же... «Калинка», «О соле мио», «Вдоль по Питерской». Во-первых, я перерос этот репертуар. Во-вторых, профессии дирижёра и певца несовместимы.
Знаменитый маэстро приехал в Ульяновск поздравить с юбилеем свою подругу
Дирижер академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии Николай Алексеев — человек в Ульяновске известный. Долгие годы — целых 17 лет — он руководил нашим УлГАСО. А потом вернулся к себе на родину — в Питер. На сей раз Николай Геннадьевич приехал поздравить с юбилеем свою давнюю подругу -главного режиссера Ульяновского театра кукол Людмилу Гаврилову.
— Этот праздник нельзя пропускать! У нас еще и «церковные» связи с ее семьей. Люда — крестная моего сына Артема. К тому же, концерт в Ульяновске я запланировал с определенной целью — сделать подарок еще и себе.
Ульяновск для Алексеева — один из «родных» городов. Здесь прошла его молодость. У нас же маэстро научился играть в теннис.
— Я не мечтал стать музыкантом. Меня просто поставили перед фактом — родители отправили учиться на хоровое отделение с семи лет. Так что все мечты на этом закончились, — признался Николай Геннадьевич. — Хоровое училище — это общеобразовательное и музыкальное образование одновременно. Другого пути не было. Туда обычно поступало 25 человек, а заканчивало всего 13.
— Трудно было учиться?
— Сложно сказать, другой жизни я не знал. Педагог по роялю привозил меня перед экзаменом к себе домой и запирал на ключ. Его мама слушала, занимаюсь ли я!
— Какими качествами должен обладать дирижер?
— Наглостью, уверенностью или, если хотите, самоуверенностью. Без них он не сможет выйти на сцену. Если человек чересчур мягкий, он сколь угодно может музицировать дома, но никогда не станет дирижером.
— Сколькими оркестрами сегодня вы «командуете»?
Тремя: голландским, эстонским (с ним на следующий год мы будем праздновать 25 лет, со дня моего первого приезда в Таллин) и Санкт-Петербургским. Это оркестр, с которым я вырос. Где-то лет с десяти начал регулярно ходить на концерты, пел в хоре мальчиков.
— Проблем с языками не возникает?
— Нас очень хорошо учили ремеслу дирижирования, поэтому русский маэстро отличается умением работать руками, а не говорить. А за границей дирижеров называют лекторами. Они любят рассказывать, как и где надо играть. Но показать ничего не могут.
— Как получается все успевать?
Некоторые берут себе и по пять оркестров. Но это уже совсем несерьезно. Приходится успевать. Знаю, что буду делать в 2009 году. Наверное, поэтому меньше болею.
— Концерт в Ульяновске будет благотворительным?
— Да, это в порядке вещей. Много известных музыкантов, работающих за солидные гонорары, несколько концертов в сезоне проводят бесплатно. Просто нужно определить цель. Пока думаем, куда пойдут деньги от выступления. Возможно, в ульяновский Дом ребенка.
Вот уже десять лет Николай Алексеев является дирижером Заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра Петербургской филармонии. В сезоне 2010/2011 дирижер включил в свою обширную программу симфонии Шуберта и Малера, Мессиана и Слонимского, «Поэму экстаза» Скрябина и «Море» Дебюсси, скрипичные концерты Берга и Корнгольда (первое исполнение в Петербурге).
Самое абстрактное из искусств
— Николай Геннадьевич, на протяжении многих лет я являюсь вашим постоянным слушателем. Для меня лично, когда на афише написано «Заслуженный коллектив Академической филармонии, дирижер Николай Алексеев», это означает стопроцентную гарантию качества исполнения любого произведения. Какую музыку из академического репертуара вы чувствуете наиболее созвучной нашему времени?
— Я считаю, что ни в коем случае нельзя идти на поводу у публики, которая сегодня может не понимать какую-то музыку и считать ее устаревшей. Может быть, публика раз в неделю хочет слушать вальсы Штрауса, нежели услышать что-либо новое или, наоборот, забытое старое. Нельзя слепо следовать за вкусами слушателей. А если вы, не дай бог, спросите меня, как я составляю свой репертуар (я буквально недавно задумался над тем, почему я это взял, а не что-то другое?), я не смогу ответить. Не знаю, почему в этом году мне хочется брать вот это сочинение. Когда у дирижера очень большой репертуар, желание что-то дирижировать из своего репертуара возникает само. Но раз в году стараюсь взять абсолютно новое для себя сочинение. В этом году это «Турангалила» Мессиана. Почему — тоже не знаю: откуда-то из воздуха берется желание выучить и продирижировать именно это сочинение. Иногда ловишь себя на мысли, что то сочинение, которое хорошо знаешь, как раз не хочется дирижировать, пусть полежит, станет опять немножко незнакомым. Не то чтобы новым и свежим, нет — именно незнакомым, чтобы появилось желание опять сыграть его.
— При подготовке каких-то партитур пользуетесь ли вы для себя или для оркестра литературными ассоциациями или, может быть, образами из пластических искусств? И бывает ли, с вашей точки зрения, абсолютно непрограммная музыка? Или, как многие считают, в любой музыке можно найти скрытую программу?
— Дело в том, что музыка вообще крайне абстрактное искусство. Она даже более абстрактна, нежели абстрактная живопись. Если к картине можно подойти и руками хотя бы потрогать мазок, то в музыке это невозможно. Например, у Берлиоза в его знаменитой симфонии описаны фантастические видения. А музыка все равно не об этом, и, на мой взгляд, было ошибкой облекать музыку в слова.
Я принадлежу к тому поколению дирижеров, которые дома никогда не готовят какие-то словесные образы. Я знаю, как это должно звучать, но никогда дома заранее не формулирую и не готовлю замечания оркестру. Поэтому иногда у меня какие-то неожиданные слова вылетают, странные образы. Если на репетицию придет непосвященный человек, он может подумать, что дирижер слегка не в себе.
Сыграйте сыр
— Какими словесными образами вы пользуетесь?
— Абсолютно неожиданными. В Таллине на одной из репетиций у меня возникли ассоциации с сыром рокфор. Есть такая легенда о том, как этот сыр возник. Он и она пошли погулять, у них с собой были сыр и вино. Спустя несколько дней они вспомнили про сыр. Но они столько занимались любовью, что сыр стал рокфором. Я рассказал эту историю оркестру, сказав, что во Франции из любви даже сыр возникает, и вы эту симфонию должны сыграть про любовь. В общем, грубовато, хотя вроде бы удачный образ. Мои учителя, особенно Авенир Михайлов, учили, что на уроках нельзя одинаково повторять одно и то же. Когда учишь какое-то сочинение, нельзя его заучивать одинаково. Каждый раз играешь по-новому. Перефразируя Гераклита, можно было бы сказать так: в одну музыку нельзя войти дважды. Для меня каждое исполнение — живая материя, звук, живущий именно сейчас, в данное мгновение.
— Люди приходят в залы, чтобы стать свидетелями творчества. А кто из дирижеров прошлого, которых вам довелось слышать в залах или известных вам по записям, являются для вас непререкаемыми авторитетами?
— Первый раз в жизни попытаюсь серьезно ответить на этот вопрос. С каждым годом все больше понимаю, насколько трудна эта профессия. Мысль банальна, но идеала не существует. Абсолютно все небезгрешны — и великие, а уж невеликие — грешники во всех смыслах. Поэтому кумиров у меня нет. Есть глубокое уважение к профессии и к профессионалам, которые занимаются этим невероятно сложным делом, и уважение к людям, которые остались в истории исполнительского искусства.
Мне гораздо интереснее присутствовать на концерте профессионального дирижера, чем слушать запись великого. Я вообще крайне редко слушаю записи. Наверное, потому что музыки и так хватает в процессе повседневной работы. Было ли такое желание — дай-ка я посмотрю Караяна? Нет, пожалуй, не было. Зато видел Герберта фон Караяна в двух концертах в Западном Берлине — он дирижировал Девятую и Шестую Малера. И это для меня является потрясением до сих пор — именно потому, что я его слышал живьем. А консервы — они и есть консервы.
— Когда я был на пресс-конференции Валерия Афанасьева, то он, отвечая на вопрос про звонки мобильников во время концертов, сказал: «А что мне звонки? Там, где нахожусь я, музыка и композитор, там ничего не звенит. А публика — есть она или нет, мне все равно...» А что для вас публика?
— Знаете, когда я почувствовал публику? Практически первый мой серьезный концерт был в финале конкурса Караяна в 1982 году. Впервые был взят фрак на прокат. В зале сидел Герберт фон Караян, и я волей-неволей чувствовал, что Он там сидит. Была огромная ответственность, тогда Караян был для меня невероятным кумиром. И я чувствовал, что он в зале, и как Он слушает. Но к себе все же надо относиться с некоторой долей иронии. Директор западноберлинского оркестра тогда сказал: «Да он спал». Караян тогда был не совсем здоров, у него очень болела спина, хотя на сцену выходил, как будто ему 30 лет, а за сценой он плохо себя чувствовал, спина дико болела, да и молодые дирижеры ему были уже не очень интересны. Он, конечно, смотрел вполглаза, но мне и этого было достаточно. С тех пор я всегда чувствую публику, особенно в Петербурге. Но Петербург — это отдельная история. Ни в каком зале я до такой степени не волнуюсь.
— Вы считаете, что в Питере более требовательная публика?
— Дело не в требовательности. Когда выходишь на эту сцену, то каждый раз снова доказываешь всем, что ты имеешь право здесь дирижировать. Где-нибудь, скажем, в Брюсселе (не хочу ничего плохого о нем сказать) чувствую себя спокойно и свободно. А здесь — тяжело.
— Провокационный вопрос. Я был на концерте, где вы аккомпанировали Алене Баевой Концерт Берга. Я иногда из любопытства слушаю фон Веберна, Берга, иногда читаю труды Шенберга, мне это интересно, как любому меломану. А вам никогда не приходила такая крамольная мысль, что атональная музыка — это просто грандиозное эстетическое мошенничество? Я не беру отдельные приемы, а в целом как теорию? Или вы эту музыку хорошо чувствуете, понимаете и могли бы выступить ее адвокатом?
— Я не всю музыку принимаю. Додекафонная система уже давно устоялась, давно придумана Шенбергом. Это действительно сегодня кажется немножечко схоластикой. Но и у этих композиторов возникали совершенно гениальные произведения. Скрипичный концерт Берга для меня таковым и является. Там тоже есть в партитуре всякие криптограммы — то, что не интересует публику абсолютно. Но это вплетается в невероятной красоты музыку. Я не первый раз это дирижировал, а в первый раз, конечно, присутствовало чувство ужаса. Тогда я был очень молодой дирижер, а дело было в Словении, в Любляне. Словенцам очень близка эта музыка, дело в том, что они живут в той местности, откуда тема финала — каринтийская. Примерно то же могу сказать и в отношении Шенберга. Я далеко не все его сочинения играл, и они, признаться, не вызывали у меня особого восторга, но с огромным удовольствием я исполнял его сочинения преддодекафонного периода.
Хотя бы два человека в зале понимают все
— Какая музыка на сегодняшний день выражает ваше мировоззрение в наибольшей степени?
— Если говорить обо мне, то та, которой сейчас дирижирую: это и Шуберт, и Мессиан. Наше дело, музыкантов-исполнителей, довольно простое — как можно более честно поговорить с незримым композитором, который это написал, постараться сначала с оркестром это сделать, а потом вынести на суд публики. Вот вы мне сказали, что Афанасьеву все равно, есть публика или нет. Есть такой московский режиссер Анатолий Васильев (Театр современной пьесы), который уехал на Запад, так у него вообще была теория, что идеальный театр должен находиться высоко в горах, чтобы тропинки были и потом кончились и чтобы публика не нашла туда дорогу. Между прочим Евгений Мравинский приблизительно то же самое говорил. Глен Гульд отказался от выступлений, отдав предпочтение студии. Есть такие музыканты, но мне больше нравится работать для живых слушателей. С другой стороны, мне все равно, сколько будет публики. Бывает, например, в Голландии, дирижируешь в каком-нибудь провинциальном городе, куда ты поехал с оркестром. А там система концертной работы очень отличается от нашей. Оркестры ездят по всей Голландии. Ты можешь оказаться в Роттердаме, а можешь в какой-нибудь деревне.
— То есть диалог вы устанавливаете именно с той публикой, которая пришла послушать вас в данный вечер.
— Мой педагог по фортепиано, ныне покойный Сергей Николаев, сказал такую фразу, которую я навсегда запомнил: сколько бы человек ни пришло, какая бы публика ни была в зале, и тебе, может быть, кажется, что она плохая, но хотя бы два человека в зале обязательно понимают все. Пусть на концерт пришли четверо, или в зале пять тысяч человек, но хотя бы двое из всех обязательно все понимают, и играть надо для них.
— Если бы вы не были музыкантом, кем бы хотели стать?
— Этот вопрос немножко не ко мне, потому что, как у каждого музыканта, у которого состоялась его творческая судьба (или карьера), у меня жизнь в музыке началась с семи лет. У нас практически и детства-то не было. Не могу представить, кем бы я стал, не могу представить ничего другого, главное — мне не хочется. Когда ты находишься в этом счастье, которое называется Музыка, когда ты получаешь удовольствие от творчества, просто не хочется даже и думать, что было бы, пойди я по другому пути.
Беседовал Вячеслав КОЧНОВ
Справка «Новой»
Народный артист России Николай Алексеев окончил Ленинградскую консерваторию, лауреат международных конкурсов Фонда Герберта фон Караяна (Западный Берлин, 1982), имени В. Талиха (Прага, 1985) и Мин-Он (Токио, 1985). Дирижер возглавлял оркестр Загребской филармонии, работал с Королевским оркестром Концертгебау, с оркестрами Роттердама, Дрездена, Штутгарта и Копенгагена, Берлинским и Балтиморским, Ливерпульским и Шотландским оркестрами, с New Japan Philharmonic. В течение девяти сезонов (2001-2010) Николай Алексеев руководил Эстонским национальным симфоническим оркестром. В настоящее время концертная деятельность артиста охватывает страны Европы (Германия, Франция, Италия, Великобритания, Бельгия, Нидерланды), Латинской Америки, Японию и США. Сегодня Алексеев занимает пост заведующего кафедрой оркестрового дирижирования Петербургской консерватории.
Анонс
29 января Николай Алексеев продирижирует Седьмую симфонию Густава Малера в Большом зале Филармонии. Начало в 19.00.