Гилельс Эмиль Григорьевич 1916–1985 выдающийся советский пианист Эмиль Гилельс родился 19 октября 1916 года в Одессе, в еврейской семье. Отец, Григорий Гилельс, работал на сахарной фабрике, мать – Эсфирь – была домохозяйкой.Заниматься игрой на фортепиано Эмиль начал в

Дирижер Дирижерство - темное дело. Н. А. Римский-Корсаков Да… Тут есть некоторая проблема.Дело в том, что отношения дирижера и оркестрантов часто строятся несколько антагонистическим образом с поправкой на особенности субординации. Что по здравом размышлении может

ИЮНЬ 1829 - ДЕКАБРЬ 1829 …Моя вина Ужасной местью отмщена! А. Полежаев. Из Иркутска Бестужев выехал 4 июля в самом радужном настроении . Скоро волнистые долины Иркутской губернии остались позади. Обь и Енисей прошумели, и печальная гладь Барабинской степи встретила

РУБИНШТЕЙН Ида Львовна 24.9(5.10).1885 – 20.9.1960Танцовщица. Ученица М. Фокина. Для нее были поставлены балеты «Саломея», «Мученичество святого Себастьяна», «Пизанелла, или Благоуханная смерть» (пьеса Г. Д’Аннунцио, хореография М. Фокина, декорации Л. Бакста) и др.«Почти всегда,

Как сообщили корреспонденту Ъ в УВД Свердловской области, 28 июня в 8.15 Григорий Рубинштейн вышел из квартиры и спускался вниз по лестнице к поджидавшему его автомобилю. Его жена Ольга, как обычно, провожая мужа, смотрела в окно. Обеспокоенная тем, что он долго не выходит из подъезда, она вышла на лестничную клетку и нашла Григория Рубинштейна лежащим в луже крови. На служебной машине раненого доставили в больницу. Медики заключили, что преступник нанес Рубинштейну два вращательных удара ножом в горло и в живот. Несмотря на две операции, Рубинштейн скончался не приходя в сознание. Для оказания помощи в расследовании этого преступления был срочно вызван из отпуска начальник Екатеринбургского РУОП Валерий Барабанщиков. Но какой-либо версии убийства у правоохранительных органов пока нет.
По словам заместителя Свердловского областного управления Сбербанка России Александра Уревича, Октябрьское отделение является самым крупным из 58, входящих в состав управления; его доля в общей прибыли облуправления составляла более 10%. Сам Григорий Рубинштейн был заметной фигурой в банковских кругах и входил в состав правления облуправления Сбербанка. Г-н Уревич отметил, что большинство решений Рубинштейн принимал единолично. На нем замыкались многие финансовые операции, о которых не знали даже в облуправлении. Возможно, как отметил г-н Уревич, именно это обстоятельство и сыграло роковую роль.
В деловых кругах Григорий Рубинштейн имел репутацию талантливого финансиста и порядочного человека. Некоторые рассматривали его как главного кандидата на место председателя областного управления Сбербанка Германа Таширова. При этом некоторые банкиры выдвинули предположение, что Рубинштейн убит конкурентами. Александр Уревич отверг эту версию, так как, по его словам, 27 июня Рубинштейн открыто заявил в управлении, что дорабатывает в Сбербанке последний месяц и уходит. О дальнейших планах он не распространялся.
По сведениям, полученным у екатеринбургских бизнесменов, Рубинштейн поддерживал со многими из них ровные деловые отношения. Так же он относился и к представителям криминальных кругов. Несмотря на очень избирательную кредитную политику, Октябрьское отделение в последнее время испытывало трудности с возвратом кредитов заемщиками. Поэтому, как полагают некоторые бизнесмены, Рубинштейна могли убить из-за того, что он не захотел кредитовать сомнительный инвестиционный проект (о его сути они рассказать отказались).
Ъ вернется к этой теме после того, как в деле появятся новые подробности.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ

Рынок ПИФов - один из самых быстроразвивающихся - только за последний год средняя сумма личных инвестиций в паи выросла более чем в три раза, составив порядка 100 тыс. рублей. О том, какие ПИФы будут самыми популярными уже через год, как выбирать управляющую компанию и как при этом оценивать свои риски, рассказал обозревателю "Известий" Ирине Федотовой директор департамента продаж УК Росбанка Григорий Рубинштейн .

вопрос: Какие виды ПИФов на сегодня наиболее популярны? И какие ПИФы вкладчики пока не "раскусили", но они будут востребованы через год-другой?

ответ: Самые популярные — это ПИФы акций, у них самая высокая доходность. Если сравнивать по сумме активов, то в фондах акций (не считая закрытые фонды) находится около 80 млрд рублей, в фондах облигаций — не более 20 млрд рублей, в смешанных фондах — около 30 млрд рублей, в фондах недвижимости — около 40 млрд рублей. Сочетание экономических, монетарных и инфраструктурных факторов пока определяет денежные потоки в фонды акций. Население больше предпочитает ликвидность и вкладывает в открытые и интервальные фонды, предназначенные для регулярных инвестиций. ЗПИФы населению пока трудно доступны, и фонды недвижимости и венчурные фонды как альтернативные инвестиции розничные пайщики еще не "раскусили". Такие фонды очень привлекательны для диверсификации портфелей и хороших доходов, но их доступность связана с ликвидностью вторичного рынка паев и экспансией брокерских домов в регионы. Прекрасные перспективы и у фондов акций компаний "второго эшелона". Ожидаемая доходность этих фондов выше, чем классических фондов акции, т.к. инвестиционная стратегия фондов предполагает приобретение пакетов акций компаний, ориентированных на растущий внутренний рынок или повышение корпоративного управления. Капитализация таких компаний будет расти быстрее капитализации "Газпрома", "ЛУКОЙЛа" или Сбербанка. По мере выхода компаний на IPO можно ожидать формирования отраслевых фондов акций, например, фондов компаний бурно развивающегося потребительского рынка, фондов акций компаний строительной промышленности и других рынков, которые пока вообще не затронуты портфельными инвесторами, но обладают огромным потенциалом.

в: А что вы можете сказать по поводу риска таких вложений? Он примерно такой же, как в ПИФах "голубых фишек"?

о: Нет, такие фонды будут показывать доходность выше классических ПИФов как раз за счет большего риска.

Рыночные позиции крупных компаний в своих отраслях, например, "ЛУКОЙЛа", "Газпрома", "Норильского никеля" или "ВымпелКом", на протяжении многих лет стабильны, и рынки их акций очень эффективны, т.е. раскрытие информации по таким компаниям и работа на рынках капитала осуществляются с 90-х гг. Риски же молодых компаний, образованных в ходе реформ или на создании новых рынков, или бывших советских "предприятий" с низким уровнем корпоративного управления очень высокие, но дисконт по их акциям со временем будет снижаться, поскольку нарастающая конкуренция в борьбе за потребителя и за портфельный капитал заставит компании отделить собственников от управления и сфокусироваться на росте капитализации. Время быстрого роста "голубых фишек", связанное с недооценкой рынка акций России глобальными инвесторами, прошло, и в следующем году основной рост будет сосредоточен как раз в акциях компаний "второго эшелона".

в: Когда такие ПИФы будут предложены клиентам?

о: В первом приближении они уже есть. В нашей компании это фонд акций "Алмаз". Основа его портфеля — это инвестиционная часть, в планируемый состав которой будет входить 50 и более компаний с самыми лучшими с нашей точки зрения перспективами роста капитализации. К сожалению, из-за низкой капитализации "второго эшелона" и низкой ликвидности таких акций крупный фонд не может полностью уйти от "голубых фишек", и ликвидная часть портфеля пока составляет около 50% фонда. Мы надеемся, что к концу первого квартала 2007 года акций роста в портфеле станет больше: очень много компаний из интересных отраслей объявили об IPO.

в: Что вы можете посоветовать вкладчику, который выбирает себе управляющую компанию и хотел бы уменьшить риски?

о: На самом деле абсолютно любые инвестиции, будь то приобретение паев ПИФов облигаций или ПИФов акций, требуют оценки рисков как управляющей компании, так и самих фондов. Если бы я выбирал компанию, я взял бы список управляющих компаний и посмотрел бы на их рейтинги от РА НАУФОР. И компании с рейтингом меньше ВВВ (АА) я бы вообще не рассматривал.

Следующая задача — выбор ПИФов для вложений. При этом надо понимать, что главный критерий "качества" фонда — это стабильность его результатов на протяжении нескольких лет. Наконец, полезно посмотреть на тех, кто, собственно, будет управлять портфелем. В каждой компании есть полная и открытая информация об управляющих, их trade record (где работал, какими ПИФами управлял). Ведь пайщик фактически покупает будущий результат, а он больше зависит от личного опыта портфельного менеджера и меньше от самого инвестиционного процесса в управляющей компании.

в: Как происходит управление ПИФами, например, в вашей компании?

о: У нас управляющие оперативно отвечают за свой рынок: один управляет долговой частью портфелей, другой — акциями. Поэтому если речь идет о ПИФах, то фонд облигаций "Сапфир" и фонд денежного рынка "Изумруд" находятся под управлением Евгения Кирсанова, управляющего директора на долговых рынках, а фонд акций "Алмаз" и фонд смешанных инвестиций "Гранат" — под управлением Дмитрия Шумилова, управляющего директора на рынках акций. Долгосрочная инвестиционная стратегия и краткосрочная аллокация активов в фондах устанавливаются Инвестиционным комитетом. Кстати, фонд "Сапфир" в 2005 году вошел в 10 лучших фондов облигаций по доходности, а "Гранат" занял первое место среди фондов смешанных инвестиций.

в: Интересно, все ли ваши клиенты понимают, что они не смогут получить высокую доходность без риска?

о: Есть пайщики, требуемая доходность которых — 30%, 50% или больше, но при этом они не готовы идти на существенные риски. Поскольку пока наш рынок стабильно растет, им кажется, что риска вообще нет — они задумаются о рисках только тогда, когда мы переживем хотя бы один существенный спад. Вот, например, недавно была сильная коррекция, и нас клиенты завалили звонками: "Что происходит?", "Какие перспективы у рынка акций?". Мы также стараемся всем объяснять, что в ПИФы следует вкладывать только свободные деньги, т.е. те, которые не предназначены для крупных покупок в скором времени и о которых можно на несколько лет "забыть". Наши граждане вообще не привыкли еще заниматься финансовым планированием, у них нет веры в долгосрочную стабильность. Это в США существует огромный спрос на услуги финансового и пенсионного планирования.

в: Куда бы вы посоветовали вложиться тем, кто не любит рисковать?

о: На "длинной дистанции" ПИФы заведомо доходней, например, депозитов, ставки по которым ежегодно снижаются. Но людям с очень низкой склонностью к риску и с долгосрочными деньгами я бы посоветовал 50% сбережений положить на депозит в Сбербанк, а на другие 50% купить паи ПИФов облигаций. Возможно, что со временем отношение к риску у них изменится, и тогда на следующем этапе им можно посоветовать создать портфель фондов: 30% вложить в паи фонда акций и 70% — в паи фондов облигаций. А для краткосрочных безрисковых вложений оптимальным является банковский депозит или структурные банковские продукты, поскольку в ПИФ надо вкладывать на 2—3 года минимум. Я стараюсь убедить в этом своих клиентов, но, к сожалению, это непросто. Большинство считают, что каждый год должно быть 100% доходности, и дело доходит до абсурда — люди закладывают квартиры и вкладывают в ПИФы, ориентируясь на прошлогодний ажиотаж.

в: Можете ли вы посоветовать покупать паи ПИФов прямо сейчас или же лучше подождать?

о: В ПИФы можно заходить всегда, т.к. они предназначены для долгосрочных вложений. Так что если вы приняли решение инвестировать, то не имеет смысла откладывать. Даже на периоде в 5 лет эффект от "тайминга" рынка будет минимальным. Еще лучше делать инвестиции регулярно.

В октябре 2006 г. Московская государственная консерватория отметила 140-летие своего существования. На юбилей старейшего музыкального вуза России съехались гости из стран ближнего и дальнего зарубежья, из Европы, Азии и Америки. Все они стали участниками торжественного собрания в знаменитом здании Консерватории на Большой Никитской улице, 13, в Большом концертном зале которого затем прошел семидневный юбилейный музыкальный марафон, названный «торжественной Неделей Московской консерватории».

И несмотря на всю торжественность этого момента, представляется, что юбилей был более чем грустным, несмотря на десятки поздравительных адресов юбиляру от высоких лиц государства, несмотря на торжественные многословия в честь этого музыкального учреждения – единственной консерватории в России, имеющий статус университета. Здание Консерватории, в том числе ее Большой концертный зал – шедевр архитектуры и инженерной мысли, известный во всем мире своей совершенной, безупречной акустикой и крупнейшим в мире органом – все в аварийном состоянии. Об этом более чем выразительно говорили в то время слова мэра Москвы Ю.М. Лужкова: "В столице нет других эксплуатируемых зданий, которые можно было бы сравнить с Консерваторией по степени аварийности". И эта только часть истины – по заключению компетентной комиссии эксплуатация комплекса здания Консерватории в его состоянии на день юбилея грозила не только потерей редчайшего памятника архитектуры и культуры, но и человеческими жертвами. Здание это после своей коренной перестройки в конце XIX - самом начале XX века ни разу серьезно не ремонтировалось. Были планы ремонта, отодвинутые сроки, споры крупных чиновников федерального и городского правительства. У города деньги есть, да прав нет – объект федеральной собственности, у федеральных властей права есть – «да денег все не соберем». И это в одном из богатейших мегаполисов России, с его многомиллионной стоимостью элитных домов и загородных дач российской чиновничьей знати и олигархов.

Невольно вспоминаешь, как немногим более столетия тому назад совсем по другому сценарию, в другой общественной обстановке, создавался этот уникальный архитектурный комплекс Консерватории, основателем которой был тридцатилетний пианист и дирижер Н.Г. Рубинштейн, ставший потом ее профессором и первым пожизненным директором.

Николай Григорьевич Рубинштейн родился в Москве 2 (14) июня 1835 г. в семье крещеного еврея, московского купца второй гильдии – Григория Романовича Рубинштейна. Крещение это, по сохранившейся записи в метрической книге Свято-Николаевской церкви г. Бердичева, состоялось 25 июля 1831 года. В этот день вся семья житомирского купца Рувена (в православии Романа) Рубинштейна, в составе 35-ти человек, перешла в православную веру. В их числе были и два его сына, Абрам и Григорий, со своими семьями, жившими до того в селе Выхватинцы, близ местечка Рыбница (ныне Приднестровье в Молдавии), где они арендовали землю и откуда перебрались в Бердичев. Можно только предполагать, что было первопричиной такого шага. Но все же стоит помнить, что незадолго до описываемого события Подолия, так же, как и вся правобережная Украина, после второго раздела Польши в 1793 г., стала российской территорией, а Рубинштейны – российскими евреями в черте оседлости (четырнадцать юго-западных губерний России).

Можно еще сказать, что царствование Николая I было тяжелейшим периодом в истории евреев России. Одной из причин этого, если не главной, стал указ императора, изданный им едва ли не в самом начале его царствования, предписывавший призывать для службы в российской армии мальчиков из еврейских семей в возрасте двенадцати лет в пропорции семь детей из каждой сотни. Они должны были направляться в кантонистские школы и в дальнейшем служить на протяжении 25 лет. Практически это означало для семьи потерю ребенка навсегда, а для ребенка – подчас принудительное крещение и, вполне вероятно, преждевременную смерть вдали от родных.

Этой причиной могло быть и пресловутое «Положение об устройстве евреев» Александра I, предусматривавшее выселение евреев из деревень (1804 – 1808 гг.). Могли быть и другие причины, связанные с необходимостью радикальной перемены места жительства, выходом из чего мог быть только переход в православие. Евреи, сохранявшие верность иудаизму, могли жить лишь в черте оседлости.

Истинная причина этого шага на сегодня – вопрос риторический. Важен сам факт, сыгравший исключительную роль в истории русской музыкальной культуры. В 1834 г. житомирские купцы – братья Абрам и Григорий Романовичи Рубинштейны, записавшись в Московское купечество, перебрались в Москву. Купец второй гильдии Григорий Романович с женой Калерией Христофоровной, с сыновьями Яковом и Антоном, с дочерью Любой, после переезда в Москву поселился отдельно от других членов семьи, в Замоскворечье, в двухэтажном доме, на нижнем этаже которого была фабрика карандашного и булавочного производства, на верхнем – жилые комнаты. Можно предположить, что именно в этом доме и родился Николай Григорьевич Рубинштейн. Там же, очевидно, появился в 1841 г. и самый младший ребенок Григория Романовича – дочь Софья.

По воспоминаниям старшего брата, Антона (1829–1894) – выдающегося русского композитора и исполнителя, – воспитанием детей занималась их мать, в девичестве Клара Левинштейн, в православии Калерия (1807–1891). По происхождению она родом из прусского города Бреслау. Города с высоким для того времени уровнем образования, где был университет, несколько гимназий, одна из которых была доступной для всех религиозных конфессий, множество частных школ общеобразовательных и музыкальных. Очевидно, достаток в семье Клары дал ей возможность получить в молодые годы не только разностороннее, но и достаточно глубокое по тому времени образование, включая знания языков, музыкальную грамотность. Это позволило ей в тяжелое для семьи время (после смерти в 1846 г. почти разорившегося мужа) спасти семью от нищеты, став классной дамой, преподавательницей французского и немецкого языков в одном из московских пансионатов, вести там же уроки музыки. Европейский уровень образования Калерии, в сочетании с ее властным, строгим характером, оказал большое влияние на детей, сделав эту семью уникальной для России середины XIX века. Дети московского, не очень богатого купца Григория Романовича, внуки житомирского, когда-то богатого купца Рувена, этнические евреи, через каких-то пятнадцать лет после своего крещения расстались со своим купеческим сословием, став яркими представителями нарождающейся творческой русской интеллигенции.

Это явление ухода детей и внуков многих зачинателей, московских торгово-промышленных кланов в русскую культуру только через ряд лет станет для Москвы обычным явлением: чаеторговец Боткин даст Москве плеяду врачей, кожевник Бахрушин – историков, клан Рябушинских – зачинателя аэродинамики и исследователя Камчатки и т.д. и т. д.

В 40-х – 50-х годах семья Григория Романовича Рубинштейна была первой на этом пути. Старший его сын – Яков (1827 – 1863) – стал московским врачом с университетским образованием, а дочь Люба, выйдя замуж за врача, в 1851 г. переехала жить в Одессу. На склоне лет, после 1865 г., туда переехала жить и Калерия Христофоровна, – там и завершился её жизненный путь. На первом христианском кладбище Одессы до наших дней сохранилось её захоронение - достопримечательность этого некрополя.

Влияние матери было решающим в судьбах ее младших детей. Почувствовав незаурядные музыкальные способности Антона и Николая, Калерия Христофоровна приложила все усилия к тому, чтобы сыновья стали профессиональными музыкантами. После нескольких лет домашних многочасовых занятий со старшим братом Николая – Антоном, она передает его дальнейшее обучение профессиональному преподавателю, в качестве такового был привлечен Александр Виллуан – потомок эмигрантов, бежавших в Россию от Французской революции, один из лучших частных московских преподавателей – другого вида музыкальных школ в Москве в то время не было.

После нескольких лет посещения студии А. Виллуана Антон, вместе с преподавателем уехал для продолжения учебы в Европу, где ни только занимался в Берлине теорией музыки, но и с триумфом концертирует в крупнейших городах Европы, приобрев славу талантливого пианиста. В этот же период создаются и публикуются его первые музыкальные сочинения.

В 1844 г. Калерия также в Берлине для продолжения музыкального образование ее младших детей Николая и Софьи - уроки у Т. Куллака (фортепьяно) и З. Дена (теория музыки). Однако, неожиданная болезнь и скоропостижная смерть главы семейства, Григория Романовича, вынуждает Калерию с младшими детьми срочно вернуться в Москву.

Антон остался один без какой-либо материальной поддержки, зарабатывая на жизнь концертами, порой испытывая острую нужду. Он возвратился в Россию из охваченной революциями Европы лишь в 1848 г., сделав Петербург своим основным местом жительства. Фортепьянные концерты и уроки игры на этом инструменте были, в тот период, основными источниками его существования.

К концу 50-х годов Антон Рубинштейн уже признанный мастер фортепьянной игры, глава музыкальной общественности Петербурга. По его инициативе и под его руководством в 1859 г. в Петербурге создается Русское музыкальное общество РМО (императорское – с 1868 г., августейшая покровительница Общества в.к. Елена Павловна). РМО – музыкально-просветительская организация, предназначенная сделать серьезную музыку доступной широкой публике, способствовать распространению музыкального образования. Антон вошел в состав дирекции, участвовал в качестве дирижера и пианиста во всех концертах Общества, возглавил открытые РМО в Петербурге Музыкальные классы.

В 1862 г. Антон Рубинштейн основал первую в России Петербургскую консерваторию, в числе преподавателей которой был и его единственный учитель – А. Веллуан. Антон возглавлял и преподавал в консерватории с перерывами до 1891 года: был руководителем оркестра и хора, вел классы фортепиано, ансамбль. Среди его учеников был и П.И. Чайковский.

В России, где не только не было высших музыкальных учебных заведений, но даже специализированных музыкальных школ, создание первой консерватории было значительным шагом в повышении российской музыкальной культуры, в подготовке кадров профессиональных преподавателей и исполнителей. Но в то же время, в Петербурге жили и творили талантливые русские композиторы, в числе были и создатели национальной оперы, даже существовало их неформальное объединение – «Могучая кучка». По их мнению, консерватория была не только бесполезным, но даже и вредным учреждением из-за академического подхода к системе обучения, из-за ориентации на западную музыкальную культуру ее создателя – Антона Рубинштейна.

Однако, немалую, если не решающую, роль в реализации новаций Антона сыграла его сиятельная покровительница в. к. Елена Павловна Романова (1806 – 1873), придворным музыкантом которой он был. Урожденная Шарлотта Мария, принцесса Вюртембергская, получившая музыкальное образование в Штутгарте и в Париже. С 1824 г., она жена младшего брата Николая I – Михаила Павловича. Немка по рождению, француженка по воспитанию, русская по духу, филантропка, меценатка, она была «Белой вороной» в царской семье во времена Николая I. Горячая приверженка русской культуры, не на шутку увлекавшаяся русской музыкой, она не пожалела даже своих бриллиантов для открытия петербургской консерватории.

Последние четыре года своей жизни Антон Рубинштейн провел преимущественно в Дрездене. Умер он скоропостижно 20 ноября 1894 г. в окружении семьи на своей даче в Старом Петергофе. Действительного статского советника, профессора Петербургской консерватории, почетного гражданина Старого Петергофа, выдающегося композитора и пианиста-виртуоза похоронили в Петербурге, на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. В 1938 году прах его был перенесен в Некрополь мастеров искусств (на Тихвинском кладбище).

Что касается судьбы основателя Московской консерватории - Николая Рубинштейна, то его творческий и жизненный путь после смерти отца разошелся с путем брата. И хотя фигуры братьев Рубинштейнов вполне соизмеримы по масштабам дарований и по своему влиянию на русскую музыкальную жизнь, в своем творчестве они во многом были антиподы. В отличие от брата-«западника» Николай, поселившийся в Москве, проникся московским духом, и стал со временем составной частью ее творческой интеллигенции, что не мешало братьям сохранять глубокие дружеские отношения между собой, искренний интерес к судьбам других членов семьи.

По возращении в Россию Николай, несмотря на тяжелое материальное положение семьи, еще два года (1847 – 1849 гг.) занимался у А. Виллуана, одновременно гастролируя с ним по крупным городам России. Эти концерты принесли ему всероссийскую славу как выдающегося пианиста. Дальнейшие занятия с учеником, превосходящим учителя, по мнению Валлуана, смысла уже не имели, и вся дальнейшая музыкальная карьера Николая была уже результатом его самостоятельной деятельности. Но с 1847 г. перед ним, купеческим сыном, не имевшим средств на выплату пошлины за нахождение в купеческой гильдии, и ставшим мещанином, зримо маячила николаевская солдатчина.

Денег для поступления в гимназию, освобождавшую от армии, не было. Не было их и на частных преподавателей для поступления в университет. Николай в течение трех лет самостоятельно готовился к поступлению в Московский университет и в 1851 г. сдал экзамены экстерном. Закончив в 1855 г юридический факультет Московского университета, он поступил на службу в канцелярию генерал-губернатора, получив один из младших чинов – губернский советник (12-й по Петровской табели о рангах), сохранившийся за ним до конца жизни.

Но карьера чиновника Николая не прельщала. Молодой музыкант вновь возвратился к концертной деятельности, совмещая фортепьянные концерты, с им же организованными симфоническими, на которых он выступал уже и в качестве дирижера. Молодой талантливый музыкант стал вхож в московское светское общество, увлекался балами, был принят во многих лучших московских домах. На одном из балов он познакомился и увлекся девушкой из дворянской семьи, ответившей ему взаимностью. Но их брак, состоявшийся, несмотря на возражения его и ее семьи, оказался недолговечным.

В 1857 г. он бросает чиновничью службу, разводится и полностью отдает себя музыке. Почти год он преподает музыку в Николаевском сиротском училище. До конца жизни осталась только еще одна неизлечимая страсть – игральные карты, нередко с отрицательным результатом. Палочкой-выручалочкой в эти годы ему зачастую служил запас еще нереализованных папиных карандашей.

С 1858 г. концертная деятельность Николая носит уже регулярный характер, главным образом, в Москве, где он выступает как пианист и дирижер симфонических оркестров. В это же время разворачивается его деятельность как общественного музыкального организатора, в менее чем за десятилетие в корне изменившая музыкальную атмосферу в Москве – в городе, в этом смысле, до того достаточно провинциальном.

Одним из первых его действий в этой роли было создание в начале 1860 г., в Москве, по примеру Петербурга, Московского отделения Российского музыкального общества (МО РМО), бессменным председателем, которого он был до конца своей жизни. В Совет директоров входило также еще несколько человек, близких к Николаю по своему духовному настрою. И хотя они значительно отличались по своему общественному положению, объединяющим фактором для них была любовь к музыке.

Одним из них был П.И Юргенсон (1836–1903) – организатор музыкально-издательского дела в Москве, сделавший печатные ноты доступными для широкого круга любителей музыки. Много лет его ближайшим помощником был страстный меломан князь Н.П. Трубецкой (1828–1900) – представитель знатного на Руси рода, потомок великого литовского князя Гедиминаса. Сопредседателем МО РМО он был в течение 17-ти лет, а затем и его почетным членом. Существовали три категории членства: почетные, действительные (уплачивающие ежегодный денежный взнос) и члены-исполнители. Князь Н.П. Трубецкой был одним из тех титулованных дворян, кто всецело поддерживал Николая, вкладывал он при этом не только свою энергию, свои организаторские способности, но и крупные суммы денег. Сторонником Николая в Москве был и князь В.Ф. Одоевский – музыковед, теоретик музыки, представитель другой древней ветви русского титулованного дворянства – Рюриковичей.

Вслед за Музыкальным обществом, в том же 1860 г., по инициативе все того же Николая в рамках МО РМО, в Москве начинают действовать несколько частных бесплатных Музыкальных классов, для преподавания в которых, привлечены были ведущие московские музыканты. Расходы берет на себя Музыкальное общество.

Через несколько лет в рамках МО РМО, насчитывавшего уже более 1000 человек, появился любительский хор, регулярно по субботам проводились общедоступные симфонические концерты, дирижером которых, в большинстве случаев, был сам Николай. Эти концерты, с их необычайно широким и разнообразным для того времени репертуаром, включавшим не только произведения признанных европейских классиков, таких как: Бах, Бетховен, Лист, Шуман, Шопен, но и русских композиторов-современников были лучшим средством пропаганды серьезной музыки, наполняли и переполняли московские залы.

Местом их проведения был не только Колонный зал Дворянского собрания (в советское время – Дом союзов), но и здание Манежа – самый большой зал Москвы, где собиралось до 12 тысяч человек. И это, несмотря на то, что Николай был строгим и требовательным к поведению публики, безжалостно ломая старые традиции ее поведения, например, вход зрителей в зал после начала концерта или разговоры в публике во время исполнения номера, и т. д.

Любопытны воспоминания старых москвичей об этих концертах. О том, как собиралась вся интеллигентная и элегантная Москва – светские слои внизу, остальные на хорах, заполняя не только зал, но и соседние помещения, где ставились стулья. О том, что светские дамы, отправляясь на концерты Музыкального общества, одевались в вечерние платья, мужчины не иначе как во фраки. О том, как замирал зал, когда Николай Григорьевич становился за дирижерский пюпитр, и обводил зал глазами. О неистовых аплодисментах и овациях, которыми сопровождалось каждое публичное выступление любимца Москвы. Можно только удивляться, как сумел тридцатилетний музыкант, выходец из еврейской купеческой семьи, мать которого была воспитана на искусстве Германии и прививала, по мере ее возможностей, эту культуру детям, так проникнуться духовной жизнью Москвы на переломном этапе российской истории.

Вершина этой близости – участие Николая, наряду с А.Н. Островским и А.А. Григорьевым, в создании и в многолетней деятельности Артистического кружка (клуб творческой интеллигенции города в 1865 – 1883 гг.), где собирались художники, артисты, литераторы и музыканты. Среди почетных членов клуба были такие знаковые фигуры русской культуры как И.С. Тургенев и М.Е. Салтыков-Щедрин. Творческие встречи, подготовка новых спектаклей и, конечно, карточные игры.

Москву этого времени уже трудно назвать музыкальным захолустьем, однако до уровня Петербурга, где уже несколько лет в полной мере действовала Петербургская консерватория, существовали свои композиторские школы, она еще явно недотягивала. Николай начинает активно продвигать идею открытия консерватории и в Москве. Проект составленного им устава, по существу, был аналогичен петербургскому, заблаговременно направленного ему братом. Бюрократические препоны со стороны канцелярии генерал-губернатора и Городской думы были преодолены высочайшим рескриптом председательницы РМО в. к. Елены Павловны, разрешающим учреждение в Москве высшего музыкального училища.

Однако для открытия консерватории в Москве необходимы были еще и значительные деньги. Обратились за помощью к общественности. Объявление о благотворительной подписке было положительно встречено газетами – подчеркивалось всероссийское значение будущего учебного заведения. Начало этим пожертвованиям положил В.И. Якунчиков, внесший 1000 рублей. Крупнейший московский предприниматель, впоследствии получивший звание коммерции советника, родственными узами связанный с такими московскими промышленными кланами как: Мамонтовы, Алексеевы и Третьяковы.

Василий Иванович хорошо знал братьев Рубинштейнов. В его особняке, в одном и Кисловских переулков, что рядом с нынешним зданием Консерватории (дом сохранился), не раз устраивались импровизированные концерты с их участием. Сам хозяин неплохо владел скрипкой (играл на скрипке Амати), а жена – урожденная Зинаида Мамонтова – была одаренной пианисткой. Среди тех, кто еще внес по 1000 р. были и инициаторы проекта, и просто меценаты: в.к. Елена Павловна, Н.Г. Рубинштейн и Н.П. Трубецкой, П.Н. Ланин.

В феврале 1866 г. Консерватория уже существовала. Директором ее Елена Павловна утвердила Николая Григорьевича. Первоначально под классы Консерватории был арендован дом, что когда-то стоял на углу улицы Воздвиженка (в советское время – проспект Калинина) и Борисоглебского проезда (Арбатской площади в нынешнем представлении тогда еще не было). Хозяйкой дома была баронесса Черкасова. Обширный дом классического типа с тремя высокими этажами и угловой ротондой, с просторными покоями. Когда-то, после войны 1812 г., дом был одним из культурных центров Москвы: здесь устраивались любительские спектакли, литературные вечера, читались лекции. В 1941 г. дом был полностью уничтожен фашисткой бомбой.

Николай сумел привлечь к преподаванию лучших отечественных и зарубежных музыкантов, в частности, несколько лет преподавателем теории музыки был выпускник Петербургской консерватории 26-летний П.И. Чайковский, который и жил в этом же доме, в одной квартире с Николаем. Сам Николай вел фортепианный класс, дирижировал ученическим оркестром. В числе учеников Николая были – С.И. Танеев, А.И. Зилоти, Э. Зауэр – немецкий композитор и пианист. Срок обучения составлял шесть лет, и стоило оно, по тем временам, недешево – сто рублей в год. Но основным средством существования Консерватории были все же пожертвования и деньги, взятые под векселя, зачастую оплаченные Николаем из его концертных выручек.

В 1871 году владелица дома потребовала увеличения арендной платы почти вдвое. Средств не хватало, число учащихся постепенно возрастало, помещение стало тесным. Пришлось изыскать новое, более подходящее помещение. Выбор дирекции пал на двухэтажный особняк значительных размеров на Большой Никитской улице, дом 13 (ул. Герцена в советское время) – бывшая усадьба князя М.С. Воронцова

Участок, на котором стояло это здание, еще в середине XVIII века был приобретен легендарной Екатериной Романовной Дашковой (1743 – 1810, графиня Воронцова в девичестве, княгиня по мужу). Проект усадьбы будто бы был составлен самой княгиней, но есть не подтвержденное документально предположение, что это здание в классическом стиле конца XVIII в. все же проект В.И. Баженова. После ее смерти усадьба перешла к ее племяннику, графу Михаилу Семеновичу Воронцову (с 1852 г. – светлейший князь, генерал-фельдмаршал). Тот самый пушкинский «полумилорд-полукупец …». Сам князь никогда не жил: он и его наследники сдавали усадьбу самым разным учреждениям, частным лицам. (Интересно отметить, что зимой 1832 г. здесь снимали квартиру родители А.С. Пушкина.)

С 1871 г. и по наши дни Московская консерватория располагается в бывшей усадьбе Дашковой. Но, обжившись в этом доме, убедились, что здание, построенное по канонам XVIII века, нуждам консерватории не удовлетворяет. Комнат недостаточно, некоторые из них тесные, с низкими потолками, акустика плохая, а главное в здании нет подходящего помещения под концертный зал. С 1875 года по 1887-й некоторые классы Консерватории временно размещались даже в здании бывшего Архива министерства иностранных дел в Хохловском переулке, переданном в 1875 г. МО РМО.

Первоначально усадьба Дашковой была только арендована, что не давало дирекции право на какие-либо перестройки. Но, уже находясь в этой усадьбе, дирекция консерватории в относительно короткий промежуток времени существенно упрочнила свое материальное положение. После исполнения в 1872 г. силами студентов Консерватории оперы Глюка «Орфей», на котором присутствовали Александр II, цесаревич Александр III – будущий император, и другие члены царской семьи, Консерватории была пожалована ежегодная субсидия в размере 20.000 рублей в год на ближайшие пять лет.

Но не это было главным в дальнейшее судьбе Консерватории. Семидесятые годы в Москве – это время после реформенного расцвета купеческого предпринимательства, время, когда второе-третье поколения купцов-основателей промышленных предприятий, воспринявшие все достижения современной им культуры, сменили на ниве благотворительности и меценатства дворянство, потерявшее свое экономическое могущество.

Еще в 1860-х годах Николай Григорьевич, изыскивая средства на создание в Москве новой музыкальной цивилизации, был принят во многих богатых домах, где не только собирал деньги, но и старался привлечь некоторых их обитателей, способных финансистов и организаторов, к управлению его хозяйством. Тогда-то финансовым директором МО РМО и Консерватории стал брат основателя Третьяковской галереи Сергей Михайлович Третьяков, впоследствии – глава московской городской администрации.

Его место в Дирекции МО РМО в 1877 г. занял видный представитель промышленного клана Алексеевых – Николай Александрович Алексеев, директор-распорядитель фамильной канительной фабрики «Владимир Алексеев», будущий городской глава, много сделавший для превращения Москвы, с ее деревенским образом жизни, в современный цивилизованный город с развитой инфраструктурой: водопровод, канализация и т.д. Усилия этих людей и стали решающим фактором в сборе средств на нужды МО РМО и Консерватории.

Наконец, Консерватория выкупила бывшую усадьбу Дашковой в свою собственность и получила постоянную прописку, что позволило существенно расширить контингент учащихся и упрочить свой статус высшего музыкального учебного заведения, приравненного к университету. К концу 1870-х гг. Москва уже не уступала по уровню музыкальной культуры не только Петербургу, но и любому европейскому музыкальному центру (а кое в чем и превосходила их). Впервые в истории города иностранные музыканты отправлялись в Москву не только учить, но и учиться – у Рубинштейна, у русских!

О роли Н.Г. Рубинштейна в музыкальной Москве 60 – 70 гг. XIX века лучше всего сказано в воспоминаниях о старой Москве представителя древнего дворянского рода видного общественного деятеля, председателя Театрально-литературного комитета императорских театров, Н.В. Давыдова:

«Прямо легендарной представляется личность Н.Г. Рубинштейна теперь, когда, по прошествии многих лет, оглядываешься на все то, что им было сделано, и вспомнишь, какую кипучую, но продуктивную, без малейшего отдыха деятельность он проявлял тогда. Казалось, создание и управление Музыкальным обществом и консерваторией, директорство которой он взял на себя и где, кроме того, он сам вел класс фортепьянной игры, было более чем достаточно и для сильного человека, но Рубинштейн не ограничивался этим; не было, кажется, ни одного концерта, дававшегося в пользу действительно достойного общеполезного дела, в котором Н.Г. не выступал бы в качестве дирижера оркестра или солиста. Он был неизменным руководителем концертов, дававшихся в пользу недостаточного студенчества, вел спевки хора Музыкального общества, и к нему же по всем делам, как к хозяину музыкальной Москвы, обращались все приезжающие в Москву музыканты». И далее: «Н.Г. был в полной мере отзывчивый и добрый человек, не умевший отказывать, когда его помощь действительно была нужна, причем он совершенно не считался со своими личными средствами и раздавал гораздо даже больше, чем сам имел, живя потом в долг».

И что существенно, он не был ни анахоретом, ни аскетом – человеком полностью поглощенным только своей музыкальной деятельностью. Любил застолье в компании друзей, любил вместе с ними выпить и мог провести ночь за карточным столом, но при этом никогда не позволял себе опаздывать на занятия.

Однако было бы неправильно предполагать, что весь его творческий путь в Москве был усыпан розами. Были и тернии. «Губернскому секретарю» совсем не просто было решать сложные этические проблемы, сталкиваясь с бюрократией и дворянской спесью. Его даже судили за то, что он, будучи всего лишь губернским секретарем, позволил себе прогнать с урока нерадивую студентку – генеральскую дочь. Судили и приговорили к 25 дням тюрьмы. Лишь вмешательство Сената отменило это позорное судилище. И даже награждение его в 1869 г. орденами Владимира 4-й степени и Анны 2-й – орденами низкой иерархии – по существу не повлияли на его статус.

За границей Николай концертировал мало, но в 1872 г. он организовал русские концерты на всемирной выставке в Париже, участвуя в них, как дирижер и пианист. По сути, он стал первым серьезным пропагандистом русской музыки во Франции, задолго до знаменитых дягилевских «русских сезонов» в Париже начала ХХ века.

В конце 70-х годов Николай Рубинштейн провел серию концертов в России, выступив в 33-х городах, сбор с которых он пожертвовал в пользу Красного креста – шла Русско-турецкая война.

Но это были уже последние годы звездной жизни. Памятным выступлением уже больного музыканта был организованный им концерт на юбилейных торжествах по случаю открытия в Москве памятника А.С. Пушкину – июнь 1880 г., где он дирижировал оркестром, исполняющим кантату С.И. Танеева «Я памятник воздвиг…»

Тяжело больной, в начале 1881 года он еще продолжал дирижировать и преподавать. Его врачи, в числе которых был и С.П. Боткин, настаивали на поездке для лечения в Ниццу. Но он не доехал до Ниццы и умер в Париже 23 марта 1881 года. Его посетителями в последние минуты жизни были К. Сен-Санс, И.С. Тургенев и Полина Виардо.

Тело его, доставленное в Москву братом Антоном, сопровождалось на кладбище Св.-Данилова монастыря чуть ли не всей Москвой. Распорядителем на похоронах кумира города был 18-летний Константин Сергеевич Алексеев (тогда еще не имевшим своего знаменитого псевдонима «Станиславский»), привлеченный для этой цели его родственником, гласным Московской городской думы Н.А. Алексеевым – близким другом и помощником Николая в дирекции МО РМО. В знак траура, в день его похорон в Москве, на французский манер, были зажжены уличные фонари. Позже, после закрытия монастыря, кладбище было срыто, но некоторые захоронения, в том числе Н.Г. Рубинштейна в 1931 г. были перенесены на кладбище Новодевичьего монастыря.

Нотный альбом с фортепьянными сочинениями композитора Николая Рубинштейна, изданный тотчас после его смерти, П.И. Юргенсоном, стал первым зримым ему памятником. На его смерть своими произведениями отозвался и П.И. Чайковский - фортепианное трио ”Памяти великого художника” и С.И Танеев кантата на слова А.К. Толстого «Иоанн Дамаскин». Память о нем это и «Рубинштейновские обеды» в ресторане Арбат - излюбленное место встреч московской интеллигенции, прочно вошедшие в историю ресторана. В первое же воскресенье после 11 марта (день смерти Николая по ст. стилю) многие годы, до самых событий октября семнадцатого года, собирались в ресторане виднейшие музыканты, чтобы отметить его память. Он сам однажды в разговоре с П.М. Третьяковым попросил отмечать день его смерти.

После ухода из жизни Николая Григорьевича, в течение ближайших к этой дате 8 – ми лет, в Консерватории сменилось три директора. Каждый из них был превосходным музыкантом и педагогом, но как администратор, никто из них не сумел найти решение основных её проблем: стабильность педагогического процесса, финансы, помещение.

Избрание в 1889 году директором Консерватории Василия Ильича Сафонова (1852-1918), выдающегося педагога, пианиста, дирижера, человека неуемной энергии и трудолюбия, но с очень сложным, своевольным и деспотическим характером, позволило внести в работу Консерватории высокий профессионализм и твердый порядок.

Нисколько не умаляя значение В. Сафонова как педагога, следует признать, все же, что главным деянием его жизни стало все же строительство дожившего до нынешних дней здания Консерватории с его Большим концертным залом.

Строительная эпопея потребовала от нового директора большой силы воли и напряжения, но твердости характера сыну свитского генерала из терского казачества занимать не надо было. Ради музыки он, выпускник Александровского лицея (бывшего Царскосельского, переведенного в 1853 г. в С.Петербург), вопреки воле отца, отказался даже от блестящей чиновничьей карьеры, закончил Петербургскую консерваторию и посвятил свою жизнь музыке.

Первоначально В.Сафонов предполагал построить новое здание на другом, более престижном участке в самом центре города. Был даже подобран такой участок на Театральной площади – напротив Большого театра, вдоль Китайгородской стены, примерно там, где в советское время стоял памятник Свердлову. Но Городская дума не желала передать его Консерватории безвозмездно, а генерал-губернатор в.к. Сергей Александрович был вообще решительно против передачи, считая этот участок идеальным местом для плац-парадов. И тогда руководство МО РМО, ноябрь 1893 г, принимает решение о полной перестройке существовавшего здания, считая этот проект экономически наиболее выгодным.

Вот эту эпопею и хотелось бы противопоставить, как крайне актуальный на сегодня исторический урок, современному процессу ремонта и реконструкции здания Консерватории во времена так называемой свободной рыночной экономики.

Вопрос финансирования был решен двумя путями: субсидией казны в размере 400 000 р., достигнутой усилиями Сафонова, выплачивалась двумя императорами Александром III и Николаем II, и помощью общественности. Всех кто помогал трудно даже перечислить. Помогали меценаты – купцы и предприниматели, творческая интеллигенция, профессура Консерватории. Существенное значение имело и то, что после смерти Н. Рубинштейна сохранилась традиция избрания на должность финансовых директоров ведущих представителей делового мира.

Вот имена тех, кто им был на грани XIX –XX веков. Людей не мало сделавших для реализации проекта В.И Сафронова. Константин Сергеич Алексеев (Станиславский) – о нем уже говорилось выше; Михаил Абрамович Морозов и его жена Маргарита Кирилловна (урожденная Мамонтова), представители старообрядческой тверской ветви Морозовых; Павел Игнатович Харитоненко – украинский магнат, крупнейший сахарозаводчик, меценат и филантроп, на средства которого в Консерватории обучалось 20 студентов.

Первый крупный взнос на строительство – 200 т. р. сделал еще в 1891 г. (к 25-летию Консерватории), богатый московский купец-старообрядец Г.Г. Солодовников. Этого человека, о скупости которого в Москве ходили анекдоты, можно не боясь преувеличения, назвать самым щедрым филантропом России в начале XX века. Предприниматель, имущество которого оценивалось суммой более чем в 20 млн. рублей, по тому времени астрономическая, на себе экономил на всем: на питании, на одежде, на билетах в театр – на всем. Но, умирая, родным и близким оставил только 800 т. р., а более 20 млн. передал на благотворительные цели.

Последовали и другие многочисленные частные пожертвования. Щедрый взнос – 9 т. р. был от Антона Рубинштейна, брата Николая. Сыграли свое значение и поступления от организованных В. Сафоновым платных музыкальных концертов.

Таким образом, у Сафонова образовался значительный фонд, позволявший ему приступить к осуществлению задуманного проекта. Чтобы иметь представить вклад общественности можно сказать, что в целом общая стоимость проекта превысила миллион рублей.

Ветхие фундаменты старого Дашковского дома не в состоянии были бы выдержать дополнительную нагрузку более объемистого здания, необходимого для удовлетворения потребности Консерватории последнего десятилетия XIX века. Решено было возводить новое здание, сохранив при этом фасадную стену главного корпуса с полуротондой на уровне двух нижних этажей. Все остальное от старого дома должно было быть снесено. Это смелое для своего времени решение сохранило внешний облик классического здания, расположенного в глубине двора. Это только в современной Москве рушатся фасады реконструируемых памятников архитектуры. Строительной комиссии, возглавляемой В.И. Сафоновым, удалось блестяще разрешить не только финансовую и техническую стороны проекта, но и получить весьма эффектное эстетическое решение градостроительной проблемы – перестроенное здание до сих пор одно из лучших украшений Б. Никитской улицы.

Руководство строительно-архитектурными работами В.И. Сафонов поручил опытному архитектору В.П. Загорскому (1846 – 1912), выпускнику Петербургской художественной академии, академику (с 1881 г.), много работавшему в Москве. Однако в памяти его современников, да и в наше время он, прежде всего, автор здания Консерватории – самого значительного его творения. Проект В.П. Загорский разработал не только бесплатно, но еще и заявил о своем согласии «сохранить за собой пожизненно и безвозмездно» должность архитектора при здании Консерватории. Подстать архитектору были и его помощники – инженеры Н.Ф. Казаков и Н.Ф. Группер, бесплатно рассчитавшие сложнейшие строительные конструкции этого огромного зала.

Снос строений бывшего Дашковского дома начался в августе 1894 г., а уже 9 июля 1895 состоялась закладка нового здания. В.И. Сафонов и другие почетные гости положили в основание его памятную доску и серебряные рубли чеканки 1895 года. Г.Г. Солодовников и в этом отличился – положил 200 монет.

К осени 1897 г. было закончено сооружение всех классных комнат и квартир для служащих, а в октябре 1898 года состоялось открытие Малого зала Консерватории. Наконец, 7 апреля 1901 г. торжественное открытие Большого зала, ознаменовало завершение всех работ по возведению нового комплекса зданий Консерватории.

Зал почти на 1800 мест, с огромной эстрадой для оркестра и хора и сегодня впечатляет своими смелыми размерами, обилием света, художественной отделкой, придающей ему дворцовый облик. Впечатление усилено портретной галереей в виде 14-ти портретов-медальонов в обрамлении лавровых венков по боковым стенам зала – работа академика живописи Н.К. Бондаревского. Классики русской и западноевропейской музыки, в том числе М. Глинка, П. Чайковский, А. Рубинштейн. Над сценой – медальон-барельеф Николая Рубинштейна. В годы борьбы с «безродным космополитизмом» портретные барельефы с неблагозвучными именами: Мендельсон, Гендель, Гайдн, Глюк были заменены изображениями русских композиторов: Даргомыжского, Мусоргского, Римского-Корсакова и Шопена.

Но главное достоинство зала – это его акустика, о чем говорилось с самого начала этих заметок, совершенная, безупречная, непревзойденная не только в русской, но и в зарубежной строительной практике. И сегодня этот зал – одно из лучших мест в мире для записи концертов, зачастую используемый для этого зарубежными музыкантами.

Гордость Консерватории – орган, по мнению сведущих музыкантов, по своему совершенству равнозначный скрипке Страдивария. Инструмент, до сих пор украшающий Большой зал, был заказан у парижской престижной фирмы «Кавайе-Коль» в 1899 г. бароном С.П. фон Дервизом (из обрусевших немцев) – железнодорожным магнатом, меломаном с консерваторским образованием, дети которого обучались у П. Чайковского. Орган представлял собой один из величайших для того времени инструментов. В России больше него был только орган рижского Домского собора, но и тот уступал ему по количеству регистров. Изготовление, перевозка и установка органа обошлись С.П. фон Дервизу в 40 тыс. рублей.

Орган Большого зала был не единственным подарком этого рода. Еще в 1886 г. В.А. Хлудов – один из представителей клана текстильных предпринимателей-старообрядцев, подарил орган для Малого зала. Семьдесят три года работал этот инструмент в Консерватории – вначале в старом Малом зале, а затем и в новом. Ныне он в Музее музыкальной культуры.

И если уж говорить о подарках, то было их немало и в натуральном виде, в денежном выражении, между прочим, весьма ценных. Архитектор В. Загорский работал, как уже говорилось, бесплатно, но подарил еще Залу мраморные ступени парадной лестницы. Братья Михаил и Иван Морозовы, меценаты и друзья Николая Рубинштейна, обеспечили зал за свой счет оборудованием и мебелью, а сахарозаводчик П.И. Харитоненко – коврами.

Можно подвести итог: взяв у государства всего 400 тыс. р. В.И. Сафонов, призвав на помощь меценатов, возвел сложнейший архитектурный комплекс и оснастил его всем необходимым стоимостью свыше 100000 рублей. И это в кратчайший для того времени срок.

Когда перестраивали здание Консерватории, предполагалось посреди двора, выходящего на Б. Никитскую улицу, поставить памятник Н.Г. Рубинштейну. Но средств на его осуществление не нашлось. У В.И. Сафонова возникла мысль о создании при Консерватории музея его имени, даже было приготовлено помещение в виде большой светлой комнаты при библиотеке, но оборудовать ее, за неимением средств, также не удалось.

Только в 1912 г. М.М. Ипполитов-Иванов (профессор, а затем и директор Консерватории в 1909 – 1922 гг.) решил, что все-таки надо, наконец-то, увековечить память основателя Консерватории, хотя бы созданием Музея его имени. В том же году в бывшем кабинете основателя Консерватории был открыт мемориальный музей Николая Рубинштейна. В 1943 г. на его базе был создан обширный Музей музыкальной культуры им. М.И. Глинки (ГЦММК) вне стен Консерватории.

В советские годы знаменитые евреи, даже крещенные, были не ко двору и в мае 1940 г., Президиум Верховного Совета СССР, в честь столетия со дня рождения композитора П.И. Чайковского, присвоил Консерватории его имя, столетний юбилей Николая Рубинштейна был всего лишь за пять лет до этого.

Та же участь постигла и Петербургскую консерваторию. Основанная не только по инициативе, но и значительными личными усилиями Антона Рубинштейна, она была названа в честь Н.А. Римского-Корсакова, который никакого отношения ни к ее основанию, ни к ее деятельности не имел и даже был противником.

С падением большевистского режима многое изменилось и в подходах к сохранению памяти прошлых лет. В 1995 произошло второе рождение Музея Н.Г. Рубинштейна, экспонаты которого собирались по крупицам в учебных корпусах, классах, концертных залах: фотографии, живописные портреты, документы, музыкальные инструменты.

P. S. Прошло почти два года. В зданиях Консерватории прошел кое-какой косметический ремонт: что-то залатано, что-то заплатано, но главный корпус, с его редчайшим в мировой практике Большим Концертным залом продолжает ветшать и разрушаться. А что дальше?

По сообщениям российских средств массовой информации, федеральная целевая программа "Культура России» предусматривает выделение в 2009-2010 гг. 100 млн. бюджетных рублей на ремонт и реконструкцию комплекса зданий Консерватории, включая реставрацию Большого зала и его органа. Бытует и цифра в 2,5 млрд. все тех же бюджетных рублей. Но пока это только проекты. А где меценаты? Очевидно, что этот вид «Homo sapiens sapines» в Москве XXI века вымер.

© Григорий Бокман

Специально для портала "Россия в красках"

Рубинштейн Антон Григорьевич
Родился: 16 (28) ноября 1829 года.
Умер: 8 (20) ноября 1894 года.

Биография

Антон Григорьевич Рубинштейн (16 (28) ноября 1829, Выхватинец, Подольская губерния - 8 (20) ноября 1894, Петергоф) - русский композитор, пианист, дирижёр, музыкальный педагог. Брат пианиста Николая Рубинштейна.

Как пианист Рубинштейн стоит в ряду величайших представителей фортепианного исполнительства всех времён. Он также является основоположником профессионального музыкального образования в России. Его усилиями была открыта в 1862 году в Петербурге первая русская консерватория. Среди его учеников ― Пётр Ильич Чайковский. Ряд созданных им произведений занял почётное место среди классических образцов русского музыкального искусства.

Неиссякаемая энергия позволяла Рубинштейну успешно совмещать активную исполнительскую, композиторскую, педагогическую и музыкально-просветительскую деятельность.

Антон Рубинштейн родился в приднестровском селе Выхватинец Подольской губернии (теперь Выхватинцы Рыбницкого района Приднестровской Молдавской Республики), третьим сыном в состоятельной еврейской семье. Отец Рубинштейна - Григорий Романович (Рувенович) Рубинштейн (1807-1846) - происходил из Бердичева, с молодости вместе с братьями Эммануилом, Абрамом и сводным братом Константином занимался арендой земли в Бессарабской области и к моменту рождения второго сына Якова (в будущем врач, 1827 - 30 сентября 1863) был купцом второй гильдии. Мать - Калерия Христофоровна Рубинштейн (урождённая Клара Лёвенштейн или Левинштейн, 1807 - 15 сентября 1891, Одесса) - музыкант, происходила из прусской Силезии (Бреслау, впоследствии семья перебралась в Варшаву). Младшая сестра А. Г. Рубинштейна - Любовь Григорьевна Вейнберг (1833-1903), преподаватель фортепиано музыкальных классов К. Ф. фон Лаглера - была замужем за одесским адвокатом, коллежским секретарём Яковом Исаевичем Вейнбергом, родным братом литераторов Петра Вейнберга и Павла Вейнберга. Другая сестра, София Григорьевна Рубинштейн (1841 - январь 1919), стала камерной певицей и музыкальным педагогом.

25 июля 1831 года 35 членов семьи Рубинштейн, начиная с деда - купца Рувена Рубинштейна из Житомира, приняли православие в Свято-Николаевской церкви в Бердичеве. Толчком к крещению, по поздним воспоминаниям матери композитора, стал Указ императора Николая I о призыве детей на 25-летнюю воинскую службу кантонистами в пропорции 7 на каждые 1000 еврейских детей (1827). На семью перестали распространяться законы черты оседлости, и уже через год (по другим данным в 1834 году) Рубинштейны поселились в Москве, где отец открыл небольшую карандашно-булавочную фабрику. Около 1834 года отец приобрёл дом на Ордынке, в Толмачёвом переулке, где родился его младший сын Николай.

Первые уроки игры на фортепиано Рубинштейн получил от матери, а в возрасте семи лет стал учеником французского пианиста А. И. Виллуана. Уже в 1839 году Рубинштейн впервые выступил на публике, а вскоре в сопровождении Виллуана отправился в большой концертный тур по Европе. Он играл в Париже, где познакомился с Фредериком Шопеном и Ференцем Листом, в Лондоне был тепло принят королевой Викторией. На обратном пути Виллуан и Рубинштейн посетили с концертами Норвегию, Швецию, Германию и Австрию.

Проведя некоторое время в России, в 1844 Рубинштейн вместе с матерью и младшим братом Николаем отправляется в Берлин, где начинает заниматься теорией музыки под руководством Зигфрида Дена, у которого за несколько лет до того брал уроки Михаил Глинка. В Берлине же сформировались творческие контакты Рубинштейна с Феликсом Мендельсоном и Джакомо Мейербером.

В 1846 умирает его отец, и мать вместе с Николаем возвращаются в Россию, а Антон переезжает в Вену, где зарабатывает на жизнь, давая частные уроки. По возвращении в Россию зимой 1849 года, благодаря покровительству Великой княгини Елены Павловны, Рубинштейн смог обосноваться в Санкт-Петербурге и заняться творчеством: дирижированием и композицией. Он также нередко выступает как пианист при дворе, имея большой успех у членов императорской семьи и лично у императора Николая I. В Петербурге Рубинштейн знакомится с композиторами М. И. Глинкой и А. С. Даргомыжским, виолончелистами М. Ю. Виельгорским и К. Б. Шубертом и другими крупнейшими русскими музыкантами того времени. В 1850 Рубинштейн дебютирует в качестве дирижёра, в 1852 ― появляется его первая крупная опера «Дмитрий Донской», затем он пишет три одноактных оперы на сюжеты народностей России: «Месть» («Хаджи-Абрек»), «Сибирские охотники», «Фомка-дурачок». К этому же времени относятся его первые проекты по организации в Петербурге музыкальной академии, которым, однако, не суждено было воплотиться в жизнь.

В 1854 году Рубинштейн вновь отправляется за границу. В Веймаре он знакомится с Ференцем Листом, который одобрительно отзывается о Рубинштейне как о пианисте и композиторе и помогает поставить оперу «Сибирские охотники». 14 декабря 1854 года состоялся сольный концерт Рубинштейна в лейпцигском зале Гевандхаус, прошедший с шумным успехом и положивший начало длительному концертному туру: впоследствии пианист выступил в Берлине, Вене, Мюнхене, Лейпциге, Гамбурге, Ницце, Париже, Лондоне, Будапеште, Праге и многих других европейских городах. В мае 1855 года в одном из венских музыкальных журналов была опубликована статья Рубинштейна «Русские композиторы», неодобрительно принятая русской музыкальной общественностью.

Летом 1858 Рубинштейн возвращается в Россию, где при финансовой поддержке Елены Павловны в 1859 добивается учреждения Русского Музыкального общества, в концертах которого сам выступает как дирижёр (первый симфонический концерт под его управлением прошёл 23 сентября 1859 года). Рубинштейн также продолжает активно выступать за границей и принимает участие в фестивале, посвящённом памяти Г. Ф. Генделя. На следующий год при Обществе были открыты музыкальные классы, в 1862 превращённые в первую российскую консерваторию. Рубинштейн стал первым её директором, дирижёром оркестра и хора, профессором по классам фортепиано и инструментовки (среди его учеников ― П. И. Чайковский).

Неиссякаемая энергия позволяла Рубинштейну успешно совмещать эту работу с активной исполнительской, композиторской и музыкально-просветительской деятельностью. Ежегодно посещая заграницу, он знакомится с Иваном Тургеневым, Полиной Виардо, Гектором Берлиозом, Кларой Шуман, Нильсом Гаде и другими деятелями искусства.

Деятельность Рубинштейна не всегда находила понимание: многие русские музыканты, среди которых были члены «Могучей кучки» во главе с М. А. Балакиревым и А. Н. Серов, опасались излишнего «академизма» консерватории и не считали её роль важной в формировании русской музыкальной школы. Против Рубинштейна были настроены и придворные круги, конфликт с которыми вынудил его в 1867 покинуть пост директора консерватории. Рубинштейн продолжает концертировать (в том числе с собственными сочинениями), пользуясь огромным успехом, а на рубеже 1860-х ― 70-х годов сближается с «кучкистами». 1871 год отмечен появлением крупнейшего сочинения Рубинштейна ― оперы «Демон», которая была запрещена цензурой и впервые поставлена только четыре года спустя.

В сезоне 1871-1872 Рубинштейн руководит концертами Общества друзей музыки в Вене, где дирижирует, среди прочих сочинений, ораторией Листа «Христос» в присутствии автора (примечательно, что партию органа исполнял Антон Брукнер). На следующий год состоялись триумфальные гастроли Рубинштейна в США вместе со скрипачом Генриком Венявским.

Вернувшись в 1874 в Россию, Рубинштейн поселился на своей вилле в Петергофе, занявшись композицией и дирижированием. К этому периоду творчества композитора принадлежат Четвёртая и Пятая симфонии, оперы «Маккавеи» и «Купец Калашников» (последняя через несколько дней после премьеры запрещена цензурой). В сезоне 1882-1883 он вновь встал за пульт симфонических концертов Русского музыкального общества, а в 1887 снова возглавил Консерваторию. В 1885-1886 он дал серию «Исторических концертов» в Петербурге, Москве, Вене, Берлине, Лондоне, Париже, Лейпциге, Дрездене и Брюсселе, исполнив практически весь существовавший сольный репертуар для фортепиано от Куперена до современных ему русских композиторов.

Рубинштейн умер 20 ноября 1894 года в Петергофе и был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, позже перезахоронен в Некрополе мастеров искусств.

Благотворительная деятельность

Как пишет критик А. В. Оссовский, «денежная щедрость Рубинштейна замечательна; по приблизительному расчёту, им было пожертвовано около 300 000 рублей на разные добрые дела, не считая безвозмездного участия в концертах в пользу всяких учащихся, которым А. Г. всегда покровительствовал, и не принимая во внимание тех раздач, которых никто не видел и не считал».

Память

Именем Рубинштейна назван Высший музыкальный колледж в Тирасполе, а также бывшая Троицкая улица в Санкт-Петербурге, на которой композитор жил с 1887 по 1891 годы.
В селе Выхватинцы Рыбницкого района Приднестровской Молдавской Республики есть музей. И в музее есть уголок памяти Рубинштейна.
В Петергофе, городе последних дней композитора, его именем названы улица и музыкальная школа.
На доме по адресу Троицкая улица, дом 38 в Санкт-Петербурге установлена мемориальная доска.

Сочинения

Среди произведений Рубинштейна 5 духовных опер (ораторий):
«Потерянный рай»
«Вавилонская башня»
«Моисей»
«Христос» (до 2011 года считалась безвозвратно утраченной)
одна библейская сцена в 5 картинах - «Суламифь»,
13 опер:
«Дмитрий Донской» (1849; по трагедии В. А. Озерова, поставлена в 1852 - Большой театр, Санкт-Петербург).
«Демон» (1875).
«Купец Калашников» (1880).
«Нерон» (1877).
«Попугай».
«Сибирские охотники, или Сороковой медведь» (на немецком языке).
«Фераморс» (1862).
«Хаджи-Абрек».
«Фомка-дурачок».
«Дети степей».
«Маккавеи» (1875).
«Среди разбойников».
«Горюша» (1889).

Балет "Виноградная лоза"

Шесть симфоний (наиболее известна Вторая с программным названием «Океан»), пять концертов для фортепиано, концерты для виолончели, скрипки с оркестром, более 100 романсов, а также сонаты, трио, квартеты и другая камерная музыка.

Тема с вариациями Среди литературных произведений - дневниковые записи под общим названием «Короб мыслей», которые впервые увидели свет лишь через десять лет после кончины автора.