Выставка стрит-арта и звуковая инсталляция. Три года в Эстонии

Сергей Донатович Довлатов - советский и американский писатель и журналист.
3 сентября исполняется 75 лет со дня рождения писателя.

Сергей Донатович Довлатов
(1941-1990)
Я люблю быть один, но рядом с кем-то.

Критики никогда не любили Довлатова, чем отчего-то вызывали его обиженное раздражение. Каждый может обидеть Довлатова, но не каждый может его понять – приблизительно так говорил сам о себе, не без некоторого апломба, один из самых значимых писателей двадцатого века и ярчайший представитель третьей эмиграционной волны Сергей Донатович Довлатов.

Сергей Донатович Довлатов (Довлатов-Мечик по паспорту) родился 3 сентября 1941 года в Уфе. Отец Сергея Донат Исаакович Мечик – по происхождению еврей – работал театральным режиссером. Мать Нора Степановна Давлатова – по происхождению армянка – была актрисой.

С 1944 года семья Довлатовых жила в Ленинграде. В 1959 году Сергей поступил в Ленинградский государственный университете на филологический факультет, отделение финского языка. В университете Сергей проучился около двух с половиной лет, после чего был исключен за неуспеваемость. За время учебы он подружился с поэтами Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Иосифом Бродским и Сергеем Вольфом.
После отчисления Довлатов отправился служить в армию. Три года он провел, охраняя исправительные колонии в Республике Коми. После армии Сергей поступил в ЛГУ на факультет журналистики. Во время учебы писал рассказы и работал в студенческой газете под названием «За кадры верфям», после чего стал членом группы писателей «Горожане».

В сентябре 1972 года переехал в Эстонию, где прожил до марта 1975 года. В Эстонии Довлатов успел поработать во многих местах: около двух месяцев был кочегаром в котельной, затем подрабатывал внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония», позднее ему предложили пост секретаря газеты «Моряк Эстонии», а через некоторое время – место внештатного сотрудника газеты «Вечерний Таллин». Летом 1972 года Довлатова приняли в газету «Советскую Эстонию» корреспондентом на постоянную основу. В своей книге под названием «Компромисс» писатель подробно описывает всю трудовую деятельность в редакции.

Какое-то время Довлатов работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике под Псковом. После чего вернулся в Ленинград. В Ленинграде Сергей Донатович устроился в журнал «Костер» и писал прозу. Какое-то время журналы отказывались печатать рассказы Довлатова, но в 1974 году его рассказ «Интервью» все таки был опубликован в журнале «Юность».

Книги Сергея Довлатова «Зона», «Чемодан», «Заповедник» и «Рассказы» включены в перечень 100 книг, рекомендованных Министерством образования к самостоятельному прочтению школьниками.

В 1978 году писатель эмигрировал в США. К середине 1980 годов Довлатову удалось добиться успеха у читателей, и он стал очень популярен. Его рассказы печатались в журналах ««Partisan Review» и «The New Yorker».

В личной жизни Довлатов был, что называется «сделан своей женой». Первый его брак, с Асей Пекуровской, которую он любил до безумия, длился недолго. Едва у них родилась дочь Маша, Ася решила, что только что отчисленный из университета Довлатов ей не пара и быстро нашла ему более перспективную замену в лице подающего надежды Василия Аксенова, ведь его романы, к тому времени уже вовсю публиковались в журнале «Юность». Потом в его жизни появилась Елена. Позже Сергей говорил, что никогда не смог бы реализовать себя, если бы не она. Она была молчалива и замкнута и обладала мужской твердостью, которой был лишен сам Довлатов. Это она лично набрала на печатной машинке полное собрание его сочинений, хотя, как утверждают многие, нисколечко не интересовалась тем, что пишет муж. И, тем не менее, Довлатов по одному легкому движению ее бровей мог понять – стоит ли переделывать рассказ. Именно Елена впоследствии приняла решение уехать в эмиграцию.

Сергей Довлатов и Елена Довлатова

В эмиграции Сергей Донатович прожил двенадцать лет, и за все эти двенадцать лет издал двенадцать книг, которые издавались в Европе и США. На родине, в СССР, Довлатова по-прежнему знали лишь по самиздату и радио «Свобода», на котором он вел авторскую передачу «Писатель у микрофона».
Стилю Довлатова присущ лаконизм, в его писательской манере тесно переплетены абсурдное и смешное, трагическое и комическое, ирония и юмор.
Сергей Довлатов скончался в возрасте 49 лет, в 1990-ом году в машине скорой помощи от сердечной недостаточности.
Похоронен в Нью-Йорке.

Могила С. Довлатова на кладбище Маунт-Хеброн в Нью-Йорке

Знаете ли вы что

Писатель Сергей Довлатов в последние десять лет творчества сознательно избегал предложений со словами, начинающимися на одну букву. По его словам, это правило помогло ему дисциплинировать себя, уберегая от многословия и пустоты. К произведениям Довлатова с таким принципом относятся «Чемодан», «Заповедник», «Филиал» и другие.

Лучшая биография Довлатова написана им самим: "Я родился в не очень-то дружной семье. Посредственно учился в школе. Был отчислен из университета. Служил три года в лагерной охране. Писал рассказы, которые не мог опубликовать. Был вынужден покинуть родину. В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком. Мои дети неохотно говорят по-русски. Я неохотно говорю по-английски. В моем родном Ленинграде построили дамбу. В моем любимом Таллине происходит непонятно что. Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой..."

Довлатову была присуждена премия американского ПЕН-клуба за лучший рассказ 86-го года. От премии писатель отказался. По условиям конкурса премия присуждалась неопубликованной вещи, а Довлатов предпочел опубликовать свои рассказы.

Довлатов называл себя не писателем, а рассказчиком.

Один из самых распространённых мифов о Сергее Довлатове приписывает ему донжуанские наклонности и аж 200 пассий в одном только Ленинграде. Однако, как утверждают люди, близко знавшие его, Довлатов женщин... боялся! И в жизни писателя были только две пассии: одну - Асю - он любил, а второй - Елене - был обязан всем.

В Петербурге в начале 2015 г. начались съемки картины Алексея Германа-младшего о писателе Сергее Довлатове. В картине будут показаны четыре дня 1971 года из жизни известного писателя. Фильм будет снят в жанре биографической мелодрамы, также будут показаны сцены многочисленных разговоров главного героя и молодого поэта Иосифа Бродского.

Интернет-ресурсы:

Сергей Донатович Довлатов [Электронный ресурс] // Великие люди. – Режим доступа: // http://www.sergeydovlatov.ru/

Жены Сергея Довлатова [Электронный ресурс] // Сплетник. – Режим доступа: http://www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/114997_zheny-sergeya-dovlatova

Сергей Довлатов [Электронный ресурс]: сайт писателя. – Режим доступа: http://www.sergeidovlatov.com/

Сергей Довлатов: биография, фото – узнай все [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.uznayvse.ru/znamenitosti/biografiya-sergey-dovlatov.html

Довлатов Сергей [Электронный ресурс] // RuBook.org: электронная библиотека. – Режим доступа: http://rubook.org/author.php?author=529

Довлатов Сергей – все книги автора [Электронный ресурс] // RoyalLib.com: электронная библиотека. – Режим доступа: http://royallib.com/author/dovlatov_sergey.html

Афоризмы и цитаты:

Порядочный человек - это тот, кто делает гадости без удовольствия.

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса...
Сергей Довлатов «Заповедник»

Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить... читать.
Сергей Довлатов «Заповедник»

На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это приводит меня в ужас.
Сергей Довлатов «Заповедник»

Имея большую зарплату, можно позволить себе такую роскошь, как добродушие.
Сергей Довлатов «Чемодан»

Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.
Сергей Довлатов «Чемодан»

Бескорыстное вранье - это не ложь, это поэзия.
Сергей Довлатов «Компромисс»

Талант - это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее - симулировать.

Кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами.
Сергей Довлатов «Заповедник»

У одних есть мысли. У других - единомышленники...
Сергей Довлатов «Иностранка»

Всех людей можно разделить на две категории. На тех, кто спрашивает. И на тех, кто отвечает.
Сергей Довлатов «Чемодан»

Благородство - это готовность действовать наперекор собственным интересам.
Сергей Довлатов «Соло на ундервуде. Соло на IBM»

У Бога добавки не просят.

В августе писателю Сергею Довлатову (1941-1990) исполнилось бы 70 лет. Его называют одним из самых читаемых в современной России. Общий тираж книг Довлатова, вышедших с начала девяностых - больше миллиона. Но мало кто из этого огромного числа поклонников писателя знает, насколько сложным и неоднозначным был Сергей Довлатов в личной жизни.

"Он берет в плен с первой строчки"

Близко знавший Довлатова литературовед А. Генис объясняет его успех так: "Довлатов всегда стремился именно к этому - обрести массового читателя. Он был искренне убежден, что пишет книги для всех, что только такие книги и стоит писать. Он не доверял эзотерическому творчеству, морщился, встречая заумь, невнятицу, темное многословие в чужом тексте. Жестоко высмеивал интеллектуальный снобизм, писал предельно просто".

"В его предложении, - продолжает Генис, - слова крутятся до тех пор, пока они с чуть слышным щелчком не встают на свое место. Зато их потом оттуда уже не вытрясешь..."
"Зона", "Заповедник", "Чемодан", "Наши", "Компромисс", "Ремесло", "Иностранка", "Филиал"...
Остроумный, глубокий, неожиданный, Довлатов берет в плен с первой строчки и не отпускает до последнего любого читателя - пожилого, молодого, начинающего или умудренного опытом. Между тем слава пришла к нему поздно, после сорока лет, и не в России, а в Америке, куда он вынужденно эмигрировал в 1978 году. Он не хотел уезжать, говорил: "Это моя родина, что бы здесь ни происходило, это мой язык, моя культура, моя литература. Я хочу жить здесь". Но многочисленные попытки напечататься закончились практически ничем. Другого выхода не было.

Главный секрет Довлатова , наверное, в том, что он имел мужество не подражать никому ни в литературе, ни в жизни. Прошел путь, часто непонятный другим, тяжелый, зато свой собственный. "Буря в душе у писателя может быть и при внешне спокойной жизни. Но Довлатов таких "половинчатых решений" не признавал - у него все всегда было "по полной", включая, увы, и полные стаканы", - объяснял нетривиальное поведение Довлатова еще один его товарищ - А. Арьев.

Успех и слава в какой-то степени оправдывают и даже списывают житейские грехи, но разве что в глазах публики. Близким все равно приходится жить не с книгами, а с их автором, с его характером и ежедневными поступками. Надо быть, что называется, "очень хорошим человеком", чтобы до "оправдания славой" оценить и понять столь нелегкого спутника, как Довлатов. Таким хорошим человеком, другом, любимой женщиной, матерью его ребенка стала для Довлатова Тамара Николаевна Зибунова, или, как ее называют, таллинская жена Довлатова.

Три года в Эстонии

Тамара Николаевна - скромная женщина, она все так же живет в Таллине, их общая с Сергеем дочь Саша выросла, работает редактором в Москве. Несмотря на то, что совместная жизнь Тамары и Сергея продолжалась всего три года (1972-1975), мысленно Зибунова не рассталась с ним до сих пор. "Вроде бы все это пережито, из другой жизни, - говорит она, - но взяв в руки его письмо, я начинаю волноваться и тревожиться. Комок подступает к горлу, и я сама не могу понять почему... Все это случилось, конечно же, после его смерти. Как будто какие-то другие у нас с ним стали отношения, более глубинные. Мы были очень близкими друзьями".

Ко времени встречи с Зибуновой Довлатов был женат, росла дочь Катя. Отъезд в Таллин был продиктован желанием напечататься в Эстонии, казалось, там это будет сделать легче. Телефон Тамары Довлатов записал на какой-то ленинградской вечеринке, но прошло несколько месяцев, прежде чем в ее квартире раздался звонок: "Первые два телефона не отвечали, а мой ответил. Договариваясь о ночевке, он сказал: "Тамара, только не пугайтесь, когда меня увидите. Я большой, черный, с усами. Похож на торговца урюком с базара!"

Так все и началось.

"Съезжать от меня он не собирался. Решил ухаживать. Через полтора месяца я поняла, что надо либо вызывать милицию, чтобы его выселить, либо сдаться". Но так как за это время жилец стал девушке небезразличен, она предпочла второе.

То, как складывалась дальше "общественная жизнь" Довлатова в Таллине, описано в его книге "Компромисс". Он работал корреспондентом в газете "Советская Эстония", писал блестящие материалы, пытался опубликовать рассказы в "Юности". В те времена, чтобы прошел один "настоящий", дорогой автору рассказ, к нему паровозиком надо было прицепить другой, конъюнктурный. Довлатов такой рассказ - о рабочем классе - написал. Вот его и опубликовали, оставив второй за бортом. Тем не менее гонорар был выслан. Рассказ Тамары Николаевны о дальнейшем хорошо передает атмосферу ее жизни с Довлатовым.

"Вечером Сергей дома не объявился. Только позвонил:

Почему не забрала у меня деньги? Мне же пришлось поставить на службе. Ну и продолжить! Хочешь, приезжай!

Но я не хотела. Дня через два он объявился в конце рабочего дня у меня на работе. С повинной:

Томушка, милая! Я почти все прогулял... Осталось только 50 рублей. Мы даже тебе ничего не купили... Давай пойдем что-нибудь купим. И на ужин. Мне обязательно надо 150 грамм водки. А то умру... Ты же этого не хочешь? - Нет, Сергуня, мы пойдем в универмаг и купим Мане (Маней он звал за глаза мою мать) пылесос. Она нас накормит. И тебя опохмелит на радостях.

И мы пошли в таллинский каубамая (дом торговли, центральный универмаг). Пылесосы стоили от 29 до 49 рублей. Я предложила купить самый дорогой (он же лучший). А оставшийся рубль потратить на такси. СД испуганно:

А если не опохмелит?
- Обязательно опохмелит!
Всю дорогу очень волновался. Но там прослезились. Накормили. Бутылку поставили. Да еще с собой еды дали. И по-моему, денег. Пылесос работает до сих пор".

Через некоторое время, несмотря на то что Тамара вот-вот должна была родить, Довлатов был вынужден покинуть Таллин, где тираж обещанной книги был рассыпан и начались трудности с работой.

Три года он писал Тамаре, мучился тем, что посылает мало денег на дочку.

"Мне стыдно, что я расстался с тобой как уголовник. И все-таки не надо обвинять меня. Библейский разговор на тему вины привел бы к излишнему нагромождению доводов, упреков, красноречия. Нам все известно. Мы знаем друг друга. Конечно, я чудовище. А кто отчитается передо мной? Кто виноват в том, что моя единственная, глубокая, чистая страсть уничтожается всеми лицами, институтами и органами большого государства? Как же я из толстого, пугливого мальчика, а затем романтически влюбленного юноши превратился в алкоголика и хулигана? В общем, это будет длинно... Мне очень, очень плохо. Люблю всех моих детей, всех моих жен, врагов, и вы меня простите".

Больше они не виделись никогда, хотя помнили друг о друге. "Это был очень интересный период моей жизни, - говорит Тамара Николаевна. - СД меня во многом развратил. После него все мужики казались постными, скучными. Без изюминки. Без куража.

Описать все это трудно. Мое физ.-мат. образование требует точности описания предмета. Это была жизнь, в которой были радость и горести, предательство и дружба, любовь и грязь. Но это моя жизнь, которую я люблю..."

Довлатов называл себя не писателем, а рассказчиком. В основе его произведений - события и факты из собственной биографии. Лучше, чем сам Довлатов о себе, никто о нём не написал. Вот отрывки из книги «Ремесло» , где он писал о своей юности в Ленинграде и начале писательской карьеры:

«Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии. Иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром. Толстый застенчивый мальчик… Бедность… Мать самокритично бросила театр и работает корректором… Школа… Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «Форд»… Алеша шалит, мне поручено воспитывать его.… Тогда меня возьмут на дачу…. Я становлюсь маленьким гувернером…. Я умнее и больше читал… Я знаю, как угодить взрослым… Черные дворы.… Мечты о силе и бесстрашии… Бесконечные двойки… Равнодушие к точным наукам.… Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале «Костер». Напоминают худшие вещи средних профессионалов.… С поэзией кончено навсегда. Аттестат зрелости… Производственный стаж… Типография имени Володарского… Сигареты, вино и мужские разговоры… Растущая тяга к плебсу (то есть буквально ни одного интеллигентного приятеля)…». «…Университет имени Жданова (звучит не хуже чем «Университет имени Аль-Капоне»)… Филфак… Прогулы… Студенческие литературные упражнения… Бесконечные переэкзаменовки… Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой… Знакомство с молодым ленинградскими поэтами - Рейном, Найманом, Вольфом, Бродским… 1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема - одиночество. Неизменный антураж - вечеринка. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий… Недолгие занятия боксом… Развод, отмеченный трехдневной пьянкой… Безделье…. Повестка из военкомата. За три месяца до этого я покинул университет. В дальнейшем я говорил о причинах ухода - туманно. Загадочно касался неких политических мотивов. На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И, наконец, меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду… Мир, в который я попал, был ужасен. В этом мире дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой. В этом мире убивали за пачку чая. Я дружил с человеком, засолившим когда-то в бочке жену и детей. Мир был так ужасен. Впервые я понял, что такое свобода, жестокость, насилие…. Но жизнь продолжалась. Соотношение добра и зла, горя и радости - оставалось неизменным. В этой жизни было что угодно. Труд, достоинство, любовь, разврат, патриотизм, богатство, нищета. В ней были карьеристы и прожигатели жизни, соглашатели и бунтари, функционеры и диссиденты. Но вот содержание этих понятий решительным образом изменилось. Иерархия ценностей была полностью нарушена. То, что казалось важным, отошло на задний план. Мое сознание вышло из привычной оболочки. Я начал думать о себе в третьем лице. Когда меня избивали около Ропчинской лесобиржи, сознание действовало почти невозмутимо: «Человека избивают сапогами. Он прикрывает ребра и живот. Он пассивен и старается не возбуждать ярость масс…». Кругом происходили жуткие вещи. Люди превращались в зверей. Мы теряли человеческий облик - голодные, униженные, измученные страхом. Мой плотский состав изнемогал. Сознание же обходилось без потрясений. Если мне предстояло жестокое испытание, сознание тихо радовалось. В его распоряжении оказывался новый материал. Голод, боль, тоска - все становилось материалом неутомимого сознания. Фактически я уже писал. Моя литература стала дополнением к жизни. Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной. Оставалось перенести все это на бумагу… »

Три года армейской службы во внутренних войсках, охрана исправительных колоний в Республике Коми. Как вспоминал Бродский, Сергей вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде» .

Довлатов поступил на факультет журналистики ЛГУ, работал в студенческой многотиражке Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям», писал рассказы. Был приглашён в группу «Горожане», основанную писателями Владимиром Марамзиным, Игорем Ефимовым , Борисом Вахтиным и Владимиром Губиным. Работал литературным секретарём Веры Пановой .

С сентября 1972-го по март 1975 года жил в Эстонии. Для получения таллинской прописки около двух месяцев работал кочегаром в котельной, одновременно являясь внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония». Позже его приняли на работу в выпускавшуюся Эстонским морским пароходством еженедельную газету «Моряк Эстонии». Являлся внештатным сотрудником городской газеты «Вечерний Таллин». Летом 1972-го принят на работу в отдел информации газеты «Советская Эстония». В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», Довлатов описывает истории из своей журналистской практики в качестве корреспондента «Советской Эстонии», а также рассказывает о работе редакции и жизни своих коллег-журналистов. Набор его первой книги «Пять углов» в издательстве «Ээсти Раамат» был уничтожен по указанию КГБ Эстонской ССР.

В 1975 году писатель вернулся в Ленинград, где устроился в журнал «Костёр». Писал прозу, но журналы, в основном, отвергали его произведения. Рассказ на производственную тему «Интервью» был опубликован в 1974 году в журнале «Юность». Публиковался в самиздате и в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы». В 1976-м был исключён из Союза журналистов СССР.

В 1978 году писатель эмигрировал в США, поселился в районе Форест-Хилс в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец». Членами его редколлегии были Борис Меттер, Александр Генис, Пётр Вайль, балетный и театральный фотограф Нина Аловерт, поэт и эссеист Григорий Рыскин и другие. Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде. Одна за другой выходили книги его прозы. К середине 1980-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижных журналах «Partisan Review» и «The New Yorker». За 12 лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на радио «Свобода».

Умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище «Маунт-Хеброн» в нью-йоркском районе Куинс.

Судьбу Довлатова придумала его жена

Один из самых распространённых мифов о Сергее Довлатове приписывает ему донжуанские наклонности и аж 200 пассий в одном только Ленинграде. Однако, как утверждают люди, близко знавшие его, Довлатов женщин… боялся! И в жизни писателя были только две пассии: одну — Асю — он любил, а второй — Елене — был обязан всем.

С Асей Пекуровской он познакомился на филфаковской лестнице. Довлатов любил её безумно, но Ася, вскоре родившая ему дочь Машу, предпочла неудачнику Сергею, отчисленному из университета, более успешного Василия Аксёнова, романы которого уже тогда печатались в журнале «Юность». Когда она объявила Довлатову, что уходит, он сначала грозился самоубийством. Видя, что это не помогает, заперся с любимой в комнате, наставил на неё ружьё и кричал, что убьёт её, если она не останется с ним! Но Ася была непреклонна — и отчаявшийся Довлатов спустил курок…

К счастью, его рука дрогнула, и пуля ушла в потолок. Услышав выстрел, в комнату ворвалась его мать, а Пекуровской удалось убежать. Больше она не вернулась. Довлатов же, как писал он потом, отметил уход любимой женщины трёхдневной пьянкой. Только через 18 лет Ася решилась показать Довлатову дочь, но тот отнёсся к своему ребёнку холодно — Маша была слишком похожа на мать, которая когда-то его бросила. Сейчас старшая дочь Довлатова живет в Сан-Франциско и пишет слоганы для афиш, зарабатывая за каждый столько, сколько её отец не получил за всю жизнь.

Говорят, он никогда не реализовал бы себя, если бы не вторая жена — Елена. Замкнутая и молчаливая, она обладала тем мужским характером, которого так не хватало самому Довлатову. Хотя он пишет, что жена нисколько не интересовалась его прозой, именно она своими руками набрала на печатной машинке полное собрание его сочинений. Сергею было достаточно одного движения Лениных бровей, чтобы понять: рассказ нужно переделать. Именно она, утверждают знакомые семьи, принимала все важные решения в его жизни. Несмотря на то, что однажды они временно разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и их дочерью Катей. Однажды Лена сказала Довлатову: «Вот тебе поплиновая рубашка, и распишись на бумажке, что ты не возражаешь против отъезда дочери в Америку». И он подписал!

По некоторым сведениям, эмиграцию тоже подстроила Елена. Всё началось с мелочи — Сергей поехал провожать Лену и Катю на аэродром, где долго махал им вслед своим шарфом. Из-за ледяного ветра у него тут же заболело горло, и он позвонил на самоходную баржу «Алтай», где тогда работал сторожем, чтобы за него отдежурили, а сам поехал домой. Не дождавшись врача, он активно занялся самолечением — пил водку. Поэтому приехавший врач вместо больничного констатировал у Довлатова алкогольное опьянение. В это время на барже за него отдежурили и записали на его имя рабочие часы — а это был натуральный подлог, за который начальство впоследствии Довлатова лишило работы.

Дальше — больше: после увольнения над ним нависла угроза быть арестованным за тунеядство, от чего он спасался весьма оригинальным способом. Подкупил за бутылку вермута знакомого журналиста, который сидел на первом этаже и высматривал милиционеров, пришедших за Довлатовым. Как только они объявлялись, журналист поднимал трубку и говорил Сергею два слова: «Бл*ди идут». По этому сигналу Довлатов закрывал дверь на щеколду и залезал с головой под одеяло — так ему долго удавалось скрываться. Однако кроме милиции за ним охотился еще и КГБ, где прознали про публикацию за границей произведений Довлатова, о чем он сам даже не подозревал! Схватили его во время одного из выходов в магазин — и в тюрьме полковник КГБ завёл с ним разговор издалека: «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать — мы вам поможем…» Так Довлатов оказался за океаном, где снова женился на своей же жене.

Несколько цитат из произведений и записных книжек Довлатова:
*Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду.
*Какое это счастье — говорить, что думаешь! Какая это мука — думать, что говоришь!
* Нет географической провинции, есть провинция духовная
*Решительный нонконформизм уживался в нем с абсолютной беспринципностью.
* Стала она врать. Я в таких случаях молчу — пусть. Бескорыстное вранье — это не ложь, это поэзия.
* Рожденный ползать летать… не хочет.
*Если дать творческую свободу петуху, он все равно будет кукарекать.
*Ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.
*Порядочный человек тот, кто делает гадости без удовольствия
*Двое — это больше, чем Ты и Я. Двое — это Мы...
*Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
*Скудность мысли порождает легионы единомышленников.
*Человек человеку — всё, что угодно... В зависимости от стечения обстоятельств.
*Юмор - украшение нации... Пока мы способны шутить, мы остаемся великим народом

* Борька пьяный и Борька трезвый настолько разные люди, что даже не знакомы между собой
* Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю
* Я не буду менять линолеум, я передумал, ибо мир обречен.
* Что приуныли, трубадуры режима?
*— У тебя есть машина? — Ты спроси, есть ли у меня целые носки.
* Жизнь превратила моего двоюродного брата в уголовника. Мне кажется, ему повезло. Иначе он неминуемо стал бы крупным партийным функционером.
* Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?
* Самое большое несчастье моей жизни — гибель Анны Карениной.
* Неподкупность чаще волнует тех, кого не покупают.
* Талант это как эрекция — скрыть трудно, а симулировать невозможно…
* Я так много читал о вреде алкоголя, что решил бросить… читать.
* На бумаге я пишу все что угодно. Но вслух, перед людьми…

В настоящий момент книги Сергея Довлатова («Зона», «Чемодан», «Заповедник», «Рассказы») — включены в перечень 100 книг, рекомендованных Министерством образования и науки России к самостоятельному прочтению школьниками.

Все материалы и фото взяты из интернета : вк Липецкий киноклуб "Ностальгия", сайта Кино-Теарт, Википедии и сайта "Sergei Dovlatov:: Сергей Довлатов".

Исполняется 70 лет со дня рождения писателя и журналиста Сергея Довлатова. В советское время его не публиковали, но армия читателей росла год от года благодаря самиздату. В конце 70-х он уехал за границу, жил в Австрии, затем в США. В Санкт-Петербурге, где учился и работал писатель, открылась выставка, приуроченная к юбилею. А в Псковской области готовят экскурсии по довлатовским местам.

Репортаж корреспондента НТВ Николая Булкина .

С журналистом Михаилом Рогинским идем вдоль парка культуры имени Сергея Довлатова. На выставке, посвященной писателю, так предлагают окунуться в его рассказы. Михаилу Рогинскому это не нужно, он и так уже на страницах довлатовских книг.

Михаил Рогинский , писатель, издатель: «Черты мои он правильно совершенно увидел».

Михаил Рогинский — это Миша Шаблинский из «Комромисса». Будни сотрудников газеты «Советская Эстония» корреспондент Сергей Довлатов описал в знаменитом цикле рассказов. Шаблинский — друг-ловелас с хорошим чувством юмора.

Михаил Рогинский , писатель, издатель: «Конечно, он писал там добротные информации, за серьезные материалы он и не садился. Понять нужно, что он берег для себя, для книги».

Газета «Советская Эстония» и «Компромисс» — лишь эпизод в жизни писателя. Были еще ленинградские издания, работа экскурсоводом в «Пушкинских горах», преследование официальных властей и эмиграция в Америку. И, конечно, сотни других книг, которые в СССР не пропускала цензура, но запоем читали благодаря . Его потом назовут последним рассказчиком страны. Неудивительно, что везде, где жил писатель, можно встретить того, о ком он так иронично рассказывал.

Толик , житель деревни Березино: «Ну, немножко приукрашен, но все совпадает».

Тот самый Толик из повести «Заповедник». Там, где в 77-м году Довлатов водил экскурсии по пушкинским местам, туристам теперь могут предложить пройтись и . Здесь, конечно, все живет и дышит Пушкиным, но один покосивший домик давно называют домиком Довлатова.

Экскурсовод : «Собственно, здесь будет располагаться кровать Михаила Ивановича. Насколько понятно из рассказов Довлатова, артефактов было немного: бензопила „Дружба“, радио, телевизор».

Дом по описаниям все такой же: крыша местами провалилась, треснувшие стекла, бесчисленные щели, через которые в дом приходили собаки. Новые владельцы хотят его отремонтировать, чтобы все вроде и осталось по довлатовскому тексту, но чтобы не развалился совсем.

К 70-летию писателя отремонтировать не получилось, дом для экскурсантов откроют позже. Но уже сейчас пушкинисты о Довлатове.

Виктор Никифоров , методист историко-краеведческого отдела: «Открываю комнату, а там сидят наши экскурсоводы, посередине стоит чемодан, на нем два носка и Сергей Донатович. Я еще не знал, кто это такой. Он рассказывает, как приобрел свое драгоценное имущество. Ну и все, конечно, хохочут, и я хохочу».

Экскурсии теперь водят и по улице Рубинштейна в Петербурге, где также жил писатель. Там и сегодня любой из прохожих мог бы стать героем его рассказа. Двор не так давно украсили черно-белым граффити. На стене нарисовали печатную машинку «Ундервуд». Свои соло на «Ундервуде» Довлатов исполнял в коммунальной квартире. Там сейчас не музей, а как была коммуналка, так и осталась. И это, кажется, по-довлатовски.

Известный историк Лев Лурье собирает средства на «День Д» – широкомасштабное празднование 75-летнего юбилея Сергея Довлатова. День рождения писателя – 3 сентября, но основные торжества пройдут 4 сентября. Лев Лурье обращается к еврейской общине с просьбой поддержать проект:

– Довлатов был наполовину армянин, наполовину еврей. Армянская диаспора свой вклад уже внесла. Мне хотелось бы и казалось бы правильным, чтобы в сборе средств поучаствовала и еврейская община.

Лев Лурье – любитель и знаток творчества Довлатова. В свое время он снял о нем большой двухсерийный фильм на Пятом канале, написал о нем книжку – по сути, первую биографию писателя.

По словам Льва Яковлевича, познакомиться лично с Довлатовым ему не довелось:

– Я моложе всего на девять лет, у нас были шансы столкнуться в Ленинграде, но, к сожалению, этого не произошло. Видимо, потому, что мы принадлежали к разным поколенческим группам. Довлатов – последний в ряду шестидесятников. А мое поколение – это поколение Сайгона, андеграунда.

Мы поговорили с Львом Яковлевичем о том, как возникла идея проекта.

– Довлатов – местный, петербургский писатель. Большую часть жизни он провел в Петербурге, на улице Рубинштейна.

Довлатов – один из самых популярных среди россиян русский писатель-прозаик второй половины двадцатого века – наравне с Солженицыным и Стругацкими. В Пушкинских горах проходят довлатовские празднества, есть музей Довлатова. В Нью-Йорке именем писателя названа улица. В Петербурге же память Сергея Донатовича увековечена только мемориальной доской на его доме…

Я как-то даже не сомневался, что город будет отмечать юбилей Довлатова, как отмечал юбилей Бродского. Но в мае я осознал, что никаких приготовлений к юбилею не ведется. Уверен, что это не со зла – о Довлатове просто забыли! И я решил сам выйти с инициативой и организовать празднование.

Уже 7 июня Лев Лурье заявил о создании общественной организации «День Д». В нее вошли известные петербургские деятели: актер Сергей Мигицко, актриса Анна Алексахина, главный редактор «Фонтанки» Александр Горшков, главный редактор газеты «Мой Район» Владислав Бачуров, главный редактор «Новой газеты» Диана Качалова. Идею поддержали Татьяна Толстая, Яков Гордин. Среди членов оргкомитета – депутаты ЗАКСа Максим Резник и Борис Вишневский.

Сбор средств идет активно. Свою лепту уже внесли Матильда и Сергей Шнуровы, Татьяна Толстая, Станислав Белковский, Виктор Шендерович.

Как рассказал нам Лев Яковлевич, программа юбилея делится на «тихую» и «громкую» часть. 3 сентября пройдут непубличные мероприятия: круглый стол, посвященный творчеству Довлатова, экскурсии по местам жизни писателя, посещение музея 206-й школы, где учился Довлатов.

4 сентября состоится «уличная» часть праздника. Запланирован большой джазовый фестиваль (Довлатов любил джаз!); кулинарный фестиваль на ул. Рубинтшейна, посвященный любимым блюдам писателя; фестиваль театральных спектаклей по произведениям Довлатова; возможно – выставка костюмов из фильма «Довлатов», который в настоящее время снимает Алексей Герман-младший. Через громкоговоритель на ул. Рубинштейна будет транслироваться запись голоса Довлатова. И – центральный момент – по городу провезут памятник Довлатову работы Вячеслава Бухаева. Установить его стационарно пока не удается – город не согласовал место, но, будем надеяться, все впереди.

Также к юбилею Лев Лурье выпускает путеводитель по довлатовским местам Ленинграда, написанный в соавторстве с дочерью Софьей. А художник Николай Копейкин разрабатывает эскиз сувениров, связанных с жизнью и творчеством писателя. В планах – привезти из Нью-Йорка и выставить в Эрарте и Анлетере фотографии Нины Оловерт и Марка Сермана – оба они много снимали Довлатова.

– У нас в загашнике еще много разных идей, но сумеем сделать только то, на что сможем собрать средства, – говорит Лев Лурье.

Организаторы надеются, что в перспективе «День Д» войдет в календарь ежегодных городских праздников.

Поддержать проект «День Д» Вы можете