Идейным вдохновителем и автором идеи создания нашего чудесного знаменитого города неоспоримо был испанец, воин, а в будущем - адмирал, Иосиф де Рибас.
Главный же Ангел-Хранитель Одессы - наш общий любимец - герцог Арман дю Плесси - дюк де Ришелье (дюк - перевод титула герцог) !!!
Именно благодаря героическим усилиям первого одесского градоначальника Одесса много лет называется "Южной Пальмирой" и не только!..
Именно он своим упорным трудом создал прочный фундамент развития нашего любимого города, который позволил его последователям не сбиться с указанного им курса!...
Февральским утром 1803 года Эммануил Ришелье выехал из Санкт-Петербурга в неизведанный край, в новый путь…
В России его звали Эммануилом Осиповичем.
Черные, полные экспрессии глаза, чуть длиннее обычного нос с маленькой горбинкой и мягкое грассирующее "эр" в слове "Россия" выдавали в нём француза.
В 1803 году Эммануилу Осиповичу должно было исполниться тридцать семь лет. Рожденный в знатной французской семье, он получил прекрасное образование в закрытом учебном заведении имени своего прадеда - кардинала Франции - герцога де Ришелье.
***
Имена и титулы правнука и его предка так созвучны, что я едва не выпустил рассылку, посвященную нашему Дюку в день рождения его прадеда-карданала, которое приходится на 9 сентября (по другим данным - 5 сентября).
Дату же рождения нашего одесского ангела-хранителя я с трудом отыскал в Интернете (причем почти случайно). И, представьте себе, именно сегодня - в его День рождения!.. Бывают же такие чудесные совпадения!!! :)
У меня собрано много материала о дюке Ришелье!.. Весь его переработать и представить не представляется на данный момент возможным… Поэтому сегодня я представляю Вам первую версию рассказа об Эммануиле Ришелье, основанную на статьях из Интернета и прочитанной мной книге о Ришелье…
В неполные двадцать два года Эммануил был уже секунд-майором гусарского полка и завсегдатаем Версаля.
Великая французская революция перечеркнула столь удачно начавшуюся карьеру, и Эммануил Осипович отправился искать счастье в чужой земле. Во Франции он оставлял родовое имение и горбатую некрасивую женщину Розалию Сабину, шесть лет назад ставшую его женой, с которой виделся за свою жизнь всего лишь 2-3 раза. В одну из таких встреч она спасла ему жизнь, когда он, раненный, случайно нашел укрытие от врагов в её доме.
С того дня, как он впервые попал в Россию, минуло тринадцать лет. Фортуна забросила его на штурм Измаила. Фортуна же даровала жизнь, легкое ранение и золотую шпагу, жалованную за храбрость. Но это еще не всё!.. Она свела дюка с замечательными современниками: Дерибасом, Деволаном и Ланжероном… Все они, каждый в меру своих сил и по своему, даровали Одессе её великое будущее!..
Русская императрица в списках, представленных к наградам, разглядела родовитую фамилию. Эммануил Осипович был представлен Екатерине, обласкан ею и получил дозволение посещать те частные собрания двора, куда допускались лишь избранные.
Русская императрица была очарована молодым французом и увидела в нем... спасителя Франции. С шестью тысячами русских червонцев Эммануил Осипович отправился в армию принца Кондэ сражаться против Республики. Через два года война была проиграна. Русские червонцы не спасли роялистов. Екатерина разочаровалась в Эммануиле Осиповиче, но оставила в русской армии... А Эммануиле Осипович разочаровался в войне… При этом ему ещё немало довелось повоевать и в России!..
После убийства Павла I, на русский престол взошел царь Александр, который был знаком с Эммануилом Осиповича по службе в Гатчине. Александр I сумел оценить достоинства бывшего сослуживца, обнаружив в нем ясность мысли и государственный гений. Из всего предложенного императором Эммануил Осипович выбрал должность, на первый взгляд, скромную: градоначальника в небольшом русском городишке на юге империи...
В начале весны, после почти трех недель нелегкого пути карета остановилась посреди единственной площади города, в котором Эммануилу Осиповичу предстояло провести одиннадцать с половиной лет. 9 марта 1803 года Арман Эмманюэль дю Плесси герцог де Ришелье впервые ступил на землю Одессы.
Трудно представить, какой рисовал себе герцог Одессу, но действительность явилась хуже любых, самых мрачных предположений. Еще издали, подъезжая к городу, он увидел убогие глиняные мазанки и наскоро сколоченные из досок уродливые балаганчики, в великом множестве ютившиеся по краю размытой грязню дороги. Несколько церквей, заложенных еще первыми основателями, стояли недостроенными. Лишь сотни четыре одно, и очень редко двухэтажных домиков, сгрудившихся в центре города, свидетельствовали о зарождающейся жизни. Но редкое деревцо росло между ними...
На следующий же день после приезда потребовал у магистрата немедленного и подробного отчета о состоянии дел вверенной его заботам Одессы. Вскоре городской голова подал ему несколько листков, испещренных цифрами.
Через девять, прошедших со дня основания лет, в Одессе "проживало девять тысяч и еще девять душ обоего полу и всех состояний. Из них дворян с чиновниками - 387, купцов с семействами - 1927, мещан - 5743, последняя тысяча приходилась на молдаван, проживавших отдельною слободкою, черноморских казаков, греков и евреев, поселившихся здесь еще в те времена, когда Одесса была Хаджибеем".
Самой крупной фабрикой в городе была фабрика... пудры отставного капитана французской службы мосье Пишона. На ней трудились пять человек. Имелись также две, фабрики макарон, по одному рабочему на каждой… :) Три винных и два водочных завода, три кирпичных и два сальных свечей да еще один, производящий известь, обеспечивали работой сто сорок одесситов. Остальные граждане, не состоявшие на государственной службе, пробивались летними заработками в порту, мелкой торговлей и воровством. Большинство первых жителей Одессы составляли люди с неустроенной судьбой: беглые крестьяне, бродячий люд, укрывавшийся от закона, небогатые купцы, мечтавшие разбогатеть на новом месте, иностранцы, ищущие счастья на чужбине,- народ все более вольный и неуправляемый.
В конце мая 1803 года среди обширной почты, приходившей на имя де Ришелье, оказалось и одно любопытное письмо, отправленное из Петербурга самим министром финансов графом Румянцевым. В нём писалось: "По отношению Вашему, в котором Вы описывали крайний недостаток в Одессе мастеровых, я докладывал государю Императору и, с воли Его Императорского Величества, отправляю на сих днях в Одессу столяра, который; берет с собой двух работников, одного булочника, с которым один работник, одного слесаря с одним работником. Хотя число их и невелико, но для необходимых надобностей, на первый случай, может быть достаточно. Если в Одессе они найдут свои выгоды, то пример их не замедлит привести туда и других охотников".
Булочник, слесарь и плотник, очевидно, нашли в Одессе свои выгоды и, надо полагать, выгоды немалые, поскольку, как и предвидел Румянцев, пример их не замедлил привести туда и "других охотников"... И в таком количестве, что только из одних немецких переселенцев-ремесленников в Одессе образовалась улица Ремесленная. Каменщики и плотники приходили сюда целыми артелями из Новороссии или приезжали на кораблях из Анатолии. И те, и другие, нередко, отстроив дома, оставались в Одессе навсегда. Все больше и больше кораблей торговых спешило войти в новую гавань. Покидая Одессу, они разносили миру весть о новом южном городе и его градоначальнике. За несколько лет слово "Одесса" облетело Европу.
Сам герцог в мемуарах 1813 года писал, что "Одесса и Новороссия сделали такие успехи в кратчайший срок, как ни одно государство мира". Герцог не любил хвастовства. Вряд ли его слова были преувеличением, а превосходная степень "как ни одно" - всего лишь дань высокому штилю. В документах этой эпохи есть немало свидетельств, подтверждающих истинность слов Ришелье. Достаточно обратиться к статистике. Коммерческие обороты всех портов Черноморского и Азовского морей в 1796 году составляли полтора миллиона рублей, а в 1813 году - сорок пять миллионов. И это не считая банковских операций, которыми занималась исключительно Одесса и которые достигали двадцати пяти миллионов. Таможенные доходы, ранее выражавшиеся пятизначными цифрами, давали около двух миллионов ассигнациями. Соляные прииски на Пересыпи, отданные некогда в аренду за двести тысяч рублей, принесли в этом году два миллиона четыреста тысяч рублей.
"Когда я в 1803 году прибыл в Одессу,- писал далее Ришелье,- то насилу смог в течение шести недель достать для себя дюжину самых простых стульев, да и те мне пришлось выписать из Херсона. В 1813 году из Одессы в Константинополь отправлено мебели на 60000 рублей, причем не хуже той, что делают в Москве или в Петербурге. Какая страна может похвастать подобными результатами?".
Александр 1, посетивший Одессу в 1818 году, через три года после отъезда Дюка на родину, был настолько поражен представшей его взору картиной цивилизованного города, что немедля наградил Ришелье, в то время уже премьер-министра Франции, высшим орденом Российской империи - орденом Андрея Первозванного.
Назначение Ришелье градоначальником Одессы не было случайным шагом. Молодой русский император интуитивно сумел предугадать, что югу России нужен именно такой губернатор, каким стал Ришелье. Однако вряд ли таланту герцога суждено было бы раскрыться столь полно, если бы не некоторые меры, предпринятые правительством и лично Александром. В наставлении, полученном Ришелье от императора, имеются следующие строки: "Обратить внимание, чтобы все части управления в городе зависели от одного лица" ". "Таможня, порт и в нем пребывающие русские и иностранные суда с их экипажами, полиция и городское судопроизводство подчинялись Ришелье",- писал одесский историк А. Скальковский.
Император также даровал Ришелье право для решения вопросов, превышающих полномочия герцога, выходить прямо на Его Императорское Величество, минуя ведомственные иерархические учреждения.
Пункт второй ограждал город от произвола внешнего чиновничьего аппарата. Все теперь зависело от воли герцога и его экономической политики. Последняя же во все времена начиналась с финансового вопроса.
В Одессе этот вопрос был самым щекотливым. Денег катастрофически не хватало. В отчете, поданном городским головой в марте 1803-го, содержались две печальные цифры: городские доходы - 40 тысяч 675 рублей, городские расходы - 45 тысяч 122 рубля. Баланс не в пользу Одессы. На создание собственной промышленной базы требовались годы. Сельское хозяйство было в зачаточном состоянии. На правительственные дотации рассчитывать не приходилось. Кроме того, остро стоял вопрос о нехватке рабочих рук. Единственной реальной основой будущего прогресса, и герцог понимал это, могла стать только торговля. Ей он и уделяет особое внимание. Не проходит и двух месяцев с момента вступления Ришелье в права градоначальника, как нарочный из Петербурга привозит правительственный указ, удовлетворяющий первые ходатайства герцога.
"В вящее ободрение торговли в портах Черноморского и Азовского морей уменьшить пошлину 1/4 долею противу других портов".
Льгота эта была не так уж исключительна в России и в разные времена даровалась многим городам. Заметим также, что распространялась она не только на Одессу, но и на все остальные порты двух морей. Сама по себе эта льгота не могла очень уж повлиять на рост одесских доходов. Однако уже 26 июня следует еще один указ, значение которого для экономики Одессы трудно было переоценить:
"Для продолжения незаконченного в Одессе мола и для произведения других прибавлений и работ, одесским военным губернатором Дюком де Ришелье предполагаемых, отныне уделять ежегодно пятую часть таможенных доходов того города, вместо десятой, указом 24-го января 1802 года определенной".
Скальковский писал, что именно этими двумя мерами "на долгое время был упрочен богатый источник, из которого исчерпывались средства для благоустройства Одессы". Обнадеженные столь недвусмысленными правительственными действиями и ободренные политикой нового градоначальника жители Одессы решили проявить и собственную инициативу. Собрание граждан постановило отныне взимать по 2,5 копейки в пользу города с каждой четверти пшеницы, отпускаемой за море. Деньги эти должны были преимущественно обращаться на устройство дорог, улиц и мостов.
Вывоз во внешней торговле Одессы значительно преобладал над привозом, а хлеб был главной статьей экспорта. Эти 2,5 копейки за первые три года принесли одесской казне 45 тысяч рублей, что больше всего годового дохода в 1802 году.
Если прибегнуть к современной лексике, то Одесса была поставлена в условия хозрасчета. Ее прогресс определялся теперь не настроениями правительства, не дарами монарха, а собственной инициативой и собственной деловой активностью. "Связь между благоденствием города и личным благополучием каждого жителя никогда, кажется, не была так ясна, как в первые годы существования Одессы. Быстрый рост города привлекал все новые и новые капиталы".
При знакомстве с историей Одессы тех лет создается впечатление, что ни одна отрасль, ни одно направление развития города не было обойдено вниманием и участием герцога. Сознавая, что Одесса не может существовать в голом окружении, он всячески способствует заселению ее окрестностей. Прибывающим немецким колонистам по его ходатайству безвозмездно выделяются участки земли. Так образовались Люстдорф, Большой и Малый Либенталь. Греки-огородники селятся в Александровке.
Увидев в бескрайних степях Новороссии прекрасные пастбища, Ришелье выписывает из-за границы лучшие породы мериносовых овец. При его содействии одесским иностранцем Миллером создается в городе первая шерстомойня.
Но основное внимание Ришелье, конечно, уделял торговле. Главное, он пытался придать ей цивилизованный вид. Результатом такой политики стало появление в городе столь необходимых учреждений, как коммерческий банк, биржа, променная контора, иностранные консульства и страховое общество
Убежденный роялист, сражавшийся против Республики, провозгласившей своим лозунгом гражданскую свободу, герцог де Ришелье, стал ярым сторонником экономической и религиозной свободы, поборником политической терпимости. "В Одессе не было места для исключительного господства какой-либо национальности, - писал историк В. Надлер, - все были одинаково равны, одинаково свободны, и результатом этой свободы и этого равенства и вытекавшей из них свободной конкуренции сил явилось неслыханно быстрое возрастание города, процветание и обогащение всего Новороссийского края".
Политика эта была не случайна. Она основывалась на приверженности Ришелье модным в те годы идеям экономиста и философа Адама Смита.
Где тут было проявиться крепостническому духу?" - писал Александр Дерибас в "Старой Одессе". А вот любопытное мнение Д. Атласа в книге "Старая Одесса, ее друзья и недруги": "Мы и доселе не освободились от татарского лакейства и боимся высказать святую правду высокопоставленному лицу. Смеем думать, что на юге России это лакейство менее практиковалось и, едва ли, этого не следует отнести к присутствию здесь иностранного элемента и основателям этого края".
Не требуется большого напряжения ума, чтобы прийти к простому выводу: политика Ришелье привела систему, именуемую Одессой, к социально-экономическому резонансу только потому, что выразила свободные устремления и чаяния большинства ее граждан.
Сохранились утверждения, что каждый житель Одессы мог свободно высказать градоначальнику свои пожелания и претензии. Вот как описывает это один путешественник, посетивший Ришелье в 1813 году: "Во все время до обеда, во время стола и после приходили разные люди высшего и простого класса, по делу и без дела- и всех он принимал ласково и терпеливо, хотя, видимо, усталость одолевала его".
Французский герцог, один из самых родовитых людей своей страны, друг российского императора, губернатор края, Ришелье не считал для себя зазорным выписать из Италии саженцы любимой им акации и год за годом, умело орудуя заступом и лейкой, украшать ими город. Когда в 1813 году во время эпидемии чумы даже врачи пытались бежать из Одессы, бесстрашно входил в пораженные заразой дома и утешал больных. Когда же рабочие из страха отказывались хоронить чумные трупы, сам брал лопату и рыл могилы, являя пример истинного мужества и благородства.
Таков был этот человек, нимало не приукрашенный ни современниками, ни потомками. И все это имело самое прямое отношение к благосостоянию Одессы, поскольку только любимый и уважаемый гражданами правитель может рассчитывать на успех своих начинаний.
В начале 1815 года, когда герцог еще с головой был погружен в одесские заботы, провидение уже готовило ему новое поприще. После разгрома наполеоновских войск под Ватерлоо Венский конгресс стран-победительниц должен был решить судьбу Франции. По настоянию Александра I Ришелье обязан был прибыть в столицу Австрии. Покидая Одессу, ставшую за эти годы для него второй родиной, Ришелье мог быть удовлетворен результатами своего правления. За 11 с половиной лет население города учетверилось и достигало в 1813 году уже 35 тысяч человек. Вместо четырех сотен невзрачных домиков на улицах красовалось две тысячи зданий. Первый Одесский театр и первая типография, коммерческое училище и институт благородных девиц-все это создавалось и пестовалось заботами Ришелье.
Яркая достопримечательность - одного из городов . Француз сделал для Одессы больше, чем любой из украинских чиновников. Перечень его заслуг не исчерпаем. Потомок знатного кардинала Ришелье, добровольцем ходил в атаку на Измаил, в 1803 году был поставлен градоправителем Одессы. Он был первым на этом посту. Превосходно образованный, он имел к тому же, непревзойденные организаторские способности, много занимался благотворительностью. Окружающих поражало его железное здоровье, неутомимость и упорство при достижении установленных высот.
При нем Одесса стала самым красивым и развитым городом в Европе, превратившись в значимый торговый порт. При нем в городе построили театр, стали открываться элитные учебные заведения. Население Одессы вырос в 4 раза. Дюка, так ласково называли его люди, уважали и любили все одесситы. После его кончины деньги на создание памятника собирали всем городом. Скульптуру отлили из бронзы и установили на Приморском бульваре в 1928 году. Кстати, французы едва не уничтожили памятник. При обстреле города, в период Крымской войны, одно ядро угодило в барельеф. Потом его вставили в пьедестал.
Ришелье правил городом 11 лет, потом выехал во Францию. Как признавался сам Дюк, в этом великолепном городе прошли его наилучшие годы. Он мечтал возвратиться в Одессу, но скоропостижная смерть не дала осуществиться его мечте. Он умер во Франции в 56 летнем возрасте. Граф Воронцов заказал проект памятника скульптору И. Мартосу. Автор создал бронзовую статую Дюка шагающим, одев его в римскую тогу. Тем самым он хотел передать динамичный характер Ришелье. Три барельефа у основания символизируют «правосудие», «земледелие» и «торговлю», увековечивая вклад градоначальника в развитие этих направлений.
В день Юморины одесситы собираются у памятника Ришелье. Они надевают на него бескозырку, как бы приглашая его повеселиться со всей Одессой. Местные жители приписывают ему мистические качества. Говорят, если к нему приложить мешочек с деньгами, то торговля будет успешной, придет удача и успех. К нему шли студенты перед сдачей экзаменов, и они верили, что он им помогал. Добраться до знаменитого памятника можно на общественном транспорте.
Фото достопримечательности: Памятник Дюку де Ришелье
Герцог Ришелье, а точнее — Арман Эммануэль дю Плесси дюк де Ришелье, граф Широн, герцог де Фронсак – родился в Париже в 1766 году. Он являлся внучатым племянником того самого кардинала Ришелье, которого изобразил писатель Александр Дюма на страницах знаменитого романа «Три мушкетера».
После победы Великой французской революции герцог вынужден был оставить страну. Он прибыл в Российскую империю, считавшуюся главным оплотом монархии в Европе, и быстро сделал карьеру. Когда император Александр I искал кандидата на должность градоначальника Одессы – он остановил свой выбор на Ришелье.
Спустя десятилетие, в 1813 году, Ришелье сообщал императору: «Одесса сделала за последнее время такие успехи, которые не делала ни одна страна в мире». Опираясь на запорожских казаков, которым Ришелье отвел для поселения слободу на окраине Одессы, он быстро навел порядок на улицах города и в пригородах. Суровыми мерами Ришелье смог искоренить коррупцию. За 10 лет его правления городские доходы увеличились в 25 раз, а таможенные поступления составляли 2 миллиона рублей (возросли в 90 раз)!
При Ришелье город начинает развиваться невиданными для того времени темпами. Сюда хлынули поселенцы разных народностей и вероисповеданий. Память о них до сих пор хранится в названиях улиц и районов: Молдованка; Болгарская, Греческая, Польская и Еврейская улицы; Большая и Малая Арнаутские (арнауты – албанцы, бежавшие от турецкого гнёта), Французский и Итальянский бульвары; Армянский и Лютеранский переулки.
Иностранцам Ришелье предоставил возможность вести бизнес на льготных условиях. В результате одесситами поспешили стать множество итальянцев, греков, персов, немцев, англичан, испанцев, египтян и других, придавших городу его неповторимую многонациональную атмосферу. За 12 лет население Одессы увеличилось в четыре раза – в городе проживало 35 тысяч жителей.
На собственные деньги градоначальник закупил в Вене саженцы акаций и бесплатно раздавал их каждому, кто обещал посадить деревья и ухаживать за ними. Одесса и поныне знаменита своей белой акацией.
Известен факт, что когда в город прибыл первый обоз с пшеницей, торговля которой должна была обогатить город, герцог де Ришелье устроил роскошный праздничный обед, на котором присутствовали все именитые граждане города. Все гости, следуя примеру градоначальника, сидели за столом не на стульях, а на мешках с пшеницей.
В 1812 году на город обрушилась чума. Город сразу разделили на 15 участков. Жителям строжайше запретили выходить из домов. Провизию они получали через окна, при этом деньги опускались в сосуд с уксусом, служившим в то время дезинфицирующим средством.
По городу ходили мортусы (погребальщики). Они появлялись в чёрной просмоленной одежде и в таких же рукавицах, в масках с вытянутой носовой частью, куда клали тёртый чеснок (ещё одно дезинфицирующее средство). Вооружённые длинными шестами с крючьями и арканами, мортусы выволакивали больных из квартир и клали на телеги. Каждая имела свой флаг. Под белым флагом увозили заболевших без явных признаков чумы, под красным – зачумленных и под чёрным – мертвецов.
Одесса была отрезана от всего мира. По рекам Южному Бугу, Днестру, Кодыме и по сухопутной границе с Подолией установили кордон. Порт закрыли.
Но даже когда в городе свирепствовала чума, Ришелье не боялся заходить в дома больных и оказывать им помощь.
Чума свирепствовала до конца года. Из 20 тысяч жителей Одессы заболело 4038 и умерло 2632: каждый восьмой житель города.
Всех погибших хоронили далеко за городом, в степи. На отдельном чумном кладбище. Впоследствии сюда начали вывозить городской мусор – над кладбищем надо было создать высокую насыпь, чтобы инфекция не проникла из-под земли. Так в городе появился высокий холм, получивший название «Чумная гора», «Чумка».
В 1814 году, когда Наполеон отрекся от престола, Ришелье – одесситы почтительно называли его дюком – решил вернуться на родину. Градоначальник покинул Одессу 26 сентября 1814 года. Благодарные одесситы на руках несли своего кумира к экипажу. Во Франции Ришелье стал премьер-министром страны, причем занимал этот пост дважды: в 1815-1818 гг. и в 1820-1821 гг.
В 1828-м одесситы возвели бронзовый памятник любимому градоначальнику. (Его автором стал один из самых известных тогдашних скульпторов Иван Мартос — автор памятника Минину и Пожарскому в Москве.) Вот так и получилось, что в украинском городе установлен памятник «дважды» премьер-министру крупного европейского государства.
Когда в 1766 году в родовитой парижской семье Ришелье родился мальчик Арман-Эмманюэль, никто и подумать не мог, что спустя 37 лет его будут именовать Эммануилом Осиповичем или просто «нашим Дюком» в новороссийском городе, которой он создаст своими трудами.
Градоначальником Одессы Дюк де Ришелье стал в 1803 году. Но как говорили, градоначальник был, а вот град отсутствовал. Ведь нельзя назвать этим громким словом нищее поселение в дикой степи и четыре сотни разваливающихся строений, в которых проживало восемь тысяч человек.
По прибытии в Одессу Эммануил Осипович поселился в домике без мебели. И взять её было неоткуда. Ришелье пришлось ждать месяц, пока из Херсона ему не привезли стулья. Зато из Окон дома просматривалась улица и можно было наблюдать за строительством театра, который до сих пор считается одним из символов Одессы. Любоваться, правда, времени не было: Ришелье работал по пятнадцать часов в сутки. Он следил за тем, как возводится город, строил соборы и больницы, расширял порт, проводил освещение, налаживал торговлю, привлекал новые капиталы и новых жителей.
Бывая в судах и тюрьмах, Ришелье общался с заключёнными и не раз освобождал невинно осуждённых. Дюк любил разговаривать с простыми людьми: он останавливал их на улицах, задавал вопросы и так узнавал о нуждах одесситов. Горожане и сами шли к нему прямо домой со своими проблемами. Ришелье принимал всех, был безукоризненно вежлив. Он страдал близорукостью и на улице всегда просил сопровождающих, подсказывать ему, на каких балконах стоят дамы, чтобы поклониться. А если шёл один, то кланялся на всякий случай и часто… пустым балконам.
Любимым делом Ришелье было садоводство. Когда он только прибыл в Одессу в ней почти не было зелени. Дюк изучил местную почву и принялся высаживать деревья на пустырях и улицах. Заказав в Италии саженцы акации, Эммануил Осипович лично год за годом украшал ею город. Цветущая акация стала ещё одним символом Одессы.
Бесконечно любивший одесситов, Ришелье заботился об образовании подрастающего поколения. Он учредил институт благородных девиц и коммерческую гимназию. А на их основе создал лицей. Герцог пожертвовал ему своё жалованье за год и подарил книги из личной библиотеки. Это было тем более ценно, что все знали: Ришелье – настоящий бессребреник, состояния у него нет. Правда, была дача, да и ту он продал, так как нуждался в средствах. Но как только у Ришелье появлялись деньги, он их тут же жертвовал городу, поскольку государственное финансирование было ничтожно. А в 1812 году, когда Наполеон вторгся в Россию, француз Эммануил Осипович все свои сбережения отдал на дело обороны.
Он рвался на фронт, но в Одессе началась вспышка чумы, и Дюк не оставил город. За время страшной эпидемии умер каждый восьмой житель. Даже врачи сбегали из Одессы. А Ришелье, показывая чудеса самоотверженности, ухаживал за больными, помогал им деньгами и лекарствами. И сам рыл могилы, когда рабочие, боясь заразиться, отказывались хоронить умерших.
Ришелье прожил в Одессе одиннадцать лет. Приезжих часто шокировал его образ жизни: старая шинель, пешие походы по городу, посещение недорогих лавок, беседы с бедняками. «Он слишком одессит», – говорили чопорные гости. Одесситы же были иного мнения. Они считали Ришелье отцом-основателем города, его Ангелом-хранителем. Как писали в то время: «В Одессе живёт тридцать тысяч человек, и все без исключения любят Дюка».
Александра Первого потрясло преобразование Одессы. Из жалкой деревни она превратилась в цветущий европейский город. Ришелье, к тому моменту уже три года бывшему премьер-министром Франции, сразу наградили высшим орденом Российской империи – орденом Андрея Первозванного.
Когда Дюк умер, всё население Одессы – от первых богачей до портовых грузчиков, собирало деньги на памятник любимому человеку. Открытие монумента превратилось в праздник с салютом и пушечными залпами. И этот знаменитый на весь мир памятник Ришелье стал одним из самых узнаваемых символов Одессы.
- «домашний герцог одесситов», как очень метко назвал его когда-то поэт Юрий Михайлик. Уходили и приходили люди, время ломало памятники, уничтожало погосты и дома, но этот монумент устоял вопреки всему. Хотя был, надо признать, момент, когда судьба «Дюка» висела буквально на волоске. Пламенный борец с «безродными космополитами», тогда директор публичной библиотеки и «краевед», В.А. Загоруйко усердно добивался демонтажа этого символа города.
В чем же заключается феномен личности Ришелье?
Почему по большей части безответственная и не чересчур благодарная человеческая память сделала для него исключение? Ответ на этот вопрос прямо и однозначно прозвучал еще в дореволюционной России:
«Гуманность и культурность - весьма редкие на высших административных постах империи - как раз и составляли сущность Ришелье как руководителя и человека».
Никто не сделал больше для Одессы и одесситов, чем Дюк. Даже М.С. Воронцов, который, несмотря на всю свою масштабность, следовал уже в русле начинаний своего выдающегося предшественника, развивал и дополнял их. Это Ришелье открыл город Европе и миру, чем всё и сказано исчерпывающе.
Пользуясь неограниченными полномочиями, дружеским расположением монарха, значительными бюджетными средствами, Дюк заложил основы инфраструктуры Одессы как крупнейшего пункта транзитной торговли между Востоком и Западом. Это он наладил хлебный экспорт, пригласил и помог обустроиться колонистам аграриям из Германии, Франции, Швейцарии и других стран, превратил Одессу в европейский город, освободил от непомерных налогов, сформулировал идею порто-франко , реализованную уже при его преемнике, Ланжероне . Соблюдая интересы и государственные, и региональные, Ришелье добился того, что хлебная торговля России и Турции не прекращалась даже тогда, когда они находились в состоянии военных конфликтов! Это он спасал город и край от свирепой чумы; рискуя жизнью, лично посещал зачумленные кварталы и дома, ободряя горожан и поистине делясь с ними последним куском хлеба. Это Дюк отдал все деньги, заработанные на службе в России, для создания в Одессе наиболее значительного на Юге учебного заведения - лицея, второго в державе после Царскосельского. Это он построил городскую больницу и театр, в котором выступали лучшие в империи оперные труппы. Можно утверждать, что на этой южной окраине России с его подачи возник подлинно европейский портовый город со всеми атрибутами - самоуправлением, биржей, коммерческим судом, карантином, транспортными морскими конторами, страховыми и банковскими учреждениями, благотворительными, учебными, культурными заведениями и др.
Одиннадцать лет (1803 - 1814) Ришелье прожил в небольших помещениях, на первом этапе «меблированных» табуретами и топчанами без лакового покрытия, в обстановке, лишенной намека на роскошь. Его рабочий день продолжался чуть не 17 часов. Всё делопроизводство он фактически вёл сам, причем ответные документы составлял на тех языках, на каких к нему обращались. Питался Дюк очень скромно, а немногочисленную канцелярию содержал за свой счет. Ежедневно обходя или объезжая город, он вникал во все мельчайшие дела, беседуя с купцами, подрядчиками, военными, медиками, мастеровыми, гостями города, иностранными консулами, простонародьем, посещал все общественные и частные балы. Серьезно обеспокоенный проблемой озеленения Одессы и прилегающих к ней безводных территорий, Ришелье лично выписывал из-за рубежа недешевые саженцы и затем постоянно инспектировал буквально всякое высаженное деревце, строго взыскивая виновных за нерадивость.
Вся изложенная информация обретает иное звучание, если учесть, что Дюк - рафинированный представитель столь же знатного, сколь и древнего аристократического рода, что один из его предков - знаменитый кардинал, всесильный министр Людовика XIII, несколько скомпрометированный, правда, Дюма отцом в «Трех мушкетерах». По смерти в 1642 году кардинала де Ришелье его фамильный замок на берегах Луары и герцогство перешли к внучатому племяннику, Арману Ришелье, который был пэром Франции, начальником флота и войск, дислоцировавшихся по всему Леванту. Это обстоятельство и породило путаницу с двумя разными Арманами де Ришелье. Во всяком случае, как вы понимаете, нашего Дюка в 1642 году просто еще не существовало физически, поскольку он родился через 124 года, в 1766-м.
Какими же родственными узами, в свою очередь, связаны эти два разных Армана?
Всё тут довольно просто. Внучатый племянник кардинала передал все свои регалии и владения сыну, Луи Франсуа де Ришелье - французскому маршалу, широко известному своими многочисленными альковными похождениями. Этот любвеобильный маршал оставил титул сыну, герцогу Фронсаку, а уж тот - своему наследнику, графу Шинону, нашему одесскому Дюку. Таким образом, герцог АрманЭм мануил дю Плесси де Ришелье одновременно носил титулы графа Шинона и герцога де Фронсака. Вот и выходит, что Дюк - прапраправнучатый племянник кардинала Ришелье.
Столь грандиозная и завидная родословная не помешала херсонскому военному губернатору и первому одесскому градоначальнику быть самым, пожалуй, гуманным из всех администраторов, которых знала Одесса. Судя по всему, и Франция не знала лучшего премьер-министра, нежели Ришелье, а именно этот первостепенный пост он занимал после возвращения в Париж. Когда Дюка не стало (1822), император Александр Павлович, искренне считавший Ришелье близким человеком и конфидентом, сказал французскому послу:
«Я оплакиваю герцога Ришелье как единственного друга, говорившего мне правду. Он был образцом чести и правдивости».
Тогда же во французской академии прозвучали слова: «Он не призывал к добру, но умел его подготавливать и приближать».
Хочу подчеркнуть еще один чрезвычайно значимый в биографии нашего города момент. Если бы Дюк не выбрал невзрачную и захудалую тогда Одессу в качестве административного центра огромного региона - а ведь он вполне мог остановиться на куда более обустроенных тогда Николаеве, Херсоне или, скажем, на каком-либо из портов Крыма, её блистательная будущность оказалась бы под большим вопросом…