«В последнее время ходили слухи о чудовищном проекте сломки… зданий и постройки на всем протяжении от Дома Союзов до Тверской гигантского небоскреба для Госбанка. Слухи эти встревожили всех любителей московской старины. Действительно, что может быть нелепее с точки зрения азбуки целесообразного городского строительства, как это ненужное строительное уплотнение и без того уплотненного центра, с неизбежным затемнением окружающей местности. Не застраивать небоскребами надо этот центр, а наоборот, раскрыть его следует, удалив мешающие наросты, облепившие со всех сторон усадьбы Голицына и Троекурова…»
Так писал И. Э. Грабарь в 1925 году. Но сквера не получилось, палаты Голицына и соседствующая с ними церковь Параскевы Пятницы были снесены, а чудом уцелевший один из главнейших дворцов петровской Москвы в 1935 году оказался отгорожен от города мрачной громадой здания Генплана.
В основе палат Троекурова находится постройка XVI века, показанная на плане Москвы 1626 года. Исследователи полагают, что от нее сохранились три сводчатых палаты в первом этаже южной части дома, однако их внешний облик неясен (не исключено даже, что они принадлежали двум отдельно стоящим постройкам). Предполагается, что всем домом уже тогда владел именитый княжеский род Троекуровых - потомков самого Мономаха. Скорей всего именно они капитально перестроили палаты в середине XVII века, превратив их в один из самых огромных дворцов города. В 1680 году дом пострадал в пожаре, сгорел деревянный верхний терем. К 1691 году палаты восстановлены и надстроены парадным каменным этажом, и с этого времени начинается их документальная история. Сохранилась запись о том, как боярина Ивана Борисовича Троекурова (в ту пору начальника Стрелецкого приказа и мужа родной сестры царицы Евдокии Лопухиной) в связи с новосельем государь пожаловал 40 соболями.
А прямо напротив Троекуровского дворца располагалась усадьба Василия Васильевича Голицына, знаменитого и всесильного фаворита Софьи, «дворцового воеводы и оберегателя царственной большой печати». С легкой руки Гиляровского утвердилось мнение о том, что два противостоящих дворца – свидетельство тщеславной борьбы политических противников. Однако, это не так. Василий Голицын начал строительство своего дворца в 1680-е, интерьеры были готовы к 1686-му, а еще через три года в документах появляется запись о том, что кровельный мастер Готфрид покрыл хоромы «медью по железной решетке». В этом же году карьера Голицына оканчивается - после Стрелецкого бунта он отправлен в пожизненную ссылку. Троекуров, напротив, поднялся именно в те дни - он по приказу скрывающегося в лавре Петра убедил Софью отступить от Сергиева Посада и вернуться в Москву. Когда страсти улеглись, Петр назначил Ивана Борисовича новым начальником Стрелецкого приказа, и, видимо, тогда Троекуров и приступил к надстройке своих палат. То есть их новый, барочный облик можно считать не знаком соперничества, а скорее - памятником победе над конкурирующим соседом.
В конце 1920-х годов Охотный ряд был объявлен территорией очередной стройки века: сначала здесь планировали разместить Дворец Советов, потом Госбанк. Искусствоведы слали чиновникам тревожные воззвания с просьбой сохранить уголок старой Москвы. Но тщетно. 27 июня 1928 года был снесен храм Параскевы Пятницы, следом уничтожены палаты Голицыных. Просто удивительно, что удалось уцелеть дворцу Троекурова. Он продолжал оставаться жилым домом, в котором по состоянию на 1956 год проживало 268 человек (89 семей).
Во второй половине пятидесятых началась реставрация, которой руководила архитектор Гали Алферова. Был полностью восстановлен богатый кирпичный декор на фасадах и в интерьерах памятника. Важное открытие Алферовой: на чердаке палат обнаружено белокаменное мощение, тянущееся вдоль периметра наружных стен. То есть это пол открытого, обнесенного парапетом гульбища, которое окружало деревянную светелку, стоящую на сводах палат. Кремль оттуда был виден как на ладони…
В 1960-е годы в палатах размещался Государственный музей музыкальной культуры имени Глинки, но в 1980 году он съехал. Когда в 1994 году в бывшее здание СТО (Совета Труда и Обороны) въехала Госдума, дворец оказался на закрытой и охраняемой территории. Долгие годы городские и федеральные власти определяли, кто же должен содержать уникальный памятник архитектуры. Предполагался тут и зал для приема делегаций, и музей Госдумы, а брошенный памятник все ветшал и ветшал. Судьба его неясна до сих пор, а увидеть прекрасный дворец можно только через забор со стороны Георгиевского переулка.
Георгиевский пер., 4
фото - Лев Кучинский (кто такой, не знаю)
Палаты XVI-XVII вв., принадлежавшие боярину И.Б.Троекурову, упоминались как сохранившиеся до нашего времени в сообществе неоднократно ( , и ) в связи с утраченными палатами В.В.Голицына в Охотном ряду.
Прочитала в сборнике "Петр Барановский. Труды, воспоминания современников", изд."Отчий дом", Москва, 1996) в воспоминаниях академика И.В.Петрянова "Человек-легенда" следующее...
Будучи крайне мало осведомлена в вопросах москвоведения, но, тем не менее, общаясь в сообществе со знающими людьми, и имея пример (Мещанская, 3) того, что "часть" может означать и, в том числе, - "наличники на бетонном каркасе", решила уточнить, что же в данном случае означает "часть".
В сети нашлась фотография этих палат, которая вынесена в начало поста и эта (автора установить не удалось, источник - "Энциклопедия Москва")
Далее - скан-текст из книги "История русской архитектуры" (Учебник для вузов// 2-е изд., перераб. и доп. - С.-Петербург, Стройиздат СПб. 1994 - 600 с.), Архитектура централизованного Русского государства (XVII в.) (Тиц А.А.), Развитие гражданского зодчества
Палаты В.В.Голицына (около 1689 г.) Фасад (реконструкция П.Д.Барановского и Н.Н.Соболева)
Особую группу составляют палаты, строившиеся сторонниками западно-европейских новшеств. Именно в этих каменных палатах наиболее наглядны перемены, подготовившие появление дворцовых построек ХVII в.
Переход от свободной композиции обособленных в пространственном и конструктивном отношении объемов, из которых слагались хоромы, к более регулярной компактной композиции и центрально-осевому построению уже заметен в московских палатах В. В. Голицына. Каменная часть этого здания, законченного около 1689 г., представляла собой почти правильный параллелепипед с несколько смещенным с оси выступающим объемом столовой палаты. Этот расположенный в средней части объем сохранял главенствующее значение и в пространственной структуре здания. Если в архитектурных формах первого этажа, расположении окон, рисунке наличников чувствуется традиционный подход, то второй этаж с четким строем однотипных оконных обрамлений говорит о новых художественных идеалах. Весьма знаменательно членение выступающей стены столовой палаты колонками, поставленными в каждом простенке, а не фиксирующими места примыкания внутренних стен.
Элементы ордерной системы, большая регулярность, устройство анфилады приемных комнат, отделанных на «фряжский» манер, являются приметами перехода к возведению дворцовых построек на Руси.
Фрагмент фасада палат И.Б.Троекурова (XVI-XVII вв.), эскиз А.А.Тица
Достаточно геометрически правильны очертания плана московских палат боярина И. Б. Троекурова, находившихся по соседству (Георгиевский пер., 4) с домом В. В. Голицына.
Палаты Троекурова строились в несколько этапов, а потому их фасады дают наглядную картину изменения декоративных форм. Подклет здания, возможно, даже восходит к XVI в. Фасад второго этажа со спаренными колонками по углам и в местах примыкания внутренних стен, с узорными наличниками и небольшими арочными оконными проемами типичен для середины XVII в. Столь же характерен, но для конца XVII в., и третий этаж. Окна становятся больше и приобретают прямоугольные очертания, наличники включают ордерные формы. Их основой являются две коринфские колонки на консолях с антаблементом. В членениях карниза сказываются и принципы построения классического антаблемента.
........................................ ......................
М.А. Ильин, Москва, «Искусство», М., 1970 г.
Палаты боярина Троекурова — одно из замечательных жилых зданий XVII века. Вместо разновеликой живописной группы каменных палат, обычно крытых порознь разнообразными по форме крышами, мы видим здесь единый каменный блок здания. Однако декоративные формы нижнего и верхнего этажей отличаются друг от друга. Если нижний имеет наличники и карнизы-тяги, типичные для середины XVII века, то верхний — замечательное по красоте и рисунку белокаменное убранство, типичное уже для конца столетия. Подобный «разнобой» форм объясняется тем, что первоначально над зданием XVI века была выстроена нижняя часть в виде обычных самостоятельно крытых крышами палат. В конце 80-х годов XVII века их надстроили, объединив все здание общей кровлей. Так сложился новый тип дома, цельный по своему объему. Однако легко установить, что спаренным колонкам фасада здания отвечает внутренняя система стен его помещений-комнат; в этом приеме членения наружных стен видны еще старые навыки. Варварски стесанные в XIX веке наличники третьего парадного этажа были особенно декоративны. С правой стороны дома, обращенной к ул. Охотный Ряд, некогда находились открытая галерея и лестница, ведшая во внутренние покои. Система расположения верхних помещений представляет собой простое сопоставление почти равных по площади комнат с высокими сводами, что свидетельствует о воздействии старых планировочных схем деревянного зодчества.
........................................ ..............
Сегодня увидеть эти палаты "простому смертному" очень сложно. Вернее, увидеть еще как-то можно, но сфотографировать, у меня во всяком случае, получилось только так
Ниже - фрагменты этой же фотографии
Снаружи выглядят палаты довольно печально...
Охранник сказал, что сейчас здание пустует и разрушается на глазах...
..............................
С середины 50-х годов и до 1985 г. в палатах находился Государственный музей музыкальной культуры имени М.И.Глинки.
В 1999 году предполагалось палаты Троекурова отдать музею детских театров, у основания которого стоит Наталья Ильинична Сац, но Государственная Дума пророчила туда свой собственный музей. Это - режимная территория, и на нее у Думы - свои виды.
В распоряжении Правительства Москвы от 15 сентября 2005 г. N 1808-РП (пп Ю.М.Лужков) "О первоочередных мерах по созданию комплексной нфраструктуры туристического сервиса на пешеходном маршруте "По достопримечательным местам Замоскворечья" в составе туристско-рекреационной зоны "Золотое кольцо Москвы" (понятия не имею, насколько это распоряжение актуально ) в числе "объектов, рекомендуемых для создания археологической экспозиции (музея)" под номером 6 - "Палаты Троекуровых и комплекс кузнечного производства в Охотном ряду".
На форуме ОИРУ 14.04.2006
размещено объявление Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации о повторном открытом конкурсе на разработку научно-проектной и сметной документации (включая получение необходимых согласований, ТУ, разрешений и утверждений в соответствующих органах) для реставрации и приспособления памятника архитектуры "Палаты Троекуровых" (дата окончания приема конкурсных заявок - 3 октября 2003 г. (вероятно, "воз и ныне там"?
)
.............................
На этом - все! Спасибо за внимание:)
Рассказывайте пожалуйста, кто что знает. Спасибо!
...............
UPD:
Охотный ряд (фото из сети, год?)
6-я линия ВО, 13
Участок дом №13 на Васильевского острова в 1721 году был отдан стольнику Петра I князю Алексею Ивановичу Троекурову. В 1723-1730 годах здесь для него было построено каменное одноэтажное здание с мезонином. Авторство проекта дома приписывается , здание подходит под описание типового дома, проекты которого составлял архитектор.
Стольник Петра I Троекуров переселился сюда со , когда там начали вести казённое строительство. Взамен первого участка в столице ему был отдан именно этот.
После смерти Троекурова домом владели его вдова и дочь. Далее он неоднократно перепродавался. В 1808 году здание было выкуплено государством "для жительства вице-губернатора". В середине XIX века здание передали Министерству Финансов, затем снова продали частным владельцам. В 1868 году архитектором Н. А. Мясоедовым были изменены облик фасада (он стал оформленным в стиле эклектики) и планировка помещений. В 1871 году в доме Троекурова разместился Совет детских приютов.
В 1910х годах здесь находился Совет детских приютов Ведомства учреждений Императрицы Марии. После 1917 года дом снова стал жилым. В 1968 году перед международной выставкой "Инрыбпром" дом Троекурова попал в список сносимых. Тем не менее благодаря группе энтузиастов (историк архитектуры И. А. Бартенев, архитектор В. А. Бутми, М. В. Иогансен, преподаватели и студенты Академии художеств) здание было сохранено. Дом реставрировали в 1968-1969 годах, изначально кровля была более крутая, покрытая черепицей.
До недавнего времени это здание носило статус памятника федерального значения. Однако участок земли является крайне привлекательным для бизнеса, федерального статуса дом лишили. На перестройку здания претендовала одна из фирм, которая заявляла о коренной перестройке здания, о сохранении только фасада дома. Фирма даже успела получить разрешение на строительство, но прокуратура обнаружила массу нарушений в этом деле. После долгих разбирательств дом Троекурова всёже был реконструирован.
Палаты Троекуровых могли бы стать украшением Охотного Ряда — улицы, которая, возможно, больше других изменила свой вид в XX веке. До революции на месте здания Госдумы стояли церковь Параскевы Пятницы и палаты Голицына. Оба здания в 1930-х годах снесли (палаты Голицыных, по старой советской традиции, предварительно отреставрировали). Соседние палаты по неизвестной причине уцелели.
Sigwald/Wikimedia Commons Обтянутые фальш-фасадом «Палаты Троекурова», 2015 год
Их построил для себя могущественный глава Стрелецкого приказа Иван Троекуров, получивший должность за то, что во время стрелецкого бунта 1689 года перешел на сторону Петра I. На новоселье царь подарил соратнику сорок соболей.
На протяжении столетий владельцы здания менялись. Сложно представить, но в середине XX века во дворе нынешней Госдумы даже были коммуналки. Так, в 1956 году там проживало 268 человек (89 семей). В 1990-е доступ на территорию двора закрыли, и палаты оказались никому не нужны. Редкие экскурсанты могли разглядывать фальшфасад некогда блестящего памятника архитектуры XVII века исключительно из-за забора.
Николай Малышев/ТАСС
«Палаты Троекурова», 2001 год
В Москве несколько десятков палат XVI-XVII веков, но на виду лишь единицы. Старый английский двор и палаты бояр Романовых отреставрированы и открыты для туристов. Но для того, чтобы увидеть львиную долю их менее статусных собратьев, надо прилично извернуться. Многие палаты скрываются во дворах, как, например, Стрелецкие палаты в Лаврушинском переулке (со всех сторон они окружены серой махиной «писательского дома») или палаты Сверчковых в одноименном переулке, похожие на сказочный теремок из-за разномастных окон. Кстати, именно в этих палатах после 1779 года находилась школа чертежников, где в том числе преподавал сам Василий Баженов, тут же изготавливали детали для огромной деревянной модели Большого Кремлевского дворца, которую потом в качестве «пробника» отвозили в Петербург для одобрения императрицы. С 1813 года в Сверчковых палатах работала знаменитая Комиссия для строений, созданная по приказу Александра I для восстановления Москвы в едином стиле после наполеоновского пожара. А с 1865 года в палатах жил основоположник знаменитой династии кондитеров Абрикосовых и его многочисленное семейство, позже занявшее почти все дома в нынешнем Сверчковом переулке.
museum.histrf.ru
«Стрелецкие палаты» в Лаврушинском переулке
Допетровская архитектура в Москве похожа на Ватикан или Лесото — это практически всегда анклав, окруженный более поздней застройкой.
За три столетия городская ткань драматически уплотнилась, и там, где раньше были сады, луга или просто пустыри, выросли дома. Те же палаты Сверчковых когда-то стояли на берегу пруда — сейчас на его месте школа. Такая вот московская диалектика «из грязи в князи» и наоборот. Некогда самые роскошные строения в городе (каменное зодчество вплоть до конца XIX века было чрезвычайно затратным, и город в большей своей части был деревянным) оказались вытесненными из поля зрения второстепенными зданиями.
Но Москва — город загадочный, поэтому палаты здесь скрываются не только за домами, но и в самих домах. Дело в том, что на протяжении столетий у участка, где находится старинная постройка, могли смениться десятки владельцев, каждый из которых хотел переделать принадлежащую ему домину на свой лад. До середины XIX века памятники старины не вызывали у московских властей трепета, и их можно было беспрепятственно перестраивать, чем и пользовались владельцы участков. Ими двигали два мотива — архитектурная мода и рачительность. Вместо того чтобы сносить морально устаревшее здание, его перелицовывали на современный манер — штукатурили, украшали колоннами и лепниной, добавляли крыльца и флигели. Так к строгой кладке XVII века прирастали барочные наличники, как у палат Аверкия Кириллова, или ампирные мезонины, как у палат в Среднем Овчинниковом переулке. В итоге получался этакий дом-матрешка с элементами разных эпох — где в подвалах может быть и XV, и XVI века, в первых этажах XVII век, в остальном XVIII и XIX века.
Михаил Джапаридзе/ТАСС
Палаты Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной, 2014 год
За столетия палаты меняются до неузнаваемости, и со стороны сложно понять, какой эпохи строение перед вами. То, что кажется классицизмом или ампиром, может запросто оказаться XVII веком. Что делать?
Можно, например, проникнуть во двор под замком — как с палатами на Хитровке, скрытыми от улицы угрюмого вида домом, где Данила Багров забирал оружие у Фашиста в «Брате-2». На стенах оригинальные изразцы времен Алексея Михайловича.
К слову, это, пожалуй, единственное в Москве жилое здание такого возраста — первый этаж дома был построен в середине XVII века. Причем древняя кладка обнаружилась лишь после того, как от ветшающего дома отвалился солидный кусок штукатурки. В доме в начале 1870-х годов размещались пять чайных, а также скобяная, винная и овощная лавки, квартиры небогатых торговцев и ремесленников, ночлежки и даже покойницкая. Бытописатели того времени отмечали, что ночлежки в этом доме были еще приличными относительно остальных домов на Хитровке: там могли жить мелкие торговцы, ремесленники и переписчики театральных пьес, придававшие, по выражению Гиляровского, дому характер «аристократический и скромный».
Вариант с проникновением во двор под замком кажется слишком экстремальным (и незаконным), поэтому можно просто заглянуть в окна — как в 1-м Кадашевском переулке. Там легко обнаружить нетипичные для более поздних веков сводчатые потолки. Можно обойти дом с другой стороны — как в Толмачевском переулке. У здания, расположенного там, сбоку из-под усадьбы XIX века «вылезают» кирпичные наличники века XVII.
Иногда старинные палаты маскируются под относительно современные здания. Так, например, произошло с Тургеневской библиотекой, которая считалась памятником архитектуры XVIII-XIX веков, пока в 2000-х в ее составе не обнаружилось еще одно полноценное здание. Заметить скрытые палаты также можно, если приглядеться к окнам — как в палатах Гурьева, которые вроде бы обычный доходный дом, но первый этаж расположен подозрительно низко. В итоге здание представляет собой своеобразный «слоеный пирог», собравший культурный слой за три века. Впрочем, в сами окна можно даже не заглядывать, а просто посмотреть на них и попытаться поискать странности. Именно с таким настроем стоит подойти к метеостанции Балчуг, классический облик которой наполняют новыми смыслами несимметричные окна, намекающие на перестройки более ранние, чем XVIII век.
mmsk.ru
«Палаты Сверчковых.» Главный фасад
В общем, палаты, в отличие от палаток, в Москве никто не запрещал — как и их поиски, в которых внимательному читателю можно теперь пожелать удачи. Благо впереди еще месяц лета.
И даже не для гостей столицы. Краткий обзор закрытых от публики памятников архитектуры
«Новая газета» совместно с общественным движением «Архнадзор» подготовила путеводитель по историческим местам, которых нет ни в одном туристическом гиде. Не потому что они не заслуживают этого (еще как заслуживают), а по причине банальной и прозаической — «простым смертным» эти памятники архитектуры недоступны. Они или находятся в ведении государства, или принадлежат частным собственникам — на территорию проникнуть не получится. Надеемся, наш список станет действенным обращением к правительству Москвы, ведь историческим наследием должны иметь возможность восхищаться не только избранные «категории населения».
Московский Кремль (включен в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО)
До Октябрьской революции Кремль был открыт для свободного посещения, нужно было только взять бесплатный билет в дворцовой конторе. Потом Кремль стал правительственной резиденцией и вход в него закрыли. Лишь по пропуску Совнаркома или ВЦИК можно было попасть внутрь. За это время снесли несколько старинных сооружений, по преимуществу монастырей, некоторые древние постройки были подвергнуты переделке. К 1955 году, когда Никита Хрущев вновь сделал Кремль открытым для посещения (правда, лишь частично), территория исторического памятника существенно сократилась.
Многие объекты по-прежнему остаются недоступными для туристов. Согласно информации на официальном сайте Кремля (http://tours.kremlin.ru), они «отведены под государственные учреждения и службы, обеспечивающие деятельность президента России». Это Теремной дворец, Сенат, Большой Кремлевский дворец. Увидеть их позволяет виртуальная экскурсия на этом же сайте: можно в панорамном режиме посмотреть практически все помещения Кремля, включая кабинет президента, Гербовый зал, Теремной дворец и Грановитую палату.
Посетить закрытые для простых граждан места вживую предлагает фирма «Эксклюзив», обещая открыть все «тайные двери» за 5 тысяч рублей. Однако информация об этих экскурсиях нашлась лишь на сайте по продаже купонов на скидки.
Здание ФСБ
Здание построено в 1898 году архитектором А.В. Ивановым. Изначально оно принадлежало страховому обществу «Россия» и сдавалось под квартиры и торговые помещения. Под охранительные структуры дом был отведен в 1919 году: сначала там сидел Центральный аппарат ВЧК, потом НКВД, ГПУ, КГБ и, наконец, ФСБ. Исторический фасад можно наблюдать с улицы; вход внутрь, естественно, закрыт для посторонних посетителей. Фотографировать здание с улицы или фотографироваться на его фоне, впрочем, никто не запрещает.
Палаты Хованских (середина XVIII в.)
Ул. Большая Лубянка, 17
Основная часть здания была построена в XVII веке, еще две небольшие палаты — веком позже. Дом принадлежал старинному боярскому роду Хованских. Его известным представителем является князь Иван Андреевич, начальник Стрелецкого приказа и руководитель восстания в Москве 1682 года.
В настоящее время со стороны улицы Большой Лубянки палаты заслонены трехэтажным домом, на первом этаже которого располагаются лавка с православной литературой и магазин икон. Старинное здание можно увидеть из внутреннего дворика, скрытого за воротами. В обоих магазинах имеются ведущие в него служебные выходы, однако пользоваться ими может только персонал.
Дом Орлова-Денисова с двумя боковыми флигелями (XVIII в.)
Ул. Большая Лубянка, 14
Усадьба выделяется благодаря вычурному стилю барокко. Здание относится к середине XVIII века, во время Отечественной войны 1812 года оно принадлежало графу Ростопчину (Растопчину). Описание усадьбы можно найти в романе Льва Толстого «Война и мир».
Сейчас вход в усадьбу закрыт, она находится в аварийном состоянии. И никем не реставрируется. Даже подходить близко к ней опасно: может обрушиться кусок фасада. Сфотографировать здание удалось, только предъявив журналистское удостоверение.
Ансамбль Подворья Макарьевского Желтоводского монастыря (XVII — начало XX вв.)
Ул. Большая Лубянка, 16
Палаты относятся к ансамблю Макарьевского Желтоводского монастыря XVII века. Около года назад они были отреставрированы без восстановления внешнего вида с целью приспособления их внутренней площади под офисные и жилые помещения. Проход во внутренний двор преграждают закрытые красные ворота. Поговорив по домофону с охранником, удалось выяснить только то, что он «не может рассказать, что там находится, так как это вне его компетенции».
Дворец боярина Троекурова, палаты (XVI—XVII вв.)
Георгиевский переулок, 4
Палатами в XVII веке владел боярин Иван Борисович Троекуров, князь и глава Стрелецкого приказа. В его доме часто бывал сам Пётр I, благоволивший хозяину за то, что тот встал на сторону будущего императора во время его борьбы за власть с царевной Софьей.
Палаты также часто называют дворцом, поскольку они являются примером новой дворцовой архитектуры, пришедшей в то время на смену традиционному палатному строительству. Дом Троекурова был одним из самых высоких гражданских зданий в Москве времен Петра. Если первые два этажа относятся к середине XVII века, то третий, с антифалдой и сводами, украшенными в стиле барокко, был пристроен в конце столетия, в 1690 году. При этом нижний этаж здания (подклет) белокаменный и выполнен еще в XVI веке.
После смерти боярина, сменив несколько владельцев, в XIX веке здание использовалось Московским мещанским обществом как гостиница «Лондон». К XX столетию оно успело сильно обветшать и после частичной реставрации, с 50-х годов по 80-е, здесь находился Музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки.
Во внутреннем дворе Государственной думы палаты оказались в 1994 году, и с тех пор здание недоступно не только для посещения, но даже для осмотра с улицы, так как находится на закрытой охраняемой территории. Доступ к нему имеют только депутаты Госдумы. В то же время памятник находится в аварийном состоянии и требует реставрации.
Палаты подворья Пафнутиево-Боровского монастыря (середина XVII в. Перемещены из владения подворья Боровского Пафнутиевского монастыря, Никольский пер., д. 5)
Ипатьевский переулок, 10
Здание относится к XVII веку, но перестраивалось в XIX и XX веках. Изначально оно находилось в Юшковом переулке, в дореволюционное время использовалось как гостиница. Однако в 60-е годы XX века палаты оказались под угрозой сноса, и в 1968 году, под руководством историков и реставраторов, здание было отрезано от фундамента и перенесено в Ипатьевский переулок. Оно переместилось во двор дома номер 12, который также является памятником культурного наследия — палатами иконописца Симона Ушакова XVII века.
После переноса здание оказалось заброшенным и сейчас находится в аварийном состоянии. Доступа во двор нет, палат не видно даже частично и со стороны переулка.
Городская усадьба Трубецких—Щукиных (сер. XVIII в. — нач. XX в. Главный дом с флигелем, 1740-е гг., кон. XVIII в., 1850-е гг., 1907—1912 гг., гражданский инженер Л.Н. Кекушев)
Большой Знаменский переулок, 8
Дом мецената Сергея Щукина относится к середине XVIII века и является памятником культуры федерального значения. Изначально принадлежал ротмистру Николаю Шаховскому, среди его последующих владельцев — прадед Лермонтова, А.Е. Столыпин, князь и обер-прокурор Василий Хованский. В 1808 году дом достался семье Трубецких, с 1882 года им владел Сергей Щукин. Сначала он здесь жил, а с 1909 по 1917 год в перестроенном здании располагался созданный им Музей французской живописи (в 1911 г. в доме останавливался Андре Матисс и специально для этого особняка написал панно «Танец»). В 1920-е годы здесь был Музей западноевропейского искусства и фарфора.
В настоящее время дом находится в ведении Министерства обороны и, по сведениям «Архнадзора», при Сердюкове использовался как резиденция министра (). Доступ внутрь, естественно, закрыт. Некоторое время назад здание нельзя было увидеть даже с улицы, так как был перекрыт Большой Знаменский переулок, между улицами Знаменкой и Волхонкой. Сейчас переулок вновь открыли, однако фотографировать на всей территории, прилегающей к министерству, запрещено. Заснять не удастся не только дом Щукина, но даже лавочку перед ним. Фотографа, конечно, не схватят, но на выходе (на обоих концах переулка по-прежнему установлены ворота с охраной) попросят удалить фотографии.
Фанагорийские казармы (Почтовый двор. 2-я половина XVIII — начало XIX вв. Ограда начала XIX в.)
Ул. Бауманская, 61
Казармы построены в 50-х годах XVIII века по проекту архитектора Д.В. Ухтомского. Постройка в стиле барокко предназначалась для размещения резиденции московского департамента правительствующего Сената. По этой причине казармы также называют Сенатским домом. Свое имя казармы получили в честь Фанагорийского Суворовского полка, который расквартировался здесь в 1910 году. После Октябрьской революции казармы остались в распоряжении военного ведомства. Начиная с 30-х годов XX века по 2006 год в них располагалась Военно-химическая академия.
Сейчас здание отведено Министерству обороны и находится на его закрытой территории, соответственно, доступ в казармы закрыт. В 2012 году, без согласования с Мосгорнаследием, началась их реконструкция. Все, что могут увидеть с улицы туристы и прохожие, — строительный мусор, который периодически выносится за ограду. Внутрь же не пускают даже сотрудников департамента культурного наследия.
Екатерининский дворец (1772—1776 гг., архитекторы Д. Кваренги, А. Ринальди, Ф. Кампорези. Парк дворца с прудами, каналами и памятниками архитектуры XVIII в.)
1-й Краснокурсантский проезд, 3/5
Дворец построен в конце XVIII века по указу Екатерины II на месте деревянных дворцов Анненгоф императрицы Анны. Его принято считать одним из выдающихся памятников архитектуры классицизма. Тем не менее после смерти Екатерины дворец, не приглянувшийся взошедшему на трон Павлу I, был превращен в казармы Московского гарнизонного полка. Во время Отечественной войны 1812 года он был разрушен французами и восстановлен лишь спустя 11 лет. Дворец переименовали в Московский кадетский корпус, в служебных корпусах также позже размещалось Алексеевское военное училище.
В год Октябрьской революции здание некоторое время обороняли кадеты, некоторых из них потом расстреляли в соседних Лефортовских казармах. Через 20 лет после восстания во дворце разместилась Военная академия бронетанковых войск.
Сейчас во дворце Общевойсковая академия Вооруженных сил РФ. По словам дежурного на входе, попасть внутрь можно, «только имея письменное разрешение руководства».
Власти Москвы три года назад изъявляли желание начать переговоры с Минобороны о передаче памятника культуры. Дальше этого намерения дело не продвинулось.
Усадьба Черткова (XVIII—XIX вв.)
Ул. Мясницкая, 7
Усадьба является памятником архитектуры конца XVII века. Была построена для потомка ордынского хана царевича Ивана. Среди следующих владельцев были Алексей Долгорукий, старинный дворянский род Салтыковых, и, наконец, в 1831 году дом купил губернский предводитель дворянства А.Г. Чертков. В доме бывали писатели и литераторы — Гоголь, Жуковский, Загоскин, Данилевский, Лев Толстой. Дом также прославился своей библиотекой, которую собрал сын Черткова. Ею пользовался, например, К.Э. Циолковский. С 1871 года Чертковская библиотека стала собственностью Москвы и была свободной для посещения.
После Черткова дом перешел во владения князей Гагариных, затем купчихи Обидиной, которая сдавала дом в аренду, в том числе Московскому архитектурному обществу и охотничьему клубу.
Дом особенно интересен тем, что его залы были оформлены в разных стилях. Однако после Октябрьской революции дом был разграблен. После реставрации в нем работал Клуб красных директоров под руководством Дзержинского. При клубе были открыты курсы математики, физики, экономики. Вместе с клубом здание получило название Дома инженеров.
Сейчас дом находится в частной собственности и доступ в него закрыт.
Городская усадьба Морозова (ХIХ в.)
Подсосенский переулок, 21
Эклектичное по стилю здание было построено в 1878—1879 годах по проектам зодчих Д.Н. Чичагова и Ф.О. Шехтеля. Интерьеры, которые расписал Врубель, выполнены в различных стилях — египетском, готическом, в стиле модерн. Кроме того, в доме находилась старообрядческая молельня. Особняк принадлежал купцам Морозовым, именно здесь хранились уникальные коллекции Викулы Елисеевича, включая фарфор, серебро, иконы. Для икон в 1914 году архитектор И.Е. Бондаренко пристроил к особняку еще три залы с верхним светом.
В 1918 году особняк захватили латышские стрелки, уничтожившие значительную часть экспонатов коллекций. Тем не менее большевиками в особняке был открыт Музей старины (впрочем, только до 1929 года).
В настоящее время особняк закрыт для публичного доступа и полностью занят Российским общественным фондом инвалидов военной службы. При этом здание находится под присмотром Мосгорнаследия и дважды в год, 18 апреля и 18 мая, в День музеев, открывает свои двери для экскурсий. Проход во двор — свободный, через арку.
Особняк Арсения Морозова (ансамбль, 1895—1899 гг., арх. В.А. Мазырин — жилой дом с росписью в интерьере)
Ул. Воздвиженка, 16
Особняк, построенный в 1895—1899 годах XIV века архитектором Виктором Мазыриным по заказу миллионера Арсения Морозова, относится к архитектурной эклектике с элементами стиля модерн. Он выделяется тем, что, по задумке хозяина, повторяет стиль дворца Пена в Синтре, построенного в середине XIX века и увиденного купцом Морозовым во время его путешествия по Португалии. По возвращении на родину он выстроил себе дом-замок, который сразу стал предметом критики и насмешек. Впрочем, хозяин «дома с ракушками» прожил в нем всего 9 лет и умер после того, как на спор прострелил себе ногу и получил заражение крови.
После революции дом побывал штаб-квартирой анархистов, зданием театра Пролеткульта, посольства Японии, редакции газеты «Британский союзник», посольства Индии и, наконец, Домом дружбы народов, когда оказался в ведении Союза советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран.
В настоящее время особняк официально называется Домом приемов Правительства Российской Федерации и используется для различных правительственных мероприятий, встреч, дипломатических переговоров и конференций.
Особняк Саввы Морозова (конец XIX в., арх. Ф.О. Шехтель)
Ул. Спиридоновка, 17
Особняк построен в 1894—1898 годах архитектором Федором Осиповичем Шехтелем по заказу мецената и предпринимателя Саввы Тимофеевича Морозова, очарованного готическим английским стилем. Неудивительно, что дом напоминает замок: высокие резные своды, башенки, арки.
После революции 1905 года и самоубийства хозяина дом, записанный на вдову Морозова, был продан (в 1909 году) заводчику М.П. Рябушинскому. По словам вдовы, в нем по-прежнему обитал дух мецената, передвигавший предметы в его комнате. Новый хозяин прожил в особняке недолго: до тех пор, пока в 1918 году не эмигрировал вместе с семьей за границу, забрав с собой почти всю мебель и посуду.
В 1920-е годы здание превратилось в детский дом для сирот из Бухарской Республики, потом стал собственностью Народного комиссариата иностранных дел. До 1938 года в нем, собственно, жил нарком Литвинов, пока особняк не назначили Домом приемов. В этом статусе, сохранившемся и в постсоветское время, дом успел пережить многолетние реставрации и произошедший в 1995 году пожар.
В настоящее время в доме располагается приемная Министерства иностранных дел РФ, и он закрыт для москвичей и туристов. Несколько лет назад он попадал в список для посещения в День музеев, но теперь даже в это время в особняк попасть нельзя.
Усадьба фон Рекк (2-я пол. XIX в.)
Ул. Пятницкая, 64
В 2012 году Дом со львами (как еще называют усадьбу) передали Министерству энергетики, которое и должно привести его в надлежащий вид. Сейчас же величественный блекло-голубой дом ютится рядом с кафе-суши, которое скорее подходит для автотрассы, а не для исторического, да еще и замоскворецкого центра. Пройти на территорию дома нельзя. Охраны нет, но дом огорожен. Мы пытались пробраться со стороны Малой Ордынки, но и тут не вышло.
На территории налоговой инспекции в заборе есть щель, через которую теоретически можно проникнуть, но сверху наблюдает камера слежения. Интересно, что дом Рекк (а он назван по имени купеческой жены Минны фон Рекк) еще в 80-х годах прошлого века стал памятником федерального значения. В 90-е и нулевые в доме устраивали официальные торжества.
Городская усадьба Клаповской (конец XVIII в. — начало XIX в. с палатами XVII в. В интерьерах росписи, начало XIX в.)
Ул. Гончарная, 16
На тихой московской улочке, которая ведет прямо к высотке на Котельнической набережной, своей красотой поражает усадьба Клаповской XIX века — здание в стиле московского ампира, обнесенное забором. Оно и дом Тутолмина выделяются из окружения зданий, возведенных купцами-старообрядцами, которых несильно заботила архитектура.
Пройти на территорию усадьбы не представляется возможным; мы уверенно звоним в домофон, установленный около въездных ворот, говорим, что хотели бы осмотреть усадьбу, и ищем музей; нам отвечают, что здесь находятся только офисы.
Сегодня бывшую городскую усадьбу Клаповской занимает компания ЛИГ «Сафинат», которая отреставрировала здание внутри и снаружи, восстановила интерьеры, росписи потолка, живописные лепные плафоны. Туристы могут осмотреть усадьбу лишь два раза в год — 18 апреля и 18 мая.
Городская усадьба фон Дервиза (конец XIX — начало ХХ вв.)
Ул. Садовая-Черногрязская, 6
Грозное сооружение за семью печатями находится недалеко от метро «Красные Ворота». Подобраться к нему невозможно ни со стороны главной улицы, ни со стороны двора: окружено высоким забором.
Только краешком глаза в дыру в заборе можно подсмотреть, что за ним творится. Если обойти дом со стороны Хомутовского тупика, то можно даже разглядеть кусочек самого дома, под крышей которого, на стенах здания, построенного в готическом стиле, выбиты инициалы первого владельца усадьбы, сына миллионера, Сергея Павловича фон Дервиза.
Забором здание обнесли уже при новом хозяине — потомственном дворянине Зубалове. После событий 1905 года Зубалов захотел уединения, и самый вид Москвы, видимо, стал противен ему, поэтому вокруг своего дома он возвел высокую каменную ограду.
Сегодня территория усадьбы принадлежит одному из ФГУПов Роскосмоса, и вход туда разрешен только работникам, фото делать запрещено, но мы знаем, что внутри сохранились потрясающие интерьеры: великолепные гобелены, витражи, резьба по дереву, росписи потолков, золоченая лепнина, скульптуры.
Церковь Рождества в Бутырской Стрелецкой слободе (1682—1684 гг.)
Ул. Бутырская, 56
С Бутырской улицы видна только колокольня — красивая, недавно отреставрированная, белоснежная. В церковной лавке спрашиваем, как пройти к храму. Продавец звонит кому-то по телефону и вызывает к нам. Приходит человек и ведет в здание бизнес-центра, на охране говорит: «Свои». Мы проходим дальше, попадаем в запущенный двор, весь в стройматериалах и руинах. «Вот и храм», — наш сопровождающий указывает на массивную кирпичную коробку.
Храм действует с 2006 года. Службы здесь символические: иконы бумажные, на месте настоящего алтаря сейчас входная дверь, в самом храме — и канцелярия, и кухня. Дело в том, что изначально храм образовывал единый архитектурный ансамбль с колокольней, но в 60-х два уникальных исторических объекта разделила махина-фабрика. Архитектурный ансамбль как ядро Бутырской слободы перестал существовать.
Сейчас фабричное здание расформировывается, и его уже разделили между собой арендаторы. Шансов снести эту глыбу нет никаких, потому что слишком много заинтересованных лиц.
Сам храм в советское время служил заводским цехом: производили детали для авиатехники. Отсюда и уродливые совковые пристройки, и наспех вырубленные окна, и три этажа храма (этажи надстроили в «заводской» период храма, чтобы рациональнее использовать пространство, — к чему же им высокие своды?). Фабричный цех съехал из храма окончательно только в 2011 году. Фрески XVII века проступают под зеленой штукатуркой, прямо поверх изображения креста — ровно выведено: «НЕ КУРИТЬ!» Недавно на третьем этаже (к нему ведут металлическая узкая лестница и дверь, раскрашенная голубой краской и белыми облаками, — «рай») восстановили росписи на потолке — этим занималась дипломница из МАРХИ. Нанимали ее на средства прихода. Да и вообще все ремонтные работы лежат на плечах храма. Москомнаследие, как считают здесь, в Бутырках, не заинтересуется проблемой, пока храм не выведут из плачевного состояния, пока не разгребут горы фабричного хлама…
Здесь мы познакомились с Ярославом Игоревичем, студентом-историком, работающим и сторожем, и дворником, и певчим… Он и провел нас по подвалам, запустил «в рай», за небесную дверь с облаками, показал сохранившуюся дверь XVII века, которая сейчас в сыром подвале задвинута металлоломом. Кстати, колокольню отреставрировали на средства частного спонсора, который остался инкогнито.
Палаты (дом) Анны Монс (XVII в.)
Ул. Бауманская, 53, стр. 8
В дом Анны Монс попасть невозможно: он окольцован заводом. Пытались пролезть через парковку, потом во дворе жилого дома забрались на выступ, но оттуда дальше — никак.
Дом Монс в современном городе стал уже домом-призраком: никто не знает о его существовании, а ограждения вокруг него множатся. А ведь он мог бы быть музеем Немецкой слободы. Самое обидное, что и отстроенная громада-завод, спрятавший за собой дом Монс, сейчас — большая и никому не нужная руина.