Ночной город. Описание ночи

Научная работа по литературе

Тема: «Образ луны в литературных произведениях»

Алексеева Л.А.

Великий Новгород
2012

План исследовательской работы:

Введение

Основная часть: примеры мистического, фольклорного и лириче­ского образа луны.

Заключение

Цель исследовательской работы: На примерах показать значение образа луны в художественных произведениях.

ВВЕДЕНИЕ

Интересно, как в представлении разных авторов один и тот же предмет или явление принимает различные образы. Сознание каждого человека неповторимо, восприятие окружающего мира и отдельных его элементов также никогда не дублируется. Авторы в своих произведе­ниях лишь излагают на суд человечеству своё восприятие и сознание. А специфика, возникающая в художественном выражении, есть образ. Образ же является первоосновной поэзии, а тем самым и основным понятием поэтики. Образом является и одно слово, и словосочетание, и персонаж, и мотив - в художественном произведении нет ничего вне образа. Особенно важно отметить, что множество образов, способных передать отношение автора к жизни, его мировоззрение, присутствует в художественных пейзажах.

Посредством анализа символического значения образа луны в кар­тинах природы можно объяснить психологическую связь между пей­зажным образом и авторским сознанием.

Хотелось бы отметить, что в русской традиции, как и в общеевро­пейской, образ луны тесно связан с образом зеркала. Даже рассматри­вая само явление лунного свечения, возникающего путём отражения солнечного света, можно увидеть эту образную связь. Ряд зеркальных признаков соотносит с луной и мифология: призрачность, обманчи­вость, связь со смертью, с потусторонним миром.

Такое символическое значение образа луны можно наблюдать в рассказе Чехова «Ионыч», в котором есть описание кладбища, начи­нающееся с фразы «Светила луна». И далее автор продолжает: «На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни и чего, вероятно, больше уже не случится видеть: мир, не похо­жий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом тёмном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную». Реальность теряется в бесконечно­сти бликов, мистифицируя и создавая ощущение призрачности, вол­шебства, колдовства. И залитое лунным светом кладбище является своего рода пограничным пространством, где уже нет земной жизни, но ещё нет потусторонней, однако присутствуют отражения обоих миров.

Несмотря на традиционное толкование образа луны, в творчестве А.П.Чехова он, в основном, связан с темой любви. Например, в расска­зе «Дом с мезонином»: «Была грустная августовская ночь, - грустная потому, что уже пахло осенью; покрытая багровым облаком, восходила луна, еле-еле освещала дорогу и по сторонам её тёмные озимые поля. Часто падали звёзды. Женя шла со мной рядом по дороге и старалась не глядеть на небо, чтобы не видеть падающих звёзд, которые почему-то пугали её». Романтическим образ видится и в этом небольшом отрывке: «Прошло около часа. Зелёный огонь погас, и не стало видно теней. Луна уже стояла высоко над домом и освещала спящий сад, дорожки; георгины и розы в цветнике перед домом были отчётливо видны и казались все одного цвета».

Следует отметить, что в чеховских произведениях луна иногда приобретает красный оттенок. Так, в рассказе «Враги» мы находим «красный полумесяц», а в рассказе «Палата №6» есть «багровая луна». Луна красного оттенка - редкое природное явление. Вместе с измене­нием цветового представления, красный цвет вносит в образ беспокой­ство, загадочность и непредсказуемость, луна в этих рассказах стано­вится предвестником несчастья. Оба, приведённых в пример, рассказа имеют драматические развязки.

В произведениях И.А.Бунина также присутствует образ «красной луны» с подобным значением. В конце романа «Жизнь Арсеньева» находим следующее описание: «...на станции была темнота и тишина - только успокоительно трюкают кругом сверчки и вдали, где село, багрово краснеет над чёрными садами поднимающаяся луна». Именно в том селе, которое упоминается в отрывке, главный герой ищет уте­шения у незнакомых женщин, когда его отношения с любимой уже подходят к драматическому завершению.

Так же как и в творчестве Чехова, в произведениях Бунина луна, в основном, символ чистой любви. В романе «Жизнь Арсеньева», в пейзажном описании, сопровождающем первую любовь главного героя, отмечается присутствие образа луны: «По вечерам в низах сада светила молодая луна, таинственно и осторожно пели соловьи. Анхен садилась ко мне на колени, обнимала меня, и я слышал стук её сердца, впервые в жизни чувствовал блаженную тяжесть женского тела...» Но дальше образ луны становится очень лиричным. Когда герой остаётся один, мучительно страдая от разлуки с любимой, всё чаще в его раз­мышлениях появляется образ ночного светила. Образ этот уже изме­нённый, наделённый человеческими чертами, олицетворяющий духов­ное состояние самого главного героя. «Справа, над садом, сияла в ясном и пустом небосклоне полная луна с чуть темнеющими рельефами своего мертвенно-бледного, изнутри налитого яркой светящейся белиз­ной лица. И мы с ней, теперь уже давно знакомые друг другу, подолгу глядели друг на друга, безответно и безмолвно чего-то друг от друга ожидая...Чего? Я знал только то, что чего-то нам с нею очень недоста­ёт...», «Было похоже, что и думаем мы вместе - и всё об одном: о загадочном, томительно-любовном счастье жизни, о моём загадочном будущем, которое должно быть непременно счастливым, и конечно, всё время об Анхен».

Свойственный Бунину пессимизм также находит отражение в обра­зе луны: «Помню: однажды осенней ночью я почему-то проснулся и увидал лёгкий и таинственный полусвет в комнате, а в большое незана­вешенное окно - бледную и грустную осеннюю луну, стоявшую высо­ко, высоко над пустым двором усадьбы, такую грустную и исполнен­ную такой неземной прелести от своей грусти и своего одиночества, что и моё сердце сжали какие-то несказанно-сладкие и горестные чувства, те самые как будто, что испытывала и она, эта осенняя бледная луна». Литературоведы считают, что красота луны, непонятная и недостижимая, и является причиной существования традиционного образа луны, символизирующего грусть и одиночество.

В моём понимании, связь луны и одиночества определяется време­нем суток. Луна - ночное светило. Ночью человек, как правило, нахо­дится в одиночестве, наедине со своими мыслями, окружённый тишиной, имея возможность думать, опираясь на воспоминания. Лирика

всегда пропитана воспоминаниями, за этим становится ясно, что всё, что является неотъемлемой частью ночного пейзажа, то, так или иначе, относится к лирическим образам. Также ночное время - это время теней, которые под собой скрывают многое от человеческого глаза; ночь напрямую связана с мистикой, всем непонятным, сверхъестест­венным и потусторонним. Луна же, как постоянная спутница сумерек, рисует их образ одним своим присутствием, свысока проливая немного своего серебряного света на тайны ночи. Поэтому так нередко можно встретить образы мистической и лирической луны в произведениях известных русских и зарубежных писателей.

Образ луны часто встречается в японской поэзии. Классические трёхстишия хокку (или хайку) великих японских поэтов показывают всё разнообразие «ночного светила». Мы находим следующие строки у Басё:

В небе такая луна,

Словно дерево спилено под корень:

Белеется свежий срез.

Поэт называет луну прекрасной, сравнивая её с утренним снегом:

Луна или утренний снег...

Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.

Вот так и закончу год.

У Буссона образ луны совсем иной:

Луна сияет в зимней роще.

Я, глядя на неё, забыл О поэтической печали.

Луна сквозь дымку...

Лягушки пруд замутили.

Где вода? Где небо?

Образ зимней луны мы находим у Дзёсо:

Снега холодней,

Серебрит мои седины Зимняя луна.

А вот какой предстает луна у Рансэцу:

Осенняя луна

Сосну рисует тушью

На синих небесах.

Свет этой яркой луны Оголил, как темя монаха,

Море, холмы и поля...

Луна поэта Исса дружелюбна и покровительствует ночной природе:

Вот выплыла луна,

И самый мелкий кустик На праздник приглашён.

Образ месяца мы находим в сточках Бонтё:

Месяц на небе,

Один ты на свете товарищ Бушующей буре...

(перевод В. Н.Марковой).

Интересно то, что образ луны как символа чистой любви и тоски зародился очень давно. Луна в китайской традиции занимает чуть ли не

культовое место. Так в своём романе «Семья» писатель-реалист Ба Цзинь устами главного героя сравнивает возлюбленную с луной. Луна рассматривается как высшая степень красоты и чистоты. А у другого китайского писателя Лао Шэ прослеживается образ мёртвой, трагиче­ской луны.

Аналогичный образ сизой, мёртвой, предвещающей несчастье, лу­ны присутствует в эпопее Льва Толстого «Война и мир»: Наташа Ростова, думая о возлюбленном, поднимает свой взор к луне, светящей в ту ночь невероятно серым, мёртвым светом, героиню пронизывает неприятный холод. Именно благодаря описанию луны, читатель зара­нее понимает, как сложиться судьба Наташи, что её любовь заранее обречена на драматическое окончание.

Обратимся к образу луны в поэзии. В первую очередь, рассмотрим Пушкинскую «луну».

Ночное светило у Пушкина - женщина, враждебно-тревожная ца­рица ночи (Геката). Но поэт относится к ней с мужеством: она его тревожит. Автор её действие обращает нам в шутку и называет луну «глупой», заставляет ее сменять «тусклые фонари». В творчестве Пушкина образ луны используется 70 раз, месяц появляется в 15 про­изведениях.

В романе «Евгений Онегин» этот образ помогает читателю глубже понять главную героиню, Татьяну Ларину. Луна в мировой мифологии - знак богини Дианы, богини плодородия и деторождения, всего живо­го. Впоследствии её стали отождествлять с богиней Селеной, олице­творяющей целомудрие, чистоту и святость. Мы помним, как Пушкин, называя героиню Татьяной, пишет:

Впервые именем таким Страницы нежного романа Мы своевольно освятим.

«Святое» имя Татьяны, с которым «неразлучно воспоминание ста­рины», как раз и ассоциируется с богиней луны, ночного зарева, молча заливающего спящую землю серебристым сиянием. Образ луны сопро­вождает героиню на протяжении всего романа.

Когда Ленский знакомит Онегина со своей невестой Ольгой, Евге­ний сразу обращает внимание на ту, "которая грустна и молчалива, как Светлана", удивляясь тому, что его новоявленный друг выбрал «дру­гую»:

В чертах у Ольги жизни нет.

Точь-в-точь в Вандиковой мадонне:

Кругла, красна лицом она,

Как эта глупая луна На этом глупом небосклоне.

Луна меняет настроение вместе с героями. Например: «в праздной тишине при отуманенной луне... лениво почивает». В этом отрывке образ ночного светила отражает состояние героя: луна «отуманенная», «томная».

Татьяна же, погружаясь в чтение сентиментальных французских романов, вглядываясь в героев и уподобляя их себе и Онегину, видит в луне лирику, романтику, воспоминания:

И сердцем далеко носилась Татьяна, смотря на луну...

Романтическая душа Татьяны живёт в созданном ею мире грёз, мечтаний, жизнь свою она сверяет с преданиями, приметами, «предска­заниями луны». Ночное светило сопровождает героиню, когда она пишет письмо Онегину:

И между тем луна сияла

И томным светом озаряла Татьяны бледные красы.

Пушкинская героиня пишет письмо наедине с луной, девственный свет которой связан с романтическими мыслями, когда влюблённая девушка перестаёт замечать реальную обстановку, оставаясь вдвоём с "томным светом" вдохновительницы-луны. Это же состояние будет сопровождать её и после встречи с Онегиным в Петербурге:

Об нём она во мраке ночи,

Пока Морфей не прилетит,

Бывало, девственно грустит,

К луне подъемлет томны очи,

Мечтая с ним когда-нибудь Свершить смиренный жизни путь.

Как видим, Татьяна не меняется внутренне: изменился только её статус, она стала замужней женщиной, важной особой. Но душа её осталась такой же высокой, чистой. Серебристым светом луны отлива­ет внутренний мир героини, он настолько богат, что недоступен пони­манию окружающих, в том числе поначалу и Онегину, так же, как недоступна взгляду обратная сторона луны.

Татьяна как будто совершает свой лунный путь: луна сопровождает её в пророческом сне («Сияет луч светил ночных»); «при свете сереб­ристом» спешит Ларина в дом Онегина, чтобы разгадать его душу, и ей это удаётся; не оставляет луна её и в Москве. Но здесь вместо "отума­ненной, печальной, бледной луны" появляется величавое ночное свети­ло, затмившее блеск ярких звёзд:

Как величавая луна,

Средь жён и дев блестит одна.

С какою гордостью небесной Земли касается она!

Продвигаясь по жизненному пути Татьяны, читатель может отме­тить, что она так и осталась на уровне неба, совершая свой путь от "томной луны" "на бледном небосклоне" до ослепительно яркой "луны в воздушной синеве".

И Онегин "въявь богиню зрит". Луна-богиня Татьяна - воплощение идеала женщины, покровительницы домашнего очага, верности, добра, света - всего того, что составляет идеал поэта. Мастерство автора "Евгения Онегина" действительно неисчерпаемо. Итак, с помощью образа луны, Пушкин смог отразить все переживания и особенности главных героев.

Теперь рассмотрим в сравнении использование одного и того же образа в произведениях двух разных писателей:

В отличие от Пушкина, Тютчев знает лишь «месяц» (почти не знает «луны»). Месяц в сознании Тютчева - «бог» и «гений», льющий в душу покой, не тревожащий и усыпляющий. Пушкинская «луна» - «бледное пятно» «струистого круга» тревожит нас своими «мутными играми» (так нам описывал Пушкин). Её движения коварны, летучи, стреми­тельны: «пробегает», «перебегает», «играет», «дрожит», «скользит», «ходит».

У Тютчева есть лишь дневной лик месяца: «облак тощий». У этого поэта он неподвижен на небе. «Магический», «светозарный», «бли­стающий», полный месяц Тютчева никогда не бывает «сребристым», бывает «янтарным»: не желтым, не красным. У Пушкина же луна всегда отливает серебром или приобретает резкий красноватый отте­нок. Образ месяца по Тютчеву - туманисто-белый, почти не скрывается с неба. Чаще всего он - «невидимка», он - «гений» неба.

Луна у Лермонтова принадлежит главным образом периоду наивного романтизма, рано им пережитому. Даже сравнения в этой области художественно слабы: злодей, Армида с рыцарями, белый монах в черном одеянии или шуточные сравнения с блином и голланд­ским сыром.

Тургенев же использовал образ луны в самом лирическом и пре­красном его проявлении. В одном из своих стихотворений поэт воспе­вает любимую женщину, сравнивая её с луной:

Луна плывет высоко над землею Меж бледных туч;

Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч.

Моей души тебя признало море Своей луной...

И движется и в радости и в горе Тобой одной...

Тоской любви, тоской немых стремлений Душа полна...

Мне тяжело... но ты чужда смятений,

Как та луна.

В творчестве Н.В. Гоголя образ луны встречается гораздо реже, нежели образ месяца. Гоголевский месяц - символ язычества, фолькло­ра, упоминается во многих произведениях: «Майская ночь или утоп­ленница» (мистический образ): «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся ещё необъят­нее»; «Ночь перед рождеством» (религиозный образ): «Зимняя ясная ночь наступила. Глянули звёзды. Месяц величаво поднялся посветить добрым людям, всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа».

А какова луна в творчестве «крестьянского» поэта С. Есенина? Об­раз луны (месяца) встречается в каждом третьем его произведении. При этом в ранних стихах, примерно до 1920г., преобладает месяц, а в поздних - луна. Месяц ближе к фольклору, это сказочный персонаж, тогда как луна вносит элегические, романсовые мотивы.

Есенин подбирает очень красивые слова для описания загадочного ночного светила: «тонкий лимонный лунный свет», «неуютная жидкая лунность».

Показался ей месяц над хатой

Одним из ее щенков.

Метафора в этом случае возникает по форме, фигуре, силуэту. Но луна - это не только небесное тело, но еще и лунный свет, который вызывает у лирического героя различные настроения.

Космические мотивы Есенина тесно соседствуют и с религиозны­ми:

С голубизны незримой кущи

Струятся звездные псалмы.

(«Не ветры осыпают пущи...», 1914 г.)

Тихо - тихо в божничном углу,

Месяц месит кутью на полу.

(«Нощь и поле, и крик петухов.» , 1917г.)

В этом стихотворении "месяц" и "кутья" взаимосвязаны древ­ними поверьями. Месяц - в народных представлениях ассоциируется с загробным миром, а кутья - блюдо, которое готовят для поминок умерших людей.

Есенин обращается к фольклорной тематике в отношении к не­бесным светилам. Например, в стихотворении "Марфа - посадница" (1914 г.):

Не сестра месяца из темного болота

В жемчуге кокошник в небо запрокинула, -

Ой, как выходила Марфа за ворота...

В фольклоре "сестра месяца" - солнце, которое противопоставле­но ему как источник жизни, тепла и света.

Таким образом, рассмотрев лирику С. Есенина мы видим, что поэт обращается к космическим мотивам с тем, чтобы осмыслить какие-то события, понять окружающий мир.

В творчестве поэта И.С. Никитина, также как и у Есенина, присут­ствует фольклорный образ месяца. В своём стихотворении «Зимняя ночь в деревне» он пишет:

Весело сияет Месяц над селом;

Белый снег сверкает Синим огоньком.

Образ месяца ближе поэту, чем образ полной луны:

Светит месяц у окна...

Петухи пропели;

Погасил я свечку И лежу в постели.

Никитин сравнивает месяц в своём стихотворении «Ночь»с щитом: «Вот вспыхнули яркие звёзды на небе одна за другой,

И месяц над лесом сосновым поднялся, как щит золотой...» Интересные вариации на образ луны предлагает нам творчество по­эта серебряного века, А.Блока. В самом своем известном стихотворе­нии, надолго ставшем символом поэзии Блока - «Незнакомка» - лири­ческий герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт - хранитель этой тайны. Но он и не отделяет себя от низменного, пошлого мира «испытанных остряков», бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное её явление - луна на небе - превращается в мертвый диск. В этом стихо­творении она не только, как символ безличия природы. Цветопись Блока в стихотворении «Незнакомка», а именно красный цвет, тревож­ный цвет, поясняет читателю внутреннее состояние души автора. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического героя от мечты к реальности.

Образ луны также фигурирует и в самом финале другого знамени­того стихотворения А.Блока:

Умчись без цели на коне В туман и в луговые дали,

Навстречу ночи и луне!

Здесь он обозначает некий край, к которому приходит любой чело­век, убегающий от самого себя или бесцельно скитающийся в поисках лучшей жизни.

Большое внимание образу луны уделяла в своём творчестве поэтес­са Анна Ахматова. Цикл стихотворений «Луна в зените» навеян обра­зом ночного светила, показавшегося поэтессе удивительно красивым и необычным, каким она увидела его, находясь в эвакуации в Узбекиста­не:

Из перламутра и агата,

Из задымлённого стекла,

Так неожиданно покато И так торжественно плыла, - Как будто «Лунная соната»

Нам сразу путь пересекла.

Эти замечательные строки Ахматова посвятила луне, потому что светило открылось ей совсем другим в иных географических широтах.

Поэтесса сравнивает молодую луну с долькой дыни:

«Когда лежит луна ломтём чарджуйской дыни

На краешке окна, и духота кругом...»

Напоследок, рассмотрим образ луны в самом мистическом и зага­дочном произведении 20го века - в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Лунный свет, по мнению литературоведа В.П. Крючкова, связан с Воландом, то есть с дьяволом. «Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели. Когда же на­встречу им из-за края леса начала выходить луна, все обманы исчезли, свалились в болото, утонула в туманах колдовская нестойкая одежда». Луна в этом отрывке опять же представляет собой то явление, которое проливает свет на тёмные дела ночи. Образ луны несет особую смы­словую нагрузку в романе, не всегда четко определенную, но чрезвы­чайно важную для полного осмысления романа. Булгаков не сомнева­ется, что человек - часть всеобщей гармонии Вселенной. Эта гармония предполагает теснейшую связь событий, людей и огромных светил. Луна с первых страниц выступает как символ Воланда: «И наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь - только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всадника - белые пятна звезд». Истинный облик князя тьмы оказывается сотканным из лунного света, не подразумевающего ничего низкого, злобного, отвратительного. День и ночь, солнце и луна, свет и тень необходимы для равновесия в природе так же, как добро и зло в человеческой судьбе.

Основное действие романа разворачивается в полнолуние. Полно­луние - мистическое, тревожное, завораживающее время. Полнолуние - время шабаша ведьм и “освобождение” для всей нечистой силы.

По мнению Л. Матвеевой, для Булгакова важна только полная луна, как символ гармонии, покоя, умиротворения и возрождения. Луна - одна и в “московских” и в “ершалаимских” главах. Луна одинаково наблюдает за жизнью людей I и XX веков, осуществляя связь времен. Именно луна преображает героев.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, сделаем вывод, каков же образ луны и почему так часто со­вершенно разные в своём творчестве авторы используют этот образ для расстановки эмоциональных акцентов. Как мы могли заметить, луна, как правило, принимает три основных образа: фольклорный, лириче­ский и, несомненно, мистический. Важно отметить, что у некоторых авторов образ луны фигурирует в большом количестве произведений.

Образ луны используется поэтами и писателями и буквально, и ал­легорически, и сравнительно, с удивительно точными эпитетами, показывая не только красоту и многоликость самой луны, но и много­образие самой нашей жизни, наших чувств, эмоций, событий. Мне, кажется, это может быть обусловлено огромным значением нашего знаменитого спутника Земли в жизни каждого человека, его влиянием на нашу жизнь, на наше эмоциональное состояние, и тем более, на жизнь и творчество поэта или писателя.

(Из этюдов о природе)

Лунной ночью холод сбирается в мириады фиолетовых крупинок, рассыпается перед нами, перед странным светом. Я терялся в догадках: что было главным в это время? Освещение?
Сама луна, большая, беспристрастная, летела в темном небе сквозь редкий дым облаков, сквозь наше предчувствие. В мыслях луна была точкой, от которой отсчитывают начало, она довлела над всеми понятиями, определяла их, и был какой-то укор мне, немой, укор во мне, но такой силы, что я постоянно не забывал такое время...
О чем-то хотел догадаться, о неестественно правдоподобном, словно хотел видеть себя со стороны...
* * *
Ясно освещенной мчалась через дымчатые облака подробная и тонкая в очертании луна. Тускло белевший снег на местности изредка светлел, светлело небо, обозначались тени от деревьев и изб. Странный свет! В нём все было видно, но видно едва. При этом свете мир больше в несколько раз, чем днем, и за привычно отдаленной луной еще виделось огромное пространство, более сжатое, более видное...
Хотелось лететь над землей, бесшумно, и почти верилось в сверхъестественное в этой ночи...
При взгляде на темноватый снег в объеме воздуха мерцали пятна.
* * *
Луна светится, крутясь, отдаленно висит, тонко и независимо; вечное небо бесконечно подробно глубиной оттенков и расстояний, но небо - противопоставление всему, что есть на земле... Что луна? Почему мы придумываем что-то? Не потому ли, что богаты собственной историей?
* * *
Воздух под лунным светом тонко редеющий, поверхность снежная в бледной синеве. Под холодным и пронизывающим ветром прижимаются друг к другу ветви березы, всюду бегут, мчатся стайки снега, вихрем останавливаясь в облачко, и вот уже оседает оно под своей тенью...
Как дрожат тонкие ветви березы, шумит и свистит ветер, и ты один здесь, кто думает об уюте… А хоровод снежинок наметает сугроб: пляска – облачко, немеют щеки, руки – и ты бежишь от холода – тебя заставляют в природе играть.
Шумит и свистит ветер, светлым снегом наметая сугроб...
* * *
Лунное небо над силуэтами деревьев - спокойное смешение зеленого и синего. Неостановимо небо тянет взгляд к себе, оставляя его там, растворяя в крутящихся линиях...
Струится свет бледный, а даль за небом и горизонтом светла. Мерцающий свет, сверху входя в лес, пронзает его... Первые минуты свет задерживает тебя тусклым, но после неожиданно видишь все резко, - ты видишь ночью, когда будто не положено тебе видеть...
А лес звенит под луной неподвижными ветвями, звон неслышный под глубоким небом, поднимающийся, да выдает его тонкий блеск темного снега.
Звенит лес, от стволов деревьев тени-плоскости. Странно, когда тени ночью, жутковато в огромном лесу при лунном освещении, потому что ты один, ты вынужден следовать предчувствию... Ты силен, для тебя предчувствие - игра, ловушка для раскрытия смысла... А странность остается, то ли как инерция, то ли мы чувствуем больше, чем знаем...
Взглядом ты опережаешь силуэты деревьев, ты переступаешь через тени - как светло! Тонкий звон ветвей, шептание снежных полян - все выдумано тобой?
* * *
Сквозь голые ветви дерева светит луна, ветви тянутся к свету, в них лунный свет замирает крохотными черточками.
Зимнее небо дальше от земли ночью, чем в это же время летом - все только при луне.
* * *
Жёлтая, вся в кровоподтёках, луна медленно поднималась над небольшим скоплением седых туч… Жёсткий морозный ветер … Синяя темнота рядом. Ты задыхаешься от жгучего прикосновения
* * *
Местность при тусклом свете луны простирается далеко - сколько хватает взору... Проходили чередой облака, закрывая луну тонкой волнистой пеленой, и все небо наполнялось чем-то, и местность темнела, то облака полностью прятали в себе луну, то вдруг выпуская, и она светилась бледной открытой улыбкой...
А пустынная местность все равно оставалась будто не должной быть, будто все подстроено нам, будто какое-то значение есть у лунной ночи, значение, которое мы еще не можем понять...
* * *
Небо лунной ночью за луной, в седине, а все от луны до земли будто пусто совсем, но видно. Пусто… светлой темнотой. Мы в удивлении от того, что видим, от того, что можем видеть.
* * *
Лунной ночью оцениваешь поверья и представленья. Неподвижная мерцающая местность с одинокими молчаливыми деревьями, уснувшая деревня, темная, - все кажется таинственным и вечным...
Долго-долго смотришь ты на ночь, и мысли не могут уйти от какой-то основы...

Тихая лунная ночь. На снегу тени. Небо грязно-голубое, у горизонта сливается неясным со снежной далью.
Лунная ночь - ночь-пустыня, холодная; тени на снегу резкие, сопровождающие тебя. Ночь прекрасна. Почему мы чувствуем красоту? Как мы хотим понять ее? Привносим ли мы сейчас в ночь с собой красоту или, точнее, берем ли частицу, нужную нам?
... Нет, нет, мы едины, и что-то одно и в природе и в нас...
* * *
Странно, молчаливая луна почти не освещает тёмную землю – лишь небеса вокруг…. А на земле едва заметный бледный отблеск да чуть приметные тени …
Но всё как-то объёмно, всё богато тайнами …
Звонко лают собаки, доносится пение лягушек из пруда, слышны далёкие голоса людей
* * *
В тихое сумеречное время силуэты деревьев являют нам близкое, тёплое и таинственно-сказочное; а за ними фиолетово-голубое светлое вдали небо с оранжевой луной
* * *
Теперь я знал, почему лунная ночь или раннее утро казались прекрасными, но тревожно-непонятными: не было привычки к ним, всегда они воспринимались как чудо, как откровение …

После утомительного времени дня появляется низкая полная пуна. Долгое время она лишь дополняет пейзаж подробностью: резко очерченным оранжевым кругом, отдельно видным. Но за темными силуэтами, еще пыльной дорогой, серой теплотой местности она начинает светиться рыхлым и нежно-оранжевым касанием к тихим сумеркам...
И уже мягкий свет собран в одно яркое кострище, довлеющим в грязно-синем окружении...
* * *
Летом в сумерках зелень словно отторгнута от себя и застывшая так; успокоившееся небо бледно-бледно все до пыльных дорог. Озеро гладко-светло, взгляд разлетается по его поверхности; уже закручивается чувствуемо в рыхлые пятна воздух... Небо держит полную луну, она спокойна, ждет своего времени, когда переливаясь медным отливом, будет с пением соловьев выражать ночь...
И ночь свежа иссиня светлым горизонтом на месте захода солнца, прибегающими к нам всеми линиями сразу силуэтами деревьев, чудной тишиной, шумно отходящей от тебя до самого дальнего леса; ночь свежа рождающейся отовсюду прохладой, которая проталкивает тебе то запах росы и зелени с низин, низкий и медленный в движении, то прохлада – свобода необъятного и волшебного неба, всё в голубых лунных сумерках, и мчится пространство, схватывая мысли, и теряешься ты: все твои теории обесцвечены прикосновением ночи... Сама луна далеко, где-то за темными садами, отдельно яркая, но бессильная перед темной деревней... все-все слышно сейчас. Время какое: ты сбираешь его в единое, а оно расходится с каждой подмеченной подробностью... И воздух - отторжение всего.
* * *
Перед рассветом синее вдали небо проявляет белые тучи, к западу бегуще-зеленоватые. Горизонт - переход, лилово-красный, он нес к себе землю в сумеречном освещении, и все словно двигалось к востоку, и наше внимание.
За нами внизу неба лежит луна, полная, за силуэтами деревьев, домов. Луна поодаль от себя в ярко-желтом мерцании прятала последние остатки летней ночи, в седине зелени - тайну звуков.
Ветер ровный, спокойный, запах сильный, плоский. Проступающая серым местность держит мысли как на весу, а бледное озеро с отраженьем зари у дальнего берега беспрерывно захватывает их в неясные собрания... Столько непосредственного у нас...
Запах сильный, над землей, и льется прохладный ветер, и опережают все незнакомые звуки...
* * *
Летом луна низка над тёмной землёй и тёмными силуэтами деревьев, над далью. И спешит уже сменить короткую ночь низкая слабо-фиолетовая красноватая заря …
* * *
Расстилается по дорогам и равнинам лунный свет, темны сады и овраги, уносится ввысь недоступностью бледное озеро, и словно сам растекаешься под лунными брызгами, - ты всюду: над темнотой тайн, над виднеющейся дорогой, голубовато-серебристым инеем росы в низинах, ты, неуловимое тепло и неожиданное обнажение, принимающий разум и предельно конкретные ответы...
* * *
Лунной ночью тишина широкая, а звуки случайны. Тишина, вертясь, мгновенно и беспрерывно уходит в небо.

* * *
Лунной ночью в поле от тебя все серо и тишина, большая... Низкая даль сочно-темная, небо с неопределенно-низкой границей. Все низко, все плывет в неслышных и невидимых струйках прохлады. Взгляд твой разбивается о сумеречное освещение, да и оно кажется новым-новым, будто совсем недавно до него были цветные огоньки, и вдруг огоньки убежали от теплой земли, оставив нам недоумение от сиюминутного состояния мыслей...
* * *
Таинственная лунная ночь в деревне или раннее звучное утро, неожиданное солнцем и теплом, - всё бесконечное открытие каждой подробности, где в ходе открытия можно представить многие стороны своей тайны и тайны красоты земли
Летом даль и близкое до полудня наполнены радостным воздухом, тёплым и голубоватым, пронизанным солнечными лучами, и свободным, парящим … Ты так рад миру своему
* * *
И сейчас я боготворил освещение лунной ночи, когда местность стала видимой таинственно, когда освещенно-синее небо огромно прохладой, редкими далёкими звёздами…, и под луною небо бесконечно близкое, льюще-зеленоватое, под луною земля большая, силуэтно-волшебная, тёмная…
* * *
Есть какая-то торжественность в лунной ночи: сквозь серое темнеет земля, запах низин окутывает холмы, а льющийся бледно-синий цвет от луны в мириадах точек молчаливо прикасается к серому …
А земля спит.
* * *
Ночью принимаем мы мир свежо и сразу отовсюду.
Сейчас бледное с зеленоватым отливом освещение сверху - луна. Тревожится сердце, предчувствуя что-то иное, чем красоту... Притихшая земля безлюдна, тени в ночи всегда необычны, виднеющаяся до горизонта местность - будто не должная быть видимой... Весь мир тих, словно всего касается единое.
После ночи мы мудрее для дня.
* * *
Ночью вообще мы принимаем мир свежо и сразу отовсюду; лунной ночью небо зеленоватое: льётся бледное освещение луны
земля безлюдна, тени необычные, сама местность, виднеющаяся до горизонта, словно не должная быть видимой
тишина: не шелохнётся листочек, слышна даль
А у меня же тревожилось сердце, предчувствуя что-то иное, чем красоту
Что?

Ночью полная луна на живописном своде - тонком, безразлично проходила разорванные темные облака: местность то светлела, обнажаясь строениями, то незаметно и сразу темнела...
* * *
Осенью небо за луной - пространство с бесконечно удаленной, но видной границей, явно освещенное луной. А здесь на земле - темно и сыро, здесь мы вмещаем ночь низкую в наше сознание…
* * *
Луна ослепительна, ясно освещает небо до темного свода, на земле все видно единым, которое разрывает и не может разорвать ветер. На озере в лунной дорожке огненные вихри постоянно разбегаются, отклоняясь от начального центра.
* * *
Иногда после сумерек поздней осенью появившаяся луна долго-долго ничего не освещает, много позже, когда уже местность вокруг – притихшая под луной и объединённая её светом, сама луна – главное событие, и мы ждём чего-то…
Неужели мы придумываем миру нечто своё, а потом верим придуманному?

Из книги «Природа»

Прохладной ночью в августе ярко светит далекая луна; в деревне лают собаки, задолго до рассвета кричат петухи.
Ночь глубокая: горизонт неба неопределенно близок или далек, само небо тяжелое, но тебе легко в этом торжествен¬ном течении времени. А даль пронизывает тебя: далекие звуки рядом; ночью ты вообще приближен ко всему. Луна освещает пустынные улицы деревни, повсюду лунные те¬ни, - странно вокруг! Странное, торжественное, великое время!
Странное время потому, что стараемся осознать виденное, что собственное знание сейчас о планете Луна нам и не нужно: неужели мы хотим что-то «осознать» через чувства? То есть, через знание, получаемое мгновенно, с нуля?
Ни в какие противоречия мы не вступаем, мы хотим осознать непременно конечную связь между ландшафтом (с нашим Я, разумеется) и Луной. Эта «эстетическая» связь, переворачивающая тебя буквально, тем не менее, остается непонятно-возвышенной...
Светло настолько, что можно читать; лунный свет медленен... Вокруг словно обратное тому, что происходит днем; какой смысл в том, что такую красоту мы постоянно просыпаем, в том, что мы словно подглядываем? в том, что у нашего мира есть иное состояние? Луна, лунный свет провоцирует наши мысли о сказочном, волшебном, неестественном, и нам хорошо от таких мыслей, - ведь мы ими закрываем какие-то пустоты, проблемы.
Зимой луна освещает пустынные поляны белого снега, темные дома и деревья: всюду тени и мрачный возвышенный свет, подчеркивающий твою отчужденность, твое одиночество, твое сознание.
Лунный свет естественно обнажал такие взаимоотношения между нами и природой, которые не могли «вскрыть» другие состояния дня и ночи. Луна холодно спешила в освещаемом собой небе и своим светом магнетически воздействовала - на землю: мы завораживались и луной, и виднеющейся навстречу луне местностью, и тайнами всюду; пустая темнота, медленная и текучая, поглощала или усиливала звуки...
А летом, низкая над сумеречной и гулкой ночью, вся далекая и большая, луна освещала только открытые пространства, но все же было темнее, чем зимой; впрочем, ореол таинственности при лунном свете сохранялся во все времена года. Небо летом под луной было низким, сумеречным, струйки темноты видимо уходили вверх... А зимой - небо под луной и за луной виделось просторным настолько, что впору было говорить о неожиданном новом небесном пространстве...
Разгоряченные собственными взаимоотношениями, мы не замечаем красоты неба: какое время нужно для естественного перехода к восприятию окружающего чуда? Ведь все это есть: и чудо, и восприятие, и время! И ничего нет. Словно все в чужом течении...
Солнце сияло, луна светила; луна, как нечто невоздушное, воспринималась с большим удивлением, чем солнце, создавала и хранила больше тайн, ибо попросту сказать, все заключалось в «организации» светового пространства: оно, действительно, при лунном свете оказывалось необычным.
При пустынности улиц и всей местности - пространство оказывалось тесным, заполненным твоими домыслами, фантазиями, заполненным легендами, поверьями... Чем еще?

Из работы "О самодостаточности человека"

Ночью (весенней? но уже была трава), вдруг, проснувшись, сердцебиением я почувствовал пересекаемость значений времени: миры наслаивались, стояла громкая тишина, и…тягучая торжественность бледного лунного освещения горела за окнами деревенского дома…
Да и изба была пронизана торжественной тишиной, словно приподнята была неведомым таинством.
Я вышел так, как будто был вызван, не боясь, дрожа от внутреннего непонятного мужества и сиюсекундно ожидая какого-то зла, – не против себя! но вопреки всему,….ожидая какой-то изнанки мира, которая управляет всем-всем, до мельчайшей подробности.
Блистала луна! На холодной траве, листьях, стенах избы, на силуэтах дальних строений и деревьев луна оставляла серебро молчания, изливаясь и истончаясь светом. Всё близкое холодное небо, тёмно-зелёное или тёмно-синее, было видным, освещённым: осветлялось луною, даже оттенялось ею. И небо дышало звучной тишиной, дышало невысказанным, ожидаемым…
Большая луна…смотрела, говорила о неслучайности мира, луна являла связь, родство,…странное родство, рассудочное (?). И странный свет! Медленный, висящий в тёмном воздухе светлыми пунктирами,…свет бледный, сильный, тяжёлый – несознаваемый?
А мы быстры, мы «уходим» от влияния лунного давления. Мы живём в обычном (дневном?) времени…
Сказочный неестественный свет лунный свет есть великая провокация нам: ведь ум наш только тогда начинает действовать, когда есть различие (в данном случае времени). Есть различие!
Луна, лунный свет, весь этот хор тишины, вся организация видимого едва пространства, вся эта лунная торжественность – всё было противовесом дню.
И богат ты был бесчисленными возможностями событий, и сильнее становился для себя, для единственного времени, в котором так много зависело именно от тебя, и – умиротворённее: пульсировал в сознании твой протест, твой поиск, твоё различие – отличие.

Из книги «Арабески»

Лунная ночь

Нет большего контраста, чем беззаботно отдыхающие люди в лунную ночь и воспринимающие луну лишь как деталь собственного отдыха.
...а луна сияла - открытая, недоступно далёкая, безмерно печальная, луна смотрела на землю, заливая её до горизонта печальным светом, и словно тайну какую-то несла с собой... Какую?
...летняя низкая лунная ночь шумная, звучная, таинственная; и кажется, что дышишь ты насквозь шумным воздухом, темным, силуэтным, не дышишь - пьёшь... летняя лунная ночь прохладная, прохлада... в отдалении, прохлада застывающая...
а свет луны - торжественный, замирающий, медленный да и время это всё - медленное, словно земное быстрое время, незамечаемое тобой,... встречаясь с лунным светом, - замедляется: от этого необычно!
луна замедляет твоё время! поэтому на "острие" времени "скапливаются" бегущие мгновенья, и вот уже ты не на "острие" времени, но на поверхности времени, открытой лунным светом... а "времена" всё прибывают и прибывают!
какое-то торжество, чьё-то торжество вокруг, а ты не можешь быть непосредственным: ты постоянно "оглядываешься" на собственное прошлое, да и вот оно, рядом! ...времена выстраивают печальную поляну, всё увеличивающуюся
/низкая ночь потому, что темнота только вокруг, а поодаль словно светло.!/
...низкая летняя ночь, а там, далеко в небе, бледные звёзды да редкие облака, то седые, то чёрные, и всё тот же печальный и разреженный свет луны...
А зимою уже высокая луна, и ночное небо уже высокое-высокое - видное! - видное от самой заснеженной земли, видное всё с тем же застывающим в пути встречным лунным светом, а темнота, должная быть, вытягивается куда-то в невообразимую вышину, к горизонту, и поэтому зимней лунной ночью - светлее, зимней лунной ночью сам ты кажешься себе - меньше /!/, поэтому вся зимняя лунная ночь - объемнее, просторнее, да и луна в холодном небе кажется меньше, а "печаль" её - недоступнее

* * *
Открывается земля со всем живым - луне, и безотчётно, подсознательно, человек обращает мысли к себе, к оценке себя
Открывается земля лунному свету и беспокойство с нами, настигает неожиданная и непонятная самооценка, а она, оказывается, "требует" как-то иначе "обращаться" со временем... Как? и какая самооценка?
Безмолвный свидетель луна, свидетель наших помышлений и действий, луна - великая спутница на нашем пути...
И луна, и водное отражение всегда несли с собою что-то совсем-совсем новое - для нас. Что?

Из книги "Этюды о сознании"

288. Ночью льётся бледный лунный свет на переполненную шумом жизни Землю: я – здесь, среди жизни, я осознаю потому, что у меня есть сознание, и моё я, удивительное и для меня самого,- в моём же сознании, или даже ведёт его…И сознание, моё же, мне удивительно: мне всё это – в дар!
Что за «земными пределами» осознания? вот, также «подведёт» физиология, сознание угаснет (с нашей точки зрения), и где оно тогда будет? С богатой оценкой на жизнь, с неповторяющейся памятью: где память будет развёрнута?
Неужели только в памяти близких?
Я не верил
Не верил потому, что бесконечное в себе исчезать не может!
* * *
521. Надо бы выписать и заново пережить, «переформулировать» описания лунной ночи из своих сочинений: луна оказывает странное воздействие на сознание
Сознание «обнаруживает» себя в новых условиях – с разным временем!
Да и свет лунный, словно распылённый, был в каком-то равновесии с твоим внутренним: он не «препятствовал» …объективной самооценке
С печальным светом луны над тёмной отрадой летней местности (или словно независимым ни от чего светом далёкого месяца над светлеющимися зимними просторами) ты ясно осознавал присутствие Наблюдателя (!).
Физического. Безразличного.
Может быть такое?
* * *
522*…перед зимними сумерками, когда морозный голубеющий вечер держал огромное небо, уже светила луна: и вся местность под огромным небом объединялась этой непонятной голубеющей целостностью
Застывшее мгновенье словно зацепило цветом всю картину перед глазами, но вместе с тобой!, и - держало …
Я знал, что там, где луна, там в любое время года время лишалось непосредственности (?!), оно (само время) было – рядом, но не в тебе (!).

Ночью мир людей замирает. Один за другим гаснут окна домов, пустеют улицы и дороги. Одинокие фонари освещают небольшие островки пространства.

Вокруг царит тьма, а в небе зажигаются мириады звезд. Ближе к полуночи небо в одном месте светлеет, бледное зарево постепенно разгорается. Через несколько минут появляется полная луна, на которой даже с земли видны странные рисунки, созданные рельефом ее поверхности. Кто видит там лицо человека, кто диковинных животных или еще что-то другое.

С восходом луны становится так светло, что легко можно различить силуэты домов, деревьев, даже отдельные листочки на них. А на землю падает их четкая тень. Весь ночной мир предстает перед нами, как будто покрытый серебристой краской.

И, несмотря на то, что большинство людей сладко спят ночью, ночная жизнь в природе продолжается. Летом сверчки не умолкают до самого рассвета. Выходят на ночную прогулку коты, они стремительно и беззвучно прошмыгивают мимо незаметно для человеческого глаза. Где-то в саду шуршит в кустах ежик. Срывается с крыши стая летучих мышей. А в лесу охотятся ночные хищники –

Кошачьи и совы.

Ночью обычно так тихо, что редкие отдаленные звуки – голоса людей, собачий лай, скрип дверей – слышны, будто они совсем рядом.

Особым украшением ночной природы является лунная дорожка на водоемах. Она тянется от горизонта в том месте, над которым плывет луна, до самого берега. Кажется, сами волны приносят свет туда. А вокруг дорожки – спокойные и темные воды. Это любимый пейзаж многих художников и фотографов.

Ночь завораживает и вдохновляет. Каждый из нас хоть раз любовался ее таинственной красотой, воспетой художниками всех времен как волшебная пора размышлений, отдыха, творческого вдохновения и любви.

• Описание Ночи

(Пока оценок нет)

Related posts:

1. Наступает ночь, и лес затихает. Умолкает птичий гомон. Становится темно и тихо. В тишине слышен каждый стук, каждый шорох. Таинственно шумит ветер в ветвях деревьев....
2. Вот и отступает ночь, сменяясь предрассветными сумерками. Из сереющей темноты постепенно проступают неясные очертания окружающего мира – силуэты домов, деревьев. Небо на востоке светлеет. Вокруг...
3. Зима часто начинается с холодных ветров и солнечных морозных дней, пришедших на смену дождливой поздней осени. Уже давно сбросившие листья деревья погружаются в глубокий сон....
4. По узкой долине, которая называется ущельем, проходит горная дорога. Автотрасса кажется тоненькой светлой ленточкой на фоне гор. Все остальное пространство, куда хватает взгляда, занимают громадные...
5. Первый снег в этом году выпал совсем неожиданно. В этот день погода с утра стояла пасмурная, но тихая. Где-то после полудня с неба стали срываться...

Музыка для счастья – нежная гитара

Первый аккорд – легкий, дуновение ветра, едва-едва пальцы касаются струн. Исчезающе тихий звук, ми-минор, проще и нет ничего...
Первая снежинка – легкая, полупрозрачная, несомая почти неощутимым ветром. Она – предвестница снегопада, разведчица, первой спустившаяся к земле...

Второй аккорд – ловко переставленны пальцы левой руки, правая уверенно и мягко ведет по струнам. Вниз, вниз, вверх – просто и дает самый простой звук. Готовится не метель и не шторм – всего лишь снегопад. Ничего сложного в нем быть не может. Снежинки начинают лететь чаще – передовые отряды основных сил, сверкающие ледяные звездочки.

Дальше аккорды сменяют друг друга тягуче и ласково, так, что ухо почти не замечает перехода от одного звука к другому. Перехода, который всегда звучит резко. Вместо боя – перебор. Восьмерка. Вступление отыграно и пусть это не инструментал, который звучит торжествующе и радостно во время летнего ливня или тягуче и завораживающе в метель, пусть это всего лишь сложенные вместе аккорды музыка удивительно подходит снегу за окном, белым бабочкам зимы, ледяным крохотным звездам, которые все танцуют, танцуют свой танец в ночном небе...

В музыку вплетается пение – тихое, слова не различимы, ускользают от восприятия, мешаются с снегопадом и мерным, естественным стуком сердца. Четкий ритм и спокойная сила звучат в них. Нет конца у песни, она просто мягко сплетается с танцем снежинок и незаметно уходит, оставляя небо и снег наедине...
Холод и тьма скрадывают звуки и движения, примиряют город с зимой...

А Повелитель Снегопада, отыгравший на одной из крыш свою партию, мягко убирает в чехол свою гитару, властную над стихиями. На плечах и на волосах его снег, вспыхивают и гаснут рыжие веселые искры – снежинки отражают свет далеких огней. В окнах дома напротив – свет. Там люди, которые не знают, как плетут кружево стихий...

Лестница – обычная лестница девятиэтажного дома. Двери, вечно занятый кем-то лифт, тусклый свет лампочки на площадке... Повелитель Снегопада идет пешком, придерживая гитару, тихо и медленно ступая по ступенькам. С девятого этажа на первый, осторожно, чтобы не потревожить теплое чувство расслабленного довечивого счастья, каждый раз приходящего после выполненной игры...
И привычно-злой вопрос открывшей дверь матери:
– Когда ты уже перестанешь играть в свои игры и начнешь наконец думать?
Бьет по открытой душе как ножом. Подламываются мягкие снежные крылья, данные исполнением настоящего и остается только непонимание и обида.
За что же она бьет по самому больному? За что?..

Ночью гулял по городу дикий ветер, перемешанный со снегом. Ломал ветви деревьев, рвал провода, заметал дороги...
Это снова пела гитара Повелителя Снегопада.