Николай гейнце

Биография

Родился 13(25) марта 1852 года в Москве. Отец, по национальности чех, - учитель музыки, мать - костромская дворянка, урожденная Ерлыкова.

Гейнце окончил московский пансион Кудрякова, 5-ю московскую гимназию (1871), юридический факультет Московского университета . После окончания университета стал адвокатом в Москве. Присяжный поверенный Гейнце провёл несколько крупных процессов, в числе которых было и громкое дело «червонных валетов ». В 1879-1884 годах служил в Министерстве юстиции, в 1881 году стал товарищем (заместителем) прокурора Енисейской губернии .

Свои стихи и рассказы он начал публиковать с 1880 года в московских журналах и газетах: «Зритель», «Радуга», «Московский листок», «Русской газете ».

В 1884 году Гейнце вышел в отставку, чтобы полностью отдаться литературной работе. За год жизни в Петербурге он успевает написать роман, объёмом более тысячи страниц - «В тине адвокатуры» .

Гейнце сотрудничал в газете «Сын отечества » и журнале «Звезда », печатал рассказы и статьи в «Петербургской газете » и «Петербургском листке ».

С 1888 года Гейнце становится главным редактором газеты «Свет» . Его работоспособность потрясала современников, создавались легенды, что он имел штат литературных «негров», но скорее - всё это шло из одержимости писать. В газету присылались не выдуманные, созданные самой жизнью истории, в виде записок и дневников. Некоторые из них под пером Н. Гейнце становились романами и печатались тут же на страницах «Света». Так, основой популярного тогда романа «Герой конца века» (1896) и его продолжения «Современный Самозванец» (1898) стали записки известного международного авантюриста Н. Г. Савина , которые он подарил сопровождавшему его по Сибири конвойному офицеру, и от того они через третьи руки поступили в собственность газеты. В основу драмы «Жертва житейского моря» (1892) был положен рассказ московской гимназистки, погибшей в волнах этого «моря».

В 1891 году Гейнце опубликовал свой первый исторический роман «Малюта Скуратов». Следующий свой роман, «Аракчеев» (1893), он посвящает «Малюте Скуратову » царствования Александра I. Левая пресса не могла простить писателю, что традиционно ненавистного А. А. Аракчеева , вошедшего в русскую историю как символ: «преданный без лести грошовый солдат» , создатель военных поселений, - он показал фигурой страдательной, извергом, но несчастным.

Один за другим выходят огромными тиражами следующие его романы: «Князь Тавриды» (1895) - о Потёмкине , «Коронованный рыцарь» (1895) - о Павле I , «Генералиссимус Суворов » (1896), «Первый русский самодержец» - об объединителе земли Русской Иване III , той же эпохе посвящены романы «Судные дни Великого Новгорода» (1897) и «Новгородская вольница» (1895) - о присоединении Новгорода к Москве; роман «Ермак Тимофеевич» (1900) возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имён героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наполнял романы безудержным вымыслом, не имеющим ничего общего с исторической правдой, как художник был ничто (по собственному признанию).

За свою сравнительно недолгую жизнь он издал более сорока романов и повестей, вышедших только отдельными изданиями.

В 1899 году Гейнце стал сотрудником «Петербургской газеты»; в качестве военного корреспондента участвовал в русско-японской войне - издал книгу очерков «В действующей армии» (1904, 1907). Кроме того, в эти последние тринадцать лет работы в «Петербургской газете», им было написано семь книг прозы.

Гейнце написал также несколько пьес, вызвавших нападки критики, но имевших успех у зрителя. Критики недоумевали, за что же любят произведения Гейнце, рассматривали его творчество как «умственную пищу для неискушенного читателя», вероятно, недооценивая масштабы возросшего с уровнем грамотности спроса на лёгкое чтение.

Умер Н. Э. Гейнце в Киеве, похоронен в Петербурге.

Публикации

«Князь Тавриды». - С-Пб, 1895;
«Женщина - демон»
«Месть дивы»
«В тине адвокатуры»
«Герой конца века»
«Первый русский самодержец»
«Судные дни Великого Новгорода»
«Малюта Скуратов»
«Людоедка (История в преступлениях)»

Родился 13(25).03.1852 в Москве, в семье учителя музыки, по происхождению чеха, и костромской дворянки. По профессии - юрист, несколько лет работал чиновником Министерства юстиции, в прокуратуре, следователем в суде. С 1880 года - на журналистской работе

В качестве военного корреспондента участвовал в русско-японской войне 1904-05 гг. Издал книгу очерков «В действующей армии» (1904, 1907). Свой первый роман «Малюта Скуратов» опубликовал в 1891 году. Всего таких романов он написал несколько десятков («Аракчеев», «Дочь Великого Петра», «Генералиссимус Суворов», «Ермак Тимофеевич» и др.). Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имен героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наводнял свои романы безудержным вымыслом,не имеющим ничего общего с исторической правдой, как художник был ничто (по собственному признанию). Но у непритязательных читателей его книги пользовались успехом. Гейнце писал не только исторические, но и уголовно-бытовые романы и повести («В тине адвокатуры», «Женский яд», «В царстве привидений» и пр.). Все они неоднократно переиздавались. Написал он и несколько пьес, вызвавших дружные нападки критики и имевших успех у зрителя. Большинство критиков недоумевали, за что же любят произведения Гейнце, рассматривали его творчество как «умственную пищу для неискушенного читателя», вероятно, недооценивая масштабы возросшего с уровнем грамотности спроса на легкое чтение.

Умер 24.5(6.6).1913 г. в Киеве, похоронен в Петербурге.

Николай Эдуардович Гейнце (13 июня , Москва - 24 мая [6 июня ] , Киев , похоронен в Санкт-Петербурге), - прозаик, журналист, драматург, адвокат, военный корреспондент.

Биография

Один за другим выходят огромными тиражами следующие его романы: «Князь Тавриды» (1895) - о Потёмкине , «Коронованный рыцарь» (1895) - о Павле I , «Генералиссимус Суворов » (1896), «Первый русский самодержец» - об объединителе земли Русской Иване III , той же эпохе посвящены романы «Судные дни Великого Новгорода» (1897) и «Новгородская вольница» (1895) - о присоединении Новгорода к Москве; роман «Ермак Тимофеевич» (1900) возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имён героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наполнял романы безудержным вымыслом, не имеющим ничего общего с исторической правдой, «кисть художника» в его произведениях «отсутствовала» (по собственному признанию). Гейнце неоднократно уличался в плагиате из исторических романов предшественников, как писавших в 1830-1840-х, так и популярных современников .

Шумский вошел в приемную и как бы вступил в должность. Постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, он докладывал Аракчееву с порога имена тех лиц, которые не были лично известны временщику. К некоторым граф Аракчеев поднимался, и обойдя стол, стоял и тихо, вяло разговаривал, но больше выслушивал, изредка прибавляя сухо и отрывисто: ― Слушаюсь. Постараюсь. (Е. А. Салиас . Аракчеевский сынок (1888))

Прием начался. Клейнмихель, постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, докладывал графу с порога имена тех лиц, которые не были лично известны Алексею Андреевичу. К некоторым из входивших граф Аракчеев поднимался и, обойдя стол, стоял и тихо разговаривал с ними. Некоторых отводил к стоявшим вдоль стены стульям, просил сесть, присаживался сам и разговаривал менее сухо. Но большинство он выслушивал сидя за столом, изредка прибавляя порой резко и отрывисто, а порой таким сердечным тоном, который далеко не гармонировал с его угрюмой фигурой: ― Слушаю-с! Постараюсь! Готов служить! (Н. Э. Гейнце. Аракчеев (1893))

Издал более сорока романов и повестей, вышедших только отдельными изданиями.

Умер Н. Э. Гейнце в Киеве, похоронен в Петербурге.

Публикации

«Князь Тавриды». - С-Пб, 1895;
«Женщина - демон»
«Месть дивы»
«В тине адвокатуры»
«Герой конца века»
«Первый русский самодержец»
«Судные дни Великого Новгорода»
«Малюта Скуратов»
«Людоедка (История в преступлениях)»
«»
«Кровавый Шквал»: роман-хроника в трех частях. Часть первая: «Бомбисты». Часть вторая: «На баррикадах». Часть третья: «В гнезде экспроприаторов».

Напишите отзыв о статье "Гейнце, Николай Эдуардович"

Примечания

Литература

Антология юридического некролога / Сост.: Баранов В. М., Баранов П. П., Каныгин В. И.; Отв. ред.: Назаров В. А. - Нижний Новгород: Городец, Изд-во Нижегор. акад. МВД России, 2005. - C.172.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гейнце, Николай Эдуардович

С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».] Гражданство (подданство): Род деятельности: Годы творчества:

с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Направление: