Посторонний
Сегодня умерла мама. А может быть, вчера – не знаю. Я получил из богадельни телеграмму: «Мать скончалась. Похороны завтра. Искренне соболезнуем». Это ничего не говорит – может быть, вчера умерла.
Богадельня для стариков находится в Маренго, в восьмидесяти километрах от Алжира. Отправлюсь двухчасовым автобусом, буду там в конце дня. Значит, смогу провести ночь возле тела, а завтра к вечеру вернуться. Я попросил у патрона отпуск на два дня, и он не мог мне отказать, раз такая уважительная причина. Но видно было, что он недоволен. Я даже сказал ему: «Это ведь не по моей вине». Он не ответил, и я подумал, что зря так сказал. В общем, незачем было извиняться. Скорее уж, ему следовало выразить мне сочувствие. Но, вероятно, он сделает это послезавтра, когда увидит меня в трауре. А сейчас-то мама как будто и не умерла еще. После похорон, наоборот, все будет кончено и примет официальный характер.
Итак, я решил поехать двухчасовым автобусом. Было очень жарко. Пообедал я, как обычно, в ресторане, у Селеста. Там все жалели меня, и Селест сказал: «Мать-то одна у человека». Когда я уходил, все проводили меня до дверей. Я немного растерялся – мне ведь еще надо было зайти к Эмманюэлю позаимствовать черный галстук и нарукавную траурную повязку: у него несколько месяцев тому назад умер дядя.
Я побежал бегом, чтобы не опоздать на автобус. Наверно, из-за этой спешки, этой беготни, да еще из- за тряски в дороге, запаха бензина, бликов света на накатанном асфальте, от слепящего солнца в небе меня одолел сон – я спал почти всю дорогу. А когда проснулся, то оказалось, что голова моя лежит на плече какого-то военного, моего соседа; он мне улыбнулся и спросил, издалека ли я еду. Я буркнул «да» – не хотелось разговаривать.
Богадельня – в двух километрах от деревни. Я дошел до нее пешком. Хотел тотчас же взглянуть на маму. Но сторож сказал, что мне надо сперва повидаться с директором. Пришлось подождать немного, директор был занят. Все это время сторож занимал меня болтовней, а потом я разговаривал с директором: он принял меня в своем кабинете. Директор – низенький старичок с орденской ленточкой в петлице. Он посмотрел на меня своими светлыми глазами, потом пожал мне руку и долго ее не выпускал – я уж и не знал, как высвободиться.
Заглянув в какую-то папку, он сказал:
– Мадам Мерсо поступила сюда три года назад. Вы были единственной ее опорой.
Мне показалось, что он в чем-то упрекает меня, и я пустился было в объяснения. Но он прервал их:
– Вам совсем не нужно оправдываться, дорогой мой. Я ознакомился с личным делом вашей матушки. Вы не могли содержать ее. Ей нужна была сиделка. А вы получаете скромное жалование. В конечном счете у нас ей жилось неплохо.
Я сказал:
– Знаете, у нее здесь нашлись друзья, люди ее возраста. У них были общие интересы, непонятные вашему поколению. Вы молоды, ей, вероятно, было скучно с вами.
Он сказал правду. Когда мама жила дома, она целыми днями молчала, только следила за каждым моим движением. В богадельне она первое время часто плакала. Привыкла к дому. А через несколько месяцев стала бы плакать, если б ее взяли из богадельни. Все дело в привычке. Отчасти поэтому я в последний год почти и не навещал мать. Да и жаль было тратить на это воскресные дни, не говоря уж о том, что не хотелось бежать на автобусную остановку, стоять в очереди за билетом и трястись два часа в автобусе.
Директор еще что-то говорил. Но я уже почти не слушал.
Наконец он сказал:
– Я думаю, вы хотите посмотреть на усопшую.
Я молча встал, и он двинулся впереди меня к двери. На лестнице он объяснил:
– У нас есть небольшой морг, и мы перенесли ее туда, чтобы не волновать других. Всякий раз, как кто- нибудь в богадельне умирает, остальные нервничают два-три дня. Тогда служащим трудно бывает с ними.
Мы прошли через двор, там было много стариков, они беседовали, собравшись кучками. Когда мы проходили мимо них, они умолкали. А за нашей спиной болтовня возобновлялась. Похоже было на приглушенную трескотню попугаев. У двери маленького строения директор расстался со мной.
– Оставляю вас, мсье Мерсо. Я буду в своем кабинете. Если понадоблюсь, пожалуйста, я к вашим услугам. Похороны назначены на десять часов утра. Мы полагали, что таким образом вы сможете провести ночь у гроба покойницы. И вот что еще я хочу сказать: ваша матушка в разговорах со своими компаньонами, кажется, часто выражала желание, чтобы ее похоронили по церковному обряду. Я сделал необходимые распоряжения. Но считаю своим долгом поставить вас в известность.
Я поблагодарил его. Однако мама, хоть она и не была атеисткой, при жизни никогда не думала о религии.
Я вошел. Очень светлая комната, с побеленными известкой стенами и застекленным потолком. Вся обстановка – стулья и деревянные козлы. Посередине на козлах – гроб с надвинутой крышкой. На темных досках, окрашенных морилкой, выделялись чуть-чуть вдавленные в гнезда блестящие винты. У гроба дежурила арабка в белом халате и с яркой шелковой повязкой на голове.
Вслед за мной вошел сторож; должно быть, он бежал, так как совсем запыхался. Слегка заикаясь, он сказал:
– Мы закрыли гроб, но я сейчас сниму крышку, чтобы вы могли посмотреть на покойницу.
Он уже подошел к гробу, но я остановил его. Он спросил:
– Вы не хотите?
Я ответил:
Он прервал свои приготовления, и мне стало неловко, я почувствовал, что не полагалось отказываться. Внимательно поглядев на меня, он спросил:
– Почему? – Но без малейшего упрека, а как будто из любопытства.
Я сказал:
– Сам не знаю.
И тогда, потеребив седые усы, он произнес, не глядя на меня:
– Что ж, понятно.
У него были красивые голубые глаза и кирпичный цвет лица. Он пододвинул мне стул, затем сел и сам, позади меня. Сиделка встала и направилась к выходу. И тогда сторож сказал мне:
– Это у нее шанкр.
Я не понял, но, взглянув на женщину, увидел, что ниже глаз у нее марлевая повязка. Там, где следовало быть носу, бинт лежал совсем плоско. Лица не было – только белая повязка.
Когда женщина вышла, сторож сказал:
– Я сейчас оставлю вас одного.
Не знаю уж, какой жест я сделал, но сторож все не уходил. Его присутствие за моей спиной смущало меня. Комнату заливал яркий свет. Гудели два шмеля, ударяясь о стеклянный потолок. Я чувствовал, что меня одолевает дремота. Я спросил сторожа, не оборачиваясь к нему:
– Давно вы здесь?
Он тотчас ответил:
– Пять лет, – как будто ждал моего вопроса.
А затем принялся болтать. Оказывается, он никак не ожидал, что ему придется доживать свой век сторожем богадельни около какой-то деревни Маренго. Ему шестьдесят четыре года, он парижанин. Тут я его прервал: «Ах, вы не здешний?» Потом мне вспомнилось, что, перед тем как провести меня к директору,
В литературе есть такое понятие как "лишний человек". Используется, когда речь идет о герое, вызывающем сострадание у читателя – как правило, представителе низкого социального слоя, личности незащищенной, часто подвергающейся унижениям. Пример "лишнего человека" в зарубежной литературе – главное действующее лицо в повести "Посторонний" Альбера Камю. Однако этот персонаж жалость не у всех читателей вызывает. Безымянный герой из книги французского писателя Альбера Камю - посторонний, лишний, чуждый обществу человек в силу своего патологического равнодушия ко всему.
Об авторе
Создатель повести "Посторонний" - Альбер Камю - прозаик, эссеист, философ и лауреат Нобелевской премии по литературе. Будущий писатель родился за год до начала Первой мировой войны в алжирском местечке Мондови. Его отец работал на винодельческой ферме, 1914 году погиб в битве на Марне. Мать Камю была необразованной женщиной.
Детство будущего лауреата Нобелевской премии прошло в нищете. Однако Альбер с ранних лет проявлял удивительные способности, а потому, в отличие от многих своих сверстников, поступил после окончания школы в лицей. В тридцатые годы Камю изучал философию в Алжирском университете. Он много читал, вел дневник, писал эссе. Огромное влияние на формирование Камю как писателя оказали творчество Достоевского, труды Ницше.
В начале Второй мировой войны писатель работал в газете "Пари-суар". В 1940-м он завершил работу над повестью "Посторонний". Альбер Камю в 1942 году смог издать произведение, и это стало важным событием во французской литературе. В годы войны он написал также "Миф о Сизифе" и "Чуму".
Камю был человеком довольно активным. Примыкал то к одной, то к другой подпольной организации. В начале пятидесятых публиковался в анархистском журнале. За повесть "Посторонний" Альбер Камю получил Нобелевскую премию в 1957-м – за три года до смерти. Основная тема произведений французского прозаика – борьба с несправедливостью и насилием.
«Посторонний» Альбера Камю
Краткое содержание повести передать буквально парой слов: это история странного молодого человека, совершившего убийство из-за ярких лучей солнца. Более подробное изложение, характеристика героя и анализ произведения представлены ниже. Особенности книги Альбера Камю "Посторонний": повествование ведется от первого лица, герой рассказывает о событиях из своей жизни беспристрастно. Даже тогда, когда речь идет об убийстве.
Писатель однажды сказал: «В нашем обществе тот, кто не плачет на похоронах матери, может быть приговорен к смерти». В этом идея книги "Посторонний" Альбера Камю. Краткое содержание изложено по следующему плану:
- На похоронах матери.
- Мари.
- Раймон.
- Безразличие.
- Убийство.
- Арест.
- В камере смертника.
На похоронах матери
Фамилия главного героя – Мерсо. Имени его автор не называет. Мерсо – мелкий чиновник, получающий небольшое жалованье. История начинается со смерти матери. Мерсо когда-то определил ее в богадельню, а теперь, взяв отпуск, едет на похороны. Обитатели богадельни ожидают увидеть безутешного сына. Велико их удивление, когда Мерсо отказывается взглянуть на покойную, а после спокойно пьет кофе, курит и идет спать. На следующий день после похорон главный герой возвращается в Алжир.
Мари
Мерсо возвращается домой. Проспав около двенадцати часов, он отправляется на пляж, где встречает Мари Кардон - бывшую служащую его конторы. Между ними завязывается роман, который не вызывает в душе главного героя никаких эмоций. В его жизни ничего не изменилось ни после смерти матери, ни после ночи, проведенной с Мари.
На следующий день Мерсо отправляется в контору. На обратном пути встречает соседей - старика, выгуливающего собаку, и сутенера Раймона. Последний просит его о помощи. Нужно написать письмо бывшей любовнице, чтоб вызвать ее на свидание. Раймон, дабы отомстить за измену, изобьет ее. Мерсо не только соглашается, но и позже, когда на сутенера подают в суд, выступает в его защиту.
Безразличие
Равнодушен главный герой и к своей работе. Начальник предлагает ему повышение и перевод в офис, расположенный в столице. Мерсо отказывается. Он полагает, что новая должность не изменит его жизнь ни в лучшую, ни в худшую сторону. В тот же вечер Мари заговаривает с ним о свадьбе. Но Мерсо не стремится к изменению семейного статуса. Его ничто не интересует.
Убийство
На выходные Мерсо отправляется с Раймоном и Мари в гости к приятелю Массону. По дороге они встречают арабов. Один из них - брат женщины, которую избил не так давно Раймон, но благодаря содействию друга был оправдан. Они приезжают к Массону. Целый день проводят на пляже. А к вечеру снова встречают арабов и понимают, что те их выследили. Происходит драка, в результате которой Раймон получает ножевое ранение.
Спустя несколько дней они снова встретили арабов. На этот раз Раймон отдал Мерсо пистолет, а затем исчез. Страдая от невыносимого зноя, главный герой почувствовал недомогание, напоминающее состояние опьянение. Яркие солнечные лучи раздражали его и, увидев одного из арабов, он достал револьвер и выстрелил в него.
Арест
Мерсо задержали. Но ни убийство, ни арест не вызвали у него эмоций. Он полагал, что дело его очень простое. Следователь же пытался найти мотив. Но безрезультатно. Однажды он завел с Мерсо разговор о Боге, но тот признался в своем неверии.
Следствие продолжалось почти год. Он привык к тюремной камере, однажды, после того как его посетила Мари, вдруг подумал: достаточно всего одного прожитого дня для того, чтобы провести в тюрьме век. У Мерсо было достаточно воспоминаний. Он уже не тосковал по свободе. А спустя несколько месяцев пребывания в камере утратил чувство времени.
Начинается слушание дела Мерсо. В зале много народу. Мерсо здесь чувствует себя не преступником, ожидающим наказания, а посторонним, лишним. Допрашивают Мари, Раймона, Массона и даже директора богадельни, в которой провела последние годы мать подсудимого. Последний рассказывает о странном поведении Мерсо на похоронах матери.
Вырисовывается портрет убийцы. Равнодушный, беспринципный человек, который, не всплакнув ни разу на похоронах матери, вступает на следующий же день в любовную связь с женщиной, кроме того, состоит в дружеских отношениях с сутенером. А стреляет в человека он, пытаясь свести старые счеты. Прокурор называет Мерсо бездушной, беспринципной личностью и требует высшей меры наказания. Главного героя приговаривают к казни.
В камере смертника
После вынесения приговора Мерсо не посещают страхи. Он не раскаивается в содеянном, не жалеет о совершенных ошибках. Он не боится смерти. Когда в камеру приходит священник, Мерсо отказывается от исповеди. Единственное, что вызывает у него досаду, - это разговоры о вечной жизни. Главный герой повести "Посторонний" полагает, что она не имеет смысла и не стоит тратить на разговоры о Боге последние часы своего существования.
Анализ
Герой повести рассказывает о событиях своей жизни простым языком. По стилю изложение напоминает школьное сочинение, написанное не лучшим учеником: рубленые фразы, отсутствие метафор и прочих средств выразительности. Сартр назвал стиль Альбера Камю - автора "Постороннего" - детским.
Писатель дополнил свое произведение подробностями, которые читателю кажутся лишними: Мерсо зашел в кафе, заказал завтрак, оплатил, получил сдачу. Для чего все эти детали? Критики полагают, что за каждой ненужной подробностью стоит философский тезис.
В книге Камю выражена сложная система мировоззрения, основанного на абсурдности человеческого существования. Люди рождаются, получают образование, стремятся сделать карьеру. Они хотят любить и быть любимыми. Они живут по определенной схеме, существующей много столетий. Но действия или бездействие героя повести "Посторонний" не вписываются в эту схему. Мерсо равнодушен ко всему. Идея книги заключается в последних словах героя, адресованных духовному отцу.
Альбер Камю - представитель атеистического экзистенциализма. Его воззрения можно охарактеризовать как атеистические. Несмотря на то что в биографии французского прозаика непременно упоминается заинтересованность творчеством Достоевского, герой главной его книги не признает никаких религиозных идей, в отличие от персонажей русского писателя. Отзывы о "Постороннем" Альбера Камю смешанные. Одних читателей восхищает необычная авторская подача. У других крайне негативные эмоции вызывает главный герой.
Рецензия на книгу «Посторонний» Альбера Камю, написанная в рамках конкурса «Ни дня без книг». Автор рецензии: Денис Короленко.
Представь. Ты пришёл на реку, собираясь поплавать. Хотел не спеша раздеться и медленно войти в воду, постепенно привыкая к ней. Но какой-то незнакомец схватил тебя, затащил в лодку, отвёз на середину реки и, не говоря ни слова, толкнул в её объятия. Что-то похожее испытал и я, открыв эту книгу.
«Сегодня умерла мама».
Так начинается повесть французского писателя, публициста и философа, близкого к экзистенциализму, Альбера Камю. И эти три слова моментально бросают тебя в эту историю, не предоставив возможности привыкнуть или опомниться. Я должен был глубоко вдохнуть, потому что следующий вдох меня ждал лишь с прочтением последнего предложения. Вместе с тем, почти ничего нового в этой книге я для себя не открыл. Однако если ты хочешь вызвать мурашки на моей коже, просто скажи мне то, что я уже знаю.
Но главный герой по фамилии Мерсо (имя его не упоминается, что тоже несколько символично в контексте данного произведения), в отличие от меня, абсолютно равнодушен к этому известию. Впрочем, он равнодушен ко всему: к смерти матери, к совершённому им убийству, к заключению и судебному процессу, к жизни в принципе. По большому счёту, ему безразличны даже встречи с Мари (не могу назвать её его возлюбленной).
— Ты меня любишь?
Я ответил, что это пустые слова, они ничего не значат, но, пожалуй, не люблю.
Безразличие в высшем своем проявлении. Безразличие в гармонии с недоверием, несвободой и одиночеством. Безразличие постороннего человека. Но действительно ли он посторонний? То есть, по факту? Я хочу сказать, что быть посторонним и ощущать себя таковым – это две полярные вещи. В его окружении есть девушка, скажем, желающая выйти за него замуж (не говорю «любит его», так как об этом в повести не говорится, а понятия эти всё-таки разные) и есть человек, считающий его другом (Раймон).
— Вот теперь ты мне настоящий друг!
Мне все равно, друг так друг, а ему, видно, вправду этого хотелось.
С другой стороны, имеют ли смысл какие-то внешние факторы, противоречащие тому, что ты являешься посторонним для всех, и даже для самого себя, если ты искренне считаешь себя таковым?
Одиночество и свобода . Как писал Ремарк в романе «Чёрный обелиск»: «Одиночество не имеет никакого отношения к тому, много у вас знакомых или мало». И правда, даже находясь среди людей, Мерсо видит себя одиноким, чувствует их ненависть, что ярко выражено в момент судебного заседания. Оказавшись в заключении, главный герой более остро ощущает одиночество. Сначала было тяжело, говорит он. Но спустя некоторое время ты ко всему привыкаешь – это стало прописной истиной. Однако если подумать. К чему привыкать? Ведь ничего не поменялось. Всё та же отрешенность, ощущение бессмысленности, безразличие ко всем и отвращение к самому себе. Поменялась лишь локация — свобода (понятие которой также можно долго обсуждать) уступила место несвободе (опять же, именно физической несвободе: в передвижении, в жизнедеятельности, но не в мысли).
Для меня большим вопросом остается, почему главный герой повести совершил убийство.
«Всё вышло из-за солнца»
Действительно, повествуя, Камю неоднократно обращает внимание на свет, слишком яркий и слепящий, который, определённо, ненавистен главному герою. Этакая аллегория, итогом которой становится его нестерпимое желание «поскорее вернуться в тёмную камеру и уснуть».
Но после вынесения приговора главный герой начинает испытывать ещё и страх . Страх меняет нас. Всегда. Каким бы ты ни был человеком, каких бы взглядов ни придерживался, страх перед смертью присущ всем. Сейчас этого можно и не понять, но однажды узнав, что она за спиной, ты будешь просить и искать возможности остаться ещё на день. Но есть ли разница, сейчас или завтра? Итог один. Знаю лишь то, что никогда не хотел бы знать конкретный день, когда я уйду. А если уж узнал, то только и остается, что смотреть на небо.
Подводя итог, хочется заметить, что, читая повесть «Посторонний», неоднократно проводил аналогию с такими романами как «Тошнота» Жан Поля Сартра и «Последний день приговоренного к смерти» Виктора Гюго. Соответственно, уже сложилось некоторое мнение о французской литературе. О литературе, которая вносит немало корректив в мою культуру и мировоззрение.
Рецензия написана в рамках конкурса «Ни дня без книг»,
автор рецензии: Денис Короленко.
Альбер Камю
Посторонний
Сегодня умерла мама. А может быть, вчера - не знаю. Я получил из богадельни телеграмму: «Мать скончалась. Похороны завтра. Искренне соболезнуем». Это ничего не говорит - может быть, вчера умерла.
Богадельня для стариков находится в Маренго, в восьмидесяти километрах от Алжира. Отправлюсь двухчасовым автобусом, буду там в конце дня. Значит, смогу провести ночь возле тела, а завтра к вечеру вернуться. Я попросил у патрона отпуск на два дня, и он не мог мне отказать, раз такая уважительная причина. Но видно было, что он недоволен. Я даже сказал ему: «Это ведь не по моей вине». Он не ответил, и я подумал, что зря так сказал. В общем, незачем было извиняться. Скорее уж, ему следовало выразить мне сочувствие. Но, вероятно, он сделает это послезавтра, когда увидит меня в трауре. А сейчас-то мама как будто и не умерла еще. После похорон, наоборот, все будет кончено и примет официальный характер.
Итак, я решил поехать двухчасовым автобусом. Было очень жарко. Пообедал я, как обычно, в ресторане, у Селеста. Там все жалели меня, и Селест сказал: «Мать-то одна у человека». Когда я уходил, все проводили меня до дверей. Я немного растерялся - мне ведь еще надо было зайти к Эмманюэлю позаимствовать черный галстук и нарукавную траурную повязку: у него несколько месяцев тому назад умер дядя.
Я побежал бегом, чтобы не опоздать на автобус. Наверно, из-за этой спешки, этой беготни, да еще из-за тряски в дороге, запаха бензина, бликов света на накатанном асфальте, от слепящего солнца в небе меня одолел сон - я спал почти всю дорогу. А когда проснулся, то оказалось, что голова моя лежит на плече какого-то военного, моего соседа; он мне улыбнулся и спросил, издалека ли я еду. Я буркнул «да» - не хотелось разговаривать.
Богадельня - в двух километрах от деревни. Я дошел до нее пешком. Хотел тотчас же взглянуть на маму. Но сторож сказал, что мне надо сперва повидаться с директором. Пришлось подождать немного, директор был занят. Все это время сторож занимал меня болтовней, а потом я разговаривал с директором: он принял меня в своем кабинете. Директор - низенький старичок с орденской ленточкой в петлице. Он посмотрел на меня своими светлыми глазами, потом пожал мне руку и долго ее не выпускал - я уж и не знал, как высвободиться.
Заглянув в какую-то папку, он сказал:
Мадам Мерсо поступила сюда три года назад. Вы были единственной ее опорой.
Мне показалось, что он в чем-то упрекает меня, и я пустился было в объяснения. Но он прервал их:
Вам совсем не нужно оправдываться, дорогой мой. Я ознакомился с личным делом вашей матушки. Вы не могли содержать ее. Ей нужна была сиделка. А вы получаете скромное жалование. В конечном счете у нас ей жилось неплохо.
Я сказал:
Знаете, у нее здесь нашлись друзья, люди ее возраста. У них были общие интересы, непонятные вашему поколению. Вы молоды, ей, вероятно, было скучно с вами.
Он сказал правду. Когда мама жила дома, она целыми днями молчала, только следила за каждым моим движением. В богадельне она первое время часто плакала. Привыкла к дому. А через несколько месяцев стала бы плакать, если б ее взяли из богадельни. Все дело в привычке. Отчасти поэтому я в последний год почти и не навещал мать. Да и жаль было тратить на это воскресные дни, не говоря уж о том, что не хотелось бежать на автобусную остановку, стоять в очереди за билетом и трястись два часа в автобусе.
Директор еще что-то говорил. Но я уже почти не слушал.
Наконец он сказал:
Я думаю, вы хотите посмотреть на усопшую.
Я молча встал, и он двинулся впереди меня к двери. На лестнице он объяснил:
У нас есть небольшой морг, и мы перенесли ее туда, чтобы не волновать других. Всякий раз, как кто-нибудь в богадельне умирает, остальные нервничают два-три дня. Тогда служащим трудно бывает с ними.
Мы прошли через двор, там было много стариков, они беседовали, собравшись кучками. Когда мы проходили мимо них, они умолкали. А за нашей спиной болтовня возобновлялась. Похоже было на приглушенную трескотню попугаев. У двери маленького строения директор расстался со мной.
Оставляю вас, мсье Мерсо. Я буду в своем кабинете. Если понадоблюсь, пожалуйста, я к вашим услугам. Похороны назначены на десять часов утра. Мы полагали, что таким образом вы сможете провести ночь у гроба покойницы. И вот что еще я хочу сказать: ваша матушка в разговорах со своими компаньонами, кажется, часто выражала желание, чтобы ее похоронили по церковному обряду. Я сделал необходимые распоряжения. Но считаю своим долгом поставить вас в известность.
Я поблагодарил его. Однако мама, хоть она и не была атеисткой, при жизни никогда не думала о религии.
Я вошел. Очень светлая комната, с побеленными известкой стенами и застекленным потолком. Вся обстановка - стулья и деревянные козлы. Посередине на козлах - гроб с надвинутой крышкой. На темных досках, окрашенных морилкой, выделялись чуть-чуть вдавленные в гнезда блестящие винты. У гроба дежурила арабка в белом халате и с яркой шелковой повязкой на голове.
Вслед за мной вошел сторож; должно быть, он бежал, так как совсем запыхался. Слегка заикаясь, он сказал:
Мы закрыли гроб, но я сейчас сниму крышку, чтобы вы могли посмотреть на покойницу.
Он уже подошел к гробу, но я остановил его. Он спросил:
Вы не хотите?
Я ответил:
Он прервал свои приготовления, и мне стало неловко, я почувствовал, что не полагалось отказываться. Внимательно поглядев на меня, он спросил:
Почему? - Но без малейшего упрека, а как будто из любопытства.
Я сказал:
Сам не знаю.
И тогда, потеребив седые усы, он произнес, не глядя на меня:
Что ж, понятно.
У него были красивые голубые глаза и кирпичный цвет лица. Он пододвинул мне стул, затем сел и сам, позади меня. Сиделка встала и направилась к выходу. И тогда сторож сказал мне:
Это у нее шанкр.
Я не понял, но, взглянув на женщину, увидел, что ниже глаз у нее марлевая повязка. Там, где следовало быть носу, бинт лежал совсем плоско. Лица не было - только белая повязка.
Когда женщина вышла, сторож сказал:
Я сейчас оставлю вас одного.
Не знаю уж, какой жест я сделал, но сторож все не уходил. Его присутствие за моей спиной смущало меня. Комнату заливал яркий свет. Гудели два шмеля, ударяясь о стеклянный потолок. Я чувствовал, что меня одолевает дремота. Я спросил сторожа, не оборачиваясь к нему:
Давно вы здесь?
Он тотчас ответил:
Пять лет, - как будто ждал моего вопроса.
А затем принялся болтать. Оказывается, он никак не ожидал, что ему придется доживать свой век сторожем богадельни около какой-то деревни Маренго. Ему шестьдесят четыре года, он парижанин. Тут я его прервал: «Ах, вы не здешний?» Потом мне вспомнилось, что, перед тем как провести меня к директору, он говорил со мной о маме: он сказал, что надо поскорее похоронить ее, потому что на равнине стоит дикая жара, особенно в этих краях. И добавил, что жил в Париже и все не может забыть о нем.
В Париже покойника хоронят на третий, а то и на четвертый день. А здесь это просто невозможно, вы и представить себе не можете, как тут спешат на похоронах, - бегом бегут за катафалком.
И его жена сказала тогда:
Да замолчи ты! Зачем такие вещи рассказывать?
Старик покраснел и извинился. «Нет, нет, отчего же…» - вступился я за него.
Ведь он рассказывал правду, и мне было интересно.
В морге он сообщил мне, что его определили в богадельню как человека нуждающегося. Но, чувствуя себя еще в силах работать, он попросился на место сторожа. Я заметил, что, значит, он остался жильцом богадельни. Он ответил: «Ну, уж нет…» Меня поразил тон, каким он произносил «они», «эти самые» или (изредка) «старичье», когда говорил об обитателях богадельни, хотя некоторые из них были не старше его. Но разумеется, он занимал совсем другое положение. Он ведь состоял сторожем и в некотором роде был начальником над ними.
Повесть «Посторонний» является первым произведением французского писателя Альбера Камю, в котором он поднимает тему абсолютной свободы выбора. Этот вопрос интересует многих людей, в какое время они бы ни жили. Книга с одной стороны наполнена жарким африканским солнцем, с другой – оставляет гнетущее впечатление чего-то мрачного. Так сильна разница декораций и той мысли, которую пытается донести писатель.
Главным героем книги является француз, живущий в Алжире. Он сам рассказывает свою историю, словно вспоминая прошлое, сухо и непредвзято. В то же время он субъективен и видит в этом свое преимущество. Он не пытается убежать от себя, притвориться. Он полностью честен с самим собой и точно знает, что ему не по душе.
Мерсо узнал о смерти матери и отправился туда, где она обитала. Однако он не испытывает должных, по мнению общества, страданий. Он не переживает из-за того, что потерял родного человека, а чувствует лишь, что все эти похоронные процедуры жутко утомляют его. Потом он по случайности убивает человека и попадает под суд. На суде он открыто говорит о своей точке зрения, чем вызывает непонимание. Впоследствии одним из факторов, оказавших влияние на решение суда, становится то, что он не плакал на похоронах матери.
В повести очень явно видно, как человек, имеющий взгляды, не совпадающие с мнением общества, становится для всех чужим. В лучшем случае он обречен на одиночество и непонимание окружающих. Писатель показывает общество, которое готово принять покаявшегося убийцу, но того, кто всего лишь мыслит иначе, оно принять не готово. И эта тема всегда будет актуальна, поскольку люди всегда были и будут подвержены влиянию общественных ценностей, о чем придется задуматься во время чтения этой книги.
Произведение относится к жанру Проза. Оно было опубликовано в 1942 году издательством Прометей. Книга входит в серию "Cycle de l"absurde". На нашем сайте можно скачать книгу "Посторонний" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.41 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.