Парадоксов друг (Осень Пушкина) О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И Опыт, [сын] ошибок трудных, И Гений, [парадоксов] друг, [И Случай, бог изобретатель]. Пушкин, 1829 Писано и не дописано осенью 1829 года. Как легко, однако, Пушкин пренебрегал своим другом,

Александр Стефанович Человек в облаках Сергей Владимирович Михалков был одним из самых ярких людей, с которыми меня свела жизнь.Во время работы над очередным сценарием мы встретились в Ленинграде. Он пригласил меня пообедать вместе в ресторане гостиницы «Астория». Мы

Василий Левшин: энциклопедист на кухне «Дворовые скворцы приятным свистом увеселяют слух человеческий» В.Левшин. «Книга для охотников до звериной, птичьей и рыбной ловли» Знаете, что больше всего поразило нас в ходе изучения жизни этого человека? Некоторым из читателей

Платон (Левшин), митрополит Московский Особенной славой проповедника, ученого и духовно светлого архипастыря пользовался знаменитый митрополит Московский Платон (Левшин). Обладая очень выгодной наружностью и прекрасным голосом, он снискал себе славу «московского

Екатерина Архипова при участии Виталия Белобрагина, фото автора

Александр Левшин последнее время просто нарасхват. Ну во-первых, потому, что этот известный музыкант почти 30 лет являлся гитаристом ансамбля «Рецитал» , аккомпанировавшего и аккомпанирующего по сей день Алле Пугачевой. Во-вторых, потому что он человек очень разносторонний, и ему удалось проявить себя в самых разнообразных областях. Да и собеседник он замечательный, вот поэтому это предновогоднее интервью мы сделали именно с ним. Тем более, что роль Деда Мороза ему в свое время предложил не кто-нибудь, а... ну да, конечно, Алла Пугачева .

Да, Алла сподвигла меня полюбить Новый год. Я к этому празднику всю жизнь относился тепло, но спокойно. А она мне как-то говорит: «Приезжай Дедом Морозом ко мне на Истру». А я никогда до этого не был Дедом Морозом. Даже в школе. Но тут мне купили костюм, разрисовали губной помадой щеки - они потом неделю горели, оказывается, помада такая ядовитая… Лена Чупракова была Снегурочкой, что уже смешно само по себе. В общем, я подготовился, шпаргалки сделал - на картинках стишки детские... Маленький Дени и Никита даже поверили, что я - Дед Мороз. И с тех пор я полюбил Новый год. Мы даже для «Рецитала» с Александром Венегеровым написали песню «Новый год каждый год».

- У Вас же была идея создать Театр "Рецитал"?

Есть у меня одна задумка, я пока говорю об этом очень осторожно, потому что все зависит от человеческого фактора, конечно. А только потом от денег, от больших людей, которые скажут – почему бы и нет. Сейчас народ думает, пойти в бой со мной или нет. Если да, тогда весь человеческий ресурс, накопленный за 30 лет (ведь в следующем году «Рециталу» исполнится 30 лет), может выстрелить. Эти люди никуда не делись, большинство живы-здоровы. И многие очень талантливы. И я верю в коллективный разум единомышленников. Это мной много раз испытано. А в какой форме этот Театр будет существовать, будет видно.

- Вы же раньше в театре тоже работали?

Я в свое время очень близко подошел к театру, у меня есть музыка к некоторым спектаклям, я сотрудничал с Театром молодого актера, а потом пошел в большие формы. Ставил эстрадно-театрализованные программы, потому что все-таки одним из моих учителей был Шароев, царстие ему небесное, и он был мастером прологов огромных гала-представлений. Ну и, вы знаете, я помогал и Алле Пугачевой на «Рождественских встречах» - три первых программы был помощником режиссера. Вообще, как режиссер, я только в «Олимпийском» сделал около 30 программ в свое время, в том числе, «Сюрприз для Аллы Пугачевой», продюсером которого был Филипп Киркоров, надо отдать ему должное.

Мне все интересно. В последнее время я увлекся ролью идеолога саундпродюсера на студии. Я студию превратил в лабораторию, делаю аранжировки и стараюсь тем исполнителям, которые приходят ко мне, помочь найти нужную интонацию. Не просто записать песню, а сделать это таким образом, чтобы заставить человека резонировать.

Только что у себя на студии я сделал ремейк песни «Гималаи» Маше Распутиной, аранжировку, оркестровку, все живьем, ко мне приходило большое количество музыкантов по очереди две недели, из консерватории - и хоры, и скрипки, и басы и скасофоны. И в результате получилась очень натуральная живая музыка. Маша приезжала ко мне домой и получила большое удовольствие. Я очень рад, что ей удобно с этой фонограммой работать. Я ее давно люблю и считаю очень яркой артисткой. Она неповторима, у нее очень сильная индивидуальная харизма. Она людей заводит 100%.

Кстати, я вот около 30 лет с Пугачевой работаю, это для многих уже не секрет, я задавал себе вопрос, почему? Так вот потому, что мне как раз нравится мотивация внутренних резонансов, которая есть между ней и нами, музыкантами, мной, в том числе. Я питаюсь этими тонкими резонансными отношениями, которыми мало кто из артистов на сцене может вот так обмениваться. А у Аллы Пугачевой эта связь внутренняя, тонкая, наверно, важнее, чем музыка, в чем одет, как себя чувствуешь. Она может простить человеку все, если она посмотрела ему в глаза, и возник этот внутренний виртуальный мост. Она умеет обмениваться и с залом своими эмоциями, именно обмениваться, а не дарить радость, как некоторые говорят, или получать аплодисменты. Вот если б этого не происходило, наверно, было бы как у всех. А у нее есть некое феноменальное качество. И меня это притягивает.

- А давайте еще поговорим о Вашем проекте, который называется «Поющие продюсеры».

Я записал 15 самых видных продюсеров, таких, как Евгений Болдин в шоу-бизнесе или как генеральный продюсер Первого канала Александр Файфман на тлевидении. Это все достаточно приятные люди с точки зрения стиля, вкуса, отношения к жизни, что видно уже по тому, какие песни они выбрали. Это был сложный процесс. Я ведь записывал и тех, кто вообще петь не умеют. То есть душа-то поет, и юдагодаря технике мы сможем это услышать. Некоторые записи были собраны буквально по крупицам. Потому что я хотел, чтобы этот человек был в этой обойме – у него интересная судьба, сам по себе он очень неординарный, пусть даже он петь не умеет, слуха нет. Я не буду говорить, кого, попросил просто наговорить текст и напеть какие-то ноты, а я потом все расставил, как положено.

А вот, например, Евгений Борисович Болдин красиво поет. Кстати, Алла всегда отмечала его тембр, его бархатный баритон, улыбчивый, обаятельный. Или если говорить про Олега Непомнящего, то это большой артист на самом деле. И он выбрал песню Вертинского «Бонбоньерка». Был еще фильм такой альтеративный «Изображая жертву», там еще Лия Ахеджакова, играя официантку в японском ресторане, пела эту песню только в другой транскрипции.

- Все сразу согласились участвовать?

Не сразу. Сначала все щеки надували, а потом пошли просто пачками и встали в очередь. И когда мы записали последнего, стал проситься еще один, потом еще один... Но мы пока решили сделать первый выпуск, а потом записать и тех, кто проявил интерес к проекту, позвонил и сказал, что он тоже не против поучаствовать. Для чего я в это дело влез и сделал аранжировки и вообще этот альбом - я мечтаю, чтобы продюсеры были на сцене, а звезды сидели в зале. Я хочу показать людям, может быть, используя возможности телевидения, пускай это будет один раз - некоммерческое исполнение и некоммерческая пластинка - что люди, которые стоят за спинами звезд - это глубокие и интересные люди, зачастую более глубокие, чем их артисты. Ведь талантливых администраторов и концертных, и продюсирующих, и промоутеров в стране человек, может быть, 25 - 30 максимум.

Я этих людей знаю всю жизнь, и знаю их судьбу и историю. И хлеб тяжелый у продюсеров на самом деле. Это же вообще-то концертные директора, которые рядом с артистом круглосуточно, с момента его становления и дальше, дальше. Это как семья, и продюсер - и доверенное лицо, и мальчик для биться, в общем все.

- Значит, скоро услышим, как поют директора наших звезд?

Насчет скоро не знаю... Песни получились замечательные, и проект как раз на этом самом месте споткнулся – правонаследники авторов этих хороших песен довольно амбициозные люди, любят деньги очень. Так что я отвел нашего ответственного продюсера Вячеслава Белина в РАО, где он сейчас занимается очисткой прав.

- Вы же еще и на радио работаете?

Я не зарабатываю там ни копейки, я просто прихожу и час в неделю эфирю. Я не занимаюсь политикой, но мне стало нравится в эфире разговаривать с какими-то интересными людьми. Обычно во время съемки или записи на радио человек становится немножко другим. Подчеркнуто любезным, или подчеркнуто талантливым, или подчеркнуто брутальным. Он сразу надевает на себя маску того амплуа, которое, ему кажется, наиболее выгодно его оттеняет. А на самом деле человек должен быть естественным. Мой сын снимает эти передачи, и я их потом смотрю – какие все разные. Кто закомплексован, кто расслаблен, кто по-настоящему радуется чему-то, кто говорит выученные фразы. Почему-то люди считают, что закон Станиславского «существовать в предполагаемых обстоятельствах» касается не только сцены, но еще и интервью. А мне кажется, что интервью это как раз антипод сцены. Человек должен постараться запечатлеть себя таким, какой он есть. Потому что мотивация интервью как раз в этом.

- Некоторым людям быть естественными труднее, чем существовать в каком-то амплуа...

Значит, это амплуа придумано не ими, а одето на них как одежда. Или они боятся отклониться от образа, который показался им удачным. А мне кажется, интересно посмотреть, что это за человек, раз он такое сочиняет, такое поет или такое написал. Потому что все несуразности и радио, и телевидение сразу высвечивают. Многие же и в личной жизни притворяются.

- Вам удается снимать с людей маски?

Я стараюсь говорить с той теплой интонацией, чтобы человек выдавал живые эмоции. И начинается какой-то момент истины. Моя передача называется «Три портрета Александра Левшина». Меня все спрашивают, почему три. Два портрета – мой и моего гостя, а третий - это некий момент истины, возникающий в процессе передачи, когда человек раскрывается и из него идет поток. Вот это и есть его настоящий портрет внутренний. Подсознательный, психологический. И все уходят умиротворенные с передачи, потому что я не задаю острые вопросы, потому что мне не интересен человек на войне, человек, который целится или стреляет. Мне интересно, когда появляются какие-то ассоциации с тем, что человек написал…

- Это в вас хиппи говорит... Вы ж, наверно, хипповали в свое время?

Да, я хипповал, и на демонстрации ходил. Я в 15 лет ушел из дома и жил непонятно где, с гитарой подмышкой. В те годы у хиппи был тезис очень сильный, который меня подкупил: Let"s make love! Т.е. не в смысле все в койку. Контекст был – любите друг друга. Первые два-три года в движении хиппи было это. Потом многие хиппи пошли в наркотики, в алкоголь, это была уже некая асоциальная история. Но многие трансформировались в нормальных людей.

- Наши хиппи были не так уж асоциальны, климат не позволил. Я знала хиппи, внешний вид их часто ужасал бомжеватостью, но это были очень добрые люди, готовые помочь, мы сами вписывались к ним пожить в других городах, все это было без денег, причем, это были не особо знакомые люди. Сейчас я таких отношений не наблюдаю.

Это точно, вот зарисовка такая. Я играл на танцах уже в те годы, мы такие все лохматые были, веселые, пели The Beatls - All you need is love, The Doors пели, там ведь тексты просто замечательные, и потом шли все вместе в какую-то квартиру. И вот открываешь дверь, а там муравейник - человек 30, и каждый занимается своим делом. Кто-то разговаривает, кто-то разливает, кто-то играет. В фильме «Брат» есть похожий эпизод на питерской квартире. И там не было ничего безнравственного. Если кто-то что-то в ванне и принимал, это не было публично. Были и девчонки, и мальчишки, и всех заводила атмосфера какого-то братства. Вот на это подкупились очень многие. Особенно дети интеллигенции, золотая молодежь, тогда они, в отличие от нынешней, играли, писали стихи, сочиняли, путешествовали – с рассветом уезжали на троллейбусе пить воду из какого-то источника. Вот в этой атмосфере я и провел часть своей молодости. Но поскольку я уже играл на гитаре в группе «Авангард», довольно известной в те годы, ко мне все относились очень тепло за то, что я уже что-то умел. Это было романтичное время. Люди пели, танцевали, они не требовали от меня ничего, просто находились все в этом общем вареве.

- Да, была такая сопричастность.

Хорошее слово - сопричастность. Сейчас сопричастность себе могут позволить только несколько больших артистов. В частности, Пугачева. Она находится на этой волне, которая называется сопричастность. Сейчас вот тур идет. 5000 мест, 8000 мест – практически полные залы. И это говорит о многом. А какие цены! И как людям несладко живется. И часто хочется от всего абстрагироваться...

Сейчас я, кстати, написал большую художественную книгу. Может, поэтому. Комедийное фэнтази про древнее устройство мира. Она уже брошюруется, а я пишу вторую про будущее время. И что мне нравится, я понял одну очень интересную вещь – мотивация в любом сюжете – и на сцене, и на телевидении, и в книжке – всех поступков людей совершенно незыблема. Есть любовь, есть ревность, есть зависть, есть месть, есть смерть, есть рождение, есть духовная жизнь, есть негодяйские какие-то мысли... Про что бы человек ни писал, он должен писать про человеческую природу взаимоотношений.

А тогда, в древности, не было никаких комплексов – иди вправо, а влево нельзя, это грех, а это нет, не было еще общественных заборов, которые мы сами себе строим. Ведь на самом деле, чему научилось общество за времена цивилизации – только слову "нет". Мы не разгадали секрет слова "да". А слово "нет" мы все время исследуем. А мне кажется, что человек рожден, чтобы понять слово "да". Потому что когда человек понимает слово "да", и над ним не довлеют ни демоны, ни соблазны, он живет ради гармонизации жизни.

Вот мне кажется, если Алла уйдет со сцены, как она говорит, весной, то огромная глыба этой глубочайшей искренности на сцене перестанет функционировать. Как концертная форма. Конечно, Алла Пугачева будет работать и существовать в других формах. Но все равно это для меня большая беда, даже личная драма. Дело не в том, работаю я или нет, а в том, что настоящих больших артистов очень мало. И я очень люблю смотреть, как выходит на сцену, даже в эти года, Иосиф Кобзон, у меня вызывает большое восхищение, как выходит Розенбаум... Мне очень нравится смотреть хроники Александра Вертинского, Клавдии Шульженко… Не потому, что это ретро. Не в этом дело. Я сейчас, скажем, очень опечален фактом, что ушел Тейлор из группы Aerosmith. Он отказался выступать и пропал, на связь не выходит. Сказал - мне все надоело, я ухожу из группы. И мне жаль, что это так, потому что Тейлор вместе с ребятами прошли огонь и воду и создали какое-то такое звучание, пусть они не так поют, не так играют, мне дорога энергетика тех песен и той сценической жизни.

Умер Фредди Меркьюри, уже сколько лет прошло, а я до сих пор думаю об этом с грустью, потому что моя любимая песня последних лет, это когда он вместе с Монсеррат Кобалье спел "Барселону", заглавную вещь в одноименном альбоме. Я считаю, что и визуальный ряд, как они вдвоем стояли, и как они это спели - это глубочайшая удача, сильнейшая догадка.

Вот ради таких удач, догадок интересно существовать во всех жанрах. А мне это повзолительно, потому что у меня есть образование режиссера-постановщика, я сценарии пишу, я занимаюсь и телевидением иногда, литературой, музыкой…. Сам иногда выхожу на сцену. Мне все это интересно, потому что я как раз живу ради тех резонансов, о которых мы говорили.

15 апреля Алле Пугачевой исполнилось 67 лет. В преддверии дня рождения звезды мы встретились с музыкантом Александром Левшиным, который проработал в ее коллективе «Рецитал» почти 30 лет и знает немало сердечных тайн Аллы Борисовны. Левшин единственный из всех участников «Рецитала», кто остался с ней с самого начала создания группы и до объявления Пугачевой об уходе со сцены…

«Свекровь следила, чтобы Алла не умыкнула вещи»

Они познакомились в далеком 1980 году. Пугачева искала гитариста для записи пластинки «Как тревожен этот путь». Он согласился не раздумывая.

– После записи в студию приехала роскошная женщина с огромными блестящими глазами, – вспоминает Левшин. – Я посмотрел через студийное стекло и утонул в них навсегда. Как же шикарно она вошла! Вокруг нее образовалось мощное электрическое поле, куда падаешь, как мертвый диод.

– Александр, неужели влюбились в Аллу с ходу?

– Да, но не физически. Я был поражен ею. Алла попросила меня сыграть и внимательно слушала. Мы обменялись взглядами, она считывала мою энергетику, словно белая ведьма. Ей понравились моя игра, внешность, и она пригласила меня к себе домой на чай. Вот я и пил с ней чай около 30 лет (улыбается). А в тот день я должен был работать с Ирой Понаровской на ее сольнике в «Лужниках». Но в голове случилось затмение: стерлась вся информация. Мы все говорили и говорили с Пугачевой, не замечая, как несется время, и в итоге я не явился на концерт. Изменил Понаровской, хотя она в те годы выглядела так соблазнительно, что от ее форм можно было просто окочуриться (смеется). Это уже потом Вэйланд Родд заставил ее заниматься йогой и пить всякую фигню, да и Ира со временем изменилась, конечно…

– А что происходило в тот момент у Пугачевой на личном фронте?

– Я попал в круг Пугачевой в период заката ее отношений со Стефановичем, который разводился с ней по суду. Это было очень смешно. В квартире на Тверской дежурила его мама, которая была приставлена, чтобы следить за Аллой: мало ли, умыкнет вещи, которые суд отвел ему и его сыну. В итоге Стефанович вынес весь антиквариат, картины, мебель, оставив Алле пустую квартиру. Но это нисколько ее не огорчило: Пугачева держалась стойко и просто хохотала над происходящим. В то время у нее собирались Илья Резник, Женя Болдин, разные актеры и устраивали своего рода капустники. У Аллы не было даже стола, и мы накрывали на полу, пели, балагурили. Это был счастливый период моей жизни.

– Саша, коллеги-музыканты из других коллективов завидовали вам?

– Наверное. Пугачева в то время уже была любима и популярна. На ее концертах выставляли тройное оцепление. Мы часто ездили за границу. Помню, на Кубе зрители подняли на руки наш автобус и пронесли несколько метров. Это ж какой вес? Просто невообразимо! А в Москве фанаты просто не давали Алле жить, круглосуточно дежурили у подъезда, следовали по пятам. Однажды это привело к драке прямо на улице. Алла вышла из машины и набросилась на них с кулаками, пиная мотоцикл, на котором они гнались за ней. А история с маньяком, который грозился убить Пугачеву? Он ведь выведал лазейку на крышу ее дома именно от фанаток.

– За годы работы с Аллой вам удалось разгадать код ее популярности?

– Она всю жизнь билась на сцене для людей, пытаясь выдрать из себя чувства и подарить их своему зрителю. Ведь мало кто так тратился. На протяжении всей творческой жизни она никогда не халтурила. Зритель всегда получал ожидаемый результат – удовольствие от ее песен. Алла – женщина необычайного ума и мудрости, что несвойственно для многих женщин, в ней есть много сердца. И это чувствуется на сцене.

«Устала собирать Челобанова по частям»

– Вы объездили с Пугачевой полмира. Скажите, были какие-то моменты, которые вас обескуражили?

– Да. Помню, в Северной Корее, куда мы приехали на 77-летие Ким Ир Сена, Алла была в дурном настроении и весь день ходила чернее тучи. Вызвала нас к себе в гримерку и стала переодеваться, будто нас и нет. Чтобы хоть как-то скрыть неловкость ситуации, Руслан Горобец (в ту пору руководитель «Рецитала») сел спиной к Алле за рояль, и мы начали петь. Это был пикантный момент.

– Кстати, о пикантных моментах. Говорят, многие певицы ездили в то время на дачи и в баньки к партийным боссам, что сулило им материальные блага…

– Алла никогда не ездила за этим. Она всегда была замужем, и этот аргумент срабатывал. Хотя ей действительно предлагали и самолеты, и пароходы, и яхты. Но она не хотела этого, предпочитая ездить с концертами и жить на средства, честно заработанные ею самой. При этом всегда говорила, что, даже если в зале окажется один зритель, она все равно будет петь для него. Пугачева принимала подарки только от тех, с кем дружила. И если ездила к первым, вторым и третьим лицам государства, то лишь из чувства взаимного уважения, чтобы пообщаться с ними и их семьями.

– Саша, вы были свидетелем всех замужеств Пугачевой и знакомы со всеми ее мужчинами. Скажите, какие они?

– Как с разных планет. Больше всех мне симпатичен Женя Болдин. Мне кажется, он самый лучший ее муж. Спокойный, деликатный, доброжелательный, он старался для нее. С Миколасом Орбакасом у них с Аллой были совершенно разные жизни, которые так и не пересеклись. Стефанович был ее сподвижником – умным, расчетливым. Сережа Челобанов упал с Марса, случайно оказавшись в студии «Гала». Аллу поразили его стиль в музыке, его независимость. Он мог запросто при всех сказать: «Маш, привет» (он называл Аллу почему-то Машей). Такого обращения не позволял себе никто. И Пугачева, зная это, стала тащиться от такого поведения. Старалась замечать в нем только хорошее. Но Челобанов в душе анархист, и в какой-то момент Алла устала собирать его по частям. Киркоров – незаурядная личность. Он талантлив, креативен, и я отношусь к нему очень тепло. Кузьмин – настоящий рокер. С ним Алла вдруг поняла, что это клево, начала исполнять песни в стиле рок и даже изменилась внешне – стала такой молодой Сьюзи Кватро. Кузьмин сильно повлиял на Аллу, в сравнении с предыдущими спутниками жизни выглядел в ее глазах мегамужчиной, хотя у него и были свои заморочки. Галкин просто влетел в ее жизнь. Так же, как влетел на сцену в новом жанре в то время, когда эстрада претерпевала кризис. Когда их познакомили с Максимом, Алла, помню, сказала мне: «Он меня смешит, мне с ним так хорошо!» Галкин подарил ей ощущение упоения. Образованный, начитанный, интеллигентный, с чувством юмора, он всегда умел создать хорошее настроение, и, пока остальные лебезили и расшаркивались перед Аллой в надежде чего-то от нее получить, Максим просто радовал ее, и она благодарна ему за это.

– Как думаете, Пугачевой больше нравятся полумужчины или брутальные все же мужики?

– Сложно сказать. Ей нравились мужчины, которых она придумывала. Вылуплялся некий образ, который был для нее важнее, чем сам человек. Пугачева говорила: срок ее любви – три года. По прошествии этого срока она прозревала и делала рентген ситуации и либо отфильтровывала свою любовь, либо уже осознанно жила с нею дальше. Но больше трех лет выдерживали немногие, ведь Алла очень влюбчивый и увлекающийся человек. Полутонов она не приемлет. Если уж полюбит сердцем, то бросается в омут с головой.

«На голове Болдина Кузьмин строил свою империю»

– Избранники Пугачевой пытались влиять на вас, музыкантов?

– Конечно! При каждом новом фаворите в коллективе менялось все: стены, обои, диваны, кресла, одеяла, краски, асфальт, машины. Мы, как осенние листья, дрожали и с ужасом думали, что же будет дальше. Каждый ее мужчина пытался построить новый мир, кого-то уволить из коллектива, перекроить стиль в музыке, и Алла, окрыленная чувством, давала ему карт-бланш.

– А лично вас коснулись репрессии ее фаворитов?

– Да. В период ее увлечения Кузьминым, который, как известно, тоже был гитаристом, меня попросили оставить группу. Неловкости в разговоре не было. Если уж Алла приняла решение, то не отступит. Но… меня не уволили. Я тогда защищал диплом в ГИТИСе, и Женя Болдин посоветовал мне не забирать трудовую книжку – я как бы ушел в академотпуск, который продолжался год. Болдин был разочарован происходящим: он являлся директором коллектива, а на его голове Кузьмин строил свою империю… Как-то я пришел на репетицию в гости и, не сдержавшись, взял гитару. А Алла и говорит: «Все, хватит отдыхать, поедешь с нами на гастроли». Так я вернулся в коллектив. И даже играл с Кузьминым на одной сцене.

– Была обида?

– Была, но прошла. Я всегда понимал Аллу и прощал ее. Ведь, с одной стороны, она мегазвезда и суперактриса, а с другой – женщина с присущими ей слабостями.

– Вы видели ее плачущей?

– Видел. От обиды, жалости, сочувствия или переживаний. Все человеческие беды вызывают в ее душе эмоции. В связи с тем, что она звезда, не нужно идеализировать слово «звезда», надо идеализировать слово «человек».

– Говорят, что в жизни Алла неимоверно скромная, добрая и щедрая, хотя интернет и пресса много лет пишут обратное…

– Она абсолютно живой человек, на мой взгляд. Она такая, как мы все, она отражение своей жизни. Она может и вспылить, и радоваться, и смеяться, и заботиться, может послать в сердцах куда подальше.
«Я ее люблю. Она – часть моего воздуха»

– Были ли ситуации, когда вы были поражены ее словом или поступком?

– Да, и много раз. Я хочу сказать вот что. Я вообще мало кому верю в этой жизни. Я верю в уважение, в надежность. Я знаю точно, что Алла никогда не предаст. Она меня вытаскивала несколько раз из сложных человеческих ситуаций. Особенно в первые годы моего прихода в ее коллектив. Я был хулиган, задира, не заботился о своей судьбе и карьере. Мне было наплевать на себя, я жил без дома. Я ушел из дома в 15 лет, потому что не был никому нужен там, как, собственно, и сейчас. Алла вытащила меня из состояния внутреннего депрессивного хаоса и показала свет в окошке.

– Зачем же ей нужна была эта роль матери Терезы?

– Она всем помогает по велению души. Ее не купить, не упросить нельзя. Алла очень искренний человек.

– Уж не искренность ли порой становилась причиной того, что Аллу обманывали и предавали?

– Возможно. В СССР стать на телевизионную ротацию было тяжело. Первые годы своего восхождения она мыкалась сама, приходила в музыкальные редакции ТВ и просила поставить ее песню в эфир. Думаю, что было много разочарований и огорчений.

– Неужели и Пугачевой нужно было идти на поклон?

– Нет, просто в СССР была такая порочная практика и все было очень авторитарно. Были редсоветы, сдачи программ и прочая чепуха. Алле, думаю, повезло, что на ее пути ей повстречались люди, которые разглядели в ней талант, поверили в нее и протянули руку помощи.

– А было так, что люди, к которым Алла была добра, внимательна, подвели ее?

– Были такие, которые, пользуясь ее добротой, брали у нее взаймы деньги и пропадали из ее жизни навсегда. Некоторые пытались не заплатить ей деньги за выступление, ловчили.

– И в личной жизни?

– Ну никто же не знает рецепты счастья. Не важно, как тебя зовут, Пугачева или Иванова. Личная жизнь – это зона, которая не терпит ни продюсеров, ни режиссеров.

– Кстати, вы сами за помощью к Алле Борисовне обращались?

– Было дело. Помню, узнав о моем желании поступить в ГИТИС на режиссерский, Пугачева сказала, что все устроит в лучшем виде. В день экзамена Алла усадила меня рядом с собой в машину, Болдин – за рулем, и мы отправились поступать. Представь, сидит приемная комиссия, открывается дверь, в которую просовывается рыжая голова Пугачевой и спрашивает: «Левшин зашел?» Комиссия в шоке: «Какой Левшин? Почему не знаем?» В итоге меня принимал сам декан. Спрашивает, что умею делать. А я был так взволнован, что только руками развожу. «Ну хоть Колобка спойте», – взмолился он. Ну я и спел. Алла заходит и спрашивает: «Все нормально?» Ей говорят: «Нормально». «Ну вот и славненько!» Так Пугачева и поступила меня в ГИТИС, который незадолго до этого сама окончила с Болдиным. Кстати, Болдина познакомила с Аллой его первая жена Мила, она тусовалась с Пугачевой в ГИТИСе…