Эти двое великолепно играли любовь, а в жизни выбрали себе совершенно иные роли. Правда о расколе знаменитого МХАТа
У них было много общего: оба дети войны, оба оканчивали Школу-студию МХАТ, считались одними из самых перспективных студентов и не были распределены в «титульный» театр. Оба потом были приглашены туда. Оба дебютировали в одном и том же фильме, а затем неоднократно играли вместе – и в кино, и на сцене. И именно их имена 30 лет назад стали символом самого громкого советского театрального скандала.
Она играла, Ефремов спал
1968 год. В конце весны на экраны выходит фильм «Три тополя на Плющихе». Мы даже не узнаем имени героя Олега Ефремова , но навсегда запомним его взгляд, которым он, таксист, смотрит на свою случайную пассажирку. В этом взгляде нет страсти, нет желания соблазнить, а есть только огромное счастье неожиданного обретения родной души. И хотя эти двое расстанутся через час и больше никогда не увидятся, вот уже полвека «Три тополя на Плющихе» убежденно считают одним из лучших фильмов о любви.
Очень быстро вслед за «Тополями…» выходит «Еще раз про любовь», где снова Доронина и Ефремов. Он любит ее, она любит другого… Зрители уверены: в жизни у них роман. Некоторые общие знакомые актеров сейчас поговаривают: там явно что-то было, Ефремов сам неоднократно утверждал, что не может играть любовь с актрисой, которой не увлечен.
Доронина же всегда уверяла: никакого романа, Ефремов вообще уходил спать, когда в «Тополях…» она играла собственные сцены. Вот в это верится абсолютно – в те годы Ефремов уже гремел на всю страну как создатель и руководитель театра «Современник». Он не только тащил на себе труппу и хозяйство, но и играл на сцене и в свободное время снимался. И наверняка недосыпал.
Из первого эшелона
На самом деле это была не первая встреча актеров на съемках. В 1955 году оба дебютировали в кино в фильме «Первый эшелон» про студентов, поехавших на целину. Ефремов сразу играл главную роль, секретаря комсомольской организации. Любопытно, что одними из начальных реплик у Ефремова в фильме были: «Не умеешь пить – не пей!» и «Надо всё взбаламутить». Очень символично - применительно к биографии самого Олега Николаевича.
Дорониной же достался эпизод. Она там темненькая, кудрявая и очень вздорная – не похожа на своих будущих киношных героинь, белокурых, нежных и жертвенных.
К середине 60-х Доронина прославилась на сцене Большого драматического театра в Ленинграде. Ее обожал главный режиссер Георгий Товстоногов и не любила труппа. Татьяна Васильевна с молодости отличалась характером, а она сама утверждает, что когда у человека есть характер, к нему сразу приставляют эпитет «плохой».
Но в 1966 году Татьяна Васильевна переехала из Питера в Москву, выйдя замуж за драматурга Эдварда Радзинского , и поступила во МХАТ, носивший тогда имя пролетарского писателя Горького . Позже она назвала это одной из главных ошибок своей жизни – расставание с БДТ и то, что она «поставила личную жизнь почти наравне с театром».
Сцена из спектакля МХАТ им. Горького «Дульсинея Тобосская». Слева – О. Ефремов, справа – Т. ДоронинаЕфремов придет в Художественный театр в 1970-м, приглашенный туда «стариками», чтобы вытащить театр из кризиса. Он сразу ставит спектакль «Дульсинея Тобосская», где играет сам и отдает Дорониной заглавную роль. Но премьера проходит без помпы. Самолюбивая, яркая, привыкшая быть первой и единственной, а главное – хотевшая снова найти «своего» режиссера, Доронина уходит в Театр им. Маяковского на целых 11 лет. В этот период Доронина и Ефремов встретились на съемках восьмисерийной «Ольги Сергеевны».
Жизнь Дорониной в «Маяковке» начиналась блистательно. Вся Москва ломилась на спектакли «Человек из Ламанчи», где она снова играет Дульсинею , только совсем другую; «Чайка», «Кошка на раскаленной крыше», «Да здравствует королева, виват!» - в этом спектакле она воплощала одновременно Елизавету и Марию Стюарт , и делала это, по выражению критиков, как «две королевы», то есть с двойным блеском и успехом. Но вот в театр приходит молодая Наталья Гундарева , столь же темпераментная, такая же статная, и вводится во второй состав «Банкрота». И Доронина покидает театр и возвращается в 1983 году во МХАТ.
200 «тополей» на Тверском
Говорят, что Доронина помогала Ефремову не только как выдающаяся актриса. В то время на посту министра культуры находился Петр Демичев , вроде как влюбленный в Татьяну Васильевну. Она «одним взмахом ресниц» якобы решала все вопросы. А проблем во МХАТе уж точно было хоть отбавляй. Редкие удачи чередовались с обычными спектаклями. Если к моменту прихода Ефремова «чересчур громоздкая» труппа насчитывала полторы сотни человек, то к середине 80-х она распухла до почти двухсот. В театре с трудом уживались те, кто еще застал Станиславского , и приглашенные Ефремовым «современники».
Ирина Мирошниченко рассказывала, что корифеи получали министерские зарплаты и играли несколько спектаклей в месяц, в то время как молодежь, имевшая скромные оклады, тащила репертуар сразу на двух сценах – основной (тогда на Тверском бульваре) и в филиале на ул. Москвина (с 1993 г. – Петровский пер.).
Ефремов постоянно пытался реформировать театр, помня опыт «Современника», где основная труппа была строго ограничена по размеру. Он вводил основной, вспомогательный, переменный составы, но, кроме склок, это ничем не кончалось. И вот, с приходом Горбачева , который очень подружился с Ефремовым и, видимо, вдохновленный словом «перестройка», Ефремов затевает что-то из ряда вон выходящее. По Москве носятся слухи: во МХАТе, в этом придворном, обласканном театре – раскол.
За 30 лет (а театр разделился в 1987 году), у многих участников событий появились собственные, сильно разнящиеся версии произошедшего. Одни считают, что Ефремов хотел часть труппы экспериментально перевести на хозрасчет (больше играешь – больше зарабатываешь), а часть оставить на обычных советских условиях.
При этом «хозрасчетные» играли бы уже не на Тверском, а в исконных стенах МХАТа в Камергерском, где тогда заканчивалась реконструкция. Остальные должны были уйти на улицу Москвина, а само здание на Тверском вроде хотели передать театру Дружбы народов (прообраз нынешнего Театра наций). При этом Ефремов оставался бы главным режиссером и основного, и «филиального» театров.
Но если все выглядело так прогрессивно, то почему ночами шли бесконечные партийные и профсоюзные собрания, почему до сих пор рассказывают о том, как «подкупали» голоса, что обещали. Ведь тогда скоропостижно умер знаменитый «Иван Бровкин» - Леонид Харитонов , пыталась покончить с собой известная актриса театра и кино Елена Королева.
Больше все-таки походило на то, что Ефремов забирал себе «сливки», а остальных отдавал на произвол судьбы. Доронина считает, что Ефремова подтолкнули к этому шагу те, кто его окружали, и выглядело это, по ее словам, просто неприлично. Жертвами должны были стать в основном актеры среднего и пожилого возраста, незаметные «рабочие» лошадки.
Осталась только «Нежность»
Как решали, кто с кем уйдет, до сих пор непонятно. То ли драматург Гельман на одном из собраний «разделил» МХАТ, разорвав список труппы пополам, то ли Табаков , опять же на одном из бесконечных совещаний, устав от происходящего, вышел и сказал: «Кто с Ефремовым – идите за мной», то ли эти слова произнес сам главреж.
Доронина, конечно, была в «ефремовском списке». Но именно к ней обратились актеры, которым не светило перейти на заманчивый хозрачет. Почему именно к Дорониной – тоже до конца не ясно. Но к тому моменту у актрисы накопилось много претензий к Ефремову. В ее репертуаре практически не было ролей. К тому же Доронина не могла простить Ефремову периодических запоев, когда жизнь театра словно останавливалась.
Сейчас можно увидеть только документальные кадры одного из собраний периода раскола, где Татьяна Васильевна резко критикует Ефремова с трибуны, а он, обхватив голову, смотрит в стол президиума. Тогда журналистам не разрешили записывать выступления, но и так многое понятно без слов.
Дело кончилось тем, что в Москве образовались два МХАТа. Их тут же окрестили «мужским» и «женским». Ефремов переехал в родной Камергерский, за Дорониной все же осталось здание на Тверском, а идея театра Дружбы народов временно увяла.
Татьяна Васильевна принципиально оставила за своим театром имя Горького и до сих пор стремится удержать «не модные» традиции театрального искусства.
Актрисе, которой в следующем году исполнится 85 лет, постоянно приходилось преодолевать трудности. Она сама считает, что ее театру практически сразу был объявлен бойкот. Туда до сих пор не очень любят ходить критики, а первые годы побаивались приходить и режиссеры. Одним из тех, кто нарушил негласный «запрет», был Роман Виктюк .
Многие спектакли Доронина, как она говорит, была вынуждена ставить самостоятельно. До сих пор она выходит на сцену. Одна из ее коронных ролей – Васса Железнова в пьесе все того же Горького.
Долгие годы Доронина и Ефремов не общались. Говорят, что победители великодушны, но в этой истории не победил никто. Несмотря на возвращение в намоленный Камергерский и присвоение театру имени А.П. Чехова, никаких радикальных перемен Ефремов почти не добился. В сердцах даже его любимых актеров история с расколом не зарубцевалась. Прежде друзья и единомышленники Ефремова, многие ведущие актеры ушли из театра, не без стараний Олега Николаевича.
После раскола судьба отпустила Ефремову еще 13 лет, он умер весной 2000 года. Рассказывают, что Олег Николаевич побывал на одном из спектаклей у «врагини», вышел и сказал: «Прекрасно ребята играют, но непонятно, ради чего».
Доронину не видели на похоронах Ефремова, но это ничего не означает. Спустя годы Татьяна Васильевна отзывается о нем как о настоящем человеке театра, достойном самой светлой памяти.
А зритель 50 лет неотрывно смотрит, как она поет ему про нежность…
Конфликт в МХАТе имени Горького пока не разрешился. Сейчас труппа в отпуске, объявленные гастроли не начались, руководство театра готовится к новому сезону. На 30 августа намечен сбор труппы. Конфликт, начавшийся так демонстративно на ступеньках театра (когда артисты обратилась к президенту с просьбой «вернуть Доронину» вместо Эдуарда Боякова, который был назначен на должность художественного руководителя в декабре 2018 года), похоже, перетекает в позиционную войну.
В видеообращении артистов, выложенном на YouTube, говорится о том, что многолетний руководитель (она возглавила театр после раздела МХАТа в 1987 году на МХАТ имени Горького и МХАТ имени Чехова), народная артистка, президент театра Татьяна Доронина лишена всех полномочий, в том числе влияния на репертуарную и художественную политику театра, а «МХАТ целенаправленно превращается в прокатную площадку, где классический репертуар замещается спектаклями низкого художественного уровня».
Пресс-секретарь Дмитрий Песков в ответ на видеобращение сообщил, что назначение худруков театров не является прерогативой главы государства. А новый худрук Эдуард Бояков в своем заявлении заверил, что: «Руководству и коллективу нашего театра жаль, что несколько человек, руководствуясь не очевидными для всех мотивами, предприняли попытку превращения места, где мы служим, в площадку для популяризации себя не самыми достойными методами». И тем не менее, несогласные артисты труппы готовы к долгому противостоянию. Как заявила Forbes Life заслуженная артистка России Лидия Матасова: «Мы досидим до тех пор, когда он уйдет! Ему здесь не место. Бояков никогда не имел отношения к русскому реалистическому театру».
Чем МХАТу не подошел Эдуард Бояков
По логике Минкульта, назначившего в декабре 2018 года Эдуарда Боякова худруком МХАТа, переместив Татьяну Доронину (отметившую 85-летний юбилей) на президентскую позицию (так же в свое время подвинули многолетнего директора ГМИИ им. Пушкина Ирину Антонову, назначив директором музея Марину Лошак), у Боякова в театре, который определяет свое предназначение как «духовность», были все шансы на успех. Выдающийся театральный менеджер, создатель и первый директор «Золотой Маски», создатель театра «Практика», учредитель фестивалей «Новая драма», «Большая перемена», «Московского пасхального фестиваля», Бояков отличается феноменальной способностью улавливать запросы общества и создавать конъюнктурный продукт. В 2010 году Эдуард Бояков создал экспериментальный документальный проект «Человек.doc» о героях современности, в 2012 года совместно с Политехническим музеем открыл «Политеатр», чьей первой постановкой стал спектакль «Волны» по рассказам Владимира Сорокина. Бояков вернул моду на чтение стихов, Бояков открыл режиссера и драматурга Ивана Вырыпаева, Бояков работал в Воронеже и Перми. В 2015 году Бояков съездил в Оптину пустынь, где буквально переродился. Настала череда патриотических проектов вроде «Кавказского пленника» на курорте Роза Хутор, продюсирование концертов Хора Сретенского монастыря. Пиком православной театральной карьеры менеджера стало руководство МХАТом имени Горького, коллектива, который считает себя православным реалистическим театром.
Вместе с новым худруком в театр пришли новый главный режиссер Сергей Пускепалис (ситуацию в театре комментировать отказались) и новый завлит, писатель Захар Прилепин (на письмо Forbes Life не ответил).
Через полгода нового руководства актеры потребовали вернуть им Татьяну Васильевну Доронину, которую, по их словам, обманом вынудили подписать бумаги и по сути отстранили от руководства театром. Как сообщил Forbes Life заслуженный артист Александр Титаренко: «Недовольство Бояковым началось после выхода антрепризного спектакля Андрона Кончаловского «Сцены из супружеской жизни», где два артиста не нашего театра выясняют отношения с помощью алкоголя, а в конце герой хочет изнасиловать героиню, по сцене летают красные трусы, а потом бьет ее ногами. И, особенно, после премьеры «Последнего героя» в постановке Руслана Маликова, где пьеса начинается с отборного мата, одна из героинь периодически говорит, что у нее месячные. Чтобы было понятно наше, мягко говоря, недоумение - Татьяна Васильевна Доронина в свое время уволила актера за то, что тот во время действия на сцене застегнул расстегнувшуюся ширинку. Мат, слава богу, убрали, а актриса теперь говорит, что у нее болит живот. В общем, после Чехова, Островского, Шекспира все это режет слух и глаз и нам, и зрителям. На премьере «Последнего героя» зрители уходили в антракте, а на поклонах те, кто остались, свистели и кричали «позор». Такого в МХАТе не было никогда. Бояков же утверждает, что такая новая драматургия будет в основе репертуара МХАТа. С сентября театр превратится в некий культурно-досуговый центр, открытый с 9 утра, где будут идти йога, танец, философский клуб, читать современную поэзию, откроются киоски. То есть превратится в некий дом».
«Репертуарная политика нашего театра основана на поиске, проявлении генокода отечественной культуры - чувства патриотизма, чести, совести, семейных, христианских ценностей, творческой свободы», - утверждает в своем официальном обращении Эдуард Бояков.
Что делает Бояков во МХАТе
У горьковского МХАТа репутация самого консервативного театра страны, театра советского времени, театра не меняющегося, демонстративно старомодного. О том, как нововведения Эдуарда Боякова и его команды восприняла Татьяна Доронина, неизвестно. В театре ее ноги не было с декабря 2018 года. Актеры МХАТа говорят, что оберегают Татьяну Васильевну от излишней нервотрепки. Как сообщил Forbes Life Александр Замыслов, заместитель Боякова по внешним коммуникациям: «С Дорониной руководство театра ведет диалог в русле деловых, рабочих процессов. На события, происходящие на лестнице театра, мы не отвлекаемся».
В своем официальном ответе на ситуацию в театре Эдуард Бояков сообщил: «Тут говорить не о чем. Пять неликвидных, нездоровых актеров раздули скандал. А то, что не довольны 20-30 человек, которые якобы подписали это видеообращение, - чистое вранье».
За полгода управления театром командой Боякова выпущено четыре премьеры. Первый из них - спектакль Андрея Кончаловского по бергмановским «Сценам из супружеской жизни» - сразу вызвал недовольство труппы. Играют приглашенные артисты (Александр Домогаров и Юлия Высоцкая), мхатовцы не у дел. Премьера Сергея Пускепалиса «Последний срок» по Валентину Распутину откровенно провалилась. «Последнего героя» Ивана Крепостного в постановке Руслана Маликова мхатовский зритель не принял. Помпезную историко-костюмную мелодраму «Леди Гамильтон» в постановке Александра Дмитриева тоже сложно назвать хитом. Но и в добояковский период ни один спектакль МХАТа не был гвоздем сезона. О постановках в принципе знали только поклонники актрисы и ее театра. Но свой зритель у доронинского МХАТа все же есть, а вот у бояковского - пока нет.
Очевидно, что главная реформа - омоложение и чистка труппы - у команды Боякова еще впереди. Официально о ней не заявляют. Но впервые артистам МХАТа предложили заключить на новый сезон не бессрочные трудовые договоры, а срочные. Бессрочные договоры руководство театра готово подписать только с народными артистами и социально-незащищенными сотрудниками. С заслуженными артистами договор подписывают на три года, со всеми остальными - на год. Сейчас, по словам Александра Замыслова, из 88 артистов труппы договоры подписали 26 человек. «Процесс еще идет. - говорит Замыслов. - Чтобы артисты могли больше зарабатывать, мы предложили отказаться от этого «кривого социализма» (в труппе есть два актера, которые за 30 лет не сыграли ни одной роли) и перейти на договоры».
«Мы видим, к чему приводит переход на договоры. - рассказывает заслуженная артистка Лидия Матасова. - Цеха, световиков, звуковиков, реквизиторов перевели на договор и начали увольнять. В гримерном цехе новый заведующий. Уволили всю нашу службу билетеров, службу дежурных».
Артисты отмечают: тех, кто отказывается переходить на срочные договоры, снимают с ролей. «Нам звонили, предупреждали, что если мы не подпишем новые договоры, то нас снимут с ролей и создадут такие условия, что мы сами уйдем из театра», - рассказывает Александр Титоренко.
В своем официальном ответе Эдуард Бояков приводит официальные итоги первого полугодия 2019 года. «Мы с гордостью сообщаем, что за этот период: количество зрителей (по сравнению с аналогичным периодом 2018 года) выросло на 24 %. Билетная выручка выросла более чем на треть, на 32 млн рублей. Количество пожертвований достигло почти 8 млн рублей (по сравнению с 600 000 рублей в 2018 году). Доходы от аренды сцены в свободные от репертуарных спектаклей дни составили более 6 млн рублей - это на 5 с лишним млн рублей больше, чем годом ранее. То есть в этих показателях - рост идет на тысячи процентов».
О новом репертуаре Бояков пишет так: «Для каждого трезвого и профессионального эксперта очевидно, что наши премьеры нацелены на решение нетривиальных задач и активизацию творческого потенциала труппы, от народных артистов до талантливой молодежи».
Каких бы финансовых вершин не достиг в МХАТе новый худрук, ситуация вышла за пределы внутрицехового конфликта. Отсутствие социальных гарантий в театре не новость, аналогичную ситуацию можно было наблюдать и при смене руководства в других московских больших культурных институциях, в том числе и упомянутых выше, которые весьма преуспели при своем актуальном руководстве. Удастся ли новому руководству соблюсти баланс между соблюдением правовых норм и показаниями финансовой эффективности, вероятно, покажет время.
Текущая страница: 64 (всего у книги 68 страниц)
Шрифт:
100% +
Дочь «звезды» в КПЗ
(Кристина Орбакайте)
В ноябре 1985 года героиней скандальной истории стала 14-летняя дочь Аллы Пугачевой Кристина Орбакайте: она угодила в КПЗ (камеру предварительного заключения). Произошло это в гостинице «Космос», куда Кристина вместе со своей подружкой Мариной (у нее она жила, пока мама была на гастролях в Баку, а бабушка лежала в больнице) пришла, чтобы повеселиться в тамошнем ночном баре «Солярис». Поскольку некоторое время назад Кристина вместе с мамой снималась там в телевизионной передаче, у нее и мысли не возникло, что этот поход может закончиться плачевно. А вышло именно так. Вот как об этом вспоминает сама виновница происшедшего:
«Там была довольно строгая пропускная система, но, поскольку я недавно там снималась, я думала, что проблем не будет. Но меня никто не узнал, и вообще нас заподозрили в том, что мы, такие яркие молодые девицы, ищем в гостинице каких-то приключений не по годам. Короче, нас скрутили и посадили в гостиничную КПЗ. Паспортов у нас не было, мои родственники все отсутствовали, Маринкины уехали за город, подтвердить наши личности было некому, и поэтому мы проторчали в милиции всю ночь. Вызволила нас общая знакомая родителей, работавшая в гостинице врачом. Поручилась за нас…»
1986
Как затравили режиссера
(Анатолий Эфрос)
После того как летом 1984 года советские власти лишили бывшего руководителя Театра на Таганке Юрия Любимова советского гражданства, во главе театра согласился встать Анатолий Эфрос. Чем вызвал буквально волну ярости со стороны либеральной советской общественности, в том числе и большей части самой труппы. Однако ярость эту недоброжелатели Эфроса боялись выплескивать наружу, предпочитая мстить «ренегату» исподтишка: режиссеру резали бритвой дубленку в гардеробе театра, прокалывали шины его автомобиля на театральной стоянке и даже подпирали входную дверь его квартиры… колом, дабы он не смог выйти из дома и приехать вовремя на репетицию. Короче, изгалялись над человеком, как только могли. Но он стоически все терпел, продолжая верить в то, что это «помутнение разума» у его недоброжелателей рано или поздно пройдет. Увы…
В начале 1986 года нервы не выдержали у троих актеров «Таганки», которые устали скрывать свою нелюбовь к Эфросу и заявили о своем уходе в другой коллектив – в «Современник». Этими актерами были: Леонид Филатов, Вениамин Смехов и Виталий Шаповалов. Троица относилась к тому самому костяку «Таганки», которая продолжала бузу вокруг имени Любимова, искренне полагая, что тем самым они делают святое дело – борются с чиновничьей братией за своего Учителя. Они продолжали находиться в неведении относительно того, что Учитель давно от них отрекся и особым желанием вернуться на родину не горит. Впрочем, даже если бы они знали об этом, это, судя по всему, мало повлияло бы на них: ведь они считали себя революционерами, борцами с системой. Остаться под началом Эфроса означало для них стать конформистами, предателями тех целей и идей, которые они столько лет проповедовали, будучи актерами любимовской «Таганки».
Сам Эфрос на уход трех актеров откликнулся на страницах «Литературной газеты». Он заявил следующее: «Три актера из театра ушли. Думаю, что они испугались кропотливой, повседневной работы. Хотя, конечно, слова они говорят совсем другие. Одно дело болтать о театре, другое – ежедневно репетировать. К сожалению, не всякий на это способен…»
Стоит отметить, что власти всячески старались не допустить ухода актеров именно из «Таганки» и даже выпустили по этому поводу специальный приказ, где запретили режиссерам столичных театров брать таганковцев к себе. Однако Галина Волчек этот приказ проигнорировала. Никакого наказания за это она не понесла. Как и актеры-бунтовщики.
Между тем, перейдя в «Современник», трое таганковцев всеми своими мыслями по-прежнему продолжали находиться в Театре на Таганке, где у них остались многочисленные друзья, а у Леонида Филатова еще и жена Нина Шацкая. Благодаря последним они могли быть в курсе всех дел и событий в родном театре. И дела эти им откровенно не нравились. Не нравилось, что Эфрос прочно обосновался в стенах «Таганки», не нравилось, что его новые спектакли восторженно встречает критика, на них ходит зритель. Кроме этого на сцене «Таганки» идут и спектакли Любимова, а в начале 1986 года Эфрос объявил о скором восстановлении еще двух: «Мастера и Маргариты» и «Дома на набережной». Ушедших из театра буквально снедала обида: они ушли, а их спектакли будут идти, приумножая славу теперь уже эфросовского театра.
Между тем давление на Эфроса не ослабевало. В конце апреля 1986 года свои голоса в этот процесс вплели и трое бывших таганковцев. На юбилейном вечере, посвященном 30-летию театра «Современник», они исполнили куплеты, где весьма нелестным образом отозвались об Эфросе. Так, Филатов прочитал стихотворение собственного сочинения, где были следующие строчки: «Наши дети мудры, их нельзя удержать от вопроса, почему все случилось не эдак, а именно так, почему возле имени, скажем, того же Эфроса будет вечно гореть вот такой вопросительный знак». Тем самым куплетисты хотели показать своим товарищам с «Таганки», что они солидарны с ними, они помнят о них, они вместе с ними в их трудной и нелегкой борьбе… с кем: советской властью? чиновниками? Эфросом?
Кстати, сам Смехов в своих мемуарах пишет, что многие актеры «Современника» смеялись над ними: дескать, «ребята, жизнь широка, перестаньте гудеть об одном и том же, вы же свихнетесь, вы уже похожи на свихнутых». Тот юбилейный вечер действительно подтвердил, что они «свихнулись»: испортили праздник труппе, которая их пригрела. Ведь эти куплеты они исполнили без всякого предупреждения, на свой страх и риск. В итоге несколько человек (драматург Виктор Розов, критик Евгений Сурков и еще несколько человек) демонстративно встали со своих мест и покинули зал. Чуть позже В. Смехов так опишет свой поступок:
«Сейчас многие забыли, что значило в марте – апреле 1986 года сказать правду об Эфросе, допустить сарказм и горечь в адрес политического эксперимента горкома партии… Нас влекли уважение к гражданскому прошлому «Современника» и невозможность таиться и врать. Наше выступление – очень короткое. В стихах и песнях – благодарность дому на Чистых прудах, остроты на тему репертуара и свежей премьеры «Близнец» (с нашим участием). Рядом звучат слова о «Таганке», о пожаре, с которого мы явились на эту сцену. Юмор сильно потеснен скорбью, обидой, язвительным максимализмом – к недругам нашей таганковской родины… Пускай тот, кто умеет прощать разорителей родного очага, – первым кинет камень. Плачевность финала – и в самом жанре плача, которым мы без спроса смутили всеобщий мажор вечера, но также и в последствиях… Начальство не хотело знать о сердечной подоплеке, объясняющей перебор и в песнях, и в горькопатетических стихах. Начальство не занимали традиции домашнего театрального капустника, где вечно соседствуют и пародия, и пафос, и смех, и слезы, гипербола и сатира. Последовали акции устрашения – выговоры, вызовы «на ковер», отмены званий, благ, орденов… О Филатове, Шаповалове и обо мне повис на стене приказов поспешный и уникальный документ. Бешенство сановного бюрократа дерзостью низовых пигмеев в переводе на язык взысканий звучало примерно так: «За юмористику и выпады на официальное лицо, на единицу городской номенклатуры – всем сестрам по серьгам! Театр унасекомить! О главреже вопрос подвесить! Директора прибить! Труппу – напугать! А этих (жалко, время наше утекло)… Этих „юмористов“ впредь к ролям не допускать!..»
Как видим, в этих словах нет ни грамма раскаяния за содеянное. И в самом деле, эка невидаль – стишки на капустнике! Но ведь наверняка знали их авторы, что герой этих стишков – человек нездоровый, всего лишь год назад лежавший в больнице с инфарктом. Что всего полгода назад он похоронил свою мать и такая же участь нависла над его отцом-сердечником, который буквально не вылезает из больниц. Что подобного рода скандал может либо в очередной раз отправить режиссера на больничную койку, либо прямиком в могилу (что вскоре, кстати, и произойдет). Однако для них он – «разоритель родного очага», «приспешник горкома партии». Кстати, о последнем.
Смехов лукавит, когда говорит, что они, исполняя куплеты, многим рисковали, поскольку могли навлечь на себя сильный гнев партийных чиновников. Времена на дворе были уже не те, что при Андропове и Черненко – у власти находился «демократ» Горбачев. За полгода до этого он снял с поста лидера МГК давнего недоброжелателя «Таганки» Виктора Гришина (на его место пришел Борис Ельцин), а в феврале 1986 года и вовсе вывел его из Политбюро и отправил на пенсию. Так что, если чем и рисковали куплетисты, так самым малым – каким-нибудь «строгим с предупреждением» выговором.
Вообще именно тогда стало входить в моду атаковать бывших «хозяев жизни». В творческой среде импульс этому дал V Съезд кинематографистов СССР (13–15 мая 1986 года ), где киношная братия произвела бескровный «переворот»: низвергла с пьедестала целую когорту мэтров в лице Льва Кулиджанова, Сергея Бондарчука, Юрия Озерова, Владимира Наумова, Евгения Матвеева и других корифеев советского кинематографа. Этот переворот целиком и полностью направлялся из Кремля (операцией лично руководил главный идеолог партии Александр Яковлев) и имел целью привести к власти в СК новую поросль руководителей, которые должны были поставить такое важное средство пропаганды, как кинематограф, на службу перестройке. Возникает вопрос: почему с этим не могли справиться мэтры? Тогда многие этого не понимали, но теперь все встало по местам: с мэтрами разрушать государство было бы гораздо затруднительно. А с молодыми революционерами, у которых руки чесались порулить всем советским кинематографом, это было сделать весьма даже несложно.
Волею судьбы Анатолий Эфрос тоже угодил в число неугодных для новых «хозяев жизни». Что было вполне объяснимо, поскольку Эфрос среди театральных «горбачевцев» уже два года воспринимался как предатель: за то, что пришел в «Таганку» по заданию горкома партии. Поэтому лупили по нему с таким же остервенением, как и по Сергею Бондарчуку или Анатолию Софронову (был такой советский писатель, много лет возглавлявший журнал «Огонек»). Все эти удары в итоге отразятся на Эфросе самым трагическим образом: в январе 1987 года он скончается.
Скандальный «ринг»
(«Музыкальный ринг»)
В мае 1986 года грянул очередной громкий скандал вокруг имени Аллы Пугачевой. Эпицентром его стала «колыбель революции» город Ленинград. 12 мая по тамошнему ТВ была показана передача «Музыкальный ринг» с участием группы «Браво» (на ЦТ эта передача пропишется позже). Запись этой передачи состоялась еще в начале марта , но выйти в эфир никак не могла – цензура требовала внесения существенных правок. Однако, как показал ход дальнейших событий, даже с этими правками недоброжелатели звезды номер один нашли повод, к чему придраться. Итог: 17 мая в «Ленинградской правде» появилось письмо группы товарищей (авторами письма были: А. Нестерова, Д. Сергеева, М. Водопьянова и др.) под названием «Вот так „Браво“!». В нем сообщалось:
«На днях в музыкальной программе „Ринг“ была показана новая рок-группа „Браво“. Ее представляла народная артистка РСФСР Алла Пугачева.
Надо сказать, что нас удивила и возмутила какая-то развязная, даже вульгарная манера, с которой держалась актриса на экране. Было неловко за нее, за других исполнителей. Строго говоря, все это оскорбительно для телезрителей…
Ленинград всегда был городом высокой культуры, со зрителем, воспитанным на лучших традициях русского и советского искусства… Надо сохранять и продолжать традиции нашего замечательного города, воспитывать у молодежи чувство прекрасного. А такое поведение на экране нам кажется недопустимым, свидетельствующим о явной нетребовательности популярной артистки к своему творчеству. Телевидение, видно, пошло у нее на поводу, не проявив ни взыскательности, ни вкуса».
Уже на следующий день после публикации этого письма в редакцию газеты, на ЛенТВ, в городское управление культуры и даже в Ленинградский обком КПСС хлынул поток писем. Вернее, два потока. В одних письмах выражалась поддержка хулителям Аллы Пугачевой, в других содержалась их обструкция. Под иными письмами стояло до сотни (!) подписей: люди писали целыми коллективами, целыми подъездами. Процитирую одно из таких писем, которое было прислано в «Ленинградскую правду» (автор – кандидат филологических наук Я. Васильков):
«В отличие от авторов заметки „Вот так „Браво“!“ нашей семье показалось, что выступление народной артистки РСФСР Аллы Борисовны Пугачевой на „Музыкальном ринге“ вполне соответствовало сценическому образу, создаваемому актрисой на протяжении ряда лет, и осуждать ее за „развязность“ и „вульгарность“ – значит осуждать все ее творчество в целом. А это было бы бессмысленно ввиду ее бесспорного признания. Те, кто писал в газету, к сожалению, не указали ни своего рода занятий, ни возраста. Я почти не сомневаюсь в том, что все это – люди средних лет и специфической социальной среды, давно утратившие понимание культурных запросов молодежи (сам я льщу себя надеждой, что благодаря общению с собственными детьми в какой-то мере сохраняю это понимание). Не понимаю одного: что за привычка к публичным обличениям! Если вам не нравится телепередача, если вы своим эстетическим воспитанием не подготовлены к ее восприятию, значит ли это, что надо тут же строчить в газету? Если что-то в передаче кажется вам „оскорбительным“, стоит ли досматривать ее до конца, фиксируя все „вульгарности“? Ведь есть простой выход в таком случае: не травмируя себя, переключить телевизор на другую программу, где показывают концерт классической музыки или увлекательный детектив. Я лично, когда передача кажется мне скучной или фальшивой, всегда так и поступаю, нисколько не думая при этом навязывать свое, может быть, субъективное мнение профессионалам с телевидения, ответственным за художественное и идеологическое качество своей работы…»
Произойди эта история два-три года назад, реакция властей могла быть самой суровой: Пугачевой могли запретить появляться на ЛенТВ, ее бы остереглись показывать и по Центральному телевидению. Однако времена тогда были уже несколько иные. Вот уже год у власти стоял Михаил Горбачев, который объявил в стране перестройку. Поэтому скандал ограничился только пределами Ленинграда, не обретя всесоюзных масштабов. Хотя в «Росконцерт», где работала Пугачева, кляуза из города на Неве все-таки пришла. Ответ москвичей за подписью генерального директора «Росконцерта» был потом напечатан все в той же «Ленинградской правде»:
«Росконцерт» не может не согласиться с мнением авторов письма, что любое выступление по телевидению должно соответствовать современным требованиям к исполнителям, к качеству отобранного для передачи материала. С этой точки зрения к участию А. Б. Пугачевой в передаче «Ринг» могут быть предъявлены определенные претензии.
По этому вопросу состоялась серьезная беседа со всеми ведущими артистами «Росконцерта». Их выступления по телевидению впредь будут строго контролироваться руководством и художественным советом «Росконцерта».
1987
Убиение легенды
(МХАТ)
Одним из самых громких скандалов 1987 года стало разделение легендарного Московского художественного академического театра (МХАТ). Прославленная труппа тогда разделилась на два театра: один остался в историческом здании в Камергерском переулке (МХАТ имени А. Чехова под руководством Олега Ефремова), другой перебрался в новое здание на Тверском бульваре (МХАТ имени М. Горького под руководством Татьяны Дорониной). Размежевание это было неизбежно и брало свои истоки в событиях 50-летней давности, о которых речь шла в самом начале этой книги. Помните, тогда большевики-космополиты пытались скинуть с «корабля современности» основателя МХАТ Константина Сергеевича Станиславского (руководитель театрального отдела Наркомпроса, сам бывший мхатовец Всеволод Мейерхольд назвал этот театр «эстетическим хламом»), однако большевики-державники сумели защитить Мастера, хотя сам он в ту смутную пору не верил в будущие светлые перспективы своего театра. В своем письме В. Немировичу-Данченко из Америки, где Станиславский находился на гастролях (осень 1923 года ), Мастер писал следующее:
«Надо привыкнуть к мысли, что Художественного театра больше нет. Вы, кажется, поняли это раньше меня, я же все эти годы льстил себя надеждой и спасал трухлявые остатки. Во время путешествия все и вся выяснилось с полной точностью и определенностью. Ни у кого и никакой мысли, идеи, большой цели – нет. А без этого не может существовать идейное дело».
Мастер ошибся. В течение примерно десяти лет в СССР шла борьба между космополитами и державниками, и все это время МХАТ и в самом деле был на грани распада. Однако выдержал все удары судьбы и возродился во второй половине 30-х, когда во власти окончательно победила державная группировка. С «мейерхольдовщиной» было покончено, и в советском искусстве надолго утвердился социалистический реализм, основой которого была опора на традиционное искусство, понятное миллионам простых граждан, а не только эстетствующему меньшинству. С этого момента МХАТ был объявлен главным государственным театром, и 27 октября 1938 года состоялось торжественное чествование его 40-летия. Театр получил после ордена Ленина (в 1937 году . – Ф. Р .) вторую награду – орден Трудового Красного Знамени. Кроме этого, были щедро одарены орденами и званиями многие артисты и работники театра.
Между тем к своему будущему развалу МХАТ шел вместе со страной. После смерти Сталина в 1953 году в высшей советской элите росло число космополитов и под их активным влиянием началась постепенная вестернизация советского общества. Под видом прогрессивных течений в советское искусство стали проникать регрессивные новации, которые подспудно разрушали основы традиционного русского театра. Поворотным моментом в этом процессе стали 70-е, когда после подавления контрреволюции в Чехословакии и идеологического кризиса на Западе советское руководство стояло перед дилеммой: взять курс на фронтальное наступление против империализма либо пойти на сближение с ним и замирение. В итоге был выбран второй вариант, который в итоге привел СССР к поражению в «холодной войне».
Именно в начале того десятилетия (летом 1970 года ) решилась и судьба МХАТа – туда, как мы помним, пришел новый руководитель Олег Ефремов. Он был ярким представителем либералов-западников и его победа над державником Борисом Ливановым, который имел не меньше шансов встать у руля прославленного театра, была закономерной и проистекала из общей стратегии высшей советской элиты. Когда в середине 80-х к руководству этой элиты пришел либерал Михаил Горбачев, Ефремову был выдан окончательный карт-бланш на разрушение традиционного искусства, базисом которого был социалистический реализм (такой же карт-бланш тогда был выдан и Элему Климову для разрушения традиционного советского киноискусства).
Таким образом, развал МХАТа был заказан Ефремову высшей советской элитой, которая брала своеобразный реванш у державников за события 50-летней давности. То есть Горбачев и K° явились последователями большевиков-космополитов 20-х годов, также мечтавших победить русский традиционализм и войти в мировую элиту (то, что теперь называют глобализацией). Однако опирался режиссер в этом деле не только на власть, но и на своих коллег из числа таких же, как и он, либералов-западников. Одним из них был Анатолий Смелянский – нынешний ректор Школы-студии МХАТ. Когда-то он руководил литературной частью в Горьковском ТЮЗе, потом во взрослом театре. Именно там его и приметили московские либералы и вскоре пригласили работать в Москву – в Театр Советской армии. Оттуда он вскоре перешел во МХАТ к Ефремову и достаточно быстро стал его единомышленником и верным оруженосцем – этакий замполит при главковерхе. Именно с его помощью Ефремов в 1986 году и начал процесс разрушения старого МХАТа. Проходил этот процесс нелегко, как и вся горбачевская перестройка, поскольку противоположная сторона (державники) отчаянно сопротивлялись деструктивным процессам. Как вспоминает режиссер МХАТа В. Шиловский:
«Если быть честным до конца, то Олег Николаевич вполне мог создать новый театр в другом месте. Но звание, зарплата и положение придворного театра не позволяли Ефремову сменить географические координаты. Тем более что вокруг Олега Николаевича постоянно раздавались восторженные стоны критиков. Каждый его спектакль, несмотря на провалы перед зрителем, считался новой яркой победой советского искусства. И этому очень способствовал Анатолий Миронович Смелянский.
Подготовка к этому шла, как я понимал, давно. Оговаривались разные варианты деятельности, поэтому театр трясло от реорганизаций. Но все реорганизации были направлены только на одно – физическое уничтожение представителей настоящего МХАТа. Шанс выжить имели лишь те, кого пригласил лично Ефремов, и те, кто его устраивал.
На одном из заседаний Александр Гельман (драматург. – Ф. Р .) взял лист бумаги и сказал:
– Чего вы так боитесь? Раздел МХАТа! Раздел МХАТа! – Гельман разорвал бумажку пополам. – Ну вот вам и два МХАТа…
Однажды меня вызвал Ефремов… Он был слегка выпивши.
– Малыш, – обратился он ко мне, – что мы все вокруг да около. Реорганизация… Все нервничают. Давай развяжем этот узел. Давай разделимся. Я возьму себе своих артистов, ты возьмешь себе остальных…
По белому лицу Анурова (директор МХАТа. – Ф. Р .) я понял, что это серьезно. Пауза затянулась, и Ефремов растерялся:
– Ну, что ты молчишь?
В моей голове проносились какие-то странные мысли… С трудом я взял себя в руки.
– Я Родиной не торгую, – сказал я сквозь зубы. – Я знаю, что проиграю, но нервов попорчу вам много.
И вышел из кабинета…»
Скандальное разделение началось в конце 86-го. Вот как об этом вспоминает прославленный актер МХАТа Владлен Давыдов:
«В разгар споров было партсобрание творческого цеха. Я не был на нем, но утром 21 ноября 1986 года мне позвонила С. С. Пилявская (она тоже не была: болеет, давление поднялось, лежит) и рассказала о вчерашнем партсобрании, а ей рассказала жена Мариса Лиепы, а той – Юрий Леонидов… Собрание было весьма бурным, выступили Степанова, Калиновская, Леонидов… Итоги голосования таковы: 12 – «за» разделение, а 30 – «против». Но сказали: «Это еще не все, завтра будет общее собрание всей труппы, там будет молодежь, а она вся за разделение…» Результат голосования на собрании труппы: 50 – «за» и 158 «против».
Затем вновь состоялось бурное собрание, на этот раз в присутствии министра культуры РСФСР Е. А. Зайцева. И только когда было официально заявлено, что вместо филиала будет передан при разделении театр на Тверском бульваре, казалось, страсти улеглись… Но по какому принципу и кто мог решать судьбу актеров, не поговорив с каждым из них?..»
В итоге разделить МХАТ в 86-м Ефремову не удалось из-за сильного противодействия в самом театре, а также из-за отчаянного сопротивления державников во власти. Чтобы выждать паузу, Ефремов на время покинул родину и отправился ставить спектакли в Болгарию и ГДР. А когда вернулся, Горбачев уже затеял новую кампанию – объявил гласность, которая призвана была позволить либералам-западникам, к тому времени пробравшимся практически во все советские СМИ, нанести удары по самым главным скрепам государственной идеологии. И МХАТ, как и все общество, затрещал по всем швам. Как пишет все тот же В. Шиловский:
«Друзья Ефремова – Гельман, Смелянский, Свободин, Розов – активно создавали общественное мнение. Писали большие статьи в его защиту о том, что Ефремову мешают создавать МХАТ. Не разделять , как было на самом деле, а создавать …»
Еще в январе 1987 года на очередном собрании труппы победили сторонники сохранения единства театра. Секретарь парткома театра Ангелина Степанова тогда заявила: «Не может быть двух Василиев Блаженных. МХАТ должен быть один».
Однако уже спустя несколько месяцев, когда либералы во власти уже во всю начали гнуть державников по всем направлениям, сторонники разделения МХАТа перешли в атаку. Возглавил ее Олег Табаков. Отметим, что долгое время он был «на ножах» с Ефремовым, но в годы перестройки их общие интересы вновь сошлись. В 1983 году Ефремов принял Табакова в свой театр, три года спустя помог ему стать ректором Школы-студии имени В. Немировича-Данченко, а в 88-м пробил ему в верхах (за помощь в деле раздела МХАТа) звание народного артиста СССР. Именно Табаков на очередном собрании труппы заявил:
– Кто за Олега Николаевича, прошу встать и уйти. Мы будем выбирать свой худсовет. Кончайте эту гамазню.
В итоге за Табаковым ушла чуть ли не половина труппы, в том числе и бывшие активные противники разделения вроде Ангелины Степановой (Ефремов пообещал ей, что возьмет в труппу ее сына Александра Фадеева) и Марка Прудкина (Ефремов пообещал принять его сына Владимира в театр в качестве режиссера). Как вспоминает В. Шиловский:
«После этого начался кошмар в жизни всех людей театра. Нервы были обнажены до предела. Люди получали инсульты. Руководство обзванивало каждого персонально, давали указания, за кого голосовать. По ночам ездили по домам и агитировали. Актриса Лена Королева пыталась покончить жизнь самоубийством. К ней также приходили от Олега Николаевича и говорили:
– Леночка, скажи, что не из-за того, что происходит во МХАТе, а из-за своих личных переживаний.
– Уйдите, подлецы, – ответила Лена.
Посторонние люди из Союза театральных деятелей проголосовали за раздел МХАТа. Руководили тем собранием Михаил Ульянов и Кирилл Лавров…»
Эпизод с неудачным самоубийством актрисы Е. Королевой не был единичным. В мае 1987 года именно из-за событий во МХАТе скоропостижно скончался его актер Леонид Харитонов (исполнитель роли Ивана Бровкина в фильмах «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине»). На момент смерти ему было 57 лет. На следующий день после похорон какие-то подонки подожгли венки на его могиле. Судя по всему, это была месть ефремовцев покойному за то, что он активно выступал за сохранение единства МХАТа.
Вспоминает В. Давыдов:
«Дележ был механический и предельно жестокий. Это было просто уничтожение (не сокращение же!) половины труппы. При этом активно или пассивно участвовали секретарь парткома А. И. Степанова и „старый большевик-подпольщик“ М. И. Прудкин.
Не хочу я вспоминать, а тем более подробно писать об этой безнравственной акции. Нет, театры оба остались, спектакли шли, актеры играли, но уже ничего от Художественого театра не осталось, а в историческом здании после 10-летней реконструкции была уничтожена даже вся закулисная атмосфера…
Такие легендарные спектакли К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, как «Синяя птица», «На дне», «Мертвые души», «Три сестры», надо было сохранить на исторической сцене МХАТа в Камергерском переулке. Но Ефремов решил от них избавиться…
Что же дало это разделение? Не знаю. Лучшие спектакли Ефремова были созданы им до разделения, и большая труппа не мешала этому. А после разделения, кроме ежегодных гастролей, ничего интересного не произошло, и даже то, как отмечалось 100-летие МХАТа (в 1998 году . – Ф. Р.), вызвало недоумение – на исторической сцене шло массовое пьянство…»
Отметим, что та коллективная пьянка стала закономерным итогом правления О. Ефремова и K° во МХАТе. Это была констатация торжества антиискусства над настоящим искусством, победа космополитов-западников над русскими державниками. Эта победа длится до сих пор, и будет ли когда-нибудь взят реванш, одному богу известно.
Назначенный в конце 2018 года художественным руководителем Московского художественного академического театра имени Горького Эдуард Бояков сообщил об очередном нововведении в жизни театра - после введения «сухого закона» он объявил о начале сотрудничества с Росгвардией. По словам самого худрука МХАТа, причиной для такого решения стала не борьба за посещаемость, а стремление напомнить росгвардейцам о важности культуры, а актерам - о патриотизме. «Газета.Ru» вспоминает, как в результате несогласия с действиями руководства театра в конце 80-х в Москве появилось два МХАТа.
После бурных событий, которые пришлись на историю театра в первой половине века, МХАТ СССР им. Горького превратился в образцовый экспонат - репертуарная политика серьезно ужесточилась, на сцене разыгрывались рекомендованные «сверху» пьесы, популярность которых среди публики была крайне невысока. Утвержденный начальством слабый материал не позволял молодым артистам набраться необходимых навыков, а опытные актеры теряли квалификацию и веру в профессию.
С приходом «оттепели» ситуация изменилась, но не исправилась.
Единое видение подхода к выбору пьес было утрачено, многие постановки не были рассчитаны на продолжительную сценическую жизнь, а решение о назначении того или иного исполнителя на роль стало определяться интересами ведущих актеров. Таким образом, была нарушена перекличка между спектаклями, возможность творческого диалога между авторами и внутренняя драматургия развития художественных идей внутри театра.
Неровная подача материала, нечеткость позиции, непонимание нужд сегодняшнего дня и нечуткость к требованиям будущего вели к потере зрителей и утрате лидирующих позиций на театральной сцене Москвы и России . Чтобы исправить ситуацию, было решено отказаться от коллективного руководства. Старейшие актеры театра вместе с чиновниками Министерства культуры выбрали на пост главного режиссера театра актера Олега Ефремова .
«Осенью 1970 года Ефремов начал перестройку Художественного театра. К моменту прихода Ефремова в труппе было полторы сотни актеров, многие из которых годами не выходили на сцену. Театр изнемог от внутренней борьбы и группировок», - вспоминал историк театра Анатолий Смелянский .
Первым же спектаклем, который увидели зрители на сцене МХАТ под новым руководством, стала «Дульсинея Тобосская». На главную роль Ефремов пригласил Татьяну Доронину . За пару лет до этого они стали главной парой советского кинематографа - в 1968 году с разницей всего в месяц вышли сразу два фильма с их участием: «Три тополя на Плющихе» и «Еще раз про любовь». За год их посмотрели 62 млн человек.
Однако премьера не оправдала ожиданий Дорониной. Она покинула МХАТ и вернулась в театр лишь в 1983 году. Первой ролью после возвращения стала работница чулочной фабрики в «проблемной» пьесе Александра Гельмана «Скамейка». Как рассказывал позднее в интервью «7Дней» Евгений Новиков , заведовавший труппой МХАТа в конце восьмидесятых, Доронина помогла Ефремову пробить постановку «Скамейки», так как за это он пообещал ей «чуть ли не роль Анны Карениной ».
«Татьяне стоило только взмахнуть ресницами, и министр культуры пьесу разрешил. Но почему-то на этом карьера Дорониной в ефремовском МХАТе в общем-то и закончилась. Кроме роли в «Скамейке», которую она ненавидела, Таня у Олега так ничего толком не сыграла. При этом к Ефремову с претензиями обращаться было бесполезно. Он ненавидел, когда актеры выпрашивали роли. «Есть интересы театра», - говорил он», - рассказал Новиков.
По его словам, уже тогда у Дорониной «в сердце начал зреть бунт против Ефремова».
Несмотря на предпринимаемые попытки, Ефремову не удавалось найти к организации работы театра верный подход - труппа разрослась до 180 человек. Контролировать работу артистов театра становилось все сложнее, многие именитые актеры подолгу оставались без ролей. Ситуация подогревалась подготовкой к переезду в историческое здание в Камергерском переулке после ремонта.
«Причем в Министерстве культуры ему предлагали гораздо более простой выход из ситуации - уволить ту часть труппы, которая ему не нужна И уволь он этих сто человек - никто бы ему ничего не сказал. А отец не смог. Он просто отделил их от себя, сделав две труппы», - рассказала его дочь Анастасия.
О решении разделить МХАТ Ефремов объявил 6 ноября 1986 года. Общее собрание труппы, на котором решалась судьба театра, продлилось три дня с перерывами только на сон. В один из дней заседания Гельман заявил, что разделить театр также просто, как разрезать лист бумаги, чем вызвал волну возмущения. Олег Табаков потребовал выйти вперед всех, кто поддерживал Ефремова - по воспоминаниям очевидцев, таких оказалось около 40 человек.
«Тут поднялся с места наш актер, Юрий Пузырев , и сказал: «Нам тоже надо выбрать кого-то ответственного. Кто будет представлять наши интересы. Может, Татьяну Васильевну? Проголосуем?» Доронина сидела тут же и молчала… И, раз - единогласно за нее сто человек проголосовали. Вот так, в одну минуту, все было решено», - вспоминал Новиков.
Доронина согласилась возглавить отделившуюся часть труппы, несмотря на то, что саму ее Ефремов приглашал остаться. Однако после его слов о том, что оставшиеся без работы актеры могут пойти работать «хоть в клуб „Каучук“, Доронина заявила, что не останется под его руководством.
В 1987 году возмущение Ефремова вызвало коллективное письмо, написанное артистами МХАТа в Министерство культуры. В тексте письма шла речь о его злоупотреблении алкоголем - ставился вопрос о неприемлемости дебоша на гастролях в Болгарии.
»Театр находится у той черты, у того порога, за которым нельзя уже будет скоро играть совместные спектакли. В дело пошли доносы, исчезли остатки интеллигентности, даже элементарной порядочности. Поэтому прошу сегодня труппу проголосовать за мое предложение о создании двух сцен внутри объединения «Художественный театр», - говорится в стенограмме выступления Ефремова.
«Я не прощаю разделение художественного театра. Никакого раскола не было, потому что труппа целиком проголосовала против разделения, но несмотря на это, силовым приемом, очень грубым, подписанным министерством и с подачей Шатрова, Гельмана, Смелянского, за подписью Ефремова, было определено и явилось насилием над театром, в результате чего произошла просто трагедия», - говорила Доронина в интервью РЕН ТВ.
Актриса выражала крайнее сожаление в связи с тем, что «выпестованные» в художественном театре актеры оказались за бортом, а в сам театр попали люди, которые не имели отношения к школе-студии МХАТ.
Театральный раскол надолго испортил и отношения между Ефремовым и Дорониной, несмотря на сохранявшееся взаимное профессиональное уважение. Только в ходе встречи в Министерстве культуры, посвященной столетию МХАТа, он решился обратиться к своей бывшей партнерше и конкуренту с предложением «серьезно поговорить».
«Только вот Танина реакция была явно не той, какую Ефремов ожидал. Как ни в чем не бывало она расплылась в улыбке: «Олежечка, здравствуй!» У Ефремова вытянулось от удивления лицо…» - вспоминал Новиков.
После этого руководители обоих театров обменялись приглашениями на юбилейные мероприятия, однако посетить их не смогли. Только через год после этого тяжело больной Ефремов все-таки пришел в театр Дорониной на спектакль «В день свадьбы» по пьесе Виктора Розова . Он отказался пройти за кулисы, чтобы выпить чай с артистами и, по воспоминаниям очевидцев, вышел из театра со слезами на глазах.
4 декабря Минкультуры РФ уволило Татьяну Доронину с поста художественного руководителя МХАТа имени Горького. Она возглавляла театр последние 30 лет. Новым худруком заведения стал продюсер и театральный режиссер Эдуард Бояков - бывший руководитель театра «Практика» и премии «Золотая маска». Доронина тоже останется в театре - на специально учрежденной должности президента МХАТа. Рассказываем, как она пришла на сцену, возглавила МХАТ и что будет с театром в ближайшем будущем.
МХАТ: начало
Московский художественно-общедоступный театр, впоследствии получивший название МХАТ, был основан Константином Станиславским и Владимиром Немировичем-Данченко в 1898 году. Тогда же на его сцене состоялась премьера спектакля «Чайка», ставшего визитной карточкой театра. В 1901 году заведение переименовали в Московский художественный театр и перевели в здание в Камергерском переулке, где сейчас располагается МХТ имени Чехова.
Татьяна Доронина пришла в труппу МХАТа в 1966 году - этому предшествовала работа в Сталинградском областном драматическом театре имени Горького, Ленинградском государственном театре имени Ленинского комсомола, Большого драматического театра имени Горького и две роли в кино.
На сцене МХАТа Доронина выступала до 1972 года. За это время она участвовала в постановках «На дне», «Братья Карамазовы», «Три сестры», «Дульсинея Тобосская» и других. Затем актриса перешла в Театр имени Маяковского, но в 1983-ем вернулась в МХАТ по приглашению художественного руководителя Олега Ефремова. До драматичного разделения театра она успела сыграть роли в двух спектаклях - поставленной Ефремовым «Скамейке» и «На всякого мудреца довольно простоты».
Разделение театра
В 1987 году МХАТ разделился на два театра - МХАТ имени Чехова во главе с Олегом Ефремовым и МХАТ имени Горького, который возглавила Татьяна Доронина.
По словам коллег, Ефремов постоянно пытался реформировать театр - для этого он вводил основной, вспомогательный и переменный составы, но, как правило, это заканчивалось скандалами. С приходом к власти Михаила Горбачева, который подружился с Ефремовым, режиссер решился на крайние меры, и по Москве стали распространяться слухи о разделении театра.
Ефремов уходил в здание в Камергерском переулке и забирал с собой лучшую половину труппы - известных актеров, «сливки» театрального сообщества. Остальные - артисты преклонного возраста и актеры «второго плана» - обратились к Татьяне Дорониной с просьбой возглавить собственную труппу. И актриса, чьи отношения с Олегом Ефремовым к тому времени окончательно испортились из-за отсутствия ролей, согласилась, оставшись в здании на Тверском бульваре с МХАТом имени Горького. Ефремов возглавил второй МХАТ - имени Чехова. А ведь еще совсем недавно Доронина и Ефремов дружили и даже играли влюбленных в фильмах «Три тополя на плющихе» и «Еще раз про любовь» (оба - 1968), а коллеги и зрители поговаривали, что артистов связывают романтические отношения.
Сложный период
Итак, в столице образовалось сразу два Московских художественных академических театра, которые в народе сразу разделили на «мужской» и «женский». При этом для Дорониной было принципиально сохранить за своим театром имя Максима Горького, и она это сделала.
Сама артистка считает, что ее театру сразу был объявлен бойкот. В МХАТ имени Горького до сих пор не часто заходят критики, а в первое время туда опасались приходить и режиссеры. А потому многие спектакли Дорониной приходилось ставить самостоятельно. А еще худрук до сих пор выходит на сцену - так, спектакль «Васса Железнова» с народной артисткой СССР в главной роли можно будет посмотреть 29 декабря, 26 января и 16 февраля.
Что будет дальше
Министр культуры РФ Владимир Мединский пообещал, что после смены руководства МХАТ имени Горького «сохранит свою патриотическую, яркую позицию» и будет развиваться. Более того, по его словам, поддержка театра со стороны Минкульта увеличится, при этом ни одна из успешных постановок не будет снята со сцены.
В свою очередь советник президента по вопросам культуры Владимир Толстой подчеркнул, что команду Дорониной, назначенной на должность президента театра, пополнят молодые специалисты, которые «смогут придать новое дыхание театральной жизни МХАТа».
Надо отметить, что заместителем худрука театра по творческой работе отныне будет заслуженный артист России Сергей Пускепалис, а по литературной части - писатель Захар Прилепин.
Как сообщает пресс-служба министерства, Татьяна Доронина поблагодарила Минкультуры России за бережное отношение к сотрудникам театра. Она согласилась «с позицией Владимира Мединского, что и актерский, и другие цеха надо сохранить». Также актриса заявила, что постарается помочь новым коллегам в вопросах «репертуарной политики». «На мой взгляд, самое важное - не становиться формалистами и сохранить тенденции реалистического театра», - заключила она.
По материалам eg.ru.