Все книги антоний погорельский. Проза в детском чтении антоний погорельский

Алексей Алексеевич Перовский, писавший под псевдонимом Антоний Погорельский, родился в 1787 году. Поскольку он был незаконнорожденным, точная дата его появления на свет не сохранилась. Отец мальчика, Алексей Кириллович Разумовский, граф, сенатор, самый богатый человек России начала XIX века, в свое время вступил в законный брак с графиней Варварой Петровной Шереметевой, но через несколько лет «отженил» ее и стал сожительствовать с мещанкой Марией Михайловной Соболевской.

Разумовский пользовался большим авторитетом у российских императоров и очень любил своих детей от Соболевской (всего их было 10, и отец называл их «воспитанниками»). По ходатайству графа Александр I дал его отпрыскам дворянство и фамилию Перовские – по подмосковному селу Перово, принадлежавшему Разумовским.

Алеша получил хорошее домашнее образование. Однажды он попал отцу под горячую руку, и Разумовский спровадил сына в закрытый пансион. Ребенок был в отчаянии и решил бежать. Он забрался на забор, свалился с него, повредил себе ногу, на всю жизнь оставшись хромым. А из пансиона его немедля забрали.

Уже в детстве у Алексея проявились литературные таланты. Как-то раз он подарил отцу на день рождения тетрадку со своими сочинениями, чем привел Разумовского в великое умиление. Вообще Алексей Кириллович из всех своих детей (а у графа помимо Перовских были еще 2 сына и 2 дочери от Шереметевой) выделял и особенно любил Алешу.

После получения дворянства Перовский поступил в Московский университет и окончил его со степенью доктора философских и словесных наук. Он вознамерился было сделать чиновную карьеру… Однако вскоре грянул 1812 год, и Алексей Алексеевич, вопреки воле Разумовского, отправился добровольцем в действующую армию. Партизанил, участвовал в битвах под Тарутином, Лосецами, Морунгеном, Дрезденом и при Кульме. Храброго офицера приметил российский генерал-губернатор королевства Саксонии Н.Г. Репнин и взял его к себе старшим адъютантом. В Дрездене, столице Саксонии, Алексей Алексеевич впервые познакомился с новеллами Э.Т.А. Гофмана. Он был очарован ими, что наложило неизгладимый отпечаток на все творчество писателя.

В 1816 году Перовский вышел в отставку и вернулся в Петербург. Его назначили чиновником особых поручений по департаменту духовных дел иностранных вероисповеданий. Служба оказалась не обременительной, что позволило Алексею сблизиться со столичными литераторами, в том числе с А.С. Пушкиным и В.А. Жуковским.

Перовский периодически выезжал в свое любимое имение Погорельцы в Черниговской губернии. Осенью 1817 года к нему в Петербурге неожиданно нагрянула родная сестра Анна Алексеевна с месячным сынишкой Алешенькой. Год назад она вышла замуж за пожилого вдовца Константина Петровича Толстого, но не ладила с мужем, а после рождения сына супруги окончательно разругались. 18-летняя Анна Алексеевна забрала младенца и поспешила к брату за помощью. Перовский немедля отвез сестру и племянника в Погорельцы. Отныне Толстые стали семьей одинокого писателя. В отличие от дяди Алексей Константинович Толстой достиг несравненно больших высот в словесности и ныне признан классиком не только российской, но и мировой литературы.

Когда в 1820 году Алексей Алексеевич вознамерился опубликовать свой перевод оды Горация – это была его первая публикация, то решил подписаться псевдонимом, произведенным от названия любимого имения – Антоний Погорельский. Впоследствии этот псевдоним стал более известным, чем настоящее имя сочинителя.

Отец не дождался литературной славы сына. Алексей Кириллович Разумовский умер весной 1822 года, оставив Алексею Алексеевичу имения Погорельцы и Красный Рог. Уже в июле того же года Перовский подал прошение об отставке. Несколько лет он безвыездно жил в Погорельцах, где занимался садоводством, поставкой корабельного леса на николаевские верфи и сочинительством.

В 1825 году в журнале «Новости литературы» Антоний Погорельский опубликовал первую в истории русской литературы фантастическую повесть «Лафертовская маковница». Успех был необычайный.

Весной 1826 года Алексей Алексеевич с племянником Алешей совершил полугодовое путешествие в Германию, где, в частности, состоялась их встреча с И.В. Гёте.

Полный отеческой любви к 11-летнему племяннику, Алексей Алексеевич задумал написать для него сказку – первую сказочную повесть в русской литературе. В тот год маленького Алешу, как и когда-то дядю, отдали в закрытый пансион. Мальчик там очень тосковал. Однажды он рассказал навестившему его дяде, как подружился с курицей и спас ее от кухарки, намеревавшейся зарезать бедняжку. Эта история и легла в основу сюжета повести, которая получила название «Черная курица, или Подземные жители». А героем повести стал мальчик Алеша. Автор опубликовал свой маленький шедевр отдельной книжкой в 1829 году. Это произведение и обессмертило имя писателя.

Потом Антоний Погорельский представил читателям еще несколько романов, повестей и новелл. Но все им созданное после «Черной курицы…» ныне предано забвению, современному читателю оно скучно и интересует только исследователей русской литературы первой половины XIX века.

В начале 1836 года у Перовского обострилась «грудная болезнь» (предположительно, туберкулёз). Летом он в сопровождении Анны Алексеевны и племянника отправился для лечения в Ниццу, однако по дороге слег в гостинице в Варшаве, промучился 3 дня и умер 21 июля того же года.

ЧЕРНАЯ КУРИЦА ИЛИ ПОДЗЕМНЫЕ ЖИТЕЛИ

Р. Михеенков. Черная курица. Инсценировка.

Н. Шувалов. Черная курица. Пьеса в двух действиях.

И. Ционский. Черная курица. Пьеса для театра кукол.

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Антоний Погорельский
Черная курица, или Подземные жители

Лет сорок тому назад в С.-Петербурге, на Васильевском острову, в Первой линии, жил-был содержатель мужского пансиона, который еще и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко еще не был таким, каков теперь. Тогда на проспектах Васильевского острова не было веселых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров. Исаакиевский мост, узкий в то время и неровный, совсем иной представлял вид, нежели как теперь; да и самая площадь Исаакиевская вовсе не такова была. Тогда монумент Петра Великого от Исаакиевской церкви отделен был канавою; Адмиралтейство не было обсажено деревьями; манеж Конногвардейский не украшал площади прекрасным нынешним фасадом – одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… Впрочем, не о том теперь идет дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге в течение моего века, – теперь же обратимся опять к пансиону, который лет сорок тому назад находился на Васильевском острову, в Первой линии.

Дом, которого теперь – как уже я вам сказывал – вы не найдете, был о двух этажах, крытый голландскими черепицами. Крыльцо, по которому в него входили, было деревянное и выдавалось на улицу… Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жилье, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Дортуары, или спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, голландки, из которой каждой было более ста лет и которые собственными глазами видали Петра Великого и даже с ним говаривали…

В числе тридцати или сорока детей, обучавшихся в том пансионе, находился один мальчик, по имени Алеша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперед. Алеша был мальчик умненький, миленький, учился хорошо, и все его любили и ласкали. Однако, несмотря на то, ему часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо сначала он никак не мог приучиться к мысли, что он разлучен с родными своими. Но потом мало-помалу он стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, он думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме.

Вообще дни учения для него проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота и все товарищи его спешили домой к родным, тогда Алеша горько чувствовал свое одиночество. По воскресеньям и праздникам он весь день оставался один, и тогда единственным утешением его было чтение книг, которые учитель позволял ему брать из небольшой своей библиотеки. Учитель был родом немец, а в то время в немецкой литературе господствовала мода на рыцарские романы и волшебные повести, – и библиотека, которою пользовался наш Алеша, большею частью состояла из книг сего рода.

Итак, Алеша, будучи еще в десятилетнем возрасте, знал уже наизусть деяния славнейших рыцарей, по крайней мере так, как они описаны были в романах. Любимым его занятием в длинные зимние вечера, по воскресеньям и другим праздничным дням, было мысленно переноситься в старинные, давно прошедшие века… Особливо в вакантное время, когда он бывал разлучен надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении, юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным, дремучим лесам.

Я забыл сказать вам, что к дому этому принадлежал довольно пространный двор, отделенный от переулка деревянным забором из барочных досок. Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были заперты, и потому Алеше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Всякий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть на дворе, первое движение его было – подбегать к забору. Тут он становился на цыпочки и пристально смотрел в круглые дырочки, которыми усеян был забор. Алеша не знал, что дырочки эти происходили от деревянных гвоздей, которыми прежде сколочены были барки, и ему казалось, что какая-нибудь добрая волшебница нарочно для него провертела эти дырочки. Он всё ожидал, что когда-нибудь эта волшебница явится в переулке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талисман, или письмецо от папеньки или маменьки, от которых не получал он давно уже никакого известия. Но, к крайнему его сожалению, не являлся никто даже похожий на волшебницу.

Другое занятие Алеши состояло в том, чтобы кормить курочек, которые жили около забора в нарочно для них выстроенном домике и целый день играли и бегали на дворе. Алеша очень коротко с ними познакомился, всех знал по имени, разнимал их драки, а забияк наказывал тем, что иногда несколько дней сряду не давал им ничего от крошек, которые всегда после обеда и ужина он собирал со скатерти. Между курами он особенно любил одну черную хохлатую, названную Чернушкою. Чернушка была к нему ласковее других; она даже иногда позволяла себя гладить, и потому Алеша лучшие кусочки приносил ей. Она была нрава тихого; редко прохаживалась с другими и, казалось, любила Алешу более, нежели подруг своих.

Однажды (это было во время зимних вакаций – день был прекрасный и необыкновенно теплый, не более трех или четырех градусов мороза) Алеше позволили поиграть на дворе. В тот день учитель и жена его в больших были хлопотах. Они давали обед директору училищ, и еще накануне, с утра до позднего вечера, везде в доме мыли полы, вытирали пыль и вощили красного дерева столы и комоды. Сам учитель ездил закупать провизию для стола: белую архангельскую телятину, огромный окорок и киевское варенье. Алеша тоже по мере сил способствовал приготовлениям: его заставили из белой бумаги вырезывать красивую сетку на окорок и украшать бумажною резьбою нарочно купленные шесть восковых свечей. В назначенный день рано поутру явился парикмахер и показал свое искусство над буклями, тупеем и длинной косой учителя. Потом принялся за супругу его, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на ее голове целую оранжерею разных цветов, между которыми блистали искусным образом помещенные два бриллиантовые перстня, когда-то подаренные ее мужу родителями учеников. По окончании головного убора накинула она на себя старый, изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась прическа; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания своей кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого прическа не так была высока.

В продолжение всех этих забот Алешу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошел сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только что начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алеше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчливая. Но с тех пор, как он заметил, что она-то и была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он еще менее стал ее любить. Когда же однажды нечаянно увидел он в кухне одного хорошенького, очень любимого им петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев ее теперь с ножом, он тотчас догадался, что это значит, и, чувствуя с горестию, что он не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.

– Алеша, Алеша, помоги мне поймать курицу! – кричала кухарка.

Но Алеша принялся бежать еще пуще, спрятался у забора за курятником и сам не замечал, как слезки одна за другою выкатывались из его глаз и упадали на землю.

Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нем сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору – то манила курочек: «Цып, цып, цып!», – то бранила их.

Вдруг сердце у Алеши еще сильнее забилось: ему послышался голос любимой его Чернушки! Она кудахтала самым отчаянным образом, и ему показалось, что она кричит:

Куда х, куда х, куду ху!
Алеша, спаси Чернуху!
Куду ху, куду ху,
Чернуху, Чернуху!

Алеша никак не мог долее оставаться на своем месте. Он, громко всхлипывая, побежал к кухарке и бросился к ней на шею в ту самую минуту, как она поймала уже Чернушку за крыло.

– Любезная, милая Тринушка! – вскричал он, обливаясь слезами, – пожалуйста, не тронь мою Чернуху!

Алеша неожиданно бросился на шею к кухарке, и она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на кровлю сарая и продолжала кудахтать.

Но Алеше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку и кричит:

Куда х, куда х, куду ху!
Не поймала ты Чернуху!
Куду ху, куду ху,
Чернуху, Чернуху!

Между тем кухарка вне себя была от досады и хотела бежать к учителю, но Алеша не допустил ее. Он прицепился к полам ее платья и так умильно стал просить, что она остановилась.

– Душенька, Тринушка! – говорил он, – ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая… Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра.

Алеша вынул из кармана империал, составлявший всё его имение, который берег он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки… Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, и протянула руку за империалом. Алеше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке и с твердостью отдал драгоценный подарок.

Таким образом Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти.

Лишь только кухарка удалилась в дом, Чернушка слетела с кровли и подбежала к Алеше. Она как будто знала, что он ее избавитель: кружилась около него, хлопала крыльями и кудахтала веселым голосом. Всё утро она ходила за ним по двору, как собачка, и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может. По крайней мере он никак не мог разобрать ее кудахтанья.

Часа за два перед обедом начали собираться гости. Алешу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шелковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперед по обе стороны груди.

Так наряжали тогда детей. Потом научили, каким образом он должен шаркнуть ногой, когда войдет в комнату директор, – и что должен отвечать, если будут сделаны ему какие-нибудь вопросы.

В другое время Алеша был бы очень рад приезду директора, которого давно хотелось ему видеть, потому что, судя по почтению, с каким отзывались о нем учитель и учительша, он воображал, что это должен быть какой-нибудь знаменитый рыцарь в блестящих латах и в шлеме с большими перьями. Но на этот раз любопытство это уступило место мысли, исключительно тогда его занимавшей: о черной курице. Ему всё представлялось, как кухарка за нею бегала с ножом и как Чернушка кудахтала разными голосами. Притом ему очень досадно было, что не мог он разобрать, что она ему сказать хотела, и его так и тянуло к курятнику… Но делать было нечего: надлежало дожидаться, пока кончится обед!

Наконец приехал директор. Приезд его возвестила учительша, давно уже сидевшая у окна, пристально смотря в ту сторону, откуда его ждали.

Все пришло в движение: учитель стремглав бросился из дверей, чтоб встретить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алеша на минуту забыл о своей курочке и подошел к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом. У крыльца же вместо ретивого коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алеша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, – подумал он, – то никогда бы не ездил на извозчике, а всегда верхом!»

Между тем отворили настежь все двери, и учительша начала приседать в ожидании столь почтенного гостя, который вскоре потом показался. Сперва нельзя было видеть его за толстою учительшею, стоявшею в самых дверях; но, когда она, окончив длинное приветствие свое, присела ниже обыкновенного, Алеша, к крайнему удивлению, из-за нее увидел… не шлем пернатый, но просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой, как после заметил Алеша, был маленький пучок! Когда вошел он в гостиную, Алеша еще более удивился, увидев, что, несмотря на простой серый фрак, бывший на директоре вместо блестящих лат, все обращались с ним необыкновенно почтительно.

Сколь, однако ж, ни казалось все это странным Алеше, сколь в другое время он бы ни был обрадован необыкновенным убранством стола, но в этот день он не обращал большого на то внимания. У него в головке всё бродило утреннее происшествие с Чернушкою. Подали десерт: разного рода варенья, яблоки, бергамоты, финики, винные ягоды и грецкие орехи; но и тут он ни на одно мгновение не переставал помышлять о своей курочке. И только что встали из-за стола, как он с трепещущим от страха и надежды сердцем подошел к учителю и спросил, можно ли идти поиграть на дворе.

– Подите, – отвечал учитель, – только не долго там будьте: уж скоро сделается темно.

Алеша поспешно надел свою красную бекешу на беличьем меху и зеленую бархатную шапочку с собольим околышком и побежал к забору. Когда он туда прибыл, курочки начали уже собираться на ночлег и, сонные, не очень обрадовались принесенным крошкам. Одна Чернушка, казалось, не чувствовала охоты ко сну: она весело к нему подбежала, захлопала крыльями и опять начала кудахтать. Алеша долго с ней играл; наконец, когда сделалось темно и настала пора идти домой, он сам затворил курятник, удостоверившись наперед, что любезная его курочка уселась на шесте. Когда он выходил из курятника, ему показалось, что глаза у Чернушки светятся в темноте, как звездочки, и что она тихонько ему говорит:

– Алеша, Алеша! Останься со мною!

Алеша возвратился в дом и весь вечер просидел один в классных комнатах, между тем как на другой половине часу до одиннадцатого пробыли гости. Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошел в нижний этаж, в спальню, разделся, лег в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой, как, к сожалению, пробужден был шумом разъезжающихся гостей.

Немного погодя учитель, провожавший директора со свечою, вошел к нему в комнату, посмотрел, все ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.

Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал в комнату бледный луч луны. Алеша лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы.

Наконец все утихло… Он взглянул на стоявшую подле него кровать, немного освещенную месячным сиянием, и заметил, что белая простыня, висящая почти до полу, легко шевелилась. Он пристальнее стал всматриваться… ему послышалось, как будто что-то под кроватью царапается, – и немного погодя показалось, что кто-то тихим голосом зовет его:

– Алеша, Алеша!

Алеша испугался… Он один был в комнате, и ему тотчас пришло на мысль, что под кроватью должен быть вор. Но потом, рассудив, что вор не называл бы его по имени, он несколько ободрился, хотя сердце в нем дрожало.

Он немного приподнялся в постели и еще яснее увидел, что простыня шевелится… еще внятнее услышал, что кто-то говорит:

– Алеша, Алеша!

Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под нее вышла… черная курица!

– Ах! это ты, Чернушка! – невольно вскричал Алеша. – Как ты зашла сюда?

Чернушка захлопала крыльями, взлетела к нему на кровать и сказала человеческим голосом:

– Это я, Алеша! Ты не боишься меня, не правда ли?

– Зачем я тебя буду бояться? – отвечал он. – Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо говоришь: я совсем не знал, что ты говорить умеешь!

– Если ты меня не боишься, – продолжала курица, – так поди за мною. Одевайся скорее!

– Какая ты, Чернушка, смешная! – сказал Алеша. – Как мне можно одеться в темноте? Я платья своего теперь не сыщу, я и тебя насилу вижу!

– Постараюсь этому помочь, – сказала курочка. Тут она закудахтала странным голосом, и вдруг откуда ни взялись маленькие свечки в серебряных шандалах, не больше как с Алешин маленький пальчик. Шандалы эти очутились на полу, на стульях, на окнах, даже на рукомойнике, и в комнате сделалось так светло, так светло, как будто днем. Алеша начал одеваться, а курочка подавала ему платье, и таким образом он вскоре совсем был одет.

Когда Алеша был готов, Чернушка опять закудахтала, и все свечки исчезли.

– Иди за мною! – сказала она ему.

И он смело последовал за нею. Из глаз ее выходили как будто лучи, которые освещали всё вокруг них, хотя не так ярко, как маленькие свечки. Они прошли через переднюю.

– Дверь заперта ключом, – сказал Алеша.

Но курочка ему не отвечала: она хлопнула крыльями, и дверь сама собою отворилась. Потом, пройдя через сени, обратились они к комнатам, где жили столетние старушки голландки. Алеша никогда у них не бывал, но слыхал, что комнаты у них убраны по-старинному, что у одной из них большой серый попугай, а у другой – серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку. Ему давно хотелось всё это видеть, потому он очень обрадовался, когда курочка опять хлопнула крыльями и дверь в покои старушек отворилась.

Алеша в первой комнате увидел всякого рода старинную мебель: резные стулья, кресла, столы и комоды. Большая лежанка была из голландских изразцов, на которых нарисованы были синей муравой люди и звери. Алеша хотел было остановиться, чтоб рассмотреть мебель, а особливо фигуры на лежанке, но Чернушка ему не позволила.

Они вошли во вторую комнату, и тут-то Алеша обрадовался! В прекрасной золотой клетке сидел большой серый попугай с красным хвостом. Алеша тотчас хотел подбежать к нему. Чернушка опять его не допустила.

– Не трогай здесь ничего, – сказала она. – Берегись разбудить старушек!

Тут только Алеша заметил, что подле попугая стояла кровать с белыми кисейными занавесками, сквозь которые он мог различить старушку, лежащую с закрытыми глазами: она показалась ему как будто восковая. В другом углу стояла такая же точно кровать, где спала другая старушка, а подле нее сидела серая кошка и умывалась передними лапами. Проходя мимо нее, Алеша не мог утерпеть, чтоб не попросить у ней лапки… Вдруг она громко замяукала, попугай нахохлился и начал громко кричать: «Дуррак! дуррак!» В то самое время видно было сквозь кисейные занавески, что старушки приподнялись в постели. Чернушка поспешно удалилась, Алеша побежал за нею, дверь вслед за ними сильно захлопнулась… и еще долго слышно было, как попугай кричал: «Дуррак! дуррак!»

– Как тебе не стыдно! – сказала Чернушка, когда они удалились от комнат старушек. – Ты, верно, разбудил рыцарей…

– Каких рыцарей? – спросил Алеша.

– Ты увидишь, – отвечала курочка. – Не бойся, однако ж, ничего, иди за мною смело.

Они спустились вниз по лестнице, как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых прежде Алеша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так были низки и узки, что Алеша принужден был нагибаться. Вдруг вошли они в залу, освещенную тремя большими хрустальными люстрами. Зала была без окошек, и по обеим сторонам висели на стенах рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.

Чернушка шла вперед на цыпочках и Алеше велела следовать за собой тихонько-тихонько.

В конце залы была большая дверь из светлой желтой меди. Лишь только они подошли к ней, как соскочили со стен два рыцаря, ударили копьями об щиты и бросились на черную курицу. Чернушка подняла хохол, распустила крылья… вдруг сделалась большая-большая, выше рыцарей, и начала с ними сражаться! Рыцари сильно на нее наступали, а она защищалась крыльями и носом. Алеше сделалось страшно, сердце в нем сильно затрепетало, и он упал в обморок.

Когда пришел он опять в себя, солнце сквозь ставни освещало комнату, и он лежал в своей постели. Не видно было ни Чернушки, ни рыцарей, Алеша долго не мог опомниться. Он не понимал, что с ним было ночью: во сне ли всё то видел или в самом деле это происходило? Он оделся и пошел наверх, но у него не выходило из головы виденное им в прошлую ночь. С нетерпением ожидал он минуты, когда можно ему будет идти играть на двор, но весь тот день, как нарочно, шел сильный снег, и нельзя было и подумать, чтоб выйти из дому.

За обедом учительша между прочими разговорами объявила мужу, что черная курица непонятно куда спряталась.

– Впрочем, – прибавила она, – беда невелика, если бы она и пропала: она давно назначена была на кухню. Вообрази себе, душенька, что с тех пор, как она у нас в доме, она не снесла ни одного яичка.

Алеша чуть-чуть не заплакал, хотя и пришло ему на мысль, что лучше, чтоб ее нигде не находили, нежели чтоб попала она на кухню.

После обеда Алеша остался опять один в классных комнатах. Он беспрестанно думал о том, что происходило в прошедшую ночь, и не мог никак утешиться в потере любезной Чернушки. Иногда ему казалось, что он непременно должен ее увидеть в следующую ночь, несмотря на то что она пропала из курятника. Но потом ему казалось, что это дело несбыточное, и он опять погружался в печаль.

Настало время ложиться спать, и Алеша с нетерпением разделся и лег в постель. Не успел он взглянуть на соседнюю кровать, опять освещенную тихим лунным сиянием, как зашевелилась белая простыня – точно так, как накануне… Опять послышался ему голос, его зовущий: «Алеша, Алеша!» – и немного погодя вышла из-под кровати Чернушка и взлетела к нему на постель.

– Ах! Здравствуй, Чернушка! – вскричал он вне себя от радости. – Я боялся, что никогда тебя не увижу. Здорова ли ты?

– Здорова, – отвечала курочка, – но чуть было не занемогла по твоей милости.

– Как это, Чернушка? – спросил Алеша, испугавшись.

– Ты добрый мальчик, – продолжала курочка, – но притом ты ветрен и никогда не слушаешься с первого слова, а это нехорошо! Вчера я говорила тебе, чтоб ты ничего не трогал в комнатах старушек, – несмотря на то, ты не мог утерпеть, чтоб не попросить у кошки лапку. Кошка разбудила попугая, попугай – старушек, старушки – рыцарей – и я насилу с ними сладила!

– Виноват, любезная Чернушка, вперед не буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня опять туда. Ты увидишь, что я буду послушен.

– Хорошо, – сказала курочка, – увидим!

Курочка закудахтала, как накануне, и те же маленькие свечки явились в тех же серебряных шандалах. Алеша опять оделся и пошел за курицею. Опять вошли они в покои старушек, но в этот раз он уж ни до чего не дотрагивался.

Когда они проходили через первую комнату, то ему показалось, что люди и звери, нарисованные на лежанке, делают разные смешные гримасы и манят его к себе, но он нарочно от них отвернулся. Во второй комнате старушки-голландки, так же как накануне, лежали в постелях, будто восковые. Попугай смотрел на Алешу и хлопал глазами, серая кошка опять умывалась лапками. На убранном столе перед зеркалом Алеша увидел две фарфоровые китайские куклы, которых вчера он не заметил. Они кивали ему головою; но он помнил приказание Чернушки и прошел, не останавливаясь, однако не мог утерпеть, чтоб мимоходом им не поклониться. Куколки тотчас соскочили со стола и побежали за ним, всё кивая головою. Чуть-чуть он не остановился – такими они показались ему забавными, но Чернушка оглянулась на него с сердитым видом, и он опомнился. Куколки проводили их до дверей и, видя, что Алеша на них не смотрит, возвратились на свои места.

Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять, когда приблизились они к двери из желтой меди, два рыцаря сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья.

Чернушка сделалась большая и нахохлилась. Но только что ударила их крыльями, как они рассыпались на части, и Алеша увидел, что то были пустые латы! Медная дверь сама собою отворилась, и они пошли далее.

Немного погодя вошли они в другую залу, пространную, но невысокую, так что Алеша мог достать рукою до потолка. Зала эта освещена была такими же маленькими свечками, какие он видел в своей комнате, но шандалы были не серебряные, а золотые.

Тут Чернушка оставила Алешу.

– Побудь здесь немного, – сказала она ему, – я скоро приду назад. Сегодня был ты умён, хотя неосторожно поступил, поклонясь фарфоровым куклам. Если б ты им не поклонился, то рыцари остались бы на стене. Впрочем, ты сегодня не разбудил старушек, и оттого рыцари не имели никакой силы. – После сего Чернушка вышла из залы.

Оставшись один, Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете, имеющемся в пансионе. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота. Алеша очень любовался этим убранством, но странным показалось ему, что всё было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол.

Между тем как он с любопытством всё рассматривал, отворилась боковая дверь, прежде им не замеченная, и вошло множество маленьких людей, ростом не более как с пол-аршина, в нарядных разноцветных платьях. Вид их был важен: иные по одеянию казались военными, другие – гражданскими чиновниками. На всех были круглые с перьями шляпы наподобие испанских. Они не замечали Алеши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили.

Долго смотрел он на них молча и только что хотел подойти к одному из них с вопросом, как отворилась большая дверь в конце залы… Все замолкли, стали к стенам в два ряда и сняли шляпы.

В одно мгновение комната сделалась еще светлее, все маленькие свечки еще ярче загорели, и Алеша увидел двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пунцовыми на шлемах перьями, которые попарно входили тихим маршем. Потом в глубоком молчании стали они по обеим сторонам кресел. Немного погодя вошел в залу человек с величественной осанкой, на голове с венцом, блестящим драгоценными камнями. На нем была светло-зеленая мантия, подбитая мышьим мехом, с длинным шлейфом, который несли двадцать маленьких пажей в пунцовых платьях.

Алеша тотчас догадался, что это должен быть король. Он низко ему поклонился. Король отвечал на поклон его весьма ласково и сел в золотые кресла. Потом что-то приказал одному из стоявших подле него рыцарей, который, подойдя к Алеше, объявил ему, чтоб он приблизился к креслам. Алеша повиновался.

– Мне давно было известно, – сказал король, – что ты добрый мальчик; но третьего дня ты оказал великую услугу моему народу и за то заслуживаешь награду. Мой главный министр донес мне, что ты спас его от неизбежной и жестокой смерти.

– Когда? – спросил Алеша с удивлением.

– Третьего дня на дворе, – отвечал король. – Вот тот, который обязан тебе жизнью.

Алеша взглянул на того, на которого указывал король, и тут только заметил, что между придворными стоял маленький человек, одетый весь в черное. На голове у него была особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок, а на шее белый платок, очень накрахмаленный, отчего казался немного синеватым. Он умильно улыбался, глядя на Алешу, которому лицо его показалось знакомым, хотя не мог он вспомнить, где его видал.

Сколь для Алеши ни было лестно, что приписывали ему такой благородный поступок, но он любил правду и потому, сделав низкий поклон, сказал:

– Господин король! Я не могу принять на свой счет того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел счастие избавить от смерти не министра вашего, а черную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…

– Что ты говоришь! – прервал его с гневом король. – Мой министр – не курица, а заслуженный чиновник!

Тут подошел министр ближе, и Алеша увидел, что в самом деле это была его любезная Чернушка. Он очень обрадовался и попросил у короля извинения, хотя никак не мог понять, что это значит.

– Скажи мне, чего ты желаешь? – продолжал король. – Если я в силах, то непременно исполню твое требование.

– Говори смело, Алеша! – шепнул ему на ухо министр.

Алеша задумался и не знал, чего пожелать. Если б дали ему более времени, то он, может быть, и придумал бы что-нибудь хорошенькое; но так как ему казалось неучтивым заставить дожидаться короля, то он поспешил ответом.

– Я бы желал, – сказал он, – чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали.

– Не думал я, что ты такой ленивец, – отвечал король, покачав головою. – Но делать нечего, я должен исполнить свое обещание.

Он махнул рукою, и паж поднес золотое блюдо, на котором лежало одно конопляное семечко.

– Возьми это семечко, – сказал король. – Пока оно будет у тебя, ты всегда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, условием, чтоб ты ни под каким предлогом никому не сказывал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь увидишь. Малейшая нескромность лишит тебя навсегда наших милостей, а нам наделает множество хлопот и неприятностей.

Алеша взял конопляное зерно, завернул в бумажку и положил в карман, обещаясь быть молчаливым и скромным. Король после того встал с кресел и тем же порядком вышел из залы, приказав прежде министру угостить Алешу как можно лучше.

Лишь только король удалился, как окружили Алешу все придворные и начали его всячески ласкать, изъявляя признательность свою за то, что он избавил министра. Они все предлагали ему свои услуги: одни спрашивали, не хочет ли он погулять в саду или посмотреть королевский зверинец; другие приглашали его на охоту. Алеша не знал, на что решиться. Наконец, министр объявил, что сам будет показывать подземные редкости дорогому гостю.

Алексей Алексеевич Перовский (1787 - 1836), публиковавшийся под псевдонимом Антоний Погорельский, известен в русской литературе как прозаик, писатель-романтик, сказочник. Его творческое наследие невелико, но оно сумело заслужить признание как современников писателя, так и читателей XIX-XX вв. А. Погорельский внёс большой вклад в развитие детской литературы. Широкую известность приобрела его волшебная литературная сказка "Чёрная курица, или Подземные жители". Это произведение стало предметом нашего исследования, поскольку оно отражает одну из основных сказочных линий с нравоучительным началом и педагогической направленностью в литературном процессе первой трети XIX века. В первой главе мы рассмотрим творческий путь А.Погорельского, сопровождавшийся от начала до конца сказочными мотивами, представим обзор существующей литературы по "Чёрной курице", проанализируем соотношение реальности и ирреальности в тексте, их взаимосвязь с Алёшей, определим нравственно-дидактические основы представлений автора.

Литературная деятельность А.А. Перовского и издание "Чёрной курицы…"

Путь в литературу А.А. Перовский начал ещё в детстве, записывая свои сочинения в отдельную тетрадь. Тогда же проявился его интерес к мистическому, что отразилось на манере его общения с друзьями и предопределило появление образцовой литературной сказки "Чёрная курица, или Подземные жители". Окончив в 1807 г. Московский университет со степенью доктора философских и словесных наук, А.А.Перовский переводит на немецкий язык "Бедную Лизу" Н.М. Карамзина и знакомится с ним лично, что предопределяет наличие сентиментальных направлений художественной мысли в сказке и характер литературных общений, повлиявший на его дальнейшее творчество. В этот же год зарождается дружба с П.А. Вяземским, а позднее с В.А. Жуковским, сблизившим его с А.И. Тургеневым и А.Ф. Воейковым. Среди московского окружения юный писатель приобрел репутацию мистификатора и шутника, благодаря литературной игре в своих письмах. Переправляя письмо П.Я Вяземскому в Москву А.И. Тургенев приписал: "Посылаю ein Gegenstück для твоего собрания писем от Перовского" . П.А. Вяземский писал в "Старой записной книжке": "Алексей Перовский (Погорельский) был позднее удачный мистификатор. Он однажды уверил сослуживца своего, что он великий мастер какой-то масонской ложи и властью своею сопричисляет его к членам ее. Тут выдумывал он разные смешные испытания, чрез которые новообращенный покорно и охотно проходил. Наконец заставил он его расписаться в том, что он бобра не убил" . Склонность к фантастическому, нереальному и литературная игра писем А.А. Перовского положила начало сказочным мотивам в творчестве писателя.

Активная государственная деятельность А.А. Перовского впоследствии позволило ему познакомиться с зарубежной литературой, повлиявшей на характер его сказочного творчества. С 1810 г. становится членом "Общества любителей природы", "Общества истории и древностей российских" и "Общества любителей российской словесности", предлагая А.А. Прокоповичу-Антонскому, председателю последнего из них, свои шутливые стихи-амфигури "Абдул-визирь" для публичного чтения, что также свидетельствует о склонности к литературной игре и богатой авторской фантазии. Поступление в 1812 г. на военную службу предопределило сближение А.А. Перовского с творчеством зарубежных сказочников. После взятия Лейпцига он был назначен старшим адъютантом при генерал-губернаторе королевства Саксонского князе Н.Г. Репнине-Волконском. В мае 1814 г. А.А. Перовский был переведен в Уланский полк, стоявший в Дрездене. В Германии А.А. Перовский находился около двух лет, в течение которых увлёкся немецким романтизмом, в частности творчеством Э. Т. А. Гофмана, оказавшего значительное влияние на его творчество. Неоднократно поднимался вопрос о личном знакомстве писателей. Данная гипотеза рассмотрена И.Е. Бабановым и представляется маловероятной. Но неоспорим тот факт, что литературная деятельность А. Погорельского положила начало "русской гофманиане" .

После возвращения в Петербург круг литературных знакомств А.А. Перовского расширяется: общение с Н.И. Гречем, членами "Арзамаса", а также с А.С.Пушкиным. Влияние этого поэта и писателя на опыты в жанре литературной сказки видны не только у А. Погорельского, но и у В.Ф. Одоевского и А.Ф. Вельтмана. Вышли в свет "Три статьи о поэме "Руслан и Людмила" А.С. Пушкина", в которых А.А. Перовский высмеивает необоснованную критику произведения А.Ф. Воейковым и Д.П. Зыковым, указывая на то, что "большая часть разбора состоит из переложения в скучную прозу прекрасных стихов Пушкина".

В 1820 г. А.А. Перовский пробует вновь свои силы в поэзии, где намечается тема путешествия, отразившаяся позднее в "Чёрной курице": баллада "Странник-певец", с отголосками жития Иоанна Дамаскина - "певца, прославляющего богосозданный мир и всепобеждающую силу "святой любви"; стихотворное послание "Друг юности моей!/ Ты требуешь совета?..", адресованное сестре в связи с рождением сына, сыгравшего решающую роль в становлении Погорельского-сказочника. Эти литературные опыты не были опубликованы, в отличие от перевода оды Горация "К Тиндариде". Н.М. Буда-Жемчужникова, указывая на "обилие" рукописей писателя, отмечает, что эти фрагменты вряд ли были единственными.

Первые прозаические опыты относятся к 1818 - 1819 гг. В них виден интерес начинающего писателя как к романтизму, так и к "бытописательству", свойственному реальному миру "Чёрной курицы". Известен отрывок "Молодой охотник…", представляющий собой перевод начальных страниц новеллы-сказки "Руненберг"(1802) Людвига Тика. М.А. Турьян отметила в нём поэтику В.А. Жуковского - "с элегическим топосом его пейзажных зарисовок, подобных "Сельскому кладбищу" или "Вечеру" . Она указала на схожесть структуры пейзажной символики, которая помогла эмоционально поддержать тип романтического героя, "оставившего родные края…". Уже в "Молодом охотнике" заявлена тема просвещенности, являющейся, по мнению А.А. Перовского, одним из определяющих факторов в нравственном становлении человека. Её раскрытие мы видим как в раннем отрывке о юном книгочее из купеческой среды "С самых молодых лет…", так и в сказке "Чёрная курица", а позднее в замысле романа "Магнетизёр". Тему просвещения затрагивает А.А. Перовский в статье 1826 г. "О народном просвещении в России", говоря о том, что "истинное просвещение не состоит в количестве умствователей и полуученых писателей", и "что система народного просвещения необходимо должна быть применена к системе правительства" . Дидактическая направленность А. Погорельского, связанная с темой учения, просвещения, управления учебными пансионами, становится одной из главных в "волшебной повести".

М.А. Турьян уже в ранних набросках А.А. Перовского отмечает "определенную психологическую тенденцию" - попытку постичь "свойства человеческого ума, предопределяющие сложную амплитуду противоречивых черт человеческой натуры, её добродетелей и пороков" . Постижение мыслей и чувств ребёнка, осознание им хорошего и плохого - одна из основных проблем формирования нравственных качеств Алёши в "Чёрной курице".

В апреле 1822 г. умирает А.К. Разумовский, спустя месяц А.А. Перовский подает прошение об отставке и поселяется в имении Погорельцы вместе с сестрой и её сыном Алёшей. Именно здесь рождается знаменитый писатель Антоний Погорельский.

Интерес к изображению сказки в реальности проявляется у А. Погорельского уже в 1825 г. В свет выходит фантастическая повесть на бытовом материале "Лафертовская маковница", опубликованная в мартовском номере журнала "Новости литература". В ней реально описан как московский мещанский быт, так и жизнь простых людей. В изображении характеров главных персонажей, сюжете и композиции ярко выразилась ирония автора. Новым оказалось "дерзкое небрежение автора "здравой" необходимостью "разумного" объяснение "чудесного" . В "Чёрной курице" это осуществляется за счёт подсознания Алёши. В.В. Брио и В.М. Маркович отмечают самобытность данного произведения, "не только открывающим историю русской фантастической повести, но и послужившим камертоном дальнейшего развития форм фантастического повествования" . Издатель "Новостей литературы", А.Ф. Воейков, пытаясь дать рациональное объяснение "чудесных" мотивов снабдил "Лафертовскую маковницу" собственной "Развязкой": "Благонамеренный автор сей русской повести, вероятно, имел здесь целью показать, до какой степени разгоряченное и с детских лет сказками о ведьмах напуганное воображение представляет все предметы в превратном виде" . По мысли А.Ф. Воейкова, богатство старухи - "богатая дань суеверных людей", приходивших к ней гадать; черный кот, превратившийся в господина Мурлыкина, - плод расстроенного "мнимым колдовством маковницы" воображения Маши и т.д. . Являясь приверженцем традиций классицизма, он не принимает новый способ художественного мышления А. Погорельского. Среди литераторов повесть вызвала положительные отзывы. В письме брату от 27 марта 1825 г. А.С. Пушкин восхищался изображением кота: "Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалелеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину. Погорельский ведь Перовский, не правда ли?" . В.К. Кюхельбекер 22 декабря 1831 г. делает в дневнике следующую запись: "Перечел я "Лефортовскую Маковницу", которую в первый раз в 1825 г. прочел мне Дельвиг на квартире у Плетнева: большое сходство с манерой Гофмана". Позднее повесть составила одну из частей "Двойника…" .

Книга "Двойник, или Мои вечера в Малороссии" вышла в начале 1828г. Она представляет сбой сборник из четырёх новелл, объединённых рамочным сюжетом: "Изидор и Анюта", "Пагубные последствия необузданного воображения", "Лафертовская маковница" и "Путешествие в дилижансе". В "Двойнике" появляются аллюзии к сказочному творчеству зарубежных писателей, тема приключения и путешествия, сам мотив двойничества. Эти традиции продолжились и в литературной сказке. Книга не имела успеха у читателей, игра и мистификация были не поняты современниками. Исключение делалось только на всеми признанную "Лафертовскую маковницу". Следует отметить, что были те, кто понял замысел А. Погорельского: художественным принципам автора "Двойника…" следовал В.Ф. Одоевский в "Пёстрых сказках…" и А.С. Пушкин в "Повестях покойного Ивана Петровича Белкина", который не мог не оценить достоинства "парадоксов-переосмыслений" (термин В.Э. Вацуро) А. Погорельского. Также книга во многом подготовила почву для украинских повестей Н.В. Гоголя.

В 1830 г. в первых номерах "Литературной Газеты" А.Погорельский публикует две главы нового задуманного романа "Магнетизёр". Мы видим здесь описание купеческой провинциальной семьи и вторжение в неё "таинственного", как и изображение петербургского мужского пансиона с подземным миром в "Чёрной курице". Автор обращается к проблеме месмеризма - учению австрийского врача Ф.А. Месмера о "животном магнетизме" - особой магнитной силе, производимой людьми и способной оказывать физическое и психическое воздействие на окружающих, положившей начало современному гипнозу. Автор затрагивает тему "беснования", продолженную у В.Ф. Одоевского в "Орлахской крестьянке" (1838 г.) и у А.Ф. Вельтмана в "Сердце и Думке".

"Чёрная курица" во многом помогла А. Погорельскому перейти к теме нравственных проблем не только ребёнка, но и взрослого. В свет вышел нравоописательный роман "Монастырка", посвященный жизни провинциального дворянства. Первая часть произведение была издана в 1830г., в 1833 г. последовала насыщенная приключениями вторая часть. "Сей роман, - отмечалось в "Русском инвалиде", - есть необыкновенное, приятное явление в нашей словесности. Он богат занимательными происшествиями и ярко обрисованными характерами, а потому жив и любопытен" . "Московский телеграф" увидел в "Монастырке" "приятное описание семейных картин", "рассказ доброго приятеля о добрых людях, которым встречались иногда неприятности" . В "Литературной газете" она была названа "настоящим и первым у нас романом нравов" .

Одним из самых известных и востребованных произведений А. Погорельского является единственная изданная им в 1829 г. литературная сказка "Чёрная курица, или Подземные жители". Сочетание волшебства и действительности, дидактики и непринужденной беседы, своеобразие художественной манеры повествования позволили "волшебной повести" стать неотъемлемым вспомогательным материалом взрослых для формирования нравственных ценностей юных читателей. Написанию увлекательного произведения, доступного для детского понимания, во многом способствовала его тесная связь с племянником Алёшей, тёплые взаимоотношения с которым мы можем проследить по воспоминаниям и письмам.

В ноябре 1816 г. сестра А.А. Перовского Анна Алексеевна выходит замуж за отставного полковника и советника Государственного ассигнационного банка графа К.П. Толстого, а в сентябре следующего года у них рождается сын Алексей. Однако позднее супруги разошлись и писатель увозит сестру с полуторамесячным сыном в Погорельцы. А.К. Толстой вспоминает: "Я "…" шести недель от роду был увезен в Малороссию своей матерью и дядей с материнской стороны г-ном Алексеем Перовским. "…" Он воспитал меня, первые годы мои прошли в его имении…" . Автор "Чёрной курицы…" полностью посвящает себя заботам о сестре и племяннике Алексаше. Во многих письмах мы видим любовное, добродушное и отцовское отношение А. Погорельского к А.К. Толстому: "Милой мой Алеханчик! Мне очень жаль, что я не могу остаться до завтрего. Если б мне можно было, то я бы никогда с тобою не расставался, мой милый друг. Будь паюшка без меня, учись хорошенько, мой ангельчик, а я скоро назад приеду и привезу тебе что-нибудь редкое. Пиши ко мне, мой любезный сыночек! Прощай, цалую тебя миллион раз в мыслях" или "Ханочке, моему милому и дорогому другу" , "Очень тебе благодарен, любезный Алеша, за твои письма и прошу тебя продолжать так и впредь. Я всегда очень радуюсь, когда получаю от тебя письма…" , "Тысячу раз тебя мысленно обнимаю; поцелуй за меня маменьку и кланяйся тете Маше, если она с вами. Христос да сохранит вас!" и т.п. Дядя рассказывал маленькому Алёше большое количество сказок собственного сочинения, но лишь одну из них, "Чёрную курицу", решил записать.

В "волшебной повести", совмещающей в себе конкретно-исторический и сказочный пласты, мы находим отражение реалий места и времени писателя, что позволяет говорить об автобиографичности произведения. Во-первых, это свидетельство о непродолжительном пребывании маленького А.А. Перовского в петербургском пансионе Е. Мейера. Во-вторых, в образе главного героя Алёши присутствуют качества юного А.К. Толстого. По воспоминаниям друга его детства А. В. Мещерского, "граф Толстой был одарен необыкновенною памятью. Мы часто, для шутки, испытывали друг у друга память, причем Алексей Толстой нас всех поражал тем, что по беглом прочтении целой большой страницы любой прозы, закрыв книгу, мог дословно всё им прочитанное передать без одной ошибки; никто из нас, разумеется, не мог этого сделать" .

Сказка "Чёрная курица, или Подземные жители" была благосклонно встречена современниками. Особого одобрения был удостоен "свободный и изящный" слог сказки. Известны положительные отзывы В.А. Жуковского: помогая А.А. Дельвигу заполнить портфель очередного выпуска "Северных цветов", он настоятельно рекомендовал ему для альманаха "Черную курицу": "У Перовского есть презабавная и, по моему мнению, прекрасная детская сказка "Черная курица". Она у меня. Выпросите ее себе" . Сказка раскрывает внутренний мир ребенка, особенности его психологии, мышления, формирования характера и предшествует произведениям С. Т. Аксакова и Л. Н. Толстого, на которого она произвела в детстве "очень большое" впечатление . Н.Ф. Погодин отметил сходство со сказкой Людвига Тика "Эльфы", указав на подражательный характер сказки и отсутствие "вероподобия" в повествовании .

В современном литературоведении сказке А. Погорельского "Чёрная курица, или Подземные жители" посвящены в основном работы в сборниках научных статей. Исследователи затрагивают вопросы, касающиеся своеобразия жанра волшебной сказки А. Погорельского (Д.М.Шевцова); роли "детского сознания" в формировании жанровой основы волшебной повести и её значении в контексте жанровых традиций эпохи (О.И. Тиманова, Т.В. Пустошкина, Л.Н. Алексеева); аллюзий к мифам и фольклорным традициям и героям в литературной сказке (О.И. Тиманова, М.П. Шустов, Н.В.Ерусланова, Л.Б. Мартыненко); средств фантастики в произведении (А.Т. Грязнова). Большое внимание уделяется параллели русской литературной сказки первой половины XIX века с немецкой романтической сказкой, в частности, произведениями Э.Т.А. Гофмана (А.Б. Ботникова, Н.Н. Семейкина, и др.). Проблема взаимосвязи творчества А.Погорельского и немецкого писателя всё чаще становится предметом исследования кандидатских диссертаций. Вопросы преемственности рассматриваются также относительно предшественников и последователей в русской литературе. Р.М. Лазарчук в статье "Рыцарь нашего времени" Н.М. Карамзина и "Черная курица" А. Погорельского" уделяет внимание раскрытию темы детства в указанных произведениях. В материалах международной научной конференции "Забытые и второстепенные писатели XVII-XIX веков как явление европейской культурной жизни" С.И. Кормилов говорит об А. Погорельском как предшественнике русских классиков. Рассматривая проблемы детской литературы и фольклора, Е.А. Гаричева написала статью "Святочные истории А.Погорельского "Черная курица" и Ф. Достоевского "Мальчик у Христа на ёлке", где указывает на проповедническое и притчевое начало, свойственное литературной сказке. Исследователь проясняет высокую связь между сознанием автора и ребенка, который, по её мнению, "наделен способностью видеть рай небесный даже на грешной земле". В статье Т.В. Пустошкиной "Дитя больше, чем оно есть…" предлагается осмысление текста "Черной курицы" с точки зрения мифологической символики, что позволяет по-новому взглянуть на художественную природу произведения. Рассматривается актуализация в повести романтической мифологемы детства и ее связь с мифологемой матери. А. П. Ефремов в своей статье "Эволюция представлений о грехе в детской литературе" указывает, что в сказке А.Погорельского берет начало тенденция "бессрочного душевного сокрушения" героев после совершения ими какого-либо недостойного поступка, "греха". Он отмечает, что признаком греха в детской литературе становится "невозможность для героев, даже сказочных, отпустить друг другу содеянное", эта функция возлагается на высшие силы, Бога, а время искупления ничем не ограничивается. Фактически, "Черная курица" дает начало "литературе совести" .

Важную роль играют обзорные статьи М.А. Турьян и А.А. Шелаевой, помещенные в собрания сочинений А. Погорельского. В них приведены интересные факты из биографии писателя, литературных и дружеских связей, дан краткий анализ его произведений. Творчеству А.Погорельского в контексте русской романтической прозы посвящена кандидатская диссертация В.В. Брио, в 1988 г. вышла её монография с обзором русской критики.

Рассматривая проблему своеобразия жанра "Чёрной курицы, или Подземных жителей" А. Погорельского, к.ф.н., доцент кафедры теории и методики обучения русской словесности НГПУ Д.М. Шевцова выделила жанровые признаки волшебной сказки:

Борьба добра со злом, в которой добро побеждает, так как оно созидает, а зло разрушает. Алёша - "воплощенное" добро- "борется" с кухаркой Тринушкой, воплощающей зло, и спасает любимую курицу Чернушку. Чернушка "борется" со сказочными рыцарями и побеждает их;

Все герои делятся на наделённых волшебной силой (Чернушка, король Подземного царства, жители Подземного царства) и "обычных" (Алёша, Тринушка, учитель, учительша);

Главный герой совершает благородные поступки, ему активно помогает волшебный помощник, который благодарит таким образом за оказанную ранее услугу (Чернушка помогает Алёше: дарит ему конопляное семечко, за то, что Алеша спасает её от смерти); герой - волшебный помощник - одаривает своего спасителя волшебным предметом (сам предмет не представляет собой видимой ценности: это конопляное семечко);

Запреты и наказание за их нарушение (нельзя было трогать предметы в комнате старушек голландок, иначе проснутся рыцари и Чернушка не сможет их победить. Нельзя было Алёше рассказывать кому-либо о Подземном царстве, иначе жители этого царства будут обречены на скитания, а Чернушка-министр будет арестована);

Мотив дороги-путешествия, преодоления границы между реальным и волшебным миром (Алёша вместе с Чернушкой отправляется по неведомой дороге в Подземное царство);

Освобождение волшебного героя (Алёша спасает Чернушку);

Большой временной промежуток, который охватывают события;

Использование изобразительно-выразительных средств (например, гиперболы: "Чернушка подняла хохол, распустила крылья... вдруг сделалась большая-большая, выше рыцарей, и начала с ними сражаться") .

Эти тезисы помогут нам при рассмотрении специфики литературной сказки А. Погорельского. Говоря о волшебных чертах произведения, мы обязаны сказать о соотношении реального, будничного и ирреального пространства, характерном для литературной сказки.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

В ведение

Золотым веком русской литературы называют XIX век. В развитии детской литературы, не было резкого перехода от одного столетия к другому. Все основные тенденции развития литературы для детей, отмеченные для предыдущей эпохи, наблюдаются в основном и в начале нового века, видоизменяясь, развиваясь, с тем, чтобы перейти в новое качество. Это характеризует литературную ситуацию первых двух десятилетий, когда весомую лепту в развитие русской литературы внесли В.А.Жуковский, А. С. Пушкин. В 30-е годы появляются новые авторы -- профессиональные детские писатели, развиваются новые жанры, разновидности детских книг, появляются талантливые писатели, чьи произведения стали классикой детского чтения, -- А. Погорельский, В.Ф.Одоевский.

Писатели-романтики открыли для «высокой» литературы жанр сказки. Параллельно с этим в эпоху романтизма произошло открытие детства как уникального, неповторимого мира, глубина и ценность которого притягивает взрослых. Исследователь русского романтизма Н.Берковский писал о том, что романтизм установил культ ребенка и культ детства. В поисках идеала романтики обратились к незамутненному детскому взгляду на мир, противопоставляя его порой эгоистическому, грубо материальному миру взрослых. Мир детства и мир сказки идеально соединились в творчестве А. Погорельского и В. Одоевского.

Итак, тема нашей работы: «Творчество А. Погорельского и В. Одоевского для детей»».

Цель нашей работы - изучить художественные особенности сказок А. Погорельского, В. Одоевского.

Задачи:

1. Познакомиться с интересными фактами из биографии писателей.

2. Выявить особенности сказок А. Погорельского, В. Одоевского.

1. Антоний Погорельский - жизнь и творчество

Антоний Погорельский (1787-1836)-- псевдоним Алексея Алексеевича Перовского. В детстве А. Перовский получил разностороннее домашнее образование, затем за два с не большим года окончил Московский университет. Из университета вышел со званием доктора философии и словесных наук. Во время войны 1812 года Перовский был боевым офицером, участвовал в сражениях при Дрездене, Кульме, служил в Саксонии. Здесь он познакомился с известным немецким музыкантом и писателем-романтиком Т.Амадеем Гофманом.

Иронический псевдоним «Антоний Погорельский» связан с названием имения писателя Погорельцы в Черниговской губернии и именем святого Антония Печерского.

А. Погорельский писал стихи, статьи о литературе, в прозе он во многом предвосхитил появление Гоголя, стоял у истоков фантастического направления в отечественной литературе. Погорельский внес вклад в развитие русской литературы и тем, что способствовал воспитанию, литературному развитию своего племянника -- Алексея Константиновича Толстого.

Известность Погорельскому принесли повесть «Лафертовская маковница» (1825), сборник повестей «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» (1828), нравоописательный роман «Монастырка» (1830--1833). Для его произведений характерно соединение таинственного, мистического с реалистическим изображением быта, нравов российской жизни. Живая, остроумная, ироничная манера повествования Погорельского делает привлекательными его произведения. Его первая сказочная повесть «Лафертовская маковница» наряду с «Черной курицей» включается в сборники для детского чтения. Повесть привлекла внимание Пушкина. Его особенно восхитил один из персонажей, существующий то в облике титулярного советника, то в облике бабушкиного кота. Пушкин писал брату: «Я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном (у Погорельского -- Аристарх.) Фалалеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину».

2. Владимир Федорович Одоевский - «живая энциклопедия»

художественный сказка одоевский погорельский

Значительный вклад в развитие литературы для детей внес известный деятель культуры первой половины XIX века В.Ф.Одоевский. «В совершенстве развитый человек», «живая энциклопедия» -- так отзывались о нем знавшие его. В.Ф. Одоевский (1803-1869) -- самобытный философ, талантливый писатель, музыковед, педагог, пропагандист фольклора, издатель альманаха «Мнемозина» и журнала «Московский вестник», соредактор пушкинского «Современника». Будучи помощником директора Публичной библиотеки в Петербурге, директором Румянцевского музея (книгохранилище которого стало основой Российской государственной библиотеки), он способствовал развитию книжного дела в России. В сфере его разносторонних интересов находилась и детская литература.

В.Ф. Одоевский родился в Москве. По отцу он принадлежал к старинному княжескому роду, восходящему к легендарному Рюрику. Мать будущего писателя была из крепостных. После смерти отца он воспитывался в доме дяди, а с 1816 по 1822 год учился в Московском университетском благородном пансионе. Пансиону Одоевский обязан систематическими знаниями в области гуманитарных и естественных наук. Здесь сформировался его интерес к самостоятельным научным изысканиям. Увлечение философией привело Одоевского к созданию «Общества любомудрия», объединившего талантливых молодых людей, известных впоследствии деятелей литературы и культуры. В это общество входили поэт Д. Веневитинов, критик И.Киреевский, поэт А. Хомяков. К кругу любомудров были близки молодые поэты Ф.Тютчев, С.Шевырев, историк М.Погодин, журналист и издатель Н.Полевой. Цель общества его участники определили самим названием -- любовь к мудрости, глубокое изучение античных и немецких философов (Канта, Фихте, Шеллинга), размышления о связи философии и литературы. Любомудры провозглашали: литература не только область чувств, но и мыслей, а для науки необходима не только логика, но и образность. «В наш век наука должна быть поэтическою», -- утверждал Одоевский и реализовал этот принцип в художественном творчестве, в частности обращенном к детям.

Расцвет литературной славы Одоевского пришелся на 30-- 40-е годы. В 1833 году вышел в свет его сборник «Пестрые сказки с красным словцом». Он замечателен тем, что включал ряд романтических повестей, рассказанных от имени магистра философии и члена разных ученых обществ Иринея Модестовича Гомозейко. Магистр философии в книгах для детей превратится в обаятельного рассказчика -- дедушку Иринея. Жанр произведений, входящих в этот сборник, Одоевский определяет как «сказки», что характеризует особенности его стиля -- соединение фантастических ситуаций с точным ироническим, а подчас сатирическим воспроизведением деталей быта и нравов. Поэтика этих сказок близка поэтике Гоголя в его петербургских повестях.

Белинский, характеризуя одну из повестей Одоевского, отмечал «необщее выражение», то есть необычность проявления дидактизма и юмора. Своеобразное выражение «идея невидимого» получила в сказке «Игоша» из этого сборника. Ее иногда относят к детскому чтению. Игоша -- некое фантастическое существо, без рук, без ног, действующее вопреки логики. Взрослые не верят в его существование и за все проказы (разбросанные игрушки, сдернутую со стола скатерть) наказывают мальчика. У современного читателя сразу возникнут ассоциации с популярным ныне домовенком Кузей, Карлсоном. А для современников Одоевского явны были параллели с гофмановской сказкой «Неизвестное дитя».

Сказка Одоевского создана на пересечении фантастического, мистического и вполне научного интереса к тайнам человеческой психики. Заключая повествование о полузабытом сказочном эпизоде детской жизни, Одоевский пишет: «Мало-помалу учение, служба, житейские происшествия отдалили меня даже от воспоминаний о том полусонном состоянии моей младенческой души, где игра воображения так чудно сливалась с действительностью, но иногда в минуту пробуждений, странное существо, являвшееся мне в младенчестве, возобновляется в моей памяти, и его явление мне кажется естественным и понятным».

Линию «Игоши» Одоевский продолжил в «таинственных» повестях «Сильфида», «Саламандра», «Косморама». У читателей-современников пользовались большим успехом его «светские» нравоописательные повести «Княжна Мими», «Княжна Зизи». Главная книга Одоевского «Русские ночи» (1836--1844) своеобразна по жанру: это и философский роман, и собрание романтических повестей. Среди героев повестей -- замечательные музыканты и художники, от Баха, Бетховена до неизвестного импровизатора Киприяно. Здесь органично соединился талант Одоевского-писателя и музыканта, музыковеда.

Особое место в творчестве Одоевского занимают научно-фантастические произведения. Незадолго до смерти он писал: «Но будет время -- лишь бы оно поскорее пришло -- когда во всех и в каждого проникнет убеждение, что в России все есть, а нужны только три вещи: наука, наука и наука». Свое представление о будущем России он выразил в неоконченном фантастическом романе «4338-й год». Предугадывает писатель-провидец полеты на Луну, возможность влиять на климат, новые способы передачи информации («изобретение книги, в которой посредством машины изменяются буквы в несколько книг», «типографии будут употребляться лишь для газет и для визитных карточек»).

Одоевский -- активный участник литературного процесса на протяжении нескольких десятилетий. Узами дружбы он был связан со многими представителями отечественной литературы -- от Грибоедова, Жуковского, Пушкина, Белинского до Толстого, Гончарова, Достоевского, Лескова. Параллельно с литературным творчеством он уделяет внимание науке, активно занимается просветительской, педагогической и филантропической деятельностью. По его инициативе в Петербурге были основаны две больницы, ряд детских приютов, создано Общество посещения бедных -- благотворительная организация, оказавшая практическую помощь десяткам тысяч нуждающихся семейств.

В целях просвещения народа князь Одоевский пишет и издает популярные книги. В сотрудничестве с А.П.Заблоцким-Десятовским он издает альманах «Сельское чтение», в котором помещает статьи по различным отраслям знания, советы по ведению сельского хозяйства.

Одоевский -- педагог и детский писатель. В течение длительного времени Одоевский входил в Ученый комитет Министерства государственных имуществ, занимался организацией учебного процесса в различных учебных заведениях -- от воспитательных домов, приходских сельских училищ до Мариинского института благородных девиц. Он написал ряд учебных пособий для учащихся, руководств для учителей.

В 1834--1835 годах он издает необычное пособие для воспитательных домов, где пребывали сироты, -- «Детские книжки для воскресных дней». Здесь помещались педагогические наставления для воспитательниц, дидактические материалы, а также рассказы и сказки для чтения детям.

Одним из первых в России Одоевский заинтересовался педагогикой как наукой. Он задумал большое сочинение по вопросам педагогики под названием «Наука до науки». При жизни писателя была опубликована только небольшая его часть. Во многих статьях по вопросам школьного преподавания, в заметках о воспитании содержится целый ряд идей, ставших впоследствии ключевыми в русской педагогике.

Педагогические идеи Одоевского взаимосвязаны с его философскими воззрениями. Магистральная мысль писателя устремлена к целостному познанию, к необходимости культуры мысли и чувства. Главную задачу воспитания педагог видел в «приучении ученика прежде всего быть человеком». Общее образование он понимал как общечеловеческое, предшествующее всякому специальному. Современно звучат его мысли о целостном восприятии мира ребенком («дитя -- отъявленный энциклопедист; подавайте ему все, не дробя предметы искусственно»), о путях воспитательного влияния на человека, об искусстве говорить с детьми.

Одоевский пишет: «Три пути действовать на ребенка: разумное убеждение, нравственное влияние, эстетическая гармонизация кому недоступно убеждение (дело труднейшее), на того можно подействовать нравственным влиянием; ребенок вам уступит, потому что этого желаете вы, из любви к вам; не добились вы любви от ребенка, старайтесь развить его эстетической гармонизацией -- музыкой, картинами, стихами...».

Многие педагогические идеи Одоевского воплотились в его произведениях для детского чтения. Само обращение к детской литературе естественно вытекало из его педагогической и филантропической деятельности. Первые свои произведения для детей Одоевский помещает в периодических изданиях, чаще всего в «Детской библиотеке» А. Очкина и Львова.

В творчестве, обращенном к детям, Одоевский прежде всего ставил задачу развить умственные способности ребенка, «укрепить его умственные силы». Вообще же задачу литературы Одоевский видит в пробуждении «непроснувшегося» детского ума, в содействии духовному росту ребенка. Одновременно с этим писатель ставит задачу развить «благодатные» чувства в душе ребенка.

При жизни Одоевского его книги для детей издавались 6 раз: «Городок в табакерке» (1834, 1847), «Сказки и рассказы для детей дедушки Иринея» (1838 и 1840), «Сборник детских песен дедушки Иринея» (1847).

В жанровом отношении его произведения разнообразны: сказки, рассказы, очерки, стихи. Написал Одоевский и несколько колоритных пьес для театра марионеток: «Царь-девица», «Мальчик-фарисей», «Воскресенье», «Переносчица, или Хитрость против хитрости». По воспоминаниям друзей, Одоевский с большим удовольствием придумывал сюжеты и ставил домашние спектакли с детьми. Он был человеком увлекающимся, неистощимым на выдумки и веселье. Таких людей, по словам Белинского, на Руси называют «детским праздником». Одоевский идеально объединил в себе качества, необходимые детскому писателю: «и талант, и душу живую, и поэтическую фантазию, и знание детей». Это и предопределило его успех.

В художественном отношении рассказы Одоевского традиционны -- сентиментальны, откровенно дидактичны. Более оригинальны рассказы и очерки Одоевского научно-познавательного плана. Часто переиздавались и получили высокую оценку критики познавательные очерки «Два дерева», «Анекдоты о муравьях», документальный рассказ-очерк «Столяр» о сыне ремесленника, впоследствии известном архитекторе, добившемся упорным трудом успеха и славы.

Одоевский утвердил в литературе для детей жанры научно-художественной сказки, научно-познавательного рассказа, очерка. Успешно писал он волшебные сказки, рассказы, стихи, пьесы. В произведениях сочетаются элементы романтического, реалистического и сентиментального повествования. В его творчестве переплелись фантастика и пропаганда науки, просвещения, реалистичность и прямой дидактизм. Он одним из первых стал создавать произведения, ориентируясь на читателей младшего школьного возраста.

3. Художественные особенности сказок А. Погорельского и В . Одое в ского

3 .1 «Черная курица, или Подземные жители»

«Черная курица» (1828) имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». В ней две линии повествования -- реальная и сказочно-фантастическая. Их причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал повесть для десятилетнего племянника. Алешей он называет главного героя. Но в ней ощутимы отголоски не только детства Алеши Толстого, но и самого автора (тоже Алексея). В детстве он на короткое время был помещен в закрытый пансион, страдал от разлуки с домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников -- это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти детства» автора.

«Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были заперты, и потому Алеше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Всякий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть во дворе, первое движение его было -- подбежать к забору».

Круглые дырочки в заборе -- единственная связь с внешним миром. Мальчик одинок, особенно горько это чувствует в «вакантное время», когда разлучен со своими товарищами.

Грустно-щемящая нотка пронизывает повесть Погорельского. Повествование ведется от лица автора-рассказчика, с частым обращением к воображаемым слушателям, что придает особую теплоту и доверительность. Время и место произошедших событий конкретизированы: «Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии, жил-был содержатель мужского пансиона...» Перед читателем возникают Петербург конца XIX века, пансион, учитель с буклями, тупеем и длинной косой, его супруга, напудренная и напомаженная, с целой оранжереей разных цветов на голове. Подробно выписан наряд Алеши.

Все описания яркие, картинные, выпуклые, даны с учетом детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жителей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пансиона. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота. Алеша любовался этим убранством, но странным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол».

Реалистические предметы, бытовые подробности в сказочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, кивающие головой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пунцовыми перьями на шляпах) сближают два плана повествования, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.

Почти все события сказочного плана можно объяснить, скажем, склонностью героя к мечтательности, к фантазированию. Он любит рыцарские романы и часто готов видеть обыденное в фантастическом свете. Директор училищ, к приему которого с волнением готовятся в пансионе, в его воображении представляется «знаменитым рыцарем в блестящих латах и в шлеме с блестящими перьями», но, к своему удивлению, вместо «шлема пернатого» Алеша видит «просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой был маленький пучок». Но автор не стремится разрушить хрупкое равновесие между сказкой и жизнью, оставляет недоговоренным, например, почему Чернушка, будучи министром, является в виде курицы и какую связь имеют подземные жители со старушками-голландками.

Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен главный герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе. Алеша, как всякий десятилетний ребенок, любознателен, подвижен, впечатлителен. Его доброта, отзывчивость проявились в спасении любимой курочки Чернушки, что и послужило завязкой сказочного сюжета. Это был решительный и смелый поступок: маленький мальчик бросился на шею кухарке, внушавшей ему «ужас и отвращение» своей жестокостью (кухарка в тот момент с ножом в руках схватила Чернушку за крыло). Алеша без колебаний расстается с драгоценным для него империалом, подаренным доброй его бабушкой. Автору сентиментального детского рассказа этого эпизода было бы вполне достаточно для того, чтобы вознаградить сторицей героя за доброе сердце. Но Погорельский рисует живого мальчика, по-детски непосредственного, шаловливого, не устоявшего перед искушением праздности и тщеславия.

Первый шажок к своим бедам Алеша совершает непреднамеренно. На заманчивое предложение короля назвать свое желание Алеша «поспешил с ответом» и сказал первое, что могло прийти в голову почти каждому школьнику: «Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали».

Все произошедшее с героем заставляет читателя задуматься о многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, если не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дурное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Детская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез.

Дидактична ли «Черная курица»? Воспитательный пафос очевиден. Если отвлечься от художественной ткани повествования, его можно выразить в словах: будь честен, трудолюбив, скромен. Но Погорельский сумел облечь воспитательную идею в такую романтически-приподнятую и в то же время жизненно убедительную, поистине волшебно-сказочную форму, что читатель-ребенок воспринимает нравственный урок сердцем.

Развязка повести -- сцена прощания Чернушки с Алешей, шум покидающего свое царство маленького народа, отчаяние Алеши от непоправимости своего опрометчивого поступка воспринимается читателем как эмоциональное потрясение. Впервые, может быть, в своей жизни он переживает вместе с героем драму предательства. Без преувеличения можно говорить о катарсисе -- возвышении просветленной души юного читателя, поддавшегося магии повести-сказки Погорельского.

«Черная курица» легко воспринимается и современным читателем. Здесь практически нет архаической лексики, устаревших оборотов речи. И в то же время повесть выстроена стилистически разнообразно. Здесь есть эпическая неторопливость экспозиции, эмоциональный рассказ о спасении Чернушки, о чудесных происшествиях, связанных с подземными жителями. Часто автор прибегает к живому, непринужденному диалогу.

Органичное сочетание гуманной педагогической идеи, проникновенного тона повествования, художественно выразительной формы, занимательности для читателя делает повесть Погорельского классическим произведением детской литературы, равных которому найдется немного в истории не только отечественной, но и зарубежной литературы.

3 .2 «Городок в табакерке»

Главное открытие Одоевского как детского писателя -- произведения научно-познавательной направленности. Ему принадлежит безусловный приоритет в разработке жанра научно-художественной сказки. Сказка «Городок в табакерке» -- самое лучшее и самое известное произведение Одоевского для детей. «Сказка должна занимать, тешить ребенка, расшевеливая его воображение, его любопытство», -- считал Одоевский -- дедушка Ириней. Материалы для сказочника, по мнению писателя, «везде: на улице, в воздухе». Материалом для его первой сказки послужила музыкальная шкатулка, вещь в быту прошлого века достаточно распространенная и в то же время вызывающая любопытство ребенка. Не случаен интерес к ней и самого автора-музыканта, создавшего, кстати, музыкальный инструмент под названием «Себастьянон».

Маленький Миша очарован внешним видом табакерки, на крышке которой изображены ворота, башенка, золотые домики, золотые деревья с серебряными листиками, солнышко с расходящимися лучами. Еще больше мальчика занимает внутреннее устройство чудесной игрушки -- происхождение музыки. Естественное желание любознательного мальчика войти в этот игрушечный городок и увидеть все самому исполняется во сне. В сопровождении спутника, «колокольчика с золотой головкой и в стальной юбочке», герой путешествует по городку Динь-Динь. В сущности Одоевский знакомит маленьких читателей с устройством заводного механизма музыкальной игрушки. Окутывая рассказ легким сказочным флером, он избегает скуки и рассудочности. Научный материал «ловко приноровлен к детской фантазии» (Белинский).

Любознательный пришелец видит множество разновеликих мальчиков-колокольчиков («кто из нас побольше, у того и голос потолще»), их беспрестанно постукивают злые дядьки-молоточки, за которыми надзирает толстый Валик, с боку на бок поворачивающийся на диване. А всеми повелевает изящная царевна Пружинка «в золотом шатре с жемчужной бахромою». Она-то и объясняет Мише слаженную работу музыкального механизма. С удивлением Миша обнаруживает похожесть принципов устройства музыкальной шкатулки с закономерностями общественного устройства: все взаимосвязано и нарушение в одном звене выводит из строя всю систему, нарушает чудесную гармонию. Стоило Мише прижать пружинку, «все умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко повисло, домики изломались...». Городок в табакерке оказывается своеобразной микромоделью мира.

Путешествуя по сказочному городку, Миша, а значит, и маленький читатель, попутно открывает для себя законы перспективы в живописи, музыкальную теорию контрапункта. И все это просто и естественно вписывается в повествование. Сказка несет и воспитательный заряд. Подспудно проходит мысль о том, что все в мире движется трудом, праздность кажется привлекательной только со стороны. Мальчик-колокольчик тоже преподает Мише важный урок: не торопись с выводами, не суди ни о чем поспешно. При этом мораль ненавязчива, она вытекает из действия.

В «Городке в табакерке» Одоевский продемонстрировал в полной мере искусство говорить с детьми о сложных вещах языком внятным, простым и убедительным, к чему он призывал воспитателей. Авторская интонация живая, эмоциональная, естественная. Большую роль играют диалоги:

«-- Сударыня царевна! Зачем вы надзирателя под бок толкаете?

Зиц-зиц-зиц, -- отвечала царевна. -- Глупый ты мальчик, неразумный мальчик. На все смотришь, ничего не видишь!..»

Сказочные персонажи, несмотря на свою «механистичность», имеют свой облик, манеру поведения, свой язык. «Динь-динь-динь», -- звенят мальчики-колокольчики. Молоточки, «господа на тоненьких ножках, с предлинными носами», шепчут между собою: «Тук-тук-тук! поднимай! задевай! тук-тук-тук!» «Шуры-муры! шуры-муры!» -- шуршит Валик, пребывающий «в палате и в халате».

Миша вежлив, любознателен, несколько наивен. Довольно условный характер главного героя вполне соответствует художественно-педагогической задаче автора: основная роль мальчика -- задавать вопросы и выслушивать ответы. Образ мальчика придает сказке композиционную целостность и законченность. Он связывает два плана повествования: реалистический и сказочно-фантастический.

«Городок в табакерке» -- первая научно-фантастическая сказка в русской детской литературе. Она до сих пор остается примером образного, художественного решения научной темы в произведении для самых юных читателей. В «Городке в табакерке» отчетливо звучит социальная аналогия (рождение -- смерть -- романтическое воскрешение человека).

З аключение

Творчество В.Ф.Одоевского и А. Погорельского достойно венчает развитие литературы для детей в первой половине XIX века. Первоначально представленная в немногочисленных произведениях, адресованных юным читателям, к середине прошлого века она утвердилась как самостоятельная ветвь отечественной словесности. Для юных читателей издавались десятки журналов, альманахов, в которых публиковались произведения профессиональных детских писателей. Литература для детей начинает развиваться как литература художественная и научно-познавательная. На пересечении появляется жанр научно-художественной сказки и рассказа.

Самый популярный и наиболее художественно разработанный жанр этого периода -- литературная сказка. Она выросла на фундаменте народной сказки. Обогащенная традициями романтизма, литературная сказка способствовала дальнейшему развитию литературы для детей: так возникли сказочная повесть («Черная курица» А. Погорельского), научно-фантастическая сказка («Городок в табакерке» В.Одоевского), положившая начало научно-художественной литературе.

С писок использованной литературы

1 Арзамасцева И.Н. Детская литература: учеб. для студ. высш. и сред. педагог. учеб. заведений/ И.Н. Арзамасцева, С.А. Николаева.--3-е изд. -- М., 2005.

2. Детская литература: учеб. для студ. ср. проф. образования / под ред. Е.Е. Зубаревой.--М., 2004.

3. Минералова И.Г. Детская литература: учеб. пособие для студ. вузов / И.Г. Минералова.-- М., 2002.

4. Русская литература для детей: учеб./ под ред. Т.Д. Полозовой. - М., 1997.

5. Хрестоматия по детской литературе: учеб. пособие для студ. сред. учеб. заведений / сост. И.Н. Арзамасцева, Э.И. Иванова, С.А. Николаева.--2-е изд., стереотип.-- М., 2000.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Личность и писательское кредо Антония Погорельского. Волшебная повесть А. Погорельского "Черная курица или подземные жители". Нравственные проблемы и гуманистический пафос сказки. Художественные достоинства и педагогическая направленность повести.

реферат , добавлен 29.09.2011


Детские годы и образование русского писателя, первого из русских гофманистов, члена Российской академии Антония Погорельского (настоящее имя Алексей Алексеевич Перовский). Издание Погорельским первой в истории русской литературы книги о детстве.

презентация , добавлен 05.02.2015


Утверждение в романтической сказке А. Погорельского нравственных ценностей: честности, бескорыстия, высоты чувств, веры в добро. События, происходящие в реальной жизни маленького воспитанника частного пансиона. Фантастический колорит Подземного царства.

реферат , добавлен 13.11.2010


Выявление специфики жанра литературной сказки в творчестве писателей-романтиков XIX в. Рассмотрение сюжетных линий, персонажей, соотношения реальности и ирреальности в произведении, проявления авторской позиции. Роль сказочных героев в произведении.

дипломная работа , добавлен 12.04.2014


Память Одоевского о любомудрии как об особом духовном феномене. Откровения музыки, обманчивая логика бездушных экономических концепций и загадки психологии в романе "Русские ночи". Комическое бытописание автора, сочетание духа анализа с верой в вымыслы.

реферат , добавлен 11.06.2009


Биография и творчество Николая Николаевича Носова. Популярность произведений писателя у детей. Мир детства в творчестве писателя. Технические гении в рассказах Носова. Волшебный мир сказки, отражение биографии писателя в повести "Тайна на дне колодца".

контрольная работа , добавлен 20.10.2009


Романтизм, как направление в литературе и искусстве. Основные причины появления романтизма в России. Краткая биография В.Ф. Одоевского, творческий путь автора. Обзор некоторых произведений, смешение мистики с реальностью. Социальная сатира "волшебства".

реферат , добавлен 11.06.2009


Изучение биографии французского писателя, драматурга, основателя атеистического экзистенциализма Альбера Камю. Анализ литературной деятельности поэтессы Юлии Друниной, писателей Эрнеста Хемингуэя т Чингиза Айтматова. Обзор их сравнения автором с цветами.

доклад , добавлен 14.09.2011


Методика исследования психологизма в произведениях В.Ф. Одоевского и Э.А. По. Изучение сознательного и бессознательного в поведении героев. Повышенное внимание к внешней и внутренней структуре личности, ее действиям, изменениям и душевным порывам.

курсовая работа , добавлен 25.05.2014


Биография американского писателя У.К. Фолкнера и краткий обзор его литературной деятельности. Присуждение ему Нобелевской премии "За яркий и уникальный вклад в современную американскую прозу". Особенности произведений Фолкнера, их тематика и герои.