Родственник поправляет очки Таппан Раре, которая умерла в 2006 году в возрасте 65 лет. Фото: Брайан Лехманн National Geographic

В отдаленном уголке Индонезии умершие и их тела по-прежнему считаются частью семьи. “Очень важно, что мы существуем не сами по себе, а как часть чего-то большего”, - говорят представители народа тораджи в интервью National Geographic .

Около семи вечера Элизабет Ранте отодвигает золотую штору, открывая дверной проход, и мы проскальзываем внутрь. “Папа, Папа, - шепчет она своему мужу, - к нам приехала гостья из далекой страны”. В комнату входит с подносом в руках второй сын Элизабет, Джейми, и тихо подходит к нам. “Вот твой рис, Папа. Вот рыба. Вот чили”, - говорит он.

Стараясь не шуметь, мы направляемся к выходу. “Просыпайся, Папа. Время обеда”, - говорит Элизабет, и я оборачиваюсь на мгновение. Йокки, старший сын, объясняет отцу: “Она хочет сфотографировать тебя, Папа”.

Трогательная семейная сцена, которая могла бы происходить в любом уголке мира, если бы не один нюанс - муж Элизабет, бывший работник городской администрации, уже две недели как мертв. Здесь, в этом бетонном доме уважаемой и процветающей семьи, на деревянной кровати без движения лежит Петрус Сампе, накрытый одеялом до подбородка.

Семья и друзья осматривают тело Деборы Маупа, умершей в 2009 году в возрасте 73 лет. Мумифицированное в растворе формальдегида тело хорошо сохранилось - это к удаче. Фото: Брайан Лехманн National Geographic

Петрус еще несколько дней будет оставаться в своем доме на окраине Рантепао, расположенного в отдаленном горном районе Сулавеси, одного из индонезийских островов. Его жена и дети будут говорить с ним и приносить ему еду четыре раза в день - завтрак, обед, ужин и вечерний чай. “Мы делаем это потому, что очень любим и уважаем его”, - говорит Йокки. “Раньше мы всегда ели вместе. Он все еще в доме, с нами, и мы должны кормить его”, - добавляет Элизабет. Благодаря тому, что тело обработали формалином (водным раствором формальдегида), оно не разлагается и через некоторое время превратится в мумию. Тело совсем не пахнет, в комнате стоит обычный для домов народов тораджи запах сандала. С картины на стене на покойного смотрит Иисус Христос.

Четыре дня спустя, после христианской службы и обеда на сто с лишним человек, члены семьи переносят Петруса с кровати в гроб - этот процесс снимают на видео. Десяток детей отпихивают друг друга, чтобы лучше видеть. Петрус пролежит дома в гробу еще четыре месяца, до похорон в декабре. До тех пор его жена будет жить с ним в одном доме; в некоторых семьях сохранился старый обычай никогда не оставлять мертвого одного. До похорон Элизабет и ее дети будут называть покойного то макула - больным человеком. “Мы верим: несмотря на то, что наш отец - то макула, его душа все еще в доме”, - говорит Йокки.

Читать еще

В отличие от людей западной культуры, тораджи не воспринимают смерть тела как нечто резкое и завершенное. Для них это лишь первая ступень долгого, постепенного процесса. О телах близких заботятся несколько недель, месяцев и даже лет после смерти. Похороны часто откладывают, чтобы успели приехать родственники покойного из дальних краев. Сама церемония длится неделю, во время которой в дом тораджи стекаются родные и близкие со всех уголков мира. Когда кортеж, состоящий из сотни машин и мотоциклов, отправляется проводить покойника в последний путь, движение на дорогах останавливается (чего не случается, даже когда едет полиция или скорая). Смерть здесь уважают больше, чем жизнь.

Тораджи не отказываются от медицинской помощи, когда их жизни грозит опасность. И, конечно, они горюют, когда близкие умирают. Однако почти все уверены, что смерть - неотъемлемая часть жизни. Тораджи считают, что даже после смерти человек не умирает по-настоящему, что и тогда связь между близкими людьми сохраняется. Для них смерть не конец, а лишь переход к другой форме существования. Тораджи, живущие на севере Сулавеси, иногда достают усопших родственников из могил, чтобы переодеть их и укутать в новый саван.

Никто точно не знает, откуда берут начала погребальные обычаи тораджи. Язык тораджи стал письменным только в XX веке, и информация о многих древних обрядах до сих пор передается из уст в уста. Лишь недавно археологи установили, что некоторые из этих обычаев существовали еще в IX веке. Первые голландские корабли прибыли на территорию нынешней Индонезии в XVI веке в поисках пряностей. Спустя триста лет они проникли в места проживания тораджи - сейчас в этих районах живут племена тораджи утара и тана тораджи. Благодаря голландским миссионерам в этом районе Индонезии распространено христианство - преимущественно протестантизм, однако некоторые исповедуют католичество. (В то время как большая часть индонезийцев - мусульмане.) Христианство более или менее успешно совмещают с традиционными ритуалами тораджи: практически каждый этап погребального обряда сопровождается молитвой “Отче наш” и чтением Евангелия от Матфея или Иоанна.

Сестры и кузины окружили трехлетнюю Шиарини Таниа Тиранду, умершую днем ранее. Они гладят ее и говорят с ней. Для них она - то макула, больной человек. Фото: Брайан Лехманн National Geographic

Деревни тораджи расположены как высоко в горах, так и в долинах. От крупнейшего населенного пункта Сулавеси, Макасара, до Рантепао, города с населением 26000 человек, приходится добираться восемь часов, проделав путь в 300 километров по горным серпантинам. Деревни соединены между собой ухабистыми дорогами, на которых с трудом могут разъехаться две машины.

Я приехала сюда после многих лет исследований отношения к смерти людей западной культуры, которые боготворят медицину и лекарства, но боятся самой смерти, причину которой видят в несовершенных технологиях или отсутствии желания жить. Поэтому многих американцев оставляют умирать в госучреждениях, хотя большинство из них предпочли бы отойти в мир иной у себя дома. Когда мой муж Теренс умер, я решила узнать другой подход к смерти и приехала сюда изучать культуру с прямо противоположным отношением к этому явлению.

Колин Мюррей Паркс и Холли Джи Приджерсон в книге “Утрата: как взрослые справляются с горем” пишут, что в западной культуре совершенно нормальным считается разговаривать с мертвыми, чувствовать их присутствие и даже видеть их. Горе, пишут Паркс и Приджерсон, имеет не линейный, а скорее цикличный характер - оно затихает и вспыхивает с новой силой в течение многих лет, и погребальные обряды тораджи служат тому примером. Расставание с покойным спустя несколько дней или даже часов после смерти, типичное для западной культуры, для тораджи было бы большим ударом. “Моя мать скончалась внезапно, и мы пока не готовы отпустить ее. Я просто не могу похоронить ее так рано”, - всхлипывая, говорит Йохана Поланда. К ее матери, тело которой лежит в комнате на втором этаже, уже в течение года не зарастает народная тропа. При жизни покойная была старостой деревни (сейчас этот пост заняла ее дочь), и потому к ней до сих пор приходят за благословением перед важными событиями или даже за разрешением на заключение брака.

Тело Панкуна Ранте Ранте, которому на момент смерти было около 115 лет, положили не горизонтально, а под углом к стене. Родственники сделали это в знак большого уважения. Этот редкий обычай, дипатадонкон, практикуется только в богатых семьях. Фото: Брайан National Geographic

Микаэла Будиман, антрополог из Карлова университета в Праге, пишет, что похороны сразу после смерти были бы для тораджи “как если бы коршун упал с неба на свою добычу, схватил ее и исчез навсегда в мгновение ока”.

Так есть ли разница между нежеланием Йоханы расстаться с матерью и нашим стремлением быть с любимыми, отошедшими в мир иной? Или между беседой Элизабет с мужем и разговорами американских вдов с их усопшими супругами? Так ли отличается ритуал подношения пищи мертвым и нежелание писательницы Джоан Дидион выбросить ботинки своего покойного мужа в надежде, что он вернется? Ничто не лечит горе лучше времени. Что если бы мы, подобно тораджи, давали себе больше времени, чтобы свыкнуться с утратой?

Спустя несколько дней после моего визита к покойному Петруса Сампе и его жене на другом конце города состоялись похороны другого человека. Я пробираюсь под бамбуковый навес, приготовленный семьей усопшего для гостей из других мест, и устраиваюсь поудобнее рядом с девочкой-подростком, внучкой покойного по имени Динда. Она то подводит глаза, то играет в игры на смартфоне. “Все любят похороны, ведь на них можно увидеться с родственниками, которые живут далеко”, - говорит она, а неподалеку играют ее младшие кузины, ничуть не смущаясь стоящего неподалеку гроба.

Барталомеус Бунга держит тело своей матери Кристины Бэнни, умершей в 2011 году. На переднем плане ее внук Джерри Путра Бунга показывает большие пальцы. Похороны собирают семьи вместе, несмотря на то, что половина родственников живет далеко. National Geographic

Сотни мужчин, женщин и детей гуляют или разговаривают в тени родовых домов - тонконанов, которые можно увидеть везде, где живут тораджи. Эти построенные на сваях здания с большой изогнутой крышей похожи на огромные красные лодки в море пальм, кофейных деревьев и бугенвиллей.

Между тонконанами копошатся привязанные к бамбуковым палкам свиньи - скоро их зарежут на обед. Женщины в облегающих черно-белых платьях торгуют сигаретами. В передвижном ларьке продают воздушные шары. И повсюду лоснящиеся, жирные азиатские буйволы - они лежат под деревьями, стоят возле дорог или ходят по кругу под наблюдением молодого человека, который обращается с ними с такой заботой, будто они его домашние питомцы. Распорядитель похорон с помоста обращается к одному из этих великолепных животных с огромными, изящно загнутыми кверху рогами, расстояние между которыми составляет почти два метра. “Сегодня ты самый важный буйвол, - говорит он. - Ты отправишься в загробный мир с этим человеком и сделаешь его богатым”.

Размах похорон тораджи оценивается в буйволах, которые служат здесь своего рода валютой. В расчет берется их количество, здоровье и внешний вид. Похороны для тораджи очень важны в плане иерархии - они укрепляют статус семьи умершего, людей, которые присутствовали или отсутствовали на церемонии. Сегодня один из последних дней угощений, приемов, встреч, молитв, развлечений и ритуалов, продолжавшихся больше недели и постепенно отделявших мертвого от мира живых. Тело перемещают из дома в тонконан, затем в расположенный неподалеку амбар для риса и, наконец, в погребальную башню, возвышающуюся над местом проведения похорон.

Похороны объединяют тораджи - как семьи, так и целые деревни. Люди копят деньги на похороны, стремясь превзойти друг друга в подарках, что приводит к расточительству и сложной системе долговых обязательств. Твой кузен подарил буйвола? Ты должен подарить быка покрупнее. Тебе подарили дорогой подарок, но ты не можешь ответить тем же? Тогда эта обязанность ложится на твоих детей. Если и они не справятся, она перейдет к внукам. Об этой, не самой приятной стороне похорон, нельзя не вспомнить, слушая выкрики распорядителя, считающего подарки. “Кто подарил эту свинью? А этого буйвола?” - слышится из громкоговорителя. А под жестяным навесом представители власти оценивают размер и внешний вид подаренных животных, чтобы обложить их налогами. По окончании церемонии семье покойного вручат тщательно составленный список полученных подарков, чтобы потом она могла ответить дарителям тем же, когда кто-то из их близких скончается.

Тораджи выращивают буйволов, чтобы принести их в жертву. А до той поры мальчики (а иногда и девочки) заботятся о них с любовью и гордостью, как если бы они были породистыми жеребцами или дорогими машинами. На похоронах животным перерезают ножом яремную ве National Geographic

Для тораджи похороны - веселое событие. Это словно свадьба, бармицва, воссоединение семьи и поминки вместе взятые. Богатые похороны - это возможность пообщаться, выпить и поесть от души, развлечься и даже познакомиться с новым работодателем или присмотреть себе хорошую пару. Здесь также устраивают бои буйволов. (“Никаких ставок!, - предупреждает распорядитель. - Это праздник христианской семьи, и здесь рядом полиция! Никаких ставок!”) Когда наступает время нести гроб к погребальной башне, по меньшей мере пятьдесят молодых людей берутся за бамбуковые палки и с песнями обходят место церемонии. Гроб начинают качать вверх и вниз, когда начинают воспевать интимную жизнь усопшего: размер некоторых частей его тела и сексуальное мастерство. Затем носильщики окатывают друг друга и гостей водой из пластиковых стаканов.

“У тебя может быть уважительная причина не прийти на свадьбу, но быть на похоронах ты обязан”, - говорит 52-летний Дэниэл Рантетаса, сидящий в секции ВИП на похоронах Ласси Алло Туды, дедушки Динды. Дэниэл подсчитал, что за всю свою жизнь он побывал на более чем трехстах похоронах. Он говорит, что на таких похоронах, как эти, в жертву приносят минимум 24 буйвола, а на некоторых - больше сотни. Одно животное стоит в среднем 20 миллионов рупий (1425 долларов), хотя цена за особо ценных, пятнистых буйволов может быть намного выше. На богатых похоронах расходы на одних только буйволов могут достигать 400 тысяч долларов, которые покрываются за счет подарков гостей и денег, высылаемых родственниками, живущими за границей. Еда и напитки для сотен гостей и временное жилье для приехавших издалека также стоит немало. Люди находят деньги на похороны, даже если у них нет средств заплатить за образование. “Моя бабушка сказала, что у нас слишком мало сбережений, чтобы платить за обучение в колледже. А через пару недель она потратила несколько тысяч на свиней для похорон нашего родственника. Я стала жертвой традиций”, - поделилась со мной одна женщина. Как часто говорят тораджи, мы живем, чтобы умереть.

Читать еще

Тем не менее, некоторые туристы, приезжающие посмотреть на экзотичные пышные похороны тораджи, замечают, что связь между людьми, отсутствие у них страха перед смертью и веселье меняют их взгляд на собственную культуру. “Мы, европейцы не думаем о конце своей жизни. А здесь готовятся к нему годами”, - говорит Антонио Мучет, IT-специалист из Мадрида.

Церемония похорон в Тана Тораджа относится к категории rambusolo – печальных церемоний (в дословном переводе «нисходящий дым»). Согласно религии тораджей Aluk Todolo, в основе которой лежит культ предков, церемония обязательна.

Процедура церемонии одинакова вне зависимости от касты, к которой принадлежал умерший. Похороны проводятся в несколько этапов: сначала гроб с телом проносят по деревне, затем приходят проститься многочисленные родственники, позже приносят в жертву животных – тораджи верят, что их души переместятся вместе с душой покойного в рай, и, наконец, тело хоронят. Для проведения церемонии тело обязательно. Если тело не найдено, человек умершим не считается. Тело не кремируют, хоронят либо в house-grave – аналог нашего склепа, либо в каменной могиле.
Церемония похорон преподносится туристам как основная достопримечательность, нечто особенное, непонятное, сверхъестественное, требующее обязательного посещения. Действительно, попав на церемонию, многие не понимают, что происходит. Толпы людей в черном, визг животных, мужчины с мачете и туши убитых буйволов в крови. Гиды нараспев произносят заученные фразы «сейчас в жертву принесут самого дорогого буйвола, встаньте левее, будет лучше видно». Туристы вздрагивают и наспех фотографируются на фоне «чего-там-пострашнее». По окончанию все загружаются в автобус и едут в отель ужинать. Чтобы получить информацию, нужно не только попасть на «правильные» похороны – человека из железной или золотой касты, но и найти гида, который сможет на хорошем английском языке объяснить, что когда происходит.

Я приехала в Рантепао, центр Тана Тораджи, к вечеру первого дня похорон Ala’ Baan-а, 87 лет, полицейского, человека из железной касты. Церемония проходиа в деревне Kanuruan, заняла четыре дня, гостей было человек пятьсот, в жертву принесли 24 буйвола – именно столько нужно, чтобы получить разрешение на деревянную статую покойного – tau tau.
Тело не хоронили шесть месяцев – ровно столько понадобилось семье, чтобы собрать средства на организацию похорон. Раньше процедура проводилась в два этапа. Через 1-2 месяца после смерти небольшая церемония dialuk pia, через год, когда соберут достаточно денег, rante - похороны на поле для захоронения знатных людей. Срок может достигать трех лет, но только для знатных. Человека из низшей, деревянной касты хоронят за неделю.
С момента физической смерти человека не считают умершим, а всего лишь больным. Ему приносят еду, мужчинам сигареты, женщинам бетель. Чтобы тело хранилось долго, делают инъекции формалина. Хранят тело в южной комнате традиционного дома тораджей tongkonan. Для размещения родственников и друзей, пришедших отдать дань умершему, строят временные дома.
В первый день похорон тело выносят из дома и проносят по деревне, чтобы жители могли проститься с покойным. Эта процедура называется ma’palao или ma’pasonglo. В этот день приносят в жертву одного буйвола. Затем гроб с телом перемещают в специальное здание la’kian – в нем два этажа, наверху место для гроба и родственников, внизу стоят столы для распорядителей, которые руководят процессом.

Во второй день приходят все желающие проститься с покойным. Собираются группами у входа в деревню, с собой приносят подарки – рис, бетель, болок – водку, свиней и, конечно, буйволов. Подарки именные, и за них позже придется отблагодарить. Если на похороны в твою семью другая семья принесла поросенка, то поросенком. Если буйвола, то буйволом. Гид шутил, что на похороны в его семье столько всего принесли, что ему остается только надеяться, что в этом году в семьях друзей никто не умрет. Подарки приносят и близкие родственники. Кто что сможет. Одна из дочерей покойного – известная певица – привезла пять буйволов. Но если человек не может себе позволить буйвола, никто его не упрекнет. Раньше наследство делили в зависимости от принесенного. А сейчас по справедливости, кому оно нужнее, т.к. для тораджей появились другие возможности зарабатывать деньги. Позже семья соберется и будет решать, что делать с дарами. Скольких буйволов принесут в жертву, скольких продадут, чтобы покрыть расходы на похороны, скольких оставят.




Самого дорогого буйвола привязывают у simbuang – ствол дерева, вкопанный в землю. После окончания похорон на это место могут установить мегалит.


Еще одного буйвола приносят в жертву, объявляя день посещений открытым.




Гостей ведет to ma’doloanni – менеджер распорядитель, одетый в отличие от всех, не в черное, а в красно-желтые полосатые штаны и рубаху и белую шаль. В одной руке у него копье, в другой щит. Он прыгает с ноги на ногу и выкрикивает что-то похожее на «йо-хо-хо» - благодарит гостей за то, что пришли на похороны. Гости – в колонне по двое или друг за другом, сначала самые старшие - следуют за ним в langtang pa’pangnganan – дом для приема, рассаживаются там и ждут угощения. В дверях langtang pa’pangnganan-а их встречают внучки покойного в традиционной для похорон одежде из бисера.








Угощение – скорее подношение – состоит из двух частей. Сначала члены семьи покойного и волонтеры-помощники приносят сигареты и бетель, причем важно, чтобы сигареты и бетель из золотой чаши piring pangngan получили самые старшие из гостей в группе. Мужчина дает сигареты мужчине, женщина дает бетель женщине. Затем женщины-помощницы приносят воду в pengkokoan - стаканах, украшенных бисером, чтобы прополоскать рот после бетеля (тоже для самых старших), а также печенье, чай, кофе. Параллельно мужчины-танцоры pa’badong в одинаковых футболках, на которых написано «соболезнуем семье покойного», танцуют традиционный танец ma’badong и нараспев повторяют биографию умершего. Танцевать могут и мужчины, и женщины, но на этих похоронах танцевали мужчины, т.к. гостей было много и все женщины помогали на кухне.










И так целый день. Одна группа гостей, вторая, третья. Последними в langtang pa’pangnganan приходят женщины, которые работали на кухне, а бетель и еду им приносили мужчины, переодевшиеся в женскую одежду. Это не традиция, скорее шутка. Последний танец танцуют члены семьи покойного, выражают печаль, что они в последний раз вместе, что через несколько дней они его больше не увидят. Семья надеется, что в раю покойный станет полубогом и вернется, чтобы помогать им в ежедневных делах.
Мясо принесенного в жертву буйвола, а также мясо принесенных в жертву свиней готовят на обед. Мясо мелко режут, набивают им стволы бамбука и готовят на костре. Блюдо называется pa’piong. К нему предлагают тушеную фасоль, овощи, рис, печенье. После обеда устраивают развлечение – битву буйволов. Плакать и печалиться в этот день некогда.

Третий день – день жертвоприношения буйволов и день посещения похорон христианским священником – официально все тораджи христиане разной направленности. Есть католики, есть протестанты, есть адвентисты. Протестанского священника пришлось подождать, по поводу чего многие шутили, что, мол, важная персона. Приехала женщина, спела гимн, прочитала молитву, собрала деньги на содержание церкви и уехала. Молилась она и за тех, кому придется хоронить покойного в четвертый день, чтобы они стали сильными и смогли донести гроб, находящийся в небольшом традиционном доме на носилках, до места похорон. Вес конструкции около полутоны.

Протестантская церковь не запрещает жертвоприношения. Главное, чтобы это не было финансово сложно для семьи. Есть в Рантепао церковь Pentakosta, она учит не делать жертвоприношения, но популярностью церковь не пользуется. Культура умрет, да и туристов не будет, сказал гид.
После отъезда священника на место жертвоприношения привели десять буйволов. Помимо веры в то, что их души отправятся с покойным в рай, в жертвоприношении есть и прагматический момент. Мясо буйволов и мясо свиней раздают всем людям, помогавшим организовать похороны, т.к. помогали они бесплатно. Стоимость одной свиньи от 100 до 400 долларов, стоимость буйвола от 1200 и выше, буйволы редкой породы могут стоить полмиллиона. Кур на церемонии похорон в жертву не приносят, а на счастливых церемониях rambutuka («восходящий дым») – свадьба, новый дом – обязательно. Есть куриное мясо во время хранения тела и похорон можно, но нужно покупать на стороне.









На четвертый день родственники переносят гроб с телом в house grave. На языке тораджей есть два обозначения: разговорное panane и церемониальное banua tangmerambu – «дом без дыма». Во время переноса тела родственники могут толкать друг друга, чтобы показать, кто сильнее, чтобы показать свою любовь и заботу о покойном. Они как бы спорят, где его похоронить, в house grave семьи мужа или жены, хотя все давно уже решено.
Забота о покойном не прекращается и после захоронения. Несмотря на христианство, люди верят в старые традиции. На могилу приносят еду, подарки. Если забыли положить что-то в гроб, могут увидеть во сне, что умерший это просит. Тогда в середине августа, после сбора урожая можно получить разрешение у tomina - жреца традиционной религии, чтобы открыть гроб, переодеть покойного в новую одежду и принести ему требуемое. Чтобы это сделать, нужно принести в жертву еще буйвола или две-три свиньи.



25-27 июля будут похороны человека из золотой касты. Если кто-то решит поехать, телефон Джони и гостиницы в Рантепао +62 81 342 141 169.

На юге третьего по величине острова Индонезии, Сулавеси, лежит «Тана Тораджа», или «земля тораджей». Это одно из интереснейших и красивейших мест в стране. Тораджей всего около 300 тысяч. Занимаются они главным образом рисоводством, а знамениты тем, что строят удивительные дома, напоминающими лодки. Административный центр Тана Тораджа - Макале, маленький и очень тихий городок. В центре - искусственное озеро. На берегу установлена довольно странная скульптурная композиция: состоящая из одних мужчин похоронная процессия.

Центральный храм города - протестантский. Внутри все очень аскетично - скамейки для прихожан, трибуна проповедника. Главная достопримечательность Рантепао не центральный собор и не памятник на площади, а пещеры, в которых хоронят умерших. Тораджи верят, что чем выше могила покойного, тем он ближе к небесам. Попробуем до этих могил добраться. Городское кладбища - это скала. На высоте приблизительно 30 метров она вся испещрена где искусственными, а где природными гротами. В них покоятся останки умерших. Рядом в скале выдалбливается довольно глубокая ниша, в которую помещают вырезанные из дерева в натуральную величину человеческие фигуры. Эти статуи изображают тех людей, которые здесь захоронены. Статуи одеты в платья. Когда одежда истлевает, ее меняют на новую. При чем сопровождается это особой церемонией.

Выдолбить грот - тяжелая работа. Она занимает несколько лет и стоит дорого. Поэтому бедные семьи, которым не по карману устроить склеп в скале, хоронят родственников в естественных пещерах. Чтобы проникнуть в усыпальницу, надо преодолеть довольно длинный коридор. Перед входом в нее принято оставлять небольшие денежные подношения. Склеп заполнен деревянными гробами. Самое последнее захоронение сделано всего месяц назад. Похоронный обряд, пожалуй, самое интересное, что можно увидеть на южном Сулавеси. Он здесь важнейшее событие в жизни общины, важнее даже свадьбы.

В Кесу я попал как раз в разгар подготовки к похоронам местного старосты. Деревня эта для Тана Тораджа вполне типичная. Длинная улица, по одной ее стороне фасадами на север стоят дома, по другой - амбары для риса. Крыши у тех и у тех одинаковые. Жилой дом тораджей называется «тонгонан». Возводят это удивительное сооружение без единого гвоздя. Фасад отделан резными досками, на которые нанесен орнамент, и украшен головой буйвола. Причудливой формы кровлю делают, как правило, из бамбуковых дощечек. Их укладывают так, чтобы верхняя находила на нижнюю, как черепица.

В приготовлениях к похоронной церемонии участвуют все - и богатые, и бедные. Тем более, что усопший был старостой. Люди, как муравьи, таскают доски, бамбуковые жерди, пальмовые листья. Ведь скоро в Кесу прибудут несколько сот человек из других деревень. Для гостей строят нечто вроде крытых веранд. С них удобно наблюдать за церемонией. Здесь же гостей угощают мясом жертвенных животных. Похороны у тораджей - самый большой праздник. Именно праздник, потому что люди эти верят, что после смерти попадут в рай - ада у них просто нет. Чем роскошней похороны, тем ближе душа покойного к создателю, имя которому Пуанг Матуа. Животных забивают, чтобы принести их в дар богам, которых у тораджей множество. Главный - Пуанг Матуа. Он получает отборных быков. А эти куры предназначены для мелких богов, «девата». Христианство у местных жителей своеобразное: они и в церковь ходят, и своих богов не забывают. Я присоединился к строителям и внес свою скромную лепту в подготовку похорон. Потаскал доски, но малевать нехитрые узоры оказалось много приятней. Цвета, которыми тораджи расписывают гостевые веранды, имеют свою символику. Красный - это кровь и жизнь, белый - чистота, желтый - власть Бога, черный - смерть.

Гостевые веранды строят вокруг «ранте», небольшого участка земли, на котором установлены тесаные камни. Каждый посвящен основателю рода, которых в деревне несколько. Возле камней предков, и забивают жертвенных буйволов. Эти холеные красивые животные в поле не работают. Вместо них трудятся средства малой механизации. Буйволов выращивают только для принесения в жертву. Рога не выбрасывают, их прикрепляют к шесту, который устанавливают перед домом. Рога буйвола символизируют у тораджей отвагу. Их как бы нанизывают друг на друга. Они показывают, сколько животных хозяин дома забил для похоронных церемоний. Этот, например, принес в жертву более 2 дюжин. Чем больше рогов, тем хозяин богаче.

Господин Тин-Тин Сарунало, сын умершего старосты деревни, следит за подготовкой похорон. Он нам рассказал:

Отец мой дожил до 82 лет. Он был хорошим человеком, мудрым, всем помогал. Умер год назад. Все это время наша семья собрала средства на похороны. Мы принесем в жертву 40 буйволов и 80 свиней. Они понадобятся отцу на том свете. Пока церемония не проведена, душа покойного останется перед воротами рая. Она даже может вернуться на землю, чтобы вредить живым.

Господин Тин-Тин пригласил меня в свой «тонгонан». Кухня с очагом устроена на улице за домом. В жилые помещения ведет узкая лесенка. Наверху также имеется нечто вроде очага. В нем ночью курятся благовония, отпугивающие комаров. Комнат в доме две. Мебели нет. Спят здесь на полу, застеленном циновками. Стены украшают кинжалы. На потолке - «кандаур», плетеный плафон с длинной бахромой от сглаза. Открытый гроб с покойным стоит прямо в комнате. Тело его забальзамировано. Семья Тин-Тина живет с мертвецом под одной крышей уже год и никого это не беспокоит. Тин-Тин познакомил меня со своим братом Лаюком. И тот рассказал, как все будет происходить на похоронах:

Когда резчик закончит деревянную фигуру отца, тело переложат в другой гроб. После этого и гроб и фигуру выставят на специальном помосте. Там они будут находиться 12 дней. Ровно столько душа покойного остается в деревянном его изображении. Все это время продолжается праздник. Люди едят мясо жертвенных животных и веселятся. Новый гроб для отца Лаюка делают в местной мастерской. Здесь же сооружают макет традиционного дома тораджей, который поставят поверх гроба, и носилки для всей этой конструкции. В конце праздника гроб обнесут вокруг деревни и установят в семейном склепе.

Деревянное изображение «тау-тау», в которую должна на время переселиться душа покойного, режут из желтой древесины дерева уатсада. Руки делают съемными, чтобы легче было скульптуру облачать в одежду. Над образом усопшего мастер трудился месяц. Работал по фотографии. На ней староста еще молод. Хотя скульптура еще не совсем закончена, видно, что определенного сходства резчику удалось добиться. Скульптура обходится заказчику в 4 млн. рупий. Это примерно пятьсот долларов. Поэтому настоящую «тау-тау» могут позволить себе лишь очень состоятельные семьи. Обычные же обходятся без портретного сходства, лишь бы пол усопшего можно было определить.

Собственный склеп, да еще если он бетонный, - это тоже признак богатства. Форма его может быть любой, но вот крыша у всех традиционная, как у «тонгонана». Такие мавзолеи тораджи называют «бануа тангмерамбу», «дом без кухни». У склепа делают подношения предкам: это может быть еда, монеты, даже сигареты. Но основная масса деревенских жителей и в"" этой деревне хоронят мертвецов в уже знакомых нам пещерах и гротах, рядом с которыми в нишах устанавливают «тау-тау».

Наверх, к пещерам, ведет тропа. По пути то и дело попадаются «висячие могилы». Это вмурованные в скалу балки, на которых установлены гробы. Теперь так почти не хоронят. Со временем дерево разрушается и гробы падают. Останки приходится складывать в уцелевшие захоронения. Так что кости предков жителей деревни Кесу давно перемешались.

Вот, наконец, и пещера. Она мало чем отличается от той, что я видел в городе Рантепао. Эта, правда, менее глубокая, да и гробов тут поменьше. Рядом с некоторыми стоят кресты, как напоминание о том, что покоятся здесь все же христиане.

Большинство тораджей считают себя христианами. Но согласитесь, на христианские обычаи совсем не похоже. Больше всего меня удивили не покойники в доме и даже не жертвоприношения, а то, что тораджи не верят в ад. А если нет ада, то значит, им все позволено.

На индонезийском острове Сулавеси, среди живописных гор живёт народ, называющий себя тораджи и практикующий анимизм. Эти люди верят, что всё на свете обладает душой – не только животные и растения, но даже неодушевлённые предметы и явления природы. С этой верой связаны и похоронные ритуалы тораджи – одни из самых необычных и причудливых на нашей планете.

Младенцев, умерших до того, как прорежутся зубки, хоронят в стволах деревьев, а мумии умерших десятилетия назад выставляют напоказ.

Похороны для тораджи – крайне важное социальное событие, повод для родственников собраться вместе, для жителей деревни – укрепить или возобновить добрососедские отношения. Проводятся эти обряды в строгом соответствии с традициями и верованиями предков. И продолжаются такие похороны довольно долго.

Когда умирает представитель народа тораджи, семья усопшего проводит несколько многодневных погребальных церемоний, но начинаются они не сразу. Дело в том, что обычная семья, как правило, не может быстро собрать необходимые для похорон средства.

Приходится откладывать их на недели, месяцы, а то и на годы – пока достаточную сумму не удастся накопить. Всё это время покойный лежит забальзамированный в специально выделенном помещении под одной крышей с живыми членами своей семьи. Пока все церемонии не будут проведены по всем правилам, человек считается не мёртвым, а просто больным.

Как только нужная сумма собрана, начинаются церемонии. Первым делом полагается заколоть буйволов и свиней под ритуальные танцы. Чем могущественнее был покойный, тем больше скота забивают в его честь – иногда счёт идёт на десятки и сотни.

Могилы выдалбливают в скалистых горах и украшают деревянными изображениями усопших

После этого дело доходит непосредственно до погребения, но народ торажди очень редко хоронит своих мёртвых в земле. Чаще всего тела кладут в выдолбленных в горах нишах, либо подвешивают деревянные гробы в скалах.

Выдолбленные в горах могилы стоят очень дорого, на их изготовление уходит несколько месяцев. Подвешиваемые гробы обычно богато украшаются, но со временем дерево начинает гнить и кости падают вниз.

Для погребения младенцев, умерших до появления зубов. у тораджи существует особая традиция. Их тела заворачивают в ткань и помещают в отверстия, проделанные в стволах живых растущих деревьев, которые затем прикрывают дверцами из волокон пальмы и запечатывают.

Через некоторое время дерево начинает затягивать «рану», вбирая в себя маленькое тельце. В одном дереве таких могил может быть не один десяток.

После того, как усопший похоронен, начинается застолье. Затем все расходятся по домам. Но похоронные ритуалы на этом не завершены. Каждый год, в августе, проходит ритуал под названием «манене». Тела умерших извлекают, моют и переодевают в новые одежды. После этого мумии «шествуют» по всей деревне, как зомби..

На индонезийском острове Сулавеси , среди живописных гор живёт народ, называющий себя тораджи и практикующий анимизм . Эти люди верят, что всё на свете обладает душой - не только животные и растения, но даже неодушевлённые предметы и явления природы. С этой верой связаны и похоронные ритуалы тораджи - одни из самых необычных и причудливых на нашей планете.

Младенцев, умерших до того, как прорежутся зубки, хоронят в стволах деревьев, а мумии умерших десятилетия назад выставляют напоказ.

Похороны для тораджи - крайне важное социальное событие, повод для родственников собраться вместе, для жителей деревни - укрепить или возобновить добрососедские отношения. Проводятся эти обряды в строгом соответствии с традициями и верованиями предков. И продолжаются такие похороны довольно долго.

Когда умирает представитель народа тораджи, семья усопшего проводит несколько многодневных погребальных церемоний, но начинаются они не сразу. Дело в том, что обычная семья, как правило, не может быстро собрать необходимые для похорон средства.

Приходится откладывать их на недели, месяцы, а то и на годы - пока достаточную сумму не удастся накопить. Всё это время покойный лежит забальзамированный в специально выделенном помещении под одной крышей с живыми членами своей семьи. Пока все церемонии не будут проведены по всем правилам, человек считается не мёртвым, а просто больным.

Как только нужная сумма собрана, начинаются церемонии. Первым делом полагается заколоть буйволов и свиней под ритуальные танцы. Чем могущественнее был покойный, тем больше скота забивают в его честь - иногда счёт идёт на десятки и сотни.

Могилы выдалбливают в скалистых горах и украшают деревянными изображениями усопших

После этого дело доходит непосредственно до погребения, но народ торажди очень редко хоронит своих мёртвых в земле. Чаще всего тела кладут в выдолбленных в горах нишах, либо подвешивают деревянные гробы в скалах.

Выдолбленные в горах могилы стоят очень дорого, на их изготовление уходит несколько месяцев. Подвешиваемые гробы обычно богато украшаются, но со временем дерево начинает гнить и кости падают вниз.

Для погребения младенцев, умерших до появления зубов. у тораджи существует особая традиция. Их тела заворачивают в ткань и помещают в отверстия, проделанные в стволах живых растущих деревьев, которые затем прикрывают дверцами из волокон пальмы и запечатывают.

Через некоторое время дерево начинает затягивать «рану», вбирая в себя маленькое тельце. В одном дереве таких могил может быть не один десяток.

После того, как усопший похоронен, начинается застолье. Затем все расходятся по домам. Но похоронные ритуалы на этом не завершены. Каждый год, в августе, проходит ритуал под названием «манене». Тела умерших извлекают, моют и переодевают в новые одежды. После этого мумии «шествуют» по всей деревне, как зомби..

Странные погребальные ритуалы тораджи ежегодно привлекают на остров множество туристов и специалистов-антропологов. С 1984 года Тана Тораджа является вторым по популярности местом в Индонезии после Бали.