Все ежи на свете — колючие. Не правда ли? На них столько острых иголок, что не дотронешься даже. А по головке погладить — и вовсе нельзя. Поэтому их никто никогда и не приласкал ни разу. Но одному доброму Ежику все-таки повезло. Как это произошло? А вот как.
Я хочу рассказать вам, милые мои, еще одну сказочку из очень отдаленных времен. Был на свете тогда Забияка Колючий Ежик, и жил он на берегу быстрой реки Амазонки, питаясь улитками и слизняками. У него была приятельница Медлительная Степенная Черепаха, которая также жила на берегу быстрой реки Амазонки и питалась зеленым салатом и всякой травой.
Утро. Еще алеет заря. Птички еще не щебечут. Маленькая речушка в лесу. Через речку перекинут мостик — всего лишь три бревна и четверка столбиков, оставшихся от перил. На одном из них уютно свернувшись калачиком дремлет Ежик.....
На улице была осень. Нет-нет, еще не те слякотные и дождливые дни, в которые не выглядывает солнышко, дует ветер, и единственное, что можно делать — это сидеть в теплом домике на мягком кресле, носиком прижавшись к стеклу, и грустить о прошедшем лете. Эта осень плохая. А пока еще была хорошая осень.
Ну да, Маруся давно говорила, что они могут поехать в жаркие страны, чтобы купаться в настоящем море. Ежик даже тайком испытывал новый боевой кораблик, запуская его в озере и старательно лапками создавая вокруг морские волны. Лапки уставали, но кораблик весело покачивался и плыл, и, кажется, совсем не думал тонуть. Это вселяло надежду, что если море все-таки появится, флотилия не подведет Ежачьих иголок.
Дятел не замечал ёжика, а скорее не хотел замечать. Наверно, он считал выше своего достоинства обращать внимание на это недоразумение с иголками. Да к тому же еще не умеющего летать.
Ёжик не знал, что о нем думает дятел. Но предполагал, что явно что-то нехорошее. От этой мысли у него начала чесаться правая задняя лапа и ничего не оставалось, как продолжить свой путь.
Ежи, как известно, лесные животные. Есть, конечно, и пустынные, и степные, и какие-то ушастые ежи, но я их не знаю. Во всяком случае, ежи — не домашние животные. Если ежа привезти из леса домой и оставить перезимовать, то летом его уже нельзя отвозить обратно в лес, он становится домашним животным и отвыкает от дикой жизни, полной опасностей.
Давным-давно у ежика никаких иголок не было, а была мягкая теплая шкурка, как у зайчика. И защищаться ежику было нечем, и все его обижали.
Однажды пригласил волк лису в гости на день рождения. Но с пустыми руками на день рождения идти неудобно. Идет лиса по лесу и думает:- Что же волку подарить? И вдруг навстречу ей зайчик.
Стояла поздняя осень. С деревьев давно облетели листья, и только на верхушке дикой яблони ещё висело одно-единственное яблоко. В эту осеннюю пору бежал по лесу Заяц и увидел яблоко. Но как его достать? Яблоко высоко висит — не допрыгнешь!
Вывернуло бурей сосну на песчаном пригорке. И такое хорошее помещение образовалось под корнями, что лучше не надо. Оглядел его ёж Кирюха и решил: «Это будет мой новый дом. И просторно тут, и сухо, и лиса Лариска не достанет». Переселился он, подмёл полы, устроил мягкую постель из сухой травы, перед входом площадку утрамбовал, под ветками навес приглядел, где с зайцем Коськой можно посидеть да поговорить.
Встал еж Кирюха, позавтракал, пол в доме подмел, гулять собрался. А небо тучами заволокло, пасмурно стало. «Дождь может пойти», — решил еж Кирюха и остался дома. Сидит, скучает. Думает: «Кто мне в лесу настоящий друг, кто враг? Проверить бы всех сразу. А как проверишь?» Думал, думал, даже голова побаливать стала. Но придумал: «Скажу, что заболел я, погляжу, что из этого будет».
Узнал однажды заяц Коська, что лиса Лариска его съесть собирается. Это она белке Ленке призналась: «Тебя, белка Ленка, мне не достать, ты по деревьям прыгаешь. А зайца Коську я обязательно съем, он по земле ходит». Сначала испугался заяц Коська, три дня дома сидел и от страха дрожал. А потом подумал: «Я умный заяц, скоро до трех считать выучусь. Поймаю-ка я сам лису Лариску!»
Теленок увидел ежа и говорит: — Я тебя съем!
Еж не знал, что теленок ежей не ест, испугался, клубком свернулся и фыркнул: — Попробуй...
Стоял на столе ящик. Подошли звери к ящику, стали его осматривать, обнюхивать и облизывать. А ящик-то вдруг — раз, два, три — и открылся.
Однажды ёж оступился и упал в реку. Вода в реке была холодная и ёж очень озяб. Хотел ёж на солнце погреться, а погода была пасмурная, солнце было покрыто облаками. Сел ёж на полянку и стал ждать, когда солнце из-за облаков выглянет.
По четвергам у ёжика был чайный день. Ёжик приглашал в гости медвежонка и они пили чай с имбирными пряниками из большого пузатого самовара. Вернее, медвежонок приходил сам, потому что знал, что ёжик его ждёт.
Ёжику хотелось пить. «Подлый медвежонок» — в который раз за ночь подумал ёжик, слез с кроватки и поплёлся к речке.
Стояло тёплое субботнее утро. Ёжик Соломон сидел на лесной опушке в тени огромного клёна и вот уже минут пятнадцать пытался нацепить большое красное яблоко себе на иголки. Однако, толи иголки на его спинке были слишким мягкими, толи яблоко оказалось слишком жёстким, но у него ничего не получалось.
У ежа с ежихою родились ежата. Два братца. Розовые, как пряники, и без единой колючки. Залетела к ежам оса. Ежата слепенькие: неделя от роду, но услышали недобрый гуд — в комочки свернулись.
Пошли еж с ежихою за грибами, а детям говорят:
— Вы дома посидите, поиграйте.
Вот и спрашивает младший братец старшего:
Ёжик выбрался из норы. Под лапами захрустели тонкие весенние льдинки. С нижней ветки старой ивы свисала длинная прозрачная сосулища. Ёжик легонько тронул сосульку коготком.
— Зи-ма! Зи-ма! — тоненько отозвалась сосулька.
В норе на границе оврага и леса устроила Ежиха гнездо, и вскоре появилась в нём пара шустрых ежат — Шурк и Шурша, братик и сестричка.
Маленький Ёжик сладко спал в норке в ожидании своей первой весны. Свернутый клубочком он лежал в ароматных сухих листьях, тихонько сопел и временами улыбался сквозь сон.
Пожалуй, эта история и не приключилась бы, если бы в самой глубине Волшебного леса не росла корабельная сосна, которая однажды тихим летним вечером рассказала маленькому Мышонку о Море...
Сегодня, почти до утра, Ежик, Медвежонок и Заяц мыли Луну. Ежик притащил ведро с теплой водой, мыло и губки, Медвежонок очень старался, чистил до блеска, а Заяц в основном давал советы и бестолково прыгал вокруг.
Если бы вы сейчас заглянули в чащу Волшебного леса, то увидели бы как сквозь кустарники, почти не разбирая дороги, бежит Заяц.
Заяц и Мышонок придумали новую игру «прыгалки». На зеленой лужайке, около ручья они закрепили бревнышко, а поперек него сверху положили широкую гибкую доску и стали сидя качаться.
ЕЖИКУ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ ХОТЬ РАЗОЧЕК ПОВИСЕТЬ НА НЕБЕ. КАК солнышко. Но не так высоко. Он считал, что это чересчур высоко. Ему было бы достаточно повисеть немного выше бука.
В лесу жил ежик. Был он очень колючий и ни врагов у него не было, ни друзей. Врагов не было, потому что никто с таким колючим связываться не хотел, а друзей... не умел ежик за колючками следить.
В саду мягко и напевно бормотал тёплый летний дождь. Казалось, его музыка никогда не закончится, и он всё время так и будет тихонько теребить тонкие воздушные струны.
Медленно падал снег. Медвежонок поставил чайник на огонь и, потянувшись, задумчиво почесал ухо. От камина по комнатам тянулся лёгкий ароматный дымок — пахло можжевельником и еловыми шишками.
ЁЖИКУ-ВИНЕ быть Главным — нравится, это раз. Пусть даже этот Раз нескромно выглядит. Все равно — нравится и все тут.
Теперь два. ЁЖИК-ВИНЯ считает, что имеет право быть Главным.
Право нигде не записано, но если подумать — один-то раз можно. Ну один-единственный разочек! К тому же, не где-попало-где-плохо-лежало, а в книжке. И в книжке, которую сам и начал придумывать.
ЕЖИК СИДЕЛ ПОД РОЗОВЫМ КУСТОМ. И вспоминал, каким он когда-то был.
Однажды Тёма и Мотя шли по улице и встретили ананас. Ананас быстро катился по дорожке. Тёма и Мотя сели на корточки и поймали его. Ананас был не большой и не маленький.
Сказка эта, ребята, на небылицу похожа, а все же она правдивая, - дед мой, от которого я ее слышал, говаривал всякий раз, когда он с чувством и с толком ее рассказывал: «Правда-то в ней, сынок, есть; а то зачем бы и стали ее рассказывать?»
Колючий серый Ёжик шёл по лесу и собирал грибы. Он палочкой приподнимал травинки, листья и внимательно под них заглядывал. Вот он нашёл белый гриб, понюхал его, осторожно срезал и нанизал на свои колючки, на спину. Потом нашёл лисичку и подосиновик.
Ёжик Длинная-иголка сквозь сон услышал странный звук. Как будто кто-то насвистывал, но это не было похоже ни на одну знакомую песенку. Так сильно захотелось узнать — что же это такое, что Длинная-иголка проснулся окончательно.
Жил-был крестьянин; много было у него и денег, и всякого добра; но хотя и был он богат, одного ему недоставало, чтобы быть вполне счастливым: не было у него с женою детей.
Ёжик сидел на берегу тихой речки и мечтал...
Звали его просто — Ёжик. Ну или «ЁЖ!», если надо громко позвать. Только звать было бесполезно, на крик Ёжик не отзывался...
Однажды вечером ёжик вышел на крылечко и стал смотреть на звёзды. Звезды сияли высоко-высоко в темном небе, иногда их закрывали ненадолго проплывающие облака...
Однажды ёжик медленно брёл по лесу, обдумывая — чем бы ему сегодня заняться. Вдруг его окликнул медвежонок, который расказал ёжику, что он ищет в лесу малину.
Жил-был маленький ёжик. Он был ещё совсем маленький, и у него были мягонькие иголки. А пока у ёжиков мягкие иголки они, как известно, не могут защищаться от врагов.
В Ежиной стране родились две девочки-ежихи в кристаллах! Родители, чтобы не поднимать шума, потихоньку продали кристаллы людям. Через год старшая из ежих вышла из кристалла и улетела (все ежи умеют летать). С помощью своей силы она стала куклой и попала в магазин....
Я крутилась перед зеркалом и примеряла наряд за нарядом. Лидия права, всё-таки восемь лет не виделись! В обычном мире мне уже двадцать лет, а в Ежином сорок.
Стояла пасмурная поздняя осень. За окном дул пронизывающий ветер и шёл холодный, проливной дождь. Бесконечный, как казалось тогда Ёжику.
В не самое удачное время Ёжик собрался гулять по лесу. За окном уже светила полная луна, календарь злорадно сообщал, что сегодня уже тринадцатый день месяца, и только пятый - недели.
Далеко-далеко, на берегу моря-океана, за тридевять земель и ещё за высокой горой, в маленьком городе у опушки бора жили два брата-художника. Младшего брата звали Добрый Художник. А старшего — Злой.
В одном лесу жил Ежик. Ты знаешь, какие обычно бывают ежики — деловитые и солидные, часто они любят шуршать по ночам иголками в траве. А этот Ежик любил по ночам мечтать.
— Но что же нам делать? — в двадцатый раз повторила королева.
— Что ни делай, добром это не кончится. Вот увидишь! — мрачно отвечал Король.
Жара стояла невыносимая. Солнце палило, что есть силы. Днём все прятались в тени, но даже тень не помогала. Дождя не было уже очень, очень давно...
В одном лесу жил-был Ёжик. Когда Ёжик был маленький, он папу с мамой не слушался, кашу не кушал, зубы не чистил, поэтому иголочки у него не выросли.
Жила-была ежиная семья: папа Ёж, мама Ежиха и маленький Ёжик.
Говорят, как-то раз бродил еж по берегу реки; в поисках пищи он рылся в речном иле и с радостью поедал червей. Вдруг он оказался рядом с огромным спящим крокодилом.
Светила луна. На кончиках травинок блестели капли росы. Дул легкий летний ветерок. Крошка-ежик бежал по тропинке и радовался наконец обретенной свободе. Мама-ежиха долго не хотела отпускать его и все повторяла: «Вот еще, придумал! Собрался в гости на утро глядя!» Но даже строгую маму можно в конце концов уговорить. И вот ежик спешил через ночной лес к своим лучшим друзьям.
Был канун Рождества. Весь город утопал в огнях. Вечер уже не казался вечером, он был наполнен днём наполовину, как стакан из синего стекла - апельсиновым соком. В воздухе пахло волшебством, каждая улочка ожидала чудо за ближайшим поворотом. Это прекрасное время единения всей семьи и всех людей, время добра и сказок.
В дремучем лесу стояла высокая, густая ёлочка. В её дупле белочка сделала себе хороший домик с мягкой постелькой из сухих листочков и тёплого мха.
В лесу, под старым сосновым пеньком, жили мама Ежиха и маленький Ежонок. Однажды мама ушла в лес раздобыть что-нибудь на завтрак, а Ежонок остался дома один. Он сидел под пеньком и отгадывал всякие лесные звуки.
Кто-то обронил в осеннем лесу монетку. Проходил по тропинке старый Ёжик. Монетка блеснула на солнце, Ёжик и подошел к ней. Поднял он монетку и подумал: «Я уже старый. Запасы на зиму делать ох как тяжело! Пойду, куплю где-нибудь сушеных грибов и спокойно перезимую».
В уютной норке под пенечком жил да был маленький ежик. Был он очень добрым и веселым зверьком, часто гулял по лесным дорожкам и со всеми здоровался.
– Здравствуй, Рыжик! – кричал он бельчонку.
– Ушастик, приходи поиграть на полянку! – звал своего друга зайчонка.
– Дедушка Потапыч, а можно возле вашей берлоги грибочки поискать? – осторожно спрашивал у старого медведя.
Всех малыш ежик знал по имени, никого не забывал, и только у него самого имени не было. Никто не знал, почему так произошло. Может, однажды потерял его ежик в темной чаще и забыл? А может, нужно было что-нибудь сделать, чтобы его заслужить? Ежик не мог догадаться и поэтому иногда грустил. Уж очень ему хотелось быть не просто ежиком…
Однажды бежал малыш по лесочку, вдруг слышит – кто-то пищит:
– Помогите, пожалуйста, помоги-и-и-те!
Ежик остановился, прислушался и быстро-быстро засеменил маленькими шажками в сторону старого дуба. Утром с него упала огромная ветка, и под ней плакал мышонок: он запутался среди сучков и никак не мог выбраться.
– Подожди, я тебе сейчас помогу! – пообещал ежик и стал старательно раздвигать густые ветви. Это было непросто, и малыш очень быстро устал, но старательно продолжал расчищать путь мышонку. «Пых-пых-пых!» – работал он лапками. «Пых-пых-пых!» – раздвигал иголками кожистые листики. «Пых-пых-пых!» – и наконец тяжелая ветка поддалась и отпустила мышонка.
– Пи-пи-пи! – запищал мышонок. – Спасибо тебе, Пых!
– Как ты назвал меня? – удивился ежик. – Пых?
– Ну да. Ты так старательно пыхтел, когда спасал меня. Пусть тебя будут звать Пых, хорошо?
– Ура! У меня теперь есть имя! Я – Пых! – закричал ежик и побежал к своим друзьям – заново знакомиться.
Вот так маленький ежик нашел свое имя.
Не хочу носить колючки!
Все знают, что ежик – колючий зверек. Многим это не нравится, но что поделать: таким уж он уродился. Как надел свой колючий кафтанчик, так и ходит в нем зимой и летом, никогда не снимает. И все бы ничего, да только жить с колючками не всегда приятно. Играет, например, ежик с друзьями в догонялки, а колючки вдруг – раз! – как уколют бельчонка, и друг уже обижается. А ведь ежик ни в чем не виноват!
Или бежит он по лесу, а на шубку листочки все время цепляются – и никак их потом не сбросить. Так и приходится ходить всю осень в разноцветном костюме. Да мало ли еще чего… Потому-то однажды и случилась эта история: надоело ежику колючки на себе носить.
– Не хочу быть колючим! – сказал малыш. Сбросил он свой кафтанчик, спрятал его в самый дальний уголок норки – и пошел гулять без иголок.
Идет ежик по тропинке, радуется: как хорошо гулять без колючек. Травинки гладят его по спинке, тихонько щекочут, и никакие листочки не норовят зацепиться. Вдруг видит ежик – грибок растет. Хотел он его, как и раньше, сорвать и на спину положить, да только ничего у него не получилось. Раньше грибок за иголки держался, а теперь – плюх! – и все время на землю падает.
– Ну, ничего, – подумал ежик, – забегу за грибочком попозже.
Долго он бегал по лесу и все не мог нарадоваться: как же здорово ему теперь живется! Только вдруг показалось ежонку, что мелькнул за деревьями рыжий хвост.
– Лиса! – испугался малыш и тут же свернулся в клубочек. – Пусть теперь попробует подойти – я ее мигом колючками…
И тут он вспомнил, что одежка его дома осталась, и некому теперь защитить маленького зверька от коварной и злой лисы.
– Ай-яй-яй! Что же я наделал? – заплакал ежонок и побежал поскорее в свой домик прятаться. Бежал и дрожал от страха, а когда очутился в норке, надел свой колючий кафтанчик – и сразу успокоился.
– Ну уж нет, лучше я буду колючим, – подумал малыш. – А друзья мои на меня обижаться не будут – они же друзья!
Так ежик понял, что очень любит свои колючки и больше не хочет с ними расставаться.
Хотите читать , рассказы и другие новинки сразу же, после их появления? Для этого вовсе не обязательно на них подписываться! Просто перейдите по ссылке и нажмите "Да". Теперь все новинки будут отображаться в вашем браузере на странице поиска Yandex.
Сидит зайка Русачок под зелёной ёлочкой и горько плачет. Лапками слезы вытирает. А слезы так и сыплются, как град, так и сыплются. Сильно, видно, загоревал зайка. Плачет он, бедный, да всё приговаривает:
Как же мне теперь жить-то на белом свете? У-у-у-у-у... Если так, что и воробья уже бойся... Эх,- говорит,- пойти разве да утопиться с горя...
Плакал зайка, плакал, наконец побежал топиться. Прибегает на речку. И только хотел бултыхнуться с высокого берега в воду, как слышит:
Эй, косоглазый, куда разогнался? - кричит ему родственница лисица-хитрица.- Плохо всё-таки, скажу тебе честно, иметь косые глаза. Так и утопиться можно...
Вот это мне как раз и надо,- говорит сквозь слезы зайка Русачок.- Только в воду, только утопиться...
Что ты, братец, что ты? Опомнись, что говоришь? Зачем тебе топиться?
Как это зачем? И ты бы не лучше сделала, если бы тебя так побил и обидел... у-у-у...- зайка захлебнулся и не мог дальше говорить.
Кто побил? Кто обидел? Ничего не понимаю.
Кто? Да кривоногий топотун этот - ёжик. И хоть бы кто людской,- при последних словах зайка вытер лапкой самую большую слезу.
Ай, ай,- ещё больше заинтересовалась лисица-хитрица,- ёжик тебя побил и обидел! Не думала, братец, не думала услыхать такие новости. Как же это случилось?!
Зайка присел на задние лапки и стал рассказывать.
Пошёл я,- говорит,- недавно под Берёзовую горку сладкого клевера пощипать. А тут и ёжик притащился - ползун этот кривоногий - и давай по клеверу кататься. Так и мнёт его, так и топчет. Ну, разве могло выдержать моё заячье сердце такую обиду? Набрался я храбрости да как закричу на него!.. А он вместо того, чтобы убегать, подбежал ко мне и давай дубасить и давай иголками колоть. Я чуть живой вырвался. У-у-у...- опять расплакался зайка Русачок.
И он не в шутку собрался прыгнуть в воду. Жаль стало лисице-хитрице зайки. Как-никак, свой человек. И если каждая там букашка начнёт его обижать, тогда и вправду лучше утопиться.
Стой, погоди,- говорит лисица,- не топись, братец. Я за тебя заступлюсь. Уж я покажу ему, ползуну этому несчастному! Как только увижу, сразу съем его... Будет он знать! Будет он век меня помнить!
Заступись, сестрица, заступись... Зайка обрадовался и перестал плакать.
Прибежала лисица-хитрица к Берёзовой горе, стала в ложбинке и выглядывает, где тот ёжик, который так безжалостно обидел её приятеля зайку Русачка. Вдруг какой-то тяжёлый колючий клубок камнем упал ей на спину.
Фф-р-р-р! Пы-ы-ых! - зафыркало и запыхкало над самой её головою.- Фф-р-р! Пы-ы-ых!
Лисица, долго не думая, как подпрыгнет, как побежит: по пням да по корчам, по кустам да по зарослям... Только хвост пушистый мелькает, следы заметает.
Ёжик только что перед этим возвращался домой с Берёзовой горы и, как обычно, чтобы сократить дорогу, катился клубком,- где подскоком, а где боком.
Вот во время такого забавного путешествия он и не заметил, как очутился на спине у лисицы: она стояла как раз под самою горою.
Ёжик, бедный, так перепугался, что вцепился лапами в густую шерсть да только фыркает, да только пыхкает. И оторваться боится, чтобы о дерево или пень какой-нибудь не убиться, и на лисице ехать страшно.
Лисица же в этот миг думала, что уже смерть её пришла. Примчалась домой и - в нору. Нора была узкая, только ей самой пролезть, и ёжик сорвался. Обрадовался он и без оглядки покатился назад.
Сидит лисица-хитрица в тёмной норе и не дышит. “Вот это зверь так зверь!.. - думает она.- Ну и отчаянный! Не успела оглянуться, а он уже - и на спину, и душит, и колет. Нет, век не буду сама с ним связываться. За версту обойду, если где-нибудь встречу”.
Сидит лисица, а вылезть боится. “Хитрый,- думает,- небось, притаился, ждёт, но нет, не дождаться тебе, топо-тун несчастный: умру, а не вылезу...”
Сидит она так день, сидит второй. А на третий слышит знакомый голос:
Эй, кумушка-голубушка, жива ли ты, здорова ли? Что это не видно тебя совсем? Я уже, признаться, заскучал без тебя...
Обрадовалась лисица волку зубастому и вылезла. Вылезла и расплакалась.
Что с тобой, кумушка-голубушка? - спрашивает волк.- Какое такое горе у тебя?
Как же мне не плакать,- говорит она,- как не горевать? Не только плакать, а пойти разве и в воду броситься. Всё равно - смерть. Он же меня в другой раз живой не отпустит.- И она рассказала куму, как едва не задушил её ёжик. Ещё бы чуточку, и конец бы ей был.
Но волк вместо сочувствия давай хохотать, давай со смеху кататься. Смешно ему, чтобы ёжик лисицу задушил.
Чего смеёшься? - говорит лисица обиженно.- Он и тебя может задушить. Ты только попадись ему на глаза.
Говорит она так, а сама себе и думает: “Вот подзадорю волка, покажет он тому кривоногому ползуну... И духу-то от него не останется. Будет он знать”.
Ладно, кумушка,- говорит наконец волк зубастый,- я за тебя заступлюсь.
Заступись, куманёк, заступись,- просит лисица.
Я его в один миг разорву! - хвалится волк.
Сказал он так и побежал искать ёжика.
Бежит волк, бежит, только сучья под ногами трещат. Зубами заранее щёлкает, ёжика смакует.
Прибегает к Берёзовой горе. Видит - какая-то копёнка травы навстречу едет: без коня и без телеги - сама едет.
Присмотрелся волк получше - а это и есть ёжик: понацепил на себя он листьев и везёт в нору.
Эй, ёжик, ты что же это мою куму обижаешь? - завыл волк зубастый и злобно щёлкнул зубами.
Я... я...- у ёжика с перепугу язык отняло.
Вот я тебе “наякаю”! - ещё злее щёлкнул зубами волк, и даже слюнки у него потекли. Волк в это время был голоден и не мог больше терпеть. Он подскочил к ёжику и цапнул его в свою широченную пасть.
Но тут случилось что-то такое, от чего у волка прямо искры из глаз посыпались. Выплюнул он ёжика и ходу подальше от беды. Бежит, а за ним вслед кровавая стёжка: понятно, весь рот исколол ему ёжик.
Прибежал волк домой сердитый, сердитый, сидит и кровью плюётся. Идёт вскорости сосед его, Михаиле Иванович. Увидел он, что волк кровью плюётся.
Что это,- говорит,- сосед, с тобою: не у зубного ли был?
Ай, Михайло Иванович,- говорит волк зубастый,- хуже.
И он рассказал соседу про свою беду: как ёжик резал его острыми иглами.
Хоть ты в лесу теперь не живи, хоть ты топиться иди...
Ладно, брат,- утешил его Михайло Иванович.- Я, брат, за тебя заступлюсь. Как встречу его - убью. Уж я не позволю, чтобы он мне горло резал. Лапой как стукну, так и конец ему будет. Ишь, какой ловкий: ножами режет! Погоди же, я тебе покажу!
И Михайло Иванович давай топать и горячиться. Так разгорячился, что готов тут же идти ёжика бить. Но вспомнил, что собирался рыбу ловить, потому что очень проголодался за долгий день.
Пока, брат,- говорит он,- не волнуйся. Всё будет, как я сказал.
И Михайло Иванович пошёл. А волк остался дома. Страшно и нос показать, чтобы опять не нарваться на того ёжика. Пришёл Михайло Иванович на речку, сел на бережку и занялся рыбной ловлей. Увидит с берега рыбу, схватит её лапою и бросит за куст. А то засадит лапу под корягу или в нору и вытащит усатого рака.
Вот ловил он так, ловил, а под конец решил и закусить. “Много уже, наверное, рыбки набралось,- подумал он.- Ну и закушу на славу!”
И у Михаила Ивановича заранее потекли слюнки.
Пришёл он за куст, а там - ни одной рыбки, ни одного рака. “Что за чудеса,- ворчит Михайло Иванович,- куда же рыба подевалась? Будто сквозь землю провалилась...”
Вдруг видит - неподалёку лисица-хитрица вертится.
Эй, рыжуха,- окликнул её Михайло Иванович,- как тебе не стыдно! Да я... Да я же сейчас тебя саму съем за такие штучки!
Что ты, Михайло Иванович,- ласково заговорила лисица,- разве же можно, чтобы я да твою рыбку съела...
А кто же, если не ты? - заревел Михайло Иванович.
Знаю кто,- шепчет ему издали лисица,- да только сказать боюсь. Разве что на ушко, чтобы хоть не услыхал он. А то не жить мне тогда.
Подошла лисица близёхонько к Михайлу Ивановичу и шепнула ему на ухо:
Ежик, чтобы мне так жить, сама видела... Ещё пуще расходился Михайло Иванович, ещё больше на ёжика озлился. Даже на месте не устоит... Так и горят от злости его когти.
Где он, лисонька, покажи мне,- просит Михаиле Иванович.
А лисица только этого и ждала: Михайло Иванович уж наверняка за всех ёжику отомстит. Она охотно согласилась показать ёжикову хату.
Ежик только что вернулся с охоты и теперь сладко дремал на мягкой постели. Ему сегодня повезло: он словил с десяток лягушек и мышей, под конец набрёл на птичьи яйца, да и запил ими свой богатый обед. Вот почему он был в хорошем настроении и дремал, думая о недавних приключениях с лисицей и волком. После этих приключений он не на шутку стал бояться жить на свете. Но, судя по всему, не только он, ёжик, испугался лисицы и волка, а наоборот,- скорее они испугались его. Ведь если бы не так, то почему же дали стрекача от него и лисица, и волк, не говоря уже про зайку. Это последнее наводило ёжика на мысль, что, наверное, он и есть самый сильный и грозный зверь в лесу. От этой мысли ему становилось весело и приятно. Как-никак - это не хаханьки! Но тут вдруг вспомнил он, что есть ещё в их лесу зверь Михайло Иванович - не ровня ни лисице, ни волку, а про зайку даже и речи нет. Эти неприятные воспоминания немного остудили геройское настроение воинственного ёжика. Но, как говорится: волка помяни, а он и тут. Так было на этот раз и с медведем. Только ёжик подумал про него, а он шасть сюда, и даже не один.
Как увидел их ёжик, так и окаменел со страху. Свернул в клубочек свою щетину и приготовился к смерти.
Подошёл Михайло Иванович ближе к ёжику, поглядел, а потом как заревёт на весь лес:
Ах ты, обжора, сам с клопа, а вишь, сколько рыбы моей слопал! Я ведь целую ночь ловил. И как тебя, обжора, не разорвало на части!..
Лисица же тем временем просто давится со смеху: известно, рыбку-то она сама съела.
Ругал Михайло Иванович ёжика, ругал, а он хоть бы что. Даже не шевельнётся. Тут Михайло Иванович ещё пуще расходился: он же в своём лесу зверь над всеми зверями, и каждый должен не только слушаться его, но и дрожать перед ним! А ёжик не считает нужным даже взглянуть на его грозную особу: слопал всю рыбу и всё тут. Хотел Михайло Иванович схватить ёжика и разорвать его, но вспомнил горькую волчью практику. Тогда он со всего маху хватил ёжика лапой. Ёжик откатился в сторону - только и всего. А медведь так и заскакал на трёх ногах: вся лапа его была изранена и утыкана иголками. Взвыл он от боли и - подальше от беды на трёх ногах. Лисица за ним.
Вытащил ёжик голову из колючек на свет и видит: Михайло Иванович даёт стрекача на трёх ногах и лисица-хитрица за ним едва поспевает. Тут он расхрабрился уже как следует.
Держи их, держи разбойников! - закричал он вдогонку.
Медведю показалось, что ёжик догоняет их. Он опустился на все четыре лапы и, не обращая внимания на страшную боль, так помчался - только лес трещит.
Вот прибежали Михайло Иванович с лисицей к волку и зайке.
Ну как, задушил ёжика? - спрашивает волк.
Задушил, задушил,-передразнил его злой Михайло Иванович.- Видишь, как он меня искалечил,-и выставил свою окровавленную лапу.- Так полоснул, - говорит, - меня по лапе этот зверюга, что я чуть не помер от боли. Ах, зайка, возьми щипцы, повытаскивай из лапы иголки. Просто нет больше мочи.
Взял зайка щипцы, повытаскивал из лапы иголки и перевязал её бинтом.
Вот уселись звери в ряд и стали горевать, думу думать, как им ёжика одолеть. Но что они ни придумают, всё не так. Наконец лисица и говорит:
Пойти разве всем вместе. Быть не может, чтобы не управились.
Предложение лисицы было умное, и все охотно с нею согласились.
Выстроились звери друг за дружкой и пошли. Впереди шёл самый главный зверь - Михайло Иванович, за ним - волк зубастый, за волком - лисица-хитрица, а за лисицею - зайка Русачок. Идут и рассуждают потихоньку, как им ёжика одолеть.
Лисица и говорит:
- Лучше всего разорвать его в клочки. Ты, Михайло Иванович, как самый сильный, будешь тянуть за голову, ты, волк зубастый, и ты, зайка Русачок, за хвост,- вот у вас и равные силы будут. А я буду команду подавать. Как крикну: “Раз-два-три-рви!”-так вы и разрывайте его.
Все опять согласились с Лисицыным предложением. И вправду, лучше, чем она, не придумаешь.
Пришли они к Берёзовой горе, смотрят и глазам не верят: на полянке под горою ёжик душит страшную ядовитую змею. И так смело и решительно расправляется с нею.
Зайка тут же и обомлел: он не мог видеть такой страшной сцены. У лисицы с перепугу схватило живот, и она скорей побежала в кусты. Даже у Михайла Ивановича затряслись поджилки.
Нет,- говорит Михайло Иванович,- с таким страшным зверем шутки плохи. Он даже ядовитой змеи не боится, не то что нас.
Повернулся он и ходу, а за ним и все звери. С того времени все они боятся ёжика и не трогают его.
Только одна лисица-хитрица придумала способ, как ёжика одолеть, но никому об этом не сказала. Да и самой ей не всегда этот способ удаётся.
Якимович А. И.