Александр ионин биография священник. История Псковской православной миссии. Протоиерей Алексий Ионов (1). Актерская удача маковецкого

Передо мной книга Александра Сегеня «Поп». Это уже ее четвертое издание. (Сегень А.Ю. Поп: Роман. - Изд. 4-е - М.:Изд-во Сретенского монастыря, 2011. - 400 с.) Именно по этой книге был снят талантливый фильм с таким же названием. Главным героем книги и фильма является священник Александр Ионин. Об этом прямо сказано в аннотации. Прообразом же послужил священник Алексий Ионов. Замечу сразу: отождествлять фильм и книгу с реальными историческими событиями нельзя. И вот почему.

Затрагивая тему войны в этом фильме, известный петербургский протоиерей в нашей беседе упомянул о том, что Л. Толстой тоже коснулся темы войны в художественном романе «Война и мир».

Вот именно, в художественном, - дерзаю возразить ему, - ни один историк не будет отождествлять события Отечественной войны 1812 года с книгой Л. Толстого, а тем более изучать по ней историю. А наш народ теперь воспринимает фильм и книгу как историческую правду, как реальные события Великой Отечественной войны и деятельность т.н. .

Автор художественного произведения, конечно, имеет право на любую свою интерпретацию фактов. Историческая же наука на то и наука, что опирается на факты, исследования и документы, из которых и вырастает концепция исторического события.

В чем же таится опасность таких художественных произведений, не делающих никаких оговорок и предисловий для неподготовленного читателя? Да в том, что в наше время коммерции, доступной, съедобной полуправды, явление всеобщей некомпетентности почти везде и во всем носит прямо-таки тотальный характер.

Разберемся по порядку.

Не буду детально анализировать весь текст книги с ее перлами типа «муха... сердито взлетела», «прекрасно исповедовал... а сегодня вовсе был в ударе» или как священник иногда ненавидел свою жену . Это мелочи. А вот в остальном, где историческая неправда лежит прямо на поверхности, надо разобраться. Например, А. Сегень пишет: «митрополит Вениамин, впоследствии жестоко умученный большевиками и расстрелянный на кладбище Александро-Невской лавры...» Это уже слишком. Все, кто мало-мальски знаком с историей нашего города знают, что митрополит Вениамин был расстрелян на Ржевском полигоне, а на Никольском кладбище стоит только его поклонный крест.

Далее автор говорит, что о. Александр был арестован по делу митрополита Вениамина. Нет. И это грубейшая историческая ложь: не проходил он по этому делу, составляющему 29 томов, и в списках из 96 арестованных нет его фамилии.

Автор говорит о том, что священники пытались обмануть фашистов, они только делали вид, что служат им, а на самом деле были патриотами. Но и это ложь. Служившие при фашистах почти все священники верили в их победу и желали ее, поскольку мечтали освободиться от безбожных большевиков. Поэтому когда мы читаем о том, что о.Александр «зашел за занавеску и сглотнул горькие слезы» от того, что ему приходилось служить у фашистов, то должны понимать: это всего лишь простой художественный прием, лишь образ, созданный воображением автора.

Не было и операции «послушник», разработанной спецслужбой НКГБ, о которой упоминается в книге. Вернее такая операция была, но не в Псково-Печерском монастыре.

Красиво описывает автор, как о. Александр отказывался молиться за фашистов - «призывать Божию благодать на Германию». Согласно документам того времени видно, что фашисты не могли такое допустить. Не приходится сомневаться и в том что, циркуляр, изданный для священников, благочинных Русской Православной Церкви на оккупированной территории (это для нас, они же называли ее освобожденной), ими выполнялся: «В ночь с 21 на 22 июня с.г. исполняется год той освободительной борьбы, которую ведет Победоносная Великогерманская армия с большевизмом во имя спасения человечества от сатанинской власти поработителей и насильников. Христианский долг требует от нас искреннего сознания всей важности и необходимости продолжающейся освободительной борьбы, а также соответствующего серьезного отношения к великой дате современной истории, ознаменовавшей собою начало этой борьбы...» .

Кстати, обратим внимание, как незаметно происходит подмена слов, за которыми идет далеко идущая подмена понятий и событий. Стоит только слово «фашист» заменить словом «немцы» и сразу все меняется. А как часто словосочетание «Великая Отечественная война» стали заменять словами «Вторая мировая война» и комментировать не приходится... Интересно, как станут со временем называть орден Великой Отечественной войны - «Орден второй мировой войны»?

« - Да не хочу я в Германию! И детей туда не отдам», - утверждает о. Александр . В фильме же вообще сделан очень трогательный, впечатляющий конец: священник, служивший у немцев (у фашистов и фашистам), после его ареста чекистами, которые над ним издевались, заставляя подписывать, якобы, ложный протокол, уходит в Псковско-Печерский монастырь. На самом же деле о. Алексий Ионов не испытал мученичества: он не был арестован, т. к. бежал с немцами в Германию, как только стала наступать Красная Армия.

Поскольку деятельность Псковской Миссии в действительности мало кому известна и мало кем изучена, авторы подобных публикаций основываются и опираются в основном на воспоминания современников, зачастую не являющиеся объективными, а порой и просто скрывающими подлинную роль священников в этом деле. Кроме того, на подобные воспоминания не могут опираться серьезные историки, как на достоверные факты, они могут служить лишь дополнительным материалом при изучении всего комплекса документов. В жизни же эти воспоминания воспринимаются как абсолютный факт, что в свою очередь порождает легенды. Так появляются церковные апокрифы.

О мученической жизни и кончине православных священников в годы гонений при советской власти известно и правдиво описано уже достаточно много. Это правда - истинная. При этом мы знаем, что в истории нашей Церкви этого же периода были не лучшие страницы, как, например, обновленчество. Страницы истории Псковской Миссии из этой же серии. И попытка подробно раскрыть «образ священнослужителя, оказавшегося между жерновов большевистской и гитлеровской власти», который служит только Богу и только Ему в данном случае не состоятельна, да и нужна ли она Церкви?

Вот член Псковской Миссии А.Я.Перминов думал иначе об о.Алексие, когда собственноручно писал: «...представлял в Миссию контразведовательные данные о разрушенных церквах и репрессированных священниках в годы советской власти по городам: Гдову и Острову. Подтвердил сведения о партизанах в отдельных приходах Гдовского района... присылал материалы пропагандистского характера в изданиях в г. Риге... Доклады священника Ионова направлялись в Ригу - митрополиту Сергию и И.Д. Гриму» .

Мы знаем, какое огромное значение люди придают жизни священника, как присматривается к жизни каждого пастыря, следят за появлением нового факта, слуха о каком-либо событии или эпизоде из его жизни. Так было и в прошлом, которое со временем обрастает подробностями, зачастую придуманными или желательными. Так какой-нибудь эпизод или событие превращается в легенду, миф. Мифологический образ начинает претендовать на реальность, который перерастает в «народное почитание». На основании этого часто и создаются художественные произведения. Если же они написаны талантливо - миф приносит большие дивиденды и автору, и образу. Дальше все просто: есть народное почитание - можно канонизировать. Но на этом пути встречаются «занудные» историки, которые вникают во все детали документов и вступают в противоречие с людьми, не желающими досконально изучать тот или иной вопрос или хотя бы вникнуть в него, а начинают «добиваться» канонизации.

В 1944 году в своей статье «Праведный суд народа», архиепископ Тамбовский Лука (Войно-Ясенецкий) рассуждал о словах Божиих «Мне отмщение, Аз воздам» (Втор. 32-35) и говорил можно ли понимать эти слова «в абсолютном смысле, как полное отрицание человеческого права судить и наказывать преступников? Конечно, нет». Сопоставляя эпизод, когда Христос не позволил забить камнями женщину, архиеп.Лука пишет: «Сопоставьте столь обыкновенную вину этой несчастной женщины с сатанинскими преступлениями немцев, закапывающих живыми и бросающими в огонь крошечных детей, и станет очевидным, что нельзя святой ответ Сына Божия о женщине, взятой в прелюбодеянии, приводить как аргумент против казни палачей, истребляющих тысячами невинных людей в своих дьявольских «душегубках». Можно ли, говоря об извергах-немцах, вспоминать о святой заповеди Христовой «любите врагов ваших»? Нет, нет, и ни в коем случае нельзя!» А ведь это пишет не просто свидетель тех лет, не просто врач, не просто человек пострадавший от советской власти, а принявший от нее мученичество, святой исповедник! Прочтите его статью, и у вас не останется никаких сомнений по отношению к фашизму и предательству с православной точки зрения. Разве возможно из его статьи сделать вывод, что сотрудничество с фашистами и помощь им может оправдать деятельность Псковской Миссии, члены которой обязаны были выполнять фашистские циркуляры? Чем же объяснить упорное желание некоторых людей найти героизм там, где его не было, оправдать предательство, изуродовать реальность? Коммерцией? Недальновидностью? Желанием изменить историю? Не знаю. Но не будем обманывать себя утверждая, что члены Псковской Миссии не сотрудничали с фашистами. Печально, но факт.

Ложь, возведенная в идеал, все равно - ложь. Русский православный народ, уставший от бесконечных выдумок, легенд и мифов, вполне способен идти к идеалу через правду и увидеть эти идеалы в реальной жизни. В формате малодушия и лицемерия не рождается истинная любовь к Родине, истинное уважение к Русской Православной Церкви. Мы не вправе осуждать тех, кто служил фашистам, т.е. тех священников, которые пошли в лучшем случае с ними на компромисс, но и воспевать такое печальное явление в Русской Православной Церкви как история Псковской Миссии с точки зрения ее героического прошлого - значит грешить против истины.

Лидия Ивановна Соколова , секретарь СПб Комиссии по канонизации новомучеников

Инструкция об оплате (откроется в новом окне) Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:

Другие способы помощи

Комментариев 9

для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона -- как чуждый закона, -- не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, -- чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его. Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы -- нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.

Как-так, по-моему...

8. Писарь :
2012-03-25 в 17:44

Уважаемый Александр А.Б.

Мы не католики.

В 1945.

Однако,вопрос остается...

Желаю удачи.

Намеренно или нет?

P.S.
Беда современного гражданского общества в непонимании природы и роли Церкви в жизни человека,отсюда элементарное невежество,где следствием выступает неумение ориентироваться в процессах,происходящих в мире.
В мире,окружающем человека.

Глубоко убежден,кто-то очень заинтересован низвести роль Русской Православной Церкви,в общественном сознании,молодежи прежде всего, до уровня секты- "субкультуры",продвигающей на "духовный рынок" некий "духовный субпродукт".

7. Писарь : 6.Александру А.Б."Истина укрепляется в нищете духовной,но не в невежестве".
2012-03-25 в 17:41

Уважаемый Александр А.Б.

За небрежность прошу меня простить,в уважении- не сомневайтесь.
Суждение о сущности нацизма, несомненно,осмелюсь напомнить кому-бы то ни было.
Это частное мнение Св.Патриарха Алексия II,если он действительно так высказался.
От его имени,много чего публиковали.
Мы не католики.

Что до суда-так он уже состоялся.
В 1945.
Решение безсрочное,нравится это кому-то или нет,под страхом уголовного преследования.

Однако,вопрос остается...
"На чьей стороне человек,ищущий и находящий оправдание людям,ДОБРОВОЛЬНО,вставшим на сторону Гитлера-антихриста..."

Вам придется опровергнуть научно,т.е. богословски, антихристианскую суть нацизма,дезавуировать, яко не бывше,послание Св.Патриарха Сергия-от имени ВСЕЙ ПОЛНОТЫ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ- к православному священству,где содержится недвусмысленный запрет на предмет служения,нарушение которого влечет за собой извержение из сана и отменить решение суда.

Работы у Вас- непочатый край,а Вы в грамматику ударились.
Желаю удачи.
Однако,пока этого не произошло,я оставляю за собой полное право считать Гитлера тем кто он есть-антихристом,а тех, кто ДОБРОВОЛЬНО, встал на его сторону-пособниками антихриста.
Опираясь на Суд Божий и суд человеческий.
Явление редкое в истории-но на этот раз мнения совпали.

Да кстати,в статье,на которую Вы ссылаетесь,есть удивительная оценка современных исследователей,утверждающих- размах возрождения религиозной жизни на оккупированных территориях был таков,что впору говорить о "втором крещении Руси"...
Допустим...однако тогда получается совсем плохо-выходит так,что "антихрист покрестил Русь" и еще раз "покрестит",однако на это раз-в погибель вечную,если и дальше от людей будет укрываться истинная суть явления-антихристианская.

Намеренно или нет?
Вот это действительно вопрос суда,но не суждения.

P.S.
Беда современного гражданского общества в непонимании природы и роли Церкви в жизни человека,отсюда элементарное невежество,где следствием- неумение ориентироваться в процессах,происходящих в мире.
В мире,окружающем человека.
В фильме "Крест против свастики",Св.Патриарха Сергия,приводя текст его выступления,на третий день войны,именуют "лидером общественно-религиозной организации",вроде "послания небес".
Глубоко убежден,кто-то очень заинтересован низвести роль Русской Православной Церкви,в общественном сознании,молодежи прежде всего, до уровня секты,продвигающей на духовный рынок неки

6. Александр А.Б. : Ответ на 5., Писарь:
2012-03-25 в 03:00

Уважаемый Писарь, неужели это ваше "Ув." есть "уважаемый"? В таком случае Вам, если Вы действительно уважаете своего оппонента, следовало бы более внимательно повторять его имя и инициалы. Во-вторых, Ваше тщательное пренебрежение орфографией и грамматикой русского языка вынуждает усомниться в этом Вашем "Ув."

Так вот, ответ мой таков: напомню Заповедь: НЕ СУДИ!
Вы осмелились бы Ваш осуждающий вывод повторить приснопамятному Патриарху Алексию II?

5. Писарь : 4.Александру А.Б.
2012-03-25 в 01:25

Ув.Александр Б.

Неложное отношение к проблеме, в рамках гражданского мировоззрения,выработать не удастся,в принципе,поскольку, действительно, создаются объективные условия для неоднозначной оценки событий.

Проблема раз и навсегда решается и вполне определенно- в "рамках"(условно,поскольку рамок нет-масштаб вселенский) православного мировоззрения,опираясь на твердую научную почву.
На Бога.

Гитлер,исповедовал так называемое позитивное христианство,утверждавшее категорическое неприятие христианской проповеди смирения и терпения,где основной догмат, возглашенный самим Гитлером,таков...
"Бог живет в сердцах гордых".

Это безусловно антихристово учение и именно так расценивали, современники событий, самого Гитлера, его учение и его(и Гитлера и его учения) приспешников.
Прежде всего- У.Черчилль.

Иными словами союзники сражались с воинством антихриста и вот это не отменить.
Никому.
Сражались и одержали победу.
Победу не над кем нибудь- но над антихристом.

Можно долгое время замалчивать,искажать суть дела,игнорировать ее.
Но не отменить.
Недаром,все церкви,открытые на оккупированной территории,после ее освобождения, были закрыты.
Кроме того,перечтите обращение Св.Патриарха Сергия, к православному священству, в третий день войны.

Вот ведь как получается-всякий человек,ДОБРОВОЛЬНО,ставший на сторону Гитлера хоть открыто,хоть прикровенно,хоть словом, хоть делом-встал на сторону антихриста.
Служил ему.
Так на чьей же тогда стороне человек,ищущий и находящий тому оправдание?
Ответ очевиден.

4. Александр А.Б. :
2012-03-24 в 23:37

Уважаемая Лидия Соколова, вы уж простите меня, грешного - я не историк и молод настолько, что никак не мог быть свидетелем ни Псковской миссии, ни вообще событий войны, поскольку родился существенно позже. Поэтому делать утверждения по теме статьи я не берусь.
Но все же я вынужден заметить Вам Вашу, простите, предвзятость в суждениях: не надо так однозначно отрицательно оценивать ни фильм Хотиненко, ни книгу, ни вообще те трагические события. Да, события именно трагические как и вся наша история начиная с 1917 года и затем Великой Отечественной войны.
Говорить об этом так меня побуждают следующие некоторые факты и источники:

1. Об этом очень хорошо сказал Митрич: "Подтверждение тому столп Псково-Печерского монастыря, стоящий и поныне и не только не разрушенный, но и не закрывавшийся". Да, советская власть неоднократно пыталась закрыть монастырь под разными предлогами, но так и не решилась сделать это - больше половины священников были героями Великой Отечественной войны.

2. Пожалуйста, разыщите очень интересный документальный фильм о Псковской миссии "Крест против свастики", в котором приведены конкретные факты о той миссии. Например, на день святого Александра Невского произносились патриотические проповеди, смысла которой фашисты понять просто не могли.

3. Статья "Псковская Православная миссия" http://pechori.ru/20...avoslavnaya-missiya/
Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению Христианства на Псковской земле. С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев. Есть свидетельства, что во Псково-Печерском монастыре людей прятали под куполами. Никто не мог догадаться, что там можно кого-то скрывать. Все привыкли, что могут быть подпольщики, а что бывают и подкупольщики, не могло прийти в голову!
...
Многие из священников Псковской Православной миссии при наступлении советских войск эмигрировали и окончили дни свои за границей, кто в Швеции, кто в Германии, кто в Америке. Такова судьба Ревельского митрополита Александра Паулуса, Рижского митрополита Августина Петерсона, протоиереев Георгия Бенигсена, Алексия Ионова, Владимира Толстоухова, Иоанна Лёгкого и десятков других. У кого повернётся язык их осудить?..

4. "ПСКОВСКАЯ МИССИЯ. ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО РУССКИМ МИССИОНЕРАМ. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II".
http://ricolor.org/history/pv/1/
Благодатные результаты Псковской миссии оказались очень важны для послевоенного восстановления жизни Русской Православной Церкви. С благодарностью в сердце мы вспоминаем самоотверженное служение тружеников Миссии, к нашей глубокой скорби, для большинства их ревностные труды во славу Божию завершились трагическими репрессиями, обрушившимися на них…

Очень надеюсь, что Ваша позиция, наконец, смягчится.

3. Митрич : к вопросу канонизации
2012-03-24 в 13:59

А разве кем-то предалагается канонизировать о. Алексия Ионова? Странно. Что же касается Псковской миссии, то там были разные люди, а в целом благодаря их деятельности удалось сохранить оплот Православной Церкви на Псковщине и вокруг. Подтверждение тому столп Псково-Печерского монастыря, стоящий и поныне и не только не разрушенный, но и не закрывавшийся. А ведь и с коммунистами сотрудничали. Или, по мнению автора, надо было всем лечь на амбразуру, принять мученический венец? А после нас хоть потоп!

2. Артемий : Re: Как рождаются легенды, или О книге Александра Сегеня «Поп»
2012-03-24 в 10:48

>Автор говорит о том, что священники пытались обмануть фашистов, они только делали вид, что служат им, а на самом деле были патриотами. Но и это ложь. Служившие при фашистах почти все священники верили в их победу и желали ее, поскольку мечтали освободиться от безбожных большевиков.

Какую, однако, ответственность на себя берете.
Доказать сумеете?
Или это тоже "художественный" (в данном случае - пропагандистский) прием?

>Стоит только слово «фашист» заменить словом «немцы» и сразу все меняется.

И это правильно. "Фашист" - коммунистический жупел, так в годы СССР называли любых националистов. От этих пропагандистских приемчиков необходимо избавляться. В данном случае уместно будет использование слов "немец" или "нацист" (если будет доказано, что описываемые лица состояли в НСДАП), но уж никак не "фашист".

>А как часто словосочетание «Великая Отечественная война» стали заменять словами «Вторая мировая война» и комментировать не приходится... Интересно, как станут со временем называть орден Великой Отечественной войны - «Орден второй мировой войны»?

Замена вполне правомерна. Орден, конечно, переименовывать бессмысленно.

>Прочтите его статью, и у вас не останется никаких сомнений по отношению к фашизму и предательству с православной точки зрения.

Это уже фанатизм какой-то... "Прочтите и у вас не останется никаких сомнений".
Даже святой - всего лишь человек, и может ошибаться, может писать конъюнктурщину, может угождать сильным мира сего. Возводить мнение любого человека в абсолют - неправильно.

1. Наталья Чернавская : Re: Как рождаются легенды, или О книге Александра Сегеня «Поп»
2012-03-24 в 04:06

Именно по этой книге был снят талантливый фильм с таким же названием.

Мне фильм показался слабым даже в сравнении с книгой А.Сегеня. Нина Усатова органична, как всегда, но Маковецкий - что за выбор? Да и Хотиненко... В своё время "Мусульманин" с Евгением Мироновым и той же Усатовой был открытием, но остальные фильмы у него все какие-то проходные (в лучшем случае)! Натура в фильме хороша - Беларусь! Критики хвалили в фильме сцену пасхального крестного хода, но мне кажется, что самая сильная сцена в книге - в лагере, когда "поп" там исповедует и Причащает обречённых на смерть, в фильм она не вошла. В связи с чем вопрос к автору: могла ли такая сцена быть в действительности и не оправдывает ли она Псковскую миссию? Собственно, и книга Сегеня мне не так понравилась, как у о. Иоанна Охлобыстина "Там, где восток" (фильма по ней не видела). Но в последнем случае герои названы своими именами: о. Михаил, Алексий (будущий Патриарх), хотя в сюжете, наверное, присутствует вымысел. У Сегеня и Хотиненко фамилия и биография героя взята у другого священника, но, насколько я понимаю, снят был фильм прежде всего потому, что покойный Патриарх Алексий был в этом заинтересован как причастный к этой истории:В 1941-1944 годы был алтарником в храме, а также сопровождал своего отца во время посещений лагерей для перемещённых лиц, где находились тысячи советских граждан, перегоняемых в Нацистскую Германию на принудительные работы. По словам митрополита Таллинского и всея Эстонии Корнилия, который был старше Алексея Ридигера на 5 лет, знал его с детства и помогал Ридигеру старшему в деле окормления попавших в эти лагеря россиян, было вызволено из неволи несколько священников, которые затем были пристроены в таллинские церкви. http://ru.wikipedia.org/wiki/% ;D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%B9_II

Это история православного священника Александра Ионина, члена Псковской православной миссии, осуществлявшей свою деятельность на оккупированной территории под эгидой немцев. Но немногие из священников той миссии служили верой и правдой немцам, а большинство и вовсе не служили.

Они прятали пленных, помогали партизанам, а кое-кто были настоящими советскими разведчиками. Это ведь немцы считали, что Псковская православная миссия была их «проектом», а еще раньше она стала проектом советской разведки, который курировал небезызвестный Павел Судоплатов. Сам митрополит Виленский и Литовский, экзарх Латвии и Эстонии Сергий (Воскресенский), благословивший создание Псковской миссии, оказывал содействие Судоплатову. В фильме эта тема не звучит и, может быть, правильно, потому что отец Александр из романа Сегеня ни сном ни духом не ведает о планах советской разведки относительно Псковской православной миссии. «Это настоящий русский сельский батюшка», - говорит о нем митрополит Сергий собравшемуся у себя духовенству, прежде чем принять отца Александра.

Вот - ключевые слова для характеристики героя, да и, пожалуй, самого фильма. Хотиненко снял фильм именно о русском священнике. И Сергею Маковецкому, кого только в жизни не игравшему, и чаще всего людей не русских - по духу, или - «новых русских» (которые такие же русские, как американцы - англичане), предстояло сыграть русского священника. Меня спросят: русские священники - это что, этническая общность? Да, и этническая. У таких, как протоиерей Александр Ионин, и отец был русским священником, и дед, и прадед.

Пастырем Русской православной церкви может стать кто угодно, если того достоин, но есть русское родовое священство, история которого насчитывает свыше десяти веков.

Оно не было истреблено полностью даже богоборческой коммунистической властью. Хорошо помню молодого священника одного из подмосковных храмов в начале 90-х годов, когда священниками верующие люди становились точно так же, как солдаты лейтенантами в 1941 году. Он не имел никакого духовного образования, был косноязычен, в роли пастыря чувствовал себя довольно скованно. Но он был из потомственной священнической семьи. И однажды я увидел, как в нем «заговорили» гены отцов и дедов. Он пришел домой к «расслабленному», много лет лежавшему без движения, дал ему поцеловать крест и просто сказал: «Вставай!». И потянул крест на себя, словно приподымая им больного. И - о чудо! - тот поднялся. Он жив до сих пор, этот расслабленный. Не могу добавить - «и здоров», точнее, что полностью здоров, однако в храм он ходит самостоятельно и вполне может ухаживать за самим собой.

Потомственный русский священник - это, прежде всего, ощущение силы веры и дарованной тебе всей церковной полнотой благодатью. А если проще сказать - тихая уверенность в правоте своего дела. Тихая, но железобетонная. Вера отца Александра - это не вера юродивого из фильма П. Лунгина «Остров». То есть вера-то у них одна, в Господа Бога нашего Иисуса Христа, но юродивый Лунгина - новообращенный христианский подвижник, причем ведомый осознанием глубины своего греха, а скромный отец Александр, без преувеличения - олицетворение силы и величия двухтысячелетней святой соборной и апостольской Церкви. Пусть эта сила, как сказано в Писании, и в немощи совершается. И безусловное достоинство Сергея Маковецкого, что именно этого человека он и смог сыграть, причем, на мой взгляд, блестяще. Я не знаю, чья именно здесь заслуга - писателя Сегеня, издательского и кинематографического центра «Православная энциклопедия», режиссера Хотиненко, построившего на Мосфильме «домовую» церковь, в которой Маковецкий обучался навыкам пастырского «мастерства», или церковного консультанта - игумена Кирилла, настоятеля московского храма Живоначальной Троицы в Листах. Если по-нашему, по-православному, то заслуга, очевидно, общая, соборная . И меня это обстоятельство, если честно, более радует, чем если бы я наверняка знал, кому конкретно по этому поводу петь многие лета. С выходом фильма «Поп» совершилось благое общерусское дело, и мне отрадно сознавать, что и аз грешный имел к этому делу какое-то отношение, ибо волею судеб был одним из первых читателей романа «Поп» и без всяких оговорок рекомендовал его главному редактору журнала «Наш современник» С.Ю. Куняеву для опубликования. Так что многая лета всем, но всё же, всё же - Александру Сегеню особенно!

Прекрасный роман Сегеня, положенный в основу фильма, не только вернул нам Владимира Хотиненко как режиссера, но и открыл хорошего актера Сергея Маковецкого как актера выдающегося. Приятно видеть, что называется, наяву, как литература возрождает кино.

Правда, считаю необходимым уточнить, что я не колебался в оценке «Попа», когда уже прочел роман. А когда Александр Сегень только рассказал мне его идею, я, не скрою, подумал: что же, он написал роман о священнике-власовце? И даже что-то в этом духе у Сегеня спросил. Но само появление такого вопроса - вовсе не «остаточное явление» советской пропаганды в головах у людей моего поколения. И в романе Сегеня, и в фильме Хотиненко - это, по моему разумению, часть замысла. Вот человек, который приезжает служить в село Закаты под Псковом, опекаемый немцами. А немцы - народ практичный, «за просто так» ничего делать не будут. Кому же больше пользы принесло служение отца Александра и сотен других православных священников, окормлявших свою паству на оккупированной территории - немцам или русским? Утверждаю - такой фильм надо было специально снять, чтобы дать ответ на этот вопрос. С рациональной точки зрения здесь ничего не объяснишь. Хотя, если человек не желает видеть, он ничего и не увидит.

Подтверждение - в рецензии на фильм «от редакции» в «Независимой газете»: «Вместо духовных исканий, что как раз было бы понятно для духовного кино, зрителю преподнесли готовое решение - считать деятельность Псковской православной миссии подвижнической, а священников-миссионеров - почти ангелами. И ни тени сомнения - а надо ли было? Сотрудничество с немцами на своей земле, возрождение православия под крылом фашиста-оккупанта - благое ли дело было?» Как трогательна эта забота газеты о чистоте патриотической идеи! Жаль только, что автор рецензии и понятия не имеет, что такое духовные искания в Православии. Иначе бы он не написал подобной глупости: «Традиция религиозного кино в России нова. В отличие от Запада, который не знал многолетнего отлучения Церкви от людей. Поэтому западная традиция отражения в кино отношений Церкви и паствы многогранна и разнообразна. «Дневник деревенского священника» Робера Брессона, «Леон Морен, священник» Жан-Пьера Мельвиля, религиозно-философские произведения Ингмара Бергмана несли в себе мучительный конфликт между Богом и бесом в человеческой душе, между служением и сомнением. Эти режиссеры спорили с Богом, порой недоумевали, порой негодовали, полагая божественное начало выдумкой церковников, но они думали сами и заставляли думать зрителя. Оттого в этих непростых картинах куда больше духовного смысла, чем во всех ура-православных отечественных упражнениях последних лет».

Я помню еще то время, когда в роли религиозного (католического) режиссера пытались представить Федерико Феллини. Потом эти попытки оставили, потому что Феллини был таким же католиком, как я буддистом. Перечисленные же журналистом фильмы - никакие не религиозные, а антирелигиозные . Называть их религиозными - это всё равно, что называть антилиберальный фильм либеральным на том основании, что в нем фигурируют либералы.

Чтобы поверить в правду отца Александра - в то, что он и «под немцами» будет делать святое русское дело, нужно было увидеть его правду в действии. И мы ее увидели - например, в эпизоде, когда партизан Луготинцев в исполнении Кирилла Плетнева хочет убить «немецкого пособника» отца Александра, а Маковецкий тихо, но с необыкновенной силой актерской убедительности говорит: «Прежде чем совершить задуманное, разреши, я хотя бы отпущу тебе все грехи».

Луготинцев - воин, но и отец Александр воин - воин Церкви Христовой. Только ее оружие - не огнестрельное. Люди в Закатах вернулись к вере предков благодаря немцам. Но кто сказал, что враг не пригоден для этой цели? Если процесс примирения между атеистической властью и Церковью начался во время этой великой и страшной войны, чего никто не оспаривает, то были ли частью этого процесса священники и верующие, оставшиеся на захваченной врагом территории? Помилуйте, никто не сомневался в патриотической роли Русской православной церкви на землях, которые, скажем, захватил Наполеон. Причем и тогда не все православное духовенство осталось верным Москве - например, «колебнулось» белорусское. Но до 1917 года никто не ставил нашей Церкви в упрек, что она осуществляла служение и на оккупированной территории. Потому что она по апостольским правилам обязана это делать. Да, были священники, которые поминали за литургией Наполеона и Гитлера, но большинство всё же этого не делало, напротив - поминало наших митрополитов Фотия и Сергия.

Отец Александр не призывает народ к прямому сопротивлению немцам, но он учит паству любить тех, кто с помощью Божией изгонял из своих земель врагов - святого равноапостольного князя Александра Невского и даже католическую святую Жанну д"Арк.

Кто-то должен отдавать свою кровь за освобождение Родины, а кто-то должен и под пятой врагов поднимать в людях русский православный дух. Потому что одних партизан для сопротивления мало. Нужен соборный дух сопротивления, когда все, от мала до велика, в силу возможностей каждого противостоят врагу. Мы знаем: там, где осталось Русское Православие, там осталась Россия. И события последних двух лет на Украине, начиная с пастырского визита туда покойного Патриарха Алексия II - яркое тому свидетельство.

Фильм Хотиненко показал нам православную Россию под пятой врага. Возможно, для эффективного сопротивления в тылу немцев довольно было бы и советской идеологии. Но факт остается фактом: на оккупированной территории не она определяла духовную жизнь людей. Да и на советской территории - тоже. И с той, и с другой стороны линии фронта русские люди валом шли в церкви. В 60-80-е годы прошлого века нас попытались заставить об этом забыть. А ведь это и было началом той политики «беспамятства», в которые ныне винят либералов эпохи Ельцина.

Для осуществления своего замысла Хотиненко, слава Богу, не использовал те немудреные средства, к которым прибегал, скажем, в сериале «Гибель Империи». Хотиненко вернулся к нам крупным режиссером не только из-за глубокой и пронзительной темы фильма, но и потому, что «Поп» снят художником. Это чувствуется с первых же кадров (отмечу безупречную работу оператора Ильи Демина). Вот отец Александр, не зная еще о начале войны, добродушно борется с мухой. Мы видим героя фасеточным (или, говоря типографским языком, офсетным) зрением мухи. Он дробится в этих гранях бытия. Муха смотрит на отца Александра, если можно так сказать, «из глубины» мира низшего, ниже которого только одноклеточные, а дальше идут молекулы и атомы.

Герой лишен каких-либо героических «подставок». Во весь рост мы его увидим лишь в конце фильма, когда, словно по иронической метафоре режиссера, физически он стал согбенным старичком-монахом.

А пока отец Александр идет по захваченной фашистами Риге и, как ребенок, ест мороженое. Город окутана дымом - в фильме он нам не «расшифрован», а по роману мы знаем, что это горит местная синагога. На землю пришла беда - и скоро, скоро, она затянет в свой водоворот и героя. На псковской земле мир глядит на него уже не глазами мухи, а глазами умирающей коровы, которую доят пленные советские солдаты. Мир смотрит на героя всё расширяющимися от ужаса глазами.

Но есть и другие глаза.

Взгляд мухи, появившись в фильме как прием, превращается в метафору. Ведь Мухой отец Александр и его матушка Алевтина, великолепно и правдиво сыгранная Ниной Усатовой, звали еврейскую девушку Еву (в исполнении Лизы Арзамасовой), решившую вопреки воле отца перейти в христианство. Мир отца Александра, увиденный сначала глазами мухи, открывается в момент крещения глазам Мухи-Евы как мир сияющей истины Христа. И едва ли я ошибусь, если скажу, что весь фильм Хотиненко - развитие этой метафоры. Потому что даже если я ошибся, то он всё равно о сияющей истине Христа.

Многие верующие люди средних лет, наверное, узнали себя в молодых ребятах из конца 70-х годов, которые, «прикалываясь» под музыку «Бони М», довольно бесцеремонно требуют у старенького отца Александра, чтобы он пустил их в монастырь укрыться от дождя.

Зорко глянув на молодежь, герой говорит свои последние слова в фильме: «Заходите, а там поглядим». От дождя, дескать, вы укроетесь или от чего-то еще.

Или станете на путь в Жизнь вечную, на который отец Александр поставил уже не одну сотню человек. «Верных» - как говорят в церкви.

«Открытый финал» этот - дело рук мастера. Я не знаю, «заставляет ли он зрителя думать», что, по мнению автора рецензии в «НГ», необходимо для «религиозного фильма». Фильм снят о том, что выше всякой мысли. Он о Том, благодаря чему мы живы. Есть и другое киноискусство - о том, как (или почему) мы умираем. Я не утверждаю, что оно не нужно. Но нужен, согласитесь, выбор.

Теперь, с выходом фильма Хотиненко, он появился.

Александр Сегень: При любых обстоятельствах нужно оставаться людьми

- Александр Юрьевич, как случилось, что вы заинтересовались историей Псковской миссии?

Изначально проект создания художественного кинофильма, посвященного Псковской миссии, вынашивался в издательско-кинематографическом центре «Православная энциклопедия», а идея принадлежала незабвенному Патриарху Алексию II, отец которого, как известно, служил священником на оккупированных фашистами землях. Летом 2005 года я встретился с генеральным директором «Православной энциклопедии» Сергеем Леонидовичем Кравцом и кинорежиссером Владимиром Ивановичем Хотиненко, и мы договорились, что я напишу литературную основу для сценария. Мне предоставили необходимые документы по истории Псковской православной миссии, воспоминания участников тех событий, и к началу 2006 года я завершил работу над первым вариантом романа «Поп», который был опубликован в журнале «Наш современник». Эту публикацию внимательно прочитал один из моих духовных покровителей, иеромонах Роман (Матюшин), сделал много полезнейших замечаний, и когда я готовил в издательстве Сретенского монастыря книгу, то, можно сказать, написал второй вариант романа. Ну а дальше уже была работа над сценарием и фильмом.

Все ваши исторические романы - «Державный», «Тамерлан», «Поющий король», «Солнце земли русской» - посвящены правителям, историческим деятелям. Создавая произведение об истории Русской Церкви в годы войны, можно было написать, например, о митрополите Сергии (Страгородском.) Почему вы выбрали главным героем простого священника, «маленького человека»?

Поскольку речь шла именно об истории Псковской православной миссии, то более уместно говорить об образе другого Сергия - митрополита Сергия (Воскресенского). Первоначально так и задумывалось - что его фигура будет в центре повествования. Но когда я начал работать над книгой, меня увлекли воспоминания священника Алексея Ионова, и я решил писать собирательный образ рядового участника Псковской миссии. Сюжетно отец Алексей Ионов стал главным прототипом нашего героя. Вот только в конце войны отец Алексей ушел вместе с немцами и большую часть своей жизни провел в Германии, а мой герой - отец Александр Ионин - должен был остаться и пройти через сталинские лагеря. А характер его я списывал с моего духовного отца - священника Сергия Вишневского, который живет и служит в селе Флоровском Ярославской епархии. Многие высказывания отца Александра на самом деле принадлежат отцу Сергию. Работая над образом, я постоянно представлял себе, как бы повел себя в той или иной ситуации мой дорогой отец Сергий. Поэтому и роман посвящен не только светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны, но и митрофорному протоиерею Сергию Вишневскому.

Были ли вы лично знакомы с кем-то из священников Псковской миссии или их потомками? Читали ли они роман, смотрели ли фильм, есть ли у вас отзывы?

К сожалению, лично я ни с кем из них не был знаком. Возможно, кто-то из них читал мою книгу, но отзывов я пока не имею. Хотя, когда в этом году я был на Свято-Корнилиевских чтениях в Псково-Печерском монастыре, ко мне подходили разные люди с благодарностью. А митрополит Таллинский и всей Эстонии Корнилий даже приехал из Таллина, чтобы послушать мой доклад, посвященный Псковской миссии.

В качестве второстепенных героев в романе действуют реальные исторические лица под своими именами. Например, митрополит Сергий (Воскресенский), священники Псковской миссии. Когда вы создавали их характеры и диалоги с их участием, это был чистый вымысел или вы воссоздавали пересказанные вам кем-то черты и идеи? Например, протоиерей Георгий Бенигсен в книге говорит, что св. Александр Невский был канонизирован при «благочестивом царе Иване Грозном». Есть ли у вас свидетельства, что отец Георгий считал Ивана Грозного благочестивым?

Когда я работаю над образом героя, действительно жившего когда-то, я стараюсь придерживаться фактов его биографии. Бывает, что новые, более точные факты всплывают уже после того, как что-то написано мной на основе прежних данных. К примеру, в первых двух вариантах романа убийство митрополита Сергия (Воскресенского) было показано неверно. Я основывался на имевшихся на 2005 год фактах, а вскоре были опубликованы новые данные, где историческая картина этого злодеяния была полностью восстановлена. В третьем варианте романа, опубликованном в издательстве «Вече», убийство иерарха показано иначе, здесь я основывался на новых данных.

Кстати, непременно нужно упомянуть имя замечательного псковского историка Константина Обозного, являющегося наиболее авторитетным исследователем истории Псковской православной миссии. Он очень много помогал при создании сценария фильма, консультировал, высказывал строгие замечания, которые были учтены.

Если вернуться к вашему вопросу об оценке Ивана Грозного, то отец Георгий Бенигсен у меня говорит о благочестии молодого царя, который под руководством и покровительством святителя митрополита Макария канонизировал святого благоверного князя Александра Невского и затем взял Казань. Вас, вероятно, волнует, как я отношусь к личности первого русского царя. Я не выступаю вместе с теми, кто требует его скорейшей канонизации. Но и не отношусь к числу тех, кто поливает его грязью. Трагическая фигура Ивана Грозного, на мой взгляд, требует более внимательного изучения.

Перевод «Попа» на киноязык адекватен вашему замыслу и тем смыслам, которые вы закладывали в книгу? Есть ли в трактовке Хотиненко что-то, с чем вы не вполне согласны?

Сценарий писался следующим образом: я приносил Владимиру Ивановичу свой вариант, он делал указания - что нужно убрать, что дополнить. Мы вместе продумывали каждую сцену. Это было удивительное душевное, сердечное содружество и сотворчество писателя и режиссера. Я был счастлив работать с человеком, которого считаю одним из лучших русских кинорежиссеров. Лишь изредка его идеи по поводу сценария вызывали мое недоумение, но он умел деликатно и терпеливо объяснить, почему хочет сделать так, а не иначе, и я соглашался - режиссеру виднее. Заодно под руководством Хотиненко я, можно сказать, прошел курсы сценарного мастерства. Атмосфера фильма, на мой взгляд, полностью адекватна атмосфере моей книги. А то, что многое изменено в сюжете, многие сцены показаны совсем иначе, чем в романе, это даже интересно. Мне было радостно вместе с Владимиром Ивановичем создавать новую конструкцию. И все, что было придумано мной нового в процессе работы над сценарием, я вставил в третий вариант романа. То, что придумал в сценарии Хотиненко, я в свою книгу, разумеется, не включил.

Одна из тем книги - патриотизм, любовь к Родине. Как с вашей точки зрения соотносятся коммунистический режим и историческая Россия?

Я считаю, что историческая Россия выжила и победила вопреки коммунистическому режиму, противостоя ему и преодолевая его. Церковь наша, угнетаемая и медленно уничтожаемая этим режимом, стала в двадцатом веке гораздо крепче, чем она являлась в конце девятнадцатого, очистилась, явила сияющий сонм новомучеников. Я не коммунист, никогда им не был, но мне отвратительно, когда огульно охаивают советскую эпоху нашей истории. Она была необходима для России, чтобы очиститься, пройдя через горнило страданий. Я бы не хотел, чтобы советская власть вернулась, но и не считаю, что без нее можно было бы обойтись.

Сравнение лагеря с «монастырем со строгим уставом» - это ваш взгляд на ГУЛаг или действительно так говорили священники, прошедшие через лагеря?

ГУЛаг расшифровывается как Главное управление лагерями, и его никак нельзя сравнивать с монастырем. А вот лагерный быт во многом напоминал строгие монастыри. Иной монастырь даже бывал и построже, чем иной лагерь. Вспомним обители Иосифа Волоцкого, Нила Сорского... Православному человеку легче было пройти через ужасы лагерей, поскольку по-настоящему верующий христианин любое тяжкое испытание воспринимает как благо для своей души, как очищение от греховной скверны. Он всегда найдет в своем прошлом причину, за что так наказывает Господь, и смиренно примет Божью волю.

Главный герой романа, отец Александр Ионин в финале говорит, что молится за Сталина, потому что тот «изначальную страшную большевизию прикончил», патриаршество восстановил и при нем была одержана победа. Это его последние слова на страницах романа, фактически они воспринимаются как итог всей книги. Так и было задумано? Это главный вывод?

Нет, последние слова отца Александра - песенные: «Не пробуждай воспоминаний минувших дней, минувших дней...» Кроме упомянутых вами слов отца Александра, там еще есть слова отца Николая: «Сталину бы лет двадцать в лагерях потрудиться, был бы и сейчас жив». Так что воспринимать разговор двух священников как двух сталинистов нелепо. Да и я не сталинист. В романе отношение Сталина к людям выражено в его разговоре с Берией, где они обсуждают, что делать со священниками Псковской миссии, и оба приходят к выводу, что нет нужды разбираться, кто служил Гитлеру, кто не служил, а надо давать всем подряд путевки в лагеря, кому по десятке, кому по двадцатке. Но нельзя отрицать того факта, что Сталин и впрямь в тридцатые годы уничтожил «изначальную страшную большевизию». В своем романе «Господа и товарищи», посвященном страшным московским событиям ноября 1917 года, я как раз описываю эту «большевизию», опьяненную кровью, стреляющую по Кремлю даже после того, как в нем сдались юнкера, - просто чтобы потешиться видом разрушения русской святыни. Так вот, в тридцатые годы Сталиным были физически уничтожены почти все участники той московской кровавой бойни. Но одновременно в это же время расстреливали и зверски убивали священников. И после восстановления патриаршества, которое апологеты вождя народов опрометчиво расценивают как переход Сталина к православию, казни и зверства не утихли. Достаточно заглянуть в наш новый православный календарь, как часто там упоминаются новомученики, пострадавшие и в 1944-м, и в 1945-м, и в 1946-м годах, и позднее.

Нет, главный итог книги вовсе не в апологетике Сталина, а в том, что при любых - даже самых страшных - обстоятельствах нужно оставаться людьми. А христианам - оставаться христианами. И с достоинством сносить тяжелейшие испытания. Ибо претерпевший до конца спасется.

О фильме Владимира Хотиненко «Поп»

Вот – ключевые слова для характеристики героя, да и, пожалуй, самого фильма. Хотиненко снял фильм именно о русском священнике. И Сергею Маковецкому, кого только в жизни не игравшему, и чаще всего людей не русских – по духу, или – «новых русских» (которые такие же русские, как американцы – англичане), предстояло сыграть русского священника. Меня спросят: русские священники – это что, этническая общность? Да, и этническая. У таких, как протоиерей Александр Ионин, и отец был русским священником, и дед, и прадед.

Оно не было истреблено полностью даже богоборческой коммунистической властью. Хорошо помню молодого священника одного из подмосковных храмов в начале 90-х годов, когда священниками верующие люди становились точно так же, как солдаты лейтенантами в 1941 году. Он не имел никакого духовного образования, был косноязычен, в роли пастыря чувствовал себя довольно скованно. Но он был из потомственной священнической семьи. И однажды я увидел, как в нем «заговорили» гены отцов и дедов. Он пришел домой к «расслабленному», много лет лежавшему без движения, дал ему поцеловать крест и просто сказал: «Вставай!». И потянул крест на себя, словно приподымая им больного. И – о чудо! – тот поднялся. Он жив до сих пор, этот расслабленный. Не могу добавить – «и здоров», точнее, что полностью здоров, однако в храм он ходит самостоятельно и вполне может ухаживать за самим собой.

Потомственный русский священник – это, прежде всего, ощущение силы веры и дарованной тебе всей церковной полнотой благодатью. А если проще сказать – тихая уверенность в правоте своего дела. Тихая, но железобетонная. Вера отца Александра – это не вера юродивого из фильма П. Лунгина «Остров». То есть вера-то у них одна, в Господа Бога нашего Иисуса Христа, но юродивый Лунгина – новообращенный христианский подвижник, причем ведомый осознанием глубины своего греха, а скромный отец Александр, без преувеличения – олицетворение силы и величия двухтысячелетней святой соборной и апостольской Церкви. Пусть эта сила, как сказано в Писании, и в немощи совершается. И безусловное достоинство Сергея Маковецкого, что именно этого человека он и смог сыграть, причем, на мой взгляд, блестяще. Я не знаю, чья именно здесь заслуга – писателя Сегеня, издательского и кинематографического центра «Православная энциклопедия», режиссера Хотиненко, построившего на Мосфильме «домовую» церковь, в которой Маковецкий обучался навыкам пастырского «мастерства», или церковного консультанта – игумена Кирилла, настоятеля московского храма Живоначальной Троицы в Листах. Если по-нашему, по-православному, то заслуга, очевидно, общая, соборная . И меня это обстоятельство, если честно, более радует, чем если бы я наверняка знал, кому конкретно по этому поводу петь многие лета. С выходом фильма «Поп» совершилось благое общерусское дело, и мне отрадно сознавать, что и аз грешный имел к этому делу какое-то отношение, ибо волею судеб был одним из первых читателей романа «Поп» и без всяких оговорок рекомендовал его главному редактору журнала «Наш современник» С.Ю. Куняеву для опубликования. Так что многая лета всем, но всё же, всё же – Александру Сегеню особенно!

Правда, считаю необходимым уточнить, что я не колебался в оценке «Попа», когда уже прочел роман. А когда Александр Сегень только рассказал мне его идею, я, не скрою, подумал: что же, он написал роман о священнике-власовце? И даже что-то в этом духе у Сегеня спросил. Но само появление такого вопроса – вовсе не «остаточное явление» советской пропаганды в головах у людей моего поколения. И в романе Сегеня, и в фильме Хотиненко – это, по моему разумению, часть замысла. Вот человек, который приезжает служить в село Закаты под Псковом, опекаемый немцами. А немцы – народ практичный, «за просто так» ничего делать не будут. Кому же больше пользы принесло служение отца Александра и сотен других православных священников, окормлявших свою паству на оккупированной территории – немцам или русским? Утверждаю – такой фильм надо было специально снять, чтобы дать ответ на этот вопрос. С рациональной точки зрения здесь ничего не объяснишь. Хотя, если человек не желает видеть, он ничего и не увидит.

Подтверждение – в рецензии на фильм «от редакции» в «Независимой газете»: «Вместо духовных исканий, что как раз было бы понятно для духовного кино, зрителю преподнесли готовое решение – считать деятельность Псковской православной миссии подвижнической, а священников-миссионеров – почти ангелами. И ни тени сомнения – а надо ли было? Сотрудничество с немцами на своей земле, возрождение православия под крылом фашиста-оккупанта – благое ли дело было?» Как трогательна эта забота газеты о чистоте патриотической идеи! Жаль только, что автор рецензии и понятия не имеет, что такое духовные искания в Православии. Иначе бы он не написал подобной глупости: «Традиция религиозного кино в России нова. В отличие от Запада, который не знал многолетнего отлучения Церкви от людей. Поэтому западная традиция отражения в кино отношений Церкви и паствы многогранна и разнообразна. «Дневник деревенского священника» Робера Брессона, «Леон Морен, священник» Жан-Пьера Мельвиля, религиозно-философские произведения Ингмара Бергмана несли в себе мучительный конфликт между Богом и бесом в человеческой душе, между служением и сомнением. Эти режиссеры спорили с Богом, порой недоумевали, порой негодовали, полагая божественное начало выдумкой церковников, но они думали сами и заставляли думать зрителя. Оттого в этих непростых картинах куда больше духовного смысла, чем во всех ура-православных отечественных упражнениях последних лет».

Я помню еще то время, когда в роли религиозного (католического) режиссера пытались представить Федерико Феллини. Потом эти попытки оставили, потому что Феллини был таким же католиком, как я буддистом. Перечисленные же журналистом фильмы – никакие не религиозные, а антирелигиозные . Называть их религиозными – это всё равно, что называть антилиберальный фильм либеральным на том основании, что в нем фигурируют либералы.

Чтобы поверить в правду отца Александра – в то, что он и «под немцами» будет делать святое русское дело, нужно было увидеть его правду в действии. И мы ее увидели – например, в эпизоде, когда партизан Луготинцев в исполнении Кирилла Плетнева хочет убить «немецкого пособника» отца Александра, а Маковецкий тихо, но с необыкновенной силой актерской убедительности говорит: «Прежде чем совершить задуманное, разреши, я хотя бы отпущу тебе все грехи».

Луготинцев – воин, но и отец Александр воин – воин Церкви Христовой. Только ее оружие – не огнестрельное. Люди в Закатах вернулись к вере предков благодаря немцам. Но кто сказал, что враг не пригоден для этой цели? Если процесс примирения между атеистической властью и Церковью начался во время этой великой и страшной войны, чего никто не оспаривает, то были ли частью этого процесса священники и верующие, оставшиеся на захваченной врагом территории? Помилуйте, никто не сомневался в патриотической роли Русской православной церкви на землях, которые, скажем, захватил Наполеон. Причем и тогда не все православное духовенство осталось верным Москве – например, «колебнулось» белорусское. Но до 1917 года никто не ставил нашей Церкви в упрек, что она осуществляла служение и на оккупированной территории. Потому что она по апостольским правилам обязана это делать. Да, были священники, которые поминали за литургией Наполеона и Гитлера, но большинство всё же этого не делало, напротив – поминало наших митрополитов Фотия и Сергия.

Отец Александр не призывает народ к прямому сопротивлению немцам, но он учит паству любить тех, кто с помощью Божией изгонял из своих земель врагов – святого равноапостольного князя Александра Невского и даже католическую святую Жанну д"Арк.

Фильм Хотиненко показал нам православную Россию под пятой врага. Возможно, для эффективного сопротивления в тылу немцев довольно было бы и советской идеологии. Но факт остается фактом: на оккупированной территории не она определяла духовную жизнь людей. Да и на советской территории – тоже. И с той, и с другой стороны линии фронта русские люди валом шли в церкви. В 60–80-е годы прошлого века нас попытались заставить об этом забыть. А ведь это и было началом той политики «беспамятства», в которые ныне винят либералов эпохи Ельцина.

А пока отец Александр идет по захваченной фашистами Риге и, как ребенок, ест мороженое. Город окутана дымом – в фильме он нам не «расшифрован», а по роману мы знаем, что это горит местная синагога. На землю пришла беда – и скоро, скоро, она затянет в свой водоворот и героя. На псковской земле мир глядит на него уже не глазами мухи, а глазами умирающей коровы, которую доят пленные советские солдаты. Мир смотрит на героя всё расширяющимися от ужаса глазами.

Но есть и другие глаза.

Взгляд мухи, появившись в фильме как прием, превращается в метафору. Ведь Мухой отец Александр и его матушка Алевтина, великолепно и правдиво сыгранная Ниной Усатовой, звали еврейскую девушку Еву (в исполнении Лизы Арзамасовой), решившую вопреки воле отца перейти в христианство. Мир отца Александра, увиденный сначала глазами мухи, открывается в момент крещения глазам Мухи-Евы как мир сияющей истины Христа. И едва ли я ошибусь, если скажу, что весь фильм Хотиненко – развитие этой метафоры. Потому что даже если я ошибся, то он всё равно о сияющей истине Христа.

Или станете на путь в Жизнь вечную, на который отец Александр поставил уже не одну сотню человек. «Верных» – как говорят в церкви.

«Открытый финал» этот – дело рук мастера. Я не знаю, «заставляет ли он зрителя думать», что, по мнению автора рецензии в «НГ», необходимо для «религиозного фильма». Фильм снят о том, что выше всякой мысли. Он о Том, благодаря чему мы живы. Есть и другое киноискусство – о том, как (или почему) мы умираем. Я не утверждаю, что оно не нужно. Но нужен, согласитесь, выбор.

Теперь, с выходом фильма Хотиненко, он появился.

Специально для Столетия

Протопресвитер Алексий Ионов: судьба легендарного миссионера

«Православная жизнь» - август 2013 года

В 2009 году на экраны России и постсоветского пространства вышел исторический художественный фильм «Поп» известного режиссера Владимира Хотиненко. Картина была создана по благословению почившего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и была снята кинокомпанией Русской Православной Церкви «Православная энциклопедия» по одноименному роману Александра Сегеня, основанного на документальных материалах. Сюжет фильма посвящен одной из малоизученных страниц Великой Отечественной войны – деятельности Псковской православной миссии, в состав которой преимущественно входили священники из Прибалтики, возрождавшие церковную жизнь на оккупированных немцами территориях от Пскова почти до Ленинграда с августа 1941 года по февраль 1944. За эту деятельность многие участники миссии были несправедливо подвергнуты жестоким репрессиям: расстреляны или отправлены в сталинские лагеря. По мнению писателя Александра Сегеня, участники миссии находились в трагическом двойственном положении: «Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению христианства на Псковской земле. С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев, (...) принимали в свои семьи или пристраивали в семьях своих прихожан многочисленных беженцев, сирот, детей».
Фильм В.Хотиненко произвел достаточно сильное впечатление на многих зрителей. В том числе – и на Кирилла, Патриарха Московского и всея Руси, заявившего, что «это важное и правдивое слово о жизни Русской Церкви в трудные годы войны». «Поп» завоевал гран-при нескольких международных кинофестивалей («Лучезарный ангел», «Покров»), получил первую Патриаршую премию в области киноискусства. За свой фильм В.Хотиненко был удостоен и награды Латвийской Православной Церкви. Причина – не только в высоком качестве фильма или в том, что в его начале изображается латвийское пространство. Важно и то, что главный герой фильма – священник Александр Ионин, роль которого великолепно сыграл Сергей Маковецкий, не является абсолютно вымышленным персонажем, и у него имеется реальный прототип - Алексей Ионов, наш земляк.
Алексей Васильевич Ионов родился в Двинске 29 марта (11 апреля) 1907 года, в крестьянской семье выходцев из Ярославской губернии. В 1927 году А.Ионов закончил Государственную среднюю школу в Даугавпилсе и поступил в Латвийский Университет, проучившись там около двух лет, но затем продолжил образование в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. В конце 1933 года Ионов стал настоятелем Церкви Успения Пресвятой Богородицы на погосте Аксенова Гора (в то время – части Латвии, а ныне – Псковской области). С сентября 1937 года А.В.Ионов уже выполнял функции второго священника Церкви св. Александра Невского в Риге. Ионов был образованным человеком, владевшим несколькими иностранными языками, и в 1930-ые гг. достаточно часто публиковался в духовном журнале ЛПЦ «Вера и жизнь». В 1937 году он поступил на Православное отделение при теологическом факультете ЛУ, но не закончил: отделение было закрыто в 1940 году, после инкорпорации Латвии в состав СССР.
С августа 1941 года Ионов становится одним из первых священников-миссионеров Псковской православной миссии. Здесь он последовательно занимал самые раз-личные должности: благочинного Островского округа, настоятеля Афанасиевской Церкви в Гдове, благочинного Гдовского округа, настоятеля Варлаамовского храма в Пскове... Этот период детально освещен в ионовских «Записках миссионера», написанных в феврале 1952 года и впоследствии вдохновивших Александра Сегеня на создание романа «Поп». Процитирую несколько важных фрагментов из ионовского текста: «Два-три уцелевших подсоветских священника, запуганных, душевно-усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот человек. А духовный голод, жажда церковной молитвы, таинств и проповеди остро ощущались в этих местах. (...) К чести нашего духовенства, никто не отказался от участия в Миссии, от церковной работы в тех местах, где годами не звучало Слово Божие, не совершались богослужения, где народ молился лишь «про себя», сокровенно. (...) Что немцы – зло, никто из нас не сомневался. Ни у кого из нас не было, конечно, никаких симпатий к завоевателям «жизненного пространства» нашей родины. Глубокое сострадание и сочувствие к бедствующему народу, нашим братьям по Вере и крови, - вот что наполняло наши сердца». Ионов вспоминал, что «за двадцать восемь месяцев нашей миссионерской работы я не помню, чтобы кто-нибудь из подсоветских людей позволил сказать по нашему адресу нечто оскорбительное. Как правило, отношение большинства к нам было или доброжелательное, или самое корректное». Особенно теплые воспоминания остались у А.В. Ионова о псковских детях многотрудной военной поры: «Всюду я встречал детей, близких к Богу и к Церкви. (...) Все эти Коли, Миши, Пети, Ильюши наглядно свидетельствуют о том, что душа русского народа не отравлена, не загрязнена до конца ядом неверия, государством насаждаемого, и что цветут еще во славу Божию эти прекрасные «крины сельные» - полевые цветы - кроткие, чистые души на просторах Святой Руси, несмотря ни на что!»
Впоследствии Ионов вместе с семьей эвакуировался на Запад. Лишь чудом ему удалось избежать насильственной репатриации в Советский Союз. В конце 1940-ых гг. А.Ионов переехал в США и стал настоятелем Храма Казанской иконы Божией Матери (Си-Клиф, около Нью-Йорка), а впоследствии был переведен в Калифорнию, в г. Бурлингейм, где служил в Церкви Всех Святых, в Земле Российской просиявших. Там А.В.Ионов и скончался 4 февраля 1977 года.
Создателей фильма «Поп» иногда обвиняют в том, что образ Ионина далеко не во всем совпадает с жизненными перипетиями Алексея Ионова. Так, Ионин – типичный сельский батюшка, в то время как А.Ионов был высокообразованным человеком.. Александр Сегень объяснил это так: «Когда я начал работать над книгой, меня увлекли воспоминания священника Алексея Ионова, и я решил писать собирательный образ рядового участника Псковской миссии. Сюжетно отец Алексей Ионов стал главным прототипом нашего героя. Вот только в конце войны отец Алексей ушел вместе с немцами и большую часть своей жизни провел в Германии, а мой герой – отец Александр Ионин – должен был остаться и пройти через сталинские лагеря. А характер его я списывал с моего духовного отца – священника Сергия Вишневского, который живет и служит в селе Флоровском Ярославской епархии. (...) Работая над образом, я постоянно представлял себе, как бы повел себя в той или иной ситуации мой дорогой отец Сергий. Поэтому и роман посвящен не только светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны, но и митрофорному протоиерею Сергию Вишневскому».

Александр ионин биография священник. История Псковской православной миссии. Протоиерей Алексий Ионов (1). Актерская удача маковецкого

Комментарии