Критика синтетической теории эволюции. Критика теории эволюции дарвина

[КРИТИКА ГЕШТАЛЬТ-ПСИХОЛОГИИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)][ 58 ] Акад. И. П. Павлов. - Мы будем продолжать сегодня предмет беседы прошлой среды, так как он не был закончен. Это достойная и подходящая тема, потому что теперь мы серьезно соединяем психологическое с физиологическим.Прежде

[ОПЫТЫ НА ОБЕЗЬЯНАХ И КРИТИКА ПОЛОЖЕНИЙ КЕЛЕРА][ 60 ] Акад. И.П. Павлов. - ...Теперь я примусь за Келера и за наших обезьян. Как раз то, что забраковал для своего внимания господин Келер, то, наоборот, нас специально занимает. Ему неинтересно было ознакомление обезьяны с

[КРИТИКА ИДЕАЛИСТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ КЕЛЕРА][ 61 ] Акад. И.П. Павлов. - ...Теперь, господа, от мирных дел перейдем, можно сказать, к военным. О господине Келере. Мы с ним воюем. Это серьезная борьба с психологами. Келер - профессор психологии в Берлинском университете, на кафедру

1. Объективная критика базовых принципов аллопатической медицины Аллопатическая медицина имеет такие фундаментальные основы, которые являются ложными или неправильно интерпретированными. Аллопатическая медицина излечивает последствия, а не причины большинства

КРИТИКА СИНТЕТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ Не считая критику синтетической теории эволюции (СТЭ) специальной задачей, я должен тем не менее пояснить свое отношение к господствующим сейчас взглядам, иначе трудно рассчитывать на сочувствие читателя к попытке изменить их. Ниже

КРИТИКА ИСТОРИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ СИСТЕМЫ ОРГАНИЗМОВ В современной биологии, несмотря на многочисленные возражения, продолжает господствовать мнение, что естественная система организмов отражает филогению (Simpson, 1961). В учении об эволюции господствует неодарвинизм. Оба

Часть I Нескорая победа: Дарвин и становление

2. Кризис современного дарвинизма Эта книга пытается донести до читателя… сколь тяжело сделать определенный вывод, сколь трудно распознать новое и важное человеку, оказавшемуся в черной пещере не-знания, ощупывающему каменные стены, пытающемуся определить наклон пола,

Часть 1. Является ли научным выбор между эволюционизмом и креационизмом?

«Дарвин опровергнут»?

В последние годы в нашей стране значительно активизировалась критика эволюционного учения. Причины этого различны. Во-первых, современный эволюционизм продолжает развиваться и переживает очередной кризис. Условие «кристаллизации» новых идей – критическое отношение к устоявшимся взглядам. Во-вторых, с распадом Советского Союза ослабела пропаганда «идеологически верных» взглядов (классического дарвинизма и неодарвинизма). В-третьих, с ростом открытости нашего общества усилилась креационистская и оккультная антиэволюционная пропаганда.

С названными причинами связаны сложности в преподавании эволюционного учения в школах. Антиэволюционная пропаганда часто ставит в тупик школьных учителей и далеких от эволюционного учения биологов. В этой связи мы начинаем серию статей, в которой рассмотрим расхожие антиэволюционные аргументы. Надеемся, что наша работа поможет исправить перекос, который наблюдается в современной популярной литературе. «Опровергающие» теорию эволюцию материалы издаются огромными тиражами. Так одна из таких книг (1) издана на разных языках в 27 000 000 экземпляров! Для большинства СМИ основной критерий ценности сообщения – его сенсационность. Основанное на недоразумениях и дезинформации сообщение, что «Дарвин опровергнут» оказывается привлекательнее сведений о действительных проблемах эволюционной теории.

На наш взгляд, большая часть антиэволюционных аргументов касается довольно изученных вопросов, в отношении которых, при последовательном использовании научного метода, можно достичь вполне определенных выводов.

Религии и эволюционизм

Как известно, мировые религии существенно отличаются по своему отношению к науке. Так, многие течения буддизма относятся к ней вполне дружелюбно. Рассматривая точку зрения христианства, следует отметить, что современная наука зародилась и достигла наибольшего расцвета именно в христианских странах. Отличия в оценке науки связаны для христианских конфессий с различными представлениями о происхождении Священного писания. С верой, что Библия создана непосредственно Богом, связано ее буквалистское толкование. С другой стороны, точка зрения, что Библия написана людьми, которые передают свой опыт постижения Бога, позволяет рассматривать ее как документ, появившийся в определенное время и отражающий определенный уровень понимания высших истин.

Для католической церкви наибольшим авторитетом является Священное Писание в трактовке церковной традиции. Это создает возможность модернизации церковных взглядов. Папа Пий XII в посвященной происхождению человека энциклике подчеркнул, что церковь принимает эволюционное происхождение тела (но не души) человека. Папа Иоанн Павел II считает, что эволюция доказана многими независимыми исследованиями. Католическим священником был Пьер Тейяр де Шарден, один из выдающихся эволюционистов XX века (1881–1955), на протяжении всей своей деятельности пытавшийся преодолеть разрыв между верой и знанием. «Библия стала рассматриваться как результат записи человеческого религиозного опыта, не гарантированный от ошибок, а также свидетельство откровения, которое понималось не как продиктованный Богом непогрешимый текст, а как присутствие и деятельность Бога в жизни Израиля, пророков и Христа» (2, с. 87). С этой точки зрения, задача авторов Библии – не пересказ научных сведений по проблеме геологической истории или истории эволюции, а передача озарений, которые касаются отношений человека с Богом и моральными законами.

Реформация сопровождалась возвращением к Священному Писанию, как к основному авторитету в вопросах веры. Для Лютера главным в Писании был не его буквальный смысл, а значение Христа. Однако к XVII веку появились протестантские течения, рассматривающие Библию как источник безошибочной информации по всем вопросам, в том числе и научным. Крайнее выражение подобной точки зрения напоминает подход Каббалы – средневекового течения иудаизма, старавшегося расшифровать скрытый замысел Бога путем сопоставления положения букв в тексте Писания (Торы). Попытки опровергнуть не соответствующие библейским формулировкам научные данные встречаются в протестантизме до сих пор. Борьба с теорией эволюции – не первый шаг в этом направлении. Так, библейские формулировки о движении Солнца по небу заставляли буквалистов отбрасывать гелиоцентрическую модель Солнечной системы уже в то время, когда с научной точки зрения вопрос был окончательно решен. Сегодня лидерами в этой деятельности стали «Свидетели Иеговы».

Охарактеризовать отношение православной церкви к эволюционному учению довольно сложно. С одной стороны, она мало интересуется научными вопросами. В лице одних своих представителей (как, например, Александр Мень) православие относится к эволюционизму вполне спокойно, а в лице других – стремится опровергнуть, иногда используя заимствованные у «Свидетелей Иеговы» аргументы (3).

Опровергая критику теории эволюции, ссылающуюся, например, на православную традицию, мы не будем высказывать никаких суждений о православии как таковом. Возможность диалога между наукой и религией, знанием и верой не означает допустимости их смешения. Вторжение религиозной аргументации на научную территорию должно опровергаться научными методами. В то же время не следует применять методы научного анализа для решения проблем веры.

Рядом с отдельными конфессиями, в наступление на эволюционизм отправился и оккультизм во всех своих разнообразных формах. Чаще всего оккультизм принимает идею духовной эволюции, которая не имеет никакого отношения к научным представлениям об эволюции биологической. Автору неизвестна последовательная критика научных взглядов со стороны оккультистов. Чаще встречаются экстравагантные сообщения о том или ином ошеломляющем «открытии», переворачивающем все существовавшие представления вверх ногами. Позже мы рассмотрим несколько примеров таких сенсаций.

Являются ли теориями эволюционизм и креационизм?

Чаще всего не только антиэволюционная агитация, но и рассуждения сторонников эволюции начинаются примерно так: «Существует две теории возникновения видов (жизни, человека) – создание их Богом и возникновение в результате эволюции. Рассмотрим же их беспристрастно». Пристрастность проявляется уже на этом этапе.

С одной стороны, «эволюция» не является теорией. Само явление эволюции, то есть исторического изменения организмов, видов и экосистем, является фактом, многократно доказанным в разных областях знания и практики (несколько примеров «на скорую руку»: развитие стойкости к антибиотикам у патогенных микроорганизмов; приспособление бурьянов к используемым агротехническим приемам, изменение руководящих ископаемых в осадочных породах...). Проблема, до сих пор не нашедшая полного решения, – описание механизмов эволюции, являющееся предметом рассмотрения многих теорий. Как показано ниже, искусственное смешение этих теорий стало для противников эволюционизма одним из способов вводить читателей в заблуждение.

Еще важнее то, что не является теорией и «сотворение». Теория – инструмент научного познания. Она основывается на фактах. Обязательное требование к научности – возможность опровержения, основанного на несоответствии фактам. Логика научного познания такова, что любая теория непрерывно потенциально ставится под сомнение, проверяясь на соответствие новым фактам (подробнее – см. 4, с. 7-8). Представление о создании мира Богом является не теорией, а догмой, предметом веры. Для христианина, который буквально понимает Священное Писание, вопрос принятия или отвержения Божественного создания мира (или, например, непорочного зачатия Спасителя) не может стоять как таковой. Если человек утверждает, что не может принять то или иное научное положение, поскольку оно противоречит его вере, он занимает честную позицию, с которой нет нужды дискутировать. Однако, сталкиваясь с довольно высоким авторитетом науки, те или иные апологетические положения могут мимикрировать под научные теории. При этом противники эволюционного учения имитируют, что в решении конкретных вопросов готовы полагаться на опыт и суждение разума. Потом с помощью той или другой системы аргументов они стараются продемонстрировать ущербность научной истины и поставить Писание на место науки. Именно такие системы аргументов следует рассмотреть подробнее.

Эволюционисты против эволюции?

Идея изменение организмов со временем очень стара и уходит своими корнями в античность. В XVIII – начале XIX веков эта идея существовала в виде трансформизма, широко распространенного среди биологов и философов. Хотя до того времени было высказано много ярких догадок, они не носили научного характера. Первым синтезом эволюционных идей и данных из разных областей знания стал дарвинизм (5, с. 259). Основная заслуга Чарльза Дарвина состоит не в том, что он высказал какие-то предположения, а в том, что он создал довольно целостную эволюционную теорию, объяснявшую целый ряд биологических фактов. Как известно, дарвинизм способствовал прогрессу биологии во второй половине XIX века. Однако после периода победного накопления фактов, которые прояснялись благодаря дарвинизму, первому эволюционному синтезу, наступило время, когда на первый план стали выходить необъяснимые с точки зрения классического дарвинизма явления. Кризис первого синтеза был преодолен в ходе создания второго синтеза – синтетической теории эволюции (СТЭ). Этот процесс был начат в 20-х годах в СССР работами С. С. Четверикова, а в основном закончен (после разгрома передовых направлений советской биологии) в Англии и США в 40-х годах. Кризис первого синтеза породил и ряд других, менее успешных научных направлений – финализм, сальтационизм, неоламаркизм и другие, каждое из которых складывалось из многих теорий и гипотез.

Нынешнее время – период кризиса СТЭ и, вероятно, зарождения третьего синтеза. Каким будет этот синтез – тема для самостоятельной серии работ. Автор убежден, что, кроме прочего, составными частями нового синтеза должны стать эпигенетическая теория М.А. Шишкина, экосистемная теория В. А. Красилова, неосальтационизм Р. Гольдшмидта, концепция видового мономорфизма С. С. Шварца, Ю. П Алтухова и Х. Л. Карсона, концепция прерывистого равновесия Н. Элдриджа и С. Гулда и другие.

Итак, современный эволюционизм – сложный комплекс из многих, взаимодополняющих и в какой-то степени противоречащих теорий. В этом проявляется сила, а не слабость научного познания. Однако многие противники эволюционизма стараются играть на этом обстоятельстве. Один из любимых приемов антиэволюционистов – цитировать ученых, утверждающих, что классический дарвинизм устарел или спорящих с какой-нибудь из современных концепций. Например, вполне естественно, что создатель теории прерывистого равновесия «известный эволюционист и палеонтолог Найлс (Нильс) Элдридж сказал: «Страсти разгорелись в результате сомнения, подорвавшего бывшую манерную самоуверенность, отличавшую эволюционную биологию последних лет» (1, с. 15). Противники эволюционизма, которые цитируют Элдриджа, хотят создать иллюзию, что тот сомневается в эволюции. Конечно же, нет! Элдридж опровергает лишь принцип градуализма, в соответствии с которым эволюция идет с постоянной небольшой скоростью!

Эволюционизм , эволюционное учение (от лат. evolutio – развертывание) – учение о законах исторического развития органического мира. Рассматривает возникновение жизни и всех видов (и человека в том числе) как результат естественного процесса эволюции.

Креационизм (от лат. creatio – создание) – утверждение, что жизнь, отдельные виды (или крупные таксоны) и, в особенности человек, не является результатом естественного развития, а созданы Богом в одном или нескольких актах творения.

Теория (от гр. theoria – наблюдение, опыт) – система научных взглядов, которые обобщают определенную совокупность фактов. Одним из главных критериев научности теории является возможность ее опровержения в случае ее несоответствия фактам.

Трансформизм (от лат. transformare – изменять) – система взглядов об изменениях и преобразовании видов.

Дарвинизм (от имени Ч. Дарвина) – известная эволюционная теория, предложенная во второй половине XIX ст. Учитывая многообразие эволюционных взглядов, нежелательно использовать этот термин для обозначения эволюционного учения вообще.

СТЭ , синтетическая теория эволюции, «неодарвинизм» – теория эволюции, сложившаяся в 20-х–40-х годах XX ст. и рассматривающая эволюцию как следствие изменения генных частот в популяциях вследствие естественного отбора, дрейфа генов и других факторов.

Неоламаркизм (от имени Ж. Б. Ламарка) – учение, согласно которому главным эволюционным фактором является прямое влияние среды или (психоламаркизм ) стремление организмов к совершенству.

Сальтационизм (от лат. salto – танец, прыжок) – утверждение, что эволюция идет путем резких изменений, больших скачков. Современные формы (неосальтационизм ) связаны с изучением роли в эволюции хромосомных перестроек, гибридизации, нарушений эмбрионального развития и т.п.

Финализм (от лат. finalis – конечный) – учение, что эволюция имеет определенную цель, направлена на достижение определенного состояния органического миру.

Эпигенетическая теория (от гр. epi – после, над и genesis – происхождение) – теория, в соответствии с которой эволюция идет путем перестройки механизмов, обеспечивающих устойчивое индивидуальное развитие.

Экосистемная теория – учение, согласно которому темпы и направления эволюции видов определяются состоянием экосистем, в состав которых они входят.

Концепция видового мономорфизма – условное название взглядов, в соответствии с которыми целостность видов поддерживается общностью определенных признаков, неизменностью определенной части генома и т.п.; при видообразовании происходит перестройка этой мономорфной части видовых признаков.

Прерывистого равновесия теория – предложенная американскими палеонтологами теория, согласно которой в истории существования вида происходит смена относительно длительных периодов видовой стабильности и довольно коротких периодов, во время которых происходят быстрые эволюционные изменения.

Градуализм (от лат. gradus – шаг) – взгляд, в соответствии с которым эволюция идет путем непрерывного накопления небольших изменений.

Цитированная литература

1. Жизнь – как она возникла? Путем эволюции или путем сотворения? Watch Tower Bible & Tract Society of Pennsylvania, 1992.– 256 с.

2. Барбур И. Религия и наука: история и современность. Г.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. – 434 с.

3. Иеромонах Серафим (Роуз). Православный взгляд на эволюцию. Москва: Изд-во Свято-Введенского монастыря Оптиной Пустыни, 1997. – 96 с.

4. Данилова О. В., Шабанов Д. А., Брайон А. В., Данилов С. А. Биология. Учебник для 10 класса общеобразовательных учебных заведенний. Харьков: Торсинг, 2001. – 256 с.

5. Воронцов Н. Н. Развитие эволюционных идей в биологии. Г.: Изд. отд. УНЦ ДО МГУ, Прогресс-Традиция, АБФ, 1999. – 600 с.

Часть 2. Изменчивость научного знания – недостаток или достоинство?

Как преуменьшить значение палеонтологических находок?

Факт эволюции – изменений во времени живых организмов, населяющих Землю – подтвержден таким количеством палеонтологических находок, что, казалось бы, всерьез оспаривать его попросту невозможно. Однако в выступлениях, ориентированных на далеких от палеонтологии людей, приверженцы «научного креационизма» стараются создать иллюзию сомнительности накопленного арсенала доказательств. Для этого используется обсуждение некоторых, специально подобранных случаев. С одной стороны, их рассмотрение не является особенно важным для теории эволюции. Дело в том, что в одном буровой колонке, прошедшей через множество осадочных слоев с характерными наборами руководящих ископаемых, содержится больше информации о ходе эволюции, чем в рассмотренных примерах. Однако естественно, что в центре общественного внимания оказываются именно сенсационные находки, касающиеся происхождения человека или, например, такой заметной группы животных, как птицы.

Замечательным поводом для обвинения эволюционистов в мошенничестве оказалась история с «Пилтдаунским человеком».

Пилтдаунский человек

В 1912 году палеонтолог-любитель Чарльз Доусон, исследуя ископаемые остатки, обнажившиеся при разработке гравийного карьера в городке Пилтдауне неподалеку от Лондона, нашел череп древнего человека. Эта находка была сделана в присутствии известных ученых: Артура Вудворта, хранителя геологического отдела Британского музея, и Пьера Тейяра де Шардена, которого мы уже упоминали. В реконструкции черепа принимал участие один из авторитетнейших анатомов своего времени, Артур Кизс. В день, когда Доусон нашел один из фрагментов черепа, Тейяр отыскал рядом с ним обломок зуба мастодонта.

«Пилтдаунский человек» по строению мозгового черепа чрезвычайно походил на современного, но отличался очень примитивной нижней челюстью – обезьяньей по форме, с большими клыками. Однако коренные зубы были по своей форме почти человеческими – с широкими плоскими поверхностями. Возраст находки был очень солиден: по современным представлениями, пласты, к которым ее отнесли, имеют возраст около 2 миллионов лет. Этот череп на протяжении какого-то времени был доказательством того, что эволюция разума человека (а вместе с ним и мозга, и мозговой части черепа) опережала эволюцию других систем. Для английских палеонтологов эта находка была очень лестной. В отличие от них, специалисты с США сразу пришли к убеждению, что череп состоит из двух разных частей.

По мере накопления находок ископаемых людей росли сомнения в надежности находки Доусона. Так, выяснилось, что весьма человеческие черты лицевого черепа приобрели еще такие наши родственники, которые отличались небольшим размером мозга. Эти и подобные обстоятельства привели к переисследованию пилтдаунской находки в 1950–1953 гг. Была подтверждена правота исследователей, распознавших в этом черепе комбинацию двух разных по происхождению частей. Мозговой череп был человеческим, а челюсть принадлежала орангутану. Челюстной сустав был обломан, чтобы скрыть его несоответствие черепу, а коренные зубы – подпилены. Возраст обоих частей составлял всего лишь около 500 лет, но их поверхность была для придания древнего вида обработана бихроматом калия. Для большей убедительности фальсификатор подбросил в раскопку и другие кости. Так, найденный Тейяром зуб был настоящим, но происходил из Северной Африки!

Кто сделал эту подделку? Разные авторы обвиняли в этом и Доусона, и научных недоброжелателей Вудворта и Кизса. Под необоснованным подозрением (в силу своего сана) на протяжении какого-то времени находился даже Тейяр де Шарден. Возможные мотивы обмана – тщеславие, желание подорвать авторитет оппонентов, но совсем не желание опровергнуть взгляды о чудесном происхождении человека (никто из участников этой истории не воспринимал их всерьез). История поисков мистификатора стала одним из запутанейших научных детективов.

Следует задуматься: с чем было связано изобличение подделки? Возможно, ложность находки была показана в результате анализа аргументов приверженцев чудесного создания человека? Нет, это было следствием нормального научного процесса, пересмотра научных фактов, особенно тех, которые противоречат новым результатам.

Сложность современного этапа развития палеоантропологии состоит не в отсутствия ископаемых форм, а, некоторым образом, в их избытке! Среди многих линий развития древних гоминид сложно выделить ту, которая ведет к нам.

В последнее время количество известных находок представителей рода Человек значительно увеличилось. Наш род «покинул» Человек умелый (Homo habilis), которого известные специалисты перенесли в род Австралопитек (как Australopithecus habilis). Такие спорные виды (к их числу належит также H. или A. rudolfensis) доказывают, что граница между австралопитеками и людьми очень размыта. Древнейших представителей нашего рода относят к виду Человек рабочий (Homo ergaster), который возник в Африке не менее чем 1,75 миллионов лет назад. Его потомком был Человек прямоходящий (Homo erectus), широко расселившийся в Евразии (некоторые специалисты считают H. ergaster разновидностью H. erectus). Однако древнейшие европейцы относятся к другому виду – Человек предшествующий (Homo antecessor). Он описан по остаткам шести особей возрастом в 800 тысяч лет, найденных в Испании. Позже (около 500 тысяч лет назад) в Европе появляются также Гейдельбергский человек (Homo heidelbergensis), возникший в Африке, и Неандертальский человек (Homo neandertalensis), каждый из которых представлен многими находками. В конце концов, около 250 тысяч лет назад Европу заселяет новый вид, вероятно, также возникший в Африке – Человек разумный (Homo sapiens). Как его возможные непосредственные предки рассматриваются H. ergaster, H. erectus и H. antecessor. Выбор одной из этих возможностей зависит от того, каким из признаков предаются большее значение, а также от принятых исследователями моделей видообразования. Восстановление генеалогии рода Homo затрудняется высокой внутривидовой изменчивостью всех его видов.

«Примечательным является факт, что весь вещественный материал, имеющийся у нас для доказательства эволюции человека, можно поместить в один гроб, в котором бы еще осталось место!» (1, с. 86). Это утверждение совсем неверно даже с фактической точки зрения, хотя это обстоятельство и не имеет особого значения. В суде высоковероятное решение о виновности или невиновности человека можно вынести, опираясь как на очень большое, так и на совсем маленькое по физическому размеру доказательство. «Улик», изобличающих эволюцию человека, более чем достаточно.

Споры о протоависе

Подарком для толкователей, стремящихся скомпрометировать научный метод, были споры, связанные с находкой протоависа. В 1986 году американский палеонтолог индийского происхождения Санкар Чатерджи по двум экземплярам описал верхнетриасовую птицу, которую назвал протоависом. Эта находка на 75 миллионов лет старше широко известного археоптерикса, найденного в Германии в отложениях средней юры. Правильность реконструкции находки была поставлена под сомнение, обидевшее Чатерджи. Первооткрыватель протоависа ограничил доступ к находке других ученых, чем усилил сомнения в правильности своих выводов. Тем не менее, хотя изучение протоависа далеко не закончено, можно с уверенностью говорить о большом значении этой находки для дальнейшего изучения происхождения птиц.

Научные затруднения вызвали ликование в лагере охотников за душами. Креационисты любят обсуждать проблемы происхождения птиц (например, 7, 8). Один из наиболее интересных с точки зрения темы этой статьи аргументов (9) можно передать так. «Наука не может предоставить сколько-нибудь заслуживающих доверия данных о происхождении птиц. Раньше эволюционисты утверждали, что птицы происходят от археоптерикса, а теперь некоторые из них предполагают, что предком птиц был протоавис. Раз в таком важном вопросе возможна путаница, ясно, что птицы вообще не возникли от рептилий, а являются результатом особого акта создания».

Одна из современных реконструкций археоптерикса

В такой форме это высказывание может выглядеть довольно убедительно. Чтобы показать его нелогичность, приведем условное рассуждение, построенное вполне аналогично. «Раньше думали, что отец этого мальчика – Иван Иванович. Теперь предполагают, что им был Петр Петрович. Раз в этом вопросе возможна путаница, ясно, что мальчик вообще не имеет отца, а является результатом непорочного зачатия». Сомнения в том, какая из известных нам форм стоит ближе к той или другой эволюционной линии, не касается убедительно доказанного факта близкого родства рептилий и птиц. Надо подчеркнуть, что эволюционисты не утверждают, что археоптерикс, протоавис или любая другая ископаемая форма является непосредственным предком современных птиц. Эти ископаемые формы лишь показывают, какие сочетания признаков могли быть характерны для таких предков.

Кстати, и в вопросе происхождения птиц возможны подделки, напоминающие пилтдаунскую историю. Так, в 1999 году в журнале National Geographic было опубликовано описание и реконструкция новой находки из Китая – «археораптора». Это животное, казалось, причудливо соединяло черты динозавров и птиц. Находка оказалась подделкой, с редким мастерством составленной из остатков пяти разных животных (два из которых были неизвестны науке). Мотив подделки простой – корысть, связанная с надеждой заработать на продаже уникального экземпляра. Если для изобличения пилтдаунского человека понадобилось 30 лет, то археораптор был разоблачен за шесть месяцев. Как и в предшествующей истории, изобличение мистификации связано не с успехами креационистов, а с нормальным научным процессом. Сокращение времени на «раскусывание» утонченной подделки – результат развития научных технологий.

Может быть, внимание науки к отдельным находкам отражает ее слабость? Нет. В любом случае во внимание берется не факт, взятый сам по себе, а вся совокупность накопленных знаний, позволяющая более или менее успешно его интерпретировать. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что и для противников эволюционного учения отдельные факты оказываются достаточно важными аргументами. Так, относительная древность человека наиболее часто доказывается ссылками на находки человеческих костей и орудий в очень древних (например, мезозойских или палеозойских) отложениях. На их основании делается вывод, что эти отложения возникли в результате Всемирного потопа, если человек уже населял Землю. Странный факт: подавляющее большинство этих находок сделано еще в XIX столетии, когда методы датирования были очень примитивными, а размах геологических работ – намного меньшим, чем в XX столетии. Хотя эти находки довольно сомнительны, попыток со стороны креационистов проверить их надежность с привлечением современных методов не замечены.

Напротив, в 1985 году два астронома, Фред Хойл и Чандра Викрамасингхе, потребовали научной экспертизы экземпляра археоптерикса со следами перьев. Они утверждали, что отпечатки перьев окружены микротрещинами, свидетельствующими о фальсификации этого важнейшего признака. Авторитетная экспертиза показала, что образец не был изменен, и нашла отпечатки перьев даже под костями, внутри окаменелости (10).

Более того, последние находки показали, что перья были довольно характерны для многих небольших хищных динозавров – синозавроптерикса, протархеоптерикса, каудиптерикса и других. Вопрос о происхождении птиц остается очень сложным, но не потому, что птицы далеки от рептилий, а потому, что эволюция птиц и рептилий шла во многих отношениях параллельно (11). Некоторые из общих признаков возникали и у птиц, и у динозавров, и у других групп рептилий независимо, а некоторые отражают их близкое родство. Рассматривая этот единый эволюционный узел, сейчас нельзя еще в точности сказать, как проходит в нем каждая отдельная нить – эволюционная линия. Проблема состоит не в наличии непреодолимого разрыва между птицами и рептилиями, а, наоборот, в их эволюционном единстве!

Живая наука

Говоря об изменчивости научного знания, следует обратить внимание на его важнейшее достоинство. Новый уровень понимания не опровергает, а уточняет предшествующий. Приведем наиболее известные примеры. Физика Эйнштейна не отвергла физику Ньютона, а сохранила ее как свой частный случай. Лобачевский и Риман не опровергли геометрии Евклида, а только вышли за ее границы. Новые находки древних птиц не противоречат результатам изучения археоптерикса, а корректируют представления о его месте в общей генеалогии...

Из отложений мезозойской эры сейчас известно три группы птиц: веерохвостые (или настоящие), энанциорнисы и конфуциусорнисы. Веерохвостые птицы существуют досель, а две других группы исчезли в конце мелового периода. Не ясно, являются ли эти группы близкородственными или произошли от рептилий независимо друг от друга. Один из возможных сценариев таков: веерохвостые птицы возникли в триасовом или юрском периоде от предков, напоминавших протоависа, а энанциорнисы и конфуциусорнисы – в меловом периоде от динозавров!

«Археораптор и прочие китайские окаменелости, как синозавроптерикс, использовались как «доказательство» эволюции и, таким образом, опровержение Библии как непогрешимого Слова Божьего. Мы должны помнить, что Слово Божье никогда не изменяется и поэтому должно служить основой всех наших взглядов скорее, чем причудливые, непостоянные взгляды человека» (12).

Понятно, что значение палеонтологических находок состоит не в опровержении Библии и любых теологических вопросов. Эти животные интересны именно для науки, так как помогают понимать пути и механизмы эволюции. Археораптор был разоблачен как подделка, а вот остатки синозавроптерикса и многих других «полуптиц-полудинозавров» с успехом прошли придирчивые экспертизы. Процесс изучения происхождения птиц продолжается...

Является ли изменчивость науки недостатком в сравнении с догматическими учениями? Нет! Именно это свойство обеспечивает способность науки к развитию, делает ее живой и интересной. Сомнение в догме равносильно предательству. К счастью, в научных фактах, а в особенности в их интерпретациях, следует непрерывно сомневаться.

Для безопасной эксплуатации важного сооружения крайне необходима работа дефектоскопистов. Она состоит в регулярной проверке прочности критически важных конструкций, в том числе тех, что выглядят вполне надежными. Единый способ обеспечить надежность чего-либо – постоянно поддавать ее сомнению! К сожалению, именно этого не понимают критики научного метода. Что ж, для каждой сферы деятельности характерны свои методы.

Цитированная литература

6. Tyler. D. J. The discovery of Protoavis texensis (http://www.biblicalcreation.org.uk/ scientific_issues/bcs024.html)

9. Guthrie S. A response to Ed Brayton on his defense of evolution: Creationism is the best explanation of the scientific evidence (http://sguthrie.net/repbrayton.htm)

10. Flank. L. Archaeopteryx and the creationists (http://www.geocities.com/CapeCanaveral/ Hangar/2437/archie.htm)

11. Шабанов Д.А., Шабанова Г.В., Шапаренко С.О. Біологія. Підручник для 7-х класів загальноосвітних навчальних закладів. Вид. друге, випр. та доп. Харків, Торсінг, 2002. – 320 с.

Часть 3. Проблема переходных форм

Что такое переходные формы?

Никакие ископаемые остатки не вызывают столько споров, как относимые к «переходным формам»: ихтиостега, археоптерикс, риниофиты и др. Для одних такие находки – наглядное доказательство процесса эволюции, связующие мосты между разными группами. Для других – повод поставить под сомнение возможность переходов между крупными таксонами.

Понятие «переходная форма» может иметь две различные трактовки: филогенетическую и сравнительно-анатомическую. С филогенетической точки зрения, переходные формы – потомки одной группы, являющиеся предками другой. Со сравнительно-анатомической точки зрения, переходные формы – это организмы, сочетающие в себе признаки разных групп. Такие организмы могут быть не только вымершими, но и современными. Так, сравнивая существующие виды, мы можем увидеть отражение тех этапов, по которым могла идти эволюция того или иного признака. Рассмотрим один пример. Ч. Дарвину казалось невероятным, чтобы такой сложный орган, как глаз, мог возникнуть постепенно, ведь его разные части бессмысленны друг без друга. Исследование современных кишечнополостных и червей показало возможность множества переходных стадий от пигментных пятен через ямки без хрусталика к настоящим глазам.

Увы, носители переходных состояний тех или иных признаков далеко не во всех случаях сохранились в современной фауне. Первые наземные позвоночные сейчас не выдержали бы конкуренции с высокоразвитыми четвероногими, а первые птицы – с достигшими высоких степеней совершенства современными видами. В этих случаях неоценимые данные предоставляет палеонтологическая летопись. Именно в этом значение таких находок, как ихтиостега, археоптерикс, риниофиты.

О том, что тот или иной организм является переходной формой в филогенетическом смысле можно утверждать лишь в исключительных случаях, когда палеонтологическая летопись сохраняет полные последовательности предков и потомков. Это возможно тогда, когда в том местообитании, которое населяют эволюционирующие популяции тех или иных видов, происходит непрерывное отложение содержащих остатки организмов осадочных пород. Почему же филогенетические переходные формы сохраняются так редко?

Переход от одной большой группы к другой – это еще и решительная смена образа жизни. Каждая большая группа занимает характерный комплекс экологических ниш (адаптивную зону). Иногда в ходе эволюции появляются виды, меняющие образ жизни. Пройдя через неустойчивое состояние, такие виды способны перейти в другую адаптивную зону и дать начало новому таксону. Многочисленными, имеющими высокие шансы сохраниться в палеонтологической летописи могут быть только группы, занимающие достаточно широкие адаптивные зоны. Удивительно не то, что мы находим мало промежуточных форм, а то, что нам иногда удается их найти! Обычно это связано с тем, что переходные формы заняли какую-то специфическую экологическую нишу и получили достаточно широкое распространение. Это означает, что известные нам переходные формы скорее всего не являются общими предками возникающих групп.

Так что же, ихтиостега – не предок всех четвероногих, а археоптерикс – не предок всех птиц? Конечно, нет! Возможно, эти переходные формы состоят в достаточно тесном родстве с общими предками новых групп, а может быть, и не состоят. Дело не в этом. Они показывают, какими путями могла идти эволюция, как признаки одной группы могли сочетаться с признаками другой.

Как запутать проблему «переходных форм»?

Сложность в понимании проблемы переходных форм интенсивно используется противниками эволюционизма. Основной прием – внушать неспециалистам, что наличие полного спектра переходных форм – обязательное следствие эволюции. Для этого намеренно искажаются свойства и эволюционного процесса, и палеонтологической летописи.

«Согласно общепринятой эволюционной теории, от палеонтологической летописи следовало бы ожидать: 1. постепенное появление простейших форм жизни; 2. постепенное преобразование простых форм в более сложные; 3. множество промежуточных «звеньев» между разными видами; 4. зачатки новых признаков организма, например конечностей, костей и органов. Согласно модели сотворения, от палеонтологической летописи следовало бы ожидать: 1. внезапное появление сложных форм жизни; 2. размножение сложных форм жизни « по роду их» (по биологическим семействам), не исключающее вариаций»; 3. отсутствие промежуточных «звеньев» между разными биологическими семействами; 4. отсутствие частично развитых признаков; полная законченность всех частей тела» .

Все тезисы, приписываемые эволюционистам, основаны на представлении о том, что эволюция идет маленькими шажками с постоянной скоростью, а палеонтологическая летопись старательно фиксирует все появлявшиеся формы, как широко распространенные, так и редчайшие. Неполное выполнение из приписываемых эволюционистам утверждений не опровергает факт эволюции, а лишь корректирует наши представления о ее механизмах. Тем не менее, в основных чертах названные условия выполняются. В палеонтологической летописи последовательно появляются остатки одноклеточных, примитивных многоклеточных животных и затем высокоразвитых беспозвоночных, последовательных групп позвоночных (бесчелюстных, рыб, первых наземных четвероногих, рептилий и т.д.). И в палеонтологической летописи, и среди современных форм можно найти значительное количество промежуточных звеньев с точки зрения их строения или образа жизни. Рассматривая хорошо задокументированные филогенетические линии, можно увидеть развитие того, что авторы книги назвали «зачатками новых признаков». Неглубокие складки на зубах первых лошадей развиваются в мощную систему перетирающих пищу гребней. Лучи плавников кистеперых рыб преобразуются в кости конечностей позвоночных. Небольшие участки новой коры у рептилий стали этапом процесса, который привел к развитию огромных полушарий человека.

А были ли переходные формы?

«Если бы эволюция основывалась на фактах, то следовало бы ожидать, что палеонтологическая летопись обнаружит зачатки новых структур в живых организмах. По крайней мере у некоторых ископаемых должны были бы обнаружиться развивающиеся руки, ноги, крылья, глаза и другие кости и органы. Например, должны были бы встретиться плавники рыб, превращающиеся в ноги земноводных, и жабры, постепенно превращающиеся в легкие. Должны были бы существовать пресмыкающиеся, передние конечности которых превращались бы в птичьи крылья, задние конечности – в когтистые лапы, чешуя – в перья, а рот – в роговой клюв» .

Приведенная цитата (как и множество аналогичных утверждений, разбросанных по антиэволюционной литературе) свидетельствует о недостаточной компетентности ее авторов. Маловероятно, что креационисты, делающие заявления, подобные рассмотренным, настолько наивны, что не догадываются обратиться к общедоступным справочникам и учебникам, чтобы убедиться в ошибочности своего мнения. Скорее всего, их единственная цель – ввести в заблуждение наивных читателей.

Хорошо известны лапообразные плавники кистеперых рыб. Во время исследований современных латимерий с борта подводной лодки сняты фильмы, показывающие, как успешно эти рыбы ходят по каменистому дну на своих плавниках. Превращение жабр в легкие не предполагал ни один вменяемый специалист. Наоборот, у ряда рыб (включая современных двоякодышащих) сочетаются и жабры, и легкие. Легкие развились как выпячивание стенки пищевода. Классическая «переходная форма» – археоптерикс (как и протоавис) хорошо соответствует последнему описанию в цитируемом отрывке. Крылья этих животных сохраняют множество общих черт с передними конечностями типичных рептилий. Как показывают эмбриологические данные, перья птиц являются преобразованными чешуями рептилий. В чем состоит превращение задних конечностей рептилий в когтистые лапы птиц, понять тяжело: существенной перестройки задние конечности птиц не испытали. Интересно, что эволюция задних конечностей в направлении формирования цевки (дополнительного отдела конечностей) началась еще у типичных рептилий. Известны как зубастые, так и беззубые птицы. В клюве птиц нет ничего сверхъестественного, вопреки следующему утверждению: «…Птиц от пресмыкающихся отличают клювы. Есть клювы, которыми они щелкают орехи или отфильтровывают пищу от илистой воды, выдалбливают пищу на деревьях, как и перекрещенные клювы, которые вскрывают сосновые шишки, – разнообразие кажется бесконечным. И все-таки о клюве, имеющем такую целесообразность, говорится, что он образовался случайно из носа пресмыкающегося! Правдоподобно ли, по-твоему, такое объяснение?» .

Клювом называется роговой покров, расположенный на челюстях. Клювы неоднократно возникали в разных группах рептилий. Широкоизвестная гаттерия (принадлежащая к отряду Клювоголовые) имеет и небольшой клюв, и зубы. Все черепахи потеряли зубы и имеют замечательные клювы, приспособленные по своей форме к характерному для каждого вида типу питания. Клювы были у многих вымерших рептилий из числа зверообразных (например, у аномодонтов), динозавров (пситтакозавров) и летающих ящеров (птеранодонов). Приспособление к полету птиц потребовало облегчения тела, а особенно головы. Челюсти, несущие зубы, оказались тяжелее, чем покрытые роговым чехлом. В этом отношении птицы пошли по пути, проторенному многими группами их родственников. А различные видоизменения клюва, описанные в приведенном отрывке – результат более позднего приспособления к различному образу жизни.

Один из способов скомпрометировать противника в споре – извратить его взгляды, а затем с блеском опровергнуть собственные измышления. Полемика с окарикатуренным образом оппонента часто свидетельствует о том, что действительные доводы противоположной стороны оказались неопровержимыми.

«Как получается, что полет мог развиться у четырех различных групп: насекомых, птиц, рептилий и млекопитающих? Все имели переходные формы? Все летающие животные развивались от одного промежуточного звена, и затем продолжали развиваться до млекопитающих (например, летучих мышей) и/или насекомых?» . Читатель, который поверит, что эволюционисты высказывают такие взгляды, неминуемо возмутится их бреднями. Загвоздка лишь в том, что такие идеи высказывают именно противники эволюции. Конечно, во всех названных эволюционных линиях существовали переходные формы; естественно, они были различными. Однако некоторые подобные черты между этими формами (а особенно между различными позвоночными) были, и объясняются они сходством проблем, которые решались в каждой из этих эволюционных ветвей.

Кстати, весьма вероятно, что полет возникал не четыре, а большее количество раз. Весьма вероятно, что полифилетически (несколькими ветвями) возникали и птицы, и летающие ящеры. Планирующий полет освоили сумчатые и обычные летяги, шерстокрылы, веслоногие лягушки, несколько групп современных (летающие драконы из агам и лопастехвостые гекконы) и вымерших ящериц, украшенные древесные змеи, летающие рыбы и кальмары, и даже пауки, использующие для этого длинные паутинки!

В небольшой статье невозможно подробно рассмотреть происхождение всех групп, возникновение которых креационисты считают чудесным. Некоторые примеры мы уже рассмотрели, некоторые рассмотрим позже. Во всех случаях непредвзятое рассмотрение фактов превращает чудеса, требующие божественного вмешательства, в нормальные проблемы, подающиеся изучению научными методами.

Цитированная литература

13. Ичас М. О природе живого: механизмы и смысл. М.: Мир, 1994.

14. Harrub B., Thompson B. Archaeopteryx, archaeoraptor, and the «dinosaurs-to-birds» theory. Part I. http://www.apologeticspress.org/rr/rr2001/r&r0104a.htm

Часть 4. Что есть человек?

С ангелами или с обезьянами?

Возобновляя публикацию серии статей, посвященных аргументам т.н. «научных креационистов», серьезное внимание следует уделить ключевой проблеме: природе человека. Познавая мир, человек в первую очередь познает самого себя, и спор ученых с «научными креационистами» – в большой мере спор о природе человека.

Для человека с естественнонаучным мышлением ясно, что человек – одно из животных, овладевших очень специфичным способом приспособления к среде. Для креационистов человек – внеисторичный объект, свойства которого определяются не историей его становления, а замыслом Бога. С этой проблемой связан ряд аргументов противников эволюции; некоторые из них таковы. Если человек – животное, отсутствуют основания для этики («все позволено»). Признание важной роли естественного отбора для прогрессивной эволюции означает признание правоты фашизма. Человек обладает столь разнообразными способностями, что они не могли иметь приспособительное значение в ходе его эволюционного становления.

Приведем примеры. «Ведь если человек – просто животное, то почему нельзя блудить или прелюбодействовать? Ведь многие из них не имеют постоянных пар. Почему скотоложество является крайней гнусностью, если любой скот то же, что и человек? … Недаром среди эволюционистов уже некоторые выступают за легализацию людоедства, ведь чем отличается мясо человека от мяса свиньи, если природа их одна?» (15)

Этот текст – пример явных логических ошибок и обмана. Если человек – животное, это не значит, что к нему применимо лишь то, что относится ко всем животным, и не значит, что любой скот – то же, что человек. Эволюционисты вовсе не призывают ни к пороку, ни к людоедству.

«С точки зрения Гитлера, Сталина и Мао Цзэдуна в обращении с людьми как с животными не было ничего плохого, поскольку, по их мнению, Дарвин «доказал», что люди не созданы Богом, а произошли от какого-то одноклеточного организма. Все трое считали, что в уничтожении менее приспособленных … нет ничего аморально, если эти меры способствуют достижению главной цели дарвинистской философии». (16). Эти строки написаны американским креационистом, о котором сообщается, что он – обладатель 7 ученых степеней. Они отражают непонимание фашизма или коммунизма или намеренный обман. Люди старшего поколения хорошо понимают, что Сталина волновал вовсе не дарвинизм: даже если диктаторы XX ссылались на какие-то учения, они лишь прикрывали ими свои действительные цели.

«Почему же те, кто сегодня заявляет о своей ненависти к нацизму и расизму, не возражают против учения Дарвина, на котором Гитлер и основал свой преступный режим?» (17). «Троцкий выбрал веру Маркса и Дарвина. Последствием этого обращения … стали реки крови. … За всю историю человечества не было, вероятно, убийцы, который уничтожил бы больше людей, чем Сталин. И он, и Троцкий действовали в полном соответствии со своим мировоззрением: если никто не создал меня, то я никому не принадлежу, и не существует абсолютного добра и зла. При таком мировоззрении, основанном на эволюции, в убийствах миллионов нет ничего дурного» (18).

Необходимость (и естественность!) этичного поведения людей друг в отношении друга вовсе не опровергается животной природой человека или его эволюционным возникновением. Кем бы мы ни были, мы социальные существа, способные к разнообразному взаимодействию, наделенные способностью стремиться к радости и избегать страданий, способные к сопереживанию и самопожертвованию, выигрывающие от сотрудничества и проигрывающие от взаимной вражды… Этот список можно было бы продолжить. Важно, что эти качества свойственны не только нам, но и некоторым животным (разным в разной степени).

Но может быть, Дарвин действительно отвечает за действия людей, которые на него ссылались? Чтобы показать неприемлемость этого аргумента, рассмотрим аналогичный. Виновен ли Христос в действиях христиан? Своих оппонентов сжигали не только католики-инквизиторы, но и протестанты (Кальвин способствовал казни Сервета), и православные (сожжены после пыток протопоп Аввакум и ряд других старообрядцев). Гитлера и Сталина Дарвин интересовал мало, а вот пастыри, отдававшие еретиков на сожжение, делали это во имя Христово. Сжигаемые отличались от сжигавших лишь трактовкой определенных теологических вопросов, а дарвинизм рассматривает проблемы, не имеющие отношения к политике.

Возможно, преступления тиранов и фанатиков – отражение «дурной» человеческой природы? Не вдаваясь в этот вопрос подробнее (он требует отдельного обсуждения), отметим, что разнообразным идеологическим палачам приходилось бороться с проявлениями человеческой природы, преодолевая действие врожденных механизмов нашей психики, препятствующих убийству и насилию. И наличие этих механизмов – вовсе не дело Бога, а результат эволюции (19). Во многих силовых структурах приходится специально «ломать» сопротивление большинства новичков, заставляя их преодолеть врожденное неприятие убийства или насилия над женщинами и детьми.

Однако можно ли обсуждать, хороша или плоха природа человека? Если человек выбирает между достойным и недостойным действием, его выбор может подвергаться моральной оценке. Животная природа человека, его близкое родство с обезьянами, врожденные особенности того или иного человека не являются результатом выбора и поэтому «доморальны». Как бы ни произошел человек, сфера морального выбора и возможность этической оценки возникает уже на определенной стадии его зрелости. Бессмысленно осуждать новорожденного за то, что он появляется на свет в результате эстетически несовершенных родов или не подчиняется правилам поведения в коллективе – он не способен принимать осознанные решения. Впрочем, читатели, наверное, знакомы с точкой зрения, что новорожденный уже виноват, отвечая за грех своих далеких предков, будет за это наказываться в течение своей жизни и что это соответствует Божественной справедливости.

«Человек, как учит нас Священное Писание, создан по образу Божию (Быт. 1, 26-27). Это высочайшее свойство человека запечатлено во всем его облике, обладающим, по сравнению со всеми живыми существами, царственным величием. Однако, люди могут терять это величие, будучи порабощены различным страстям и порокам, искажающими в них образ своего Творца. И тогда вместо этого величественного образа, по которому человек создан, в нем начинает проявляться его пародийный образ, который во всей своей полноте он может наблюдать у обезьян. Последние же должны, в таком понимании, своим видом мягко и ненавязчиво предостерегать от этого человека, служа ему при этом и объектом увеселения, и пищей для размышления: на кого человек будет походить, «если утратит свой образ». (20)

Конечно, человек – вполне типичное животное, связанное множеством общих черт со всей совокупностью населяющих Землю видов. Конечно, человек – очень необычное животное, с появлением которого жизнь на нашей планете вступила в новую фазу. В чем же проявляется необычность человека?

Чем человек отличается от других животных?

В чем состоит основная особенность человека? По опыту семинаров, которые автор проводил со студентами-биологами, можно рассмотреть некоторые часто предлагаемые ответы.

«Человек разумен». Нам сложно узнать, что творится в психике ближнего, не говоря уж о животных. Так или иначе, психика высокоразвитых животных, и человека в том числе, обеспечивает их взаимодействие с окружающей средой и приспособление к ней. То, что творится внутри этого «черного ящика» описать и назвать весьма нелегко. Видимо, этот ответ правилен, но, наверное, у него есть какие-то и внешне проявляющиеся особенности?

«Человек использует абстрактные символы (вторую сигнальную систему)». Чтобы сообщить другим пчелам о местонахождении источника пищи, пчела-разведчица исполняет особый танец, бегая «по восьмерке». Количество колебаний брюшка при пробегании центральной части фигуры обозначает расстояние до источника пищи, а угол наклона этой части к вертикали обозначает угол направления полета по отношению к солнцу с учетом поправки на его суточное движение!

«Человек создает модель мира в своей психике и руководствуется ею». По наклону оси танца пчел можно установить, где по их «расчетам» находится солнце. Выясняется, что в их модели мира днем солнце равномерно движется с востока на запад над землей, а ночью – с запада на восток под землей (пчелы «используют» геоцентрическую систему). Этим они отличаются, например, от способных ориентироваться по солнцу рыб, для которых оно ночью «движется» с запада на восток над землей, оставаясь невидимым.

«Человек живет в обществе». В обществе живет еще множество видов животных – от социальных насекомых до стайных и стадных млекопитающих. Общественное поведение человека множеством похожих черт связано с таковым других приматов.

«Человек способен учиться». А вы видели, как отличается дрессированная собака от необученной? И разве старый заяц не превосходит молодого в умении спасаться от хищников?

«Все животные меняются сами, приспосабливаясь к среде, а человек меняет среду». Роющий нору сурок меняет в желаемом направлении среду. Привыкая за зиму к холоду, мы меняемся сами – вспомните, при 0oС лицу осенью холодно, а весной – нет.

«Человек способен трудиться». А что делают осы, добывающие на наших столах для себя кусочки сладкой, а для своих личинок – белковой пищи?

«Человек создает искусственные экосистемы». Бобры создают плотины до километра длиной, затапливая привлекательные участки леса. Этим они преследуют две цели: добраться до кормовых растений и защититься от хищников. Плотина зависит по своей конструкции от местных условий, постоянно ремонтируется и укрепляется ветками и грязью.

«Человек может уничтожить среду своего обитания». Задумайтесь о печальной истории дрожжей, поселившихся в виноградном соке и перерабатывавших сахар в спирт, пока проспиртованная среда не стала непригодна для их жизни.

«Человек строит города и использует другие виды». Муравьи не просто строят муравейники. Муравьи-листорезы заполняют подземные помещения пережеванными листьями, выращивают на них определенные грибы (борясь с «сорняками») и питаются их плодовыми телами. Обычные рыжие муравьи расселяют по растениям тлей, защищают их от божьих коровок и иных напастей и питаются их сахаристыми выделениями.

«Человек способен верить в загробный мир и Бога». В психику животных проникнуть очень сложно, но даже здесь есть определенные намеки на аналогии. Слоны проявляют значительный интерес к трупам и костям своих сородичей, демонстрируя, что эти останки являются для них определенной ценностью. К. Лоренц описал у гусей поведение, аналогичное суеверному поведению людей. Хозяин является для хорошей собаки сверхценностью, и отношение к нему сродни религиозному чувству.

«Действия человека целесообразны». Во время службы в армии автор видел двух военнослужащих срочной службы, пиливших наклонное дерево двуручной пилой со стороны, куда оно клонилось. Предупреждение автора, что дерево зажмет их пилу, вызвало у них вербальную агрессию. Когда пила застряла, они попытались вырубить ее топором, и опять рубили «под наклон». Когда застрял и топор, их начальник приказал дернуть дерево машиной. Упавшее дерево повредило и машину, и шофера.

«Человек способен наносить вред своему здоровью». В муравейниках могут жить жуки ломехузы, выделяющие наркотические вещества, от которых муравьи прекращают выполнять необходимые работы. Муравьи всячески заботятся об этих жуках и могут разводить их в количестве, приводящем к гибели муравейника.

«Человек единственное животное, стыдящееся наготы». Конечно, стыд – первое приобретение Адама и Евы после приобщения к плодам древа познания добра и зла. Впрочем, у многих приматов демонстрация самцом своих гениталий – вызов другим самцам, приводящий или к их подчинению, или к конфликту. Самка, демонстрируя гениталии «чужому» самцу, сообщает о своей сексуальной готовности и может вызвать агрессию доминирующего самца. Механизм ухода от чреватых конфликтами ситуаций преобразился в то, что мы называем стыдом.

«Человек испытывает дружеские чувства по отношению к близким». Головастики жаб плавают стаями. Они выбирают стаи, состоящие из их родственников (причем родные братья и сестры привлекательнее двоюродных), а из не родственных особей выбирают «знакомых» – тех, в чьем обществе находились ранее.

Что же, человек принципиально не отличается от других животных?

Экологические особенности человека

Конечно, человек характеризуется многими уникальными особенностями. Рассмотрим, чем он отличается экологически (то есть по образу жизни и обмену веществом, энергией и информацией со средой).

Все животные обитают в составе популяций – совокупностей особей, населяющих определенные местообитания и эксплуатирующих их ресурсы. Это относится и к видам-космополитам, встречающимся по всей Земле. Человечество – единственный глобальный вид. Его отдельные популяции находятся в состоянии обмена ресурсами друг с другом (в скольких странах произведено то, что вы одеваете и берете, выходя из дому?). Численность человечества определяется не емкостью населенных его популяциями конкретных местообитаний, а количеством ресурсов на всей планете!

Максимальный «потолок» потока энергии, трансформируемой всеми другими животными, определяется текущей первичной продукцией растений (количеством «связанной» солнечной энергии). Человечество превзошло эти пределы, используя не только текущую, но и ископаемую первичную продукцию (в виде угля, нефти, газа и пр.), и даже недоступные для остальных видов источники энергии (атомную)!

Все живые организмы используют те или иные способы обмена информацией, но только у человека информационный обмен преодолел расстояния (нас интересуют события на другой стороне планеты) и, хотя только в одну сторону, время (Сократ, Платон и Аристотель, не говоря о Будде и Христе, влияют на нас сильнее большинства наших современников).

Большую часть используемой им энергии человек преобразует не своим телом, а с помощью техносферы – обособленной части неживой природы, обладающей многими свойствами живого (для техносферы характерен обмен веществ, эволюция, «жизненный цикл» отдельных единиц и т.д.). С деятельностью техносферы связан и выброс в биосферу ксенобиотиков (веществ, чуждых живому).

Начатый список можно продолжать, однако он не может исчерпать специфичность человека. Так, несколько тысяч лет назад перечисленные особенности еще не были характерны для нашего вида, но он уже стоял особняком среди других животных! За счет чего же?

О наследовании приобретенных признаков

Всякий вид эволюционирует, чтобы соответствовать определенному образу жизни в характерных для него условиях среды обитания. Приобретаемые в ходе эволюции приспособления могут быть связаны как с изменением тела (возникновением новых органов или новых функций), так и с изменением поведения (возникновением новых реакций или способов действия). Отличия образа жизни многих пауков связаны с тем, как они используют паутину, а не со строением их паутинных желез. Врановые птицы высокоприспособлены не сколько из-за своих морфологических или физиологических особенностей, столько благодаря гибкости поведения. Естественно, что необходимым условием поведенческого приспособления является наличие «базы» – мозга, органов чувств и органов, исполняющих «команды» мозга.

Чтобы понять дальнейшее, нужно обратиться к одной давней проблеме эволюционной биологии. В нашем понимании идея наследования приобретенных признаков связалась с именем Ж. Б. Ламарка, хотя в этом вопросе Ламарк лишь разделял взгляды, принятые в его время. Изменения, произошедшие с организмом в течение его жизни, передаются потомству – так, стало быть, и развивается соответствие организма его среде обитания. То, что приобретенные признаки не наследуются, провозгласил А. Вейсман. В дальнейшем представления об эволюции «по Дарвину» стали связывать со взглядами Вейсмана о ненаследовании приобретенных признаков. Единственным исключением, которое стоит рассмотреть подробнее, была советская биология во времена господства Т. Д. Лысенко.

С окончательной победой советской власти в СССР потребовалась радикальная перестройка животноводства и растениеводства – переход от индивидуального к коллективному хозяйствованию. Нужны были новые породы животных и сорта растений. В рамках планового народного хозяйства научные институты и селекционные станции должны были выполнить задание партии и правительства в короткий и заранее указанный срок. К тому времени в СССР сложилась передовая школа генетики и селекции, лидером которой был Н. И. Вавилов. Учитывая, что наследуются предрасположения, а не качества организмов, специалисты должны были потребовать для своей работы достаточного времени. Даже если корова Манька дает много молока, ее дочери могут не унаследовать это качество; чтобы определить, как у них проявятся наследственные задатки, их нужно вырастить. Более того, выясняется, что количество молока у коров зависит от быка-производителя, их отца, а он не доится совсем… Итак, селекция – долгая и сложная работа.

Суть жизни в то время была ясна: Энгельс установил, что она заключается в обмене веществ. Утверждение о наличии «генов», которые не разрушаются и не создаются в ходе обмена веществ, неизбежно воспринималось как идеалистическое. Его можно было понять так, что наследственная программа («идея») первична, а ее реализация в ходе обмена веществ («материя») вторична. Возник отчетливый социальный заказ на биологов, которые с помощью диалектического материализма будут управлять обменом наследственности и менять свойства организмов в желаемом направлении. Наиболее преуспел в обещаниях выполнить этот заказ Т.Д. Лысенко, небесталанный выдвиженец Вавилова. Лысенко утверждал, что наследственность можно «расшатать» и в кратчайшие сроки добиться наследования необходимых партии и правительству приобретенных признаков. Естественно, руководство страны поддержало Лысенко и его сторонников, а когда генетики начали объяснять, почему у Лысенко ничего не получится, со всей суровостью подавило «антисоветскую агитацию». Вавилов умер в тюрьме от голода незадолго до того, как Сталин согласился с требованием Черчилля передать его Красному кресту; многие биологи рангом поменьше были стерты в лагерную пыль или запуганы.

Почему мы обратились к этой трагической истории? Для дальнейших рассуждений весьма важно, что наследование приобретенных признаков должно существенно ускорять эволюцию.

Культурное наследование

Итак, приспособлением к каким-то требованиям среды может быть и структура, и определенная поведенческая реакция. На какой основе формируется поведение? Для большинства животных на той же, что и остальные признаки. В ходе развития, проходящего под генетическим контролем, в нервной системе формируется определенная структура, обеспечивающая требуемое поведение. Пчела рождается готовой сообщать о местонахождении пищи посредством танца, а енот-полоскун врожденно склонен к полосканию пищи в воде.

Однако существует и второй способ приобретения приспособительных поведенческих признаков, называемый культурным наследованием, то есть передачей признака в результате обучения. Хорошо описан пример культурного наследования у японских макак с острова Косима. В 1953 году наблюдатели зарегистрировали случай, когда молодая самка по кличке Имо уронила облепленный песком батат в воду и съела его уже чистым. Она установила связь между этими событиями и стала макать в воду и другие бататы. Часть ее сородичей «собезьянничала» и переняла эту привычку (это не относилось к старшим обезьянам: часто ли пенсионеры подражают привычкам внуков?). Через какое-то время та же самка попробовала бросить в воду и рис и отделила его тем самым от песчинок. За время жизни одного поколения эти признаки распространились среди всех обезьян данной популяции! Несомненно, что распространение этого признака благодаря биологическому наследованию (как это наблюдается у енотов-полоскунов) потребовало бы чрезвычайно длительного срока.

Еще пример. В Англии какое-то время назад были распространены примерно такие же молочные бутылки, как и у нас в 80-х: с крышечкой из жести. Молочники объезжали с утра свои территории и оставляли такие бутылки у дверей заказчиков. В определенный момент некоторые синицы научились расклевывать крышки молочных бутылок и выедать сливки. Через небольшое время такие случаи стали систематическими, и молокозаводам пришлось переходить на более плотные упаковки. Скорость распространения нового признака однозначно доказывает, что он наследовался культурно, как и песни у певчих воробьиных птиц, некоторые приемы охоты у хищных млекопитающих и ряд других признаков животных.

Хотя культурное наследование встречается у многих видов животных, человек является единственным видом, для которого оно стало основным. Лишенный многих специфических приспособлений, человек эволюционировал благодаря своей способности к гибкому поведению, подстраивавшемуся к разнообразным условиям среды. По мере совершенствования механизма культурного наследования (происходившего на биологическом фундаменте) приспособленность индивида все больше определялась не тем, что он унаследовал биологически, а тем, чему он научился. Обратите внимание: биологическое наследование идет «по Дарвину», без наследования приобретенных признаков, а социальное, культурное – «по Ламарку», с их наследованием!

Примерно 40–50 тысяч лет назад направленная биологическая эволюция человека прекратилась, продолжилось лишь отсеивание существенно отклоняющихся от биологической нормы особей. Человек стал адаптироваться к среде культурно (в данном контексте термином «культура» обозначается не то, что финансируется соответствующим министерством, а совокупность всех признаков, передаваемых благодаря научению, даже «бескультурных»). Именно поэтому человек имеет две природы: биологическую и социальную (культурно наследуемую).

Перечисленные в этой статье особенности поведения человека находят определенные аналогии среди других животных. Особенностью человека является то, что они развиваются на основе более «молодого» и совершенного механизма эволюции – культурного наследования.

Для обозначения единицы культурной передачи (по аналогии с термином «ген») Р. Докинз предложил слово «мем». Мемом является любая культурно передающаяся единица: способ поливать устриц лимонным соком, ругательство, привычка закрывать Windows командой Alt+F4, а не Shut Down и т.д. (в том числе и умение расклевывать крышки молочных бутылок). Упражнение по самонаблюдению: отследите все мемы, проявляющиеся в Вашем текущем поведении, и попытайтесь проследить корни их возникновения!

Некоторые мемы быстро распространяются и вскоре исчезают (вспомните, как в какой-то компании распространяется модный анекдот), некоторые имеют давнюю историю. Сейчас показано, что неандертальцы принадлежали к другому виду, в течение длительного времени существовавшему рядом с человеком разумным. По всей видимости, между этими видами не происходило обмена генетической информацией, но происходил обмен мемами (технологическими находками). Некоторые из мемов, зарегистрированных у неандертальцев, распространены до сих пор. Так, неандертальский охотник, похороненный 60 000 назад в находящейся на территории Ирана пещере Шанидар, лежал на слое сосновых веток и был усыпан цветами (21). Венки с цветами на основе сосновых ветвей, которые мы приносим на похороны, имеют давнюю предысторию…

Возникшее пространство культурного наследования имеет свои особенности. Оно развилось, как средство приспособления к меняющейся среде. Увы, наиболее распространены не те мемы, которые имеют наибольшую приспособительную ценность, а те, которые передаются легче всего из-за своей примитивности или прилипчивости. С этим связаны печальные феномены массовой культуры и одичания толпы. С другой стороны, мы можем влиять на свою культурную эволюцию (например, при правильной организации образования) намного больше, чем на биологическую.

Биологические особенности человека

На какие специальности медицинского института труднее всего попасть? На гинекологию, стоматологию и хирургию. Специалисты этих отраслей наиболее востребованы, так как обеспечивают функционирование систем, перестраивавшихся на последних этапах биологической эволюции человека. Для интенсификации культурного наследования был необходим гибкий, перепрограммируемый мозг, а для его размещения – объемистый череп. Перестройки развития происходят в эволюции за счет действия регуляторов, тормозящих одни части развивающейся системы, и ускоряющих другие. В ходе эволюции человека развитие лицевой части затормозилось, а мозговой – ускорилось. В лицевом черепе возникли диспропорции, в результате которых появился подбородок (анатомы и физиологи долго пытались установить функции этой части тела). Рост основания нижней челюсти оказался зарегулирован лучше и затормозился меньше, чем части, которая несет зубы! К сожалению, в результате этих перестроек развитие зубов оказалось в существенной степени разрегулировано, что привело к резкому возрастанию частоты их болезней. С увеличением размера головного мозга и черепа серьезно затруднились роды. Переход к прямохождению привел к тому, что таз, прикрывавший органы брюшной полости с боков, стал чашеобразным, поддерживающим их снизу. В результате выход из таза стал более узким, а роды – еще тяжелее. Вертикальное положение позвоночника привело к изменению действующих на него нагрузок. Частично их компенсируют изгибы позвоночника, возникающие по мере развития опорной системы; но позвоночник все равно является источником многих проблем со здоровьем. Вероятно, ущемление тех или иных нервов зачастую является действительной причиной многих болезней.

Итак, человек «сделан» со многими недостатками. Их устранение затормозилось: носители биологических дефектов могут выживать и оставлять потомство благодаря культурным приспособлениям. Серьезной проблемой стало возрастание в результате успехов медицины числа носителей более или менее серьезных аномалий.

Необходимость продления периода восприимчивости к культурному наследованию привела к задержке взросления человека и удлинению его детства. Человек не может рождаться с готовой структурой нейронных сетей головного мозга: он должен ее сформировать в ходе взаимодействия с окружающей средой и другими людьми. Естественно, в этом процессе очень важна и роль наследственной компоненты. Вероятно, те или иные наследственные задатки могут существенно менять свойства человеческого «процессора». Примером может быть синдром Тернера – генетическая аномалия, при которой больные имеют лишь одну половую хромосому (женскую) и развиваются, как низкорослые бесплодные женщины. Психическое развитие таких больных нормальное, но с характерным нарушением пространственного мышления. Нарушение функционирования мозга оказывается весьма специфическим!

Кстати, людям свойственна и еще одна удивительная биологическая особенность. Человек – единственное постоянно сексуальное животное. Размножение остальных животных тем или иным способом приурочено к определенному промежутку времени. Так, для млекопитающих характерен эстральный репродуктивный цикл самок. При нем в момент овуляции (выхода яйцеклетки), то есть тогда, когда самка способна забеременеть, происходит эструс (течка) сопровождающаяся отторжением эпителия матки и характерными выделениями. Эти внешние проявления и служат сигналом для самцов, стимулируя борьбу за полового партнера и спаривание. Человеку свойственен менструальный цикл, при котором овуляция происходит скрытно, между менструациями. Вооруженные современным знанием люди высчитывают момент овуляции (например, с целью контрацепции) и просчитываются! Вопреки структуре ценностей современного общества, биологическая задача организма – оставить потомков. Менструальный цикл вынуждает самца (то есть мужчину) регулярно вступать в сексуальные отношения с самкой (женщиной), «ловя» момент, когда она способна забеременеть. Значит, он должен постоянно жить с ней!

Сейчас трудно определенно сказать, на каком этапе эволюции человека возник этот признак, но ясна его тесная связь с созданием относительно устойчивой семьи – социальной структуры, интенсифицирующей культурное наследование.

Раз самец заботится о потомках женщины, с которой он живет вместе, он должен обеспечить, чтобы это были его потомки (выращивающие чужих детей мужчины оставляют меньше своих потомков и исчезают из популяции). Значит, он должен предотвратить ее связь с другими мужчинами! Для женщины супружеская измена биологически допустима, ведь она в любом случае будет воспитывать своего ребенка. Если посторонний отец ребенка жизнеспособнее постоянного сожителя, это лишь повысит шансы ребенка на выживание. Да и для мужчины связь на стороне вполне приемлема. Его биологические затраты на ребенка невелики (не то что у женщины!). Если кроме детей, выращиваемых с постоянной партнершей, он будет иметь потомство «на стороне», его вклад в грядущие поколения только возрастет. Именно поэтому в обществах, где доминируют мужчины, устойчив двойной моральный стандарт: измена женщины это низость, а мужчины – шалость или доблесть. Впрочем, иногда эти обстоятельства пытаются объяснить и другими обстоятельствами: тем, что Адам был создан раньше Евы или тем, что Ева послушалась змея…

Чем обусловлены свойства человека?

Итак, социальная эволюция человека происходит совершенно иначе, чем биологическая. Для культурного прогресса человечества совершенно не нужно отсеивание культурно отсталых людей – достаточно лишь воспитывать их, или, если они невоспитуемы, – их детей. Геноцид не имеет никакого отношения к дарвинизму и не вытекает из него.

Из названных в начале статьи антиэволюционных аргументов нерассмотренным остался один. Как в результате приспособительной эволюции мог возникнуть мозг, обладающий «избыточными» способностями, ведь биологической эволюции на развитие способностей, проявившихся у Шекспира, Баха или Эйнштейна не могло быть? «Возникает вопрос: зачем человечеству понадобилось развивать гигантские мыслительные способности, намного превосходящие минимум, необходимый для эволюционного выживания» (22, с. 131).

Самые существенные изменения, происходившие с биологической природой человека на последних этапах его эволюции оказались связаны с совершенствованием его мозга – самонастраивающегося с помощью культурной эволюции инструмента. Наш мозг достаточно гибок, чтобы в тех условиях, когда заканчивались основные события биологической эволюции человека, сформировать высокоадаптивного охотника, собирателя, члена небольшой группы. Когда такой же мозг развивается в богатой и разнообразной среде, когда его способности развиваются в ходе адекватного образования, а способности не тратятся на удовлетворение пустых соблазнов (болезни нашего времени!) он способен достичь намного большего.

Мы попытались рассмотреть свойства человека в их эволюционной обусловленности. Естественно, представленное нами – лишь поверхностная зарисовка, требующая более подробного рассмотрения. Однако очевидно, что этот метод в корне отличается от подхода «научных креационистов». Сравнивая человека и его ближайших родственников, эволюционист сможет лучше понять собственную природу, обнаружит причины особенностей, которые без этого объяснения покажутся произвольными или чудесными. Креационист же сможет лишь измышлять объяснения Божьего замысла, забыв тезис о неисповедимости путей Господних. Конечно, можно верить, что обезьяны созданы специально, чтобы нас смешить и укорять, что следы эволюции внесены в наше тело для искушения сомневающихся, а весь наш мир – хитроумное переплетение искушений и поучений – но при чем же здесь наука?

Цитированная литература

15. Сысоев Д. Эволюционизм в свете православного учения // Шестоднев против эволюции, М.: Паломникъ, 2000; цит. по: Атеолог. Креационные войны: Лаломов и Хоменков наносят ответный удар (http://atheism.ru/library/Atheolog_4.phtml)

16. Бергман Дж. Дарвинизм как основа коммунизма (http://www.crimea.com/~creation/text/116.htm)

17. Нэвард Э. Чем Гитлер обязан Дарвину (http://www.crimea.com/~creation/text/36c.htm)

18. Вуллей Х.Б. Троцкий и Дарвин: что между ними общего? (http://www.crimea.com/~creation/text/104.htm)

19. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998. – 393 с.

20. Хоменков А.С. Почему некоторые обезьяны человекообразны? (http://molitva.narod.ru/kr/1/primates.htm)

21. Констэбл Дж. Неандертальцы. М.: Мир, 1978. – 159 с.

22. Рос А. В начале… Заокский: Источник жизни, 2001. – 432 с.

Немнoго найдётся научных гипотез, которые на протяжении столетий сохраняют свою актуальность. Гипотеза Ч. Дарвина об эволюции живых организмов - одна из таких.

Для того чтобы сформировать представление об учении Ч. Дарвина достаточно, в конечном счёте, дать представление о двух вещах: сущности дарвинизма и критики основных его положений.

В данной статье после краткого изложения дарвинизма излагается критика этой теории на базе критических систем дарвинизма (Виганда и Данилевского).

Малоизвестные факты из жизни Дарвина, а также выдержки из его писем, приводимые статье, в определённой мере, иллюстрируют отношение самого Дарвина к своей гипотезе.

Основные положения учения Ч. Дарвина "Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь"

В 1859 г. вышел в свет труд английского ученого Чарльза Дарвина (1809 -1882), озаглавленный "Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь" очень скоро ставший известным не только биологам и ученым других направлений, но и всему читающему обществу.

Каковы же основные положения этого учения?

Отмечая большую скорость размножения всех органических существ, Ч. Дарвин писал: "Нет ни одного исключения из правила, по которому любое органическое существо численно возрастает естественным путем с такой большой скоростью, что, не подвергайся оно истреблению, потомство одной пары очень скоро заняло бы всю землю. …Считается, что из всех известных животных наименьшая воспроизводительная способность у слона, и я старался вычислить минимальную скорость естественного возрастания его численности; он начинает плодиться, всего вероятнее, в 13-летнем возрасте и плодиться до 90 лет, принося за это время не более шести детенышей, а живет до ста лет; если это так, то по истечении 740-750 лет от одной пары получилось бы около 19 миллионов живых слонов.

…мы с уверенностью можем утверждать, что все растения и животные имеют тенденцию численно возрастать в геометрической прогрессии…" 1 .

Однако наблюдения показывают, что среднее количество взрослых особей каждого вида сохраняется на одном уровне длительное время. На основании того факта, что особей каждого вида рождается большое количество, а до взрослого состояния доживают относительно немногие, ученый сделал вывод: "в каждом случае должна вестись борьба за существование либо между особями того же вида, либо между особями различных видов, либо с физическими условиями жизни" 2 . Таким образом, согласно Ч. Дарвину, неизбежным результатом размножения всех организмов является вечная борьба за существование.

Всем известно, что в потомстве любой пары родителей живых организмов не бывает абсолютно одинаковых особей. Изменчивость признаков и свойств характерна всему живому.

Под индивидуальными различиями Ч. Дарвин понимал "многочисленные незначительные различия, обнаруживающиеся между потомками от общих родителей или наблюдаемые у особей предположительно с таким же происхождением, а именно принадлежащих к одному и тому же виду и обитающих в одной и той же ограниченной местности. - При этом ученый подчеркивал важность наследственной изменчивости, - … Эти индивидуальные различия крайне для нас важны, так как они часто наследственны…" 3 .

Анализ столь большой скорости размножения организмов и присущую всему живому изменчивость привел Дарвина к мысли о том, что благодаря борьбе за существование, изменения "сколь угодно слабые и происходящие от какой угодно причины, если только они сколько-нибудь полезны для особей данного вида в их бесконечно сложных отношениях к другим органическим существам и физическим условиям их жизни, будут способствовать сохранению таких особей и обычно унаследуются их потомством. Так же и потомки их будут иметь более шансов выжить, так как из периодически нарождающихся многих особей любого вида может выжить только незначительное число. Этот принцип, в силу которого каждая слабая вариация сохраняется, если она полезна, я назвал термином "Естественный отбор" 4 . Из этого следует, что, по мнению Ч. Дарвина новые органические формы возникли в результате случайных индивидуальных различий, ставших полезными в борьбе за существование.

Таким образом, борьбой за существование, случайно возникающими индивидуальными изменениями, наследственностью и естественным отбором, Ч. Дарвин объяснял всё существующее многообразие живого. Этими же факторами объяснялась и приспособленность организмов друг к другу, к окружающей их среде, а также адаптация одной части организма к другой. Другими словами закономерность в истории развития организмов Ч. Дарвин свел в конечном итоге к началу случайности, объясняющей все разнообразие и гармонию органического мира.

Новы ли идеи, предложенные Ч. Дарвином в его труде " Происхождение видов"?

Ещё Гераклит Эфесский (около 544-540 гг. до н.э. - год смерти неизвестен), известный изречением "все течет", говорил о борьбе, как мировом начале.

Понятие о борьбе и термин "борьба за существование" были введены в науку довольно давно. В "Происхождении видов" в III главе о борьбе за существование Ч. Дарвин ссылался на известного швейцарского ботаника Огюста Пирама Декандоля (1778-1841) и английского естествоиспытателя Чарльза Лайеля (1797-1875), доказавших, что все органические существа подвержены суровой конкуренции. Ботаники, занимающиеся географией растений, давно обратили внимание на вытеснение одних растений другими. Так, сын Огюста Декандоля - Альфонс Декандоль (1806-1893) дал полное для своего времени описание борьбы за существование и конкуренции между особями и видами растений.

Не останавливаясь на истории вопроса о борьбе за существование и не перечисляя всех мыслителей, высказывающих идеи, близкие Гераклиту, отметим, что дед Ч. Дарвина - Эразм Дарвин (1731-1802) в поэме "Храм природы" тоже писал о борьбе растений между собой.

Правда, отмечая наличие в природе борьбы за существование, ни Декандоль, ни другие ученые не видели никакой связи между этим явлением и явлением изменяемости и образования видов. Мысль связать эти явления принадлежит Ч. Дарвину.

Собственно практически все основные идеи учения Ч. Дарвина в той или иной степени можно найти в философских школах древних греков.

Идея о происхождении видов друг от друга высказывалась и развивалась в научной форме почти за целое столетие до Ч. Дарвина. Современное представление о возникновении новых высших форм организмов от низших во времени появляется у английского юриста, богослова Мэтью Хэйла (1609 -1676), французских авторов середины XVIII века (начиная с Жоржа Луи Бюффона, 1707-1788).

Критика учения Ч. Дарвина научным сообществом

Как же было принято научным сообществом учение Ч. Дарвина?

Далеко не все приняли безоговорочно "Происхождение видов" Ч. Дарвина.

О допущенных Ч. Дарвином фактических, логических недочетах и ошибках писали многие. Так учитель Ч. Дарвина геолог Адам Седжвик (1785-1873) утверждал: "Дарвиновская теория не индуктивна, она не основана на серии фактов, подтверждающих общий вывод. Используя старое сравнение, я рассматриваю теорию как вершину пирамиды, вершину с математической точки зрения" 5 .

Английский морфолог, зоолог, анатом и палеонтолог Ричард Оуэн (1804-1892), рассматривая вопрос об изменчивости, заключал, что "она не затрагивает сущностных свойств организмов. Например, ни у собак, ни у приматов она никогда не может привести к изменению ни зубной формулы, ни точек крепления мышц, ни принципов строения черепа" 6 .

"…совершенное ребячество, - писал один из основоположников марксизма Ф. Энгельс (1820-1895) в "Диалектике природы", - стремиться подвести все многообразие исторического развития и его усложнения под тощую и одностороннюю формулу: "Борьба за существование". Это значит, ничего не сказать или того менее" 7 .

С критикой учения Ч. Дарвина выступил и немецкий палеонтолог, зоолог-систематик Генрих Георг Бронн (1800-1862). В 1860 г. в послесловии к "Происхождению видов" на немецком языке, сделанный Бронном, он "задал самые простые и каверзные вопросы. Почему отбору приписано формирование начальных стадий сложного приспособления, если пользы можно ожидать лишь от достаточно поздних стадий, когда новая функция хоть в какой-то мере уже действует? Почему отбор изменений, направленных во все стороны, приводит не к мешанине признаков, а к тем видам, которые мы наблюдаем? Как формируются явно бесполезные признаки, вроде зубного рисунка?

И главное: даже если допустить, что начальные и промежуточные стадии формирования полезных качеств чем-то полезны и могли отбираться, то каждая такая стадия должна вытеснять предыдущую и вытесняться последующей; где следы этого процесса? В ископаемом материале их, по уверению Бронна, нет. То же вскоре заявили все ведущие палеонтологи" 8 .

Как известно, выводы, сделанные Ч. Дарвином на большом фактическом материале об изменении домашних животных и растений, ученый перенес на организмы дикой природы. Швейцарский палеонтолог, зоолог и геолог Луи Агассис (1807-1873), еще до выхода "Происхождения видов" Ч. Дарвина писал о невозможности использования данных по изменчивости домашних животных, культурных растений и человека ни для доказательства изменчивости, ни для доказательства стабильности видов 9 .

Системная критика теории Ч. Дарвина немецким ботаником Альбертом Вигандом в его работе "Дарвинизм и исследование природы Ньютоном и Кювье"

В 1874-1877 годах вышел трехтомный труд немецкого ботаника Альберта Виганда (1821-1886) под заглавием "Дарвинизм и исследование природы Ньютоном и Кювье". Это была довольно подробная, системная критика теории Ч. Дарвина. Согласно А. Виганду теория Ч. Дарвина представляет собой гипотезу.

Довольно подробно разбирая понятия вида, изменчивости, наследственности, искусственного подбора, борьбы за существование, Виганд указывал, что или эти понятия сами по себе толкуются Ч. Дарвином неправильно, или можно сделать другие выводы, чем те, которые делал Дарвин.

Несомненным фактом является изменчивость организмов, но изменчивость, справедливо отмечал Виганд, у прирученных форм настолько отлична от изменчивости у организмов в природе, что судить об изменчивости в естественных условиях по таковой в состоянии одомашнения никак нельзя. Кроме этого домашним организмам не характерна абсолютно неопределенная и безграничная изменчивость, которую допускает Ч. Дарвин. В самом деле, даже у самых крайних форм голубей, кур и т.п. довольно легко обнаруживаются признаки видов, от которых они произошли.

Виганд решительно отказывал искусственному подбору и борьбе за существование в том важном значении, которое придавал им Ч. Дарвин. Поскольку изменчивость в естественных условиях принципиально отличается от изменчивости у одомашненных организмов, то искусственный подбор, по его мнению, ничего не может дать для доказательства существования естественного подбора. Виганд считал, что борьба за существование ничего не дает для превращения одного вида в другой, так как в борьбе важны признаки чисто приспособительного характера, а принципиальные признаки, изменяющие организм, как систему, не имеют значения в борьбе за существование. Поэтому для всех особенностей, не имеющих приспособительного характера, а в силу закона единства природы, и для всех остальных случаев надо принять какое-либо другое объяснение, чем принцип подбора, утверждал Виганд.

Виганд обращал внимание и на тот факт, что соотносительная изменчивость, упражнение и неупражнение органов, прямое воздействие внешних условий, к которым с большой неохотой прибегал Ч. Дарвин для объяснения некоторых факторов, не только недостаточны сами по себе, но главное они несоединимы с логикой учения английского ученого.

Антидарвинизм направлен против теории естественного отбора, как творческого фактора видообразования. Этим определяется методологическая сущность антидарвинизма, и отсюда же необходимо исходить в критике антидарвинистских концепций.

а) Генезис антидарвинизма . Все антидарвинистские теории объективно являются оружием реакции и используются, а в очень многих случаях создаются в ее интересах и ставятся на службу ей. Это можно показать многочисленными фактами. Например, в Германии, в особенности во время первой мировой войны, в послевоенный период, а также на протяжении всего периода фашизма, количество антидарвинистской литературы резко возросло, и многочисленные авторы откровенно стали на путь использования биологической проблематики в целях реакции и «обоснования» дикой фашистской социальной демагогии и мракобесия.

Антидарвинизм, несомненно, возник, как общественное явление, как одно из выражений борьбы реакции с прогрессом, идеализма и механицизма - с диалектическим материализмом.

б) Общая оценка антидарвинистских теорий эволюции в свете фактических данных . Все антидарвинистские теории построены по некоторой общей схеме: 1) на попытках опровержения и дискредитации теории Дарвина и 2) стремлении заменить ее антиматериалистическими представлениями об органической эволюции. Как уже указывалось, основной критике подвергается теория естественного отбора. Эта критика состоит в следующем.

1. Прежде всего, атаке подвергается представление Дарвина, что материалом для эволюции служат объективно случайные, ненаправленные, неопределенные наследственные изменения . Строится, примерно, следующая схема рассуждений. Эволюционный процесс закономерен, а если это так, то он не может строиться на случайных изменениях. Изменения, говорят антидарвинисты, не случайны, а определенно направлены, а следовательно и эволюция есть, пользуясь термином Берга, номогенез, т. е. эволюция на основе закономерности, а не тихогенез, или эволюция на основе случайностей. Другими словами, принимаемая антидарвинистами направленность эволюции есть прямое следствие направленности изменений.

Этому рассуждению может быть противопоставлен соответствующий материал, где указано, что необходимость осуществляется через случайности и что случайность исторически развивается в необходимость (приспособление). Верно, конечно, что всякое наследственное изменение само по себе закономерно, ибо оно имеет определенные причины и является их конкретным следствием. Однако, любое изменение объективно случайно с точки зрения его экологического значения в данной среде, так как оно может быть полезным, вредным или индиферентным, и только через естественный отбор биотипов и миксобиотипов, оказавшихся наиболее приспособленными к данным условиям, изменение становится приспособлением, а следовательно, случайное становится необходимостью. Антидарвинисты не понимают того факта, что случайность есть форма проявления необходимости, а между тем огромное число данных (часть которых приводилась в этом курсе) показывает, что, например, мутации действительно объективно случайны в указанном выше смысле, и что нередко они, сами по себе, вредны, так как нарушают установившиеся полезные корреляционные зависимости, а следовательно и онтогенетическое формообразование. Очевидно, что должен существовать фактор, преобразующий нередко вредные мутации в качества адаптивного значения. Этот фактор и есть отбор. Антидарвинистская путаница в этом вопросе связана с тем, что антидарвинисты, как ранее указывалось, занимаются сведением эволюции к изменчивости и не видят коренных различий между изменением, как физиологическим процессом, и приспособлением, как явлением исторического порядка.

2. Нападениям подвергается также положение Дарвина о том, что наследственные изменения имеют различное направление . Согласно антидарвинистам, они идут в определенном направлении, вследствие чего и эволюция есть ортогенез. Факты говорят совершенно противоположное. В пределах любого вида изменения затрагивают разные органы, изменения их имеют разные степени, они проявляются в различных комбинациях и приобретают разное жизненное значение. Поэтому для естественного отбора возникает широкое поле к элиминирующей, а тем самым и к творческой деятельности.

Антидарвинисты этого-то и не понимают, путая и в данном вопросе две различные категории явлений - изменчивость и эволюцию. Так, Берг доказывает, что изменения ограничены и идут только в определенных направлениях, на примере эволюции лошадиных предков. Достаточно, якобы, обратиться к ним, и мы тотчас убедимся, «что о бесконечном числе вариаций, из которых можно было бы выбирать, как пишет Берг, не приходится говорить». В этом положении все не верно. Во-первых, как мы уже знаем, естественный отбор основан не на выборе, а на элиминации. Во-вторых, не верно, что многообразие предков лошади не велико. Указывалось число видов в отдельных родах лошадиного древа. Оно очень велико, исчисляясь сотнями. В-третьих, и в этом главное, вообще нельзя доказывать ограниченность изменений - ограниченностью числа видов. Здесь опять сказывается всегдашняя коренная ошибка антидарвинистов - сведение эволюции к изменчивости. В нашем курсе было с достаточной полнотой выяснено различие между этими категориями явлений.

3. Антидарвинистской атаке подвергается также самый механизм творческой деятельности отбора . Во-первых, неверно формулируется его роль, как выбирающего фактора (Берг и другие авторы). Об этой стороне вопроса было указано в своем месте. Во-вторых, антидарвинисты указывают, что мелкие индивидуальные наследственные изменения, которым Дарвин справедливо придавал столь большую роль и на которых строится тонкая шлифующая роль отбора, якобы, не могут давать каких-либо преимуществ и иметь полезного значения. Возражение это совершенно не состоятельно. Прежде всего, отметим, что оно построено на чисто субъективистской, антропоморфической оценке роли изменений. Последние могут иметь весьма мелкое фенотипическое выражение и кажутся нам «мелкими», но часто мы ничего не знаем о том, какое влияние они оказали на систему самого развивающегося организма. Далее - и в этом главное - мелкие наследственные изменения, несомненно, имеют селекционное значение, на что указывают многочисленные факты. Напомним, что даже приближенное сходство крыльев бабочки с листом дает критический эффект; что в рядах форм наблюдается постепенное нарастание критических эффектов; что уже зачатки специальных фоторецепторов у аннелид - полезны; что в рядах аннелид мы наблюдаем последовательные стадии усложнений, превращающих фоторецепторы в глаз, и что каждая из этих стадий - полезна. На примере крыльев бабочек Zaretes мы видели, что смещение срединной жилки заднего крыла на ничтожное расстояние (мелкое изменение) до совпадения со срединной жилкой переднего крыла сразу повышает криптический эффект; что ничтожные мелкие изменения в строении мандибул личинок жуков из сем. Silphidae связаны с иным образом жизни; что ничтожные изменения в ширине крыльев у семян бескрылого погремка определяют коэффициент лётности семян, а следовательно, и их судьбу; что мелкие, улавливаемые только, вариационной статистикой различия определяют глубоко различные адаптации у рачков и т. д. Ряд данных, приведенных в нашем курсе, показывает, что именно мелкие наследственные изменения, не вызывающие серьезных нарушений в онтогенезе, - основа эволюции путем естественного отбора. Творческая роль последнего четко доказана и есть предмет точной науки, доступный экспериментальному обоснованию в полевому наблюдению, чего нельзя сказать об «эмергентных факторах», «аристогенезе», «аллелогенезе», «ологенезе», «номогенезе», «энтелехии», «душах», «идеях» и прочих атрибутах антидарвинизма.

Антидарвинисты особенно яростно нападают на дарвинистское толкование критических сходств и мимикрии. Так, Гейкертингер в другие авторы в ряде работ пытались опровергнуть селекционное значение этих явлений. Однако, попытки эти оказались несостоятельными. Прием, употреблявшийся антидарвинистами, таков. При помощи соответствующих экспериментов они показывали, например, что птицы поедают и «приспособленных» и «неприспособленных» насекомых (например, критически и некритически окрашенных, несъедобных и съедобных и т. п.). Если это так, то, следовательно, естественного отбора нет. Рассуждение это основано на неверном, идеалистическом понимании приспособления, как абсолютного свойства организмов. Если, мол, птицы поедают криптически окрашенных насекомых, то следовательно, вся теория отбора не верна. И действительно, факты собранные антидарвинистами, только подтверждают основной тезис дарвинизма, что приспособленность (органическая целесообразность) есть не «изначальное» свойство организмов, а только явление относительного соответствия факторам среды, почему при изменении последних приспособление, теряет свое адаптивное значение, т. е. перестает быть им. Так, мы видели, что критическая окраска богомолов (в опытах Беляева) была действительна против нападений чекана-каменки, тогда как вороны съели и «приспособленных» и «неприспособленных». Факты, доказывающие относительность приспособленности, т. е. отсутствие «изначальной целесообразности», были приведены в достаточном количестве, и они иллюстрируют элементы положительной характеристики взглядов Дарвина на адаптации и подтверждают всю теорию отбора. Антидарвинисты, проводящие ложную идею об абсолютной, изначальной целесообразности, не замечают того, что их экспериментальные потуги показать указанными выше опытами ошибочность дарвинизма, в действительности доказывают правильность дарвинистского понимания адаптаций, как явления отношений организма к среде, а не абсолютного и изначального свойства.

4. Отвергая творческую роль отбора, антидарвинисты отвергают и его следствия, в частности дивергенцию, как ведущую закономерность филогенетического развития . Отвергается ими и монофилетическое происхождение органического мира. Отрицание этих основных признаков и закономерностей органической эволюции - совершенна голословно. Были приведены многочисленные факты, показывающие, что учение о монофилии есть основа, разрушение которой приводит к отрицанию идеи единства органического мира, подтверждаемого, однако, множеством фактов, тогда как учение о дивергенции, столь же конкретно обоснованное научными данными (сравни эволюцию лошади, слонов), является не только твердо доказанным, но и служит (в свете фактов единства органического мира) единственным материалистическим объяснением явления многообразия. Впрочем, и сами антидарвинисты не едины в своем отношении к данному вопросу, и никто другой» как Осборн, в ряде блестящих работ, показал многочисленные факты адаптивной радиации, т. е. дивергенции. Однако, характерно, что вне теории отбора он не смог объяснить ее причины, и ссылаясь, в качестве последней, на выдуманный им аристогенез, сам признает в одной из своих работ его… непостижимость!

В целом нападки антидарвинистов на теорию Дарвина не являются серьезными, и характерно, что все они были изобретены еще в XIX веке, а с тех пор только повторялись в новых выражениях и новой форме.

Выше мы видели, что предлагают антидарвинисты взамен дарвинизма: учение о нематериальных факторах эволюции, сведение последней к изменчивости, защиту принципа ортогенеза, признание изначальной целесообразности, принципа полифилии и конвергенции, идею возникновения новых видов путем пароксизма.

Критиковать эти положения означало бы повторять все содержание нашего курса, почему мы остановимся на них весьма сжато. С нематериальными факторами науке вообще нечего делать. О неправомерности сведения эволюции к изменчивости достаточно сказано. Принцип телеологического ортогенеза, предопределенности эволюции не только голословен, но и глубоко реакционен. Он заменяет настоящее причинное объяснение произвольными допущениями, означает признание фатальной обреченности эволюции, и следовательно, бессилие человека управлять ею. Не случайно поэтому при помощи теорий аллело-, аристо-, номо- и других «генезов» не было создано ни одной породы животных или сорта растений. Они были созданы и создаются только на основе теории отбора.

Прекрасно сознавая это, автогенетики и ламаркисты пытаются вбить клин между учением об искусственном и естественном отборе, утверждая, что творческое значение первого не служит доводом для обоснования теории второго. Против этого тезиса можно выставить ряд возражений. Во-первых, механизмы действия естественного и искусственного отбора безусловно аналогичны. Во-вторых, негативные формы искусственного отбора (т. е. через истребление, выбраковку) идут по той же схеме, что и естественный отбор. В-третьих, границы между искусственным и естественным отбором условны (бессознательный отбор). Наконец, в условиях эколого-селекционного метода обе формы отбора взаимодействуют. Указывалось, что совокупное действие естественного и искусственного отбора - наиболее прогрессивный метод хозяйственной работы. Практик непрерывно сталкивается в своей работе с положительным значением естественного отбора. А разве не естественный отбор создал форму бескрылого погремка, приспособившегося к установленному человеком порядку хозяйственной обработки ржи? Обе формы отбора так переплетаются, что границы между ними становятся относительными, а их механизм (как это видно на примере с погремком) - аналогичным.

Принцип изначальной целесообразности не выдерживает никакой критики. С этой же точки зрения ценны указания Шмальгаузена о частой вредности мутаций. Этот факт с предельной четкостью показывает, что 1) наследственные изменения не адекватны эволюционному процессу и 2) что в системе самого организма нет факторов изначальной целесообразности.

О полифилии уже было сказано, что же касается конвергенции, то не выдерживает никакой критики самое противоположение ее дивергенции, так как она есть прямое следствие дивергентного развития представителей различных групп, которые проникли в одну и ту же среду и конвергировали. Проникнув в одну и ту же экологическую среду, они по необходимости, т. е. в силу конкуренции, становятся конвергентно сходными, так как иначе нельзя удержаться в жизни.

Дельфин по необходимости, т. е. в силу борьбы за существование, должен быть конвергентно сходным с рыбой, так как иначе он не сможет быстро и ловко плавать и конкурировать с другими дельфинами или хищными рыбами. Таким образом, шаг за шагом, в ходе конкуренции, вырабатывалось все большее конвергентное сходство с рыбами. Исторически конвергенция возникла, как неизбежное следствие дивергенции, и не может толковаться, как особый «принцип», якобы, противоположный последней.

Антидарвинистский «скачкизм», представление о пароксизмах эволюционного процесса - признак антиисторичности антидарвинистских концепций. Кювье также говорил о революциях земного шара, но, как метко сказал Энгельс, эта идея революционна на словах и реакционна на деле. Она, как и все прочие антидарвинистские построения, основана на смещении внезапных, скачкообразных наследственных изменений (мутаций) и эволюционного процесса, который идет согласно диалектическому закону развития - через мелкие скрытые количественные изменения - к изменениям качественным, коренным. Мутация, по отношению к системе вида, - только количественное изменение, и только через процесс непрерывного отбора, путем накопляющего и перестраивающего его действия достигается развитие новых миксобиотипов, новых подвидов и, в конечном счете, новых видов.

Данные науки из года в год делают теорию Дарвина все более прочной, а антидарвинизм - все более беспочвенным.