ПИСЕМСКИЙ Алексей Феофилактович родился в бедной дворянской семье - писатель.
Детство провел в маленьком уездном городке, где служил его отец.
В 1834 его отдали во 2-й класс Костромской гимназии. Учился хорошо и прилежно. С годами в нем стали обнаруживаться актерские и писательские способности: уже в 6-м классе написал рассказ «Черкешенка» , а в 7-м классе сочинил повесть «Чугунное кольцо» .
В 1840 Алексей Феофилактович кончил гимназию и поступил в Московский университет на математический факультет. Сам Писемский отмечал благотворное влияние на него точных наук, которые отрезвляли от фразерства и приучали говорить только то, что ясно понимаешь. В университете он не был близок к различным философским и политическим кружкам, не принимал в них участия, но увлекался литературой, как русской, так и зарубежной. Особенно его интересовала драматургия.
При окончании курса (1844) Писемский стяжал себе славу актера - блестяще сыграл роль Подколесина в пьесе Гоголя «Женитьба». Знатоки театра даже приравнивали его игру к игре знаменитого М. С. Щепкина.
В 1844 Алексей Феофилактович поступил на службу в Костромскую палату государственных имуществ, а вскоре перешел в то же ведомство в Москву. Но смерть отца и болезнь матери заставили его оставить службу и переехать в деревню.
В 1848 женился на Екатерине Павловне Свиньиной - дочери известного писателя 20-х гг., основателя «Отечественных записок», П. П. Свиньина и поступил на службу чиновником особых поручений к костромскому военному губернатору А. А. Суворову. В этой должности прослужил 5 лет.
В 1854 переехал в Петербург, где был зачислен по министерству уделов (при этом министерстве он прослужил до 1859).
В 1856 морское министерство пригласило Алексея Феофилактовича (к этому времени уже напечатавшего несколько художественных произведений) для участия в экспедиции по изучению речных и морских промыслов и быта промышленников в разных краях России. Писемский отправился в Астрахань; в результате этой поездки он написал ряд этнографических очерков из быта волжских и каспийских промышленников того края, которые были напечатаны в «Морском сборнике» и в «Библиотеке для чтения».
Возвратившись в Петербург, Алексей Феофилактович с 1857 по 1862 активно занимается журнальной деятельностью. Совместно с А. В. Дружининым принимает участие в редактировании «Библиотеки для чтения».
С 1860, после ухода Дружинина, становится ответственным редактором журнала. Под псевдонимом Никита Безрылов печатает на страницах «Библиотеки для чтения» фельетоны, направленные против демократического движения, и в частности против «Современника». В фельетонах Никиты Безрылова содержалась критика воскресных школ, эмансипации и вообще развивались реакционные идеи, которые привели писателя к антинигилистическому роману «Взбаламученное море» . На фельетоны Писемского дал резкую отповедь сатирический журнал «Искра». После фельетонов и антинигилистического романа «Взбаламученное море» Алексей Феофилактович утратил симпатии читающей публики и больше не смог их восстановить до конца своей жизни.
В мае 1866 он был назначен советником Московского губернского правления. Его попытки выступать на страницах «Отечественных записок» и «Вестника Европы» не имели успеха, ибо репутация его как писателя уже была основательно подорвана.
В 1848 был написан небольшой рассказ «Нина» , который в урезанном и измененном виде был напечатан в журнале «Сын Отечества».
В 50-х гг. публикует несколько повестей, рассказов и комедий, написанных в духе «натуральной школы» и принесших ему заслуженную популярность. Это повести:
«Тюфяк» («Москвитянин», 1850),
«Сергей Петрович Хозаров и Мари Ступицына, брак по страсти» («Москвитянин», 1851),
«М-r Батманов» («Москвитянин», 1852),
рассказы:
«Комик» («Москвитянин», 1851),
«Фанфарон» («Современник», 1854),
«Старая барыня» («Библиотека для чтения», 1857),
«Ипохондрик» («Москвитянин», 1852),
«Раздел» («Современник», 1852).
В 1856 появилась книга «Очерки из крестьянского быта», получившая высокую оценку демократической критики. В нее вошли три рассказа, напечатанные в журналах:
«Питерщик» («Москвитянин», 1852),
«Леший» («Современник», 1853),
«Плотничья артель» («Отечественные записки», 1855).
Еще в 40-х гг. (с 1844 по 1846) Алексей Феофилактович пробовал свои силы в жанре романа: он написал роман «Виновата ли она?» , который в 1847 был запрещен цензурой. Писемский продолжил работу, и в результате из одного произведения получилось два: повесть «Виновата ли она?», увидавшая свет на страницах «Современника» в 1855, и роман под заглавием «Боярщина» («Библиотека для чтения», 1858), сохранивший основу первоначального замысла.
К середине 50-х гг. относится второй роман Писемского А. Ф. - «Богатый жених» («Современник», 1851-52). Как в повестях, так и в романах 50-х гг., он подвергал резкой критике быт и нравы дворянского общества, убедительно показал, как оно опустошает душу человека.
Вершинами творчества писателя 50-х гг. по праву считаются антикрепостнический роман «Тысяча душ» («Отечественные записки», 1858) и народная драма «Горькая судьбина» (1859).
В этих произведениях Писемский рисует яркие образы простых людей (Ананий Яковлев из «Горькой судьбины», семья Годневых из «Тысячи душ»), резко критикует представителей великосветского общества (сатирический образ князя Ивана Раменского, воплощающий в себе все худшие черты этого общества) и, наконец, создает сложный образ героя эпохи практицизма и делячества - Калиновича.
В реалистической манере Алексей Феофилактович продолжает писать и в начале 60-х гг., когда печатает рассказы «Старческий грех» («Библиотека для чтения», 1861), «Батька» («Русское слово», 1862).
Все эти произведения давали основание критике поставить Писемского в один ряд с крупнейшими русскими реалистами середины XIX в. - Гончаровым , Островским , Тургеневым и даже выше их (как это сделал в своих статьях Писарев).
Но после 1862 направленность творчества Писемского изменилась. Самым ярким показателем этого изменения был антинигилистический роман «Взбаламученное море», опубликованный в «Русском вестнике» М. Н. Каткова. В этом романе писатель пытался дискредитировать весь лагерь русских революционеров 60-х гг. В произведении есть явные выпады против Герцена и Чернышевского . Реакционная политическая тенденция обусловила и художественную несостоятельность этого романа. Он уже не отличается ни стройностью композиции, ни глубиной изображения характеров. Здесь все построено на запутанных интригах; герои романа напоминают мелодраматических злодеев. Реакционная тенденция «Взбаламученного моря» была настолько ясна, что его осудили критики почти всех направлений. Но Алексей Феофилактович не оставил литературной деятельности. Он пробует свои силы в ином жанре, более далеком от современности.
В 1864-68 он печатает в журнале «Всемирный труд» исторические драмы «Самоуправцы» и «Бывые соколы» , пишет пьесу «Поручик Гладков» , которая не увидела света, а также цикл рассказов «Русские лгуны», в котором есть яркие зарисовки быта провинциальных помещиков. Однако все эти произведения не могли возродить уже утраченного интереса к писателю.
В 1869 писатель опубликовал в журнале «Заря» автобиографический роман «Люди сороковых годов» - произведение рыхлое и композиционно неорганизованное. Он попытался дать в этом романе широкую панораму русской жизни от начала 40-х гг. до реформы 1861, но картина получилась слабой и неубедительной: в романе даже не затронуты главные идейные течения 40-х гг., представленные именами Герцена, Белинского , Грановского. Главный герой этого романа - Павел Вихров, в котором запечатлены некоторые автобиографические черты самого Писемского,- оказался человеком слабым и бездеятельным, стоящим в стороне от острых вопросов общественного движения.
В 70-х гг., когда в русской литературе становится весьма злободневной тема разоблачения буржуазного хищничества, писатель посвящает ей большинство своих произведений.
В 1871 в журнале «Беседа» опубликовал роман «В водовороте» , в котором во многом реалистически запечатлел контрасты буржуазно-дворянской России. Главный герой этого романа, князь Григоров, пытается вступить в борьбу с окружающей его буржуазной средой, но его благородные порывы гибнут в страшном водовороте жизни, где благоденствуют лишь те, кто покорен существующим порядкам. В романе есть попытка изобразить революционерку (образ Елены Жиглинской). Она выступает как лицо трагическое, оторванное от народа и обреченное на гибель. Несмотря на это, писатель наделяет Елену привлекательными чертами: честностью, горячей убежденностью в справедливости своего дела, готовностью к подвигу и самопожертвованию.
Разоблачению буржуазных хищников Писемский посвятил в 70-х гг. несколько пьес:
«Подкопы» («Гражданин», 1873),
«Ваал» («Русский вестник», 1873),
«Просвещенное время» («Русский вестник», 1875),
«Финансовый гений» («Газета А. Гатцука», 1876).
В них писатель, по его собственному выражению, «принялся за сильнейшего, может быть, врага человеческого, за Ваала и за поклонение золотому тельцу». Главными объектами сатиры писателя стали стяжательство, власть денег, мошенничество, грабеж, обман и другие разновидности буржуазного хищничества, породившие циническую философию наживы и бессердечного чистогана. Этой же тематике посвящен и роман «Мещане» (журн. «Пчела», 1877), герои которого гибнут в столкновении со стяжателями и хищниками. В произведении Писемский А. Ф. создает целую галерею аферистов, дельцов и других представителей капиталистического мещанства. Перед этими алчными и злыми людьми не может устоять и благородный дворянин Бегушев, которого Писемский сделал положительным героем романа, придав ему некоторые черты сходства с Герценом. Этот герой мечтает о нравственном самоусовершенствовании, но весьма туманно и неопределенно. В будущее России он не верит, а конкретных перспектив для Европы не видит.
В 1878-80 Алексей Феофилактович работает над последним романом - «Масоны» . В образе главного героя этого романа, масона Марфина, писатель решил запечатлеть некоторые черты своего дяди по матери масона Ю. Н. Бартенева. Для этой цели писатель изучил колоссальное количество масонских наставлений и проповедей, историю масонства в России и на Западе. Однако весь этот материал оказался в романе в недостаточной мере художественно обработанным. Получилось произведение, напоминающее во многом научный трактат о масонстве. Правда, сквозь религиозную оболочку романа просвечивает конфликт двух социальных сил, облеченных в образы откупщика Тулузова и масона Марфина. Однако, хотя последнего Писемский наделил необыкновенным благородством и бескорыстием и старается склонить к нему симпатии читателя, побеждает в романе тупая сила меркантилизма. Такое решение вопроса ему подсказывала не столько его эпоха, сколько пессимистическая философия писателя, к которой он пришел в последние годы жизни. В художественном отношении последние романы Писемского значительно слабее романов 50-х гг., несущих на себе следы плодотворного влияния реалистической школы Гоголя.
Писемский Алексей Феофилактович (1820/21-1881), русский писатель.
Родился 11 (23) марта 1820, по другим сведениям - 11 марта 1821 в с.Раменье Чухломского уезда Костромской губ. Потомок старинного, но обнищавшего дворянского рода, единственный выживший из десяти скончавшихся в младенчестве детей, окруженный любовью и строгостью патриархальной семьи, Писемский после окончания гимназии (где впервые проявились его литературная одаренность и интерес к театру) с 1840 жил в Москве.
Быть бессмысленно добрым так же глупо, как и быть безумно строгим.
Писемский Алексей Феофилактович
Окончил математическое отделение философского факультета Московского университета (1844), в котором проникся вольнолюбивым демократическим духом («В нем всегда чувствовался московский студент сороковых годов», - писал П.Д.Боборыкин в кн. За полвека), затем около 10 лет был на государственной службе в Костроме и Москве. В «костромской» период установил связи с московскими литературными кружками и начал писательскую деятельность (роман на актуальную тему женской эмансипации Боярщина, 1846, не был опубликован; в 1848 опубликовал рассказ Нина (Эпизод из дневника моего приятеля), изложивший типичную историю превращения мечтательно-романтической девушки в приземленную мещанку).
В числе московских друзей Писемского - знакомый ему со студенческих лет А.Н.Островский, который опубликовал в «Москвитянине» повесть Писемского Тюфяк (1850), положившую начало литературной известности ее автора и определившую специфическую «физиологически» точную, фактографически бесстрастную манеру его прозы, раскрывающей в будничных картинах быта - в традициях горячо почитаемого писателем Н.В.Гоголя и И.А.Гончарова - трагизм бесцельного существования «лишних» людей, затянутых тиной повседневности. Затем последовали многочисленные повести (в т.ч. Сергей Петрович Хозаров и Мари Ступицына.
Брак по страсти, 1851), комедии (в т.ч. Горькая судьбина, 1859) и рассказы (часто очеркового характера, как Комик, Питерщик, Ипохондрик и др.) из жизни провинции, тепло встреченные публикой и критикой, особенно радикально-демократической (Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов, Д.И.Писарев), а также нравообличительные романы Москвич в Гарольдовом плаще (запрещен цензурой; вышел под назв. М-r Батманов) и Богатый жених (оба 1852).
В 1858 вышел роман Тысяча душ - центральное произведение Писемского, обозначившее усиление в его творчестве открыто тенденциозного, порою памфлетного начала, горько обличающего «убыль сердца» в современном обществе, зараженном антиромантическим практицизмом и на место идеала поставившем нового «идола» - комфорт. Широкий резонанс имел «антинигилистический» роман Писемского Взбаламученное море (1863), который, продолжая активную, с начала 1860-х годов антилиберальную публицистическую деятельность Писемского, демонстирует фальшь Крестьянской реформы 1861, доказывает неосновательность «шарлатанских» (и потому опасных) попыток «шестидесятников» изменить социальное устройство, высмеивает властителей дум радикальной молодежи - А.И.Герцена, Н.П.Огарева, Н.Г.Чернышевского.
После окончательного переезда в Москву в 1863 из Петербурга (где Писемский жил с 1857, издавая совместно с А.В.Дружининым антирадикалистский журнал «Библиотека для чтения») Писемский - один из помощников М.Н.Каткова по редактированию «Русского вестника»; вскоре, третируемый как литературный поденщик, оставляет журнал. Постепенно отходит от литературных знакомств, теряя былую общительность и остроумие, становясь замкнутым и подозрительным, лишь в семье (жена - дочь известного в 1820-1830-х годах литератора П.П.Свиньина) находя успокоение, пока жизненные удары (самоубийство старшего и психическая болезнь младшего сына) не сводят его в могилу.
В последний московский период Писемский, тем не менее, много пишет: романы о современниках Люди сороковых годов (1869), В водовороте (1871; получил высокую оценку Л.Н.Толстого), серия очерков из помещичьей жизни Русские лгуны (1865), произведения на темы русской истории 18 в. (драмы Самоуправцы, первоначальное назв. Екатерининские орлы; Поручик Гладков, обе 1867; Милославские и Нарышкины, опубл. в 1886, и др.) и начала 19 в. - роман Масоны (1880 - 1881), где лишь «вольные каменщики» - люди высоких духовных качеств - оказываются способными противостоять разрушающей власти денег.
Писемский (Алексей Феофилактович) - известный писатель. Родился 10 марта 1820 г. в усадьбе Раменье Чухломского уезда Костромской губернии. Род его - старинный, дворянский, но ближайшие предки Писемского принадлежали к захудалой ветви; дед его был безграмотен, ходил в лаптях и сам пахал землю.
Отец писателя определился солдатом в войска, шедшие завоевать Крым, дослужился на Кавказе до чина майора и, возвратясь на родину, женился на Евдокии Алексеевне Шиповой. Он был, по словам сына, "в полном смысле военный служака того времени, строгий исполнитель долга, умеренный в своих привычках до пуризма, человек неподкупной честности в смысле денежном и вместе с тем сурово-строгий к подчиненным; крепостные люди его трепетали, но только дураки и лентяи, а умных и дельных он даже баловал иногда". Мать Писемского "была совершено иных свойств: нервная, мечтательная, тонко-умная и, при всей недостаточности воспитания, прекрасно говорившая и весьма любившая общительность"; в ней было "много душевной красоты, которая с годами все больше и больше выступает". Двоюродными братьями ее были: известный масон Ю.Н. Бартенев (полковник Мареин в "Масонах") и В.Н. Бартенев, образованный флотский офицер, оказавший важное влияние на Писемского и изображенный в "Людях сороковых годов" в лице симпатичного Эспера Ивановича. Детство Писемского прошло в Ветлуге, где отец его был городничим. Ребенок, унаследовавший от матери ее нервозность, рос свободно и независимо. "Учиться меня особенно не нудили, да и сам я не очень любил учиться; но зато читать, особенно романы, я любил до страсти: до четырнадцатилетнего возраста я уже прочел - в переводе, разумеется, - большую часть романов Вальтера Скотта, "Дон-Кихота", "Фоблаза", "Жильбаза", "Хромого беса", "Серапионовых братьев" Гофмана, персидский роман "Хаджи-Баба"; детских же книг я всегда терпеть не мог и, сколько припоминаю теперь, всегда их находил очень глупыми". Об образовании его заботились мало: "наставники у меня были очень плохи, и все русские". Языкам - кроме латинского - его не учили; языки ему вообще не давались, и он не раз впоследствии страдал от этого "подлейшего неведения языков", объясняя свою неспособность к их изучению перевесом способностей к наукам философским, абстрактным. Четырнадцати лет он поступил в костромскую гимназию, где начал писать и пристрастился к театру, а в 1840 г. перешел в Московский университет, "будучи большим фразером, благодарю Бога, что избрал математический факультет, который сразу же отрезвил меня и стал приучать говорить только то, что сам ясно понимаешь. Но этим, кажется, только и кончилось благодетельное влияние университета". С этим пессимистическим замечанием согласны не все биографы Писемского. Как ни скудны были собственно научные сведения, приобретенные им на факультете, образование все-таки несколько расширило его духовный кругозор; еще важнее могло быть знакомство с Шекспиром, Шиллером ("поэтом человечности, цивилизации и всех юношеских порывов"), Гёте, Корнелем, Расином, Руссо, Вольтером, Гюго и Жорж Санд , особенно с последней. Увлекался Писемский, впрочем, только ее проповедью свободы чувств и женской эмансипации, а не общественными идеалами, провозглашенными в ее произведениях. Хотя, по словам Писемского, он успел за время бытности в университете "сознательно оценить русскую литературу", однако идейное движение 40-х годов вообще мало отразилось на развитии Писемского и главный деятель эпохи - Белинский, оказал влияние разве на его эстетические теории, но никак не на социальные воззрения. Славянофильство также оставалось ему чуждо. Его духовные интересы связаны были почти исключительно с театром. В 1844 г. он "снова стяжал славу актера": знатоки ставили его в роли Подколесина, даже выше Щепкина. Слава первоклассного чтеца всегда оставалась за Писемским, но "репутация великого актера, которая была ему составлена в Москве и которой он очень гордился, не выдержала окончательной пробы в Петербурге" (Анненков). В 1844 г. Писемский окончил курс университета; отца его в это время уже не было в живых, мать была разбита параличем; средства к жизни были весьма ограничены. В 1846 г., прослужив два года в палате государственных имуществ в Костроме и Москве, Писемский вышел в отставку и женился на Екатерине Павловне Свиньиной, дочери основателя "Отечественных Записок". Выбор оказался чрезвычайно удачным: семейная жизнь внесла много светлого в судьбу
Писемского. В 1848 г. он снова поступил на службу, чиновником особых поручений, к костромскому губернатору, затем был асессором губернского правления (1849 - 1853), чиновником главного управления уделов в Петербурге (1854 - 1859), советником московского губернского правления (1866 - 1872). Служебная деятельность, окунув Писемского в глубь мелочей повседневной провинциальной жизни, оказала значительное влияние на материал и метод его творчества. "Трезвость", вынесенная Писемским из университета, окрепла вдали от волнений напряженно-культурной жизни. На литературное поприще он выступил в первый раз с маленьким рассказом "Нина" (в журнале "Сын Отечества", июль, 1848), но первым произведением его должно считать "Боярщину", написанную в 1847 г. и, по воле цензуры, появившуюся в печати лишь в 1857 г. Роман этот уже проникнут всеми характерными особенностями таланта Писемского: чрезвычайной выпуклостью, даже грубостью изображения, жизненностью и яркостью красок, богатством комических мотивов, преобладанием отрицательных образов, пессимистическим отношением к устойчивости "возвышенных" чувствований и, наконец, превосходным, крепким и типичным языком. В 1850 г., войдя в сношения с молодой редакцией "Москвитянина", Писемский послал туда повесть "Тюфяк", которая имела громкий успех и, вместе с "Браком по страсти", выдвинула его в первые ряды тогдашних писателей. В 1850 - 1854 гг. появились его "Комик", "Ипохондрик", "Богатый жених", "Питерщик", "Батманов", "Раздел", "Леший", "Фанфарон" - ряд произведений, до сих пор не потерявших неподражаемой жизненности, правдивости и колоритности. Разнообразные моменты русской действительности, еще никем не затронутые, явились здесь впервые предметом художественного воспроизведения. Напомним, для примера, что первый эскиз рудинского типа дан в Шамилове за четыре года до появления "Рудина"; ординарность Шамилова, сравнительно с блеском Рудина, хорошо оттеняет пониженный тон произведений Писемского. Переселясь в 1853 г. в Петербург, Писемский произвел здесь значительное впечатление своей оригинальностью и, так сказать, первобытностью. Осторожность, с какой он уклонялся от теоретических и философских разговоров, "показывала, что отвлеченные идеи не имели в нем ни ученика, ни поклонника"; идеи общепринятые и, казалось, бесспорные, находили в нем противника, но совершенно неподготовленного к их усвоению. В материальном отношении Писемский в Петербурге был стеснен; жизнь его "подходила к жизни литературного пролетария". Служба ему не удавалась, писал он мало. За 1854 г. напечатаны в "Современнике" - "Фанфарон" и в "Отечественных Записках" - "Ветеран и новобранец"; в 1855 г. - критическая статья о Гоголе, лучший рассказ Писемского из народного быта: "Плотничья артель" и повесть "Виновата ли она"; оба последние произведения имели большой успех, и Чернышевский в обзоре литературы за 1855 год назвал повесть Писемского лучшим произведением всего года. Когда в 1856 г. морское министерство организовало ряд этнографических командировок на окраины России, Писемский принял на себя Астрахань и Каспийское побережье; результатом путешествия был ряд статей в "Морском Сборнике" и "Библиотеке для Чтения". Весь 1857 г. Писемский работал над большим романом и, кроме путевых очерков, напечатал только небольшой рассказ: "Старая барыня". В 1858 г. Писемский принял на себя редакцию "Библиотеки для Чтения"; его "Боярщина" явилась, наконец, на свет, а в "Отечественных Записках" был напечатан его chef d"oeuvre - роман "Тысяча душ". Не прибавляя почти ни одной новой черты к облику писателя, уже выразившемуся в его первых произведениях, роман, как наиболее глубоко задуманное и тщательное обработанное его произведение, характернее всех остальных для художественной физиономии автора, "и прежде всего, для его всепоглощающего глубокожизненного реализма, не знающего никаких сентиментальных компромиссов". В широкую картину расшатанного общественного строя провинции вставлены удивительные по психологической отделке портреты отдельных лиц. Все внимание публики и критики было поглощено героем, особенно историей его служебной деятельн
ости. В фигуре Калиновича все - в прямом несогласии с сущностью романа и намерениями автора, отрицавшего художественный дидактизм, - видели отражение модной идеи конца 50-х годов: идеи "благородного чиновника", изображенного здесь, однако, в довольно сомнительном свете. Добролюбов, находя, что "вся общественная сторона романа насильно пригнана к заранее сочиненной идее", отказался писать о нем. Настенька, по общему признанию - наиболее удачный положительный образ Писемского. Быть может, благоприятные внешние обстоятельства, ознаменовавшие эту эпоху в жизни Писемского, дали ему уже почти не повторявшуюся в его деятельности способность стать и трогательным, и мягким, и чистым в изображении рискованных моментов. По этой мягкости близка к "Тысяче душ" небольшая, но сильная и глубокотрогательная повесть "Старческий грех" (1860). Еще ранее этой повести - одновременно с романом - напечатана была в "Библиотеке для Чтения" знаменитая драма Писемского: "Горькая судьбина". Основа пьесы взята из жизни: автор участвовал в разборе подобного дела в Костроме. Конец пьесы - явка Анания с повинной - столь законный и типичный для русской бытовой трагедии, в замысле автора был иной и в настоящем своем виде создан по внушению артиста Мартынова. Вместе с первыми рассказами Писемского из народной жизни, "Горькая судьбина" считается наиболее сильным выражением его реализма. В изображении великорусского мужика, в передаче народной речи Писемский никем ни раньше, ни позже превзойден не был; после него возврат к пейзанам Григоровича стал немыслимым. Спускаясь в недра народной жизни, Писемский оставлял свой обычный скептицизм и создавал живые типы хороших людей, столь редкие и не всегда удачные в его произведениях из быта культурных классов. Общий дух морали, развитый в мужицком мире "Горькой судьбины", неизменно выше удручающей атмосферы "Боярщины" или "Богатого жениха". Поставленная в 1863 г. на Александринской сцене драма Писемского имела чрезвычайный успех и до "Власти тьмы", была единственной в своем роде мужицкой драмой, привлекающей внимание обширной публики. Конец пятидесятых и начало шестидесятых годов были апогеем славы Писемского. К известности талантливого писателя присоединилась репутация замечательного чтеца; блестящий и авторитетный критик, Писарев, посвящал ему хвалебные этюды; он был редактором большого журнала. Коренное противоречие между духом этой эпохи и мировоззрением Писемского должно было, однако, привести к печальному исходу. Писемский не принадлежал ни к какой определенной группе и, не пытаясь примирить их воззрения каким-либо эклектическим построением, склонен был видеть одни слабые их стороны. Чуждый новому литературному направлению, Писемский вздумал бороться с ним легким и модным оружием - насмешкой, сатирой, памфлетом. Этим оружием успешно владели его противники, сильные другими сторонами своей деятельности и, прежде всего - своей широкой популярностью; но совершенно иным было положение Писемского. Когда в журнале Писемского, имевшим очень слабый успех, начался, в конце 1861 г., ряд фельетонов за подписью "Старая фельетонная кляча Никита Безрылов", уже невинной и благодушной насмешки первого фельетона над литературными вечерами и воскресными школами было достаточно, чтобы печать, с "Искрой" во главе, разразилась против Писемского бурей негодования. Дальнейшая полемика привела к тому, что редакторы "Искры" вызвали Писемского на дуэль, а авторитетная редакция "Современника" объявила себя солидарной с яростной статьей "Искры" о Безрылове. Глубоко потрясенный всем этим, Писемский порвал связи с Петербургом и в начале 1862 г. переселился в Москву. Здесь на страницах "Русского Вестника" появился в 1863 г. его новый роман, задуманный за границей (где Писемский, во время лондонской выставки, познакомился с русскими эмигрантами), начатый в Петербурге еще до разрыва с прогрессистами и законченный в Москве под свежим впечатлением этого разрыва. Общепринятое мнение о "Взбаламученном море", как о произведении грубо тенденциозном, полемическом, даже пасквильном, требует некоторых оговорок. Современная роману критика видела в нем
"брань молодого поколения" (Зайцев в "Русском Слове", 1863, № 10), "личную желчь, желание оскорбленного автора отомстить противникам, не признававшим его таланта" (Антонович в "Современнике", 1864, № 4); но все это применимо, до известной степени, только к последней части романа; по признанию самого автора, "если здесь не отразилась вся Россия, то зато тщательно собрана вся ее ложь". Противники Писемского не отказывали ему, однако, в таланте: Писарев уже после инцидента с "Искрой" ставил Писемского выше Тургенева и находил, что старое поколение изображено в "Взбаламученном море" в гораздо более непривлекательном виде, чем представители нового. Евпраксия - положительное лицо романа, списанное с жены автора - противополагает молодых идеалистов герой, который, во всех своих идеалистических и эстетических метаниях, остается грубым материалистом. Вообще роман написан слабо, но не лишен интересных образов (например, Иона-циник). Из Москвы Писемский прислал в "Отечественные Записки" новое произведение, напечатанное в 1864 г. Это "Русские лгуны" - "чисто Рубенсовская коллекция живых и ярких типов русского захолустного житья". Писемский стал было заведывать беллетристическим отделом "Русского Вестника", но в 1866 г. опять поступил на государственную службу. С переездом в Москву совпадает поворот в направлении творчества и явное ослабление художественных сил Писемского. С этого времени им овладевает "памфлетическое отношение к сюжетам", проникая собой не только боевые изображения современности, но и картины отжившего быта. К последним относятся драмы, появившиеся в 1866 - 1868 годах в журнале "Всемирный Труд": "Поручик Гладков", "Самоуправцы" и "Белые соколы". В 1869 г. появился в славянофильской "Заре" роман Писемского: "Люди сороковых годов". Художественное значение романа незначительно; яркими и интересными являются в нем только лица второстепенные; даже в техническом отношении, в связи и расположении частей, он значительно ниже прежних произведений автора. Общественные идеи сороковых годов и представители обоих противоположных направлений, западничества и славянофильства, не находят в авторе сочувствия; социальная проповедь Жорж Санд и Белинского кажется его любимцу - эстетику, мистику и идеалисту Неведомову - "писанием с чужого голоса", а по адресу славянофилов, устами здравомыслящего Зимина направляется упрек в незнании народа - упрек, который Писемский повторял и впоследствии, видя в славянофильстве одно "религиозно-лингвистическое сантиментальничанье". Весьма важны автобиографические элементы романа, на который Писемский не раз указывал, как на дополнение к своей биографии. Здесь и его отец, в лице полковника Вихрова, и его воспитание, гимназия и увлечение театром, университет, студенческая жизнь, интерес к известной стороне "жорж-сандизма" и многое другое, игравшее роль в жизни автора. Критика отнеслась, в общем, неодобрительно к роману, не имевшему успеха и в публике. Появившийся около того же времени немецкий перевод "Тысячи душ" вызвал в Германии целый ряд сочувственных критических отзывов (Юлиана Шмидта, Френцеля и др.). Через два года ("Беседа", 1871) появился новый роман Писемского: "В водовороте", где автор пытался "представить нигилизм, осуществляемый в общественной среде". По своему литературному значению этот роман еще ниже предыдущего. Затем Писемский обратился к новому предмету обличения: ряд драм-памфлетов рисует, в грубых и мало реальных красках, финансовых дельцов. "Подковы" (комедия, в "Гражданине", 1873) - памфлет настолько резкий, что цензура вырезала его из журнала - посвящены высшей администрации; "Ваал", "Просвещенное время" ("Русский Вестник", 1873 и 1875) и "Финансовый Гений" изобличают концессионеров, биржевиков, капиталистов во всевозможных преступлениях. Пьесы эти сценичны и имели успех, но "Финансовый Гений" показался редакции "Русского Вестника" настолько слабым в литературном отношении, что его пришлось печатать в маленькой "Газете Гатцука". В столь же незначительных органах появились и два последние романа Писемского: "Мещане" ("Пчела", 1877) и "Масоны" ("Огонек", 1880). Первый посвящен и
зобличению все того же пошлого и наглого "Ваала", противополагаемого стародворянскому культу условного благородства, красоты и тонкого вкуса; автор мало знаком с подлинным "мещанством", и потому отрицательные образы романа совершенно лишены тех детальных, интимных черточек, которые только и могут сообщить поэтической абстракции жизненность. В "Масонах" автор блеснул богатыми историческими сведениями (ему в этом отношении очень много помог Вл.С. Соловьев), но роман мало занимателен: интересных фигур в нем, кроме упомянутого выше полковника Мареина, почти нет. Успеха он не имел никакого. "Я устал писать, а еще более того жить, - писал Писемский Тургеневу весной 1878 г., - тем более что хотя, конечно, старость - не радость для всех, но у меня она особенно уж не хороша и исполнена таких мрачных страданий, каких не желал бы я и злейшему врагу своему". Это тягостное настроение владело Писемским еще с начала семидесятых годов, когда внезапно покончил с собой его любимый сын, молодой математик, подававший надежды. Тщетно боролась любящая семья с приступами возрастающей ипохондрии, к которой присоединились еще физические недуги. Светлыми моментами последних лет жизни Писемского были празднование 19 января 1875 г. (на полтора года позже, чем следует), в обществе любителей российской словесности, двадцатипятилетнего юбилея его литературной деятельности и Пушкинские дни 1880 г. Хотя речь о Пушкине, как историческом романисте, произнесенная Писемским на празднестве, прошла незамеченной, общее настроение его, приподнятое чествованием памяти любимого поэта, было недурно. Новое несчастие - безнадежная болезнь другого сына, доцента Московского университета - надломило исстрадавшийся организм Писемского. Обычный припадок острой тоски и мнительности не завершился тихой грустью и физическим изнеможением, как бывало прежде, но перешел в предсмертную агонию. 21 января 1881 года Писемский скончался. Его смерть не показалась ни критике, ни публике значительной утратой для литературы, погребение его представило разительный контраст с похоронами умершего почти в то же время Достоевского. В воспоминаниях людей, знавших Писемского, резко запечатлелся его характерный и сильный образ, в котором слабые стороны значительно перевешиваются достоинствами. Он был человек добродушный, с глубокой жаждой справедливости, чуждый зависти и, при всем сознании своих заслуг и дарований, удивительно скромный. Всеми особенностями своего духовного склада, от неумения усвоить себе иностранную культурность до непосредственности, юмора и меткости суждений простого здорового смысла, он выдавал свою близость к народу, напоминая умного великорусского мужика. Основная черта его характера стала первостепенным достоинством его дарования; это - правдивость, искренность, полное отсутствие, отмеченных им в статье о Гоголе, недостатков догоголевской литературы: "напряженности, стремления сказать больше своего понимания, создать что-то выше своих творческих сил". В связи с этим он, один из величайших русских реалистов после Гоголя, защищая в теории "искусство для искусства" и ставил своему учителю в упрек желание "поучать посредством лирических отступлений" и "явить образец женщины в лице бессмысленной Улиньки". Впоследствии Писемский пожертвовал этими взглядами в угоду дидактическим намерениям. Не это, однако, было причиной упадка его таланта. Многосложные процессы общественной жизни, которые Писемский взял предметом своих позднейших романов, требовали, для правдивого, хотя бы даже и не исчерпывающего изображения не одного дарования, но и определенной и достаточно возвышенной точки зрения. Между тем еще Ап. Григорьев, которого никак нельзя заподозрить в дурном отношении к Писемскому, замечал о его ранних произведениях, что они "говорят всегда за талант автора и довольно редко - за его миросозерцание". Но этого таланта было вполне достаточно, чтобы дать поразительно верную и рельефную картину элементарно простого строя дореформенной России. Объективность настолько глубоко проникает лучшие создания Писемского, что Писарев называл Гончарова - это воплощение эпического творчества
- "лириком в сравнении с Писемским". Септическое отношение к представителям красивого празднословия, не переходящего в дело, наравне с широкими и мрачными картинами отживающего быта, сослужило незаменимую службу тому движению, которому суждено было порвать связь между первоклассным писателем и русской читающей публикой.
Алексей Феофилактович Писемский (1821-1881) — прозаик и драматург, родился в дворянской семье в Костромской губернии, закончил математическое отделение Московского университета, служил в Костроме, после отставки сделался профессиональным писателем и с 1854 г. поселился в Петербурге, где несколько лет редактировал журнал «Библиотека для чтения», затем был соредактором журнала «Русский вестник» (совместно с М Н. Катковым).
Начало литературного творчества Писемского типично для писателей, чья юность пала на 1840-е годы: его первые произведения носят следы влияния творчества Н.В. Гоголя. Таковы повесть «Тюфяк » (1850) и роман «Богатый жених » (1852) — это относится и к повести «Виновата ли она? », завершенной в 1846 г., но опубликованной под другим названием («Боярщина ») и в сильно переработанном виде лишь в 1858 г. Столь же типично, что молодой автор увлеченно пишет и с 1852 г. публикует в журналах очерки «Питерщик», «Плотницкая артель», «Леший» и др. (собраны и изданы в 1856 г. под названием «Очерки из крестьянского быта» ).
Творческим открытием молодого писателя был резко диссонировавший с интонациями обличительной литературы положительный образ «кокинского исправника» Шамаева — «Леший » (1853). Гоголь во втором томе «Мертвых душ», судя по сохранившимся черновым редакциям, создал несколько положительных образов честных и неподкупных деятелей, однако уничтожил уже готовый текст произведения. Демократическая критика после его смерти неустанно пропагандировала тезис, что такой герой невозможен в силу общественной «гнилости» русской жизни. И вот молодой прозаик Писемский на деле показал возможность художественно убедительного решения этой задачи.
Исправники были выборными лицами, и Шамаев выбирался дворянством на свою должность поразительно многократно: «три трехлетия и второе шестилетие». В «Лешем» он вступает в борьбу с неким Егором Парменовым — управителем одного из помещиков, бывшим его лакеем. Барин покровительствует ему за то, что тот вступил «в законный брак с мамзелью, исполнявшей некоторое время при барине должность мадамы». Этот негодяй-управитель нашел себе развлечение в том, что напал в лесу на местную крестьянскую девушку под видом лешего и сделал ее своей любовницей. Крестьянка от потрясения лишилась языка и стала страдать припадками. Исправник разоблачает «лешего» перед помещиком, который просит его назначить нового управляющего по своему усмотрению. Так доверяют окрестные дворяне пользующемуся всеобщим уважением исправнику.
«Леший» уже не физиологический очерк наподобие «Питерщика» — скорее это новелла с напряженной сюжетной интригой и неожиданными поворотами событий. Как вообще нередко у Писемского, отрицательный персонаж (жестокий и вороватый управитель Егор) отличается здесь и развратным нравом. В структуре «Лешего» как бы в зачатке содержатся многие излюбленные черты будущих других произведений А.Ф. Писемского — умение сочетать глубокую серьезность проблематики с увлекательным сюжетом, стремление опираться на ту или иную светлую личность, искать в современности положительного героя, пристрастие к цветастым эротическим линиям и «откровенным» сюжетным сценам. Последнее казалось современникам одной из характерных примет творчества Писемского. Не случайно неизменно блистающий остроумием А.К. Толстой в одном из писем к Б.М. Маркевичу (от 9 мая 1871 г.) шутки ради так пародировал его: «Верю только тому, что рассказывает Писемский: «Тогда он, повалив ее на кровать, сильною рукой сдернул с нее шелковое платье, напрасно старалась она удержать батистовую сорочку. Клочки ее очутились в один миг на персидском ковре. <...> Кузина его, между тем, сидя за чайным столиком, смотрела на эту сцену с притворным равнодушием, но высоко вздымавшаяся косынка предательски обнаруживала ее ревность. «Полно дурачиться, Поль! — сказала она, перекусывая кренделек, взятый у Рабона, — если ты растреплешь Лизу, мы опоздаем на бал к князю Троекурову, а ты знаешь, что я ангажирована австрийским посланником на первый контерданс!»».
Алексей Писемский считал, что любовное чувство, эрос, сильнее разума, оно способно ввергнуть человека в пучину греха и спровоцировать на непоправимые поступки. Так, влюбившись в красивую хитрую авантюристку, честнейший чиновник Ферапонтов в повести «Старческий грех » (1861) совершает ради нее кражу казенных денег и в итоге кончает самоубийством. С другой стороны, в романе «Тысяча душ » (1858), своем итоговом произведении 1850-х годов, Писемский показывает силу самоотверженного чувства благородной девушки — Настеньки Годневой, которая продолжает любить Калиновича, когда-то бросившего ее, чтобы жениться на другой ради богатства и карьеры. Именно Настенька, ставшая знаменитой актрисой, в конце романа приходит на выручку побежденному в неравной борьбе с сильными врагами Калиновичу.
«Тысяча душ » — один из лучших романов А.Ф. Писемского. Его главный герой Яков Васильевич Калинович сознает свою незаурядность, мечтая стать крупным писателем и масштабным администратором. Однако его литературные способности оказываются незначительными, а сделать карьеру без связей он, небогатый разночинец, не может. Потому после мучительной внутренней борьбы он бросает невесту, Настеньку Годневу, и женится на генеральской дочери, кривобокой Полине, которая уже успела побывать любовницей великосветского наглеца и уголовного преступника князя Ивана Раменского и к которой Калинович втайне чувствует физическое отвращение.
В образе Калиновича много однотипного образу Раскольникова из опубликованного несколькими годами позже «Преступления и наказания» Достоевского. Сами конкретные деяния Калиновича и Раскольникова, разумеется, в корне отличаются друг от друга. Но там и там герой переступает через человеческое в себе, через совесть — переступает во имя целей, которые кажутся ему высокими и оправдывающими нравственно недопустимый поступок.
По-разному выглядит и дальнейшая судьба героев, их «наказание». Связи Полины помогли Калиновичу стать вице-губернатором в той губернии, в которой тот «некогда был ничтожным училищным смотрителем». Здесь он повел беспощадную борьбу со взяточниками, недобросовестными подрядчиками и иными нарушителями закона (например, спас дворянина Язвина, которого родственники пытались отдать в сумасшедший дом, чтобы завладеть его имуществом, и затем сумел добиться отстранения от должности самого губернатора, участвовавшего в этой афере). Встречные интриги лопнули: оказалось, что Калинович в Петербурге «на семи якорях стоит». Так продолжалось, пока он не атаковал князя Ивана Раменского, которого «посадил в острог». Но тут его жена Полина неожиданно выступила в защиту своего давнего любовника, первого в ее жизни мужчины (характерный для Писемского поворот событий). Несокрушимый Калинович (которого успели даже назначить новым губернатором) вдруг оказался отстранен от должности «с преданием суду». Жена его вскоре скончалась, ограбленная перед смертью князем, ловко распорядившимся ее капиталом. «Сломанный нравственно» Калинович женился, однако, на Настеньке, которая «оставила театр и сделалась действительною статскою советницею».
После опубликования романа «Тысяча душ», принесшего ему славу, А.Ф Писемский печатает в редактируемом им журнале «Библиотека для чтения» серию фельетонов «Никиты Безрылова » (1861), которые впервые сделали ему врагов в лагере леволиберальной журналистики.
Поехав в 1862 г. за границу, он познакомился в Лондоне с А.И. Герценом. Поступок этот типичен для русских писателей того времени, считавших себя людьми прогрессивными. Однако людям свойственно весьма различно понимать, в чем состоит суть понятия прогрессивности и ему подобных. Эта истина зримо проявила себя в данном случае: знакомство и затем беседы с Герценом, перешедшие в принципиальные споры, привели Писемского к резкому идейному размежеванию с ним. Вероятно, писатель впервые осознал, что Герцен и его сторонники внутри России хотят для своей страны совсем не того, о чем мечтал сам Алексей Писемский как патриот Отечества. Итогом всего, что закипело после этого в его душе, стал написанный за считанные месяцы «антинигилистический» роман «Взбаламученное море » (1863), который был встречен в «демократических» кругах с крайним озлоблением — автора подвергли оголтелой травле в печати, хулиганы швыряли в него экземпляры романа и т.д. и т.п. Ни один другой автор «антинигилистических» романов столь изощренной обструкции не подвергался. Алексей Писемский ощущал на себе ненависть задетых им кругов до конца своей жизни.
В процессе чтения «Взбаламученного моря» становится ясной смысловая взаимопроекция названия и структуры произведения «Реформы » начала 1860-х годов (отмена крепостного права, судебная реформа, военная реформа и т. д.) фактически были не реформами как таковыми (постепенно и осторожно, шаг за шагом осуществляемыми изменениями), а своеобразной «революцией сверху», и привели общество во «взбаламученное» состояние. Примером того, какие непредвиденные следствия они имели, может послужить крестьянское восстание в селе Бездна, которое подавлялось с применением военной силы. Естественно, что в оказавшемся в состоянии шока обществе оживились не только политические заговорщики и террористы разного толка, но и многочисленные негодяи, ловившие рыбку в мутной воде и создававшие в стране настоящие уголовные мафии.
Главный герой романа "Взбаламученное море " Александр Бакланов, если судить формально, родовитый дворянин. Однако повествователь не без иронии говорит, что один его предок был повешен при Иване IV, другой отличился под Полтавой, а при Екатерине II Баклановы «служили землемерами». Современное дворянство деградировало, оно погрязло в разврате и безверии — эта мысль прямо или подспудно проходит через роман как своего рода рефрен. Бакланов влюблен в подругу своих детских игр Софи Басардину. Ее мать Надежда Павловна однажды вспоминает, как в детстве на правах «воспитанницы» с несколькими другими девочками из небогатых дворянских семей жила в доме князя Д (он был когда-то начальником ее отца, секунд-майора Рылова). Князь отличался тем, что время от времени зазывал к себе одну из воспитанниц, насыпал ей на грудь табаку и нюхал его. Дочь князя, графиня N, была авантюристкой и славилась тем, что сменила несколько мужей. В конце концов младший сын князя попытался изнасиловать Надину, после чего она написала отцу отчаянное письмо с просьбой забрать ее. Повествователь с сарказмом сообщает, что старый князь «величественным наклонением головы изъявил согласие».
Бакланов после Московского университета искренне горит желанием служить Отечеству и с этим намерением возвращается в родные места. Но в российской глубинке такое же «взбаламученное море», как и в обеих столицах. Бакланов неоднократно проявляет юношескую неразборчивость в знакомствах — например, становится приятелем местного помещика Ионы Мокеича («Ионы-циника»), держащего у себя целый гарем из молодых крестьянок. Делами губернии фактически заправляет на правах финансового «иерарха» жадный, властолюбивый и развратный откупщик Галкин, а также его подручный Мозер, действующий откровенно уголовными методами. Бакланов однажды с любопытством наблюдает, как оба они театрально молятся перед православными иконами и исполняют это «в совершенстве, хорошо, видно, поняв свое прежнее религиозное заблуждение». Галкин утопает в роскоши и ведет себя, как типичный «мещанин во дворянстве». Однако, что характерно, его сыновья-гимназисты, с которыми также знакомится Бакланов, всем в России недовольны и оба мечтают стать революционерами.
Судьба Александра Бакланова причудливо переплетается с судьбой «роковой» красавицы Софи Басардиной, сначала вышедшей по расчету за старика Ленева, затем ставшей содержанкой откупщика-выкреста Галкина. Бакланов прощает Софи все ее измены и ничего не может поделать со своей непреодолимой страстной любовью к ней (женившись на красавице Евпраксии, он в конце концов и от жены бежит к Софи). Пустившись за ней в путешествие по градам и весям, Бакланов претерпевает множество приключений, в Петербурге сводит знакомство... с писателем Писемским (тот читает в узком кругу свою повесть «Старческий грех»), оказывается в обществе нигилистов, попадает в Лондон к Герцену и едва не оказывается вместе со своими играющими в революцию дружками на скамье подсудимых.
Во «Взбаламученном море» еще множество других героев и автономных сюжетных линий, причудливо пересекающихся самым непредсказуемым образом и разворачивающихся в различных уголках России и зарубежной Европы. Может вызвать удивление то, что в этом произведении нет обычной для Писемского строгости и последовательности построения сюжета. Однако композиционная «расхристанность» явно создана писателем сознательно и призвана художественно отображать собой все ту же сделанную заглавием романа метафору «взбаламученного моря». Благодаря широте авторского сюжетного «плацдарма» в произведении представлена в ее целом панорама перипетий «смутного времени» в России 60-х годов XIX в.
В XX в роман «Взбаламученное море» неизменно подвергался голословной критике как «реакционное» произведение. Неоднократно утверждалось также, что это якобы «слабая» и «неудачная» книг а. Последнее выглядит как откровенная клевета, направленная на заочную дискредитацию романа. Ввиду своей политической остроты после революции 1917 г. и до наших дней «Взбаламученное море» еще не было переиздано ни разу, так что читателю по-прежнему трудно составить о нем собственное представление и сопоставить изображенное в нем с теми или иными коллизиями своего времени.
Романы «Люди сороковых годов » (1869), «В водовороте » (1871), «Мещане » (1877), «Масоны » (1880) продолжали показывать читателю, что талант А.Ф. Писемского не ослабевает. О том же говорили драматургические успехи писателя, создавшего пьесы «Горькая судьбина » (1859), «Ваал » (1873), «Хищники » (1873) и др.
Произведения Писемского продолжал отличать свойственный уже «Тысяче душ» и «Взбаламученному морю» своеобразный «катастрофам» сюжетов, их острота и антибуржуазный пафос. В них, как правило, огромную роль по-прежнему играла и любовная линия, которая порою и приводит у Писемского к трагедиям и катастрофам. Так, в романе «В водовороте » непреодолимая страсть к красавице-нигилистке Елене Жиглинской довела до самоубийства князя Григорова, не пожелавшего во имя любви разрушить свою семью. В «Масонах » сестры Сусанна, Муза и Людмила обрисованы как живые символы трех ипостасей женского начала (непорочная стыдливость, лирическая нежность и бездумная безоглядная страсть). Именно страстная и доверчивая Людмила вскоре погибает, по-гусарски обманутая разыгрывающим светского льва подлецом и циником Валерианом Ченцовым.
Роман «Масоны
» в какой-то мере можно считать историческим (начало действия отнесено в нем к 1835 г.). Масоны изображены в нем как благородные борцы с общественным злом, нередко терпящие в неравной борьбе поражение. Разумеется, А.Ф. Писемский обладал весьма односторонними сведениями о масонском движении и его целях (каковы они есть в реальности), и изображенное им не более чем условный литературный образ. У романа обычный для Писемского увлекательный сюжет, в нем созданы прекрасные реалистические характеры — глава масонов Егор Егорыч Марфин, музыкант Лябьев (его прототип — композитор Алябьев), капитан Аггей Никитич Зверев и др. В то же время этот последний роман писателя выглядит несколько затянутым и сюжет в нем сравнительно с другими романами развивается экстенсивно.
Искренность и прямота А.Ф. Писемского в сочетании с огромным талантом несмотря на его «реакционную» репутацию привлекали к нему наиболее вдумчивых читателей в XIX в. В XX в. его произведения продолжали оставаться классикой русской реалистической прозы и драматургии.
Алексей Писемский, биография которого была нами рассмотрена, — писатель могучего таланта, произведения которого занимают одно из первых мест в русской прозе XIX в. и без которых немыслима история русской драматургии. Самостоятельность творческой позиции Писемского, его внутренняя независимость и масштабность художественного мышления заставляют считать Писемского «непризнанным классиком» нашей литературы. Его творческое наследие анализировалось несравненно меньше, чем творчество Л.И. Герцена или И А. Гончарова, а тем более, Ф.М. Достоевского или Л.Н. Толстого, и ждет своего дальнейшего изучения.
Алексей Феофилактович Писемский (11 (23) марта 1821, село Раменье Чухломского уезда Костромской губернии — 21 января (2 февраля) 1881, Москва) — русский писатель.
Окончил математическое отделение Московского университета (1844). Служил в Костроме и Москве.
Дебютировал в печати в 1848. Известность пришла после повести «Тюфяк» (1850). Автор повестей из жизни дворянско-чиновничьей провинции «Комик», «Богатый жених» (обе 1851), «Фанфарон» (1854), «Виновата ли она?» (1855) и других, комедий «Ипохондрик» (1852) и «Раздел» (1853), рассказов из крестьянской жизни, пьес «Ваал», «Просвещённое время», «Финансовый гений». Первый роман «Боярщина» (1846, опубликован 1858) написан в духе натуральной школы. Самым значительным произведением считается роман «Тысяча душ» (1858). Последующие произведения, например, романы «Люди сороковых годов» (1869) и «Масоны» (1880—1881) уже не имели такого оглушительного успеха.
В 1857—1860 совместно с А. В. Дружининым, в 1860—1863 единолично редактировал журнал «Библиотека для чтения».
Автобиография
Я родился 1820 года, марта 10-го, в усадьбе Раменье, Костромской губернии, Чухломского уезда. Отец мой, Феофилакт Гаврилыч Писемский, родом из бедных дворян, был человек совсем военный: 15-ти лет определился он солдатом в войска, завоевывающие Крым, делал персидскую кампанию, был потом комендантом в Кубе и, наконец, через 25 лет отсутствия, возвратился на родину [в сельцо Данилово, Буевского уезда, Костромской губернии], в чине полковника [Замечательно, что он в Костромскую губернию с Кавказа приехал в сопровождении трех денщиков, верхом на карабахском жеребце, в том убеждении, что нет на свете покойнее экипажа верховой лошади.], и вскоре, женившись на матери моей (Авдотье Алексеевне из роду Шиповых), вышел в отставку и поселился в приданной усадьбе Раменье.
Детей у них было десять человек; я был пятый по порядку рождения: все прочие родились здоровенькими и умирали, а я родился больной и остался жив. Детство мое прошло в небольшом уездном городке Ветлуге, куда отец определился городничим; читать и писать меня начал учить воспитанник коммерческого училища купец Чиркин (родной брат покойного актера Лаврова). Второй учитель мой был семинарист Виктор Егорыч Преображенский. [Воспоминание об нем у меня сливается с воспоминаниями о невыносимой скуке, которую испытывал я, заучивая в огромном количестве исключения латинских склонений, а чему еще другому учил он меня, не помню.]
Когда мне минуло десять лет, отец вышел в отставку, и мы снова переехали в Раменье. Здесь мне нанят был учитель старичок Николай Иваныч Бекенев. [Добрейшее существо в мире, из наук большую часть перезабывший, но зато большой охотник писать басни и величайший мастер клеить из бумаги табакерочки, наперстнички, производить самодельные зрительные трубки, микроскопы, каледоскопы, называя все это умно-веселящими игрушками.]
Он взялся меня учить латинскому языку и всем русским предметам, но упражнял более всего в грамматических разборах и рисовании, как в предметах, вероятно, более ему знакомых.
По 14-му году поступил я в Костромскую гимназию во 2-й класс и хотя переходил потом каждый год, но в этом случае был более обязан своим довольно быстрым способностям, чем занятию. Все было некогда. Первоначально развившаяся страсть к чтению романов отнимала все мое время [Кто не знает, в каком огромном числе выходили в 30-х годах переводные и русские романы, и я все их поглощал, начиная с переводов Вальтер Скотта до Молодого Дикого, с Онегина до разбойничьих романов Чуровского.], потом явилось новое увлечение - театр: не ограничиваясь постоянным хождением, на последний четвертак, в раек, я с жившим со мною товарищем устроил свой, на дому, сначала кукольный, а потом и настоящий. [Я постоянно играл комические роли, и больше всего мне удался Прудиус в "Казаке Стихотворце".]
В 5-ом классе, с первого заданного периода учителем словесности Александром Федоровичем Окатовым, открылось для меня новое занятие, - я начал сочинять и к концу года написал повесть под названием Черкешенка. В шестом и седьмом классе, задумав поступить в Университет, я много занимался, но успел, впрочем, написать повесть Чугунное кольцо. Желание мое было поступить на словесный факультет, но, не зная греческого языка, не мог его исполнить и потому поступил (1840 г.) на математический, с целью заняться по преимуществу математическими науками и сделаться со временем свитским офицером; но первый курс прошел в весьма двусмысленных занятиях [Лекции словесности на первом курсе Степана Петровича Шевырева были много тому причиной, вместо того, чтобы заниматься прямыми факультетскими предметами, я сочинял на задаваемые темы.
Сочинение мое, сколько помню, под названием Смерть Ольги заслужило от почтенного наставника похвалу. В числе одобрительных заметок были им сделаны: в авторе видна большая ловкость в приемах рассказа. Я плакал в восторге и продолжал сочинять, переводить, и в результате на экзамене из математики едва получил три балла], и только в остальные три года факультет, так сказать, повлиял на меня своей мыслею: я получил любовь к естественным наукам, открывшим передо мной совершенно новый мир идей и осмыслившим природу, которая до того времени казалась мне каким-то собранием разнообразных и случайных явлений.
Литературные занятия были забыты [Но сыграть на театре оставалось по-прежнему предметом страстных помышлений, и, наконец, оно исполнилось: в 1844 году, в апреле месяце, мы, студенты, составили спектакль в зале Римского-Корсакова, против Страстного монастыря; я играл Подколесина в "Женитьбе" Гоголя с большим успехом.], тем более, что прочитанная мною в кругу товарищей повесть Чугунное кольцо не только не заслужила одобрения, но вызвала общие порицания. [Она была написана в духе и тоне повестей Рохманова, следовательно, из среды, совершенно мне незнакомой. Это послужило, впрочем, для меня довольно полезным уроком; я с тех пор дал себе слово писать только о том, что сам очень хорошо знаю.]
Выпущен я был в 1844 году действительным студентом, и это время вряд ли было не самым грустным и печальным временем моей жизни: я возвратился на родину; отец уж помер в 1843 году, мать была тяжко больна; с маленьким состоянием, без всяких связей, без определенного какого-нибудь специального направления, я решительно не знал, что мне с собою делать, начал скучать, тосковать, мучиться разубеждением в самом себе и, наконец, заболел; поправившись от болезни, в генваре 1845 года начал службу сверхштатным канцелярским чиновником в Костромской палате государственных имуществ, из которой перешел в том же 1845 году, в августе месяце, в Московскую палату государственных имуществ, где в апреле месяце 1846 года сделан был помощником столоначальника, в этом же году я снова обратился к так давно оставленным литературным занятиям и написал роман в двух частях Виновата ли она? [Этот роман вовсе не та повесть, которая под этим же названием имеет быть напечатана в "Современнике" 1854 года.], который не был напечатан, но замечателен для меня тем, что познакомил меня с Александром Николаевичем Островским, писавшим в это время свою первую комедию Свои люди - сочтемся и вызвавшим впоследствии меня на литературное поприще.
В начале 1847 года я вышел в отставку и снова уехал из Москвы на родину и написал небольшой рассказ Нина [Рассказ этот был в 1848 году напечатан в июньской книжке "Сына Отечества" с большими пропусками и прошел совершенно незамеченным.] и Тюфяка.
В 1848 году 11 октября я женился на дочери покойного Павла Петровича Свиньина{605}, Екатерине Павловне, и поступил в чиновники особых поручений к Костромскому военному губернатору Ивану Васильевичу Каменскому. Служба завладела всем моим временем. Беспрерывные следственные поручения дали мне возможность хорошо познакомиться с бытом простолюдинов и видеть разнообразнейшие страсти людские в самой жизни. В это время я ничего не писал и не читал. Тюфяк был заброшен. [Неудача в напечатании романа Виновата ли она?, которую редакция по многим причинам находила неудобным принять, и неуспешность рассказа Нина лишила меня надежды когда-либо напечатать Тюфяка, и я несколько раз хотел его уничтожить вместе с другими ненужными бумагами.] В 1850 году по представлении начальника губернии определен ассесором Костромского губернского правления, и получил от А.Н.Островского через одного из моих друзей приглашение к участию в "Москвитянине", в котором и был напечатан Тюфяк в 19, 20, 21 NoNo, а вслед за тем напечатана в "Москвитянине" 1851 года, в 3, 4, 5 NoNo, повесть Брак по страсти. В 21 No рассказ Комик. В 1 No 1852 года комедия Ипохондрик, в 17 No очерки М-r Батманов. В 21 No рассказ Питерщик. Кроме того напечатано в "Современнике" роман Богатый жених в NoNo 10, 11, 12, 1851 года и в 1, 2, 3, 4, 5 и 6, 1852. В 1 No 1853 года комедия Раздел и в 11 No рассказ Леший. В генваре 1854 года я вышел в отставку.