Публикации раздела Музеи

Кузьма Петров-Водкин. Как сын сапожника художником стал

И коны - как первые живописные впечатления. Посмертная эпитафия - в качестве одной из первых картин. Кузьма Петров-Водкин вполне мог продолжить семейное дело - выбрать сапожное мастерство или, как и намеревался, работать на железной дороге. Но стал художником - известным на весь мир .

«Только на Волге, только в Хлыновске бывают такие весны»…

Кузьма Петров-Водкин. Портрет Анны Ахматовой. 1922. ГРМ

Кузьма Петров-Водкин. Автопортрет. 1926-1927. ГРМ

Кузьма Петров-Водкин. Портрет А.П. Петровой-Водкиной. 1909. ГРМ

Иконописцы-староверы, сосед-караульщик и живописец-вывесочник стали, сами того не зная, первыми учителями для Кузьмы . В Хвалынске, где мальчик родился в семье сапожника, о живописи можно было лишь мечтать - глядя на зелень садов, лесистые холмы, высокий берег Волги. Рос Кузьма в природной красоте и любви, опекаемый родителями и бабушками.

«Вот, очевидно, в это короткое время получил я запасы образов, запасы семян моей родины, от напевов, шепотов, сказов, с утра до постели баюкавших меня, научивших биться детское сердце в унисон с людьми»…

Из книги Петрова-Водкина «Моя повесть»

С детства мальчик красками выражал свои эмоции. От восхищения красотой родной природы до трагических жизненных впечатлений. Как-то не рассчитал силы, плавая в Волге. Чудом остался жив, на помощь пришел сосед Илья Захаров. Спас Захаров многих, но ценой собственной жизни. Кузьма изобразил на железном листе качающуюся на волнах лодку, тонущих людей и надписи «Погибший за других», «Вечная тебе память». Это была одна из первых работ красками Петрова-Водкина. Втайне прибил картину будущий художник к кресту Захарова на староверческом кладбище.

Окончив четырехклассное городское училище, Кузьма о живописи всерьез не думал - отправился в Самару поступать в железнодорожный техникум. Лишь не сдав экзамен, пошел работать вывесочником и учиться в классы рисования Федора Бурова. Без особой творческой пользы: «Мы ни разу не пытались подойти к натуре, благодаря чему не получали настоящей ценности знаний» .

За впечатлениями: от Петербурга до Африки

Кузьма Петров-Водкин. Африканский мальчик. 1907. Частная коллекция

Кузьма Петров-Водкин. Семья кочевника. 1907. Чувашский государственный художественный музей

Кузьма Петров-Водкин. Кафе. 1907. ГРМ

Кардинально изменил жизнь Петрова-Водкина приезд в Хвалынск петербургского архитектора Роберта Фридриха Мельцера. Увидев работы юноши, тот обещал помочь с учебой в Петербурге. В 1895 году Кузьма выдержал экзамен в Центральное училище технического рисования барона Штиглица и учился на деньги хвалынских купцов. Одна из первых работ художника Петрова-Водкина - образ Богоматери с младенцем на стене церковной аспиды в Александровском парке Петербурга.

Спустя два года Кузьма поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где преподавал Валентин Серов . По принятой тогда моде, молодой художник отправился завершать образование за границу. Побывал в Греции, Италии, Франции и даже Северной Африке - где совершенствовал технику рисунка и набирался впечатлений. Поднимался к жерлу Везувия, спасался в Сахаре от бедуинов. Написал «Семью кочевников», портрет «Африканского мальчика», «Кафе» - множество этюдов и картин. Вернулся в Россию с супругой Марой.

«Друг мой, жена моя , - писал Петров-Водкин из-за границы - ты должна знать, какую большую обузу ты взяла на себя, полюбив своего Кузю. Мы будем деятельны и энергичны, будем работать для человечества» .

Мир искусства

Кузьма Петров-Водкин. Мать. 1913. ГТГ

Кузьма Петров-Водкин. Сон. 1910. ГРМ

Кузьма Петров-Водкин. Купание красного коня. 1912. ГТГ

Первая персональная выставка художника прошла в 1909 году. Спустя два года - Петров-Водкин стал членом объединения «Мир искусства». Широкую и несколько скандальную славу художнику принесла картина «Сон». Реалист Илья Репин выступил с разгромной статьей, один из предводителей «Мира искусства» Александр Бенуа встал на защиту, считая картину шедевром.

«Купание красного коня» - главная работа Петрова-Водкина тех лет. Знаменитым стал второй вариант картины. Первый эскиз известен по черно-белой фотографии. Близкий в деталях, далекий в образах. Работая над полотном, художник находился под впечатлением от новгородских икон. Конь у Петрова-Водкина «запылал», как у Георгия Победоносца на творениях древнерусских мастеров.

Впервые «Купание красного коня» представили в 1912 году на выставке «Мир искусства», полотно имело ошеломляющий успех. «Да, этот художник талантлив !» - произнес, стоя перед картиной, Илья Репин. Спустя два года в Швеции прошла «Балтийская выставка», где Петров-Водкин получил за картину медаль и грамоту. Однако из-за военных событий полотно осталась в Швеции, вплоть до 1950 года.

«Искренний попутчик революции»

Кузьма Петров-Водкин. 1918 год в Петрограде (Петроградская мадонна). 1920. ГТГ

Кузьма Петров-Водкин. Селедка. 1918. ГРМ

Кузьма Петров-Водкин. Смерть комиссара. 1928. ГРМ

После революции художник много преподавал, в том числе по собственной живописной системе. Писал портреты, обращался к натюрмортам. «Натюрморт - это скрипичные этюды, которые я должен делать раньше, чем приступлю к концерту» . К примеру, «Селедка»: сама рыба, кусок черного хлеба и пара картошин - роскошь в голодном городе.
Набор продуктов нехитрый, но для революционного времени практически пир.

«1918 год в Петрограде», картина, почти сразу ставшая известной как «Петроградская Мадонна». Одна из самых трогательных работ художника. Над суетой и толпами - лик, словно эхо старых образов иконной Богоматери. Молодая работница с младенцем на руках. Ни взгляда назад: само спокойствие и сосредоточенность. Как символ материнства и надежды - полной смирения, в атмосфере тревоги и волнений.

Десять лет спустя, к юбилею Красной армии, Петров-Водкин написал «Смерть комиссара». Суровый пейзаж, хаотичное движение солдат вперед и бледное лицо, устремленное вдаль, словно последний молчаливый приказ - в бой. Позировал художнику поэт Сергей Спасский. Картина сдержанна и в то же время полна трагизма.

1928 год оказался непростым для самого художника. Туберкулез прогрессировал и врачи запретили писать маслом - не выдерживали легкие. Из Ленинграда художник переехал в Детское Село. Он оказался в центре настоящего литературного кружка: Алексей Толстой по соседству писал «Петра I», Вячеслав Шишков работал над «Угрюм-рекой», Константин Федин дописывал «Братьев». Не оставляя краски, Петров-Водкин взялся за перо: двадцать рассказов, двенадцать пьес, три повести. Одна из них, «Хлыновск», как попытка вернуться в детство и юность, пусть лишь на бумаге.

Кузьма Петров-Водкин - уникальный художник, творивший на стыке двух эпох, которого современники называли "древнерусским иконописцем, волею случая попавшим в будущее". Произведения живописца были не только отражением настоящего, но и пророчили грядущее, а еще вызывали яростное противостояние мнений и оценок - от восторженных похвал до презрительных насмешек.

1. История происхождения фамилии знаменитого художника

Петровыми", то "Водкиными". А в итоге два прозвища соединили в одну фамилию Петров-Водкин. И Кузьме Сергеевичу, отпечаток этой не слишком почетной фамилии, пришлось нести всю жизнь.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/petrov_vodkin0019.jpg" alt="Вася. (1916).

Следующая работа была нарисована по особому случаю. Как то Кузьма заплыл чуть не на средину Волги, а обратно - не хватило сил. Волей случая, тонущий Кузьма был спасен перевозчиком Ильей Захаровым, который через неделю сам утонул, спасая какого-то бедолагу. И тогда мальчик взял жестяную пластинку и нарисовал качающуюся на волнах лодку, головы тонущих людей, небо и зигзаги молнии, а в углу подписал: “Погибший за других! Вечная тебе память!”. Так Кузьма впервые проявил себя в искусстве живописи.

3. Неудавшийся иконописец

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/petrov_vodkin0001.jpg" alt="Портрет матери.

Мать художника была горничной в доме купцов Казарьиных, и однажды ей удалось показать рисунки своего одаренного сына архитектору Мельцеру, которые его очень заинтересовали. Вскоре архитектор увез Кузьму в Петербург, где тот начал обучаться в Центральном училище технического рисования. А за учебу и проживание оплачивали все те же Казарьины - по 25 рублей ежемесячно.

В 1897 году Петров-Водкин переехал в Москву и поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где преподавателем его был Валентин Серов.

5. Великий авантюрист: «Богатый хитер на деньги, а голь - на выдумки».

добраться из Москвы до Парижа на новом модном средстве передвижения - двухколесном велосипеде". Кузьма подбил своего приятеля Владимира Сорохтина на эту авантюру, и они отправились в дальнюю дорогу.

Путь от Москвы до Варшавы они с другом проехали за 12 дней - это по 100 верст в день. Стертые в кровь руки и ноги, сломанный велосипед не смогли остановить отважных парней. До Германии добирались, чередуясь между собой: то поездом, то велосипедом. А о Париже пришлось пока забыть.

В Мюнхене в знаменитой рисовальной школе Антона Ашбе училось много русских начинающих художников: Билибин, Грабарь, Кандинский. И Кузьме снова сопутствовала удача: новые друзья собрали для него немного денег, которых оказалось достаточно на пару месяцев занятий и на обратный билет в Россию.

6. Художник из глубинки России и парижанка Мара Йованович

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/219416087.jpg" alt=" Кузьма Сергеевич и Мария Фёдоровна. Париж. 1908 год." title=" Кузьма Сергеевич и Мария Фёдоровна. Париж. 1908 год." border="0" vspace="5">

Осенью 1906 года молодожены, расписавшись в мэрии, отпраздновали гражданскую свадьбу. Некоторое время жили в Париже, а до того как выехать в Россию Кузьма Сергеевич успел еще посетить и Северную Африку, о которой впоследствии рассказывал столько небылиц, что слушатели даже не верили в то, что он вообще там был.
А своей любимой Маре - Марии Федоровне он из далекой Африки писал трогательные строки: «Ты первая заполнила одиночество моей жизни. Я был для других как пророк, всегда сильный и радостный, для которого не существовало страдания, но сам я замерзал. Я нашел на Земле женщину. Наши сердца открыты друг для друга. Теперь мы перенесем все, что пошлет нам жизнь, так как нас двое и нам нечего страшиться на Земле ни за себя, ни за нашу любовь».

В тридцать семь лет Мария Федоровна родит дочь Леночку. И Кузьма Сергеевич сам вне себя от счастья заявит:« Я был наполовину человек, не испытав этого! Теперь мне есть для чего жить!»

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/petrov_vodkin0015.jpg" alt=" «Купание красного коня». (1912). Автор: К.С. Петров-Водкин. " title=" «Купание красного коня». (1912).

8. Дар пророчества

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/petrov_vodkin0008.jpg" alt="Автопортрет.

Когда же Кузьмы Сергеевича не стало, советская власть, неожиданно осознав, что истоки его творчества лежат в иконописи и французском символизме, заметно охладела к его художественному наследию.

Оказалось в Мальме (Швеция) и возвращено было в Россию лишь в конце 40-х годов. И благодаря старанию вдовы художника это знаменитое полотно было отреставрировано и передано в Третьяковскую галерею.

Автопортрет 1926-1927

Есть художники, занимающие в искусстве особое место. Их работы резко отличаются от произведений современников, но вместе с тем не являются чем-то чуждым общему процессу художественного развития, а, скорее, дополняют и обогащают его.

Именно такой своеобразной и крупной личностью был в русском и советском искусстве первой трети нашего века Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878 — 1939).

Черемуха в стакане 1932

Годы его художественного формирования проходили в условиях решительных перемен в русском и европейском искусстве. На фоне продолжающейся деятельности художников критического реализма появились новые направления, отражающие эстетические идеалы современного общества. В среде молодых художников начала века возобладало стремление к символической и ассоциативной образности , интерес к проблемам формы и специфики языка, к подражанию стилистике прошлых эпох.

Все эти далеко не однородные, но характерные художественные явления сказались на ранних произведениях Петрова-Водкина , созданных еще в годы пребывания его в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Речь идет о таких его работах, как «Эгитаф», «Каменный остров», «Прометей» (все 1904 года), а затем и о первых больших композициях — «Берег» (1908), «Сон» (1910).

Приехав в Париж в 1906 году после окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества, молодой художник первое время еще пытался сочетать литературную работу (закончил пьесу «Жертвенные») с занятиями рисунком, но вскоре задачи, которые он себе поставил в овладении классически строгим и выразительным рисунком, настолько увлекли его, что не оставалось ни времени, ни сил, чтобы продолжать писать повести и рассказы. Только через двадцать пять лет он снова обратится к литературе и напишет две свои замечательные книги — «Хлыновск» и «Пространство Эвклида».

Портрет жены художника 1906

Неожиданно почти полностью академическое направление работы было «поколеблено» придуманной самим художником в 1907 году трехмесячной поездкой в Африку. Он получил от знакомства с экзотическими странами массу неожиданных впечатлений, которые отразил в двухстах рисунках, акварелях и небольших этюдах маслом, колористически довольно скромных, но верных в передаче облика людей и среды, их окружающей. Эта поездка сыграла заметную роль в его творческой судьбе, ибо когда он приехал в конце 1908 года в Петербург, именно его этюды привлекли внимание известного критика и редактора организованного в 1909 году журнала «Аполлон» Сергея Маковского, который и выставил их вместе с парижскими работами в помещении редакции журнала.

Африканский мальчик 1907

Играющие мальчики 1911

В первые три года после возвращения в Россию Петров-Водкин ищет пути создания своего индивидуального стиля в живописи. Он все более ясно стал понимать свою способность к монументальному обобщению всех отдельных частей в создаваемых им произведениях. Недаром критики того времени пророчили ему успех именно в монументальной настенной живописи. Поэтому Петров-Водкин охотно берется за выполнение заказов по росписи новых церквей. В это же время он пишет картины «Юность» (1912) и «Играющие мальчики» (1911), целиком построенные на ритмическом движении фигур.

Юность 1912

И все же все эти работы еще не были вполне самостоятельными, напоминая то один, то другой образец символико-аллегорической живописи тех лет. Но в 1911-1912 годах произошла встреча Петрова-Водкина с искусством, которое не только произвело на него сильнейшее впечатление. Именно в это время он увидел в Москве в частных собраниях первые расчищенные иконы XIV-XV веков, произведшие на него огромное впечатление. Истинно монументальный высокий стиль этих произведений был творчески воспринят художником и помог ему найти путь к выражению в монументальной форме идей и чувств, волновавших многих людей того времени.

Купание красного коня 1912

Одновременное открытие красоты и величия древнерусской живописи и красоты родной земли оказалось решающим в новых творческих исканиях художника.

Первой картиной на этом пути стало его знаменитое «Купание красного коня» (1912). Вначале он задумал написать жанровую сценку купания коней на Волге при закате солнца, которую однажды увидел около Хвалынска. Встреча с древнерусскими иконами была для него озарением, заставившим изменить первоначальный замысел полотна и его композицию. Центром ее стал пылающий, огнеподобный конь, вызывающий в памяти образы Георгия Победоносца на многих древнерусских иконах. В картине он прозвучал как символ могучей воли, благородства и энергии. В образах картины многие зрители увидели предзнаменование грядущих перемен в жизни общества. Недаром устроители выставки «Мир искусства» сразу поняли ее значение и поместили как знамя над входом своей выставки 1912 года.

Мать 1911-1913

Вслед за «Купанием красного коня» появилась картина «Мать» , начатая еще в 1911 году и впервые показанная на выставке в 1913 году. Так же как и предыдущая работа, первоначально она была решена в бытовом плане, но после посещения первой большой выставки расчищенных икон, предоставленных частными собирателями в 1913 году, художник решительно перестроил и композицию и колорит картины. Прекрасный образ женщины, простой русской крестьянки, представлен как обобщенный образ материнской любви и человеческого счастья.

Девушки на Волге 1915

Еще более важной в творческом росте художника и в окончательном формировании его своеобразного индивидуального стиля стала картина «Девушки на Волге» (1915). Ее замысел возник, так же как в картинах «Купание красного коня» и «Мать» , из непосредственного наблюдения жизни волжан и на основе конкретных впечатлений, полученных во время длительных поездок в родной Хвалынск. При работе над картиной он вспомнил также итальянские фрески эпохи Возрождения , где часто изображались тонкие и изящные фигуры итальянок. Написанная в том же декоративно-монументальном плане, что и лучшие предшествующие работы, колористически построенная на гармонии трех звучных, почти открытых основных цветов спектра — красного, синего и желтого, — эта картина представляла идеальный тип русской женщины, покоряющей скромностью, чистотой души и изяществом натуры.

Утро. Купальщицы 1917

В условиях сложных противоречивых движений в художественной среде и социально-политической жизни общества в канун пролетарской революции Петров-Водкин проявил огромную волю и способность глубоко анализировать и состояние искусства вообще, и свой собственный творческий метод. Именно в эти годы Кузьма Сергеевич пришел в своей живописи к системе трехцветия. Он считал, что все колористическое богатство мира основано на трех главных цветах спектра — красном, синем, желтом, и композиции из этих цветов разной тональности позволяют создавать наиболее сильные и чистые гармонии.

В качестве примера можно привести две его картины: «Утро. Купальщицы» и «Полдень. Лето» (обе — 1917).

Полдень. Лето 1917

Поэтична и содержательна вторая картина — «Полдень. Лето» . На ней изображены огромные приволжские пространства, на которых раскинулись деревеньки, поля, сады, перелески. Мы обозреваем эти дали как бы с птичьего полета и обнаруживаем сцены из жизни крестьян; однако сцены не случайны, а значительны, и передают они жизнь людей в самые важные моменты их существования от рождения и до смерти. Важно в этой композиции, помимо колористического трехцветия, то, что содержание выражено при помощи такого художественного решения, которое передает ощущение земли как планеты с бесконечно уходящими вдаль волжскими просторами. Автор вполне оправданно и органично мог применить здесь свой метод изображения пространства на плоскости холста, названный им сферической перспективой.

Селедка 1918

Практическое применение и разработка метода уже приходятся на следующий период его творческой жизни.

Октябрьскую революцию К.С.Петров-Водкин принял, как и Александр Блок , одним из первых в художественной среде Петрограда и сразу включился в решение задач, вставших перед мастерами искусств после победы пролетариата. В частности, он взял на себя обязанности профессора живописи Высшего художественного училища, только что созданного после ликвидации Академии художеств летом 1918 года. Кузьма Сергеевич полностью включился в бурную, горячую борьбу передовых сил за создание нового общества, новой культуры и искусства. Одновременно художник выполнял плакаты, оформлял журналы, делал иллюстрации. В эти годы он выполнил серию натюрмортов, в которых отыскивал художественные средства, способные с наибольшей полнотой передавать суть вещей.

1918 год в Петрограде 1920

Символические элементы, столь важные в ранних картинах, не исчезли совсем, но приобрели живую связь с конкретными явлениями революционной действительности. Первым таким произведением стала картина «1918 год в Петрограде» (1920). Женщина с ребенком, стоящая на балконе дома, изображена на фоне улицы со взбудораженными группами людей. Сама мать, охраняющая своего ребенка, еще более раскрывает тревожное настроение сцены. Однако совершенно очевидный историко-бытовой характер картины автор сумел расширить, создав не просто образ матери-пролетарки , а образ матери — хранительницы судьбы и счастья детей, в духе традиционных изображений на ранних итальянских фресках или на древнерусских иконах. Недаром картина имеет и второе название — «Петроградская мадонна» .

После боя 1923

Еще более прямым откликом художника на реальные революционные события стала картина «После боя» (1923). Взволнованное чувство любви художника к героям революции проявилось в полотне «Смерть комиссара» (1928), написанном к десятилетию Красной Армии. В картине Петров-Водкин наиболее убедительно передал свое ощущение земли как планеты, построив композицию по принципу разработанной им «сферической перспективы» . Он считал, что наше восприятие пространства неизменно связано с тем, что мы находимся на шарообразной планете, и поэтому в произведениях искусства это должно найти вполне определенное отражение. В частности, художник в поисках средств передачи некоей планетарности прибегал к наклонному изображению фигур на картинной плоскости, считая, что все вертикали на земле в конечном счете должны находиться в наклонном положении друг к другу. Поэтому художник называл свою «сферическую перспективу» также и «наклонной». Хотя эту наклонность реально увидеть невозможно, но тем не менее Петров-Водкин настойчиво утверждал право художника прибегать к ней, поскольку она всегда усиливала динамику в композиционном построении холста.

Смерть комиссара 1928

Одновременно с большими композиционными произведениями в течение всех 20-х и 30-х годов Петров-Водкин работал над портретами. В основном это были образы советской женщины тех лет. Еще в 1922 году Петров-Водкин написал портрет Анны Ахматовой . В отличие от тех, кто обычно подчеркивал эффектный и красивый облик поэтессы, Кузьма Сергеевич оттенил в ее лице строгую сосредоточенность, серьезную работу мысли. Она как бы прислушивается к своей музе-вдохновительнице, зримый облик которой тоже изображен художником за головой поэтессы.

Портрет Анны Ахматовой 1922

После того как удалось притушить болезнь легких, Кузьма Сергеевич , начиная с 1934 года, снова принялся за работу, и в первую очередь за новые историко-революционные композиции, которые он считал главнейшими в своем творчестве. На этот раз он вспомнил тревожные дни 1919 года, время гражданской войны. Взяв за основу свой ранний рисунок 20-х годов, воскрешающий эти тревожные ночи, художник сделал еще несколько эскизов, пока, наконец, не нашел наиболее верное решение картины «1919 год. Тревога» (1934). Оно заключалось прежде всего в образно-колористическом звучании.

1919 год. Тревога 1934

Принцип сферической перспективы наиболее ярко проявился в композиции «Весна» (1935).

Последней большой картиной мастера стало полотно «Новоселье» (1937), выполненное по заказу выставкома выставки «Индустрия социализма» . Писал он его несколько лет и представил жюри выставки в 1938 году. Но жюри отказалось экспонировать полотно на выставке, и, получив договорную сумму, автор передал его в запасник Третьяковской галереи .

Новоселье 1937

В целом творчество Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина предстает перед нами как искусство большого масштаба, идущее от традиций древнерусской живописи, классического искусства, а также от традиций Александра Иванова , Венецианова и Врубеля . Он владел своеобразным, только ему присущим художественным языком, неожиданным и прекрасным. Он умел видеть дорогу к будущему искусству и открывал новые его дали.

Фантазия 1925

Кол-во 229 | Формат JPG | Разрешение 1000х800 | Размер 32 Mб

Автопортрет. 1897

Художник Кузьма Сергеевич Петров-Водкин родился 5 ноября 1878 года в бедной семье в приволжском городке Хвалынске Саратовской губернии. Он был первенцем в семье сапожника Сергея Федоровича Водкина и его жены Анны Пантелеевны, урожденной Петровой. Дед будущего живописца, сапожник Петр, был легендарной личностью, известным на весь Хвалынск пьяницей, прозванным Водкиным (детей Петра нарекали то Петровыми, то Водкиными, так образоваласьдвойная фамилия). Однажды Петр Водкин, в пьяном виде, взял кроильный нож да и зарезал собственную жену, и сам вскоре скончался в страшных муках. Его сын, отец живописца Сергей Петров-Водкин был не глуп и запомнил урок навсегда. Он сделался единственным сапожником на весь Хвалынск, в рот не бравшим водки.
Детство Кузьмы во многих отношениях было счастливым. Хотя семья жила трудно и бедно, он был опекаем бабушками, тетями, дядьями и другими добрыми людьми. К живописи Кузьму влекло с детства. В четырехклассном приходском училище он наблюдал создание икон у знакомых иконописцев. И сам делал первые самостоятельные пробы - писал иконы и пейзажи масляными красками. Как то маленький Кузьма заплыл чуть не на середину Волги, а вернуться обратно не сумел - кончились силы, его с берега заметил перевозчик Илья Федорович Захаров - лучший пловец в Хвалынске и спас Кузьму. А через неделю Илья Захаров утонул, пытаясь вытащить из воды еще какого-то бедолагу. Кузьма взял жестянку, нарисовал качающуюся на волнах лодку, головы тонущих людей и небо, пересеченное зигзагами молнии и в углу написал: "Погибший за других! Вечная тебе память!" Так Кузьма сделался живописцем.

В 1893 Петров-Водкин окончил училище. Поработав летом в судоремонтных мастерских, 15-летний юноша осенью отправился в Самару поступать в железнодорожное училище. После провала сочинения на тему "История России" Кузьма оказался в классах живописи и рисования Ф. Е. Бурова, к которых Кузьма получил азы живописного искусства. "До окончания нашего пребывания у Бурова, - вспоминал Петров-Водкин, - мы ни разу не попытались подойти к натуре, благодаря чему не получали настоящей ценности знаний" . Отучившись, Кузьма вернулся на родину, пробовал работать самостоятельно, писал вывески, но безуспешно. Петрову-Водкин у помог случай. Заехавший в Хвалынск преуспевающий петербургский архитектор и совладелец мебельной фабрики Р. Ф. Мельцер, которому показали работы юноши, вызвался помочь одаренному мальчику поступить учиться в Петербурге. Купчиха Казарина, у которой мать Кузьмы работала горничной, обещала материальную поддержку. И, действительно, 18 лет, до самой смерти в 1912, она присылала Петрову-Водкину по двадцать пять рублей в месяц.

В июле 1895 Петров-Водкин приехал в Петербург и выдержал экзамен в Центральное училище технического рисования барона А. Л. Штиглица "в числе первых учеников". Главными предметами считались черчение, обмеры, отмывка, рисование орнаментов, точное копирование образцов. Живопись как таковая была не в чести. Не удовлетворенный направлением этой школы осенью 1897 Кузьма перешел в Московское Училище живописи, ваяния и зодчества, где учился до 1905. Наибольшее влияние на него оказал В. А. Серов, которого художник с любовью вспоминал всю жизнь. В училище завязалась его творческая дружба с П. Кузнецовым, П. Уткиным, М. Сарьяном.

Еще в годы учёбы в училище Петров-Водкин весной 1901 совершил поездку за границу. Получив от Казариной очередные 25 рублей, он уговорил продавца новомодных машин - велосипедов - сдать один в аренду. Вместе с товарищем через Варшаву и Прагу он достига Мюнхена, где брал уроки в знаменитой школе А. Ашбе. Везде он смотрел во все глаза, слушал лекции, не только по живописи… Его интересовали проблемы геофизики и космогонии, и Кузьма из кожи вон лез, чтобы разобраться во всем этом - он, имевший за плечами лишь четырехлетний курс природоведения и арифметики в приходском училище. А кончилось тем, что Французское астрономическое общество избрало его своим почетным членом!

По возвращении в Москву Петров-Водкин переходит из общих классов училища в мастерскую Серова. Однако необходимость думать о хлебе насущном заставляет его летом 1902 вместе с товарищами Кузнецовым и Уткиным отправиться в Саратов, где им предложено расписать церковь Казанской Божьей Матери. Молодые художники очень старались, но слишком далеко отошли и от канона православной церкви, и от традиционных приемов церковной живописи. Работы еще не были закончены, когда против них началась кампания в газетах, а затем по постановлению церковного суда росписи уничтожили, несмотря на защиту известного художника Борисова-Мусатова, написавшего, что это - произведения, "в сравнении с которыми живопись всей саратовской церковной епархии, как старая, так и новая, ровно ничего не стоит…"
Затянувшаяся учеба Петрова-Водкина в училище объяснялась отчасти необходимостью заработка, но больше страстным увлечением литературой. И после окончания училища он был настолько захвачен литературным творчеством, что не сразу сделал выбор в пользу живописи. Однажды, бледнея от страха, он понес в редакцию поэму, исполненную символизма и патетики. В редакции Кузьму встретил человек, внешне поразительно похожий на него самого: коренастая фигура, скуластое лицо, и тоже наголо обритый. Это был Горький. Спросил, усмехаясь: "Тоже лезешь?" А вскоре в газете появилась заметка о самонадеянном провинциальном недоучке, возомнившем себя самородком в области литературы и живописи. По-видимому, Горький сберегал место самородка исключительно для себя… Решающей оказалась встреча с В. Э. Борисовым-Мусатовым, по совету которого Петров-Водкин едет осенью 1905 для дальнейшей учебы за границу. Он побывал в Стамбуле, Греции, Италии и Франции, где в академии Колоросси он совершенствовал технику рисунка. Первая картина - небольшое полотно "Кафе" (1907).

"Кафе". 1907

Поездка в Северную Африку послужила основой работ, показанных в парижском Салоне (1908), а затем и на родине. Это было великое путешествие Петрова-Водкина! В Сахаре на него напали кочевники. Он палил из револьвера в воздух и при этом отчаянно свистел. Бедуины отступили и, якобы, наказали своим соплеменникам не трогать чужака по прозвищу "который свищет". После путешествия были написаны "Семья кочевника" (1907) и "Берег" (1908). Несмотря на явные способности художественная личность Петров-Водкина формировалась трудно, он явно отставал от своих товарищей по училищу.

"Африканский мальчик" 1907

Путешествуя, Кузьма Сергеевич много наблюдал, изучал мастеров. Появлись тысячи рисунков, сотни этюдов и несколько картин. Одной из целей поездки был Везувий, увидеть который было его мечтой. Когда художник поднялся к самому жерлу Везувия, тот сотрясался от взрывов и осыпал склоны пеплом. По утверждению Петрова-Водкина, ощущения, пережитые им на Везувии, встряхнули его художническое сознание и стали той гранью, которая отделила пору его ученичества от наступающей самостоятельной творческой жизни в искусстве.
Петров-Водкин в 1908 вернулся на родину, обогащенный яркими впечатлениями. За границей он женился на Марии Йованович, познакомился с ней он в 1906. Мария (или как ее называл муж Мара) была дочерью хозяйки пансиона в Фонтенэ-о-Роз под Парижем, где он жил. Петров-Водкин писал о Маре: "Она очень хороший человек и мне в ней дороги первая в моей жизни нежность женщины ко мне и ее стремление понять мои загадки" . С тех пор они были неразлучны. Мария Федоровна была предана мужу, а он писал ей письма из-за границы: "Друг мой, жена моя, ты должна знать, какую большую обузу ты взяла на себя, полюбив своего Кузю. Мы будем деятельны и энергичны, и будем работать для человечества". Они поселяются в Петербурге, у Р. Ф. Мельцера, на Каменоостровским проспекте. В Петербурге проходит вся дальнейшая жизнь художника.

В 1909 в редакции журнала "Аполлон" состоялась первая персональная выставка Петрова-Водкина, которая была замечена и сделала ему имя. В 1911 он стал членом объединения "Мир искусства", лидерами которого были Бенуа и Маковский. С этим объединением Петров-Водкин был связан до его роспуска (1924). Творчество раннего периода отмечено символистской ориентацией ("Элегия", 1906; "Берег", 1908). На первых работах Петрова-Водкина заметно влияние его старших современников: Врубеля, Борисова-Мусатова. В 1910 Петров-Водкин пишет картину "Сон", которая изображала спящего обнаженного юношу, пробуждения которого ожидают две обнаженные женщины. Вся эта сцена, выражающая какую-то сложную аллегорию, едва ли могла привлечь к себе большое внимание, если бы не переполнила чашу терпения Ильи Репина. Старый реалист, которому претила современная живопись, выступил с разгромной статьей против "Мира искусств", обрушив главные нападки именно на картину Петрова-Водкина. Бенуа и Маковский немедленно встали на защиту единомышленника. Картина "Сон" вызвала бурную полемику и принесла молодому живописцу широкую, хотя и несколько скандальную известность. Одни видели в Петрове-Водкине "новейшего декадента", у других с его творчеством связывались ожидания неоклассической тенденции. Сам же художник не мог судить о себе столь определенно: называя себя "трудным художником", он не лукавил. Его следующие работы - "Играющие мальчики" (1911) и особенно "Купание красного коня" (1912) знаменуют принципиально важный рубеж в творчестве Петрова-Водкина.
Кузьма Сергеевич настойчиво искал собственный путь в искусстве. Вопреки всем веяниям времени, отрицаниям формы, он упорно работал над техникой рисунка. Реализм как таковой его никогда не привлекал. "Форма и цвет, объемлющий эту форму, - и есть живопись " - так Петров-Водкин сформулировал свой принцип. В 1911 он пишет "Играющих мальчиков", которых посвятил памяти Серова и Врубеля.

"Играющие мальчики" 1911

Эта картина стала его программным произведением, определившим многие особенности поздней манеры. Именно здесь Петров-Водкин впервые во всей полноте применил трехцветную гамму. Отныне большинство своих картин он писал только тремя цветами: красным, желтым, голубым (или зеленым). "Играющие мальчики", в которых увидели аллегорию Юности, несмотря на их сходство с известным панно Матисса, имели успех, но "чего-то в них все-таки не хватало". Для самого Петрова-Водкина они стали важным этапом на пути к главной его работе тех лет - "Купанию красного коня".
В 1912 Петров-Водкин жил на юге России, близ Камышина. Именно тогда им были сделаны первые наброски для картины, а также написан первый вариант полотна, известный по черно-белой фотографии. Картина представляла собой произведение скорее бытовое, чем символическое. Вначале конь только назывался красным, а на самом деле был просто гнедым (рыжим), и в нем легко узнавались крестьянские лошади той волжской породы, которую Кузьма знал с детства. Два мальчика, одетых в туники, расчесывали коню гриву. Вдали громоздились какие-то скалы, и непонятно было, где все происходит. Коня Петров-Водкин писал с реального жеребца по имени Мальчик, обитавшего в имении. Для создания образа подростка, сидящего на нем верхом, художник использовал черты своего племянника Шуры. Эта картина была последней надеждой Петрова-Водкина. Он должен был, наконец, явить публике настоящий шедевр, иначе впору бросать живопись! Картина уже была близка к окончанию, когда художник близко познакомился с искусством древнерусской иконы. В 1910-1912 происходит важное событие: начинается расчистка новгородских икон. По существу, в эти годы и было открыто высокое национальное древнерусское искусство. На Петрова-Водкина вид расчищенных шедевров иконописи XIII-XV веков, которые он тогда впервые увидел на выставке, произвел огромное впечатление. Это был своего рода прорыв, художественный шок. Аллегоричную в целом картину Петров-Водкин уничтожил, взял новый холст и написал на тот же сюжет совершенно иную картину.
Центром всего замысла стал теперь не всадник, а пылающий образ коня, напоминающий коня Георгия Победоносца на древних иконах. Конь, как часто бывает на новгородских иконах, стал чисто красного цвета. Красное и желтое, охристое, - это иконописное сочетание. Изменилась и композиция, в ней появились уравновешенность, статика. Это новшество сделало картину совершенно уникальной, гениальной, даже в творчестве этого мастера нет второго такого полотна. И сразу образ приобрел огромную силу: мощный, огнеподобный конь, полный сдерживаемой силы, вступает в воду; на нем - хрупкий голый мальчик с тонкими руками, с отрешенным лицом, который держится за коня, но не сдерживает его - в этой композиции было что-то тревожное, пророческое, в чем художник и сам не отдавал себе отчета. Картина сразу приобрела другой смысл. Она уже не о юности, не о прекрасной природе или радости жизни - вернее, не только об этом. Она - о судьбе России.

Общую мысль выразил один из критиков, Всеволод Дмитриев, который писал: "Когда я увидел впервые это произведение, я, пораженный, невольно произнес: да вот же она та картина, которая нам нужна, которую мы ожидаем". Красный конь выступает в роли Судьбы России, которую не в силах удержать хрупкий и юный седок. По другой версии Красный конь и есть сама Россия, отождествляемая с блоковской "степной кобылицей". В этом случае нельзя не отметить провидческий дар художника, символически предсказавшего "красную" судьбу России XX века. "Купание красного коня" наделало много шуму. И даже давний недруг Петрова-Водкина - Репин, простояв перед полотном добрый час, изрек: "Да, этот художник талантлив!" А ведь двумя годами раньше тот же Илья Ефимович за маловразумительные картины в духе "Мира искусства" ругал Кузьму сапожником, заигравшимся в эстетизм. Видно, сама фамилия "Петров-Водкин" вызывала у людей ассоциацию с сапожным ремеслом. А Кузьма и не скрывал, что он - сын сапожника…
Судьба картины сложилась неординарно. Впервые полотно было показано на выставке "Мира искусства" в 1912. В то время объединение переживало кризис, и для его возрождения "старики" решили привлечь молодые силы, талантливых художников, которые продолжали бы классическую традицию и противостояли нарождающемуся авангарду. Картина экспонировалась над входом на выставку и, по словам В. Дмитриева, всем, кто ее увидел, она показалась знаменем, вокруг которого можно сплотиться.

Петров-Водкин К.С. — Голова девушки. 1912.

Картина была показана и воспринята как живописный манифест. Весной 1914 она была на международной "Балтийской выставке" в Мальмё (Швеция). За участие в этой выставке К. Петрову-Водкину шведским королём была вручена медаль и грамота. Разразившаяся Первая мировая война, затем революция и гражданская война привели к тому, что картина надолго осталась в Швеции. После Второй мировой войны и после упорных изнурительных переговоров, в 1950 году произведения Петрова-Водкина, в том числе и это полотно, были возвращены на Родину. В 1953 вдова художника Мария Федоровна Петрова-Водкина передала картину в частную коллекцию известной ленинградской собирательницы К. К. Басевич, а та в 1961 преподнесла ее в дар Государственной Третьяковской галерее. Биография картины сложилась так, что практически вся жизнь автора прошла без его шедевра.
В этой картине многие искали некие тайные смыслы. В Петрове-Водкине видели провозвестника грядущих исторических событий; художник, похоже, и сам в это верил и позднее заявлял, что в "Красном коне" выразил предчувствие Мировой войны. А в советские годы этот холст воспринимали как предвестие революции.

"Две девушки". 1915

В 1910-х амплитуда поисков Петрова-Водкина остается очень широкой. Рядом с холстами монументально-декоративного характера ("Девушки на Волге", 1915), возникают психологизированные образы почти натуралистической формы ("На линии огня", 1916). Наиболее органичными представляются произведения Петрова-Водкина , связанные с темой материнства, проходящей через всё его творчество ("Мать", 1913 и 1915; "Утро. Купальщицы", 1917). В новаторских монументально-декоративных работах (росписи в храме Василия Златоверхого в Овруче, 1910, Морском Никольском соборе Кронштадта, 1913, росписи и витраж в Троицком соборе города Сумы, 1915) Петров-Водкин выступает как замечательный мастер "церковного модерна".

Октябрьский переворот 1917 года Петров-Водкин принял восторженно. Он сразу согласился сотрудничать с новой властью. В 1918 он стал профессором Высшего художественного училища, начал преподавать в Петроградской Академии художеств, оформлял театральные постановки, создал много живописных полотен, графических листов. Революция представлялась Кузьме Сергеевичу грандиозным и интересным делом. Он искренне верит, что после Октября "русский человек, несмотря на все муки, устроит вольную, честную жизнь. И всем эта жизнь будет открыта" . Вместе с тем он понимает, что "творить судьбу только миром можно, а не насилием, не штыками, не тюрьмами, да и не разговорами, а делом" . Он видел в Петрограде перебои с продовольствием: "Здесь дошло, что соли нет! Провизию всякую с горем разыскивать приходится" . В 1917 воцарился настоящий голод. Сухари, присланные матерью из Хвалынска, - пир! "Откуда только, - восклицал он - нам, голодным, Бог силы дает здесь?!" И заключал: "Как дурной сон без пробуждения эта жизнь".
Для новой власти сын сапожника, автор картины "о диктатуре пролетариата" (теперь все были уверены, что Красный конь - именно об этом) сделался безусловно своим. И, не считая эпизода, когда Кузьму Сергеевича вместе с Пришвиным и Блоком чуть было не расстреляли по подозрению в причастности к левоэсеровскому бунту (дело кончилось двумя днями ареста), жаловаться на революцию ему не приходилось.

Петров-Водкин - профессор Академии художеств и председатель правления Ленинградского союза художников, занял ответственный пост в ленинградском совете по делам искусств . И с 1918 по 1933 с упорством и жестокостью диктатора насаждал в качестве единственной методики свою трехцветную систему. Коллеги ненавидели эту систему и называли "трехплеткой". Прямых продолжателей своего стиля Петров-Водкин не оставил, хотя в числе его учеников был, например, А. Самохвалов. Из-за неистового Кузьмы Академию были вынуждены покинуть такие корифеи, как Бакст и Добужинский. Сомов говорил про него: "тупой, претенциозный дурак". Что ж, Петров-Водкин умел за себя постоять.

В первые послереволюционные годы Петров-Водкин особенно часто обращался к натюрморту, находя в этом жанре богатые экспериментальные возможности ("Розовый натюрморт. Ветка яблони", 1918; "Утренний натюрморт", 1918; "Натюрморт с зеркалом", 1919; "Натюрморт с синей пепельницей", 1920, "Натюрморт с самоваром", 1920). Космологический символизм сказывается и в портретах советского периода ("Автопортрет", 1918; "Голова мальчика-узбека", 1921; "Портрет Анны Ахматовой", 1922, "Портрет В. И. Ленина", 1934).
Ему по-прежнему нелегко было с людьми, и отдушиной оставалась семья. После пятнадцати бездетных лет брака Мара, превратившаяся в очень полную, немолодую женщину, родила ему осенью 1922 года долгожданную дочь. Когда Кузьма Сергеевич впервые увидел крохотное существо с темно-синими сияющими глазками, крошечными пальчиками и чуть оттопыренными ушками, написал матери в Хвалынск: "Я был наполовину человек, не испытав этого". Нянчить Леночку, кормить ее, гулять с ней пришлось именно отцу - Маре первые роды в 37 лет дались нелегко, и она почти не вставала с постели, требуя принести ей "малокровного", то есть жидкого чая. Портреты дочери занимают особое место, в течение многих лет Петров-Водкин писал ее портреты и сцены в детской.

"Фаннтазия" 1925

В 1920 по живым впечатлениям событий того времени Петров-Водкин пишет полотно, в котором новая действительность словно преломлялась в старых образах. Это "1918 год в Петрограде". Сюжет его, как и всех картин художника, очень прост: на переднем плане, на балконе - юная мать с младенцем. За ней - темная панорама революционного города, которая вносит мощный мотив тревоги. Но юная работница с обострившимися, как у мадонны, чертами бледного лица, не оглядывается назад - она вся полна сознания своего материнства и веры в свое предназначение. От нее исходит волна надежды и покоя. "1918 год" очень нравился тогдашним зрителям. Картину называли "Петроградской мадонной", и действительно - это одно из самых обаятельных творений Петрова-Водкина, ставшего классикой советского искусства.

"Цыганки". 1926-1927

Можно предполагать, что позже отношение Петрова-Водкина к происходящему в стране не было уже таким однозначным. В 1926 году он создает очень рельефную картину "Рабочие", навеянную, возможно, дискуссиями, которые раздирали в то время партию. На переднем плане два рабочих, один из которых напряженно и страстно старается доказать что-то другому. В 1928 году Петров-Водкин пишет свою знаменитую картину "Смерть комиссара", официально приуроченную к десятилетию РККА. Несмотря на название эта картина поражает своей антигероичностью и глубоким внутренним драматизмом. Мы видим на полотне суровый пейзаж: земля изрезана оврагами, песок, глина, чахлая трава и камни. В центре - смертельно раненный комиссар отряда. Вдали - сбившиеся в кучу, бегущие в бой фигуры солдат, написанные без всякой патетики. Тонкое лицо комиссара исполнено предсмертной муки. Его поддерживает простоватого вида боец, в котором нет ни гнева, ни боли. Петров-Водкин много работал над фигурой и взглядом комиссара. Сохранившиеся наброски показывают, как постепенно он убирал всякую театральность и героику (вроде протянутой руки). Благодаря этому в полотно вошла трагическая будничность и недоговоренность. Никакого пафоса, все очень просто и выглядит буквально так, как нарисовано: люди бегут, стреляют, один из них упал и теперь умирает; он только что был с ними и вдохновлял их; теперь его нет, а они продолжают бежать.

Смерть комиссара 1928

А вскоре врачи запретили Кузьме Сергеевичу прикасаться к краскам. Он еще с 1920-го года болел туберкулезом, а к весне 1929-го болезнь приняла угрожающе тяжелую форму. Лечение в санаториях под Ленинградом, в Крыму и на Кавказе пользы не принесло. В течение нескольких лет Петров-Водкин не мог из-за болезненной реакции легких на запах масляной краски заниматься живописью. Художник пожелтел, осунулся, его глаза потускнели. Он постоянно кашлял и сердился - даже на свою обожаемую дочь. В 1927 году из Ленинграда пришлось переселяться в Детское Село, на воздух. Здесь же жили писатели: Толстой работал над "Петром I", Федин над "Братьями", Шишков над "Угрюм-рекой" Почему-то с ними Кузьме удалось по-настоящему сблизиться… По вечерам собирались за бутылкой водки, читали друг другу. И художнику, измаявшемуся в вынужденном бездействии, захотелось вновь попытать писательского счастья. Заполняя безделье, он пишет прекрасные романтически-эмоциональные книги о своем детстве и юности - "Хлыновск" (1930) и "Пространство Эвклида" (1933). И Горький снова накинулся на Петрова-Водкина: "Выдумывает так плохо, что верить ему невозможно. Его книги являются вместилищем словесного хлама". Горький считался непререкаемым авторитетом, и для Кузьмы немедленно закрылись все издательства. К слову, эти двое врагов и в старости были удивительно похожи: отрастили одинаковые усы и даже одевались в одном стиле - в балахоны и соломенные шляпы. Всего же из-под пера Петрова-Водкина вышло 20 рассказов, 3 больших повести и 12 пьес.
Незадолго до смерти художник, наплевав на запрет врачей, снова взялся за кисти и краски. "Я стал в шутку писать своих писателей - Алешу Толстого, Федина, Шишкова", - записал он. Чуть позже: "Ничего не выходит с Толстым. Я сажаю на задний стул Шишкова, а на передний стул сажаю Андрея Белого, он держит в одной руке спички, а в другой папиросы. Я пишу, пишу и ничего не выходит. В один прекрасный день вместо Толстого, я думаю, не посадить ли Пушкина, что будет?" В конце концов групповой портрет стал таким: Пушкин, Белый и Петров-Водкин. Что ж, пройдя "через всю ширь жизни", Кузьма Петрович заслужил право на такую компанию…

"Девочка за партой". 1935

Петров-Водкин с первых лет революции был активным участником художественной жизни Советской страны, с 1924 года входил в одно из самых значительных художественных обществ - "Четыре искусства". Немало сил он отдал преподавательской деятельности, разработке теории живописи. Он был одним из реорганизаторов системы художественного образования, много работал как график и театральный художник. Петров-Водкин стал Заслуженным деятелем искусств РСФСР, называл себя "искренним попутчиком революции", но все же он не был художником, который бы вполне устраивал советскую власть. Символист с парижской школой, иконописец в прошлом, который не скрывал интерес к иконе и к религиозному искусству, в эпоху воинствующего материализма, не подходил под советский формат в ГУЛАГ е.
Умер Кузьма Сергеевич Петров-Водкин в Ленинграде ранним утром 15 февраля 1939 года. После его смерти Советская власть охладела к наследию Петрова-Водкина . Его картины исчезли из экспозиций музеев, а имя почти не упоминалось вплоть до второй половины 1960-х. И все же нужно признать - творческая судьба Кузьмы Сергеевича складывалась вполне счастливо. Превращение полуграмотного сына сапожника в знаменитого живописца, его стремительное перемещение из волжского захолустья в центры европейской культуры (Петербург, Москва, Мюнхен, Париж), его соседство с крупнейшими деятелями русского искусства, высокие посты в советские годы - все это кажется фантастичным.

Искусствовед Наталья Адаскина

Купание красного коня. 1912

Козьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939) - один из самых крупных и оригинальных русских художников первых десятилетий XX века. В его искусстве были стянуты в крепкий узел, казалось, далекие друг от друга художественные тенденции.

Девушка в красном платке (Работница). 1925

Весенний этюд в Шувалове. 1927. Холст, масло

Самарканд. 1926

Африканский мальчик. 1907

Шах-и-Зинда. Самарканд. 1921

Самарканд, 1920

Его произведения вызывали яростную полемику, страстные столкновения зачастую прямо противоположных мнений и оценок - от восторженных похвал до презрительных насмешек (в том числе и со стороны такого колосса как Репин). Это была личность сложная и в то же время цельная. Выдающийся живописец, непревзойденный рисовальщик, самобытный теоретик, прирожденный педагог, талантливый литератор, видный общественный деятель. Человек многосторонне одаренный. Художник, единственный в своем роде и типичный сын своего времени, с равным интересом писавший и русские иконы и вождя революции Ленина.

Убийство Каином Авеля. 1910

Эскиз декорации к инсценировке "Дневник Сатаны" (по Л. Андрееву). 1922

Тревога. 1926

Троица. 1915

Богоматерь Умиление злых сердец

Мальчик-узбек. 1921

Портрет А.П. Петровой - Водкиной, матери художника. 1909

Петров-Водкин стремился обнаружить в человеке проявление вечных законов мирового устройства, сделать конкретное изображение олицетворением связи космических сил. Отсюда и монументальность стиля, и сферическая перспектива, т.е., восприятие любого фрагмента с космической точки зрения, и понимание пространства как одного из главных рассказчиков картины.

В детской. 1925

Портрет С. Н. Андрониковой. 1925

Портрет Анны Ахматовой

Автопортрет. 1926-1927

Но уже в последние годы жизни Петрова-Водкина его искусство - в силу не всегда органичных и удачных попыток примирить в нем давно сложившийся характер живописи с предъявляемыми к ней жесткими требованиями - не находило достаточного общественного признании. После смерти художника его имя было вычеркнуто из советского искусства. В течение последующей четверти века о Петрове-Водкине, казалось, забыли, картины его почти исчезли из экспозиций музеев. Лишь однажды, в 1947 году в Санкт-Петербурге, была устроена небольшая выставка его рисунков.

Степан Разин. Эскиз панно. 1918. Бумага, акварель

Эскиз грима юродивого к трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов». 1923. Бумага, акварель

Иллюстрация к «Морской царевне» Михаила Лермонтова. Бумага, смешанная техника

Однако истинное искусство рано или поздно получает признание и занимает свое место в Пантеоне национальной культуры. Для Петрова-Водкина это время пришлось на вторую половину 1960-х годов. В 1965 году в Москве энтузиасты устроили скромную по размерам выставку его работ в Центральном Доме литераторов. Спустя год Русский музей в Санкт-Петербурге, обладающий крупнейшей коллекцией картин и рисунков мастера, организовал ретроспективную экспозицию, имевшую огромный успех и показавшую истинный масштаб его искусства. Петров-Водкин сразу занял место в первом ряду русских художников XX века. Появившаяся тогда же монография В.И. Костина впервые дала достоверный обзор и анализ его искусства. Творчество Петрова-Водкина и его отдельные произведения стали объектом пристального изучения. Наконец, в 1970 году вышли новым изданием его автобиографические повести.

Микула Селянинович. Бумага, акварель

Цветы. 1926. Бумага, акварель, карандаш

Теперь уже ни у кого, кажется, нет сомнений в том, что в лице Петрова-Водкина русское искусство имело мастера огромного масштаба, глубоко самобытного и оригинального, художника-философа, стремившегося понять и претворить в своем искусстве человека, предмет, явление, Вселенную во всей их сложности и глубине. Именно такие редкостные по самой природе их дарования люди более всех других продвигают вперед художественное познание мира.

Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов...
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк -
В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты...
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.

Натюрморт с письмами. 1925

Натюрморт. Фрукты. 1934

Натюрморты Петров-Водкин изредка писал и в молодые годы, но только в 1918-1920 годах они стали центральной темой его творчества. Таким образом, этот жанр пришел в его искусство значительно позднее, чем им овладели многие его сверстники. В конце 1900-х и первой половине 1910-х годов Н.Н. Сапунов, П.В. Кузнецов, М.С. Сарьян, Н.С. Гончарова, М.Ф. Ларионов, И.И. Машков, П.П. Кончаловский и некоторые другие художники привели русский натюрморт к невиданному до того в отечественном искусстве расцвету. В их живописи предстали самые разнообразные решения проблемы "мертвой природы". И все же, обращаясь к натюрмортам Петрова-Водкина, мы видим, что совершенно своеобразный строй художнического мышления и мироощущения придал этому жанру в его искусстве черты, несхожие с произведениями упомянутых мастеров.

Натюрморт. Свеча и графин. 1918

Яблоки на красной ткани. 1917

Натюрморт с зеркалом. 1919

В искусствоведческой литературе уже не раз говорилось о том, что термин "натюрморт" неудачен, не отражает сути жанра, которому более соответствуют "Stilleben", "Still Life" - "тихая, или спокойная жизнь" (по-немецки и английски). Но и это определение не дает представления о напряженном характере натюрмортов Петрова-Водкина, в которых вся площадь холста порой пронизана силовыми линиями "сферической перспективы". Натюрморты Петрова-Водкина хочется назвать не "мертвой природой" (они слишком для этого живы) и не "спокойной жизнью" (слишком уж они неспокойны), а скорее, описательно - "предметными композициями". Однако громоздкость такого определения заставляет вернуться к термину неточному, но привычному.

Натюрморт с синей пепельницей. 1920

Натюрморты Петрова-Водкина непритязательны по набору предметов и несут приметы суровой эпохи, в которую они созданы. В этом смысле классическим стал натюрморт с изображением тощей селедки, куска хлеба и двух картофелин - скудного пайка голодного времени ("Селедка", 1918, ГРМ).

Фрукты на синей скатерти. 1921

Художник любит вводить в них зеркала, стеклянные или просто какие-нибудь блестящие предметы (самовар, никелированный чайник), позволяющие ему отдаться анализу сложной игры рефлексов, преломлений падающих и отраженных во внутренних гранях пучков света. В этих исследованиях в духе Врубеля Петров-Водкин заменяет страстность своего гениального предшественника методически-настойчивым стремлением к познанию предмета во всех его аспектах. Разложенные и расставленные на столе вещи художник рассматривает сверху, так что расположение их поддается точной фиксации и они видны "как на ладони"; полированные грани чайника или покрытая стеклом поверхность стола удваивают изображение, позволяя взглянуть на него с невидимой художнику стороны. Таким образом, Петров-Водкин преодолевает монокулярную точку зрения, кажущуюся ему недостаточной и не отражающей истинное знание о предмете, который можно обойти вокруг, получив в итоге суммарное и более полное представление о нем.

Натюрморт с призмой, 1920

В некоторые натюрморты Петров-Водкин вводит изображение собственных рисунков и акварелей, заново интерпретируя их сообразно духу данного холста (так до него уже делал Матисс), или палитры - словом, своего рода атрибутов искусства, окунающих зрителя в атмосферу мастерской художника. Скрипка, прислоненная к окну, за которым виден покачнувшийся на пространственных осях пейзаж бесчисленных петербургских крыш и тесных дворов, своим изящно-артистичным силуэтом эстетизирует этот печальный мир и, в свою очередь, получает от него щемяще-минорную окраску ("Скрипка", 1918, ГРМ). Картина - ибо это скорее картина, чем просто натюрморт, - пронизана единым напряженным чувством, исходящим в равной мере от изображения скрипки и пейзажа за переплетом окна.

Скрипка. 1921

Люблю дома, где вещи - не имущество,
Где вещи легче лодок на причале.
И не люблю вещей без преимущества
Волшебного общения с вещами.
Нет, не в тебе, очаг, твое могущество:
Хоть весь дровами, точно рот словами,
Набейся - я и тут не обожгусь еще,
Не будь огонь посредником меж нами.
Мне скажут: брось мечты, рисуй действительность;
Пиши как есть: сапог, подкову, грушу...
Но есть и у действительности видимость,
А я ищу под видимостью душу.
И повторяю всюду и везде:
Не в соли соль.
Гвоздь тоже не в гвозде.

Новелла Матвеева

«Археологические изыскания» в толщах наследия, оставленного К.С.Петровым-Водкиным, способны вознаградить порой находкою приятной тяжести беспримесных самородков. Вот такой, к примеру, несомненный корунд, как выразительный «Натюрморт с самоваром» (1932), наконец, нашёл своё место в запасниках грановитой палаты петрововодкинского творчества.

Натюрморт с самоваром. 1932

«Натюрморт с самоваром» (название условное – В.Б.) объявился недавно в одной из московских коллекций. Сотрудники художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина (филиал Радищевского музея), те, кто изо дня в день работает с творческим наследием мастера, практически без сомнения признают подлинность этого натюрморта.
(Новости Радищевского музея: http://radmuseumart.ru/projects/169/637/ . Статья директора Хвалынского художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина В.И. Бородиной.)

Ещё одна ранее неизвестная картина К.С. Петрова-Водкина появилась на художественном рынке, и вызвала неподдельный интерес в искусствоведческих кругах. В настоящее время картина находится в частном собрании в Крыму.

Букет на террасе. 1913.

Этот букет полевых цветов на картине из собрания академика Каштаянца (знаменитого биолога, руководившего запуском в космос Белки и Стрелки) написан К.С. Петровым-Водкиным в усадьбе Званцевых в Тарталеях Нижегородской губернии, где художник жил с середины июня по конец июля 1913 года. Там он работал с режиссёром Незлобинского театра Николаем Званцевым над декорациями к спектаклю по трагедии Шиллера «Орлеанская дева». В письме из Тарталей от 15 июня 1913 года он описал дом Званцевых: «Дом стоит на горе, откуда видны два совсем маленьких озера, а деревья и поля вдали. Имеется парк и маленький лес, теперь сезон земляники, и мы едим ее каждый день». (1)

От внимательного взгляда на работу не скроется тот факт, что дом, на террасе которого стоит букет, находится на возвышенности, внизу слева видна зелень деревьев, растущих под горой, на которой стоит дом, вдали - холмистая открытая местность, а рядом с террасой, близко к дому, растут тоже деревья. В письме от 30 июня - 1 июля 1913 года он сообщил жене: «Сейчас день пробужденья. Утренний ветер заставляет трепетать листья деревьев под моими окнами…». (2)

В этом же письме 30 июня - 1 июля, кстати, есть и такие строки: «Перед моими глазами горизонт исчезает в ночных сумерках, наряжаясь в розовую и голубую краски…». (3) И хотя на картине изображено, вероятно, утро, но «розовый горизонт» тоже можно видеть. В письме от 26 июня 1913 года есть упоминание о клевере: «Посылаю четырехлистник (так называют клевер – В.Б.), который сегодня нашел для тебя и для себя», (4) - то есть клевер в букете не случаен, букет из ромашек и клевера он мог собрать, когда ходил со Званцевыми за земляникой. Он вообще предпочитал полевые цветы садовым. В его натюрмортах довольно часто встречаются букеты полевых цветов: «Утренний натюрморт» (1918), «Натюрморт с самоваром» (1920) и «Натюрморт. Цветы и женская голова» (1921).

Самое поразительное во всех натюрмортах Петрова-Водкина заключается в том, что пристальный, порой скрупулезный анализ предметов и строгая, почти экспериментальная композиционная построенность холста ни в какой мере не лишают их непосредственности художнического восприятия натуры, не говоря уже о богатстве и тонкости цвета. "Утренний натюрморт" действительно дышит свежестью омытого росой утра с прозрачностью его воздуха, чистотой цвета и ясной графичностью граней формы. "Розовый натюрморт" (1918, ГТГ) весь пронизан светом, обливающим ветку яблони, рассыпанные плоды и стакан на столе. Особая четкость изображения, в котором предметы как бы названы по очереди и не заслоняют друг друга, рождает почти физическое чувство радости от созерцания этих натюрмортов, таких как будто простых и таких, в сущности, непростых, как далеко не просто и не однозначно все искусство Петрова-Водкина.

Розовый натюрморт. 1918

С этих пор натюрморты уже не уходят из его практики, хотя в дальнейшем не занимают в ней такого места, как в 1918-1920 годах. Наиболее же значительное, как и прежде, создается им в композиционной станковой картине, выражающей самые глубокие и сокровенные его думы о сути происходящих событий и жизни в широком смысле этого понятия.

Разве ты объяснишь мне - откуда
Эти странные образы дум?
Отвлеки мою волю от чуда,
Обреки на бездействие ум.
Я боюсь, что наступит мгновенье,
И, не зная дороги к словам,
Мысль, возникшая в муках творенья,
Разорвет мою грудь пополам.
Промышляя искусством на свете,
Услаждая слепые умы,
Словно малые глупые дети,