Охота на ведьм как исторический и культурный феномен. Курсовая работа: Охота на ведьм

Из книги (гл. «Материалы к реферату на тему «Религия и наука»», ч. 2-4)

Казнь обвиняемых в колдовстве

Итак, сами ведьмы хвастаются своим искусством, причем нередко даже не маскируют свой антихристианский запал. И если обычные люди им поверят - как тогда им реагировать?

Не только русский бунт «бессмысленен и беспощаден», но любой. Люди искренне боялись нечисти и верили в реальность вреда от общения с ней. «Суд Линча» в таких случаях вспыхивал сам собою. Инквизиторы же вырывали обвиняемого из рук толпы и предлагали хоть какую-то формальную процедуру расследования, в которой можно было и оправдаться. И оправдывались (как оправдалась, например, от обвинения в колдовстве мать астронома Кеплера).

Интересно читать на одной и той же странице современной газеты: «В эпоху Средневековья, когда в Европе полыхали костры инквизиции…» и - сообщение о том, что «молодое поколение одной из кенийских деревушек решило последовать примеру средневековой Европы и устроило облаву на ведьм» . При чем здесь «пример Европы»? Помимо того, что как раз в средневековой Европе охоты на ведьм не было, стоит знать, что вера в порчу универсальна, а сторонников черной магии преследовали всюду.

«Законы Хаммурапи» древнего Вавилона гласили: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя» . Речь идет об ордалии - судебном испытании через погружение в воду. Виновного вода обличала тем, что топила; если же обвиняемый выплывал, то это считалось доказательством его невиновности. К ордалии прибегали, вероятно, лишь в случаях преступлений, угрожающих смертной казнью, особенно же при обвинении в недозволенном волшебстве и прелюбодеянии, если это обвинение фактически не доказано обвинителем и свидетелями: по вавилонским воззрениям, вода как чистая стихия непременно изобличит колдуна и прелюбодейку . «При этом, - пишет А. А. Немировский, - надо учесть, что Законы Хаммурапи не представляют собой исчерпывающего свода юридических норм; например, в них отсутствуют статьи, касающиеся простейших преступлений - обычной кражи, убийства, колдовства, хотя присутствуют нормы, связанные с обвинениями в этих преступлениях. Очевидно, нормы, касающиеся таких преступлений, считались общеизвестными» .

В Египте в случае мора «в городе Илифии, - пишет Манефон, - заживо сжигали людей, которых называли Тифоновыми, и, провеивая их пепел, рассеивали и уничтожали его» (Плутарх . Об Исиде и Осирисе, 73).

Индийские Законы Ману (II век до Р. Х.) предписывали: «За всякие заклинания, за наговоры на кореньях, за колдовство всякого рода - в случае неуспеха - штраф в двести [пан]» (Законы Ману. 9, 290). Наказание было сопоставимо со штрафом за грабеж - около 2 килограммов золота (см.: Артхашастра. 3, 17). Однако если результатом колдовства будет смерть, то колдуну - смертная казнь . Кроме государственного наказания, браминами налагаются религиозные «епитимьи» за такие равные друг другу грехи, как «чародейство и колдовство посредством кореньев… незажигание священных огней, воровство, неуплата долгов, изучение ошибочных книг и занятие ремеслом танцора и певца» (Законы Ману. 11, 64 и 66).

Японские законы гласили: «Если кто-либо из-за ненависти изготовит колдовское изображение или письменное заклинание или устно проклянет кого-либо и таким путем вознамерится погубить другого человека, то виновного судить как за заговор с целью убийства со снижением наказания на две ступени (в делах, касающихся родственников, наказание не уменьшать). Если в результате колдовства умрет человек, то в любом случае судить как за действительное убийство… Если для колдовства использованы личные вещи государя, то виновного обязательно повесить» . Другой японский закон содержал «индекс запрещенных книг»: «Нельзя в частных домах хранить: астрономические приборы, сочинения по астрономии, китайские карты; гадальные карты; китайские военные сочинения; книгу предсказаний; за нарушение этого запрета - 1 год каторги» .

Законы Двенадцати таблиц Древнего Рима, составленные в V веке до Р. Х., предполагали, что виновный в сглазе мог быть приговорен к смертной казни . Тексты этих законов дошли до нас в неполном виде. В восьмой таблице есть статья (VIII, 8а), начинающаяся с формулировки преступления: «Кто заворожит посевы…» , но далее - обрыв текста и формулировка наказания отсутствует. Впрочем, эта лакуна восполняется по цитации этого закона Плинием: «По Двенадцати таблицам, за тайное истребление урожая назначалась смертная казнь… более тяжкая, чем за убийство человека» (Естественная история. 18, 3. 12. 8–9).

Платон мечтал об обществе, в котором закон об отравлении и ворожбе будет выражен так: «…Если окажется, что человек из-за магических узлов, заговоров или заклинаний уподобился тому, кто наносит другому вред, пусть он умрет, если он прорицатель или гадальщик. Если же он чужд искусства прорицания и все-таки будет уличен в ворожбе, пусть его постигнет та же участь, что и отравителя из числа обычных людей; пусть суд решит, какому наказанию его следует подвергнуть» (Законы, 933d). Демосфен «привлек к суду жрицу Теориду и добился этой казни» (Плутарх . Демосфен, 14). Теориду обвиняли именно в чародействе, причем казнена она была со всей своей семьей .

Так что вполне уместен вопрос Августина: «Может быть, христиане установили эти законы, карающие магические искусства? Разве перед христианскими судьями был обвинен в магии Апулей

Русская «Повесть временных лет» под 1071 годом рассказывает о том, как языческие волхвы в Верхнем Поволжье убивали женщин, обвиняя их в колдовстве. «Явились два волхва из Ярославля, говоря, что «мы знаем, кто урожай держит». И отправились по Волге и, куда ни придут, тут же называли знатных женщин, говоря, что та жито удерживает, а та - мед, а та - рыбу, а та - меха. И приводили к ним сестер своих, матерей и жен своих. Волхвы же прорезали за плечами и вынимали оттуда либо жито, либо рыбу, либо белку и убивали много женщин…». На допросе они пояснили, что убитые ими женщины «удерживают урожай, и если истребим, перебьем их, будет изобилие». Поскольку речь шла о регионе с финно-угорскими традициями, представляется возможным сопоставить этот рассказ с ритуалами мордвы, бытовавшими еще в XIX веке. «Когда наступало время общественных жертвоприношений языческим богам мордвы, специальные сборщики ходили по дворам и собирали всякую снедь, но непременно брали ее у женщин. Обнаженные по пояс женщины, перебросив мешочки с продуктами через плечи, стояли спиной к двери в ожидании сборщиков. Последние отрезали мешочки, укалывая при этом женщину пятикратно в плечо» .

Арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, посетивший Восточную Европу в середине XII столетия, побывал и в Верхнем Поволжье. Об одном из живущих там племен он поведал следующее: «У них каждые 10 лет становится много колдовства, а вредят им женщины из старух-колдуний. Тогда они хватают старух, связывают им руки и ноги и бросают в реку: ту старуху, которая тонет, оставляют и знают, что она колдунья, а которая остается поверх воды, - сжигают на огне» .

Так что неприязнь людей к колдунам совершенно независима от христианства…

Вот франкская «Салическая правда» VI века. Назвать ее памятником христианского права и христианской культуры затруднительно. Это самое что ни на есть «традиционное право» (хоть уже и смягченное влиянием римской правовой культуры и церковной проповеди). И вполне традиционное, «общечеловеческое» отношение к колдовству стоит за его параграфами: «Если кто причинит порчу другому и тот, кому она причинена, избежит опасности, виновник преступления, относительно которого будет доказано, что он допустил его, присуждается к уплате 63 солидов. Если кто-нибудь нашлет на другого порчу или положит на какое-либо место тела навязь, присуждается к уплате 62,5 солидов. Если какая-нибудь женщина испортит другую так, что та не сможет иметь детей, присуждается к уплате 62,5 солидов» (Салическая правда, 19). Германское право привнесло в европейскую судебную, уже знакомую нам по вавилонским источникам практику «испытания водою» (Leges visitgothorum. 6, 1, 3) .

Как сказал Б. Мелиоранский, «языческие понятия об отношениях религии к государству оказались во много раз живучее самого язычества» .

Полторы тысячи лет понадобилось языческим страхам для того, чтобы пронизать собою церковную этику.

«Народная вера в ведьм и в их способность околдовывать людей вплоть до XII–XIII веков считалась «ложным суеверием». Составители пособий для исповеди - пенитенциалиев, или «покаянных книг», распространившихся в Европе с VII века, рассматривали подобные суеверия своих прихожан как «губительную заразу» и неоспоримое свидетельство утраты «истинной веры», а замеченным в ней полагалась двухлетняя епитимья… Католическая Церковь никогда не была замечена в склонности к телесным наказаниям или казни за колдовство. Даже за вредоносное (смертоносное) колдовство полагалось самое большее 7 лет покаяния на хлебе и воде. Собственно, осуждались не столько возможные последствия колдовских действий, успех которых в глазах Церкви был сомнительным, сколько сама вера в их эффективность, означавшая все то же идолопоклонство. Иное дело - реакция светских властей. [В их глазах] колдун подлежал наказанию не за отступление от истинной веры, а за причиненный ущерб… Повторю еще раз: до IX века светское законодательство упорно делало акцент не на самом факте колдовства, а на степени вреда, наносимого колдуном… Отношение официальной Церкви к народной вере в силу взгляда в раннем Средневековье остается не совсем ясным, так как из Евангелия непонятно, верил ли в нее Сам Христос, и теологи этот аспект народных представлений никак не комментируют. Но в народе вера в «дурной глаз» сохранялась на протяжении всего Средневековья, что явствует из перечня вопросов, которые приходской священник должен задавать прихожанам на исповеди. «Покаянные книги» ничего не говорят нам о болезнях и несчастьях, происходящих от «сглаза», зато осуждают веру «некоторых женщин» в возможность взглядом или оговором околдовывать и изводить соседских утят, гусят, цыплят и прочую живность» . И лишь в XIV веке с возможностью «сглаза» соглашаются католические богословы, причем Фома Аквинский при этом ссылается на труды Аристотеля и Авиценны, откуда он выводит, что душа старой женщины чаще бывает исполненной зла, отчего сам взгляд ее становится ядовитым и опасным, особенно для детей (Сумма теологии. 1, 92, 4).

«Первый случай преследования ведьмы произошел в 1498 году» . «Колдовство до XV века мы совершенно не встречаем» . «Колдовство и ведьмовство - явление не очень старое. Собственно говоря, о ведьмах до XV столетия было как будто бы и вовсе не слыхать» . «Колдовство было мало распространено в Средние века, да и к концу XV - началу XVI века оно не стало слишком популярным. Церковный собор в Валенсии, проходивший в 1248 году, не отнес колдунов к еретикам и постановил, что дело с ними должны иметь только епископы. В случае нежелания покаяться и при упорстве их приговаривали к тюремному заключению на срок, определяемый епископом. Вернар Гун говорил, что Святая палата должна заниматься еретиками, а потому почти во всех случаях, когда колдуны представали перед его трибуналом, он попросту передавал их дела в руки епископских судов… Почти до конца XIV века колдовство считалось делом исключительно Церкви. Светская власть не пыталась ни искоренить, ни терпеть его, а дела колдунов передавались светским судам лишь в редких случаях. Но к 1390 году, несмотря на некоторые попытки пап удержать дела колдунов в пределах обычных церковных дел, мы видим, как показывают документы, что светские суды все чаще признают ересь преступлением и что епископы с инквизиторами переставали вести суды над колдунами» .

Массовая же охота на ведьм была отнюдь не средневековым феноменом, а ренессансным и даже новоевропейским. Печально знаменитая книга «Молот ведьм» появилась на свет лишь в 1485 году. Испанская инквизиция была организована в 1478 году. Португальская - в 1540. Римская - в 1542 году. Конгрегация индекса запрещенных книг начала работу в 1571 году. В Россию инквизиция была завезена Петром Первым. И первый российский закон, повелевающий сжигать за чародейство, - это «Артикул воинский», изданный в 1715 году (причем эта норма была взята из Новошведского военного артикула 1683 года). Как справедливо заметил Юрий Лотман, «через окно в Европу тянуло гарью» .

Разгар же охоты на ведьм - это середина XVI - начало XVII века. По мнению французского историка Мюшамбле, охота на ведьм была частью просветительской программы: «Собственно колдовство в этот период никак не изменилось. Изменился подход к нему со стороны судей и культурной элиты. Отныне колдовство стало символом народных предрассудков, с которыми боролись королевская власть и миссионеры. Чтобы аккультурировать деревню, надо было изгнать магические верования и обряды. Были ли судьи согласны с этим или нет, но аутодафе позволяли динамичной ученой культуре отбросить и ослабить почти неподвижную и очень древнюю народную культуру, которая с огромной силой противодействовала всяческим изменениям» .

А вот сценка из византийской жизни: «В 581 году в Антиохии некто Анатолий-возница с товарищами был уличен в тайном совершении языческих обрядов. Xристианская полиция еле спасла обвиненных «служителей беса», «оскорбителей Христа» и «колдунов» из рук разъяренной толпы. Сам патриарх Григорий едва оправдался от подозрений в соучастии; народ притих, ожидая примерной казни Анатолия. Но лишь стало известно, что обвиненные присуждены только к ссылке, как народные страсти вспыхнули с новой силой. Когда ссылаемых стали сажать на шкуну, толпа сбила полицейские наряды, овладела шкуной и сожгла ее вместе с осужденными; сам Анатолий был еще на берегу и был отведен снова в тюрьму. Для удовлетворения народа его осудили на смерть от звериных когтей в амфитеатре» .

Дурно ли происшедшее? - Да. Но нельзя не обратить внимание на распределение ролей в этой трагедии. От церковной ли власти исходит инициатива преследования?

Инквизиция же хотя бы предоставляла слово самому обвиняемому, а от обвинителя требовала ясных доказательств…

В итоге - ни один другой суд в истории не выносил так много оправдательных приговоров.

«Согласно настойчиво повторяющейся, хотя и непроверенной легенде, инквизиционные трибуналы средиземноморского региона были фанатичными и кровожадными, а испанская инквизиция являлась самой жестокой из всех. Само слово «инквизиция» давно стало синонимом нетерпимости. Однако когда историки наконец стали систематически изучать огромный массив протоколов инквизиций, были получены совершенно иные результаты, и постепенно начало вырабатываться новое представление о них. Сейчас, пожалуй, уже можно говорить о всеобщем признании двух принципиальных выводов, хотя исследования еще не завершены. Во-первых, средиземноморские инквизиции были менее кровожадными, нежели европейские светские суды раннего Нового времени. Между 1550 и 1800 годами перед судом инквизиций предстало около 150 тысяч человек, но лишь 3000 из них были приговорены к смерти: большая часть судов крупных европейских стран имеет гораздо более высокие показатели применительно к XVI и XVII векам. Второй важный вывод состоит в том, что средиземноморские инквизиции, в отличие от светских судов, выглядели более заинтересованными в понимании мотивов, двигавших обвиняемыми, нежели в установлении самого факта преступления. Ранее представлялось, что инквизиторы, тщательно соблюдавшие анонимность своих информаторов, в меньшей степени заботились о правах обвиняемых, чем светские суды. Но последние исследования показывают, что инквизиторы были более проницательными психологами, нежели светские судьи, и оказывались вполне способными прийти к корректному - а зачастую и снисходительному - приговору. В целом они, в отличие от светских судей, почти не полагались на пытку, чтобы убедиться в истинности утверждений обвиняемых. Инквизиторы пытались проникнуть в сознание людей, а не определить правовую ответственность за преступление, поэтому протоколы инквизиторских допросов выглядят совсем иначе, чем протоколы светских трибуналов, и предоставляют историкам богатый материал об обычаях и народных верованиях… В отличие от светского судопроизводства того времени, суды инквизиции работали очень медленно и кропотливо. Если одни особенности их деятельности - такие, как анонимность обвинителей, - защищали информаторов, многие другие обычаи работали на благо обвиняемых. Поскольку инквизиторы в меньшей степени заботились о том, чтобы установить факт совершения преступления - ереси, богохульства, магии и так далее, - но, скорее, стремились понять намерения людей, сказавших или сделавших подобное, они главным образом различали раскаявшихся и нераскаявшихся грешников, согрешивших случайно или намеренно, мошенников и дураков. В отличие от многих светских уголовных судов раннего Нового времени, инквизиторы мало полагались на пытку как на средство установления истины в сложных и неясных обстоятельствах. Они предпочитали подвергнуть подозреваемого многократному перекрестному допросу, проявляя подчас удивительную психологическую тонкость, чтобы разобраться не только в его словах и действиях, но и в его мотивах. Инквизиторы были вполне способны рекомендовать светским властям, которые только и могли предать смерти нераскаявшегося еретика, применить смертную казнь, и сами вынесли много суровых приговоров. Однако в основном инквизиторы просто предписывали покаяние различной продолжительности и интенсивности. Их культура была культурой стыда, а не насилия», - пишет американский историк, книга которого в русском переводе увидела свет благодаря Фонду Сороса .

Из исследования инквизиционных архивов историков из университета Огайо делается вывод, что инквизиция, встречая дела о колдовстве, «расследовала подобные дела неохотно и карала преступников не слишком сурово. Мягкость инквизиторских приговоров по обвинениям в колдовстве составляет разительный контраст с суровостью светских судей Северной Европы в те же столетия. Удивительно, что испанский Supremo уже в 1538 году советовал своим отделениям: инквизиторы не должны верить всему, что содержится в «Молоте ведьм », даже если автор «пишет об этом как о чем-то, что он сам видел и расследовал, ибо природа этих дел такова, что он мог ошибаться, как и многие другие», или что филиал римской инквизиции в Миланском герцогстве противостоял местной панике, приведшей в 1580 году в миланские тюрьмы 17 ведьм. Девять из них были оправданы по всем статьям обвинения, еще пять - освобождены после принесения клятвы, одна из них полностью признала свою вину, а две сделали частичные признания, - но даже и эти три отделались незначительными наказаниями. Принимая во внимание такое отношение, не стоит удивляться тому, что немногие были казнены за ведовство по приговору одной из средиземноморских инквизиций (дюжина басков в 1610 году, причем половина из них умерла в тюрьме), невзирая на все предоставлявшиеся для этого возможности. Странно созерцать огромные папки с собранными инквизиторами бумагами, материалами дел о ведовстве, зная о незначительном реальном ущербе, нанесенном ими людям.

…Поистине настал век Просвещения. Как мы видели, средиземноморские инквизиторы осудили несколько тысяч человек за недозволенную магию, но казнили лишь около дюжины ведьм. Если уж на то пошло, в раннее Новое время они лишали жизни по обвинению в ереси относительно небольшое количество людей. Если сравнить эти данные с числом анабаптистов, убитых в Австрии, Империи и Нидерландах, средиземноморские инквизиции покажутся почти снисходительными. Все двадцать отделений испанской инквизиции в 1540–1700 годах вынесли смертные приговоры всего лишь 775 обвиняемым. Большинство из них по-прежнему составляли иудаизанты, но среди них было и несколько десятков морисков , более сотни протестантов (главным образом иностранцев, особенно французов), около 50 гомосексуалистов и несколько баскских ведьм. Из 50 тысяч обвиняемых доля приговоренных к смерти составляет 16%. В Валенсии в 1484–1530 годах было рассмотрено 2000 дел, и практически все они были связаны с иудаизантами, а смертные приговоры составляли 38%. После 1530 года преступлением, каравшимся с наибольшей (сравнительно) суровостью, было скотоложство, которое подпадало под юрисдикцию инквизиции только в Арагоне: здесь мы обнаруживаем 23 смертные казни на 58 приговоров, причем число казненных достигало 40% (по контрасту, число казненных даже среди обвиняемых-иудаизантов теперь составляло 10%)» . «Самые тщательные оценки количества еретиков, казненных в Риме на протяжении первого столетия деятельности инквизиции, насчитывают сотню - по большей части протестантов» .

«В первые полстолетия своей деятельности (XV век) инквизиторы приговаривали к смерти на костре до 40% всех судимых. Впоследствии этот процент снизился до 3–4» . Только два процента арестованных испанской инквизицией подвергались пыткам, и те не длились более пятнадцати минут.

Более ранние (а значит, менее документированные и более тенденциозные, но все же научные) публикации полагали, что в целом в Европе «Святой трибунал сжег более тридцати тысяч колдуний» . Тоже чудовищно, конечно. Но все же - не миллионы. На фоне светских репрессий безбожного ХХ века цифра в 30 000, распределенная по всем странам и нескольким векам, уже не кажется оглушительной. Инквизиция была оболгана сначала протестантскими, а затем масонскими авторами.

Инквизиция функционировала как учреждение, скорее защищающее от преследований, нежели разжигающее их.

Церковные кары для чародеев были мягче того, что могла бы сделать с ними толпа. Это замечание особенно справедливо в отношении России: за те грехи, за которые в Европе в те века сжигали, на Руси лишь налагали епитимьи. По наблюдению историка, «к великой чести нашего духовенства надо сказать, что у него колдуны отделывались куда дешевле, чем у западного. В том самом XVI веке, когда в Европе пылали костры, на которых горели живьем сотни ведьм, наши пастыри заставляли своих грешников только бить покаянные поклоны… Для наших патриархов, митрополитов и прочих представителей высшего духовенства ведун, ведьма были люди заблуждающиеся, суеверы, которых надлежало вразумить и склонить к покаянию, а для западноевропейского папы, прелата, епископа они были прямо адовым исчадием, которое подлежало истреблению» . Обращает на себя внимание мягкость этих епитимий. Так, в патриаршей грамоте 1586 года на основание Львовского братства предписывается за чародейство «епитимья: 40 дней поклонов, по 100 на день» . Если бы издатель этой грамоты полагал, что колдовство действенно и может по-настоящему навредить человеку, и даже погубить его жизнь и здоровье, или, что еще хуже, привести ко вселению беса в ни в чем не повинного человека, то епитимья должна была бы быть значительно строже и, как минимум, приравниваться к епитимье за убийство. Здесь же наказание, несомненно, налагается за реальный вред, нанесенный колдуном прежде всего себе самому: ведь у него было намерение причинить зло другому человеку. Вот это намерение и каралось законом - как покушение на убийство (пусть даже и с картонным ножом) .

Кто разжигал охоту на ведьм, а кто ее сдерживал, видно из обстоятельств, сопутствовавших отмене инквизиции. В России «для конца XIX века в нашем распоряжении есть целая статистика самосудов над колдунами. Изучив 75 упоминаний о волшебстве за 1861–1917 годы, относящихся к великорусским и украинским губерниям, К. Воробец пришла к выводу, что в 48 процентах случаев мир реагировал с «гневом или жестокостью». К числу самых знаменитых случаев относится расправа над вдовой-солдаткой Аграфеной Игнатьевой в деревне Врачевка Тихвинского уезда (1879 г.). Игнатьеву заперли в избе, заколотили окна и подожгли крышу, при чем присутствовало более 300 человек. Как утверждает С. Фрэнк, было трудно обвинить подобных лиц в судебном порядке, поскольку колдовство больше не рассматривалось с правовой точки зрения как преступное деяние, а часто получалось так, что наказывались сами истцы, в то время как колдун оставался на свободе. Как и в случае с конокрадством, крестьяне, столкнувшись с вредоносными чарами и чувствуя, что они не защищены государством, брали дело в свои руки. Следуя этой логике, надо признать, что самосуды возрастали по мере прекращения преследования колдовства сверху… Важно, что, наряду с самосудом, существовали и традиции организованного преследования снизу, когда крестьяне передавали виновного светским властям» . По приговору же суда последнего колдуна в России сожгли за полтора века до этого - в 1736 году (это был симбирский житель Яков Яров, сожженный по приговору Казанской губернской канцелярии. Синод же, не поставленный своевременно в известность, еще четыре года спустя после казни предлагал не казнить Ярова, чтобы не лишать его возможности покаяния ).

Вот только три из немалого числа публикаций современной прессы на эту тему: «В Можайске преступник застрелил сразу двух женщин - 64-летнюю Ларису Старченкову и ее 39-летнюю дочь Надежду Самохину. За что? Когда убийцу поймали, он спокойно объяснил: «Меня они заколдовали». Вот что рассказал корреспонденту «Труда» супруг Надежды Самохиной Евгений. «Утром, примерно в девять часов, Лариса Тихоновна начала готовить завтрак. А мы с Надей еще спали. И тут раздался звонок. Я проснулся и за окном услышал крик соседа:

Прекрати этим заниматься!

А в чем дело? - спросила Лариса Тихоновна.

Ты соседа заколдовала до смерти, а теперь до нас добираешься!..

Затем раздалось несколько хлопков, похожих на выстрелы».

Позже выяснится, что их сосед - 51-летний профессиональный фотограф Александр Родионов - выстрелил в голову женщины четыре раза. Родионов признался следователю, что, после того как «колдуньи» сюда перебрались, в округе стали, мол, умирать люди. А все его родственники якобы заболели неизвестным недугом. И тогда он обратился к знахарке, которая сказала, что навела на них порчу соседка. Самое удивительное, что весь этот бред повторила и вроде бы здоровая супруга преступника. А Александр все время повторял: «Если бы я не убил этих колдуний, то они убили бы меня».

Увы, подобные трагедии охоты на ведьм происходят и в других регионах России. До сих пор никто из жителей деревни Знаменки Нижегородской области не может понять, чем 87-летняя старушка не угодила сторожам сельского птичника. Двое парней дважды пытались ее сжечь живьем, решив, что она - колдунья. Женщина чудом избежала гибели, а ее дом сгорел дотла. Дикое преступление было совершено в селе Драбовка Корсунь-Шевченковского района (Черкасская область). В частном доме, принадлежащем 37-летнему местному жителю Михаилу В., возник пожар. Прибывшие на место пожарные обнаружили на веранде обгоревший труп женщины. Позднее ее сожитель признался, что он сжег женщину потому, что она - «ведьма». Причем спалил он еще и черную кошку женщины, которую тоже заподозрил в связях с нечистой силой» .

«В Конго в июне 2002 года проводился «месяц, посвященный избавлению от колдунов». Увы и ах - это не прикол, это слова племенного вождя Ову Судара. Сей глубокоуважаемый муж с нескрываемой гордостью заявил о том, что лично дал указание подданным заняться резней соплеменников. Колдунами и ведьмами, по местным представлениям, являются старики, живущие на окраине селения, как правило - женщины с красными слезящимися глазами. Их выволакивали на улицу, до смерти избивали палками, рубили мачете, забрасывали камнями. Требовали сознаться и назвать имена «подмастерий» и «сообщников». По приблизительным оценкам, таким образом погибло более тысячи человек, сотни бежали, спасаясь от расправы. Очагом охоты на ведьм стал городок Ару в 30 километрах от Судана на границе с Угандой, после чего волна агрессии захлестнула всю северо-восточную часть страны. «Крестьяне говорят, что некоторые люди насылают порчу на других, отчего те заболевают», - сообщил главнокомандующий конголезской армией Генри Тумукунде. Он это сказал к тому, что жители страны в основном обвиняют «колдунов» и «ведьм» в порождении заболеваний, характерных для данного региона. В индийском штате Андра-Прадеш 200 поселян сожгли заживо по подозрению в колдовстве, якобы погубившем двух человек, пятерых своих односельчан - четырех женщин и мужчину. Их просто взяли, притащили на центральную площадь деревни, не дав раскрыть рта, привязали к дереву, облили керосином и подожгли. В штате Бихар (тоже Индия) местные жители, подозревая в ведовстве, казнили двух женщин в возрасте 90 и 60 лет» .

«03.07.2003. В Индии двух женщин, обвиненных в колдовстве, сожгли заживо . Две женщины, обвиненные в колдовстве, были сожжены заживо односельчанами в штате Джаркханд на востоке Индии, сообщает AFP со ссылкой на полицию штата. Представитель полиции заявил агентству, что преступление произошло в одной из деревень, расположенной в 300 км к северу от города Ранчи (столицы штата). В этой деревне, отметил он, преобладающим влиянием пользуется группа - племя годда. Толпа жителей деревни схватила 35-летнюю Бахамаи Киску и 50-летнюю Нанку Хембром. Затем обеих женщин отвели на ближайшее поле, где облили бензином и сожгли заживо. Местные жители обвиняли их колдовстве, из-за которого якобы один из них заболел. Правозащитные ассоциации сделали заявления по поводу жестоких нападений, которым подвергаются женщины в отдаленных деревнях Индии, где колдовская практика широко распространена в племенных общинах. Суеверия, черная магия и вера в злых духов составляют часть традиции племен, живущих в некоторых районах востока и юго-востока Индии. В большинстве случаев семьи жертв и деревенские жители не сообщают об этих нападениях в полицию и племенные лидеры относятся к ним равнодушно. NEWSru.com » .

Христианской инквизиции в этих странах и деревнях не было. А вера в колдунов, страх перед ними и охота на ведьм - есть. По законам логики из этого следует вывод, что инквизиция не может считаться причиной охоты на ведьм.

Нет, я не сторонник введения инквизиции. Но и поддерживать антихристианские мифы не считаю нужным.

А именно эти мифы распространяют теософы. Приведя цитату из Е. Рерих: «Инквизиция была установлена не для преследования только жалких ведьм и колдунов, большей частью - медиумов, но для уничтожения всех инакомыслящих. И среди таких врагов, прежде всего, насчитывались все наиболее просвещенные умы, все служители общего блага и истинные последователи заветов Христа». Нынешний рериховский лидер Л. Шапошникова растолковывает: «»Сущность инквизиции есть преследование необычного», - сказано в одной из книг «живой этики». Итак, инквизиция была нужна Церкви, чтобы бороться, в первую очередь, с инакомыслием самого разного толка, чтобы противостоять всему тому новому, что сформировалось в человеческой мысли. В те страшные времена инквизиторы сжигали десятки, а возможно, и сотни тысяч «ведьм». Сжигали «во имя свое», своей монополии на истину, своего «вечно живого», своего страха перед теми, кто нес народу новые знания, расширяющие его сознание, кто стремился пробиться к нему сквозь плотную завесу его невежества. Неужели действительно можно подумать, как пытается нас убедить диакон, что инквизиция сжигала настоящих ведьм, а не оболганных ею же самой несчастных женщин и «еретиков», чтобы под их дымовой завесой расправиться с более серьезными врагами - такими, как Жанна д’Арк, Джордано Бруно, Ян Гус и им подобные? Чувствуете, как запахло смрадным дымом нечистоплотности и подмен от вышепроцитированных строк Кураева?»

О том, что германцы прибегают для установления истины к «испытанию водою», римляне, впрочем, знали и раньше. Императору Юлиану (в середине IV века), по крайней мере, это было известно: «Рейн отнюдь не поступает с кельтами несправедливо, увлекая в свои стремнины незаконных детей и мстя таким образом за оскорбление супружеского ложа; а тех, кого он признаёт рожденными от чистого семени, он выносит на поверхность своих вод и возвращает в объятия трепещущей матери, давая этим спасением ребенка непреложное свидетельство чистоты и непорочности ее брачного союза» (Письмо 15, философу Максиму // Памятники позднего античного ораторского и эпистолярного искусства II-V века. М., 1964. С. 159).

Мелиоранский Б. М. Из лекций по истории и вероучению древней христианской Церкви (I–VIII вв.): В 2 вып. Вып. 1. СПб., 1910. С. 87.

Арнаутова Ю. А. Колдуны и святые. Антропология болезни в Средние века. СПб., 2004. С. 51–52 и 84.

Монтер У. Ритуал, миф и магия… С. 90–91 и 94.

Там же. С. 95.

Плавский З. Испанская инквизиция: палачи и жертвы. СПб., 2000. С. 58.

Ли Г. История инквизиции в Средние века. Т. 2. С. 528.

Орлов М. Н. История сношений человека с диаволом. С. 656–657. Примеры подобных епитимий см.: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. Т. 3. М., 1995. С. 295–296.

Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 3. С. 296.

По правилу митрополита Иоанна II (1077-1089) занимающихся чародейством надлежит сначала отвращать от злых дел словами и наставлениями; если же пребудут неизменными, то в отвращение зла наказать их с большей строгостью, но не убивать и не уродовать их тел, так как этого не допускает церковное учение… А в приговорной грамоте Троице-Сергиева монастыря (в 1555 году) предписывалось изгонять из сел «волхвей и баб ворожей»; причем их можно было побить и ограбить. «Здесь рекомендуется домашняя мера против волхвов: выгнать вон, и делу конец» (Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси: В 2 т. Т. 1. Харьков, 1916. С. 229 и 232). «Весьма замечательно, что наши памятники епитимийного содержания совершенно не содержат указаний на колдовство в западноевропейском смысле: нет указаний на формальную связь человека с диаволом, на контракты с ним» (Там же. С. 234).

Интересно, что в России нормы преследований колдунов определялись не церковным правом («Духовным регламентом»), а военным («Артикулом воинским», изданным в 1715 году, и «Уставом морским», изданным в 1720 году).

В сознании современного человека период «темного Средневековья» неразрывно связан с мрачными ведовскими процессами (процессами над ведьмами), аутодафе, жестокостями инквизиции. Сотни тысяч обвиненных в колдовстве или связи с дьяволом были тогда отправлены на пытку или костер. Средневековая охота на ведьм сегодня продолжает смущать умы ученых и тех, кто интересуется историей.

В чем причины столь безумной вспышки боязни нечистой силы и ведовства, охватившей Западную Европу в XV–XVII веках? Это остается неясным и сегодня.

Историческая наука практически всегда рассматривает средневековую охоту на ведьм как нечто вторичное, полностью зависящее от внешних обстоятельств: состояния общества, церкви. Прочие же науки о человеке и человеческом обществе (социология, медицина, эволюционная биология, психология и др.) пытаются если не объяснить феномен охоты на ведьм, то хотя бы выдвинуть гипотезы, опираясь на частные факты, на первый взгляд малозначительные и не удостоившиеся внимания других исследователей. Многое в таких версиях может показаться неожиданным, но они заслуживают внимания и дальнейшего изучения.

Так называемое «темное Средневековье», годы между закатом Западной Римской и Восточной Римской империй (примерно от 500 до 1500 года нашей эры), имеет в наши дни прискорбную репутацию. Именно этой эпохе приписывают самые дурные деяния человечества, в частности – массовое сожжение ведьм. Для большинства охота на ведьм – явление пусть и ужасающее, но вполне отвечающее общему строю суеверного, темного Средневековья. Такая точка зрения весьма популярна и сегодня.

А между тем ее легко опровергнуть с помощью хронологии. Большинство ведьм сгорело на кострах инквизиции отнюдь не в начальный период Средних веков. Эта практика появилась у отцов церкви в годы позднего Средневековья (так называемая Вторая Инквизиция) и Ренессанса, века Просвещения, и не без активной поддержки известных деятелей этой просвещенной эпохи. Вероятность попасть на костер в качестве ведьмы была во времена Лютера, Галилея и Гутенберга значительно большей, чем ранее. Гонения на колдуний набирало силу в Европе параллельно с развитием гуманизма и научного мировоззрения. Огонь и раньше был средством борьбы с еретиками, но именно процессы против ведьм привели к коллективному помешательству, которого человечество ранее не знало.

Печально известная охота на ведьм длилась несколько столетий и унесла жизни, по разным оценкам, от 60 до 100 тысяч человек. Первые процессы начались примерно с начала XV века. Лишь в 1419 году в швейцарском городе Люцерне впервые было брошено слово «колдовство» и церковники стали вплотную заниматься этой темой. Правда, в XV веке колесо только раскручивалось и казни были относительно редкими. «Большая охота» началась в середине

XVI века и продолжалась примерно 200 лет – на этот период приходится около 100 тысяч процессов и около 50 тысяч жертв. Своего апогея эта истерия достигла в немецких княжествах, Швейцарии, Франции и Шотландии, в меньшей степени затронув Англию, Италию и Испанию, и почти не коснулась Восточной Европы и России. Лишь несколько процессов было в Америке, самый известный пример – Салемские события 1692–1693 годов.

Но вначале о массовой истерии говорить было еще рано. Даже когда в 1430 году Жанна д’Арк была сожжена на костре, все воспринимали эту казнь как политический процесс. Истерия в поиске ведьм, которая по массовому затмению умов сравнима только с расовыми предрассудками нацистов, начала постепенно разворачиваться в странах, граничащих с Альпами, и вначале только тлела, пока в 1478 году не появилась знаменитая книга «Молот ведьм», написанная Инститорисом и Шпренгером. «Молот ведьм» и другие аналогичные книги, так сказать, научно доказывали, что ведьмы существуют. Были подобраны очень ученые выражения, объясняющие, как их отличать от обычных людей, чем они опасны для других и как с ними бороться.

Разумеется, охоту на ведьм, как и любое иное историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей исторической канвы. С этим спорить не приходится. Однако когда такой подход становится превалирующим, исследователь вправе задать вопрос: а не теряется ли за общими выводами само явление с присущими ему особенностями? Факты и свидетельства источников зачастую лишь иллюстрируют нарисованную исследователем картину.

До сих пор историки теряются в догадках, что стояло за этим коллективным помешательством. Избыточное религиозное рвение? Но вызывает сомнение то обстоятельство, что особенно активны были как раз не церковники, не невежественные мракобесы, а юристы и государственные чиновники, искушенные в параграфах законодательства и тонкостях юриспруденции. Современный историк Герхард Праузе пишет: «Это были ученые, университетские профессора, философы, юристы, то есть представители именно тех кругов общества, которые многие годы сопротивлялись темным домогательствам церкви, а теперь вдруг обратились в «истинную веру» и с жаром принялись искать и обличать ведьм». Когда весьма осторожный в вопросах веры и просвещенный император Максимилиан I, который весьма скептически относился к преследованию ведьм, попросил знаменитого гуманиста того времени прояснить этот вопрос, тот с жаром привел многочисленные «научные» доказательства. Даже знаменитый врач Парацельс и многие религиозные реформаторы, включая Мартина Лютера, поощряли охоту на ведьм и включались в нее, утверждая, что к ведьмам не может быть милосердия, ведь волшебство и заклинания – чертовщина.

Существует несколько версий относительно возникновения массовых ведовских процессов, ни одну из которых, впрочем, нельзя считать исчерпывающей. По одной версии, охота на ведьм стала лишь продолжением практики искоренения ересей. Сторонники этой точки зрения утверждают, что инквизиция воспринимала ведьм как членов организованной сатанинской секты, и относят начало охоты на них к XII веку, когда появляются сведения о секте катаров. XI–XII столетия, как известно, стали временем расцвета еретических движений богомилов, альбигойцев и вальденсов, и католическая церковь отреагировала на это созданием в 1215 году специального органа – папской инквизиции – для розыска и наказания еретиков. Однако инквизиция отнюдь не ставила своей целью уничтожение ведьм. Она преследовала подозреваемых в колдовстве лишь в случае их причастности к еретическому движению. При этом процент оправдательных приговоров был весьма высок.

Возможно, это глобальное явление было свидетельством какого-то безудержного падения морали после прокатившихся по Европе войн и эпидемий чумы? Или охота на ведьм была следствием загадочных глубинных социобиологических процессов, терзавших средневековое общество, ведь вид «хомо сапиенс» подчиняется тем же законам биологии, что и выбрасывающиеся на берег киты, и тысячами топящиеся в море лемминги, и кошки, поедающие своих котят…

Классическая советская историография всегда рассматривала охоту на ведьм как одно из проявлений развернувшейся в XVI–XVII веках феодально-католической реакции. Правда, она не учитывала того, что слуг дьявола активно преследовали и в протестантских странах: жертвой мог стать каждый, причем независимо от социального положения и религиозных воззрений.

Наиболее популярная ныне социальная теория тоже не избежала подобного взгляда: охота на ведьм – это лишь очень яркий показатель степени обострения внутриобщественных отношений, стремление найти «козлов отпущения», на которых можно возложить ответственность за все проблемы и трудности бытия. Например, модная нынче гендерная наука (франц. гендер – род, пол) ставит во главу угла изначальное различие между «женским» и «мужским», страх человека перед «вечной загадкой женственности». Есть интерпретация ведовских процессов, согласно которой они представляли собой массовую мисогонию – войну мужчин против женщин. Эту версию выдвинул французский историк Жюль Мишле, опубликовавший в 1929 году книгу «Ведьма и женщина». Эта оригинальная интерпретация и поныне вдохновляет идеологов феминистского движения.

В христианстве существовала презумпция изначальной виновности женщин. Например, правило, что женщина не может быть священником только потому, что она не является мужчиной. Некоторые христианские мыслители подозревали, что именно секс был первоначальным грехом и что поедание яблока с Древа Познания является всего лишь метафорой, позволяющей избежать «этой» темы в священной книге. Постоянно пропагандировался постулат, что Ева-искусительница на самом деле была Евой-совратительницей, а каждая женщина – это Ева. Дискредитация ведьм отразилась на всех женщинах, ибо аргументы, которые Яков Шпренгер и Генрих Инститорис приводили против деятельности ведьм, были замешаны на их патриархальной боязни женщин вообще. По мнению авторов «Молота ведьм», женщины не имели права на собственные мысли: «Когда женщина думает, она думает о плохом». «Они слабее мужчин и разумом, и телом…По умственному развитию женщины подобны детям… У них более слабая память, и от природы им не дано быть дисциплинированными, а потому они следуют своим чувствам, а не долгу». На основании всего вышеизложенного, Инститорис и Шпренгер сделали следующий вывод: «Женщина лжива по самой своей природе… Она – хитрый и тайный враг».

Теологические корни женоненавистничества подкреплялись и демографическими – многочисленные войны резко сокращали численность мужского населения. В популяции биологического вида Человек разумный начинали действовать биологические механизмы регуляции. И мужчины «зубами и когтями» восстанавливали генетический баланс. Во всяком случае, такой точки зрения придерживаются некоторые социобиологи.

Но утверждать, что ведовские процессы были «женским холокостом», мешают два исторических факта: среди осужденных в колдовстве было около трети мужчин (а в Нормандии и Скандинавии даже подавляющее их большинство), а инициаторами процессов очень часто выступали именно женщины – они доносили на колдунов.

Можно сказать, что мотивы, которые определяли участие в охоте за ведьмами, были сложной смесью из страха, подозрительности, расчетов и желания власти. Отцы церкви стремились к полному покорению европейских народов, но довести это дело до конца было непросто. По всей Европе находились люди, продолжавшие поклоняться старым дохристианским богам. Церковь приходила от этого в ярость, что выражалось в уничтожении священных деревьев и рощ, загрязнении целебных колодцев и источников и возведении церквей и соборов в заряженных энергией местах, таких как Лурд, Фатима или Шартр, где христианские святыни стоят в тех местах, где люди древности поклонялись прежним божествам.

Абсолютно ясно, что церковь не могла проявить терпимость в отношении древних религий дохристианских цивилизаций. Но вот что интересно: почему после сотен лет относительно «мирного сосуществования» между христианскими общинами и общинами «староверов» в конце XV века вдруг началась кровожадная охота за ведьмами, которая продолжалась в течение более чем двух столетий?

Возможно, бездеятельность церкви времен раннего Средневековья объясняется отсутствием подконтрольной ей политической организации, которая могла бы осуществить широкомасштабную травлю ведьм. В период раннего Средневековья позиции церкви в обществе были еще не так прочны, влияние ее было еще не так велико. Стало быть, ей нужно было проявлять терпимость.

Но к концу Средневековья положение изменилось. Церковь стала крупнейшей политической и экономической силой в Европе. Инквизиция была могущественной организацией. В результате крестовых походов завязались военные и экономические связи между местными епископами и местной знатью (а некоторые местные епископы сами были местной знатью). Так сформировалась система, которую можно было использовать с целью широкомасштабного искоренения инакомыслия.

«В чьих интересах велась охота за ведьмами?» – задает непростой вопрос писательница Мириам Стархок в книге «Мечты во мраке». Если поставить вопрос таким образом, то следует обратить внимание не только на христианские Церкви, но и на другие группировки, которые были заинтересованы в истреблении ведьм. Так кто же были эти другие, которые также поддерживали преследования и принимали в них участие?

Прежде всего, к ним принадлежали люди с коммерческой жилкой, количество которых значительно увеличилось к периоду позднего Средневековья. Эти люди начали рассматривать землю как товар, который можно покупать и продавать. Традиционное отношение к земле, которая была священным объектом поклонения, заключалось в том, что земля не принадлежала никому – даже землевладельцы не были ее хозяевами в том смысле, что они не могли продавать землю тогда, когда им это захочется.

Земля принадлежала общине. Даже у крестьян были определенные права: право собирать в лесу хворост, право выпасать свой скот на общинных землях и, наконец, главное право – жить на этой земле. Землевладельцы эти права уважали. Однако по мере развития рыночной экономики землевладельцы стали экспроприировать землю в свою пользу и изгонять стоявших у них на пути крестьян. Капиталистическое понятие частной собственности стало теснить старые представления о земле как о священном объекте, который принадлежит всем людям общины. Пионеры капитализма в Америке обнаружили подобное отношение у коренных жителей американского континента и вынуждены были вести войну (как в физическом, так и в идеологическом смысле), чтобы искоренить туземные племена, чье представление о земле и духе стояло на пути того, что пионеры называли «прогрессом».

Процесс «огораживания», который начался в середине Средневековья и продлился вплоть до XIX века, разрушил традиционный уклад крестьянской жизни. «Огородив» общинные земли и установив на них свои законы, землевладельцы лишили крестьян их вековых прав. Феодальная концепция земли как единого организма, в котором есть место для всех элементов общества, постепенно была вытеснена рыночной экономикой. В ходе этого процесса обезлюдели целые деревни. Тысячи крестьянских семей были вынуждены перемещаться на неосвоенные земли или в растущие города, где они за зарплату работали на новых фабриках. Языческая жизнь деревни была разрушена, соседи стали бояться соседей, и, как это часто случается в смутные времена, потребовались «козлы отпущения». Церкви и богатым дельцам не составило труда использовать эту ситуацию к своей выгоде, организовав в различных местностях «охоту на ведьм», направленную против конкретных личностей, не отрекавшихся от «неудобной» старой веры и боровшихся за образ жизни, основанный на единстве сельскохозяйственных угодий и священности земли.

Помимо богатых дельцов и землевладельцев, стремившихся получить от земли побольше выгоды, в преследовании ведьм и целителей, которые практиковали методы лечения, отличные от тех, что преподавались в университетах того времени, были заинтересованы и представители тогдашней медицины. Усилия создать профессиональную медицинскую среду подразумевали доступ в эту среду только тем, кто закончил официальные учебные заведения. Естественно, что такие люди могли сами устанавливать размеры своих гонораров и отлучать от этой профессии любого, кого они считали непригодным к ней. А потому нет ничего удивительного в том, что они принялись утверждать, будто женщины не способны быть целителями. В «Молоте ведьм» было сказано: «Если женщина, не имеющая образования, осмеливается заниматься врачеванием, она – ведьма и должна умереть».

Ведьмы, конечно, учились своему ремеслу, но не в университетах. Они учились у природы, перенимали опыт старших женщин общины, сами экспериментировали с цветами и травами. Лечили-то ведьмы хорошо, и как раз это приводило в ярость медиков и церковь. В 1322 году одна женщина была арестована за врачевание и допрошена на медицинском факультете Парижского университета. Хотя в заключении было сказано, что она «владела искусством хирургии и приготовления лекарств в гораздо большей степени, чем лучшие парижские доктора», это, однако, не побудило медиков-мужчин относиться к женщинам-целительницам с уважением.

История медицины, кстати, дала возможность появиться еще ряду гипотез о причинах массового безумия, вылившегося в тотальную охоту на ведьм.

Разумеется, охоту на ведьм, как и любое другое историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей исторической канвы. Но нужно вспомнить, на каком фоне разворачивалась массовая истерия преследования «колдуний». Ведьмы преследовались как некий фантомный «внутренний враг» наравне с другими изгоями, прежде всего евреями и прокаженными. Действительно, еще в XI веке появляются первые гетто для евреев в Германии и начинаются их массовые убийства в Испании. В 1179 году во Франции издается закон против прокаженных и гомосексуалистов. В конце XII века из Франции изгоняются евреи. И наконец, в XIV веке в этой же стране происходят массовые убийства прокаженных. Но такие сопоставительные ретроспекции не совсем проясняют причины массовой охоты на ведьм, развернувшейся многим позже перечисленных событий.

Проказа (лепра) в XI–XIII веках была настоящим бичом божьим. Прокаженные несли на себе печать ужаса. В то время нашли «выход» в абсолютном исключении прокаженного из социальной группы. Прокаженные носят специальную, издали приметную одежду, на их посохах – колокольчики, чтобы все бежали прочь, едва услышат приближающийся звон. Навязчивая, пугающая фигура прокаженного; отторгнутый от всех, он играет в восприятии любой группы роль изгоя. Прокаженный всеми оставлен, он вызывает только страх и ужас.

Только на исходе Средних веков западный мир избавляется от проказы в массовой форме (эпидемической). Проказа отступает, и с ее уходом отпадает надобность в тех местах изоляции и том комплексе ритуалов, с помощью которых ее не столько старались одолеть, сколько удерживали на некоей сакральной дистанции, как объект своего рода поклонения навыворот. Но начиная с эпохи Высокого Средневековья и до конца крестовых походов количество лепрозориев – «проклятых селений» – по всей Европе неуклонно росло. Согласно Матвею Парижскому, в христианском мире в целом их насчитывалось до 19 тысяч. Во Франции к

1266 году, когда Людовик VIII ввел в действие свои правила для лепрозориев, их было более 2 тысяч. В одном только Парижском диоцезе их число доходило до 43, среди них были Бурла-Рен, Корбей, Сен-Валер и зловещий Шан-Пурри. Два самых крупных лепрозория – Сен-Жермен и Сен-Лазар, находились в непосредственной близости от Парижа. Начиная с XV века лепрозории постепенно приходят в запустение, в Сен-Лазаре к тому моменту, когда здесь появляется св. Винсент, остается один-единственный прокаженный. В Мансийском лепрозории, одном из крупнейших в Европе, в эпоху регентства Марии Медичи содержатся всего четверо больных. В Англии и Шотландии с их полуторамиллионным населением в XII столетии было открыто 220 лепрозориев. Однако уже в XIV веке они часто пустуют. Отступление проказы, разве что чуть более медленное, наблюдается и в Германии. Как и в Англии, этот процесс ускоряется Реформацией: все благотворительные заведения и больницы передаются в ведение городских властей; так обстоит дело в Лейпциге, Мюнхене, Гамбурге. В донесении одного из штутгартских магистратов от 1589 года указано, что за последние 50 лет в местный лепрозорий не поступило ни одного больного.

Странное исчезновение лепры само по себе является загадкой. Оно не было, конечно, долгожданным результатом таинственных медицинских процедур, не было тогда сульфоновых препаратов, да и не могло быть. Есть версия, что это произошло благодаря изоляции больных, а также вследствие прекращения контакта с восточными очагами инфекции после окончания крестовых походов. Или – с массовым уничтожением ведьм…

Вопрос: при чем тут ведьмы? Некоторые современные исследователи находят параллели между лепрозными явлениями и некоторыми особенностями ведьм, на которые особо обращали внимание инквизиторы. Возможно ли, что охота на ведьм была борьбой с прокаженными?

Никто из авторов, рассказывающих об охоте на ведьм, не обошел вниманием все этапы ведовского процесса: арест ведьмы, расследование преступлений, вынесение приговора и казнь. Однако стоит обратить внимание на значительно менее известную процедуру, которая предшествовала пытке и, по сути, служила главным доказательством вины. Речь идет о поиске на теле ведьмы или колдуна так называемой «печати дьявола». Ее искали, сначала просто осматривая тело подозреваемого, а затем нанося уколы специальной иглой. Судья и палачи старались найти на обвиняемом места, отличающиеся от остальной поверхности кожи: пятна беловатого цвета, язвочки, небольшие вздутия, обладающие, как правило, настолько пониженной болевой чувствительностью, что подследственные не ощущали укола иглы.

Об этом пишет Я. Канторович в работе «Средневековые ведовские процессы»: «Если у кого-нибудь на теле оказывались язвы или какие-нибудь следы, происхождение которых было неизвестно, то их приписывали дьяволу. Поэтому прежде всего обращались к испытанию иглой. Нередко такое лишенное чувствительности место действительно находили на теле». О том, что наличие «ведовской печати», ведьминого знака считалось абсолютным признаком виновности, сообщали и другие исследователи.

Следует задать вопрос: какую реальную основу могли иметь под собой рассказы о ведьминых знаках, что представляли собой эти отметины? Есть два основных вида таинственных знаков: дьявольское пятно и ведьмин знак. Последний представлял собой своеобразный бугорок или вырост на теле человека и, по мнению демонологов, использовался ведьмами для кормления различных духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном.

Инквизиторы дают достаточно подробное описание этих знаков: «Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это небольшие места кожи нечувствительные, бескровные и безжизненные. Они иногда образуют красные или черные пятна, но редко. Так же редко они отмечены углублением кожи. Большей частью они незаметны снаружи и находятся на половых органах. Часто они находятся на глазных веках, на спине, на груди». Главный же признак, по которому в Средневековье отличали дьявольское пятно, – его нечувствительность к боли. Поэтому при осмотре потенциальной ведьмы подозрительные пятна обязательно прокалывали иглой. И если на укол не следовало реакции, обвинение считалось доказанным. (Еще одна существенная особенность «чертовых знаков»: при укалывании эти места не только не чувствовали боли, но и не кровоточили.)

Описание «ведьминых знаков» очень напоминает симптоматику кожного заболевания. Возможно, что подавляющая часть людей, обвиненных в ведовстве, имела общую для всех болезнь. И лепра особенно подходит под все описанные выше симптомы. Вот что говорит о проказе Медицинская энциклопедия: «Начинается она обычно незаметно, иногда с общего недомогания и повышения температуры. Затем на коже появляются беловатые или красные пятна, на этих участках кожа становится нечувствительной к теплу и холоду, не ощущает прикосновения и боли». Не правда ли, картина болезни очень напоминает демонологические трактаты? В соответствии с современными медицинскими данными, «нарушение чувствительности в кожных поражениях наблюдается практически только при лепре и ни при каком другом кожном заболевании».

Можно ли в таком контексте говорить, даже гипотетически, что колдуны и ведьмы, осужденные на смерть, были действительно в той или иной стадии поражены проказой, что в основе гонения на ведьм лежало стремление средневекового общества обезопасить себя от страшного заболевания, распространение которого к XV веку достигло своего апогея, не разбирая особо «заражен/не заражен», а просто под влиянием панического страха? Справилась ли Европа к концу XVII века с эпидемией проказы, жестоко уничтожая прокаженных? Верили ли сами судьи в то, что отправляют на костер именно дьяволово отродье, а не больных и отверженных людей?

Быть может, видя в охоте на ведьм и колдунов «карантинную меру», а в судьях и палачах – борцов с опасным недугом, исследователи излишне модернизируют явление более чем пятивековой давности. Но косвенным доказательством версии о сходстве проказы и обвинений в ведовстве служит и характер процессов над ведьмами (ведь не зря в литературе, им посвященной, они именуются эпидемиями). Если предположить, что средневековые истребители ведьм и колдунов знали, с чем они на самом деле сражаются, то логично их стремление как можно тщательнее изолировать от общества обвиненных в колдовстве. Многие авторы (например, Я. Канторович и Н. Сперанский) упоминают о том, что ведьмы содержались в особых, отдельных тюрьмах. Демонологи же в своих наставлениях предупреждают об опасности близкого контакта с ведьмами, а судьям рекомендуют при допросах избегать прикосновения колдуний. Хотя теологи и считали, что борющийся с ведьмами имеет благословение церкви, а потому неподвластен их чарам, практика нередко говорила об обратном. В литературе известны случаи, когда в колдовстве обвиняли палача и судью, ведшего процессы. В этом нет ничего удивительного: у них было достаточно возможностей заразиться. Поскольку наибольшая опасность заражения грозила прежде всего родственникам и ближнему окружению, то если хоть один из членов семьи был казнен по обвинению в колдовстве, то на всех остальных всю жизнь лежало подозрение (инкубационный период лепры может составлять несколько лет, и любой контактирующий с зараженным внушал опасение). Нередко казнили всю семью ведьмы. Иногда, очень редко, с обвиняемого в колдовстве снимали обвинения. Но и после освобождения он оставался, по сути, отверженным, подвергаясь строжайшему карантину: ему запрещали входить в церковь или отводили в ней особое место; даже в собственном доме он жил изолированно. Вполне разумные предписания на случай возможной опасности заражения.

Доказательством, подкрепляющим гипотезу, может быть стереотипный образ колдуньи, созданный народным сознанием. На костер всходили люди без различия пола, возраста, социального положения, любой мог быть обвинен в колдовстве. А вот описания типичной ведьмы оказались наиболее устойчивыми. Английский историк Р. Харт в работе «История ведовства» приводит свидетельства современников о том, как, по их мнению, выглядит типичная ведьма. Вот одно из них: «Они кривые и горбатые, на их лицах постоянно лежит печать меланхолии, повергающая в ужас всех окружающих. Их кожа покрыта какими-то пятнами. Старая, потрепанная жизнью карга, она ходит согнувшись дугой, с ввалившимися глазами, беззубая, с изборожденным ямами и морщинами лицом. Члены ее постоянно трясутся».

Это очень похоже на внешний вид больного лепрой на последних стадиях развития заболевания. Кроме того, сообщает Медицинская энциклопедия, «в запущенных случаях выпадают брови, ушные мочки увеличиваются, выражение лица сильно изменяется, зрение слабеет до полной слепоты, голос становится хриплым». Типичная ведьма из сказки разговаривает охрипшим голосом и имеет длинный, резко выдающийся на лице нос. Это тоже неслучайно. При лепре «весьма часто поражается слизистая оболочка носа, что приводит к ее перфорации и деформации. Нередко развивается хронический фарингит, поражение гортани приводит к охриплости».

Впрочем, «дьявольские знаки», принимавшиеся за «печати Сатаны», которые искали и находили у ведьм средневековые инквизиторы, могли и не быть связаны с лепрозными симптомами, это могли быть и обычные жировики, язвочки и тому подобное. То, что ведьмы зачастую не чувствовали боли от уколов, можно объяснить нервными заболеваниями и экзальтацией, вызванной страхом, – колдуньи впадали в состояние некого транса, подобного тому, который наблюдается на сеансе гипнотизера. Вполне возможно, что мистический страх перед проказой и прокаженными и ограниченность медицинских познаний приводили к «перестраховкам» и чудовищной жестокости в отношении попавших под подозрение.

Известный французский исследователь Жан Ле Гофф в работе «Цивилизация средневекового Запада» рассматривает категории прокаженных и ведьм, как имеющие некоторое сходство. И тех и других он считает своеобразными «козлами отпущения», на которых общество возлагало ответственность за все проблемы и грехи. «Средневековое общество нуждалось в этих людях, их подавляли, поскольку они представляли опасность, чувствовалось почти осознанное стремление мистически перенести на них все то зло, от которого общество стремилось в себе избавиться». Однако, объяснив гонения на ведьм и прокаженных одними и теми же причинами, сами эти категории Ле Гофф никоим образом не совмещает.

Важным моментом, свидетельствующим против гипотезы о том, что преследование ведьм было методом борьбы с проказой, является тот факт, что большинство источников называет главным способом обуздания проказы изоляцию больных. Человек, который признавался прокаженным, изгонялся из общества. Его публично отпевали в церкви, а затем помещали в лепрозорий, после чего он считался мертвым как перед церковью, так и перед обществом. Он не мог ничего зарабатывать или наследовать. Идея изоляции прокаженных от общества возникла в Западной Европе еще в VI веке, когда монахи ордена св. Лазаря (на территории Италии) посвятили себя уходу за прокаженными. Изгнание больных в лепрозории было не физическим уничтожением, а скорее символическим (отпевание как покойника и лишение гражданских прав). А ведь ведьм именно уничтожали, сжигая живьем. Также нужно принимать во внимание, что средство поиска новых ведьм – отнюдь не только медицинский осмотр, а в первую очередь собирание доносов и выколачивание под пыткой признаний о сообщниках. А также то, что средство борьбы с ведьмами – сжигание их именно заживо. Жертву пытали – и не только уколами в «пятна дьявола». К диагностике проказы «испанские сапоги», «пытка водой», многочисленные щипцы и клещи, жаровни, дыбы и прочие адские приспособления тоже имели весьма слабое отношение: пытаемые кричали и корчились от боли – разве это не доказывает, что они вовсе не были больными проказой, при которой чувствительность членов теряется? Надо ли дробить ногу до кости, чтобы исследовать, имеется ли в ноге чувствительность, или нет? Надо ли выдергивать руки и ноги из суставов, для того чтобы выявить проказу? Нужен ли огонь? Нужны ли мучения живой жертвы на костре? Нужно ли собирать зрителей на сжигание человека, больного проказой? Для средневековых инквизиторов было важно, чтобы жертва была жива в момент аутодафе. Мучения жертвы были необходимы для очищения души. Остальные должны были видеть это, чтобы бояться, чтобы стать послушными. Если же сжигание ведьм – это всего лишь «карантинная мера», то для чего сжигать ведьм именно живьем? И почему в этом случае не сжигали собственность выявленных «ведьм», а она переходила к церкви? Не для того же, чтобы заразиться, инквизиторы пополняли свою казну богатствами, отобранными у «ведьм»? Охота на ведьм являлась великолепной карательной мерой, а наглядность того, что ожидает отступниц и отступников, была гарантией, что не появятся новые ведьмы. Но они появлялись! Во всяком случае совсем нередки были самооговоры женщин в ведовстве, признания в магических занятиях, еще до применения методов устрашения и пыток!

Мишель Фуко в «Истории безумства в классическую эпоху» проводит исследование феномена одержимости, безумия, которое было свойственно большинству «ведьм». Безумие и охота на ведьм имеет гораздо больше точек пересечения, чем может показаться на первый взгляд.

Итак, существует теория, в соответствии с которой охота на ведьм была следствием массового психоза, вызванного стрессами, эпидемиями, войнами, хроническим голодом, приводящим к частым случаям каннибализма и поедания трупов. Особенно частым гостем голод стал в конце XI века. Ту тяжелую пору, непосредственно предшествовавшую крестовым походам, историки потом назовут «семь тощих лет». Из года в год в хрониках и анналах скупо перечисляются приблизительно одни и те же сведения о массовой гибели людей, людоедстве, болезнях и всплесках безумия, конкретными причинами которого наиболее часто является эрготизм – отравление спорыньей или атропинами (белладонной и другими растительными и животными ядами).

В ту эпоху массовая гибель людей происходила в основном от двух болезней (смертность от которых превышала смертность от всех остальных, вместе взятых): бубонной чумы и «огненной чумы», т. е. эрготизма – отравления алкалоидами спорыньи, попавшими в муку из зараженных зерен ржи. Высокие дозы алкалоидов приводят к мучительной смерти, низкие – к сильным болям, умственным расстройствам, галлюцинациям, бреду, немотивированной агрессии. Возбудителем болезни, возникшей вместе с развитием сельского хозяйства и получившей название «огонь святого Антония», является именно спорынья. Это был страшный бич рода человеческого.

Вероятно, смерть от бубонной чумы даже составляла меньшую долю от общей смертности, ибо спорынья приносит не только непосредственную смерть от эрготизма (при высоких дозах), а чревата (при употреблении в меньших дозах) расстройствами психики и агрессивным поведением, что, в свою очередь, приводит людей к гибели. Это мы и будем наблюдать на протяжении всей европейской истории – от времен крестовых походов до Французской революции. Расстройства психики или, проще говоря, галлюцинации и разные «божественные видения», а также агрессия начнут уменьшаться только тогда, когда Европа перестанет сеять рожь и перейдет большей частью на пшеницу, которая не поражается грибком. Кстати, от эрготизма страдал в основном простой народ, который употреблял черный хлеб. А те, кто мог позволить себе пшеничный – князья Церкви и светские правители, – «Антоновым огнем» не страдали.

Хронист Сигеберт из Жамблу, называя 1090 год «чумным», имеет в виду не собственно чуму, а эпидемию «огня святого Антония», или «огненной чумы», возникавшей обычно в неурожайные годы. Она принесла мучительную смерть многим жителям Лотарингии и превратила множество других в калек.

Так что же за «злые корчи» сотрясали Европу? В какой «огненной чуме» сгорало ее население? Что же такое спорынья и каково ее действие?

Есть две формы эрготизма: гангренозная (ergotismus gangraenosus) – «огонь святого Антония» (сопровождается нарушением трофики тканей из-за сужения капилляров в конечностях) – и конвульсивная ergotismus convulsivus) – «пляска святого Витта».

Гангренозная форма, которая начиналась при высоких концентрациях спорыньи, убивала относительно быстро, но мучительно. «Многие гнили заживо под действием «священного огня», который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние». (Сигеберт из Жамблу, 1090 г.). Это далеко не первое описание эрготизма – отравления спорыньей. Летописцы описали новую болезнь за сто лет до того, в 994 году, когда из-за отравления спорыньей во Франции погибло около 40 000 человек. (Следующие пики будут в 1109 году, когда многие хронисты отметят, что «огненная чума», «pestilentia ignearia», «вновь пожирает людскую плоть»; в 1129 году, когда только в той же Франции от «злых корчей» погибнет более 14 тыс. человек.)

Но если спорынья в хлебе есть, а «смертельно критическое количество» алкалоида не набрано, то в этой нише в силу вступает третье возможное действие спорыньи – галлюциногенное. «Пляска святого Витта» начиналась не как синдром острого отравления высокими дозами, а при хроническом длительном отравлении более низкими. При этой форме эрготизма начинались сильные изменения сознания: бред, видения, голоса, страхи, агрессия. Это действие подробно изложено в сотнях книг об ЛСД. Известный психоделический наркотик ЛСД (диэтиламид лизергиновой кислоты), собственно говоря, и есть производное алкалоидов спорыньи. Его действие во многом иллюстрирует картину того, что происходило в сознании человека, больного эрготизмом. В нем мог заключаться корень разнообразных мистических явлений и религиозных экстазов того времени.

Характерно, что видения были явно спровоцированы христианским социумом: козни ведьм, вселение демона, происки Сатаны… Именно такие образы и всплывали в одурманенных мозгах средневековых крестьян. Неудивительно также, что некоторые «ведьмы», приняв соответствующую дозу галлюциногена, искренне верили, что общались с дьяволом. При этом делали они это, в отличие от современной «продвинутой молодежи», абсолютно ненамеренно. В средневековой Европе о связи заболевания «огнем святого Антония» и спорыньи не догадывались. Все списывалось на действия дьявола или бесов. Лекарство церковью прописывалось только одно – мощи святого Антония. Как легко догадаться, это не помогало. Точнее, помогало только одноименному ордену – богатеть за счет умирающих. Ну и, естественно, насылающих порчу ведьм отсылали на костер. Получался замкнутый круг: спорынья вызывала эрготизм, который «огненной чумой» отправлял на тот свет целые селения и который объявлялся порчей, насланной ведьмами, каковые тоже под влиянием галлюцинаторного действия спорыньи считали, что у них есть мистическая сила совершать колдовство.

Почему же в один момент в большинстве европейских стран развелось ведьм видимо-невидимо?

Инквизиция всегда боролась с еретиками, которые выступали против режима, но если это хоть как-то можно объяснить устранением конкурентов, то массовые казни ведьм кажутся каким-то сумасшествием, охватившим Европу в XV-XVII веках. Возникла целая идеология - чем больше ведьм истребить, тем больше счастья привалит всем оставшимся людям. Сначала ведьм сжигали поодиночке, а затем десятками и сотнями.

Суть сего «масакра» заключалась в том, что якобы после сделки с дьяволом некоторые женщины приобретали сверхъестественные способности чтобы вредить окружающим людям. Конечно же сразу возникают два вопроса: зачем полученные способности растрачивать на вред соседям, а не приобретая на них разные средневековые ништяки, и второй вопрос почему сделку с дьяволом могли заключать только женщины? Неужели дьявол был убежденным феминистом и чурался мужчин?

Копнем глубже. Я уже писала пост про реальное положение женщин в средневековье. Вот он:

Если вкратце, то женщины в средние века не были слабыми и беззащитными леди, которые падали в обморок от одного вида крови и нуждались в постоянной помощи и защите мужчин. Такой образ женщины не имел под собой реальных оснований и являлся всего лишь викторианским мифом, который романтизировал ту эпоху. Женщины в средние века были сильными и независимыми и даже без 40 котиков и усиленно конкурировали с мужчинами за власть, влияние и имущественные права. И вполне успешно вытесняли мужчин из многих сфер влияния. К тому же, у женщин всегда был приоритет -очаровывать мужчин, от чего последние теряли головы и сами были согласны подчинятся женщинам.

Но католическая церковь с мужчинами целебатниками, с иммунитетом против женских чар, была против такого положения вещей, им нужно было сместить женщину на вторые роли, лишить силы и влияние на мужчин, сделать человеком второго сорта и заставить служить мужчинам.


В начале церковники принялись идеологическую обработку населения, с помощью мифа про изначальную греховность женщины взяв за основу библейскую притчу про Еву, Адама, яблоко и Змея. Именно через способность Евы контактировать с ползучим искусителем и получать ништяки, будет в дальнейшем и придуман миф о ведьмах и дьяволе.

После информационной обработки народонаселения патриархальная инквизиция пошла еще дальше, начав обвинять неугодных феминисток в связях с дьяволом и сжигая их на костре. Стало очень легко поставить на место «обнаглевшую» женщину, которая изъявила желание конкурировать с мужчинами. Достаточно было высказать подозрение в том, что она ведьма, и уже на следующий день нахалку могли сопроводить на костер.

Вот несколько примеров за что в те времена могли обвинить в ведьмовсте:

В Шотландии у одного хозяина прокисло пивное сусло. Он стал вспоминать события дня и вспомнил, что мимо дома проходила женщина и погладила кота, сидящего в открытом окне. «Преступницу» сожгли.

Роттердамские рыбаки однажды забросили сети в воду. Один вытащил много рыбы, а у другого в сетях оказались камни. Рыбаки вернулись в свой поселок, схватили какую-то женщину и сдали ее правосудию. Та вынуждена была признаться, что, вылетев в окошко через щель в неплотно пригнанном стекле, обернулась слизняком в лежащей на дне раковине. С этой выгодной позиции она и подменила рыбу камнями при помощи заклинаний. Ведьму сожгли.

Ведьмы так легко признавались в своих злодеяниях во многом благодаря принятым способам дознания.
Пытки, которым подвергали женщин, были крайне изощренны и разнообразны.
Например, «ведьмино кресло», оснащенное острыми деревянными шипами, на котором подозреваемую заставляли сидеть сутками.
Еще один инструмент для дознания «испанский осёл»- трехгранное бревно, на которое сажали ведьм. Острый клин вверху входил в промежность женщин чем доставлял ей нестерпимые страдания.


Также был изобретен очень эффективный способ проверить женщину ведьма она или нет, который назывался «купание ведьм». Подозреваемой связывали большие пальцы рук и ног между собой и притягивали к пояснице, из-за чего она оказывалась как бы сидящей с подогнутыми ногами. Потом ее бросали в глубокое озеро, если она тонула, то все обвинения с нее снимали посмертно, если выживала, то это доказывало ее вину и договоренность с дьяволом о спасении. После этого ей была уготована одна дорога прямиком на костер.

Как видно и вышеописанного, женщинам на долгие столетия отбили всякое желание как-то конкурировать с мужчинами и бороться со за свои права. В моду вошли смиренные целомудренные женщины и монашки. Они забились в угол и стали примерными женами и матерями,отказавшись от любых прав даже в получении образования, вплоть до 19 века, чего и добивались мужчины этими безчеловечными процессами.

Последняя и самая знаменитая феминиста Жанна
д"Арк в 1620 году была тоже обвинена в сделке с дьяволом и колдовстве, официально признана ведьмой и сожжена на костре.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http :// www . allbest . ru /

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ

«ГОМЕЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ ФРАНЦИСКА СКОРИНЫ»

Кафедра автоматизированных систем обработки информации

Реферат

по дисциплине «Культурология»

Тема : «Охота на ведьм в эпоху средневековья»

Выполнила: студентка 3 курса

заочного факультета

Мельникова Ю.М.

Специальность: 1-53 01 02.

Гомель 2014.

Введение

Охота на ведьм -- преследование людей, подозреваемых в колдовстве. Уголовное преследование ведьм и колдунов известно с античных времён, но особого размаха достигло в Западной Европе и Америке конца XV -- середины XVII веков. Только по судам над баскскими ведьмами (1609-1610, судья Пьер де Ланкр) проходило не менее 7 тысяч человек.

В католических странах дела о колдовстве, как правило, рассматривались церковным судом -- инквизицией (хотя, скажем, французское дело о ядах разбирал особый светский суд, «огненная палата»). Распространены также случаи самосуда над подозреваемыми в ведовстве. Наказания за колдовство варьировались от штрафа до смертной казни, в зависимости от тяжести обвинений и степени раскаяния подсудимого. Приговорённых к смерти обычно сжигали на костре, заживо или предварительно умерщвляя.

1. Законы о ведовстве в Древнем мире

Кодекс Хаммурапи устанавливал смертную казнь за колдовство. Он же вводит печально известное «испытание водой». Кодекс гласит :

Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя.

Древнейшие римские Законы Двенадцати таблиц карали за колдовство по мере его вредоносности, наряду с прямым физическим увечьем. Если нанесший вред колдовством (равно как и любым другим способом) не мог выплатить пострадавшему компенсацию, ему должно было быть нанесено такое же увечье. Наказание за колдовство существовало и в классическом римском праве.

2. Интерпретации явления

Некоторые учёные отводят «охоте на ведьм» роль пережитка «тёмного» Средневековья, которому противостояла светская культура, олицетворявшая приход Нового времени и связанные с ним прогрессивные явления в общественном развитии. Однако значительное число ведущих демонологов были как раз гуманистически образованными философами и писателями, профессорами, юристами и врачами.

Многие авторы видят в «охоте на ведьм» средство укрепления пошатнувшегося влияния католической церкви. Более того, высказывается мысль, что массовые преследования ведьм и небывалый рост интереса к колдовству были спровоцированы действиями самой инквизиции. Признавая, что за счет «охоты на ведьм» католическая церковь действительно могла пытаться укрепить свои позиции, нельзя согласиться с признанием самодовлеющего значения этого фактора, хотя бы потому, что в охоте на ведьм активное участие принимали как католики, так и протестанты.

Ян Люйкен. Приготовления к казни в 1544 году. Гравюра XVII в.

Часть исследователей отождествляет «охоту на ведьм» с борьбой против пережитков язычества. Несмотря на то, что некоторые предлагаемые ими реконструкции дохристианских культов и их перенос в позднее средневековье выглядят не достаточно обоснованными, размышления в этом направлении не лишены рационального зерна. Языческие реминисценции на протяжении всего средневековья действительно были характерны для так называемого «народного христианства», и официальная церковь никогда их не приветствовала. Вместе с тем остается непонятным, почему особую ярость церкви пережитки язычества вызвали именно тогда, когда они вместе с традиционным средневековым мировоззрением сравнительно быстро стали уходить в прошлое.

Многие исследователи в своих попытках объяснить причины вспыхнувшей на закате средневековья «охоты на ведьм» исходят из того факта, что огромное количество лиц, обвинённых в ведовстве, составляли женщины. В результате «охота на ведьм» зачастую трактуется как эффективное репрессивное средство социального контроля, как массированное применение прямого насилия с целью обуздания потенциальной женской активности и сохранения мужского господства в условиях резких перемен.

Вместе с тем, исходя из тех же посылок, некоторые исследователи делают совершенно иные предположения. Распространение представлений о всевластии ведьм и ведовства, -- не было ли оно также одной из форм проявления самосознания и стремлений к самоутверждению также и самих женщин? Историк Жюль Мишле пишет о создании отчаявшимися угнетёнными женщинами средних веков своего рода «антиобщества» перед мужским засильем, олицетворяемым сельским кюре и сеньором. Особенно интересной представляется гипотеза, согласно которой обвинения в ведовстве выдвигались преимущественно против женщин потому, что женщина была главной хранительницей ценностей устной архаической культуры, через которую они передавались новым поколениям, и именно она в первую очередь сопротивлялась аккультурации. Некоторые исследователи вслед за Д. Фрэзером, полагают, что миф о ведьмах в той или иной мере опирался на реальность, и на протяжении всего средневековья в Западной Европе действовали тайные языческие секты приверженцев культа плодородия, поклонниц «рогатого бога».

Особый интерес представляют воззрения исследователей, работающих в направлении поиска связи между развитием демонологии -- идейной базы развернувшейся в переходный от средневековья к новому времени период «охоты на ведьм» -- и средневековой народной культурой. В этом направлении, в частности, работал известный российский культуролог-медиевист А. Я. Гуревич. Гуревич исходит из того факта, что к XV в. культура масс (необразованных слоёв населения) и культура элиты слишком далеко между собой разошлись. «Книжная» культура образованных слоёв стала казаться представителям элиты позднесредневекового общества единственно возможной и допустимой, тогда как культуру простого народа они все больше начинают воспринимать в качестве антикультуры. Если первая оценивалась ими как всецело ориентированная на Бога, то вторая, следовательно, должна была быть, с их точки зрения, порождением дьявола. В средневековом народном ведовстве (знахарстве, целительстве), которое своими корнями уходило в язычество, представители «книжной» культуры видели воплощение особенностей мировоззрения широких народных слоев и соответствовавшего ему образа жизни. В связи с этим расправа над «ведьмами» могла быть использована для подавления народной культуры. Для этого достаточно было её «демонизировать». Традиционные формы народной жизни, праздники, обычаи, которые в эпоху расцвета западноевропейского средневековья никому особенно не мешали, в трактатах демонологов эпохи заката западноевропейского средневековья превращались в шабаш ведьм, чёрные мессы, сатанинские культы. С этих позиций можно объяснить не только начало массовых гонений на ведьм, но и их прекращение: «охота на ведьм» затухает по мере изживания средневековой массовой культуры и сходит на нет к тому времени, когда последняя, по сути дела, уже была уничтожена. С этой точкой зрения перекликаются позиции ряда других авторов. Так, Макфарлейн считает, что нарождавшийся индивидуализм приводил к желанию порвать связи соседской взаимопомощи и человек оказывался в трудном положении, так как традиционная идеология поддерживала лишь коллективистские ценности. Вера в существование ведьм, как способ переадресации вины, обеспечивала оправдание разрыва социальных контактов.

Признание «охоты на ведьм» выражением объективного процесса борьбы двух культур во многом примиряет различные варианты объяснения причин развернувшейся на исходе средневековья демономании. Столкновение двух культур было использовано в своих интересах практически всеми слоями общества. Посттридентская католическая церковь переживала упадок и пыталась использовать «охоту на ведьм» в целях укрепления своих позиций (своего рода «католическая реакция»). Протестантская этика не могла мириться с традиционным для средневековой народной культуры отношением человека к труду, семье, тягой к праздному времяпрепровождению. Укреплявшаяся абсолютная монархия стремилась полностью подчинить жизнь народа своему контролю, в том числе и через унификацию его культуры. Для представителей церковной и светской элиты в целом в этот период характерно органическое неприятие, отвращение и непонимание «грубой, скотской, нецивилизованной» народной культуры (не составляло исключения в этом отношении и большинство гуманистов). Мужчины пытались задержать женскую эмансипацию, укрепить пошатнувшуюся «цивилизацию мужчин». Женщины искали способа расправиться с привлекательными незамужними соперницами. Врачи конкурировали с повивальными бабками и знахарками. Народные массы, учитывая ту социально-психологическую ситуацию, в которой они находились на рубеже средневековья и нового времени, искали «козла отпущения» для оправдания свалившихся на них бедствий и т. д. Включаясь (порой по совершенно разным причинам) в «охоту на ведьм», все ее участники объективно способствовали подавлению традиционной средневековой народной культуры -- своеобразной «культурной революции», знаменующей наступление нового периода истории, пришедшего на смену средневековью.

По мнению Ю. Лотмана, массовый характер и хронологические рамки явления получают объяснение в той смене типа мировосприятия, которая обозначила конец средних веков и приход Ренессанса. Если человек классического средневековья вполне осознавал своё место в мире и времени, где стройная иерархия смыслов обеспечивала устойчивость его мироощущения, то для поколений следующей эпохи эта иерархия оказалась нарушенной и культура только начинала осваивать изменившуюся реальность. Человек Ренессанса испытывал не столько восторг новизны, сколько страх, поскольку был теперь лишён той точки опоры, которую его предкам поставляла культура, имевшая своим смысловым центром Священное Писание, с которым любая бытовая реалия была неоплатонически связана бесконечными уподоблениями. Возрождение, совпавшее с Великими географическими открытиями, поколебало этот уютный универсум: самый облик мира в сознании европейца стал другим. С приходом барокко смятение перед открывшимися горизонтами знания только увеличилось. Таким образом, «охота на ведьм» оказывается обратной стороной гуманизации, секуляризации (обмирщения) и рационализации культуры, связываемых с наступлением Нового времени:

Быстрая -- на памяти двух-трёх поколений, то есть в исторически ничтожный срок -- перемена всей жизни, социальных, моральных, религиозных её устоев и ценностных представлений рождала в массе населения чувство неуверенности, потери ориентировки, вызывала эмоции страха и ощущение приближающейся опасности. Только этим можно объяснить интересный для исследователя массовой психологии и всё ещё до конца не объяснённый феномен истерического страха, который охватил Западную Европу с конца XV до середины XVII в. Характерно, что такие проявления этого страха, как процессы ведьм, не признавая различий между католическими и протестанстскими землями, останавливаются на границах классического Ренессанса: Русь XV--XVIII вв. не знала этого психоза. <...> В атмосфере Ренессанса надежда и страх, бесшабашная удаль одних и чувство потери почвы под ногами у других тесно переплетались. Это и была атмосфера научно-технического переворота.

Страх был вызван потерей жизненной ориентации. Но те, кто его испытывали, не понимали этого. Они искали конкретных виновников, хотели найти того, кто испортил жизнь. Страх жаждал воплотиться.

3.Начало охоты на ведьм

В древние века, в эпоху Средневековья и даже в начале Нового времени люди воспринимали мир совершенно иначе. Он был таинственным и загадочным. И поскольку причины всего, что происходило с ними и вокруг них, были недоступны их пониманию, и поскольку не могли они объяснить, в чем же суть грозы и града, засухи и наводнения, эпидемий чумы и нашествий насекомых-вредителей, болезней и смерти, ночных кошмаров и душевных болезней, - все эти ужасные явления, события и удары судьбы они невольно приписывали темным силам: богам и полубогам, феям и эльфам, дьяволам и демонам, призракам и неупокоенным душам, обитавшим в небе, под землей или в воде. Люди мнили себя добычей этих вездесущих духов, ибо от их милости или гнева могли зависеть счастье или несчастье, здоровье или болезнь, жизнь или смерть.

Эту «донаучную» картину мира дополняла вера в колдунов и колдовство. За ней таилось представление людей о том, что должны существовать такие способы и средства, которые позволили бы вступить в контакт с миром демонов, определяющих наши судьбы. В том же, что в принципе это возможно, не сомневался никто.

Впрочем, для этих контактов нужны были особые знания и способности. Это было уделом немногих. Но эти немногие могли вызывать добрых и злых духов, принуждать их служить себе, добиваясь с их помощью необычайной власти - власти колдовской.

Конечно, от такой власти веяло чем-то зловещим. Поэтому колдунов и колдуний встречали с благоговейным трепетом, а порой и с нескрываемым страхом. Однако их вовсе не считали прислужниками зла. Напротив! Во всех древних культурах они пользовались славой жрецов, пророков, целителей или чародеев, изгоняющих злых духов. С их помощью можно было заглянуть в прошлое или в будущее. Там, где человеческих сил было недостаточно, могли пригодиться сверхъестественные возможности этих людей. Даже в разгар охоты на ведьм при дворах многих европейских государей жили знаменитые маги и чернокнижники, занимавшиеся своим таинственным ремеслом по велению сиятельных особ. Но горе тем колдунам, на которых падало подозрение в злоупотреблении своим могуществом. Случись неподалеку погибнуть скоту, разыграться непогоде или вспыхнуть пожару, как начинали ползти слухи: что-то здесь нечисто, не так ли? Верно, не обошлось без черной магии? Такое подозрение могло быть для колдуна очень опасным. Ведь, если его признавали виновным в «нанесении порчи колдовством», кара была суровой. В Римской империи наказание определялось тяжестью преступления. Если чародей был повинен в смерти человека, его убивали (как правило, сжигали). Так же поступали германцы и кельты. У этих народов колдуны, обвиненные в нанесении порчи имуществу, должны были возместить ущерб. Если же, по мнению судей, они насылали на человека хворь или убивали его, их отправляли на виселицу или (как в Риме) на костер. Итак, в древности колдовство было делом обычным и не запрещенным. Преследовали и наказывали лишь тех, кто нанес своими чарами какой-либо вред. Но подобные обвинения были делом редким.

При слове «ведьма» обычно представляют безобразную старуху (которая, впрочем, способна представляться прекрасной женщиной) с нечесаными волосами, редкими зубами и пронзительным взглядом, окруженную кошками и другой мелкой живностью. С помощью нечистой силы она вредит своим соседям, насылает болезни и смерть на людей, отбирает молоко у коров, вызывает непогоду, засуху и моровые поветрия, варит зелья, оборачивается разными животными и предметами, по ночам летает на метле или козле на ведовской шабаш -- сатанинские оргии. Этот образ восходит отчасти к европейскому фольклору, отчасти -- к творчеству демонологов начала нового времени. На многих картинах и гравюрах XVI--XVIII веков. Брейгеля-старшего и Альбрехта Дюрера до Франсиско Гойи) изображен один и тот же сюжет: обнаженные женщины, молодые и старые, в окружении магических книг, черепов, змей и жаб варят в котлах свое отвратительное зелье либо на козлах, собаках и ухватах летят на ночное сборище.

4. Современное значение термина «охота на ведьм»

В XX веке название явления получает иной смысл, не связанный с породившим его историческим периодом. Оно стало использоваться как образное обобщенное название кампаний по дискредитации, как правило, больших социальных групп (например, евреев, коммунистов или, вообще любой оппозиции к власти) без должных на то доказательств и оснований. Обычно такие кампании выступают средством для решения определенных политических задач и заключаются в манипулировании общественным сознанием посредством СМИ.

Литература

средневековье колдовство ведьма исторический

1. Ю. Лотман Технический прогресс как культурологическая проблема Семиосфера.

2. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования.

3. Заметки (1968--1992). -- СПб:

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Анализ произведения "Молот Ведьм" с культурологической точки зрения. Анализ содержания произведения, которое являлось во все время существования "охоты на ведьм" настольной книгой инквизитора. Описание правил для возбуждения судебного иска против ведьм.

курсовая работа , добавлен 11.12.2011


Роль и значение костюма в Древнем мире: Египте, Греции, Римме, Индии и Византии. Костюм Западной Европы в эпоху Средневековья. Костюм эпохи Возрождения: итальянский, испанский, французский, немецкий, английский. Стиль ампир и романтизм, рококо и барокко.

курсовая работа , добавлен 26.12.2013


Анализ исторических аспектов возникновения и развития лаковой миниатюрной живописи в России. Основные темы охотничьего жанра. Этапы работы над созданием композиции на тему "Утиная охота". Разработка технологической последовательности росписи шкатулки.

дипломная работа , добавлен 29.07.2012


Иконопись и храмы XVI - начала XVII веков. Исследование основных элементов архитектурной композиции церквей. Культовое и гражданское зодчество конца XVII века: стилистические особенности. Описания государственных регалий и сокровищ Оружейной палаты.

контрольная работа , добавлен 02.03.2013


Понятие термина модерн и краткая справка об архитектурных тенденциях рубежа веков в Европе и Америке. Петербургский модерн: иллюстрации зданий, архитекторы, признаки стиля. Северный модерн как одно из направлений модерна, его основные представители.

презентация , добавлен 23.05.2012


Общая характеристика эпохи средневековья, особенности и основные этапы процесса христианизации в данный период, его отличительные признаки в Европе и на Руси. Культура в средневековой Европе и Руси. Оценка влияния религии на культуру людей того времени.

контрольная работа , добавлен 17.01.2011


Основные этапы периода средневековья. Наиболее яркие явления в культуре конца V века-первой половине VII века. Роль христианской религии и римско-католической церкови в формировании средневековой культуры. Расцвет античного византийского искусства.

реферат , добавлен 11.06.2010


Новое время как период восходящего развития современной, промышленной цивилизации. Основные этапы новоевропейской культуры и их своеобразие. Картина политической и экономической жизни, культурный и научный прогресс в Западной Европе XVII-XIX веков.

реферат , добавлен 12.06.2010


Два основных периода культуры Руси в XIV-XV веках. Устное народное творчество как отражение представлений русских людей о прошлом и об окружающем мире. Былины о Василии Буслаеве и Садко. Литература и историческая мысль. "Сказание о Мамаевом Побоище".

презентация , добавлен 05.04.2012


Возникновение и становления традиционных форм протомузея в Древнем мире. Эволюции религиозного и светского собирательства в Античную эпоху. Специфические черты коллекционирования в Средние века. Процесс трансформации музейного дела в эпоху Возрождения.

Введение

«Охота на ведьм», происходившая по всей Европе в период со второй половины XV в. по XVII в., является ярким и кровавым пятном в истории человечества. Эта тема, незаслуженно забытая в XIX в., и вновь получившая распространение в XXI в. получила новый виток своего развития ещё в начале XX в., когда происходило раскрытие всё новых фактов истории инквизиции, когда наука получала дополнительные подробности этой охоты. Лишь в последние десятилетия благодаря систематической кропотливой обработке судебных документов, монастырских и муниципальных архивов удалось воссоздать приблизительную картину событий.

Целью представленной курсовой работы является рассмотрение такого явления истории как «охота на ведьм» и выявление основных причин, послуживших её началу. Данная цель, раскрывается, главным образом, через такие задачи как:

Непосредственное выявление комплекса причин, послуживших началу «охоты на ведьм», базирующихся на авторитете библии вкупе со сложившейся в XV-XVIв. сложной кризисной ситуацией в обществе.

Анализ процесса зарождения и развития гонений на ведьм, а так же причин, сопутствовавших этому, таких как: деятельность церкви, открыто признававшей колдовство, церковные убеждения, существовавшие в обществе того времени, а также «признательные показания» еретиков, подтверждающих существование ведьм и их связей с дьяволом.

Рассмотрение самого хода процесса над ведьмами, включающего несколько этапов:

арест и предъявление обвинений, в ходе которого происходило выслеживание «ведьмы», её арест и допрос свидетелей, и предъявление обвинений в колдовстве

допрос, на котором происходил поиск «ведьминой отметины», а также многочисленный пытки, целью которых было получение признания в совершении колдовства

приговор, выносимый обвиняемой в совершении колдовства

Так же немаловажным представляется выяснение географических рамок происходившей «охоты на ведьм» и выявление численного количества жертв «охоты».

Данные задачи будут выполнены на основе анализа собранного и обработанного материала по данной теме, представленного трудами таких авторов как: Орлов М.А. с работой «История сношений человека с дьяволом» , в которой автор представляет ёмкий очерк воззрений на природу зла, господствовавших в Средние века и в Новое время, а так же множество легендарных историй, отразивших представления людей минувших эпох о существовании духов, колдунов, демонов и ведьм. Автор также в подробностях рассматривает ведовские процессы и все тонкости их ведения.

Тарновский В. в своей книге «Ведьмы» весьма лаконично рассказывает об «охоте на ведьм». В его книге находят отражение все аспекты гонений – это и причины начала «охоты», и та роль, которую сыграла в ней инквизиция, также автор кратко описывает основные «ритуалы» ведьм, ход процесса над «ведьмами» и последствия этой «охоты».

Мишле Ж. в своей работе «Ведьма. Женщина» рисует свой собственный образ ведьмы – это женщина благодетельница, которая лечит, предсказывает будущее, вызывает души усопших, может околдовать, заставить влюбиться или умереть от любви. В своей книге, Мишле называет причины, по которым женщина становится ведьмой, и, в отличие от других авторов, пытается найти этому достойное оправдание, кроме того, Ж. Мишле находит в ведьмах положительные качества, что отличает его от многочисленных авторов, приписывающих ведьме лишь зло.

В своей работе «Ведьмы и ведовство» Сперанский Н.В . исследует причины распространения в Западной Европе в эпоху средневековья «охоты на ведьм» - интересного социально-психологического явления, основанного на вере, связанного с отношением к волшебству и ведьмам и вылившегося в массовую социальную панику, кровавые процессы инквизиции и сожжения ведьм. Автор показывает развитие и формирование народных и церковных представлений о ведьмах в ходе борьбы церкви с еретическими движениями средневековой Европы.

Однако наибольшую ценность имеет труд Шпренгера Я. и Инститориса Г. - «Молот ведьм», представляющий предельный интерес и являющийся источником при рассмотрении данной темы. «Молот ведьм» являлся, практически во всё время существования «охоты на ведьм» «настольной книгой инквизитора», повествующей о необходимости сознания должностными лицами гнусности колдовства, о трёх типах злодейства и видах противодействия ему. Книга также содержит формальные правила для возбуждения судебного иска против ведьмы, также разграничиваются юрисдикции судов в ходе процессов. В «Молоте ведьм» обсуждается ведение допроса свидетелей, проведение ареста, заключения и пыток ведьм, а также вопросов преодоления сложностей при ведении процесса над ведьмами. Таким образом, книга является пособием для инквизитора, в котором находятся предписания действий в ходе разразившейся «охоты на ведьм».

Большинство вышеперечисленных работ описывают время «охоты на ведьм» с середины XV в. по XVII в., т.е. в период её масштабного характера, и именно преимущественно в данных хронологических рамках будет рассмотрена «охота на ведьм».

Тема «охоты на ведьм» кроет в себе множество вопросов, ответы на которые представляют собой интересный материал для изучения. Данная работа является попыткой раскрытия всех основных аспектов указанной темы и ответа на вопрос: что же такое «охота на ведьм»?

Глава 1. Причины «охоты на ведьм»

XVI век в Европе – время начала процесса модернизации, расширения свободы человеческого сообщества. Однако большинство исследователей не фиксируют в источниках улучшение статуса женщины. Наоборот, во многих европейских странах образ ленивицы и соблазнительной искусительницы вновь акцентируется и даже приобретает большую агрессивность. Причина в самом модернизационном процессе, который приводит к стрессу, в первую очередь мужчин. На смену раскованности приходят усиление темы неравенства полов, разобщенность, ограничение и дисциплинирование тела . Проблема приниженного положения женщины своими корнями уходит в библейские сюжеты.

«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию.

И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.

И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа [своего].

Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть». (Быт. 2; 21-24)

Женщина была создана второй, создана была из ребра мужчины. Ребро – это грань, женственность – это грань человечности, это необходимый аспект женской природы, это своеобразный ответ на отказ женщине в полноте её человечности. То, что женщина была создана из ребра, указывает на её второстепенную роль, однако, женщина создана из ребра – из середины жизни человека, а не из остатков, что может указывать на то, что женщина - стоит на границе между добром и злом, между светом и тенью, то, к чему она будет принадлежать, зависит от неё. И вот уже первая женщина, созданная Богом, поддаётся искушению:

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?

И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть,

Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому, что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел». (Быт.3; 1-6)

Исходя из этого, инквизиторы видят первого инквизитора в лице бога, а первых еретиков называют Адамом и Евой. Бог изгнал из рая провинившихся перед ним Адама и Еву, предварительно учинив им тайный допрос и суд. Естественно, что подобного рода ссылки на Библию позволяли церковникам, с одной стороны, доказать «законное», «божественное» происхождение «священного» трибунала, а с другой стороны - его якобы «извечный» характер .

« И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты?

И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?

Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела». (Быт. 3; 9-13)

Женщина навела гнев божий не только на себя, но и на мужа своего, она первая совершила грехопадение, впоследствии увлекая за собой у мужа своего. Бог выносит им приговор, в котором ясно подтверждается второстепенное значение женщины:

«Жене сказал: умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою». (Быт. 3; 16)

Её жизненная цель- это деторождение, вся жизнь её должна быть подчинена мужу. Удел женщины, учит Библия, страдать, терпеть и подчиняться. Библия рисует женщин непокорными, блудящими, порочными, грязными. На протяжении всей Библии утверждается огромный перевес грязного и скверного в женщинах над добрым и примерным.

Новый Завет закрепляет главенствующее положение мужа, и вторичное положение жены:

«Жена связана законом, доколе жив муж ее» (1-е Коринф. 7; 39)

« Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава – Бог» (1-е Коринф. 11; 3)

« Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов», (1-е Коринф. 11; 7-11)

«Жена да учится в безмолвии, со всякой покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева. И не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем, спасется через чадородие». (1-е Тимоф. 2; 11-14)

Религия внушает женщине, что она должна «бояться мужа» (Ефес. 5; 23), что «жена не властна над своим телом» (1-е Коринф. 7; 4).

Для многих религий и языков человек - это, прежде всего мужчина, женское же начало относится к злому миру; изначально женщина-это зло. «Свет»- всегда мужской род, «тьма» - женский.

Страх перед женской сексуальностью также являлся одним из факторов, превративших “ведовство” в сатанинскую ересь и ужасное преступление в период между концом XIV и концом XVII вв. Если в эпоху раннего Нового времени лица, претендовавшие на обладание оккультными способностями, отлучались от церкви как обманщики, отныне таких людей стали обвинять в том, что они наносят вред посредством договора с дьяволом. Это изменение трактуется как результат усилий позднесредневековых клириков, боровшихся против многочисленных ересей и испытывавших боязнь перед независимой женской духовностью и пророческим даром. Этот новый образ откристаллизовался к концу XV в. Ведьмы делали мужчин импотентами, а женщин бесплодными, уничтожали урожай и домашних животных, похищали или убивали младенцев, летали на шабаш, где участвовали в плясках и оргиях. Со своей извращенной анатомией и нравами, слабыми волей и умом, плотскими вожделениями и лживостью, как у их праматери Евы, женщины неизбежно должны были в гораздо большей степени поддаваться дьявольским искушениям. Такое представление могло разжигать зависть и подозрительность деревенских жителей, обеспокоенных демографическим ростом населения и сельской бедностью конца XVI - XVII вв. Будучи классическим символом беспорядка, женщина-ведьма оказывалась лучшей мишенью для всех, кто пытался укрепить четкие структуры власти в политической, религиозной и профессиональной сферах .

Интересующая нас эпоха - переходная, более того - «надломная». Средневековые представления о миропорядке, систематизированные великими схоластами, разрушались, а новоевропейская «картина мира» только начинала складываться, новые модернизированные ценности еще не кристаллизировались и не были в состоянии компенсировать неизбежную культурную и психологическую дезориентацию. Эта ситуация усугублялась внешнеполитической опасностью (турецкой), повсеместными эпидемиями, падежом скота, природными катаклизмами. Естественно, что у многих возникла мысль о некоем оккультном заговоре против церкви, проводимом земными сообщниками сатаны, идея этого заговора перерастает позднее в массовую фобию католиков . Причем проводниками этого заговора виделись не, только и даже не столько отдельные лица, но целые «преступные сообщества», что, естественно, усугубляло вину их участников. Кроме того, происходит мощнейший взрыв интереса к магии, астрологии, алхимии, демонологии, оккультизму. Вера в ведьм и чёрные силы стала частью католического учения, до сих пор осуждавшего внимание к оккультным предметам .

Именно в это время и возникает та самая пресловутая «охота на ведьм», когда женщина признана и доказана порочной, когда она легко может быть соблазнена, когда она легко может служить соблазнителю – именно в это время по всей Европе вспыхивают тысячи костров с невинно сгорающими на них женщинами. Причины тому кроются как в Библейских сюжетах, так и в сложной кризисной ситуации, сложившейся в Европе в это время. Таким образом, «охота на ведьм» была вызвана рядом причин, тесно связанных между собой, сквозной линией которых является Библейские сюжеты, указывающие на вторичное положение женщины и на её связь с дьяволом, в которую она вступает, совершенно не задумавшись о Божьих наставлениях, вера в существование ведьм удачно сплетается с общим процессом дезориентации общества, что и выразилось в «охоте на ведьм».

Глава 2. Зарождение и развитие гонений на ведьм

«Охота на ведьм» возникла и получила своё развитие в недрах инквизиции. Инквизиция, в первичном своем значении это исследование, учёный совет, однако в определённую эпоху (c XIIIв.) инквизиция наделяется не только полномочиями наблюдателей и исследователей, но и судейскими правами-правами решать судьбу человека, что окончательно развязало руки ярым борцам с ересью и позволило им вершить судьбы людей. Инквизиция обладала всем, что нужно для организации борьбы, да притом она с этой задачей и появилась на свет. Главной ее целью была борьба с ересью, и она так устроилась, чтобы ни один еретик у нее не выскользнул из рук, не прокрался мимо , ересью считалось всякое деяние, противоречащее постановлениям церкви, или ею запрещаемое. И все такие преступления должны подлежать суду инквизиции, которая, в конце концов, сплела такую сеть, через клетки которой не могла проскочить благополучно самая мелкая добыча. Если же магия не была отмечена явной печатью ереси, то она подлежала суду епископскому . Инквизиция быстро разработала способы разведки и распознавания ереси во всех ее мельчайших оттенках, чтобы безошибочно отличать «волка в овечьей коже» и уметь изобличить грешника, как бы он ни прикидывался невинным и за какие бы ширмы ни прятался. Конечно, тут были со стороны инквизиции и беспрестанные увлечения через край, на практике выражавшиеся в том, что в число еретиков попадали люди, ровно ни в чем неповинные; это был просто напросто избыток усердия старательных людей. Было и кое-что другое: преследование еретиков приносило, кроме чисто духовных плодов, еще и плоды мирские, житейские. Имущество богатого еретика обязательно конфисковалось и шло в известной доле в карман усердствующего инквизитора. Значит, ему было из-за чего стараться .

Террор инквизиции отрицательно повлиял на отношение Церкви к колдовству, ибо на вопрос о том, не занимались ли еретики среди прочих деяний также и колдовством, обвиняемые под пытками все чаще вынуждены были признаваться, что действительно были связаны с дьявольскими демонами, отреклись от христианского учения и с помощью дьявола причинили немало вреда. Инквизиторы собирали эти признания и использовали их как доказательство того, что дьявол не только подстрекал свои жертвы к отходу от христианской веры, но и вознаграждал их за это сверхъестественными способностями. Так в глазах инквизиторов ересь и колдовство соединялись в единое целое. Отныне незыблемой становилась формула: «еретик = колдун», «колдун = еретик» . Как только инквизиция взялась за магию вплотную и приняла твердое решение ее истребить начисто, так тотчас же к ней, как к запрещенному плоду, публика начала льнуть с ожесточением, достойным лучшей участи. Первыми, кто сгорал на кострах с обвинениями в использовании магии, оказались представители светской и духовной знати, и даже папы. Широкую «рекламу» колдовство, книжная и учёная магия получила при папе Иоанна XXII-яром борце против тёмных сил. И вот уже вера в колдовство и магию рассеялась в народе, прочно укрепилась и без того уже почти незыблемая вера в могущество сатаны и в полную возможность располагать его услугами . Преследование колдунов со стороны инквизиции началось в первой половине XIV веке. Ареной для проведения подобных процессов стали Южная Франция, Северная Италия и Юго-Западная Швейцария . Немудрено, что в последующие столетия и разразилась в Европе настоящая эпидемия колдовства. После буллы папы Григория IX «Голос в Риме» и постановлений папы Александра IV, суду инквизиции стало подлежать всякое колдовство - все, что «явно пахнет ересью». Ярким пятном в истории «охоты на ведьм» явилась так называемая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII - «Summis desiderantes», изданная в 1484 году. С этого момента инквизиция сосредоточила главное свое внимание не на чистоте христианской веры и правильности отдельных догматов, а на беспощадном искоренении ведьм и колдовства . По обыкновению инквизиторы ссылались на то, что ведьмы и колдуны виновнее еретиков, т.к. они не только отступили от бога и вступили в связь с дьяволом, они ещё виновны во множестве злодейств, причиняемых людям . Всё это базировались на авторитете Ветхого завета: «Ворожеи не оставляй в живых», - гласит книга Исхода(22:18).

Колдунами и ведьмами являлись не книжные ученые, прошедшие школу своей выучки по древним фолиантам, а простейшие, совершенно невежественные и часто, даже в большинстве, совсем неграмотные мужики и бабы, и преимущественно бабы; ведьм было гораздо больше, чем колдунов, и костры инквизиции обагрены были главным образом женской кровью . Ведь в христианском мире, где главенствовали мужчины, женщины, считались существами низшими: слабыми, ветреными, неверными, тщеславными, болтливыми и падкими до любого соблазна, что делало их законной добычей дьявола.

Женщины с большей легкостью, чем мужчины, встают на путь суеверия, ведь они более доверчивы, чем мужчины, о чем сатана прекрасно знает, поэтому он и обращается, прежде всего, к ним. Во-вторых, они более впечатлительны от природы, а значит, более податливы дьявольским иллюзиям. И, наконец, они очень болтливы и не могут не разговаривать, передавая друг другу искусство магии. Их слабость заставляет их использовать тайные средства, чтобы отомстить мужчинам посредством колдовских наговоров и проклятий .

«Нет чуда в том, - говорится в «Молоте ведьм», - что еретичеством ведовским паче осквернены жены, нежели мужи». «Правильнее называть эту ересь не ересью колдунов, а ересью по преимуществу ведьм, чтобы название получилось от сильнейшего. Да будет прославлен всевышний, по сие время охранивший мужской род от такой скверны. Ведь в мужском роде он хотел для нас родиться и страдать. Поэтому он и отдал нам такое предпочтение » - писали Я . Шпренгер и Г . Инститорис в своём «Молоте ведьм». Таковы были убеждения охотников за ведьмами, согласно которым они и действовали, ведь еще Св. Иоанн Златоуст писал, что женщина есть «враг дружбы, неизбежное наказание, необходимое зло, естественное искушение, вожделенное несчастье, домашняя опасность, приятная поруха, изъян природы, подмалеванный красивой краской» . Могущества ведьм было вполне достаточно, чтобы внушить к ним ужас и заставить трепетать весь народ. Однако между ведьмами существовала некая разница. Я . Шпренгер и Г . Инститорис насчитывают три группы ведьм:

Главным толчком для распространения веры в ведьм и колдунов, её успех и широчайшее распространение зависело, в первую очередь, от широкой её популярности в среде духовенства. Инквизиция истребляла ведьм, тем самым открыто признавая их существование и пропагандируя тем самым страх в населении перед силами зла; инквизиция не отрицала того, что человек либо по своей доброй воле, либо совершенно сам того не подозревая может войти в сношение с дьяволом и верно служить ему, взамен получая сверхъестественные силу и мощь. И такая перспектива служения дьяволу была выгодна большей части народа, особо для народа бедного и угнетённого, прослыть колдуном или ведьмой означало проявления страха и боязни в его сторону. Неверно, что договор с сатаной был легкомысленным, безрассудным поступком какого-нибудь влюбленного или скряги. Если обратиться к здравому смыслу, к человеческой природе, то, напротив, становится понятным, что на такой шаг был крайностью, был вызван беспредельным отчаяньем, страшным гнетом обиды и нужды . Ведьму старались задобрить, прийти к ней на помощь, тогда, когда люди понимали, что даже церковь бессильна в борьбе со злом и несправедливостью. Всякая сила вызывает перед собой преклонение, а средневековый католицизм сделал из образа сатаны такую силу, которой, в конце концов, стала страшиться даже сама создавшая его римская церковь .

Таким образом, развитие охоты на ведьм связано, в первую очередь, с деятельностью церкви, которая, признавая колдовство, вступало с ним в борьбу, используя все возможные методы и ставя под обвинение совершенно неповинных людей, и чаще всего женщин, т.к. как уже было сказано выше, по церковным убеждениям женщина являла собой слабое и подверженное соблазну существо. Подтверждение своих предположений о существовании колдовства и о связях с дьяволом простых людей, инквизиторы получали от еретиков, которые под пытками признавались в желаемых инквизитором проступках и невиданных вещах. Именно на этом этапе, охота на ведьм начала приобретать размах эпидемии, под пытками еретики признавались в связях с дьяволом и создавали благодатную почву.

Глава 3. Процессы над ведьмами

3.1 Арест и предъявление объявлений

Как же протекала пресловутая «охота на ведьм»? Она состояла из нескольких этапов, первым из которых был арест и предъявление обвинений. Итак, обычным поводом для подозрений в сговоре с дьяволом была обычная зависть, злость или страх соседей, родственников или просто людей, окружающих человека. Очень часто для начала расследований хватало одних только слухов, однако, встречались также случаи доноса на подозреваемого . Надо заметить, что донос осуществлялся по принципу «если я не донесу на кого-то, то донесут на меня», т.е. по большинству своему только из страха стать подозреваемым в колдовстве. Доносительство всемерно поощрялось церковью, доносчики приравнивались к мученикам за веру, они получали отпущения грехов, денежные вознаграждения . В обоих случаях судьи, согласно действующим законам, были обязаны проверить, достаточно ли этих подозрений для предъявления обвинения, хотя зачастую никакой проверки и вовсе не осуществлялось, и судьи оправдывались тем, что сделка с дьяволом суть «преступление исключительное», и наносили такое оскорбление Господу и были так опасны для окружающих, а в таких делах достаточно одних только слухов . Опираясь на слухи, многие фанатики привлекали в качестве свидетелей обвинения даже детей, преступников и душевнобольных. Еще одним путём для начала расследования дела являлась молва, дошедшая до слуха инквизитора, что в таком-то городе имеются ведьмы, занимающиеся тем то и тем то. Это – обвинение путем инквизиции. В этом случае инквизитор начинает действовать не по указанию какого либо обвинителя, а по своему собственному почину . Итак, едва только возникало подозрение или поступал донос, соответствующее судебное ведомство начинало предварительное дознание. Опрашивались свидетели, выведывались сведения о репутации обвиняемого, его образе жизни. Для доказательства вины необходимо одно из трех:

1) Очевидность проступка.

2) Закономерные доказательства свидетелей.

Если судьи укреплялись в своих подозрениях, следовал арест. При аресте необходимо было соблюдать осторожность, дабы ведьма не сумела призвать на помощь дьявола и исчезнуть, например, после того как ведьма будет схвачена её предписывалось непременно усадить в корзину и нести в тюрьму, считалось, что если ведьма ступит на землю, то она сможет овладеть совею силою и разметать стражей и немедленно скрыться. Также считалось, что как только лица, представляющие правосудие налагали на ведьму руку, она немедленно лишалась своей силы, предполагалось, что это было божественное произволение , колдуньи не могут вредить инквизиторам и другим должностным лицам потому, что последние отправляют обязанности по общественному правосудию . При взятии ведьмы под стражу не надобно давать ей времени оставаться одной в комнате. Этим она лишается возможности принять известные колдовские снадобья, дающие ей возможность молчать и не сознаваться, несмотря на пытки. Не мешает при этом произвести самый тщательный обыск в том доме, где живет обвиняемая. Если она – известная ведьма, то у нее, без сомнения, найдутся многие орудия колдовства, в случае захвата ее врасплох. Если у нее имеется служанка или есть подруги, то и их полезно подвергнуть лишению свободы даже в случае отсутствия доноса на них . Арест повергал обвиняемого в настоящий ужас, так как тюрьмы в те времена представляли собой ужасное зрелище, особенно тяжело приходилось женщинам: они были абсолютно беспомощны перед домогательствами своих надзирателей и нередко подвергались насилию. Большинство судей сознательно пользовались этим тюремным террором, чтобы еще до начала процесса сломить волю обвиняемых и лишить их сил .

3.2 Допрос

После ареста и предъявления обвинений начиналась, пожалуй, одна из ужаснейших частей «охоты» - допрос, целью которого являлась дача признаний подозреваемым. По закону никто не может быть присужден к смертной казни, если он сам не сознался в преступлении, хотя бы улики и свидетели и доказывали его еретическую извращенность. Чтобы добиться признания, ведьма подвергается пыткам . Признание же, вынужденное пыткой, считалось уликою и твёрдо устанавливало обстоятельства, какие бы они ни были невероятными . На подобных процессах, в отличие от обычных уголовных разбирательств, женщины не могли переложить вину за приобщение их к ведовству на мужей или других мужчин, ибо в делах о колдовстве женщины несли полную юридическую ответственность за свои поступки .

Первые допросы проходили по заданной схеме. Было принято начинать допрос с церковного обряда. В это время творилась молитва во спасение души обвиняемой или ей на шею вешали ладанку с реликвиями. Также жертв поили на пустой желудок «святой» водой, чтобы «дьявол во время пытки не мог связать им язык»; прикрепляли к голому телу «ведьм» ленту «длиной в рост Спасителя», которая якобы отягощала виновных «хуже всяких цепей»; произносили различного рода заклинания, чтобы «открыть уста» строптивых и непокорных «чертовых женок» . Затем следовали бесконечные расспросы обвиняемого по поводу его отношений с дьяволом и тех бед, которые делались с его попустительства. Судьи старались добиться полного признания и рассказа во всех подробностях, а также по возможности выдачи соучастников. Зачастую судья призывал друзей обвиняемой и сообщал им, что она избегнет наказания и смерти, если признается в правде. Частые размышления, тяжкие условия заключения и увещевания рассказать правду делают ее склонной к признаниям. Если судья безуспешно ждал некоторое время признаний обвиняемой, которая была неоднократно увещеваема, то, имея уверенность в том, что обвиняемая продолжает запираться в правде , он приступает к первому этапу пыток - обвиняемому показывали многочисленные орудия пыток и разъясняли их применение, всё это делалось для устрашения виновного и для скорейшего получения признания . Нередко судьи прибегали к всевозможным хитростям, суля жертве сохранение жизни и искупление грехов в случае признания, однако, для обвиняемого это всегда заканчивалось плачевно. Судьи считали, что обещание данное послушнику дьявола не имеет никакой силы, невыполненное обещание во имя божие - не есть грех. Также встречались случаи, когда инквизитор передавал ведение дела другому судье, который и выносил смертный приговор. Если же и теперь подозреваемая продолжала упорствовать, то её подвергали испытанию и допросу с пристрастием. Пыткам на ведовских процессах отводилось главное место, ибо лишь благодаря им охотникам за ведьмами удавалось выжать из обвиняемых те безумные признания, которые впоследствии должны были служить подтверждением церковных бредней о дьяволе, сделке с демонами и сатанинских чарах . Ведьмы подвергались более легким, или более мучительным пыткам, смотря по тяжести преступления. Во время пыток им задавались вопросы касательно тех проступков, за которые их пытают. Вначале задавались вопросы, затрагивающие более мелкие проступки. Ведь ведьмы скорее сознавались в них, чем в тяжких преступлениях. Допрос во время пыток записывался нотариусом. Если умеренно пытаемый продолжал запираться, то перед ним раскладывались иные орудия пытки, и он предупреждался, что они будут применены нему, если он не скажет правды. Если он и после этого упорствовал, то в его присутствии читался приговор о продолжении допроса . Для этого инквизиторы видоизменяли положения о пытках: было принято, что пытка не могла повторяться, если обвиняемый не признал своей вины, однако, в реальности это было не так, объяснением этому служило то, что пытка не повторяется, а продолжается . Под этими страшными истязаниями признавалось всё, что только хотел инквизитор, задавая свои вопросы, он получал только желаемые им ответы, что только укрепляла веру судей в существование дьявола и договоров людей с ним, под пытками выдавались многочисленные соратники дьявола, которых жертва могла встретить на шабашах-сборищах слуг дьявола, сопровождающихся песнями и плясками, богохульством и возвышением дьявола. Инквизиторы призывали не церемониться с ведьмами, ссылаясь на то, что «исключительность этих дел требует исключительных пыток» . Но если даже под пытками не удавалось извлечь признание из обвиняемого, то это совсем не означало его невинности, наоборот, считалось, что дьявол пришёл на помощь своему слуге и сделал его бесчувственным к пыткам. Так, если судья хочет узнать, дано ли ведьме колдовское упорство в сокрытии правды, пусть исследует, может ли она плакать, когда находится на допросе или на пытке. По мнению сведущих людей и на основании личного опыта, это отсутствие слез указывает самым определенным образом на колдовской дар. Ведьма, несмотря ни на какие увещевания, не может проливать слез . Другим испытанием был поиск «ведьминой отметины». Считалось, что дьявол метит своим знаком всякую спутавшуюся с ним ведьму. Этот-то знак и разыскивали судьи. Чтобы не просмотреть его, обвиняемой обривали голову и тело. Стоило только отыскать какие-либо подозрительные участки кожи, например пигментные пятна, как палач прокалывал их иглой. Если подозреваемая не чувствовала при этом боли или у нее не выступала кровь, считалось доказанным, что пятно это и впрямь «ведьмина отметина». Если на теле оказывались язвы или какие-нибудь следы, происхождение которых было неизвестно, то их приписывали дьяволу. Поэтому прежде всего, обращались к испытанию иглой. Нередко такое, лишенное чувствительности место действительно находили на теле. Однако самым распространенным оставалось испытание водой. Привязав правую руку ведьмы к левой ноге, а левую руку к правой ноге, колдунью бросали в ближайший водоем. Если она начинала тонуть, значит, невиновна, если же вода не принимала грешницу, то сомнений не оставалось: точно служила Сатане. Было распространено убеждение, что ведьма отличается от остальных людей меньшим весом: недаром же она летает по воздуху . Случалось также, что под пытками человек умирал, но это не вменялось в вину инквизиции, оправданием этому служило то, что дьявол решил избавить своего подчинённого от пыток.

3.3 Приговор

После окончания пыток истерзанной жертве выносился приговор. Относительно окончательного приговора надо сказать следующее: приговор не может быть произнесен над тем, кто не сознался в содеянном преступлении. Сознание же может быть двояким: добровольным или под давлением доказательств. Приговор – троякий: временный, окончательный и предписанный. Промежуточным приговором называется такой, который относится не к главным пунктам обвинения, но к побочным, выявившимся в течение процесса, таким как отвод свидетеля, признание или отвержение отсрочки и так далее. Окончательным приговором называется такой, который заключает главные пункты обвинения, а предписанный – такой, в котором старший по должности дает предписание младшему, как надлежит действовать против осужденного. Исполнение приговора в процессах по колдовской ереси может быть отсрочено в двух случаях: во-первых, если осужденная беременна, отсрочка длится до ее разрешения от бремени; во-вторых, если осужденная призналась в преступлении, а потом снова начала отрицать вину . Большинство приговоров носили «смертельный характер» и осуждённые отправлялись на костёр, однако, инквизиция не любила смертной казни, и «перепоручала» исполнение наказания светской власти, которая прекрасно понимала и знала, что необходимо делать с осуждёнными – немедленно отправляла его на костёр. Однако если светская власть не приводила приговор в исполнение, то инквизиция в таких случаях начинала оказывать всяческое давление, побуждая как можно быстрее привести приговор в действие . Однако судьба ведьмы в руках светской власти напрямую зависела от настроений и амбиций местных правителей. И если некоторые из них не допускали разгула процессов, то другие всячески их поощряли и даже сами выступали в числе рьяных охотников за ведьмами, случалось также, что правитель сам лично испытывал некую «симпатию» ко всему колдовскому и держал при себе колдунов, тогда противостояние между церковью и властью только усиливалось . Сожжение ведьм было публичным зрелищем, главной целью которого было предостеречь и устрашить собравшихся зрителей. Так 109 статья «Каролины» гласила, что «учинивший ворожбой вред и убыток людям достоин смерти, совершаемой огнем». Осужденных сжигали, а, в случае особо тяжких преступлений, казнь растягивалась на несколько этапов. Ибо уничтожение «ведьмы» или «колдуна» являлось, по словам Якова VI, «спасительным жертвоприношением для потерпевшего» . Пепел, оставшийся после сожжения, полагалось рассеивать под эшафотом, или в каком-либо другом месте, чтобы ничто больше не напоминало о «богомерзких деяниях» дьявольских приспешников. Однако случалось также, что вынесенный приговор не являлся смертельным, и подозреваемому удавалось выйти на свободу, этими людьми были:

Но вскоре в отношении ведьм инквизиция начала сама приводить приговоры в действие. Каждый новый процесс этого рода давал новую порцию драгоценный подробностей, и, в конце концов, образовался обширный и хорошо разработанный свод информации о ведьмах и их шабашах. Народ до того уверовал в колдовство, что начал приписывать ему все свои беды, поэтому судебные процессы против ведьм распространялись волнами, тесно связанными с кризисными явлениями - неурожаями, войнами, эпидемиями чумы и сифилиса, которые порождали отчаяние и панику и усиливали склонность людей искать тайную причину несчастий .

3.4 Масштабы «охоты на ведьм»

«Охота на ведьм» снежным комом прокатилась по всей Европе. Зародившись в Южной Франции и Италии в XV в., она охватила север Франции и Швейцарию. Обе эти страны были центром развернувшейся в Европе охоты на ведьм. Во второй половине XVI в. преследование ведьм пришло в западные и южные области Священной Римской Империи. Германия превратилась в эпицентр борьбы с колдовством. Грандиозная «охота на ведьм», начавшись в Западной Германии, постепенно захватила восточные земли, а затем и Польшу. Подобные преследования, пусть и меньшего масштаба, развернулись также в скандинавских странах, на юге и востоке Центральной Европы: на территории нынешних Чехии, Словакии, Австрии, Венгрии, Словении, Хорватии, Боснии и Сербии. Из областей современных Нидерландов, Бельгии и Люксембурга пламя перекинулось на Британские острова, где были запрещены пытки, но охота имела успех. В то время как одержимость ведовством охватила центр Европы, распространяясь оттуда на север, запад, восток и юго-восток, гонения в Испании, Италии и Португалии постепенно пошли на убыль, т.к. инквизиция в этих странах была поглощена преследованием мусульман, евреев и протестантов. С середины XVI в. одержимость ведовством, главным образом во Франции, Швейцарии и Германии, приняла жуткие формы . XVIII век, век Просвещения, положил конец охоте на ведьм. Разум одерживал верх в Англии, Пруссии и Австрии. Англия была первым европейским государством, официально отменившим в 1736 г. законы о ведьмах. В Пруссии король Фридрих II Великий запретил пытки уже в год своей коронации – 1740 год. В том же году австрийская императрица Мария Терезия, запретила судам своей страны выносить приговоры ведьмам без ее согласия, что положило конец ведовским процессам и здесь. Однако в других европейских странах конец «охоты на ведьм» наступил не так скоро. На немецкой земле последний смертный приговор по делу о ведовстве был вынесен верховным судом Кемптенского аббатства 30 марта 1775 г .

В настоящее время, ведутся споры по поводу численного количества жертв «охоты на ведьм». Согласно некоторым данным, количество жертв «охоты на ведьм» составляет примерно 14 000 - 23 000 людей с 1300 по 1700 год . Количество изгнанных на чужбину оценивается в 100 тысяч человек. Примерно столько же было и тех, кто отделался более легким наказанием или предостережением . Статистические данные показывают, что объектом обвинений в ведовстве оказывались в большинстве своем женщины. Это подтверждают результаты региональных исследований, например во Франции, в современном департаменте Нор, в судебных архивах сохранились дела двухсот восьмидесяти восьми человек, обвиненных в колдовстве в период от середины XIV в. и до конца XVII в.: доля женщин там составляла 82%. Похожие показатели встречаются на юге Германии и в департаменте Юра, являвшихся колыбелью репрессий. Таким образом, в XVI и XVII вв. у женщины было в четыре раза больше шансов, чем у мужчины, быть обвиненной в ведовстве и в этом качестве осужденной на смертную казнь .

Однако нельзя утверждать, что представленные данные являются точными, ведь документация периода «охоты на ведьм» сохранилась в ограниченном количестве, что и не позволяет точно определить количество жертв гонений.

«Охота на ведьм» имела главной своей целью доказательство вины подозреваемой и избавление земли от врага Божьего, на этом и был основан весь процесс, включавший в себя арест, допрос и понесение наказания. Инквизиторы стремились найти хотя бы малейшую зацепку для доказательства вины, и с торжеством отправить очередную «ведьму» на костёр, что и получалось у них с большим успехом. От наказания не спасало ни материальное положение, ни связи, т.к. ведьма - есть враг Божий, которого ничего не сможет спасти. Выбивая показания из подозреваемых, инквизиторы получали информацию, причём именно ту, которую они желали слышать, тем самым всё более и более утверждаясь в своих взглядах и фантазиях о существовании дьявола и связях с ним. Преследуя ведьм, инквизиторы создавали и укореняли в обществе веру в реальное существования дьявола и сеяли тем самым страх в населении, ведь если даже великая церковь боится его и ведёт охоту на дьявола, то, что же остаётся делать простым людям. Кроме того, церковь открыто пропагандировала приниженное положение женщины, ведь именно они становились по большинству жертвами инквизиции, т.к. по мнению инквизиторов, основывавшихся на авторитете Библии, именно женщина являлась тем, кто первый принял дьявола и начал служить ему, тем самым отворачиваясь от бога и совершая злостные поступки в отношении людей верующих, склоняя их к служению сатане.

«Охота на ведьм», процессы и казни женщин, обвиненных в ведовстве, продолжались со второй половины XV в. до второй половины XVIII в. Её завершение приписывают не только упадку авторитета церкви, но и повышению уровня знаний человека об окружающей его природе, о процессах, происходящих в ней, о людских болезнях, и способах борьбы с ними. Уже с середины XVII в. на культурном горизонте Запада вырисовываются новые ценности, и прежде всего доверие к здравому смыслу и рациональное восприятие мира . Многие процессы, происходящие в природе, начали получать своё научное объяснение, на фоне которого, магическое их появление становилось смешным. Люди вынуждены были признать, что с развитием естественных наук многие "божественные истины" стали выглядеть чистейшими фантазиями, на фоне которых, «охота на ведьм» являла собой плод воображения инквизиции .

Заключение

Период истории, охватывающий временные рамки с XV по XVII века принято называть «охотой на ведьм» - этапом истории, споры о котором ведутся до сих пор.

«Охота на ведьм» - это не просто фанатичное увлечение церковных деятелей в борьбе за очищение мира от отступников Бога, это комплекс причин, породивших «охоту на ведьм», базисом которых является библия, рисующая второстепенное и приниженное положение женщины и подтверждающая таковое её положение, а также обстоятельства, сложившиеся в общественной среде на данном этапе его развития: церковь, имеющая мощнейший авторитет в обществе, кризис, распространившийся на все сферы его жизни, затяжные войны. Развитие широкомасштабной охоты связано с деятельностью церкви, признававшей колдовство, и открыто боровшейся с ним, всё это подкрепляли многочисленные указания пап и их благосклонное отношение к наиболее ярым деятелям инквизиции. Всё это привело к тому, что «охота» прокатилась по всей Европе, собирая всё больше и больше подробностей служения дьяволу. На кострах сгорали преимущественно женщины, причём сначала это были по большинству своему старухи, однако, впоследствии представление о ведьме изменилось, и на костёр отправлялись женщины всех возрастов и всякого социального положения. Инквизиция не останавливалась не перед чем, более того, был выработан ход процесса над ведьмами, каждый этап которого был направлен на получение признательного показания в совершении колдовства и соитии с дьяволом. Арест, приводивший жертву в ужас и наводивший мысли о скорой смерти. Допрос, под пытками которого жертвы рассказывали совершенно невообразимые вещи, воспринимавшиеся тогда, с подтверждения церкви, за чистую монету и раздувавшиеся до невообразимых размеров. Приговор, единственным итогом которого в большинстве была смертная казнь через сожжение на костре.

Унеся вместе с собой тысячи жертв по всей Европе, «охота на ведьм» закончилась только в XVIII веке. Но история «охоты на ведьм» получает всё новые и новые сведения с открытием очередного архива или библиотеки, что вносит новые подробности «кровавого периода» истории человечества.

Список использованных источников и литературы

1. Бахорский Г.Ю. Тема секса и пола в немецких шванках XVI века. Харьков, 1993.

2. Григулевич И.Р. История инквизиции (XIII – XX вв.) // http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/grigul/04.php

3. Занков Д. Средневековые ведовские процессы. Раскрыта ли тайна охоты на ведьм?// http://lib.babr.ru/index.php?book=321

4. История женщин на Западе. Т.3: Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения. СПб, 2008.

5. Кожурин А.Я «Охота на ведьм» и генезис новоевропейской науки// http://anthropology.ru/ru/texts/kozhurin/witches.html

6. Мишле Ж. Ведьма. Женщина //http://bookall.ru/blaarey.html

7. Молот ведьм // Вокруг света. 2004. №10

Охота на ведьм. Статистика жертв // http://www.ateismy.net/content/spravochnik/statistika/oxota_vedm.php