- Прочтите описание пути обоза в бескрайней степи. Попробуйте найти самые яркие и убедитель-ные приметы жестокого мороза.
- Что помогало мужикам справляться с холодом?
- Как описание березовой рощи, искалеченной инеем, подготавливает читателя к описанию схватки человека с суровой природой?
- Как вы поняли слова, которые прозвучали после этого описания: «Все по-прежнему казалось ясно на небе и тихо на земле…» Как вы думаете, за-чем мы выделили слово «казалось»? Проследите, как следом за этим предостережением повторяется союз «но»: он сопровождает указание на роковые приметы. Найдите и перечислите приметы прибли-жения бурана.
- Проследите за изменением описания снего-вой тучи. Какие изобразительные приемы помогают ее нарисовать?
- Опишите поведение возчиков во время бурана.
- Нарисуйте своими словами картину бурана. Какой вы ее представляете из описания Аксакова? Перескажите описание близко к тексту.
- Как вы объясните трагический финал судьбы обоза?
Приметы жестокого мороза, который ударил после оттепели, видны в описании маленькой березовой рощицы: «Молодые деревья, согнутые в разновидные дуги, увязили гибкие вершины свои в сугробах и как будто силились вытащить их. Дере-вья постарее, пополам изломанные, тор-чали высокими пнями, а иные, разодран-ные надвое, лежали, развалясь на обе сто-роны». Это был не просто мороз, а мороз, который ударил после оттепели и покрыл льдом стволы и ветви деревьев, ломая их.
Справляться с холодом мужикам помо-гала специально подобранная одежда и то, как они вели себя во время пути. Одежда их состояла из дубленых полу-шубков, тулупов и серых суконных зипу-нов, а также теплых шапок — башкир-ских малахаев. Крепкие и подвижные возчики «шутили, припрыгивали, боро-лись, толкали, будто невзначай, друг дру-га с узенькой тропинки в глубокий суг-роб… Тут-то сыпались русские остро-ты…».
Описание жестокой картины искале-ченной морозом березовой рощи как бы предсказывало, что человеку будет не просто справиться с напором стихии, если в степи разразится буран. То, что удалось сделать с березовой рощей, могло обру-шиться и на тех, кто проезжал эти места. Стоило испортиться погоде, как путников могли ждать страшные беды.
Проследим за тем, как нарастало беспо-койство. «Все было великолепно… Но стаи тетеревов вылетали с шумом из лю-бимой рощи искать себе ночлега на высо-ких и открытых местах; но лошади храпе-ли, фыркали, ржали и как будто о чем-то перекликались между собою; но белова-тое облако, как голова огромного зверя, выплывало на восточном горизонте неба; но едва заметный, хотя и резкий, ветерок потянул с востока к западу…» Так автор говорит о поведении тетеревов, лошадей, а затем о небе и ветре. Приметы надвига-ющегося бурана заметны в поведении жи-вых существ и в окружающей природе.
«Быстро поднималось и росло белое об-лако с востока…»;
«…уже огромная снеговая туча заво-локла большую половину неба…»;
«Снеговая белая туча, огромная, как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою…»;
«Вдруг настала ночь… наступил буран…».
Описание тучи дано в ее движении. Она росла, и ее рост пугал, потому что показы-вал, что надвигается буран. Автор не только рассказывает о том, как менялась снеговая туча, но и показывает, как она росла; сначала облако росло, затем туча заволокла большую половину неба и, на-конец, снеговая туча «обтянула весь гори-зонт».
В беде возчики вели себя по-разному. Опытные старики решили остановиться и попытаться переждать буран на одном месте. Молодые возчики решили продол-жить путь. Автор точно указал, как труд-но было принять первое решение: «Совет был странен и страшен: но в нем заключа-лось единственное средство к спасению». Напомним, что буран бушевал более су-ток. Далее мы узнали о печальном конце бурана. Материал с сайта
Вначале нужно перечитать текст с опи-санием бурана. «Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес… Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи! Все слилось, все смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сто-рон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось». Близкий к тексту пересказ непременно должен содержать и бескрайность степи, силу и напор бушующего ветра.
Справка. Описание бурана С. Т. Ак-саковым произвело такое впечатление на А. С. Пушкина, что в повести «Капитан-ская дочка» он создал подобный пейзаж под влиянием этого очерка. Сам Пушкин зимой в оренбургской степи не бывал, и Аксаков во многом помог ему. Пуш-кин видел оренбургские степи в сентябре 1833 года.
Трагический финал, о котором расска-зал С. Т. Аксаков, подстерегал не только этот обоз. Путешествия зимой по бескрай-ним и малонаселенным степям были в те времена связаны с риском для путешест-венников. Можно считать, что часть зим-них поездок кончалась бедой. Степень ри-ска была велика, и приходилось с ней считаться.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- с т аксаков буран краткое описание
- Паустовский буран
- сочинение аксакова буран
- слушать очерк буран краткое содержание
- о чём рассказывается в сказке с.т.аксакова буран
Природа и человек в очерке «Буран» С. Т. Аксакова - страница №1/1
МБОУ «Суксинская средняя общеобразовательная школа Высокогорского муниципального района Республики Татарстан»
Природа и человек
в очерке «Буран» С.Т.Аксакова
(сочинение)
Выполнила: Закирова Эндже Фаритовна,
ученица 9 класса
Сергей Тимофеевич Аксаков - писатель, отличавшийся тонким и оригинальным чувством природы. Именно природа Оренбургского края наполнила душу Сережи Аксакова, вошла в него такой благодатью, что это осталось на всю жизнь обостренным чувством родной земли, ее тихой прелести и красоты, и эти места дали потом писателю все содержание для его будущих произведений. Любовь к природе будущий писатель унаследовал от отца. Аксаков – автор, воспевающий природу, человеческие чувства и окружающий мир.
В 1834 году в альманахе «Денница» был опубликован небольшой очерк Аксакова «Буран». Аксаков написал это произведение по рассказу очевидцев. В этом рассказе говорится о том, как обоз из 18 подвод и 10 возчиков ехал с хлебом в город Оренбург. По дороге в город их и застал буран. Строгая фактичность очерка как бы предвещала то направление, в каком пойдет дальнейшее развитие творчества Сергея Тимофеевича. С.Т.Аксаков явился одним из первых писателей в русской литературе, обратившихся к реалистическому стилю в изображении человека и окружающей его природы.
В очерке с документальной точностью воспроизводятся проявления русской зимы в природе и в жизни крестьян. Мы буквально лицом к лицу сталкиваемся со свирепствующим в степи бураном. В этой не на шутку разыгравшейся природной стихии могут выжить только опытные путники. В произведении Аксаков ставит диагноз неумелости человека в его соседстве с природой, неспособности внять опыту вожатого. Авторская мысль здесь мудра: тщетно и неразумно противостоять разыгравшейся стихии. Лучше переждать ее. Эта идея является авторским вариантом решения поднятых им же важных проблем в данном произведении. Главная из них – взаимоотношения человека и природы. С.Т.Аксаков в данном очерке выступил непревзойденным мастером жизненно достоверного описания человека наедине с природой. Так, темой произведения явилось описание бурана и поведения русских мужиков, застигнутых им в оренбургской степи. С.Т.Аксаков исходил из неразрывного единства природы и человека. По его мнению, человек должен учиться у природы, понимать ее, следовать ей, не пытаясь ее победить.
Очерк является образцом пейзажной живописи. Аксаков в этом очерке выступает как великий мастер словесной живописи. Аксаков был поэтом природы. Он умел поэтически «одушевлять» её, раскрывать её сложную жизнь. Мастерством Аксакова является его язык. В его книгах несметные богатства русского слова. «Буквально пригоршнями можно черпать из произведений этого писателя самоцветы народного словаря» (Т.Яковлева). Он обладал каким-то непостижимым даром изображать природу и человека слитно, в неразлучном единстве. Это уникальное явление в истории мировой литературы. Его слово чутко откликается на каждый звук, движение, перемену в природе.
С самого начала очерка повествование тесно переплетается с описанием пейзажа: «Ни облака на туманном беловатом небе, ни малейшего ветра на снежных равнинах. Красное, но неясное солнце своротило с невысокого полдня к недалекому закату». Ничего не предвещало беды: «…весело бежали мужики…». И вновь: «Молодые деревья, согнутые в разновидные дуги, увязили гибкие вершины свои в сугробах…». Природа в очерке становится одним из главных персонажей. Она может быть союзницей человека, а может стать противницей ему. Природе противостоит в очерке колоритный образ мудрого старика.
«Все по-прежнему казалось ясно на небе и тихо на земле…. Все было великолепно…». Человек хочет одного: добраться до умета, а природа готовит ему другое. И вот мы видим четырехкратное но: … но стаи тетеревов вылетели искать себе ночлега; но лошади храпели, фыркали, ржали; но беловатое облако, как голова огромного зверя, выплывало на восточном горизонте неба; но едва заметный ветерок потянул с востока к западу… Своеобразным является обрисовка автором персонажей очерка. Аксаков при помощи различных средств выразительности выписывает образ разыгравшейся стихии. Он использует и фонетические, и лексические, и синтаксические средства. «Все необозримое пространство снеговых полей бежало ле[х]кими струйками, текло, шипело каким-то змеиным шипеньем, тихим, но страшным» - эффект зловещего дуновения ветра создается благодаря звуковому восприятию, повторяющимся согласным звукам [с], [х], [ш]. Автор точно выписывает напряжение, которое создается за счет использования глагольных форм: «Снеговая белая туча, огромная, как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою. Вдруг настала ночь... наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес... Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи! Все слилось, все смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось»; за счет лексического повтора: «вдруг настала ночь... наступил буран», «белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи», «все слилось, все смешалось». Риторические умолчания чередуются с восклицаниями: «Вдруг настала ночь... наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес... Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи!». Описание стихии раскрывается через ощущения, вызываемые ею. Белый мрак. Почему белый? Ведь мрак – это темнота. Да ведь он из белого снега, но сквозь него ничего не видно. Буран наступил вдруг, неожиданно. Автор, используя слово «наступил», хочет подчеркнуть внезапность бурана. Автор выражает свои переживания и переживания персонажей очерка. А что же человек? Страшна стихия, человек ощущает свою беспомощность, беззащитность перед стихией природы. Человек по сравнению со степью незначителен. В такие моменты природа полностью владеет человеком, он подвластен ей. «Сердце падает у самого неробкого человека, кровь стынет, останавливается от страха, а не от холода, ибо стужа во время буранов значительно уменьшается. Так ужасен вид возмущения зимней северной природы. Человек теряет память, присутствие духа, безумеет... и вот причина гибели многих несчастных жертв». Страх подсказал персонажам два пути выживания, один из которых оказался разумным, ведущим к жизни, а другой – ложным, погибельным. Писатель рассказывает о происшествии, выявляя его поучительный смысл.
С.Т.Аксаков в художественном очерке «Буран» жизненно достоверно изображает противостояние человека разыгравшейся природной стихии. Оно передается в искусно созданной эмоциональной атмосфере страха. Содержание произведения переплетено повествованием, связанным с особенностями жизни русских мужиков, с описаниями становления бурана, его действия во всю силу, угасания. Природа в ее глубоко драматическом проявлении в судьбах людей является для Аксакова главной и самоопределяющейся целью. Мы видим в очерке прямую авторскую оценку произошедшему, которая проявляется в поучительности и моральных акцентах рассказанной истории.
Приложение 1.
Приложение 2.
В рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранится объемистая тетрадь Аксакова под названием: "Книга для всякой всячины. 1815 года сентября 28 дня. Москва". "Книга" содержит в себе множество деловых записей Аксакова, стихов, набросков статей и прозаических отрывков, черновиков писем к различным корреспондентам и проч. Некоторые из материалов датированы между 1815 и 1824 гг. В этой "Книге" имеется вкладыш – два листка почтовой бумаги, представляющие собой крайне неразборчиво написанный рукой Аксакова черновик стихотворения. Оно рисует картину снежного бурана в степи и являет собой, очевидно, не что иное, как первоначальную попытку воплощения замысла, который впоследствии принял форму очерка "Буран".
Сияет солнце, воздух тих;
Недвижимы дерев вершины,
Спокойны снежные пучины;
Алмазный блеск горит на них
И ослепляет взор прельщенный;
Здоровый холод всех живит,
Тащась дорогой искривленной,
Обозный весело бежит.
Уж солнце полдень протекает
И зимний вечер недалек,
Как вдруг от севера взвывает
Порой прерывный ветерок.
Хоть солнце все еще сияет
И чист небес лазурный вид,
Но под ногами закипает,
И поле струйками бежит.
Знакомы с бедами обозы
Поспешно ускоряют бег,
Зимы свирепы зная грозы,
Спешат укрыться на ночлег.
И горе, горе запоздавшим
И ночь встречающим в полях,
Опасностей не испытавшим
В безлюдных и степных местах.
И вскоре туча снеговая
С заката кроет небосклон,
И ветр пустынный, завывая,
Взрывает степь со всех сторон.
Земля смешалась с небесами,
Бушует снежный океан,
Все белый мрак одел крылами,
Настигла ночь, настал буран!
Свистит, шипит, ревет, взвывает.
То вниз, то вверх вертит столбом,
Слепит глаза и удушает
Кипящий снежный прах кругом.
Сергей Тимофеевич изначально сочинял стихи, а «Буран» - первое его прозаическое произведение. Опубликованное под псевдонимом оно было благоприятно встречено читателями и критиками.
Важнейшую часть очерка занимает описание этого стихийного явления. Чувствуется, как несёт, бьёт этот буран. Слышится в нём, то есть мерещится то крик, то плач младенца. Показан цвет неба, кутерьма, которая поднимается на земле. Овраги становятся буграми, озёра превращаются в водовороты… Сама степь похожа на бурное море. Человек бессилен перед стихией.
Сквозь этот буран идёт обоз. Сначала люди стараются как-то перестроиться, сменить манеру передвижения. Вскоре понимают, что это просто бесполезно, ведь буран только усиливается. Старики решают спешиться и переждать буран на земле.
Молодые не хотят слушать «дедов» - не желают останавливаться. Молодой человек, у которого конь не так сильно, как другие, испугался, возглавляет «отряд несогласных». Юноша смеётся, что старики струсили. Уверенный, что, как раз оставаясь на месте, все погибнут, он с друзьями отправляется в сердце бури.
Буран утих, вышло солнце. Старики и послушные своему опыту живы. Те, кто ушли в буран, вряд ли.
Картинка или рисунок Буран
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Иосиф и его братья Томас Манн
Основой книги является библейская история об Израилевой семье. Исаак и Ревекка имели сыновей близнецов Иакова и Исава. Ревекка сильнее всего любила Иакова. Старый и слабый Исаак позвал старшего сына и попросил приготовить дичь
- Краткое содержание Вадим Новгородский Княжнина
В городе Новгороде, двое посадников Пренест и Вигор, ожидая Вадима, обсудили причины, почему же он не хочет говорить о своем приезде в Новгород.
- Краткое содержание Под сетью Мёрдока
Основное действие данного произведения ведется от лица, одно юного молодого человека, которого зовут Джейк Донахью. Быт его не обустроен, постоянного и надеждного жилья он не имеет
- Краткое содержание Обида Набоков
Владимир Набоков написал свой рассказ «Обида» в 1938 году. Рассказ нам повествует о маленьком мальчике Путе, которого везут в соседнее поместье Козловых, на день рождение их сына, ровесника Пути.
- Краткое содержание Рип ван Винкль Ирвинг
Основное действие в произведение под названием Рип ван Винкль разворачивается в восемнадцатом веке. Главным персонажем произведения является обычный мужик, которого зовут Рип ван Винкль.
"БУРАН"
ВСТУПЛЕНИЕ
Я не напечатал бы нижеследующего отрывка, то есть описания оренбургского бурана, если б почтенный критик "Русской беседы" не упомянул о нем в разборе "Семейной хроники и Воспоминаний".
[В первой книге "Русской беседы" 1856 года.]
Он даже сделал из этой моей статьи несколько выписок и, основываясь на них, произнес свой приговор. Хотя вообще г. рецензент был слишком благосклонен к моим сочинениям, и по чувству благодарности мне не следовало бы возражать, но в некоторых частностях его рецензии я не могу с ним согласиться. Не могу согласиться, будто Степан Михайлович Багров (в описании его "Доброго дня") "заслоняется несколько описанием природы"; будто читатель "более видит перед собой "Добрый день" Оренбургской губернии, чем "Добрый день" Степана Михайловича, который оттого становится как будто на второй план". Я не говорю о достоинстве этих описаний: всякий судит об этом по своему впечатлению; но мне кажется, что старик Багров настолько окружен описанием природы, как атмосферы, в которой он жил, насколько это необходимо для полноты изображения. Не могу также согласиться, что я "напрасно поскупился на рассказы о действиях Куролесова" и что я "касаюсь его поступков только более общими его описаниями". Хороши эти описания или нет, это другой вопрос; но я остаюсь убежденным, что частностей о Куролесове рассказано довольно и что если б их было более, то художественность впечатлений была бы нарушена. Особенно я не согласен, будто происшествие, рассказанное мною в "Буране", неестественно и будто в нем виден произвол сочинителя. Вот что говорит почтенный рецензент: "Мы не говорим уже о неестественности языка, которым беседует здесь старик: "Составим возы и распряженных лошадей вместе, кружком" и проч. Чувствуете ли вы всю условную ненатуральность эпохи тридцатых годов в самом рассказе - расчет на внешние эффекты и отсутствие внутренней необходимости в ходе действия? Старик дает совет; некоторые его слушают и спасаются; непослушные погибают. И надобно же непременно для большей разительности, чтобы один оказался около самого умета, прислонившимся к забору! Нужен же непременно неожиданный наезд нового обоза на то самое место, где лежал зарытый в снегу старик с своими, чтобы от занесенных снегом саней остались видными оглобли, чтобы старик и прочие были живы!
[Занесенный снегом обоз стоял на дороге, и на него нельзя было не наехать новому обозу. Оглобли нарочно поднимаются вверх для того, чтоб всякий проезжий их увидел. Так обыкновенно поступают крестьяне, застигнутые бураном в степи в ночное время.]
Как пахнет все это обычною во время оно, отвне навязываемою моралью!" и пр. и пр. На все это я скажу, что происшествие, мною рассказанное, - действительный факт, случившийся неподалеку от моей деревни, слышанный мною со всеми подробностями от самих действовавших в нем лиц. Для того, чтоб читатели могли судить, прав ли я, или нет, не соглашаясь с моим почтенным рецензентом и не находя в своей пиесе ни "неестественности", ни "морали", ни авторского произвола, я считаю за лучшее перепечатать всю эту небольшую пиесу, вероятно теперь никому не известную. К тому же, может быть, некоторым из моих читателей будет интересно узнать, как писал один и тот же человек за двадцать три года до появления в свет "Семейной хроники" и "Воспоминаний", принятых так благосклонно читающей публикой? - как писал он в то время, когда, кроме каких-нибудь мелких статей, вынужденных, так сказать, обстоятельствами, он ничего не писал. Но, не соглашаясь в одном, я совершенно согласен и искренно благодарен уважаемому мною рецензенту за его замечания о "втором периоде гимназии и об университете", составляющих значительную часть моих отроческих воспоминаний. Они точно слабы, не полны и не выдержаны "по отношению к идее всей книги и к самим себе". Я сам это чувствовал, когда писал их. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь поправить мою ошибку. Эта часть воспоминаний требует более подробной и более последовательной, живой разработки.
Отрывок "Буран" в свое время обратил на себя внимание по особенному, довольно забавному обстоятельству, которое я считаю не лишним рассказать. В 1834 году М. А. Максимович, издавая альманах под названием "Денница", так убедительно просил меня написать что-нибудь для сборника, что я не мог отказать ему. В это время я был очень занят преобразованием Константиновского межевого училища в Константиновский межевой институт, для которого мне, как будущему директору, поручено было написать устав в более широких размерах и более современных формах. Я поистине не имел свободного досуга, но обещание Максимовичу надо было исполнить. Хотя прошло уже шесть лет, как я оставил Оренбургский край, но картины летней и зимней природы его были свежи в моей памяти. Я вспомнил страшные зимние метели, от которых и сам бывал в опасности и даже один раз ночевал в стоге сена; вспомнил слышанный мною рассказ о пострадавшем обозе - и написал "Буран". Я находился тогда (как и всегда) в враждебных литературных отношениях с издателем "Московского телеграфа", а издатель "Денницы" был с ним коротко знаком, участвовал прежде в его журнале и потому мог надеяться, что его альманах будет встречен в "Телеграфе" благосклонно. Благосклонный отзыв "Телеграфа" имел тогда важное значение в читающей публике и был очень нужен для успешного расхода книги. Я очень хорошо знал, что помещение моей статьи возбудит гнев г. Полевого и повредит "Деннице". Брань издателя "Телеграфа" для меня была не новость: я давно уже был к ней совершенно равнодушен; но, не желая вредить успеху "Денницы", я дал мою статейку с условием - не подписывать своего имени, с условием, чтобы никто, кроме г. Максимовича, не знал, что "Буран" написан мною. Условие было соблюдено в точности. Когда "Денница" вышла в свет, "Московский телеграф" расхвалил ее и особенно мою статейку. Рецензент "Телеграфа" сказал, что это "мастерское изображение зимней вьюги в степях Оренбургских" и что, "если это отрывок из романа или повести, то он поздравляет публику с художественным произведением". Не ручаюсь за буквальную точность приводимых мною слов, но именно в таком смысле и в таких выражениях был напечатан отзыв "Телеграфа". Какова же была досада г-на Полевого, когда он узнал имя сочинителя статьи! Он едва не поссорился за это с издателем "Денницы". Я помню, что один из общих наших знакомых, большой охотник дразнить людей, преследовал г. Полевого похвалами за его благородное беспристрастие к своему известному врагу. Положение вышло затруднительное: издателю "Московского телеграфа" нельзя было признаться, что он не знал имени сочинителя, нельзя и отступиться от своих слов, и г. Полевой должен был молча глотать эти позолоченные пилюли, то есть слушать похвалы своему благородному беспристрастию.
Ни облака на туманном беловатом небе, ни малейшего ветра на снежных равнинах. Красное, но неясное солнце своротило с невысокого полдня к недалекому закату. Жестокий крещенский мороз сковал природу, сжимал, палил, жег все живое. Но человек улаживается с яростью стихий; русский мужик не боится мороза.
Небольшой обоз тянулся по узенькой, как ход крестьянских саней, проселочной неторной дорожке, или, лучше сказать, - следу, будто недавно проложенному по необозримым снежным пустыням. Пронзительно, противно для непривычного уха скрипели, визжали полозья. Одетые в дубленые полушубки, тулупы и серые суконные зипуны, нахлобученные башкирскими глухими малахаями, весело бежали мужики за своими возами. Запушенные инеем, обмерзшие ледяными сосульками, едва разевая рты, из которых белый дым вылетал, как из пушки при выстреле, и не скоро расходился, - они шутили, припрыгивали, боролись, толкали, будто невзначай, друг друга с узенькой тропинки в глубокий сугроб; столкнутый долго барахтался и не скоро вылезал из мягкого снегового пуха на твердую дорогу. Тут-то сыпались русские остроты по природе русского человека, всегда одетые в фигуру иронии. "Не больно болтай, - говорил один другому, - язык обожжешь: вишь зной какой, так и палит!" - "Шути, шути, - отвечал другой, - самого-то цыганский пот прошибает!" Все хохотали. Так греются на морозе дух и тело русского мужичка.
Подвигаясь скорым шагом, а под изволок и рысью, обоз поднялся на возвышение и въехал в березовую рощу - единственный лесок на большом степном пространстве. Чудное, печальное зрелище представляла бедная роща! Как будто ураган или громовые удары тешились над нею долгое время: так все было исковеркано. Молодые деревья, согнутые в разновидные дуги, увязили гибкие вершины свои в сугробах и как будто силились вытащить их. Деревья постарее, пополам изломанные, торчали высокими пнями, а иные, разодранные надвое, лежали, развалясь на обе стороны. "Что за чертовщина! - сказал молодой мужик, - какой леший исковеркал березник?" - "Не леший, а иней, - отвечал старик, - глядь-ка, сколько его нальнуло к сучьям... тяга смертная! Ведь под инеем-то лед, толщиной в руку, и все к одной стороне, все к полуночи. Это бывает после оттепелей, случается не каждый год и вещует урожай: хлеба будет вволю". - "Да куда с ним деваться?.." - подхватил молодой крестьянин и хотел продолжать, но старик, с некоторого времени внимательно озиравшийся на все стороны, с прищуренным глазом припадавший к дороге, сурово крикнул: "Полно калякать, ребята. До умета
[Так называются один или два двора, поселенных на степной дороге для ночевки или кормежки обозов.]
далеко, ночь близка, дело негоже. Бери вожжи, садись погоняй лошадей!.." Безмолвно повиновались строгому голосу старика, умудренного годами опытов, проницательный взор которого провидел в ясности тьму, в тишине бурю. Все струсили, хотя ничего страшного не видали. Проворно повскакали на воза, крикнули, тронули вожжами мочальные оброти невзнузданных лошадей, и обоз, выбравшись из рощи на покатую равнину, побежал шибкою рысью.
Все по-прежнему казалось ясно на небе и тихо на земле. Солнце склонялось к западу и, косыми лучами скользя по необозримым громадам снегов, одевало их бриллиантовой корою, а изуродованная налипнувшим инеем роща, в снеговом и ледяном своем уборе, представляла издали чудные и разновидные обелиски, осыпанные также алмазным блеском. Все было великолепно... Но стаи тетеревов вылетали с шумом из любимой рощи искать себе ночлега на высоких и открытых местах; но лошади храпели, фыркали, ржали и как будто о чем-то перекликались между собою; но беловатое облако, как голова огромного зверя, выплывало на восточном горизонте неба; но едва заметный, хотя и резкий, ветерок потянул с востока к западу - и, наклонясь к земле, можно было заметить, как все необозримое пространство снеговых полей бежало легкими струйками, текло, шипело каким-то змеиным шипеньем, тихим, но страшным! Знакомые с бедою обозы знали роковые приметы, торопились доезжать до деревень или уметов, сворачивали в сторону в ближнюю деревню с прямой дороги, если ночлег был далеко, и не решались на новый переезд даже немногих верст. Но горе неопытным, запоздавшим в таких безлюдных и пустых местах, где нередко, проезжая целые десятки верст, не встретишь жилья человеческого!
В таком именно положении находился незадолго перед сим веселый обоз, состоявший из осьмнадцати подвод и десятерых возчиков. Они ехали с хлебом в Оренбург, где надеялись, продав свои деревенские избытки хотя недорогой ценою, взять из Илецкой Защиты каменной соли, которую иногда удается сбывать весьма выгодно на соседних базарах, если по распутице мало бывает подвозу. Они выезжали на большую Оренбургскую дорогу, перебивая поперек так называемый Общий Сырт, плоское возвышение, которое тянется к Яику, нынешнему Уральску, и по которому лежит известная яицкая казачья дорога. Хотя опытный старик приметил грозу заблаговременно, но переезд был длинен, лошади тощи, на кормежке обоз позамешкался, и беда пришла неминучая...
Быстро поднималось и росло белое облако с востока, и когда скрылись за горой последние бледные лучи закатившегося солнца - уже огромная снеговая туча заволокла большую половину неба и посыпала из себя мелкий снежный прах; уже закипели степи снегов; уже в обыкновенном шуме ветра слышался иногда как будто отдаленный плач младенца, а иногда вой голодного волка. "Поздно, ребята! - закричал старик. - Стой! нечего гнать и мучить понапрасну лошадей. Поедем шагом. Если не собьемся с дороги, авось бог помилует. Петрович, - сказал он, оборотясь к высокому плотному мужику, также немолодому, - поезжай сзади; твой гнедко хоть не боек, зато нестомчив, не отстанет, да и ты не задремлешь. Гляди в оба, чтобы кто не отстал да в сторону по дровяной или сенной дороге не отбился, а я поеду передовым!" С большим трудом перетащили стариков воз вперед, а лошадь Петровича, столкнув с дороги в сторону, объехали, потом вытащили ее из сугроба, и Петрович стал задним. Старик снял рысий малахай, вымененный у башкирского кантонного старшины на жирную молодую лошадь, в осеннюю гололедицу переломившую ногу, помолился богу и, сев на воз: "ну, серко! - сказал хотя невеселым, но твердым голосом, - выручал ты меня не один раз, послужи и теперь, не сшибись с дороги..." - и обоз поехал шагом.
Снеговая белая туча, огромная, как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою. Вдруг настала ночь... наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес... Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи! Все слилось, все смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось.
Сердце падает у самого неробкого человека, кровь стынет, останавливается от страха, а не от холода, ибо стужа во время буранов значительно уменьшается. Так ужасен вид возмущения зимней северной природы. Человек теряет память, присутствие духа, безумеет... и вот причина гибели многих несчастных жертв.
Долго тащился наш обоз с своими двадцатипудовыми возами. Дорогу заносило, лошади беспрестанно оступались. Люди по большей части шли пешком, увязали по колено в снегу; наконец, все выбились из сил; многие лошади пристали. Старик видел это, и хотя его серко, которому было всех труднее, ибо он первый прокладывал след, еще бодро вытаскивал ноги - старик остановил обоз. "Други, - сказал он, скликнув к себе всех мужиков, - делать нечего. Надо отдаться на волю божью; надо здесь ночевать. Составим возы и распряженных лошадей вместе, кружком. Оглобли свяжем и поднимем вверх, оболочем их кошмами, сядем под ними, как под шалашом, да и станем дожидаться свету божьего и добрых людей. Авось не все замерзнем!"
Совет был странен и страшен; но в нем заключалось единственное средство к спасенью. По несчастью, в обозе были люди молодые, неопытные. Один из них, у которого лошадь менее других пристала, не захотел послушаться старика. "Полно, дедушка! - сказал он. - Серко-то у тебя стал, так и нам околевать с тобой? ты уже пожил на белом свету, тебе все равно; а нам еще пожить хочется. До умета верст семь, больше не будет. Поедем, ребята! Пусть дедушка останется с теми, у кого лошади совсем стали. Завтра, бог даст, будем живы, воротимся сюда и откопаем их". Напрасно говорил старик, напрасно доказывал, что серко истомился менее других; напрасно поддерживал его Петрович и еще двое из мужиков: шестеро остальных на двенадцати подводах пустились далее.
Буран свирепел час от часу. Бушевал всю ночь и весь следующий день, так что не было никакой езды. Глубокие овраги делались высокими буграми... Наконец, стало понемногу затихать волнение снежного океана, которое и тогда еще продолжается, когда небо уже блестит безоблачной синевою. Прошла еще ночь. Утих буйный ветер, улеглись снега. Степи представляли вид бурного моря, внезапно оледеневшего... Выкатилось солнце на ясный небосклон; заиграли лучи его на волнистых снегах. Тронулись переждавшие буран обозы и всякие проезжие.
По самой этой дороге возвращался обоз порожняком из Оренбурга. Вдруг передний наехал на концы оглобель, торчащих из снега, около которых намело снеговой шиш, похожий на стог сена или на копну хлеба. Мужики стали разглядывать и приметили, что легкий пар повевал из снега около оглобель. Они смекнули делом; принялись отрывать чем ни попало и отрыли старика, Петровича и двоих их товарищей: все они находились в сонном, беспамятном состоянии, подобном состоянию сурков, спящих зиму в норах своих. Снег около них обтаял, и у них было тепло в сравнении с воздушной температурой. Их вытащили, положили в сани и воротились в умет, который точно был недалеко. Свежий, морозный воздух разбудил их; они стали двигаться, раскрыли глаза, но все еще были без памяти, как бы одурелые, без всякого сознания. В умете, не внося в теплую избу, растерли их снегом, дали выпить вина и потом уложили спать на полати. Проспавшись настоящим сном, они пришли в чувство и остались живы и здоровы.
Шестеро смельчаков, или, лучше сказать, глупцов, послушавшихся молодого удальца, вероятно, скоро сбились с дороги, по обыкновению принялись ее отыскивать, пробуя ногами, не попадется ли в мягком снегу жесткая полоса, разбрелись в разные стороны, выбились из сил - и все замерзли. Весною отыскали тела несчастных в разнообразных положениях. Один из них сидел, прислонясь к забору того самого умета...
[Илецк было поставлено тогда для отвода подозрений г. Полевого. Но теперь мне кажется, что это могло скорее возбудить их. Без излишнего самолюбия можно сказать, что нельзя была ожидать статьи, так написанной, из Илецка. Позднейш. примеч. С. А.]
См. также Аксаков Сергей - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :
ВЫНИМАНЬЕ ЛИСЯТ
Во многих губерниях наших существовало обыкновение, и теперь существу...
ГОНЬБА ЛИС И ВОЛКОВ
Я упомянул в своих Записках ружейного охотника (стр. 166) о том, что...
исследовательской
С.Т.Аксаков очерк «Буран»
Очерк - одна из разновидностей малой формы эпической литературы
Рассказа, отличная от другой его формы, новеллы, отсутствием единого, острого и быстро разрешающегося конфликта и большей развитостью описательного изображения. Оба отличия зависят от особенностей проблематики очерка. Очерковая литература затрагивает проблемы «нравоописательные»; она обладает большим познавательным разнообразием. Очерковая литература обычно сочетает особенности художественной литературы и публицистики.
Наша задача - рассмотреть, как изображен буран писателем.
Очерк «Буран» положил начало писательской деятельности С. Т. Аксакова. Это классическое описание стало основой для более поздних произведений, в которых изображались подобные природные явления: например, у Пушкина, у Льва Толстого.
Составление плана очерка
- Описание обоза (5-й абзац).
- Начало бурана (6-7-й абзацы).
- Конец бурана (11-й абзац).
Состояние природы до бурана (1-2-й абзацы).
Ничто не предвещает беды. «Русский мужик не боится мороза», но несчастье придет совсем с другой стороны. Обратим внимание на бодрый, веселый тон повествования, на лексику: «весело», «шутили», «сыпались остроты», «хохотали». Писатель любуется неунывающими мужичками.
Предвестие бури (3-4-й абзацы).
«Бедная роща» - первое предвестие беды. Объяснение природных явлений, знание народных примет. Внезапная тревога старика и безропотное подчинение ему остальных возчиков. Великолепная картина заснеженной степи и контрастное ей перечисление примет надвигающейся бури: повторение оборотов с союзом «но», восклицательные предложения нагнетают тревогу.
Описание обоза (5-й абзац).
Между описанием первых признаков бурана и описанием его начала вклинивается рассказ о возчиках, цели их путешествия. Это небольшое отступление по времени соответствует быстрому наступлению бури: не успеешь оглянуться, а буран уже застал врасплох.
Начало бурана (6-7-й абзацы).
Начало бурана описано с перечислением его страшных признаков, тревога усиливается повтором оборотов со словом «уже»: буран неотвратим. Старик, опытный, побывавший в разных переделках человек, берет на себя ответственность и становится во главе обоза. Он чувствует приближающийся буран, умеет понимать язык природы.
Начало бурана (6-7-й абзацы).
Буран начинается неожиданно и страшно: «Вдруг настала ночь...» Снежную неразбериху подчеркивают чередование многоточий и восклицаний, ряды однородных членов - бессоюзное перечисление, глаголы действия (слепил, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел, обвивался, душил), олицетворение разбушевавшейся стихии.
Решение опытного старика переждать буран (8-9-й абзацы).
Описание психологического состояния человека, попавшего в стихийное бедствие. Именно психологическим состоянием, потерей присутствия духа, безумием, вызванным страхом перед стихией, объясняется внезапное решение молодого возчика продолжать путь, вопреки настоятельным советам старика. Старик же принимает твердое решение, которое одно может спасти возчиков: переждать бурю прямо в степи.
Опрометчивое решение молодых крестьян (10-й абзац).
Печальную судьбу «удалых» возчиков, решившихся продолжать путь, предсказывает выражение «По несчастью, в обозе были люди молодые, неопытные».
Конец бурана (11-й абзац).
Разгулявшаяся снежная стихия сопоставляется с океаном, с бурным морем, в которых не выжить беззащитному человеку. Природа утихомиривается, и о буре напоминают лишь снежные заносы. Земля и небо, смешавшиеся в бурю, снова разделены: небо ясное, буря улеглась.
Спасение крестьян, оставшихся пережидать буран в степи (12-й абзац).
Надежды старика на спасение оправдались. Его и троих товарищей отрыли из снега проезжающие мимо мужики. Из десяти возчиков уцелело только четверо. Они остались живы и здоровы.
Гибель их товарищей (13-й абзац).
«Смельчаки», не послушавшиеся старика, погибли. Аксаков поправляется и называет их «глупцами». Людей жалко, но они стали жертвами собственного безрассудства. Смелость их оказалась совсем неуместной – в борьбе со стихией нужно другое: умение приспособиться, чтобы выжить. Страшно, что один из возчиков замерз у самого умета, так и не поняв, что он добрался до жилья.
Глаголы, передающие настроение героев очерка.
Русский мужик не боится мороза
Все хохотали. Так греются на морозе дух и тело русского мужичка.
БУРАН. Человек теряет память, присутствие духа, безумеет
Они шутили, припрыгивали, боролись, толкали друг друга с узенькой тропинки в глубокий сугроб; столкнутый долго барахтался и не скоро вылезал из снегового пуха на твердую дорогу.
Весело бежали мужики за своими возами
Состояние природы
Понемногу затихало волнение снежного океана
Буран сверестел, выл всю ночь
Пространство снеговых полей бежало, шипело
Ясная тьма, тихая буря
Жестокий крещенский мороз, сковывал,жег
Цветовая гамма
беловатый
красное
темной
серые
бледные
алмазный блеск
белый
Художественные приёмы для создания образа бури.
Степь: необозримое пространство;
Туча: огромная снеговая;
Роща: чудное, печальное зрелище. Снеговой и ледяной убор
Ветер
- как будто отдаленный плач младенца; вой голодного волка;
- как будто отдаленный плач младенца;
- вой голодного волка;
Степь
- как пух летящий;
- как пух летящий;
Облако
- как голова огромного зверя; огромная, как небо;
- как голова огромного зверя;
- огромная, как небо;
Роща
- как будто ураган тешился; в снеговом ледяном уборе представляются чудные отблески
- как будто ураган тешился;
- в снеговом ледяном уборе представляются чудные отблески
Сравнения
Метафора
закипели степи снегов;
бурное море, внезапно заледеневшее
пучина кипящего снежного праха;
Олицетворение
Потянул ветерок
Разыгрался на приволье
Мороз сковал, сжимал, палил, жёг
Бежало легкими струйками, текло, шипело… змеиным шипением, тихим, но страшным
Облако поднималось и росло
Свирепел, бушевал