У Виктора Драгунского есть замечательные истории про мальчика Дениску, которые называются «Денискины рассказы». Многие ребята читали эти забавные рассказы. Можно сказать, что огромное количество людей выросло на этих историях, «Денискины рассказы» необыкновенно точно похожи на наше общество, и в его эстетических сторонах, и в своей фактологии. Феномен всеобщей любви к рассказам Виктора Драгунского объясняется довольно просто.

Читая небольшие, но довольно содержательные рассказы про Дениску, дети учатся сравнивать и сопоставлять, фантазировать и мечтать, с забавным смехом и задором анализировать свои поступки. Рассказы Драгунского отличает любовь к детям, знание их поведения, душевная отзывчивость. Прототипом Дениски является сын автора, а отец в этих историях – сам автор. В. Драгунский писал не только смешные истории, многие из которых, скорее всего, и происходило с его сыном, но также немного поучительные. Добрые и хорошие впечатления остаются после того как вдумчиво читать Денискины рассказы, многие из которых в последствии были экранизированы. Дети и взрослые с большим удовольствием перечитывают их по многу раз. В нашем сборнике вы можете читать онлайн список Денискиных рассказов, и наслаждаться их миром в любую свободную минуту.

– Завтра первое сентября, – сказала мама. – И вот наступила осень, и ты пойдешь уже во второй класс. Ох, как летит время!.. – И по этому случаю, – подхватил папа, – мы сейчас «зарежем» арбуз! И он взял ножик и взрезал арбуз. Когда он резал, был слышен такой полный, приятный, зеленый треск, что у меня прямо спина похолодела от предчувствия, как я буду есть этот...

Когда Мария Петровна вбежала к нам в комнату, ее просто нельзя было узнать. Она была вся красная, как Синьор Помидор. Она задыхалась. У нее был такой вид, как будто она вся кипит, как суп в кастрюльке. Она, когда к нам вомчалась, сразу крикнула: - Ну и дела! - И грохнулась на тахту. Я сказал: - Здравствуйте, Мария...

Если подумать, так это просто какой-то ужас: я еще ни разу не летал на самолетах. Правда, один раз я чуть-чуть не полетел, да не тут-то было. Сорвалось. Прямо беда. И это не так давно случилось. Я уже не маленький был, хотя нельзя сказать, что и большой. В то время у мамы был отпуск, и мы гостили у ее родных, в одном большом колхозе. Там было...

После уроков мы с Мишкой собрали свое имущество и пошли домой. На улице было мокро, грязно и весело. Только что прошел сильный дождь, и асфальт блестел как новенький, воздух пах чем-то свежим и чистым, в лужах отражались дома и небо, а если идти с горы, то сбоку, возле тротуара, мчался бурный поток, вроде горной речки, красивый поток...

Мы как только узнали, что наши небывалые герои в космосе называют друг друга Сокол и Беркут, так сразу порешили, что я теперь буду Беркут, а Мишка - Сокол. Потому что все равно мы будем учиться на космонавтов, а Сокол и Беркут такие красивые имена! И еще мы решили с Мишкой, что до тех пор, пока нас примут в космонавтскую школу, мы будем с ним...

Так получилось, что у меня было несколько выходных дней в неделю подряд, и я мог целую неделю ничего не делать. Учителя в нашем классе заболели как один. У кого аппендицит, у кого ангина, у кого грипп. Совершенно некому заниматься. И тут подвернулся дядя Миша. Он, когда услышал, что я могу целую неделю отдыхать, сразу подскочил до потолка...

Вдруг наша дверь распахнулась, и Аленка закричала из коридора: - В большом магазине весенний базар! Она ужасно громко кричала, и глаза у нее были круглые, как кнопки, и отчаянные. Я сначала подумал, что кого-нибудь зарезали. А она снова набрала воздух и давай: - Бежим, Дениска! Скорее! Там квас шипучий! Музыка играет, и разные куклы! Бежим! Кричит, как будто случился пожар. И я от...

«Денискины рассказы» - это рассказы советского писателя Виктора Драгунского, посвящённые случаям из жизни дошкольника, а потом младшего школьника Дениса Кораблёва. Появившиеся в печати с 1959 года, рассказы стали классикой советской детской литературы, многократно переиздавались и несколько раз были экранизированы. Они вошли в список «100 книг для школьников», составленный в 2012 году. Прототипом главного героя рассказов стал сын писателя Денис, а в одном из рассказов упоминается рождение младшей сестры Дениса Ксении.

Свои рассказы В. Драгунский не объединял в цикл, при этом единство создают: сюжетные и тематические связи; образ центрального персонажа ‒ Дениски Кораблева и второстепенные персонажи – папа и мама Дениски, его друзья, знакомые, учителя, также переходят из рассказа в рассказ.

В рассказах Виктора Юзефовича главный герой – Дениска - рассказывает разные случаи из своей жизни, делится с нами своими мыслями и наблюдениями. Мальчишка постоянно попадает в смешные ситуации. Особенно забавно бывает, когда герой и читатель по-разному оценивают рассказанное Дениской. Дениска, например, говорит о чём-то, как о драме, а читатель смеётся, и чем серьёзнее тон рассказчика, тем нам смешнее. Впрочем, писатель включил в сборник не только смешные рассказы. Есть в нём и грустные по интонации произведения. Таков, к примеру, замечательный лирический рассказ «Девочка на шаре», в котором повествуется о первой любви. Но особенно трогателен рассказ «Друг детства». Здесь автор говорит о благодарности и верной любви. Дениска решил стать боксёром, и мама дала ему в качестве боксёрской груши старого мишку. И тут герой вспомнил, как любил эту игрушку, когда был маленьким. Мальчик, скрывая от матери слёзы, сказал: «Я никогда не буду боксёром».

Драгунский в своих рассказах остроумно воссоздает характерные особенности детской речи, ее эмоциональность и своеобразную логику, «общедетскую» доверчивость и непосредственность, задающие тон всему повествованию. «Чего я люблю» и «…И чего не люблю!» ‒ два знаменитых рассказа Драгунского, в названии которых на первое место выдвинуто собственное мнение ребенка. Это утверждается в перечислении того, что любит и чего не любит Дениска. «Я очень люблю лечь животом на папино колено, опустить руки и ноги и вот так висеть на колене, как белье на заборе. Еще я очень люблю играть в шашки, шахматы и домино, только чтобы обязательно выигрывать. Если не выигрывать, тогда не надо». Денискины «люблю» - «не люблю» часто полемичны по отношению к предписаниям взрослых («Когда я бегаю по коридору, то люблю изо всех сил топать ногами»). В образе Дениски много типично детского: это наивность, склонность к выдумке и фантазии, иногда простодушный эгоизм. Свойственные детскому возрасту «промахи» оказываются предметом юмора и шуток, как всегда бывает в юмористическом рассказе. С другой стороны, в герое Драгунского есть черты, которые свидетельствуют о вполне сложившейся личности: Дениска решительно противится всякой фальши, он восприимчив к красоте, ценит доброту. Это дало право критикам увидеть в образе главного героя автобиографические черты самого Драгунского. Сочетание лирического и комического – главная особенность рассказов В. Драгунского о Дениске.

Содержание «Денискиных рассказов» связано с происшествиями из обычной жизни ребенка – это случаи на уроках, домашние заботы, игры с друзьями во дворе, походы в театр и цирк. Но их обычность только кажущаяся – комическое преувеличение обязательно присутствует в рассказе. Драгунский – мастер создания самых невероятных ситуаций на материале житейском, даже обыденном. Основанием для них служит часто парадоксальная логика детей и их неисчерпаемая фантазия. Дениска и Мишка, опоздав на урок, приписывают себе невероятные подвиги («Пожар во флигеле, или подвиг во льдах»), но оттого, что каждый фантазирует по-своему, следует неизбежное разоблачение. Мальчишки увлеченно строят во дворе ракету, при запуске которой Дениска улетает не в космос, а в окно домоуправления в произведении «Удивительный день». А в рассказе «Сверху вниз, наискосок! дети, в отсутствии маляров, решают помочь им красить, но в самый разгар игры обливают краской управдома. А какая невероятная история описана в детском произведении «Мишкина каша», когда Дениска не хочет, есть манную кашу и выбрасывает ее за окно, которая попадает на шляпу случайного прохожего. Все эти немыслимые совпадения и происшествия иногда просто смешны, иногда предполагают моральную оценку, иногда рассчитаны на эмоциональное сопереживание. Парадоксальная логика, которой руководствуются герои Драгунского, это путь к пониманию ребенка. В рассказе «Зеленчатые леопарды» дети комично рассуждают о всевозможных болезнях, находя в каждой из них достоинства и выгоды «болеть хорошо - говорит один из героев произведения - когда болеешь, всегда что-нибудь дарят». За, казалось бы, абсурдными рассуждениями детей о болезнях стоит трогательная просьба о любви: «когда болеешь, все тебя больше любят». Ради такой любви ребенок готов даже заболеть. Детская иерархия ценностей кажется писателю глубоко человечной. В рассказе «Он живой и светится…» Драгунский словами ребенка утверждает важную истину: ценности духовные выше материальных. Предметным воплощением этих понятий в рассказе являются железная игрушка, обладающая материальной ценностью, и светлячок, способный излучать свет. Дениска совершил неравноценный с взрослой точки зрения обмен: он променял большой самосвал на маленького светлячка. Рассказу об этом предшествует описание длинного вечера, во время которого Дениска ожидает маму. Вот тогда-то мальчик в полной мере ощутил мрак одиночества, из которого его спасла «бледно-зеленая звездочка» в спичечном коробке. Поэтому на вопрос мамы, «как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка», Дениска отвечает: «Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..».

Очень значительный персонаж в «Денискиных рассказах» ‒ папа, близкий и верный друг своего сына, умный воспитатель. В рассказе «Арбузный переулок» мальчик капризничает за столом, отказываясь от еды. И тогда отец рассказывает сыну один эпизод из своего военного детства. Этот сдержанный, но очень трагический рассказ переворачивает мальчику душу. Жизненные ситуации и человеческие характеры, описанные Драгунским, порой очень непросты. Поскольку о них рассказывает ребенок, то смысл всего происходящего помогают понять отдельные детали, а они в «Денискиных рассказах» очень важны. В рассказе «Рабочие дробят камень» Дениска хвастается тем, что сможет прыгнуть с водной вышки. Снизу ему кажется, что сделать это «легче легкого». Но на самом верху у мальчика от страха захватывает дух, и он начинает искать оправдания для своей трусости. Борьба со страхом происходит на фоне неумолкаемого звука отбойного молотка – там внизу рабочие дробят камень при строительстве дороги. Казалось бы, эта деталь мало связана с происходящим, но на самом деле она убеждает в необходимости упорства, перед которым отступает даже камень. Так же отступила трусость перед твердым решением Дениски совершить прыжок. Во всех своих рассказах, даже там, где речь идет о ситуациях драматических, Драгунский остается верен юмористической манере. Смешными и забавными кажутся многие высказывания Дениски. В рассказе «Мотогонки по отвесной стене» он говорит такую фразу: «Федька к нам приехал по делу – чай пить», а в произведении «Синий кинжал» Дениска рассказывает: «Утром я ничего не мог есть. Только выпил две чашки чаю с хлебом и маслом, с картошкой и сосиской».

Но часто детская речь (с оговорками, ею свойственными) звучит очень трогательно: «Очень люблю лошадей, у них красивые и добрые лица» («Что я люблю») или «Я задрал голову к потолку, чтобы слезы вкатились обратно…»(«Друг детства). Сочетание грустного и комичного в прозе Драгунского напоминает нам клоунаду, когда за смешным и нелепым видом клоуна скрывается его доброе сердце.

4 октября в ДК «Ясная Поляна» прошла творческая встреча туляков с Денисом Драгунским - писателем, прототипом известных «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского.

В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения замечательного детского писателя Виктора Драгунского, автора «Денискиных рассказов». Эти рассказы были написаны полвека назад. Сейчас их читает уже третье поколение.

Виктор Драгунский

За это время многое изменилось, - говорит Денис Викторович Драгунский. - Когда ходил в школу Дениска Кораблев - была совсем другая жизнь: другие улицы, другие машины, другой двор, другие дома и квартиры, другие магазины и даже еда. В коммунальной квартире жило несколько семей - на каждую семью по одной комнате. В одной небольшой комнате, бывало, жили папа с мамой, двое детей и еще бабушка. Школьники писали железными перышками, макая их в чернильницы. Мальчики ходили в школу в серой форме, которая была похожа на солдатскую. А девочки носили коричневые платья и черные фартуки. Зато на улице можно было опустить трехкопеечную монету в автомат, и он тебе наливал стакан газировки с сиропом. Или отнести в магазин две пустых бутылки из-под молока и взамен получить одну полную. В общем, куда ни посмотри - всё было совсем по-другому, чем сейчас.

Виктора Драгунского часто спрашивали: «А все это на самом деле было? А вы знаете Дениску?» Он отвечал: «Конечно, знаю! Это же мой сын!».

На творческой встрече Денису Викторовичу задавали вопросы, а он откровенно и с юмором на них отвечал. А еще несколько вопросов перед встречей Драгунскому успели задать журналисты.

- Как к вам относились сверстники?

Совершенно замечательно. Они не видели во мне Дениску из рассказов, хотя мой папа несколько, и все смеялись, хлопали. Но ни один человек не сказал мне, что это про меня. Это потому, что нас в школе очень хорошо учили литературе, и ребята понимали разницу между героем и прототипом. Вопросы начались потом. Когда я уже стал студентом и подросли дети, которым мамы и папы читали «Денискины рассказы». Вот тогда - то есть примерно лет через десять после первого появления «Денискиных рассказов» - имя Денис стало довольно популярным. А когда я родился, это было очень редкое имя. Во-первых, старинное. А во-вторых, какое-то народное, как будто даже деревенское.

Знакомые говорили: «Как странно Витя Драгунский назвал своего сына - то ли Денис, то ли Герасим!» А в школе учителя меня по ошибке называли то Максимом, то Трофимом, а то даже Кузьмой.

Но вот, говорю, подросло первое поколение читателей «Денискиных рассказов». И у меня стали спрашивать: «Это про вас? Это вы приходили из школы или прибегали со двора и рассказывали своему папе, и он всё записывал? Или он просто смотрел на вас и описывал ваши приключения? И вообще - это всё правда было?» Ответов - два. «Конечно, нет!» и «Разумеется, да!». Оба ответа - правильные. Конечно, Виктор Драгунский сочинял свои «Денискины рассказы» совершенно самостоятельно, безо всяких подсказок со стороны десятилетнего мальчишки. И вообще, что за ерунда? Получается, что любой грамотный человек может в два счета стать детским писателем. Спроси у ребенка, что сегодня было в школе, запиши и беги в редакцию! Тем более что я уверен - у многих ребят в школе или во дворе случались приключения в сто раз интереснее, чем у Дениски. Но писатель должен сочинять сам. Так что все «Денискины рассказы» придуманы моим папой. Пожалуй, кроме рассказа «Третье место в стиле баттерфляй» и нескольких кусочков из рассказов «Что я люблю» , «…И чего не люблю» . Это действительно было на самом деле. Особенно часто меня спрашивают, выливал ли я манную кашу из окна на шляпу прохожему . Заявляю - нет, не выливал!

Виктор Драгунский с сыном Дениской

- А люди, описанные в рассказах, настоящие?

Да! Мама Дениски - это моя мама. Она была очень красивая женщина с потрясающими зелеными глазами. «Самая красивая мама во всем классе», как признал Мишка Слонов. Что говорить, если именно она выиграла огромный конкурс и стала ведущей концертом легендарного в СССР ансамбля «Березка. Учительница у нас была Раиса Ивановна.

Мишка и Алёнка - реальные люди, с Мишкой я до сих пор дружу. А вот Аленку мы с Мишкой не смогли разыскать, говорят, она за границу уехала.

Был и дачный сосед Борис Климентьевич со своей собакой Чапкой, и Ванька Дыхов (знаменитый режиссер Иван Дыховичный). И управдом Алексей Акимыч - он был.

Насколько сегодняшним детям будут интересны эти рассказы? Ведь многих вещей, о которых там написано, они просто не знают.

Эти рассказы продолжают переиздаваться, значит, на них есть запрос. Наверное, потому что там не приключения, связанные с вещами, а про переживания, чувства ребят, отношения между ними. Про зависть, вранье, правду, храбрость… Все это есть и сейчас и про это интересно читать.

- Какое детство, по-Вашему, интереснее - то или современное?

Мне было интереснее мое детство. Сейчас, мне кажется, ребята больше тратят время на какие-то технологические вещи, на двиганье пальцами по экрану. Я когда-то подсчитал, что за всю свою жизнь две недели поднимался на лифте. Можете представить этот небоскреб? Помните, как Лев Николаевич Толстой посчитал, что он семь лет сидел в седле (улыбается). Все эти бесконечные игры, гаджеты, контакты - это прекрасно, я сам участник социальных сетей и как писатель начинал именно в «Живом журнале». Но это сжирает время.

- Как Вы относитесь к современной детской литературе и что посоветуете сейчас читать детям?

Современная детская литература мне не очень нравится.

Хорошие детские книги появятся только тогда, когда их напишут те, кто родился в 90-е годы.

Раньше взрослые и дети принадлежали к одной цивилизации, они друг друга понимали. Сейчас если я напишу рассказ, в котором герой стоит под часами и уже полчаса ждет друга Мишку, а тот все не идет - мне любой ребенок тут же скажет: «Какой бред! А мобильник на что?» Читайте детям «Приключения Незнайки», совершенно замечательные три тома для маленьких детей. И, конечно, «Денискины рассказы» Виктора Драгунского.

«Он живой и светится…»

Однажды вечером я сидел во дворе, возле песка, и ждал маму. Она, наверно, задерживалась в институте, или в магазине, или, может быть, долго стояла на автобусной остановке. Не знаю. Только все родители нашего двора уже пришли, и все ребята пошли с ними по домам и уже, наверно, пили чай с бубликами и брынзой, а моей мамы все еще не было…

И вот уже стали зажигаться в окнах огоньки, и радио заиграло музыку, и в небе задвигались темные облака - они были похожи на бородатых стариков…

И мне захотелось есть, а мамы все не было, и я подумал, что, если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждет меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывал бы и не заставлял ее сидеть на песке и скучать.

И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал:

Здорово!

И я сказал:

Здорово!

Мишка сел со мной и взял в руки самосвал.

Ого! - сказал Мишка. - Где достал? А он сам набирает песок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Ее можно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой?

Я сказал:

Нет, не дам. Подарок. Папа подарил перед отъездом.

Мишка надулся и отодвинулся от меня. На дворе стало еще темнее.

Я смотрел на ворота, чтоб не пропустить, когда придет мама. Но она все не шла. Видно, встретила тетю Розу, и они стоят и разговаривают и даже не думают про меня. Я лег на песок.

Тут Мишка говорит:

Не дашь самосвал?

Отвяжись, Мишка.

Тогда Мишка говорит:

Я тебе за него могу дать одну Гватемалу и два Барбадоса!

Я говорю:

Сравнил Барбадос с самосвалом…

Ну, хочешь, я дам тебе плавательный круг?

Я говорю:

Он у тебя лопнутый.

Ты его заклеишь!

Я даже рассердился:

А плавать где? В ванной? По вторникам?

И Мишка опять надулся. А потом говорит:

Ну, была не была! Знай мою доброту! На!

И он протянул мне коробочку от спичек. Я взял ее в руки.

Ты открой ее, - сказал Мишка, - тогда увидишь!

Я открыл коробочку и сперва ничего не увидел, а потом увидел маленький светло-зеленый огонек, как будто где-то далеко-далеко от меня горела крошечная звездочка, и в то же время я сам держал ее сейчас в руках.

Что это, Мишка, - сказал я шепотом, - что это такое?

Это светлячок, - сказал Мишка. - Что, хорош? Он живой, не думай.

Мишка, - сказал я, - бери мой самосвал, хочешь? Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звездочку, я ее домой возьму…

И Мишка схватил мой самосвал и побежал домой. А я остался со своим светлячком, глядел на него, глядел и никак не мог наглядеться: какой он зеленый, словно в сказке, и как он хоть и близко, на ладони, а светит, словно издалека… И я не мог ровно дышать, и я слышал, как стучит мое сердце, и чуть-чуть кололо в носу, как будто хотелось плакать.

И я долго так сидел, очень долго. И никого не было вокруг. И я забыл про всех на белом свете.

Но тут пришла мама, и я очень обрадовался, и мы пошли домой. А когда стали пить чай с бубликами и брынзой, мама спросила:

Ну, как твой самосвал?

А я сказал:

Я, мама, променял его.

Мама сказала:

Интересно! А на что?

Я ответил:

На светлячка! Вот он, в коробочке живет. Погаси-ка свет!

И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы стали вдвоем смотреть на бледно-зеленую звездочку.

Потом мама зажгла свет.

Да, - сказала она, - это волшебство! Но все-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?

Я так долго ждал тебя, - сказал я, - и мне было так скучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвала на свете.

Мама пристально посмотрела на меня и спросила:

А чем же, чем же именно он лучше?

Я сказал:

Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..

Тайное становится явным

Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:

- … Тайное всегда становится явным.

И когда она вошла в комнату, я спросил:

Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?

А это значит, что если кто поступает нечестно, все равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесет наказание, - сказала мама. - Понял?.. Ложись-ка спать!

Я почистил зубы, лег спать, но не спал, а все время думал: как же так получается, что тайное становится явным? И я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни. Я опять почистил зубы и стал завтракать.

Сначала я съел яйцо. Это еще терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно. Но потом мама принесла целую тарелку манной каши.

Ешь! - сказала мама. - Безо всяких разговоров!

Я сказал:

Видеть не могу манную кашу!

Но мама закричала:

Посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый Кощей! Ешь. Ты должен поправиться.

Я сказал:

Я ею давлюсь!..

Тогда мама села со мной рядом, обняла меня за плечи и ласково спросила:

Хочешь, пойдем с тобой в Кремль?

Ну еще бы… Я не знаю ничего красивее Кремля. Я там был в Грановитой палате и в Оружейной, стоял возле царь-пушки и знаю, где сидел Иван Грозный. И еще там очень много интересного. Поэтому я быстро ответил маме:

Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!

Тогда мама улыбнулась:

Ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. А я пока посуду вымою. Только помни - ты должен съесть все до дна!

И мама ушла на кухню.

А я остался с кашей наедине. Я пошлепал ее ложкой. Потом посолил. Попробовал - ну, невозможно есть! Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? Посыпал песку, попробовал… Еще хуже стало. Я не люблю кашу, я же говорю.

А она к тому же была очень густая. Если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил ее. Тут я взял и долил в кашу кипятку. Все равно было скользко, липко и противно. Главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно. Ужасно обидно! Ведь в Кремль-то хочется! И тут я вспомнил, что у нас есть хрен. С хреном, кажется, почти все можно съесть! Я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. Потом сразу вернулся и сел за стол.

В это время вошла мама. Она посмотрела на тарелку и обрадовалась:

Ну что за Дениска, что за парень-молодец! Съел всю кашу до дна! Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку в Кремль! - И она меня поцеловала.

Однажды вечером я сидел во дворе, возле песка, и ждал маму. Она, наверно, задерживалась в институте, или в магазине, или, может быть, долго стояла на автобусной остановке. Не знаю. Только все родители нашего двора уже пришли, и все ребята пошли с ними по домам и уже, наверно, пили чай с бубликами и брынзой, а моей мамы всё ещё не было…

И вот уже стали зажигаться в окнах огоньки, и радио заиграло музыку, и в небе задвигались тёмные облака – они были похожи на бородатых стариков…

И мне захотелось есть, а мамы всё не было, и я подумал, что, если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждёт меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывал бы и не заставлял её сидеть на песке и скучать.

И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал:

– Здорово!

И я сказал:

– Здорово!

Мишка сел со мной и взял в руки самосвал.

– Ого! – сказал Мишка. – Где достал? А он сам набирает песок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Её можно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой?

Я сказал:

– Нет, не дам. Подарок. Папа подарил перед отъездом.

Мишка надулся и отодвинулся от меня. На дворе стало ещё темнее.

Я смотрел на ворота, чтоб не пропустить, когда придёт мама. Но она всё не шла. Видно, встретила тётю Розу, и они стоят и разговаривают и даже не думают про меня. Я лёг на песок.

Тут Мишка говорит:

– Не дашь самосвал?

– Отвяжись, Мишка.

Тогда Мишка говорит:

– Я тебе за него могу дать одну Гватемалу и два Барбадоса!

Я говорю:

– Сравнил Барбадос с самосвалом…

– Ну, хочешь, я дам тебе плавательный круг?

Я говорю:

– Он у тебя лопнутый.

– Ты его заклеишь!

Я даже рассердился:

– А плавать где? В ванной? По вторникам?

И Мишка опять надулся. А потом говорит:

– Ну, была не была! Знай мою доброту! На!

И он протянул мне коробочку от спичек. Я взял её в руки.

– Ты открой её, – сказал Мишка, – тогда увидишь!

Я открыл коробочку и сперва ничего не увидел, а потом увидел маленький светло-зелёный огонёк, как будто где-то далеко-далеко от меня горела крошечная звёздочка, и в то же время я сам держал её сейчас в руках.

– Что это, Мишка, – сказал я шёпотом, – что это такое?

– Это светлячок, – сказал Мишка. – Что, хорош? Он живой, не думай.

– Мишка, – сказал я, – бери мой самосвал, хочешь? Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звёздочку, я её домой возьму…

И Мишка схватил мой самосвал и побежал домой. А я остался со своим светлячком, глядел на него, глядел и никак не мог наглядеться: какой он зелёный, словно в сказке, и как он хоть и близко, на ладони, а светит, словно издалека… И я не мог ровно дышать, и я слышал, как стучит моё сердце, и чуть-чуть кололо в носу, как будто хотелось плакать.

И я долго так сидел, очень долго. И никого не было вокруг. И я забыл про всех на белом свете.

Но тут пришла мама, и я очень обрадовался, и мы пошли домой. А когда стали пить чай с бубликами и брынзой, мама спросила:

– Ну, как твой самосвал?

А я сказал:

– Я, мама, променял его.

Мама сказала:

– Интересно! А на что?

Я ответил:

– На светлячка! Вот он, в коробочке живёт. Погаси-ка свет!

И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы стали вдвоём смотреть на бледно-зелёную звёздочку.

Потом мама зажгла свет.

– Да, – сказала она, – это волшебство! Но всё-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?

– Я так долго ждал тебя, – сказал я, – и мне было так скучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвала на свете.

Мама пристально посмотрела на меня и спросила:

– А чем же, чем же именно он лучше?

Я сказал:

– Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..

У меня в табеле одни пятёрки. Только по чистописанию четвёрка. Из-за клякс. Я прямо не знаю, что делать! У меня всегда с пера соскакивают кляксы. Я уж макаю в чернила только самый кончик пера, а кляксы всё равно соскакивают. Просто чудеса какие-то! Один раз я целую страницу написал чисто-чисто, любо-дорого смотреть – настоящая пятёрочная страница. Утром показал её Раисе Ивановне, а там на самой середине клякса! Откуда она взялась? Вчера её не было! Может быть, она с какой-нибудь другой страницы просочилась? Не знаю…

А так у меня одни пятёрки. Только по пению тройка. Это вот как получилось. Был у нас урок пения. Сначала мы пели все хором «Во поле берёзонька стояла». Выходило очень красиво, но Борис Сергеевич всё время морщился и кричал:

– Тяните гласные, друзья, тяните гласные!..

Тогда мы стали тянуть гласные, но Борис Сергеевич хлопнул в ладоши и сказал:

– Настоящий кошачий концерт! Давайте-ка займёмся с каждым индивидуально.

Это значит с каждым отдельно.

И Борис Сергеевич вызвал Мишку.

Мишка подошёл к роялю и что-то такое прошептал Борису Сергеевичу.

Тогда Борис Сергеевич начал играть, а Мишка тихонечко запел:

Как на тоненький ледок

Выпал беленький снежок…

Ну и смешно же пищал Мишка! Так пищит наш котёнок Мурзик. Разве ж так поют! Почти ничего не слышно. Я просто не мог выдержать и рассмеялся.

Тогда Борис Сергеевич поставил Мишке пятёрку и поглядел на меня.

Он сказал:

– Ну-ка, хохотун, выходи!

Я быстро подбежал к роялю.

– Ну-с, что вы будете исполнять? – вежливо спросил Борис Сергеевич.

Я сказал:

– Песня гражданской войны «Веди ж, Будённый, нас смелее в бой».

Борис Сергеевич тряхнул головой и заиграл, но я его сразу остановил.