Ф.А.Абрамов, Ч.Т.Айтматов, В.П.Астафьев, В.И.Белов, А.Г.Битов, В.В.Быков, В.С.Гроссман, С.Д. Довлатов, В.Л.Кондратьев, В.П.Не-красов, Е.И.Носов, В.Г.Распутин, В.Ф.Тендряков, Ю.В.Трифонов, В.М.Шукшин.
Поэзия второй половины XX века
Б.А.Ахмадулина, И.А.Бродский, А.А.Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А.Евтушенко, Ю.П.Кузнецов, Л.Н.Мартынов, Б.Ш.Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С.Самойлов, Б.А. Слуцкий, В.Н. Соколов, В.А. Солоухин, А.А.Тарковский.
Драматургия второй половины ХХ века
А.Н.Арбузов, А.В.Вампилов, А.М.Володин, В.С.Розов, М.М. Рощин.
Литература последнего десятилетия
Проза (одно произведение по выбору). Поэзия (одно произведение по выбору).
ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ РОССИИ
Г. Айги, Р. Гамзатов, М. Джалиль, М. Карим, Д. Кугультинов, К. Кулиев, Ю. Рытхэу, Г. Тукай, …
К. Хетагуров, Ю. Шесталов.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Проза
О.Бальзак, Г.Бёлль, О.Генри, У. Голдинг, Э.Т.А.Гофман, В.Гюго, Ч.Диккенс, Г. Ибсен, А. Камю, Ф. Кафка, Г.Г. Маркес, П.Мериме, М.Метерлинк, Г.Мопассан, У.С.Моэм, Д.Оруэлл, Э.А.По, Э.М.Ремарк, Ф. Стендаль, Дж.Сэлинджер, О.Уайльд, Г.Флобер, Э.Хемингуэй, Б. Шоу, У. Эко.
Поэзия
Г.Аполлинер, Д.Г. Байрон, У. Блейк, Ш. Бодлер, П.Верлен, Э. Верхарн, Г. Гейне, А. Рембо, Р.М. Рильке, Т.С. Элиот.
В образовательных учреждениях с родным (нерусским) языком обучения все крупные по объему произведения зарубежной литературы изучаются во фрагментах.
ОСНОВНЫЕ ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ
СВЕДЕНИЯ
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА ХIX ВЕКА
Русская литература в контексте мировой культуры.
Основные темы и проблемы русской литературы XIX в. (свобода, духовно-нравственные искания человека, обращение к народу в поисках нравственного идеала, «праведничество», борьба с социальной несправедливостью и угнетением человека). Нравственные устои и быт разных слоев русского общества (дворянство, купечество, крестьянство). Роль женщины в семье и общественной жизни.
Национальное самоопределение русской литературы. Историко-культурные и художественные предпосылки романтизма, своеобразие романтизма в русской литературе . Формирование реализма как новой ступени познания и художественного освоения мира и человека. Общее и особенное в реалистическом отражении действительности в русской литературе Проблема человека и среды. Осмысление взаимодействия характера и обстоятельств.
Расцвет русского романа. Аналитический характер русской прозы, ее социальная острота и философская глубина. Проблема судьбы, веры и безверия, смысла жизни и тайны смерти. Выявление опасности своеволия и прагматизма. Понимание свободы как ответственности за совершенный выбор. Идея нравственного самосовершенствования. Споры о путях улучшения мира: революция или эволюция и духовное возрождение человека. Историзм в познании закономерностей общественного развития. Развитие психологизма. Демократизация русской литературы. Традиции и новаторство в поэзии. Формирование национального театра. Становление литературного языка.
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XX ВЕКА
Традиции и новаторство в русской литературе на рубеже XIX — ХХ веков. Новые литературные течения. Модернизм.
Трагические события эпохи (Первая мировая война, революция, гражданская война, массовые репрессии, коллективизация) и их отражение в русской литературеи литературе других народов России. Конфликт человека и эпохи. Развитие русской реалистической прозы, ее темы и герои. Государственное регулирование и творческая свобода в литературе советского времени. Художественная объективность и тенденциозность в освещении исторических событий. Сатира в литературе.
Великая Отечественная война и ее художественное осмыслениев русской литературеи литературе других народов России. Новое понимание русской истории. Влияние «оттепели» 60-х годов на развитие литературы. «Лагерная» тема в литературе. «Деревенская» проза. Обращение к народному сознанию в поисках нравственного идеала в русской литературе и литературе других народов России . Развитие традиционных тем русской лирики (темы любви, гражданского служения, единства человека и природы).
ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ РОССИИ
Отражение в национальных литературах общих и специфических духовно-нравственных и социальных проблем.
Произведения писателей – представителей народов России как источник знаний о культуре, нравах и обычаях разных народов, населяющих многонациональную Россию. Переводы произведений национальных писателей на русский язык.
Плодотворное творческое взаимодействие русской литературы и литературы других народов России в обращении к общенародной проблематике: сохранению мира на земле, экологии природы, сбережению духовных богатств, гуманизму социальных взаимоотношений.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Взаимодействие зарубежной, русской литературы и литературы других народов России , отражение в них «вечных» проблем бытия. Постановка в литературе XIX-ХХ вв. острых социально-нравственных проблем, протест писателей против унижения человека, воспевание человечности, чистоты и искренности человеческих отношений. Проблемы самопознания и нравственного выбора в произведениях классиков зарубежной литературы.
ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ
ПОНЯТИЯ
— Художественная литература как искусство слова.
— Художественный образ.
— Художественный вымысел. Фантастика.
— Историко-литературный процесс. Литературные направления и течения: классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм, модернизм (символизм, акмеизм, футуризм). Основные факты жизни и творчества выдающихся русских писателей ХIХ–ХХ веков.
— Литературные роды: эпос, лирика, драма. Жанры литературы: роман, роман-эпопея, повесть, рассказ, очерк, притча; поэма, баллада; лирическое стихотворение, элегия, послание, эпиграмма, ода, сонет; комедия, трагедия, драма.
— Авторская позиция. Тема. Идея. Проблематика. Сюжет. Композиция. Стадии развития действия: экспозиция, завязка, кульминация, развязка, эпилог. Лирическое отступление. Конфликт. Автор-повествователь. Образ автора. Персонаж. Харак-тер. Тип. Лирический герой. Система образов.
— Деталь. Символ.
— Психологизм. Народность. Историзм.
— Трагическое и комическое. Сатира, юмор, ирония, сарказм. Гротеск.
— Язык художественного произведения. Изобразительно-выра-зительные средства в художественном произведении: сравнение, эпитет, метафора, метонимия. Гипербола. Аллегория.
— Проза и поэзия. Системы стихосложения. Стихотворные размеры: хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест. Ритм. Рифма. Строфа.
— Литературная критика.
В образовательных учреждениях с родным (нерусским) язы-ком обучения данные теоретико-литературные понятия изучаются с опорой на знания, полученные при освоении родной литературы. Дополнительными понятиями являются:
— Художественный перевод.
— Русскоязычные национальные литературы народов России.
Рассмотрим основные течения в русской прозе 2 половины 20 века.
Лирическая проза
Основным качеством прозы второй половины 1950-х годов стало исповедальное начало, в полной мере проявившееся в лирической прозе, и прежде всего в жанре дневника. Жанр лирического дневника позволял автору создать атмосферу доверительных отношений с читателем и выразить субъективную точку зрения на исторически значимые события. Персонифицированный рассказчик, от лица которого ведется повествование в дневнике, создает эффект достоверности изображаемого и задает определенный ракурс повествования: читатель воспринимает все сквозь призму точки зрения героя-рассказчика. "Владимирские проселки" (1957) В. Солоухина, "Дневные звезды" (1959) О. Берггольц, «Ледовая книга» (1958) Ю. Смуула — все эти произведения стали образцами лирической дневниковой прозы. С лирической прозой связано и творчество замечательного рассказчика Ю. Казакова. В его произведениях изображение человеческих чувств доминирует над сюжетностью, именно этим объясняется импрессионистичность стиля, присущая творчеству писателя.
"Молодежная проза"
Исповедальностью характеризуется и недолго просуществовавшее в литературе 1960-х годов течение, получившее название "молодежная проза". Эта проза сумела выразить свое поколение, ее герои — обычные старшеклассники, студенты, чаще всего горожане. Исходным импульсом к конфликту героя с окружающей его действительностью становилось несоответствие реальной жизни, далекой от идеала, с романтично-наивными книжными представлениями о ней. Лидерами течения стали Л. Гладилин («Хроника времен Виктора Подгурского», 1956), В. Аксенов («Коллеги», 1960; «Звездный билет», 1962), А. Кузнецов («У себя дома», 1964). С "молодежной прозой" связаны обновление художественной речи, проявление иронического пафоса, романтизация героев и их отношения к жизни и друг другу. Авторы этого течения обращались к литературному опыту зарубежных писателей, среди которых известный американский писатель Э. Хемингуэй.
"Деревенская проза"
Одним из главных направлений в литературе второй половины 20 столетия стала деревенская проза (конец 1960-х — 1980-е годы). Истоки деревенской прозы восходят к остросоциальной публицистике В.В. Овечкина (очерки «Районные будни», 1952—1956), Е.Я. Дороша («Деревенский дневник». 1956—1970), программной статье писателя Ф.А. Абрамова «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе» (1954), произведениям В.Ф.Тендрякова, "лирической прозе" Ю. П. Казакова, ранним рассказам В. П.Астафьева, В. А. Солоухина. По мере развития деревенской прозы в ней выделились две разновидности. Такие писатели, как В.Ф.Тендряков, Б.А.Можаев анализировали в своих произведениях социально-исторические проблемы, связанные с трагическими страницами в судьбе крестьянства. Внимание другой ветви деревенской прозы было сосредоточено преимущественно на внутреннем мире деревенских жителей. Именно в этой среде писатели В. И. Белов, В. Г. Распутин видели героя-носителя нравственных ценностей, противостоящих бездуховности и меркантильности обывателя. В полной мере идеология этой разновидности деревенской прозы проявилась в «Привычном деле» (1966) и «Плотницких рассказах» (1968) В.И.Белова, "Прощании с Матерой" (1976) В. Г. Распутина. Сочетание обеих тенденций, проявившихся в деревенской прозе, характерно для таких писателей, как Ф.А. Абрамов, В. М. Шукшин, В. П. Астафьев, Е. И. Носов.
Существенную роль в формировании идейно-художественных ориентиров деревенской прозы сыграли ранние произведения А.И. Солженицына «Матренин двор» (1959) и «Один день Ивана Денисовича» (1962). Хотя последнее и рассматривается как одна из первых ласточек лагерной прозы, но главный герой в нем — это деревенский мужик, стойко сносящий тяготы жизни благодаря крестьянской хватке. В рассказе же "Матренин двор" не менее мужественно переживает все невзгоды, выпавшие на ее «свободную» долю, простая крестьянка Матрена.
"Военная проза"
Стремлением к исповедальности, субъективизации эпического образа отмечено творчество писателей-фронтовиков, активно заявивших о себе в «оттепельный» период. В связи с их произведениями на рубеже 1950— 1960-х годов литературно-критический лексикон пополнился понятием "военная проза". Именно так было названо художественное течение, объединившее эпические произведения писателей-фронтовиков.
Писатели-фронтовики, с одной стороны, восприняли литературно-художественный опыт Виктора Некрасова, повесть которого «В окопах Сталинграда» (1946) была опубликована сразу после Победы, а с другой — выразили те же тенденции, которые были присущи «молодежной», «исповедальной прозе». Не случайно излюбленным жанром «военной прозы» стала лирическая повесть, герой которой — молодой человек, еще не имеющий значительного жизненного опыта, вчерашний школьник, студент или выпускник военного училища. Сквозным сюжетом «фронтовой повести» является процесс становления характера в трагических обстоятельствах.
В целом теме и жанру остался верен В. Быков, белорусский писатель, чье творчество входило в состав многонациональной советской литературы. Притчеобразие — характерная черта его произведений, на что впервые обратил внимание Л. Адамович. Такова и его повесть «Сотников» (1970), заставляющая читателя задуматься о силе и слабости человеческого духа безотносительно к конкретно-историческим обстоятельствам.
С другой стороны, с эпическим началом рассказа М. Шолохова «Судьба человека» (1956) связано развитие больших эпических жанров, исследующих тему Великой Отечественной войны. Одним из первых объемных произведений, в котором показан не только воинский героизм, но и трагизм военных поражений начала войны, является трилогия К. Симонова «Живые и мертвые» (1959 — 1971), написанная в жанре хроники.
С 1980-х годов в литературе появляются произведения, посвященные уже современным армейским будням и войнам. Назовем здесь «Афганские рассказы» (1989) О. Ермакова и роман «Афганец» (1991) Э. Пустынина.
Историческая проза
В произведениях В. Шукшина, Ю. Трифонова, Б.Окуджавы, А. Солженицына и других получила дальнейшее развитие историческая проза. При этом В. Шукшин и Ю. Трифонов в истории пытались найти ответы на современные вопросы; в повествовании Б. Окуджавы сопрягаются разновременные пласты истории, такой прием позволяет автору выявить вечные вопросы, актуальные и для современности; А. Солженицына интересуют переломные моменты отечественной истории, в которых так или иначе проявляются судьбы отдельных людей и народа в целом.
"Городская проза"
С именем прозаика Ю. Трифонова связано развитие городского, или интеллектуального, течения в литературе. Объектом художественного анализа в повестях Ю.Трифонова "Обмен" (1969), "Предварительные итоги" (1970), "Долгое прощание" (1971), "Другая жизнь" (1975) является постепенная деградация личности. В отличие от «деревенской прозы», наследовавшей почвенническую традицию, «городская» проза формировалась на основе интеллектуальной традиции. При этом оба течения поднимали проблемы девальвации нравственности в современном обществе, разрушения «самости» в личности современника. «Городская проза» также изображала нецельного человека, лишенного позитивного активного начала. Название одной из повестей Ю.Трифонова — «Обмен» — символизирует процесс нравственной неопределенности современного человека. В числе близких ему писателей Трифонов называл В. Распутина, Ю. Казакова, А. Битова.
Именно в прозе Битова в полной мере проявилась проблема «не-своей» жизни в «ненастоящем времени». В романе "Пушкинский дом" (1964— 1971) писатель независимо от зарубежных авторов использовал литературно-художественные приемы, характерные для постмодернистских произведений: авторский комментарий к тексту, эссеизм, вариативность сюжетных ходов, интертекстуальность, демонстрацию вымышленности повествования и т.д.
Условно-метафорическая проза
На рубеже 1970— 1980-х годов в русской литературе появляются произведения условно-метафорической прозы, в реалистическое повествование которых авторы вводят фантастических персонажей, фольклорно-мифологические мотивы и сюжеты. Эти приемы позволяют соотнести события современности с вневременным планом и с позиций вечности оценить текущий момент. Таковы повести "Белый пароход" (1970) и "Пегий пес, бегущий краем моря" (1977) Ч. Айтматова, романы «Белка» (1984) А. Кима и «Альтист Данилов» (1981) В. Орлова и др.
Прозаики, входившие в литературу на рубеже 1970 — 1980-х годов, В. Маканин, Р.Киреев, А.Ким и другие, уже демонстрировали отличное от традиционного реализма мироощущение и художественные принципы: бесстрастность повествования, отсутствие однозначной авторской оценки, амбивалентность героя, игровое начало.
Антиутопия
В 1980 — 1990-х гг. к жанру сатирической антиутопии обратились такие писатели, как Ф. Искандер («Кролики и удавы», 1982) и В. Войнович («Москва 2042», 1986), детективную антиутопию написал А. Гладилин («Французская Советская Социалистическая Республика», 1987), антиутопии-«катастрофы» создали В. Маканин («Лаз», 1991) и Л.Леонов («Пирамида», 1994). Появление жанра антиутопии в последние десятилетия XX века весьма закономерно, поскольку идеологемы общества "развитого социализма" к этому времени были лишены реального содержания. Надежды на осуществление социалистической утопии не оправдались.
В 1990-е годы трагическим мироощущением пронизана и проза уже состоявшихся реалистов А. Астафьева, В. Распутина, В. Белова, Г. Владимова.
Использованы материалы книги: Литература: уч. для студ. сред. проф. учеб. заведений / под ред. Г.А. Обернихиной. М.: "Академия", 2010
Ф.А. Абрамов, Ч.Т. Айтматов, В.П. Астафьев, В.И. Белов, А.Г.Битов, В.В. Быков, В.С.Гроссман, В.Л. Кондратьев, В.П. Некрасов, Е.И.Носов, В.Г. Распутин, В.Ф.Тендряков, Ю.В. Трифонов, В.Т.Шаламов, В.М.Шукшин.
4 произведения по выбору; одно из них на тему Великой Отечественной войны.
Поэзия второй половины XX века
Б.А.Ахмадулина, И.А.Бродский, А.А.Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А.Евтушенко, Ю.П.Кузнецов, Л.Н.Мартынов, Б.Ш. Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С. Самойлов, А.А. Тарковский.
Стихотворения 4 поэтов по выбору.
Драматургия ХХ века
А.Н.Арбузов, А.В. Вампилов, А.М. Володин, В.С. Розов, М.М. Рощин, Е.Л. Шварц.
2 произведения по выбору.
ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ РОССИИ
Г. Айги. Стихотворения.
Р. Гамзатов. Книга «Мой Дагестан», сказание «Возвращение Хаджи-Мурата», поэма «Горянка».
М. Джалиль. Цикл стихотворений «Моабитская тетрадь».
М. Карим. Стихотворения по выбору; трагедия «Не бросай огонь, Прометей».
Д. Кугультинов. Стихотворения.
К. Кулиев. Стихотворения.
Ю. Рытхэу. Роман «Сон в начале тумана» (легенда о белой Женщине-прародительнице).
Г. Тукай. Стихотворения по выбору. Поэма «Шурале».
К. Хетагуров. Стихотворения. Поэма «Фатима».
Ю. Шесталов. Языческая поэма.
Два произведения по выбору.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Г. Аполлинер, О. Бальзак, Г.Бёлль, Ш. Бодлер, П.Верлен, О. Генри, Г.Гессе, У. Голдинг, Э.Т.А.Гофман, В. Гюго, Ч. Диккенс, Г. Ибсен, А. Камю, Ф. Кафка, Т. Манн, Г.Маркес, П. Мериме, М.Ме-терлинк, Г. Мопассан, Д. Оруэлл, Э.А.По, Э.М.Ремарк, А.Рембо, Дж.Сэлинджер, О.Уайльд, Г.Флобер, У.Фолкнер, А. Франс, Э. Хемингуэй, Б.Шоу, У. Эко.
3 произведения по выбору.
ОСНОВНЫЕ ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ
СВЕДЕНИЯ
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА ХIX ВЕКА
Русская литература в контексте мировой культуры. Основные темы и проблемы русской литературы XIX в. (свобода, духовно-нравственные искания человека, обращение к народу в поисках нравственного идеала, «праведничество», борьба с социальной несправедливостью и угнетением человека).
Нравственные устои и быт разных слоев русского общества (дворянство, купечество, крестьянство): понятие о долге, чести и справедливости. Роль женщины в семье и общественной жизни. Тема Родины и природы в русской .
Национальное самоопределение русской литературы. Общеевропейские историко-культурные и художественные предпосылки романтизма и национальные особенности его русской ветви. Романтизм в русской Дух бунтарства и отражение трагического конфликта личности и мироздания, героя и общества в романтических произведениях. Преобладание поэзии в литературе 1800-х–1820-х годов. Роль романтической лирики в развитии психологизма; формирование в ней символической образности. Особенности поэтического слова в романтической лирике.
Становление классической прозы в русской литературе 1830-х – 1840-х годов. Формирование реализма как новой ступени познания и художественного освоения мира и человека. Общее и особенное в реалистическом отражении действительности в русскойи других литературах народов России. Проблема человека и среды. Осмысление взаимодействия характера и обстоятельств. Внимание к социальным «низам». Универсальность художественных образов. Значение комедии «Горе от ума», романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин», романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» для дальнейшего развития русской литературы.
Журналистика 50 – 70-х гг. XIX века. Роль литературной критики в общественно-культурном развитии России. Создание классических образцов русского романа, получивших мировое признание. Аналитический характер русской прозы, её социальная острота и философская глубина. Проблема судьбы, веры и сомнения, смысла жизни и тайны смерти. Выявление опасности своеволия и прагматизма. Понимание свободы как ответственности за совершенный выбор. Идея нравственного самосовершенствования. Споры о путях улучшения мира: революция или эволюция и духовное возрождение человека.
Традиции и новаторство в русской поэзии. Развитие русской философской лирики. Проблема счастья и общественного служения. Образ русской женщины. Возвышенное и трагическое звучание темы любви.
Формирование национального театра. Демократизация русской литературы. Размышления о народе и ответственности перед ним. Отражение картин народной жизни, традиций, быта.
Сатира в литературе второй половины XIX в., формы ее выражения. Историзм и психологизм. Расцвет малых прозаических форм в последние десятилетия XIX века.
Формирование и развитие литературного языка. Классическая русская литература и ее мировое признание в XIX в.
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XX ВЕКА
Традиции и новаторство в русской литературе начала ХХ века. Новые литературные течения. Поиски и эксперименты. Усложнение картины мира. Отношение к традициям. Модернизм. Взаимодействие различных эстетических систем.
Трагические события начала века (Первая мировая, революция 1917 года, массовые репрессии, гражданская война, коллективизация) и их отражение в русскойи других литературах народов России . Трагический характер конфликта человека и эпохи.
Реализм и романтика социалистического строительства. Развитие реалистической литературы, ее основные темы и герои. «Социалистический реализм» в литературе советского периода. Проблема социального заказа, государственного регулирования и творческой свободы в советской литературе. Художественная объективность и тенденциозность в освещении исторических событий. Проблема «художник и власть». Сатира в литературе.
Великая Отечественная война и ее художественное осмыслениев русскойи других литературах народов России.
Новое понимание русской истории. Влияние «оттепели» 60-х годов на развитие литературы. Литературно-художественные журналы, их место в общественном сознании. «Лагерная» тема. «Деревенская» проза. Постановка острых нравственных и социальных проблем (человек и природа, проблема исторической памяти, ответственность человека за свои поступки, человек на войне). Обращение к народному сознанию в поисках нравственного идеала в русскойи других литературах народов России.
Поэтическое новаторство. Развитие традиционных тем русской лирики (темы любви, гражданского служения, единства человека и природы). Свобода слова. «Возвращенная» литература и литература русского зарубежья. Основные тенденции современного литературного процесса.
ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ РОССИИ
Плодотворное творческое взаимодействие русской литературы и литератур других народов России в обращении к общенародной проблематике: сохранению мира на земле, экологии природы, сбережению духовных богатств, гуманизму социальных взаимоотношений.
Общность духовно-нравственных идеалов разных национальных литератур, многообразие их художественного воплощения.
Роль русского языка как языка межнационального общения, открывающего доступ к произведениям литератур различных народов России.
Проблемы литературно-художественного двуязычия. Русскоязычные национальные литературы народов России. Русский язык как средство создания национально окрашенной художественной образности.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Единство и многообразие мирового литературного процесса. Взаимодействие зарубежной, русской и других литератур народов России, отражение в них «вечных» проблем бытия. Постановка в литературе XIX в. острых социальных проблем, протест писателей против унижения человека, неприятие духа меркантилизма и практицизма, воспевание человечности, чистоты и искренности человеческих отношений. Христианская и общегуманистическая тематика произведений европейской литературы. Проблема выбора жизненного идеала и жизненного пути. Художественные искания писателей XIX-XX вв. Реализм, модернизм и постмодернизм в европейской литературе и их влияние на русскую литературу. Обращение писателей к парадоксам бытия, взаимодействие реального и фантастического, истории и мифа. Утопия и антиутопия в литературе. Тема молодежи в зарубежной литературе. Взаимовлияние европейской, американской литератур и литератур Востока. Постановка острых проблем современности в зарубежной литературе. Проблемы самопознания и нравственного выбора в произведениях классиков зарубежной литературы.
ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ
ПОНЯТИЯ
Художественная литература как искусство слова.
Художественный образ. Художественное время и пространство.
Историко-литературный процесс. Литературные направления и течения: классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм, модернизм; символизм, акмеизм, футуризм. Основные факты жизни и творчества выдающихся русских писателей ХIХ–ХХ веков.
Литературные роды: эпос, лирика, драма. Жанры литературы: роман-эпопея, роман, повесть, рассказ, очерк, притча; поэма, баллада, песня; лирическое стихотворение, элегия, послание, эпиграмма, ода, сонет; комедия, трагедия, драма.
Авторская позиция. Пафос. Тема. Идея. Проблематика. Сюжет. Фабула. Композиция. Стадии развития действия: экспозиция, завязка, кульминация, развязка, эпилог. Лирическое отступление. Конфликт. Автор-повествователь. Образ автора. Персонаж. Характер. Тип. Лирический герой. Система образов.
Речевая характеристика героя: диалог, монолог, внутренняя речь. Сказ.
Деталь. Символ. Подтекст.
Психологизм. Народность. Историзм.
Трагическое и комическое. Сатира, юмор, ирония, сарказм. Гротеск.
Язык художественного произведения. Изобразительно-выразительные средства в художественном произведении: сравнение, эпитет, метафора, метонимия. Звукопись: аллитерация, ассонанс.
Гипербола. Аллегория.
Проза и поэзия. Системы стихосложения. Стихотворные размеры: хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест. Дольник. Акцентный стих. Белый стих. Верлибр. Ритм. Рифма. Строфа.
Литературная критика.
В школе с родным (нерусским) языком обучения данные теоретико-литературные понятия изучаются с опорой на знания, полученные при освоении родной литературы. Дополнительными понятиями являются:
Типологическая общность и национальное своеобразие русской и других национальных литератур.
Взаимосвязь и взаимовлияние национальных литератур.
Художественный перевод.
Русскоязычные национальные литературы народов России.
Жанровое своеобразие русской литературы второй половины 20 века.
Исторический роман (Алексей Толстой «Петр 1»)
Русская автобиографическая проза XX века связана с традициями отечественной литературы прошлого, в первую очередь с художественным опытом Л. Толстого
На воспоминаниях о детстве построены некоторые книги Астафьева. Объединяет их предельная искренность авто ров, исповедальность. В повестях Астафьева 1960-1970-х годов главным героем являлся мальчик, подросток. Это относится и к Ильке из «Перевала», и к Толе Мазову из «Кражи», к Витьке из «Последнего поклона». Общее у названных героев - их раннее сиротство, столкновение с материальными трудностями в детстве, повышенная ранимость и исключительная отзывчивость на все доброе и прекрасное.
Деревенская проза ведет свое начало с 50-х годов. У ее истоков - очерки В. Овечкина («Районные будни», «Трудная вес на»). Как направление в литературе деревенская проза сложилась в период оттепели и просуществовала около трех десятилетий. Она прибегала к разным жанрам: очеркам (В. Овечкин, Е. Дорош), рас сказам (А. Яшин, В. Тендряков, Г. Троепольский, В. Шукшин), по вестям и романам (Ф. Абрамов, Б. Можаев, В. Астафьев, В. Белов, В. Распутин).
Появление песенной лирики в период войны.
Песня «Священная война» - важнейшая роль в истории войны. Фактически заменила гимн Россию Почти вся песня состоит из призывов, обращенных к человеку. Ритм – марш. Цель – вселить в людей веру.
Михаил Исаковский.
Для его произведений характерен лиризм – его интересует внутренний мир человека на войне.
«В лесу прифронтовом» - начинается стихотворение с полного слияния человека с природой. Осенний вальс объединяет людей с разных уголков планеты – мотив единения. Они объединены воспоминаниями о мирной жизни. Защита Родины ассоциируется с защитой любимой женщины.
«И каждый знал: дорога к ней лежит через войну».
Развитие публицистики. Появление публицистический рассказов и очерков.
Темы, идеи, проблемы русской литературы второй половины 20 века.
Советская литература появилась после 1917 года и приобрела многонациональный характер.
1.Военная тема.
Две тенденции в изображении войны: масштабные произведения эпического характера; писателя интересует конкретный человек, психологический и философский характер, истоки героизма.
2.Тема деревни. (Шукшин) - Рассказ Солженицына «Матренин двор», рассказывает нам о последствиях этого страшного эксперимента для русской деревни.
Деревня военных и послевоенных лет. Писатели чувствуют скорую гибель деревни. Нравственная деградация.
Деревенская проза ведет свое начало с 50-х годов. У ее истоков - очерки В. Овечкина («Районные будни», «Трудная вес на»). Как направление в литературе деревенская проза сложилась в период оттепели и просуществовала около трех десятилетий. Она прибегала к разным жанрам: очеркам (В. Овечкин, Е. Дорош), рас сказам (А. Яшин, В. Тендряков, Г. Троепольский, В. Шукшин), по вестям и романам (Ф. Абрамов, Б. Можаев, В. Астафьев, В. Белов, В. Распутин).Особую тревогу вызывал культурный уровень жителей деревни. Писатели акцентировали внимание общества на формировании в подрастающем поколении чисто потребительского отношения к жизни, на отсутствии тяги к знаниям и уважения к труду.
3.Нравственно-этическая и философская тема (Проблема алкоголизма, как способа уйти от действительности)
4.Проблема человека и природы (Астафьев)
5.Проблема социального быта (Трифонов)
6.«Возвращенная литература» («Доктор Живаго»)
7.Сталинская литература (Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)
8.Постмодернизм – реакция на недовольства людей.
"Другая литература" 60-80-е годы (А. Битов, С. Сколов, В, Ерофеев, Л. Петрушевская)
Другой представитель этого направления, Виктор Ерофеев, объясняет использование пародии как форму протеста против не то что недостаточного, а абсолютно неверного нашего представления о человеке.
3) Жанровое своеобразие литературы военных лет.
Наиболее продуктивными жанрами прозы первых двух военных лет были статья, очерк, рассказ. Им отдали дань практически все писатели: А.Толстой, А.Платонов, Л.Леонов, И.Эренбург, М.Шолохов и др. Они утверждали неизбежность победы, воспитывали чувство патриотизма, разоблачали фашистскую идеологию.
А.Н.Толстому принадлежит более шестидесяти статей и очерков, созданных за период 1941 -1944 гг. (”Что мы защищаем”, “Родина”, “Русские воины”, “Блицкриг”, “Почему Гитлер должен потерпеть поражение” и др.). Обращаясь к истории Родины, он стремился убедить современников в том, что с новой бедой Россия справится, как это не раз было в прошлом. “Ничего, мы сдюжим!” – таков лейтмотив публицистики А.Толстого.
Л.Леонов также постоянно обращался к национальной истории. С особой остротой он говорил об ответственности каждого гражданина, ибо только в этом видел залог грядущей победы (”Слава России”, “Твой брат Володя Куриленко”, “Ярость”, Расправа”, “Неизвестному американскому другу” и др.).
Центральной темой военной публицистики И.Эренбурга является защита общечеловеческих ценностей. Он видел в фашизме угрозу мировой цивилизации и подчеркивал, что против него борются представители всех национальностей СССР (статьи “Казахи”, “Евреи”, “Узбеки”, “Кавказ” и др.). Стиль публицистики Эренбурга отличался резкостью красок, внезапностью переходов, метафоричностью. При этом писатель умело сочетал в своих произведениях документальные материалы, словесный плакат, памфлет, карикатуру. Очерки и публицистические статьи Эренбурга составили сборник “Война” (1942-1944).
Военный очерк стал своеобразной летописью войны. Читатели на фронте и в тылу жадно ждали новостей и получали их от писателей.
К. Симонов по горячим следам написал ряд очерков о Сталинграде. Ему принадлежат описание боевых операций, портретные путевые очерки.
Сталинград стал главной темой и очеркового творчества В. Гроссмана. В июле 1941 г. он был зачислен в штат газеты “Красная звезда” и уже в августе выехал на фронт. Всю войну Гроссман вел записи. Его суровые, лишенные патетики сталинградские очерки стали вершиной развития этого жанра в годы войны (”Направление главного удара”, 1942, и др.).
Публицистика оказала влияние и на художественную прозу. Поскольку большинство рассказов, повестей, немногочисленных романов тех лет строилось на документальной основе, авторы чаще всего уходили от психологических характеристик героев, описывали конкретные эпизоды, часто сохраняли фамилии реальных людей. Так в дни войны появилась некая гибридная форма очерка-рассказа. К этому типу произведений можно отнести рассказы “Честь командира” К. Симонова, “Наука ненависти” М. Шолохова, сборники “Рассказы Ивана Сударева” А.Толстого и “Морская душа” Л. Соболева.
И все же среди прозаиков военных лет был писатель, который в это суровое время создавал художественную прозу столь яркую, необычную, что о нем стоит сказать особо. Это Андрей Платонов.
Первый рассказ о войне он написал еще до фронта, в эвакуации. Отказавшись от работы в Военмориздате, Платонов стал фронтовым корреспондентом. Его записные книжки и письма позволяют сделать вывод о том, что любая фантазия оказывается беднее той ужасной правды жизни, которая открывается на войне.
Понять прозу Платонова невозможно, игнорируя его понимание войны и творческих задач писателя: “Изображать то, что, в сущности, убито, – не одни тела. Великая картина жизни и погибших душ, возможностей. Дается мир, каков бы он был при деятельности погибших, – лучший мир, чем действительный: вот что погибает на войне – убита возможность прогресса”.
Интересные рассказы создали в годы войны К.Паустовский,
A. Довженко. Многие писатели тяготели к форме цикла новелл (”Морская душа” Л.Соболева, “Севастопольский камень” Л.Соловьева и др.).
Уже с 1942 г. стали появляться первые повести. Писатели обращались к конкретным случаям, имевшим место при защите Москвы, Сталинграда, других городов и сел. Это давало возможность крупным планом изобразить конкретных людей – участников боев, защитников родного дома.
Одной из самых удачных книг периода войны является повесть B. Гроссмана “Народ бессмертен” (1942). Сюжет опирался на конкретные факты. В повесть вошла потрясшая Гроссмана в августе 1941 г. картина гибели Гомеля. Наблюдения автора, изобразившего судьбы встреченных на военных дорогах людей, приближали повесть к жизненной правде.
За событиями войны Гроссман, стремившийся создать героический эпос, увидел столкновение идей, философских концепций, истинность которых определяет сама жизнь.
Например, описывая гибель Марии Тимофеевны, не успевшей уйти из деревни до прихода врагов, писатель дает нам возможность пережить вместе с нею последние мгновения ее жизни. Вот она видит, как враги осматривают дом, шутят друг с другом. “И опять Мария Тимофеевна поняла своим обострившимся до святого прозрения чутьем, о чем говорили солдаты. Это была простая солдатская шутка по поводу хорошей еды, попавшейся им. И старуха содрогнулась, вдруг поняв то страшное равнодушие, которое фашисты испытывали к ней. Их не интересовала, не трогала, не волновала великая беда семидесятилетней женщины, готовой принять смерть. Просто старуха стояла перед хлебом, салом, полотенцами, полотном, а хотелось есть и пить. Она не возбуждала в них ненависти, ибо она не была для них опасна. Они смотрели на нее так, как смотрят на кошку, теленка. Она стояла перед ними, ненужная старуха, для чего-то существовавшая на жизненно необходимом для немцев пространстве”.
А потом они “переступали лужу черной крови, деля полотенца и вынося другие вещи”. Сцену убийства Гроссман опускает: ему не свойственно подробно рассказывать о таких вещах, живописать смерть.
Происходящее исполнено подлинного трагизма. Но это не трагизм растерзанной плоти, а “трагизм идей”, когда старая женщина с достоинством готова принять неминуемую смерть. Ее унижает не только само присутствие врага на родной земле, но и его отношение к человеку. Фашисты воевали против целого народа, а народ, как доказала история, как доказывал в своей повести В. Гроссман, действительно бессмертен.
Ма́лая про́за - довольно условное название для прозаических произведений, объем которых интуитивно определяется автором и читателем как меньший, чем типичный для национальной литературы данного периода. Такая постановка вопроса о малой прозе возникла в XX веке, когда эрозии подверглась традиционная система литературных жанров и на фоне жанровой неопределенности текста его величина оказалась едва ли не наиболее заметным различительным признаком. В то же время именно на рубеже XIX-XX вв. ряд внутрилитературных и общекультурных процессов привел к постепенному росту количества прозаических миниатюр. Среди таких процессов можно назвать и обострение вопроса о границе между стихом и прозой, побудившее многих авторов экспериментировать с пограничными и переходными формами (в том числе с так называемыми стихотворениями в прозе, чья длина естественным образом оказывалась сопоставима с длиной среднего лирического стихотворения), и расширение рынка газет и журналов, ориентированных на сравнительно массового читателя, в которых короткие тексты оказались неплохо востребованы.
У истоков малой формы в русской прозе, безусловно, стоит цикл Ивана Тургенева «Senilia» (конец 1870-х гг.), преимущественно известный как «Стихотворения в прозе» (сам Тургенев это название не использовал). Отдельные более ранние произведения Фёдора Глинки и Николая Станкевича остались незамеченными и не оказали влияния на традицию. Опыт Тургенева учитывали обращавшиеся в малой прозе авторы Серебряного века - Иннокентий Анненский, Константин Бальмонт, Алексей Ремизов и др., - для которых, впрочем, едва ли не более значимой была работа с малой прозаической формой французских писателей - Алоиза Бертрана, Шарля Бодлера, Артюра Рембо и др. (произведения этих авторов в этот же период интенсивно переводились на русский язык). На писательское и читательское восприятие малой прозы в этот период влияла и сложившаяся традиция прозаических переводов сложной для перевода поэзии. Эта ветвь развития малой прозы была преимущественно ориентирована на лирико-философское начало. Оппозицию такому пониманию малой прозы составили иронические миниатюры Антона Чехова.
В середине XX века русская малая проза пережила определенный спад в связи с общими процессами в советской литературе, из которой методически изгонялось всё непривычное и нестандартное. Поздние отголоски малой прозы Серебряного века встречаются в литературе первой эмиграции (в частности, у Ивана Бунина). Новаторские идеи в области малой прозаической формы содержатся в творческом наследии Даниила Хармса, вплоть до конца 1980-х гг. доступном лишь в самиздате и в зарубежных изданиях.
Возрождение малой прозы началось в годы Оттепели, причем поначалу преобладала линия, восходящая скорее к Чехову и, в некоторых случаях, к Хармсу (а также к классическому жанру басни, знающему и прозаические реализации): в своих миниатюрах и публиковавшиеся в советских изданиях Феликс Кривин, Рахиль Баумволь, Виктор Голявкин, и более склонные к социальной критике и/или экзистенциальному скепсису и потому оставшиеся в самиздате Андрей Сергеев, Михаил Соковнин, Аркадий Гаврилов, ранний Андрей Битов тяготели к иронии и элементам сюжета. Другая линия, связанная с фрагментарными лирическими размышлениями и наблюдениями, была представлена в 1970-е гг. преимущественно собранными в циклы произведениями Фёдора Абрамова, Владимира Солоухина и других авторов, тяготеющих к «деревенской прозе».
На 1990-е годы пришелся бурный рост русской малой прозы, связанный как с творчеством выдающихся авторов старших поколений (Генрих Сапгир, Георгий Балл, Анатолий Гаврилов, Людмила Петрушевская, Виктор Соснора и др.), так и с работами молодых авторов. Отражением этого роста стал Всероссийский фестиваль малой прозы имени Тургенева (1998) и изданная по его итогам антология «Очень короткие тексты» (2000).
«Добрый мой читатель, не пробегай этих стихотворений сподряд: тебе, вероятно, скучно станет – и книга вывалится у тебя из рук. Но читай их вразбродь: сегодня одно, завтра другое – и которое-нибудь из них, может быть, заронит тебе что-нибудь в душу» .
Так И.С.Тургенев начинает свои «Senilia», так же мог бы обратиться, на наш взгляд, и А.И.Солженицын к читателям своих «Крохоток» , поскольку несомненна их жанровая преемственность: «Ничтожные доли, случайные частицы» Солженицына обладают «теми же признаками лирического стихотворения: небольшой объем, повышенная эмоциональность, обычная сюжетная композиция, общая установка на выражение субъективного впечатления или переживания» , что и тургеневские «Стихотворения в прозе».
И Тургенева, и Солженицына на протяжении всей их жизни волнуют актуальные общественно-политические, философские, нравственные вопросы, произведения обоих объединяет эмоциональная напряженность, сосредоточенность на одном чувстве, определить которое мы можем как любовь к Отечеству.
Публицистическая направленность творчества Тургенева, находя своеобразное продолжение и развитие в произведениях Солженицына, по-особому реализуется в «Крохотках». И у того, и у другого явно слышен «тяжкий вздох» писателя-гражданина, обеспокоенного судьбой своего народа.
Чем же так привлекал Гаршина, Бунина и продолжает привлекать русских писателей этот жанр? На первом плане – тематическая палитра, которая в этих эскизах, этюдах с натуры, фрагментах, миниатюрах не может быть ничем ограничена. Основополагающий их тон, опирающийся на «гуманность» и «теплое слово», был создан и задан Тургеневым, у которого «при простоте и радужных красках, что за грусть, покорность судьбе и радость за человеческое свое существование» .
Жанровая «взыскательность» Солженицына известна. К «Крохоткам» он обращается дважды – в 1958-1963 и в 1996-1999 годах, что указывает на постоянство его интереса к жанру. В обоих циклах отражены, на наш взгляд, наиболее сокровенные мысли и переживания писателя, они – своеобразное зеркало «его духовного состояния» (Н.Невзоров), в основе которого глубокая убежденность, что судьба и будущее народа неразрывны с его душой. Сам писатель как-то признался: «Только вернувшись в Россию, я оказался способен снова их писать, там – не мог...» .
Создается впечатление, что Солженицын возродил этот жанр в русской литературе, имея в виду историко-литературный смысл фигуры А.И.Солженицына и то, «что после его появления в 1961 году русская литература, так или иначе, соглашаясь с ним или полемизируя, развивается в «контексте Солженицына...» .
Солженицын в «Крохотках» как бы подхватывает «красные нити раздумья русских писателей», над которыми оказалось не властным время. Так, например, перекликаются размышления об истине. У Тургенева: «Истина не доставить блаженства... Вот правда – может, это человеческое наше земное дело... Правда и справедливость! За правду и умереть согласен. Вся жизнь на знании истины построена; но как это «обладать ею»? Да еще находить в этом блаженство?» . У Солженицына: «Если до сих пор все никак не увидим, не отразим бессмертную, чеканную истину – не потому ли, значит, что еще движемся куда-то? Еще живем?» .
Солженицын в «Крохотках» по-особому, нагляднее иллюстрирует свою позицию, суть которой в том, что «художнику дано лишь острее других ощутить гармонию мира, красоту и безобразие человеческого вклада в него – и остро передать это людям» , делая при этом акцент на своеобразие русской литературы, которую отличает то, что «писатель – не посторонний судья своим соотечественникам и современникам, он – виновник во всем зле, совершенном у него на родине или его народом» .
Сознание «совиновности», которой пронизан 2-й цикл «Крохоток», созвучно скорее авторскому времени при нераздельности истории и четко просматривается в позиции автора. Так, если у Тургенева она распадается на «я» и «он», реже – «мы», то у Солженицына это «я» и «мы», идущие на сближение-слияние. Это «мы» для Солженицына принципиально и многолико; в нем вопрос-призыв: «Страшно подумать: так и наши нескладные гиблые жизни, все взрывы нашего несогласия, стоны расстрелянных и слезы жен – все это забудется начисто? Все это тоже даст такую законченную вечную красоту?» ; и насмешка: «Что ж, каковы мы – таков и наш способ двигаться» ; и скрепленное кровью, фронтовое: «Ребята чистые, друзья фронтовые! Чем были живы мы и на что надеялись, и самая дружба наша бескорыстная – прошло все дымом...» ; и горький упрек: «В трех войнах теряли мы мужей, сыновей, женихов – пропадите, постылые, под деревянной крашеной тумбой, не мешайте нам жить! Мы-то ведь никогда не умрем!» . «Мы» – объединяющий эмоционально-смысловой центр, как ответ на вопрос: какие мы?
В своей Нобелевской лекции писатель отметил, что «человек извечно устроен так, что его мировоззрение, когда оно не внушено гипнозом, его мотивировки и шкала оценок, его действия и намерения определяются его личным и групповым опытом» . Этот опыт в его сгущенно-живой форме и представлен в «Крохотках» и чаще всего в одной трагической своей ипостаси – разрушенной связи времен. С ней и связан ведущий прием, на который опирается писатель, – контраст, исследуемый в алогизме современной жизни, когда «никого в наше время не удивляет, что человек каждодневно служит терпеливо и внимательно телу своему. Но оскорблены были бы, если бы так служил он своему духу» .
И вместе с тем писатель находит и указывает на то, что может выступить в роли катарсиса, т.е. свободно возродить человека, отвратить его от того безобразия, что он творит собственными руками: «И всегда люди были корыстны, и часто недобры. Но раздавался звон вечерний, плыл над селом, над полем, над лесом. Напоминал он, что покинуть надо мелкие, земные дела, отдать час и отдать мысли – вечности. Этот звон, сохранившийся нам теперь в одном только старом напеве, поднимал людей от того, чтобы опуститься на четыре ноги» .
В миниатюре «На родине Есенина» предметом размышления становится красота – «не замечаемая», «растоптанная», не воспринимаемая. Для автора она связана с извечной загадкой творчества, определяемого им как «слиток таланта», который «метнул творец», чтобы кто-то, «потрясенный», «нашел столькое для красоты – у печи, в хлеву, на гумне, за околицей...» .
Как одно из самых прекрасных мгновений в жизни предстает гроза, во время которой «мы забыли бояться молнии, грома и ливня – подобно капле морской, которая не боится ведь урагана. Мы стали ничтожной и благодарной частицей этого мира. Этого мира, в первый раз создававшегося сегодня – на наших глазах» . Мир, который «открывает» нам писатель, одушевлен и неделим. Так «великолепие» «Города на Неве» строится на многослойном фундаменте, и Солженицын обнажает пласт за пластом: «Чуждое нам и наше самое славное великолепие! Такое наслаждение бродить теперь по этим проспектам! Но, стиснув зубы, проклиная, гния в пасмурных болотах, строили русские эту красоту! Косточки наших предков слежались, сплавились, окаменели в дворцы – желтоватые, бурые, шоколадные, зеленые» .
Первый цикл «Крохоток» более приземлен, а второй – отстранен, созерцательнее и обладает неким анагогическим (возвышающим человека) смыслом, при этом размышления писателя-гражданина здесь традиционны, в исконно русском ключе (от Радищева до Шукшина), где сплавлены пронзительная печаль и боль с чувством «позора за свою родину» и «постоянный неотступный гнет» .
Обладая даром видения в перспективе, что характерно для писателей древнерусской литературы, охватывающих в монументальном историзме глубь и ширь, Солженицын предлагает нам проследить объективно, беспристрастно, через «ты же – их частица», прошлое – настоящее – будущее, признав, наконец, неумолимость истины, что позор – факт, который «уже никогда не уберем... из нашей истории», но с надеждой «прорвать эту черту обреченности».
«Крохотки» 1996-1999 гг. поражают своей отточенностью и параллелизмом. Так в «Лиственнице» он фольклорно-психологический, когда между деревом и человеком устанавливается связь: «Ведь – люди такие есть» ; в «Молнии» – параллель с карой-совестью на уровне притчи: «...и кто еще остается после того, а кто и нет» ; в «Колоколе Углича» – символика звука, возвещающего эпоху «Третьей Смуты», мнения народного. Автор как бы предвосхищает следующий вопрос: «И как избавиться от сравненья: провидческая тревога народная – лишь досадная помеха трону и непробивной боярщине, что четыреста лет назад, что теперь» . Судьба колокола – ослушника и изгнанника, свидетеля и участника трагического поворотного события в истории России – отражает, как в магическом кристалле, связь времен. В «Вязовом дереве» явны отзвуки толстовского дуба из «Войны и мира» и дерева из «Трех жизней»: «Ведь вот как оно хочет жить – больше нас!» .
В «Крохотках» два понятийно-содержательных уровня: первый – собственно текстовый, а второй – авторский. Через второй раскрывается внутреннее самосознание личности как труд каждодневный, имеющий опору в многовековой русской культуре и истории, незыблемость нравственных идеалов, позволяющих человеку оставаться верным самому себе.
В позиции автора ощущается та мощь и сила, которые основаны на проверенности правоты его мировоззрения, прочности жизненных устоев, которые не только не сужают и однообразят отношение к окружающему миру, а наоборот – разрушают стереотипы, навязываемые всегда с корыстной целью. Отсюда и отсутствие страха, даже в ожидании конца, а скорее покой, но не умиротворенный, а мудрый. С одной стороны, «крохотки» – это впечатления, зарисовки, а с другой – тот подтекст, который и оказывает наибольшее воздействие, «захватывает нас, приобщает к себе властно», поскольку «зачерпнул истины», что переводит лирическую миниатюру в ранг притчи, где мир един в своей сути.
Назидательность присуща Солженицыну всегда. В этих же произведениях она приобретает особый смысл, основанный на необходимости внутренней свободы. Это по замыслу автора и позволяет оценить мир и себя в нем адекватно.
Сопоставление одушевления природы с «разодушевлением» человека опирается для писателя на веру в гармонию мира, неуничтожимость духовного его состояния, способность его «смещаться».
Темы второго цикла – утро, в сумерках, петушиное пенье, ночные мысли, поминовение усопших – рождены из умения «слушать жизнь», которое, глядишь, и позволит прикоснуться к «упускаемой загадке» своей, «глубокой серьезности, когда за обычаем сумерничанья вдруг приоткрывается то, что мы упустили заметить и за годы» . За конкретным бытописанием, близким к обрядному, как бы просвечивает одно из правил «Домостроя», гарантирующее полноту жизни семьи и человека.
«Утро» и «Сумерки» воспринимаются как аллегория юности с ее духовным потенциалом, благотворными порывами и надеждами, когда еще «чужое действие, слово... твоя же мелкая мысль» не нарушают и не разрушают «чистые пространства», не надо освобождаться «ото всего ничтожного», и душа распахнута миру, и аллегория старости, когда приходит «чувство чего-то единого, нам никогда не видимого...» , что уже не способно нарушиться суетой дня-жизни.
Примечательна цветопись произведений. В первом цикле она скорее природно-естественная: «голубая глубь неба», «черные сосны», «зеленый росток», «черноморденький ишачок», вплоть до иносказаний – могила – «зеленый холмик», церкви – «царевны белые и красные»; во втором появляется больше экспрессии: «ослепил молненный блеск наши окна светлым золотом» , а душа, пройдя «через некие чистые пространства, возвращается с первозданной снежистой белизной» ; петух же – «бело-оранжевый со знатным рыцарским гребнем» , а «позор висит и висит над нами, как желто-розовое отравленное облако газа...» .
Каждый цикл завершается молитвой, обращенной писателем к Господу с просьбой о «вызволении народа из глубин Беды» . И это далеко не случайно, поскольку как ни в каком другом жанре слову отводится особая роль: «Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» .
Вне всякого сомнения, А.Солженицына отличает бережное, даже благоговейное отношение к Слову, что и проявилось в «Крохотках». Отбирая и выверяя словесный материал циклов, он как бы предупреждает о том, что «социальные различия и классовые противоположности бледнеют перед разделением людей на друзей и врагов слова» , по-библейски пророчески напоминая нам, что «отпущено каждому живущему только: свой труд – и своя душа» .