Ксения Ланда, редактор журнала Gallery.spb, взяла интервью у Семёна Михайловского, сменившего Альберта Чаркина на посту ректора института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина...
Каждое ректорство — это целая эпоха в жизни Академии. Какой она будет при Вас?
— Действительно, ректора историка искусства или историка архитектуры еще не было. В Академии сложилась любопытная формула, разделяющая сотрудников, педагогов на «творцов» и «не-творцов». До меня был глубокоуважаемый скульптор, до него — глубокоуважаемый художник. Какое-то время был даже глубокоуважаемый архитектор. И много-много других глубокоуважаемых художников. Как видно сейчас появилась потребность в человеке, не связанном цеховыми интересами, человеке, который мог бы руководить с некоторой дистанции. Теперь все факультеты — в равных условиях. Значение имеют лишь педагогические и творческие способности.
— И каков же взгляд с дистанции?
— Отсутствие ясности. То, что я застал является результатом длительной мимикрии, сплетения обстоятельств. У нас великая история, которой мы заслуженно гордимся. Но мы не должны игнорировать изменения, происходящие в обществе. Академия как определенная иерархичная система поддерживалась в императорское и советское время, а сейчас нет такой поддержки, нет такого могущественного патрона и заказчика. Арт-рынок существует в другой системе координат. Многие высказывают опасения, что академическая система может погибнуть, если вносить какие-то изменения. Но она уже сильно повреждена, многое утрачено. Надо, прежде всего разобраться с тем, что такое сегодняшняя академическая система художественного образования, придать ей новый импульс развития.
— Вдохнуть новую жизнь, сохранив все самое прекрасное и достойное достаточно сложная задача. Каким Вы видите ее решение? Будет ли Академия переходить на Болонскую систему, которую вводит государство?
— Никаких хирургических вмешательств не будет. Но изоляционную островную политику вести мы тоже не будем. Все нововведения должны быть продуманы, обоснованы, просчитаны последствия любых действий.
— Будут ли введены новые дисциплины или сделается ли акцент сильнее на современных технологиях?
— На самом деле все наши проблемы идут от нехватки гуманитарного образования. Надо научить смотреть и видеть, видеть и понимать. Наши студенты часто смотрят, но не видят, не думают, не размышляют.
— Петербургская Академия Художеств, в отличие от большинства Академий в Европе, сохранила классическую школу. Планируется ли укрепление связей с остальным миром? Какие-то совместные проекты или обмен студентами?
— Совместные программы обязательно будут. Все это обсуждается. Важно отметить, что еще со времен строительства здания двумя архитекторами (русским Кокориновым и французом Вален Деламотом), Академия являлась пространством интернациональным. Конечно, сейчас задачи изменились, но связь с миром необходима. Начиная с нашего собственного города. У Академии всегда были тесные связи с Эрмитажем и Русским музеем, но они носили несколько пассивный характер. Возможно сейчас настало время для совместных программ, как на территории Эрмитажа и Русского Музея (кстати, изначально, так называемый корпус Бенуа создавался как выставочный зал Императорской Академии Художеств), так и на территории самой Академии.
— Что Вы хотели бы добавить от себя?
— Мы называем себя правопреемниками Императорской Академии художеств, переживаем сегодняшнее положение, жалуемся, что нас перестали поддерживать, ценить. Но, прежде, мы должны разобраться в себе, задуматься, что является традицией, что нужно хранить, продолжать, развивать. Мы должны осознать себя, свое место в культурном пространстве. Нужно придать больше осмысленности действиям. Надо сделать так, чтобы закончив Академию, человек смог найти свое место в мире и чувствовать себя в нем достойно. У нас прекрасное здание - мастерские, выставочные залы, музей, научная библиотека - прекрасное пространство для интересных проектов. И интересной жизни.
Комиссар российского павильона в Венеции, академик, ректор Санкт-Петербургского института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Семен Михайловский ответил на вопросы корреспондента “Ъ” Алексея Тарханова.
Вашим партнером стала компания «Российские железные дороги» (РЖД). Вы сразу рассчитывали на их помощь, когда разрабатывали идею выставки?
Без РЖД мы бы эту выставку не сделали, но РЖД появились уже после того, как появилась идея. Сначала возник сюжет, который не только внутренний, российский, но и мировой. Путешествие по Транссибу - всемирный аттракцион, о котором мечтают все. Это вызов, мечта, миф.
- Сколько они дали денег и насколько покрыли ваши расходы?
Мы получили примерно миллион евро. Государство ничего нам не выделяло.
Среди тех залов, которые показывают «Станцию Россия» с разных сторон, какие вам самому более всего интересны?
Мне нравятся все. Сначала урок географии, 20-минутный рассказ. Потом история в центральном зале, где есть вокзалы совсем старые, советские и современные - Явейна и Шумакова. Мне нравится работа молодых архитекторов и нравятся граффити, которые сделал молодой художник Анатолий Akue. Мне не очень нравится, как получилась в итоге история с Павловским «воксалом». Идея была хорошая - дерн, вырванный из земли.
- Коринфская капитель c акантом...
Ну хорошо, если это видно. А наверху в зеркале отражается сам вокзал в Павловске, который строился как музыкальный павильон. Он был разрушен во время войны, значит, осталось только отражение в зеркале. Этажом ниже - камера хранения. Вещи тех, кто ездил по нашим дорогам: Мао Цзэдун, Фидель Кастро, Александр Солженицын, Вальтер Беньямин, Казимир Малевич. А рядом самый романтичный зал, видео, которое дает представление о стране. Здесь вместо статики, станции, появляется динамика, движение. Вверху мы говорим об архитектуре, внизу мы говорим о метафизике.
- Вам не кажется, что этих идей хватило бы на несколько выставок?
У нас очень насыщенная экспозиция. Насыщенная сюжетами, людьми, событиями, разноплановыми, разнообразными, я не вижу в этом ничего плохого. Некоторая избыточность - это и есть наша российская особенность. Мне важно мнение посетителей выставки вне зависимости от того, высоколобые ли это профессионалы или эксперты или просто зрители. Мне важны люди, которые интересуются Россией.
- Но девиз выставки - «Свободное пространство».
Мы не стремимся к тому, чтобы девиз «Свободное пространство» понимать буквально в смысле пустоты экспозиции, как у исландцев в павильоне рядом или вот у скандинавов в павильоне напротив. Свободное пространство - не значит пустое пространство.
- Сколько времени вы работали над этой выставкой?
На биеннале уходит год. Сначала ты придумываешь концепцию, потом приспосабливаешь ее к девизу биеннале, ищешь какое-то соответствие, чтобы это не вырывалось совсем уж из контекста.
Вы говорили мне, что в будущем году на художественной биеннале будет представлен Государственный Эрмитаж. Так ли это по-прежнему?
Мы встретились в Венеции с Михаилом Борисовичем Пиотровским в прошлом году. Это был удивительный день, шел дождь, сады Джардини были закрыты, мы оказались в них почти одни. Мы говорили о биеннале 2019 года, и он сказал, что готов, чтобы на выставке был представлен Эрмитаж. Но саму концепцию мы не обсуждали. Я просил Михаила Борисовича стать куратором, и я очень надеюсь, что так и будет. Мне кажется, важно, чтобы Эрмитаж воспринимался не просто как бренд, чтобы это была не просто выставка современного искусства под эгидой Эрмитажа, а проект, связанный с нашим великим музеем.
Н
а Санкт-Петербургском международном культурном форуме ректор Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина (Санкт-Петербургская Академия художеств) Семен Михайловский является руководителем секции «Изобразительное искусство» и, как комиссар Павильона России на Венецианской биеннале, представит концепцию выставки 2018 года. Семен Ильич - о работе форума, отношении к российскому искусству за рубежом и миссии современного художника в эксклюзивном интервью порталу «Культура.РФ»
.
- Семен Ильич, что такое культурный форум и что происходит на секции изобразительного искусства?
В отличие от экономического или юридического форума, культурный форум не место принятия решений, имеющих практическую пользу. Поэтому вначале, когда форум существовал как локальная инициатива, многие относились к нему скептически.
Когда к работе подключилось Правительство РФ, статус мероприятия поднялся на определенный уровень. Личное участие, контакты известных деятелей российской культуры с мировым сообществом помогают привлечь режиссеров, музыкантов, писателей, актеров, руководителей крупнейших музеев мира.
Важным шагом вперед я считаю расширение мероприятий: вначале это были лишь три дня в ноябре. К примеру, под эгидой форума пройдет выставка молодых художников России и Японии в Манеже. Ведь следующий год объявлен годом культурного сотрудничества с Японией.
Нам важно привлечь иностранных экспертов: в этом году будут эксперты из восьми стран. Ждем делегацию из Токио, Университета искусств Мусасино для подписания договора о сотрудничестве; из Шанхайского университета искусств, руководителей Королевской академии художеств Копенгагена и Римской академии художеств, Школы изящных искусств в Карраре и Института искусств в Глазго.
- Что будет на симпозиуме «Искусство и революция»? Почему эта тема столь важна сегодня?
Дискуссия, которую мы начнем 15 ноября в Манеже, посвящена столетию Революции. Мы будем в первую очередь обсуждать выставки, организованные за рубежом и в России.
Евгения Петрова любезно согласилась рассказать о подготовке двух выставок в Русском музее . Марина Лошак также готовит презентацию ГМИИ имени А.С. Пушкина . Ну и, конечно, мы ждем Михаила Пиотровского . Это будет широкая дискуссия, посвященная не только Октябрьской революции, но и революциях в искусстве. Мы говорим о вождях и кураторах, их мотивации. Будут и художники, например исследующий марксистские тексты Дмитрий Гутов. Обязательно объявим тему выставки в Павильоне России на Венецианской биеннале - 2018.
- Можете уже сейчас немного приоткрыть завесу тайны? Что это будет за тема?
Тема не неожиданная, но значительная. Она точно не будет посвящена одному архитектору или проектному бюро - будут экспонироваться разные проекты, объединенные общим сюжетом.
- Какая атмосфера царит на биеннале, будь то архитектурная или художественная?
Там замечательное неангажированное сообщество. Наши соседи по Джардини Биеннале - Павильон Японии, и, что симптоматично, у нас нет территориальных споров. С одной стороны - Павильон Японии, с другой - Павильон Венесуэлы. Напротив - Павильон Скандинавии. Мы часто встречаемся, стараемся помочь друг другу. В это году у нас была отличная английская pr-компания. К слову, американский Forbes включил Павильон России в список must see. Никакого давления ни со стороны нашего государства, ни притеснений со стороны хозяев итальянцев, которые с симпатией относятся к русским, я не ощущаю. Я чувствую большую заинтересованность в сотрудничестве на самых разных уровнях. Хотя павильон всегда отличается от других.
Французы отметили, что, хотя у нас разные сюжеты, это не мешает диалогу. Недавно я присутствовал на презентации эрмитажного каталога итальянской скульптуры в Палаццо дожей. Там была академическая аудитория, очень позитивно настроенная.
Вообще Россией за рубежом очень интересуются, в особенности русской культурой, причем не только ее наследием, но и сегодняшним днем.
- Что увидит обыкновенный посетитель биеннале, зайдя в российский павильон?
Хорошая выставка не лоскутное одеяло - она должна быть цельная, с понятным содержательным и эмоциональным посылом. У экспозиции должна быть ясная траектория, вызывающая переживания. По правде говоря, тема павильона в следующем году прямо отсылает к нашей обширной географии. Но в ней будет и очень личное, человеческое измерение. Представляя страну на биеннале, важно добиться того, чтобы тема - неважно какая - была понятна и близка каждому.
- Говоря о присутствии на выставке современных проектов, вы все же думаете о перспективных направлениях?
Весь XX век прошел для нас в катаклизмах. Конечно, все пытаются уловить тенденции, соответствовать мировым трендам. Если раньше искусство шло от отрицания, то сейчас оно интегрировано в историю.
Какие сегодня есть возможности у молодых архитекторов и художников? Могут ли они рассчитывать на помощь государства?
На фасаде Академии со старых времен, с екатерининской эпохи, сохранилась надпись - «свободным художествам», но это не о независимости художника.
- Что же им тогда остается?
Художник должен смотреть и видеть, видеть и чувствовать, чувствовать и думать. Талант от Бога, задача - проявить талант, сохранить индивидуальность, отстаивать свое видение, а не шататься влево-вправо.
- Насколько художник должен передавать дух времени?
Художник отражает эпоху, но находится в другом измерении. Он генетически связан с прошлым, но предвидит будущее, этим отличаясь от обывателя. Художник выделяется тем, что видит больше иногда по-другому и открывает нам то, что мы не видим. Благодаря ему мир становится интереснее, глубже.
Беседовала Людмила Котлярова