Русское имя – это сложная формула, в истории которой далеко не все однозначно. Как давали имена на Руси, что такое феномен «полуимени», и какими были настоящие имена русских царей? Будем разбираться.

Прозвищные имена

Традиция давать имена на Руси сложилась еще в дохристианские времена. Любое слово, связанное с обычаем, привычками, внешним видом, окружающей средой, могло «прилипнуть» к человеку и стать его именем. Таких имен-прозвищ насчитывалось несколько тысяч, однако в широком употреблении было не более ста. Условно, их можно поделить на десяток групп.

Вот некоторые из них. Числовые имена – Первой, Вторак, Третьяк. Связанные с внешними признаками – Чернява, Беляк, Малюта. С чертами характера – Молчан, Смеяна, Истома. С живой природой – Бык, Щука, Дуб. Или с ремеслом – Ложка, Кузнец, Шуба. Впрочем, с возрастом, такие имена могли заменяться на другие – более подходящие человеку.

Как особую категорию прозвищных имен стоит выделить защитные имена. Во избежание пагубного влияния злых духов или других людей человеку часто давали второе имя, которое знали все – Некрас, Злоба, Крив. Такое неказистое имя по поверью и защищало его носителя от сглаза или порчи.

После появления на Руси христианских имен прозвища не исчезли, а стали дополнением к основному имени. Они использовались как в среде низкого сословия, так и у родовитых людей. В качестве примера можно назвать Александра Невского, Симеона Полоцкого или Ивана Калиту.
Прозвищные имена в России имели хождение вплоть до XVIII столетия, пока не были полностью запрещены Петром I. Впрочем, с XV столетия активно набирал обороты другой процесс, при котором прозвищные имена стали преобразовываться в фамилии.

Прямое имя

В XIV- XVI столетиях в России при рождении было принято давать прямые имена в честь святого, чья память отмечалась в этот день. В отличие от публичного христианского имени, прямое имя обычно употреблялось в узком кругу близких и родных людей. Так, Василий III носил прямое имя Гавриил, а его сын Иван Грозный – Тит.

Иногда складывалась парадоксальная ситуация, когда родные братья могли быть полными тезками – носить одинаковые публичное и прямое имя. Например, старший и младший сыновья Ивана Грозного публично именовались Дмитриями, а в тесном кругу – Уарами.

Традиция прямого имени берет начало в ранней родословной Рюриковичей, когда Великие князья носили одновременно языческое и христианское имя: Ярослав-Георгий (Мудрый) или Владимир-Василий (Мономах).

Имена у Рюриковичей

В династии Рюриковичей было две категории имен: славянские двухосновные – Ярополк, Святослав, Остромир и скандинавские – Ольга, Глеб, Игорь. За именами закреплялся высокий статус, а поэтому принадлежать они могли исключительно великокняжеской особе. Только в XIV веке такие имена входят в общее употребление.

Интересно, что родовое имя не могло оставаться свободным: если умирал дед, его именем называли новорожденного внука, однако появление одновременно живущих братьев-тезок в домонгольский период не допускалось.
Позднее после канонизации Русской Православной Церковью носителей как славянских, так и скандинавских имен такие имена стали считаться христианскими, например, Владимир или Глеб.

Христианизация имен

По мере укрепления на Руси христианства постепенно славянские имена уходили в прошлое. Существовали даже специальные списки запрещенных имен, в которых особый запрет накладывался на те, которые были связаны с языческим вероисповеданием, например, Ярило или Лада.

От династических предпочтений в пользу христианских имен пришлось постепенно отказываться и Рюриковичам. Уже Владимиру Святославовичу при крещении было дано имя Василий, а княгине Ольге – Елена. Интересно, что сыновья Владимира Борис и Глеб, чьи имена в последствие канонизировались, в крещении были названы соответственно Романом и Давидом.

С распространением в России книгопечатания большое значение стало придаваться написанию имен. Искаженное написание имени могло повлечь за собой обвинение в бесчестии. Однако царским указом от 1675 года было разъяснено, что ошибки в правописании имен по незнанию «природы тех народов, в которых кто родился», не являются преступлением, а потому «судов в том не давать и не разыскивать».

Полуимена

Официальное использование полуимен в уменьшительно-уничижительном тоне было распространено в России с XVI по XVIII века. Часто так именовали государственных преступников – Стенька Разин или Емелька Пугачев. Также обязательным было употребление полуимени при обращении в вышестоящие инстанции. Так, к примеру, Григорий должен был называть себя «Гришкой, царским холопом». Известно, что во время «политического маскарада» – отречения Ивана Грозного от престола – «бывший» царь предстал как «Иванец Васильев».

Имена у Романовых

В период царствования династии Романовых наблюдаются довольно большие хронологические расхождения между днем рождения и тезоименинством – вплоть до двух месяцев. Это связано с тщательным подбором имени святого, что обуславливалось генеалогическими и династическими предпочтениями.

При самом «имянаречении» Романовы в первую очередь руководствовались обычаями своих предков. С этим связан, например, запрет на имена Петра и Павла после убийства Петра III и Павла I. Совершенно естественным было давать имена в честь старших родственников. Следуя этому правилу, Николай I назвал своих четверых сыновей теми же именами и в том же порядке, что и его отец Павел I.
Обновление именослова Романовых происходит при Екатерине II. Она вводит в династическое преемство новые имена, называя своих внуков Николаем (в честь Николая Чудотворца), Константином (в честь Константина Великого) и Александром (в честь Александра Невского). Правда со временем при разрастании древа Романовых появляются и подзабытые династические имена – Никита, Ольга, и даже отсутствующие в святцах – Ростислав.

«Иван, не помнящий родства»

Имя Иван практически стало нарицательным для русского человека, и неспроста: до 1917 года это имя носил каждый четвертый крестьянин в Российской империи. Более того, беспаспортные бродяги, которые попадались в руки полиции, часто именовали себя Иванами, что и послужило возникновению устойчивого выражения «Иван, не помнящий родства».

Долгое время, имеющее иудейское происхождение имя Иван не распространялось на правящую династию, однако начиная с Ивана I (Калиты) им называются четыре государя из рода Рюриковичей. Используют это имя и Романовы, однако после гибели в 1764 году Ивана VI оно оказывается под запретом.

Отцовская преемственность

Употребление на Руси отчества как части родового имени – это подтверждение связей человека с отцом. Знатные и простые люди называли себя, к примеру, «Михаил, Петров сын». Особой привилегией считалось добавление к отчеству окончания «-ич», что позволялось людям с высоким происхождением. Так именовали Рюриковичей, – например, Святополк Изяславич.

В «табели о рангах» при Петре I, а затем и в «чиновной росписи» при Екатерине II строго закреплялись различные формы окончания отчеств (например, «-ович» или «-ов») в зависимости от принадлежности человека к определенному классу.

С XIX века отчество начинает использовать зарождающаяся интеллигенция, а после отмены крепостного права его разрешают носить и крестьянству. Жизнь современного человека уже не мыслима без отчества, и это не только прочность традиций – официальная уважительная форма обращения, но и практическая необходимость – различение людей имеющих одинаковые имя и фамилию.

Отчество является характерной чертой, отличающей русскую систему антропонимики от большинства современных европейских: в Европе оно представлено лишь у других восточных славян (белорусов и украинцев), а также у болгар и исландцев (у последних практически отсутствуют фамилии). Адаптация русскими имён других народов обычно сопровождается теми или иными фонетическими изменениями, а нередко и появлением отчества.

Имена, отчества и прозвища были известны с древнейших времён. При этом древние источники не всегда помогают чётко разграничить дохристианские имена (даваемые с рождения) и прозвища (приобретаемые в более позднем возрасте). Фамилии появились на Руси довольно поздно и, как правило, они образовывались из имён и прозвищ предков . Первыми в XIV-XV вв. приобрели фамилии князья и бояре. Впрочем, и в XVI в. наследование некняжеских боярских фамилий было весьма неустойчивым. Потом стали приобретать фамилии купцы и духовенство. В середине XIX в. , особенно после отмены крепостного права в г., формируются фамилии крестьян. Процесс приобретения фамилий, в основном, завершился к 30-м годам XX века .

Именная формула

Состав

Существует следующие традиционно используемые компоненты русского антропонима, из которых могут складываться различные модели именования человека:

• Имя - личное имя, даваемое при рождении, обычно одно, но в древности могло даваться и несколько имён. Уменьшительное (гипокористическое) имя - неофициальная форма имени, образуемая от личного при помощи тех или иных суффиксов или усечения (Мария - Маша - Машка - Маня - Муся и т. п., Александр - Саша - Сашура - Шура - Саня - Шурик - Искандер; Николай - Коля - Колюсик - Ника и т. п.). В новое время подобные образования, граничащие с прозвищами, производятся и от фамилий (Кислов - Кислый, Панов - Пан), что представляет собой процесс, исторически обратный образованию фамилий.
• Отчество - патроним, указание на имя отца. Имеет окончание -(в)ич, -(в)на; в древности также -ов, -ин аналогично современным фамилиям (в болгарском языке это сохранилось).
• Фамилия - наследуется из поколения в поколение по мужской линии. Обычно исконная русская фамилия заканчивается на -ов/-ев (от основ второго склонения: Петров, Конев) или -ин (от основ первого склонения: Фомин, Кошкин); реже -ий/-ой (Рождественский, Садовской); -ых (Петровых); менее характерны для русских (в отличие от других восточных славян) фамилии с нулевым окончанием (Бобёр, Воробей и т. п.).
• Прозвище - индивидуальное наименование, которое даётся не при рождении и связано с теми или иными характерными особенностями или событиями. Для древних времён характерно весьма устойчивое и почти официальное употребление многих прозвищ (например, Иван Калита, Василий Есифович Нос - новгородский посадник), но и сейчас прозвища неформально широко используются, особенно в молодёжных социальных группах, где могут выступать как фактически основное средство номинации человека.

Модели

В наиболее полной форме русское имя, как и полные имена других народов , чаще используется в официальных документах и гораздо реже - в других ситуациях. В России для её граждан (не только этнических русских) эти три элемента антропонима в обязательном порядке указываются в официальных документах.

Наибольшее распространение получила двухкомпонентная модель именования . Это может быть:

• имя + отчество - чаще используется по отношению к взрослым и пожилым людям или при подчеркнуто уважительном обращении к человеку (Владимир Владимирович, Алла Борисовна ).
• имя + фамилия - стереотипная форма при упоминании человека в третьем лице (Василий Кудрявцев или Вася Кудрявцев, Татьяна Смирнова или Таня Смирнова ).
• имя + прозвище - чаще неформальное именование человека (Ольга Рыжая, Жора Хомяк ).

При неформальном общении и в семье часто также используется просто личное имя , без каких-либо дополнений, либо уменьшительное имя (гипокористика). Обращение же только по отчеству является просторечным (при этом отчество обычно произносится в намеренно упрощенной форме: Михалыч , Саныч и т.п.). Обращение только по фамилии распространено в школах, учебных заведениях (обращение обучающих к учащимся) и военизированных организациях и часто не является приятным для владельца фамилии. Также используется как способ переклички.

Личное имя

Имя, которое присваивается человеку при рождении и под которым он известен в обществе. В древней Руси различались канонические и неканонические имена.

В дохристианскую эпоху, то есть почти до конца X в. , в среде восточных славян (предков современных русских, украинцев и белорусов) использовались только личные имена, которые давались детям при рождении.

Отчество

Отчество в составе именной формулы выполняло тройную функцию: дополняло имя, отличая его обладателя (в дополнение к фамилии) от тёзки, проясняло родство в кругу семьи (отец - сын) и выражало почтение (форма вежливости).

Имя-отчество возникло как знак уважения, почитания достойного, сначала по отношению к князьям (летописи XI в.) - боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков , затем к именитым боярам, дворянам, а при Петре I и отличившимся купцам; в XIX в. представители высших слоёв общества обзавелись формой на -вич . Отчество на «ев», «ов», «ин» - получали купцы, на «ец» - младший в семье. Наряду с этим встречаются записи: пушкарь Тимошка Кузьмин сын Стрелкин, посиделец Ивашка Григорьев , гулящей Тимошка Иванов. Формы типа Григорьев, Иванов - ещё не фамилии. Их иногда называют «полуотчествами», поскольку это не Григорьевич и не Иванович. Бедные, как правило, не имели отчеств.

Отчества, образованные как от русских, так и от нерусских имён, встречались в древнейших русских письменных памятниках - ср. Бурчевич, Берендеич (от тюркского родового имени Бурчи и от племенного названия берендеи). При многочисленных переписях населения требовалось записать всех «по именем с отцы и прозвищи».

Исторически сложилось, что отчество разделилось как бы на несколько разрядов. Холопы вообще его не имели. Просто знатные люди получали полуотчество: Пётр Осипов Васильев. Что же касается отчества на -ич, то оно стало как бы знаком того, что человек его носящий, принадлежит к сословной, аристократической верхушке. Таким образом -ич выделился из отчества, перестал быть суффиксом в полной мере и начал употребляться самостоятельно, превратившись в особый термин привилегированности, родовитости лиц или сословий. -ич стал восприниматься как титул, как указывающие на родовитость слова «де» (во французском языке), «фон» (в немецком), «Ван» (в голландском). В соответствии с таким положением -вичем можно было награждать, что и делали русские цари.

Однако, формы отчества на -ов/-ев в XIX в. употреблялись лишь в канцелярской речи, в официальных документах. В неофициальных же ситуациях, в быту, русские люди именовали друг друга и по именам и отчествам в такой форме, которая привычна нам теперь: величание на -ович, -евич, -овна, -евна, -ич, -инична не ограничивалось. Иногда оно использовалось даже вместо имени (как иногда и сейчас), когда говорящий хотел подчеркнуть особое уважение к человеку, выказать оттенок расположения, любви.

Фамилия

Русские фамилии - это наследуемые официальные наименования, указывающие на принадлежность человека к определённому роду .

Фамилия, несомненно, являлась главной составляющей именной формулы, поскольку служила, в частности, более чёткому осознанию родовой принадлежности, её выражением. Как правило, русские фамилии были одинарными и передавались только по мужской линии (хотя были исключения).

Фамилии обычно образовывались с помощью суффиксов от собственных и нарицательных имён, причём большинство - от притяжательных прилагательных с суффиксами -ов (-ев), -ин (Иван - Иванов , Сергей - Сергеев , Кузьма - Кузьмин и т. п.).

На Руси фамилии образовывались от имени предка и отчества (Иванов , Петров); от места или от эпитета по месту жительства предка (Задорожный , Заречный); от названия города или местности, из которой происходил человек (Москвитин , Тверитин, Пермитин); от профессии, должности предка (Сапожников , Лаптев , Приказчиков, Бондарь); от порядка рождения предка (Третьяк , Шестак); от этнического происхождения предка (Хохлов , Литвинов , Поляков , Татаринов , Москалёв). Чаще фамилии в своём основании имели кличку или отчество какого-либо члена рода, чем-нибудь отличившегося, переехавшего в другую местность, ставшего владельцем имения или главой особенно большого семейства.

В различных общественных слоях фамилии появились в разное время. Первыми в XIV-XV вв. приобрели фамилии князья и бояре. Обычно они давались по названиям их вотчинных владений: Тверской , Звенигородский , Вяземский . Среди них немало фамилий иностранного, особенно восточного происхождения, поскольку многие дворяне прибывали на службу к царю из чужих земель. Способы образования дворянских фамилий (фамилий древних дворянских родов и родов, выслуживших дворянство чинами после введения Табели о рангах) были многообразными. Небольшую группу составляли фамилии древних княжеских родов, происходивших от названий их княжений. До конца XIX в. из числа таких родов, ведших своё происхождение от Рюрика , сохранилось пять: Мосальские , Елецкие , Звенигородские , Ростовские (последние обычно имели двойные фамилии) и Вяземские . От названия вотчин произошли фамилии Барятинских, Белосельских, Волконских, Оболенских, Прозоровских, Ухтомских и некоторых других.

В XVIII-XIX вв. стали появляться фамилии у служивых и торговых людей. В них часто отражались географические понятия по факту рождения. Духовенство стало приобретать фамилии лишь с середины XVIII в., обычно образуемые от названий приходов (Преображенский , Никольский , Покровский и т. п.).

В середине XIX в., особенно после отмены крепостного права в 1861 г., формируются фамилии крестьян (от фамилий помещиков, названий населённых пунктов, прозвищ, отчеств), а у некоторых они появились только в 30-е годы XX века.

Прозвище

Прозвища, в отличие от имён, всегда отражают не желательные, а реальные свойства и качества, территориальное или этническое происхождение, место проживания их носителей и обозначают, таким образом, особый смысл, который имели эти свойства и качества для окружающих. Прозвища давались людям в разные периоды их жизни и обычно были известны довольно ограниченному кругу людей.

Не следует путать прозвища и языческие древнерусские имена. Но далеко не всегда между ними проходит четкое различие. Это связано, в частности, с обычаем давать детям имена, образованные от этнонимов , названий животных, растений, тканей и других предметов, «защитные» имена. Судя по всему, именно о таких прозваниях писал в начале XVII в. английский путешественник Ричард Джемс в своем словаре-дневнике:

Тем не менее, и в настоящий момент люди могут получить полуофициальное прозвище, либо придумать его себе сами.

Иногда произвище и в наши дни используется официально, например Александр Панкратов-Белый и Александр Панкратов-Чёрный .

Литература

• Ю. А. Рылов Романская и русская антропонимика
• Н. И. Шейко Русские имена и фамилии
• В. П. Берков 2005. Русские имена, отчества и фамилии. Правила употребления.
• Н. И. Формановская Социокультурное пространство русского личного имени и современные средства массовой информации
• Н. М. Тупиков Словарь древнерусских собственных имен. СПб, 1903.
• А. В. Суперанская Словарь русских имен
• М. Морошкин Славянский именослов или собрание славянских личных имен в алфавитном пордке. СПб., 1867.
• Б. О. Унбегаун Русские фамилии / Пер. с англ. / Общ. ред. Б. А. Успенского. М., 1989; 2-е изд. 1995; то же: Unbegaun B.O. Russian surnames. Oxford, 1972.

Сноски

Ссылки

• Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имен. - М.: Русский путь , 2004.
• Женские имена, мужские имена. Полный Православный календарь.

Wikimedia Foundation . 2010 .

В издательстве «Никея» вышел сборник воспоминаний «Няня. Кто нянчил русских гениев»

Текст: Наталья Соколова/РГ
Отрывок и обложка книги предоставлены издательством «Никея»

Русская няня — для нас это знаменитая «Арина Родионовна», няня Александра Сергеевича. Такие няни были у многих русских людей, но о них было ничего неизвестно до недавнего времени. Идея сборника воспоминаний о нянях принадлежит педагогу, богослову, писателю и поэту Сергею Дурылину . В первой половине XX века он начал искать материалы, собралась внушительная папка, благодаря потомкам дошедшая до наших дней, но закончить задуманное Сергей Николаевич не успел. «Русская няня в религиозном, нравственном, эстетическом развитии русского человека имела несравненно большее значение, чем сотни всяких педагогов, публицистов, просветителей, проповедников и т. д., — писал Дурылин, — … русскую науку и историю можно горько упрекнуть за то, что она не уделила никакого внимания историческому подвигу русской няни, тогда как русская поэзия и художественная литература, в числе немногих положительных образов, сохранили и возвеличили именно образ русской няни».
Почему же в издательстве «Никея» через много лет решили обратиться к этому проекту? Феномена няни в том патриархальном, «пушкинском» понимании больше не существует. Няня теперь перешла в разряд домработниц и прислуги, выполняющих прикладную функцию — посидеть с ребенком, пока мама и папа заняты работой и делами. Тем интереснее вспомнить былое и, может, даже чему-то поучиться у добрых нянь прошлого, этих ангелов-хранителей.

Книга «Няня. Кто нянчил русских гениев» развенчивает миф, что няни были дремучи.

Несмотря на отсутствие должного образования, они несли бесценный опыт крестьянской мудрости, обладали чувством юмора и особым достоинством. Они были источником тепла и любви, которыми ребенок с рождения должен быть окружен. «Няням и дядькам должно быть отведено почетное место в истории русской словесности, — писал другой известный публицист . — В их нравственном воздействии на своих питомцев следует, по крайней мере, отчасти, искать объяснения, каким образом в конце прошлого и первой половине нынешнего столетия, в наше оторванное от народа общество, в эту среду, хвастливо отрекавшуюся от русских исторических и духовных преданий, пробивались иногда, неслышно и незаметно, струи чистейшего народного духа».
Материалы, которые вошли в книгу, очень долго лежали в архивах. Составитель книги Виктория Торопова , автор биографии Дурылина в , в 60-е годы прошлого века жила в доме Дурылина в Болшеве. Вдова писателя Ирина Алексеевна передала папку с собранным материалом и попросила подготовить ее к печати, а при возможности издать, дополняя ее другими материалами о нянях, которых в архиве Дурылина не было.
Больше половины воспоминаний не известны широкому читателю, они никогда не публиковались. Список имен, чьи воспоминания собраны в книге в хронологическом порядке, впечатляет: сам Сергей Дурылин, конечно, Николай Пирогов, Яков Полонский, Сергей М. Соловьев, Федор и Андрей Достоевские, Константин Станиславский, Модест Мусоргский, Василий и Александр Верещагины, Дмитрий Мережковский, и даже Вера Фигнер и Петр Шумахер. Воспоминания детства от представителей дворянских семей, мещанских и купеческих. «В книге собраны разные жанры: воспоминания, небольшие свидетельства, стихотворения, — говорит о сборнике литературный критик Николай Александров. — Весь этот удивительный мир со своими достоинствами и недостатками.

Несмотря на различное происхождение людей, чьи воспоминания опубликованы в книге, характер няни неизменен.

Типология сразу узнается и читается. Няни не были равны по своему социальному происхождению, они несколько отличались по степени образованности, но не это было главным. Дядьки и няньки — это то, что составляло мир ребенка. Они были носителями особой душевности, религиозности, соединенной с суевериями и бытовым язычеством, бескорыстной преданности. Няня не приходила и уходила, она постоянно жила в семье, она была членом семьи, у нее была отдельная комната, она была хозяйкой в детской. У Дурылина есть воспоминания, что родители даже не заходили в детскую. Няня закладывала основы — что хорошо, что плохо, что есть любовь и нелюбовь. Мир этот не восстановить. Единственное, что мы можем сделать — сохранить воспоминания о нем и рассказать об этом опыте нашим детям».

Издатели очень долго спорили, включать или нет в сборник воспоминания известной террористки Веры Фигнер, несколько раз совершавшей попытки убить Александра II.

В итоге в книгу вошли ее воспоминания о няне и письмо к сестрам из Шлиссельбургской крепости, датированное 9 марта 1904 года. Оказавшись в заточении — в одиночной камере она провела двадцать лет — Фигнер писала мемуары. И важнейшее место в них занимают воспоминания именно о няне, которая в противовес ее отцу, в семье, где росли восемь детей, была источником тепла и добродетели. «Няня в первые десять лет нашей жизни была единственным существом, с которым мы чувствовали себя свободно и которое не ломало нас; она одна, как умела и как могла, любила и ласкала нас, и ее одну мы могли любить и ласкать без стеснения, — вспоминала Вера Фигнер. — В семье нас держали строго, даже очень строго: отец был вспыльчив, суров и деспотичен… Мать - добра, кротка, но безгласна. Ни ласкать, ни баловать, ни даже защитить перед отцом она нас не могла и не смела, а безусловное повиновение и подавляющая дисциплина были девизом отца».

Портал «Год литературы» приводит отрывок из книги «Няня. Кто нянчил русских гениев?»

«Няня. Кто нянчил русских гениев?»,

М., «Никея», редакция «Встреча», 2017

Николай Пирогов

Другая черта, свидетельствовавшая о моей детской наивности в ту пору, была привязанность к моей старой няне. Эта замечательная для меня личность называлась Катериною Михайловною; солдатская вдова из крепостных, рано лишившаяся мужа и поступившая еще молодою к нам в дом, с лишком 30 лет оставалась она нашим домашним человеком, хотя и не все это время жила с нами; горевала вместес нами и радовалась нашими радостями. Я сохранил мою привязанность, вернее, любовь к ней до моего отъезда из Москвы в Дерпт.

Видел ее и потом еще раза два; но в последние годы она начала сильно зашибать; и прежде это добрейшее существо с горя и с радости иногда прибегало к рюмочке, но уже одна рюмка вина сейчас выжимала слезы из глаз. «Михайловна заливается слезами» - это значило, что Михайловна, с горя ли с радости, выпила рюмку. Мы - и дети, и взрослые - все это знали и, зная, иногда с нею же плакали, не зная о чем. Все существо этой женщины было пропитано насквозь любовью к нам, детям, вынянченным ею.
Я не слыхал от нее никогда ни одного бранного слова; всегда любовно и ласково останавливала она упрямство и шалость; мораль ее была самая простая и всегда трогательная, потому что выходила из любящей души. «Бог не велит так делать, не делай этого, грешно!» - и ничего более.
Помню, однако же, что она обращала внимание мое и на природу, находя в ней нравственные мотивы. Помню, как теперь, Успеньев день, храмовый праздник в Андроньевом (правильно: Андрониковом. - В. Т.) монастыре; монастырь и шатры с пьяным, шумящим народом, раскинутые на зеленом пригорке, передо мною, как на блюдечке, а над головами толпы - черная грозовая туча; блещет молния, слышатся раскаты грома. Я с нянею у открытого окна и смотрим сверху. «Вот, смотри, - слышу, говорит она, - народ шумит, буянит и не слышит, как Бог грозит; тут шум да веселье людское, а там, вверху, у Бога - свое».

Это простое указание на контраст между небом и землею, сделанное, кстати, любящею душою, запечатлелось навсегда и всякий раз как-то заунывно настраивает меня, когда я встречаю грозу на гулянье. Бедная моя нянька, как это нередко случается у нас с чувствительными, простыми людьми, начала пить и, не перенося много вина, захирела, и так, что собралась уже умирать; не знаю уже, почему, но решено было поставить промывательное; я был тогда уже студентом и в первый раз в жизни совершил эту операцию над моею нянею; она удивилась моему искусству и после сюрприза тотчас же объявила: «Ну, теперь я выздоровлю». Через три дня она, действительно, поднялась с постели и жила еще несколько лет; прожила бы, может быть, и более, если бы, на свою беду, не нанялась у Авдотьи Егоровны Драгутиной, молодой жены пожилого мужа-купца. Был у них сынок, Егоринька; к нему и взяли мою няню, а через няню познакомилась и наша семья с Драгутиными.
О, tempora, o mores! Цицерон, которого я тогда не читал, кажется, всегда и везде кстати.
Замоскворечье; хорошенькая, веселенькая, красиво меблированная квартира во втором этаже.
Хозяйка, лет 25, красивая, всегда наряженная брюнетка с притязанием на интеллигенцию, с заметною и для меня, подростка, склонностью к мужскому полу, с раннего утра до ночи одна с маленьким сыном, нянею и учителем, кандидатом университета, рослым и видным мужчиною, Путиловым. Муж, угрюмый, несколько напоминающий медведя, впрочем, не из дюжинных и добропорядочный во всех отношениях, целый день в лавке, в гостином дворе; дом - как полная чаша; чай пьется раз пять в день, кстати и некстати.
Муж, возвращающийся поздно домой, усталый, идет прямо к себе в комнату, пьет чай, ужинает и ложится спать. Ребенок уходит спать в детскую с нянею.
Хозяйка и учитель остаются наедине, в двух больших комнатах, пьют чай, запирают и входные, и выходные двери, и так на целую ночь до рассвета. Ежедневно одна и та же история.
- Да что же они там делают одни? - любопытствовал я узнать от моей няни.
- Да кто же их, батюшка, знает; никого не пускают к себе - как тут узнаешь? Слышно, что то говорят, то молчат.
- А муж что?
- Муж спит.
Так продолжается целые годы. Я охотно посещал этот дом, забавлялся и с мальчиком, шутил и сплетничал с Авдотьею Егоровною, и всегда в присутствии няни (не упускавшей меня из виду) пил чай, кофе, шоколад, сколько в душу влезало. Однажды прихожу - молчанье, темнота, шторы спущены.
Что такое? Авдотья Егоровна что-то нездорова. Смотрю - моя Авдотья Егоровна лежит на полу, в одном спальном белье; в комнате чем-то летучим пахнет.
Слышу - что-то бормочет; няня около нее и делает мне какие-то знаки, чтобы я вышел. Что за притча! Оказалось, что эта милая дамочка чистит себе зубы табаком и потом упивается гофманскими каплями, бывшими тогда в большом употреблении как домашнее средство против всех лихих болезней. Потом гофманские капли заменились полынною, а, наконец, и простяком.

Учитель кончил курс. Хозяин обрюзг более прежнего и сделался еще неприступнее; а хозяйка, спившись с круга, увлекла в запой и мою добрую, милую няню, Катерину Михайловну. /…/

Василий Верещагин

Из впечатлений самых первых годов не осталось у меня ничего сознательного; говорили, что я всегда просил у няни: «папки-кокс!»: папки - хлеб; кокс - кости, глодать которые я очень любил. Мне рассказывали также, что очень маленького меня полушутя-полусерьезно мамаша иногда посекала, и чтобы не оставалось во мне сердитого чувства, после экзекуции заставляла кричать: «Ку-ка-реку!» - в горе, в слезах, я исполнял
приказание, но, к счастию, совсем не помню об этом.
Тоже неясно помню ссоры из-за меня няни с первым гувернером нашим Витмаком Федором Ивановичем и даже с мамашею, которым она не давала меня наказывать. Я был, как рассказывали, ребенок болезненный, нервный. Почти все мы страдали так называвшейся у нас золотухой, в сущности, мокрыми лишаями, от которых лечили нас декоктами, прикладыванием папоротника и другими домашними средствами; по милости комаров, впрочем, расчесывание кожи детьми было только натурально, а комаров было великое множество!

Вспоминаются и дамы - помещицы и чиновницы, ведущие беседу на диванах «в каминной» и «гостиной». Тут впервые совершенно ясно выступает передо мною моя собственная фигура: в синей мериносовой, прошитой красным шнурком рубашечке, с такою же сумочкою для платка через правое плечо, в белых коленкоровых штанишках я иду здороваться с гостями. Волосы мои гладко причесаны и сильно напомажены помадой - «Мусатова в Москве с сыном», как гласил ярлычок на банке, - панталоны
накрахмалены и шумят.
- Няня, как хрустит! - говорю я старушке, следующей за мною или, вернее, за нами, потому что помню себя со старшим братом. Няня, тоже принаряженная и без табака под носом, идет с праздничным выражением на лице и ласково, низко кланяется барыням, называя всех по именам, с прибавкой «матушка» для тех, кто постарше.

О чем эта книга

Для кого эта книга
Кто мы? Кто наши предки? Как они жили? На кого мы похожи? Как могло быть или как должно быть? Такими вопросами, наверное, задавался и задается каждый думающий русский человек. О том, как воспитывались дети в 19-20 веках, мы можем узнать из этого собрания мемуаров. История мысли и общественного развития в России едва ли может...

О чем эта книга
Книга "Няня" представляет собой уникальное собрание воспоминаний выдающихся деятелей русской культуры и науки 19-20-го веков о своих нянях. Идея сборника принадлежит замечательному русскому писателю С. Н. Дурылину. Собрав папку мемуаров своих знаменитых современников и предшественников, он, к сожалению, приступить к этой работе не успел. Однако колоссальное историческое и культурное значение феномена русской няни, "…этой великой матери русского человека только по закону любви, а не по закону родительства", заставило Викторию Николаевну Торопову - автора биографии С. Н. Дурылина (ЖЗЛ) - завершить бесценный труд.

Для кого эта книга
Кто мы? Кто наши предки? Как они жили? На кого мы похожи? Как могло быть или как должно быть? Такими вопросами, наверное, задавался и задается каждый думающий русский человек. О том, как воспитывались дети в 19-20 веках, мы можем узнать из этого собрания мемуаров. История мысли и общественного развития в России едва ли может быть вполне понятна без частной истории семей. Эта книга - для всех, кому дорог уклад и нравы ушедшей эпохи, для широкого круга читателей, интересующихся нашей культурой.

Почему мы издали эту книгу
Для нас русская няня - это всегда Арина Родионовна… Но были и другие гении, и другие няни. "В течение тысячелетий именно педагогика матерей, бабушек, нянь и была исторической педагогикой целого народа", - пишет Сергей Дурылин. "Детским богословием" называет он чистую православную веру няни, которую она прививает своему чаду. Сегодня няни снова появляются в семьях - но к ним предъявляются совершенно другие требования. Может, критерии выбора няни своему ребенку все-таки строить по другому принципу? Об этом предлагается подумать, читая эту книгу, которая сегодня становится как никогда актуальной.

"Изюминка" издания
Сергей Дурылин, Александр Пушкин, Софья Капнист-Скалон, Николай Пирогов, Александр Герцен, Петр Шумахер, Яков Полонский, Сергей Соловьев, Федор Достоевский, Иван Никитин, Григорий Ге, Модест Мусоргский, Василий Верещагин, Александр Верещагин, Андрей Лесков, Софья Ковалевская, Анна Черткова, Сергей Танеев, Евгений Трубецкой, Дмитрий Мережковский, Иван Бунин, Надежда, Татьяна Щепкина-Куперник, Алексей Ремизов, Александр Блок, Мария фон Бок (урожд. Столыпина), Владислав Ходасевич, Анастасия Цветаева, - это далеко не полный перечень имен наших великих соотечественников, оставивших удивительные воспоминания о своем детстве и нянях.

Цитата:
Няня ставила меня перед образом - "Семь спящих отроков" - с всегда горящей, темно-малиновой с белыми пятнышками лампадкой и учила шептать молитву: "Ангел мой хранитель! Сохрани меня и помилуй, дай мне сна и покою и укрепи мои силы". Этой молитвы нет ни в каких молитвенниках. Ее сложила сама няня, для нас, детей, - сложила тут же, перед иконой. И если б случилось, что я забыл все молитвы, я не забуду этой.
… О, милое немудрое богословие няни и мамы! Ты одно неопровержимо. Ты одно целишь и прощаешь...
Сергей Николаевич Дурылин
2-е издание.

Профессия "няня" обретает былую популярность не только заграницей, но и в России.

Кто же такая русская няня сегодня?

Многие из них в прошлом педагоги с высшим или средне-специальным образованием, с большим стажем работы в детском саду или школе, работники с детьми по призванию.

В какой-то момент решившие посвятить свое время воспитанию одного ребенка. Русская няня - женщина, воспитавшая своих детей, понимающая всю ответственность, которая будет теперь на ее плечах.

Няня должна понимать, что отныне воспитание ребенка – ее прямая обязанность. Не все решают гены, многое зависит от влияния окружения, от знаний, привычек, заложенных и приобретенных в раннем детстве.

Современная женщина много времени проводит на работе, чаще всего разрываясь между карьерой и личной жизнью. И любой матери приходится жертвовать временем либо в пользу семьи, либо в пользу карьеры, либо в пользу себя.

Помощник маме в воспитании – няня для ребенка. К услугам няни прибегают, когда малыш ходит в детский сад и его некому забрать вечером, если малыш находится дома, если маме необходимо выходить на работу и ребенка оставить не с кем. Если бабушка и родственники не в состоянии помочь с ребенком по каким-либо причинам.

Няня – помощница маме в воспитании малыша и делах домашних. Няня может и с ребенком погулять, и присмотреть, если маме необходимо ненадолго отлучиться, а то и няня может взять на себя полную заботу о ребенке, если родители не могу уделять все свое время малышу по состоянию здоровья, загруженности на работе или другим обстоятельствам. Няня сможет приготовить покушать, иногда не только для ребенка, но и для всей семьи.

Конечно, если малыш грудной и требует постоянного внимания со стороны няни, взвалить на нее домашние хлопоты будет ошибкой. Но многие семьи прибегают к услугам няни, и няня, в свободное время, когда ребенок спит или играет сам, может приготовит еду или сделать легкую уборку.

Функции няни в каждой семье индивидуальны. Как индивидуальны и графики работы.

Няня может приглашаться к ребенку на весь день 5 дней в неделю, а может приглашаться на выходные дни. Няня у малыша может быть дневная,