Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии. Список основных публикаций

Костюм — это ансамбль, комплекс, в центре которого находится человек. Этот комплекс объединяет одежду, обувь, а также дополнительные предметы для оформления как одежды, так и частей тела, или аксессуаров, а также косметику, прическу, грим. Под одеждой понимается набор отдельных разновидностей покровов для тела (платье, рубаха, чулки и т.д.). Костюм сочетает в себе практическую и эстетическую функции, помогая человеку организовать быт, труд и общение. Любой традиционный костюм, в том числе и древнерусский, не представляет собой чего-то статичного, застывшего. В процессе его складывания на протяжении веков на его облике сказывались изменения быта, социальной структуры, взаимосвязи и влияния различных народов. Большинство таких изменений оставило след в комплексе народного костюма в целом (появление новых элементов) или в различных компонентах (материале, покрое, орнаментах) и использовании (манера ношения). Все это делает традиционный костюм важнейшим источником для изучения происхождения этносов, их исторической судьбы, культурных связей и контактов.

Цель учебной дисциплины «История древнерусского костюма», изучаемой в рамках специализации «археология» на историческом факультете Тверского государственного университета — изучение древнерусского костюма как многофункциональной системы, отражающей пути формирования древнерусского этноса, его социально-экономическую и этнокультурную историю. В рамках спецкурса изучаются следующие направления:

• история изучения древнерусского костюма;
• основные источники по истории древнерусского костюма (письменные, изобразительные и археологические) и методы их изучения;
• состав древнерусского женского и мужского костюма (по материалам сельских погребальных памятников Верхневолжья).

Изучение этих направлений предполагает теоретические занятия, самостоятельную работу по подготовке сообщений, посещение музеев и практическую работу с материалами археологических коллекций.

Обзор историографии

Исследования по теории и истории костюма

Вопросы истории костюма изучались в основном на хронологически и территориально широком материале. В настоящее время существует целый ряд обобщающих исследований, основой которых являлись письменные, изобразительные и этнографические источники. Такова одна из наиболее известных работ — «История костюма с древнейших времен» М.Н. Мерцаловой (Мерцалова, 1993). Характер источников зачастую позволял исследователям рассматривать достаточно подробно костюм отдельных групп населения: например, высших слоев римского и византийского общества, западноевропейских стран эпохи средневековья. В то же время, ряд моментов оставался менее разработанным, например, простонародный костюм, слабо отраженный в источниках. Предпочтение же в исследованиях отдавалось изобразительным источникам, дающим наглядное представление о внешнем виде человека. Их рассмотрение в комплексе с письменными источниками, общеисторическими знаниями позволяет делать выводы о развитии моды, значении костюма в жизни общества, отражении в нем исторических процессов и явлений. Так, вопросы развития средневековой западноевропейской моды в X-XV вв. были рассмотрены А.Л. Ястребицкой, Л.М. Горбачевой (Ястребицкая, 1988; Горбачева, 2000), древнерусского женского костюма — Н.Л. Пушкаревой (Пушкарева, 1989). Теоретические вопросы истории русского традиционного костюма были разработаны в этнографических исследованиях. Русскому народному костюму посвящены крупные самостоятельные разделы в историко-этнографических атласах, справочных изданиях по истории одежды (Маслова, 1987; Русские. Историко-этнографический атлас, 1967, 1970; Соснина, Шангина, 1998). Этнографические материалы дают возможность рассматривать проблемы типологии русского костюма, выделить виды повседневной и праздничной, ритуальной одежды, социально-возрастные и территориальные комплексы (Воронов, 1924; Гринкова, 1936; Зеленин, 1991; Маслова, 1987).

Костюм традиционно рассматривается исследователями в двух основных аспектах: функциональном и знаковом (Калмыкова, 1995; Маслова, 1956, 1984, 1987; Мерцалова, 1993 и др.). Именно полный комплекс одежды и других деталей костюма зависит от условий, продиктованных практическими целями, и включает оттенки символического значения. Покров создавался человеком для защиты тела от воздействия окружающей среды: холода, зноя, атмосферных явлений, помогал ему в адаптации к внешним условиям. Однако уже на ранних стадиях развития общества человеком были предприняты попытки обозначить самого себя, придумать знаки, дающие представление о нем и его действиях. Окраска тела, нанесение на него знаков, татуировка, особая прическа соответствовали психологическому облику людей, их мировоззрению. Таким образом, одежда и аксессуары появились одновременно, и если функциональная сторона костюма, его подчинение конкретным условиям проявляется в одежде, то отдельные элементы ее оформления, определенный набор аксессуаров были призваны соответствовать существующим в обществе особенностям мировоззрения, поведения, сложившейся традиции. Здесь решающую роль играло удобство не практического ношения, а восприятия костюма самим собой и другими людьми.

Исследования по истории средневекового костюма

Важнейшим фактором, определяющим подходы к изучению древнерусского костюма является то, что полные его образцы не сохранились. Казалось бы, что это обстоятельство делает для его исследователей особенно актуальным комплексный подход, предполагающий использование всех видов источников. Однако, таких обобщающих комплексных работ по истории древнерусского костюма немного. Наиболее масштабными являются исследования А.В. Арциховского и М.Г. Рабиновича, в которых представлена системная характеристика костюма, включающая описание материала одежды, ее покроя, орнамента, важнейших предметов одежды, комплекса сельского и городского костюма, его функций в семье и обществе (Арциховский, 1969; Рабинович, 1986). В этих исследованиях использован широкий круг археологических и этнографических источников, изображения, описания в средневековых литературных произведениях, актах и других памятниках письменности. Эти работы продемонстрировали и трудности такого комплексного подхода. Ведь письменные источники содержат, как правило, лишь отрывочные сведения о внешнем виде древнерусских людей и их одеждах. Древнерусские изобразительные источники немногочисленны и спорны (см. соответствующие разделы настоящего пособия). Как правило, названия древнерусских одежд очень трудно соотнести с изображениями или археологическими находками.

Основными для большинства исследователей древнерусского костюма являются археологические источники. Археология имеет дело в первую очередь с аксессуарами костюма. Они составляют значительную часть в круге русских древностей — в основном, это различные украшения и застежки. Таким образом, работа по изучению комплекса древнерусского костюма неразрывно связана с изучением в целом средневековых древностей. Однако, в этом содержатся как преимущества археологических источников по истории одежды и костюма, так и трудность, связанная с их изучением. Недолговечная основа внешнего убранства, ее формы практически отсутствуют, сама одежда, «фон», на который накладываются аксессуары, как правило, исчезает. Целые образцы одежды являются крайне редкими археологическими находками. В связи с этим практически все исследователи древнерусского костюма, опираясь на археологические источники, прибегают к этнографическим аналогиям.

Рассматривая работы, посвященные древнерусскому костюму по данным археологии, можно выделить следующие общие проблемы в его изучении:

1. Проблема выделения комплексов костюма. Исследователями костюма основное внимание уделялось изучению погребальных памятников и погребениям, совершенным по обряду ингумации, как основным источникам для реконструкции костюма. Набор инвентаря в погребении, сохранившийся «in situ», позволяет рассматривать украшения и застежки как части единого комплекса. Поэтому значительное число работ по этой тематике посвящено непосредственно реконструкции костюма, анализу расположения предметов в конкретных погребениях. М.А. Сабуровой были разработаны методы реконструкции древнерусских головных уборов, рассмотрены возможности реконструкции костюма по материалам древнерусских погребальных памятников (Сабурова, 1974, 1975, 1978, 1988). Ею же была написана обобщающая работа по истории древнерусского костюма, в которой не только были учтены категории древнерусских украшений, но и, что особенно ценно, впервые обобщены данные о многочисленных фрагментированных находках одежды (Сабурова, 1997). Реконструкции костюмов и их отдельных элементов по материалам погребений были предложены М.А. Сабуровой, А.К. Елкиной, Н.В. Хвощинской, Е.А. Рябининым, И.И. Елкиной (Сабурова, 1974, 1988; Сабурова, Елкина, 1991; Хвощинская, 1984, 1993; Рябинин, Хвощинская, 1980; Тухтина, 1997, Елкина, 2001). По материалам верхневолжских погребальных памятников реконструкции костюма и отдельных его элементов проводились Ф.Х. Арслановой, И.В. Ислановой, А.Н. Хохловым и А.С. Дворниковым, Ю.В. Степановой (Арсланова, 1994; Исланова, 1988, 1996; Хохлов, Дворников, 1988; Степанова, 1999, 2000 и др.). Изучая материалы погребений на широкой территории, исследователи отмечали разнообразие комплексов погребального костюма. Так, И.В. Ислановой на материалах Мстинско-Моложского междуречья, Е.А. Рябининым и Н.В. Хвощинской — на материалах Северо-Запада Новгородской земли было выделено несколько комплексов женского костюма, отражающих пути его формирования и разноэтничный характер населения этих территорий в древнерусское время (Исланова, 1996; Рябинин, Хвощинская, 1980).
2. Проблема сохранности археологических источников и разработка новых методов их изучения, привлечение данных этнографии. Всеми исследователями отмечалось, что возможности реконструкции костюма по данным погребений ограничены в силу плохой сохранности органических материалов и отсутствия остатков одежды, достаточных для реконструкции ее покроя. В связи с этим в работах поднимались такие вопросы, как: 1) привлечение данных этнографии для исследования древнего костюма, 2) разработка методов полевых исследований, привлечение естественнонаучных методов для изучения остатков костюма. Неоспоримым является факт, что археологические данные по Древней Руси и данные этнографических источников XVIII-XX вв. разделяются значительным хронологическим периодом, вследствие чего прямые аналогии, в особенности при реконструкции отдельных экземпляров костюма, неправомерны. В то же время, при выделении отдельных видов одежды исследователями привлекаются разработанные этнографами типологии костюма (Гринкова, 1936; Зеленин, 1991; Маслова, 1987). Так, в работах М.А. Сабуровой, В.В. Седова на материалах конкретных памятников были произведены сопоставления с данными этнографии (Сабурова, 1988; Седов, 1994). Полученные выводы свидетельствуют о правомерности этих сопоставлений. Таким образом, при изучении и реконструкции древнего костюма необходимо знание реликтовой одежды, ее типологии и закономерностей формирования. Это позволяет подтвердить и уточнить полученные выводы о видах костюма, их культурной интерпретации и хронологии. В связи с разработкой методов полевых исследований, привлеченем естественнонаучных методов для изучения остатков костюма особый интерес представляют исследования прибалтийских и западноевропейских авторов, посвященные костюму населения Прибалтики и Северной Европы в эпоху средневековья. В погребальных памятниках Севера Европы хорошую сохранность имеют не только застежки и украшения из металла, но и органические материалы. Их тщательная фиксация позволила с большой достоверностью реконструировать средневековый костюм, включая покрой одежды и ее отдельных частей (Волкайте-Куликаускене, 1986; Вяшкявичуте, 1982; Зариня, 1975, 1986; Лаул, 1986; Урбанавичене, 1988; Geijer, 1938; Hägg, 1983; Lehtosalo-Hilander, 1985 и др.).
3. Проблема изучения отдельных типов аксессуаров костюма. Как уже говорилось, к ним относится значительная часть известных категорий древнерусских вещей. Таким образом, для исследователя древнерусского костюма особенно важно изучение типологии древнерусских вещей, их хронологии и территориального распространения. В настоящее время археологи опираются на целый ряд типо-хронологических шкал отдельных категорий вещей, исследования их морфологии, технологии и происхождения (Очерки по истории русской деревни X-XIII вв., 1956, 1967, 1973; Седова, 1981; Колчин, 1982; Лесман, 1984, 1990 и др.). Эти работы являются особенно важными в связи с решением проблемы хронологии древнерусского костюма.
4. Реконструкция отдельных элементов костюма по данным археологии. Способы ношения отдельных предметов в составе костюма были реконструированы Б.А. Рыбаковым (Рыбаков, 1959). Н.В. Жилиной исследовались конструктивные особенности и способы ношения древнерусского драгоценного убора (Жилина, 1997, 2001, 2005), С.С. Рябцевой — состав и варианты древнерусского ювелирного убора по материалам древнерусских кладов (Рябцева, 2005). М.А. Сабуровой, Т.Г. Сарачевой и А.С. Агаповым изучались способы ношения височных украшений (Сабурова, 1974; Агапов, Сарачева, 1997). Украшения городского костюма изучались Л.В Покровской по материалам усадеб древнего Новгорода (Покровская, 1998, 2000, 2003). А.В. Курбатовым с привлечением широких материалов Западной и Северной Европы были рассмотрены виды древнерусской обуви, ее развитие и связь с европейской средневековой модой (Курбатов, 2002, 2004а, б).

Итак, достаточно широкий круг литературы затрагивает вопросы методики изучения и реконструкции костюма, отдельные категории аксессуаров. Археологические данные являются основными для подавляющего большинства этих исследований. Практически всеми исследователями отмечается сложность в изучении древнерусского костюма, связанная с характером и сохранностью источников.

Письменные источники по истории древнерусского костюма

В корпус русских письменных источников XI-XV вв. по истории древнерусского костюма входят летописи, берестяные грамоты (см. Приложение 1), духовные грамоты русских князей. В целом они дают более 90 терминов, имеющих отношение к костюму. Из них около 40 относятся к одежде, 8 – обозначают различные виды или части головных уборов, 13 — украшения, 16 – обозначают разные виды тканей, 2 — кожи, еще 10 — обозначают цвета одежд или тканей, и 3 – относятся к обуви. Число же упоминаний костюма в письменных источниках в целом превышает 200. Письменные источники позволяют судить о материале, из которого изготавливалась та или иная одежда, о ее принадлежности и даже стоимости. Но в редких случаях можно точно представить, как кроился, шился, застегивался, носился и в конечном итоге выглядел тот или иной элемент костюма. Эти фрагментарные данные оказываются более информативными при сопоставлении с археологическими материалами. Большое количество терминов, обозначающих одежду, свидетельствует о сложном составе, или, скорее, многослойности древнерусской одежды.

К нижней одежде однозначно можно отнести лишь термин сорочица (срачица, сорочка ). Материалы древнерусских погребений позволяют говорить, что женская и мужская нижняя одежда были сходны: они имели глухой покрой и небольшой разрез спереди. Нарядные сорочицы имели невысокие воротники-стоечки, украшенные вышивкой цветным шелком и золотными нитями.

В отличие от нижней, верхняя одежда обозначается гораздо большим количеством различных терминов (примерно 24). Наиболее часто упоминаемым среди видов верхней одежды является кожух , который, видимо, являлся наиболее теплой (и самой верхней) мужской и женской одеждой. Имеющиеся свидетельства письменных источников об этой одежде позволяют говорить, что кожухом могла называться как одежда с рукавами, так и типа накидки. По находкам в древнерусских погребениях известны остатки верхней одежды, сшитой мехом внутрь, застегивавшейся при помощи воздушных петель. Таким образом, нижняя женская и мужская одежды имели одинаковые названия. Одинаково называлась и самая верхняя женская и мужская одежда. По-видимому, они были сходны и по своему крою. Остальные термины, рассматриваемые ниже, относятся исключительно к мужскому или к женскому костюму. Следует отметить, что древнерусский мужской костюм в письменных источниках описывается 24-мя терминами и упоминается гораздо чаще, тогда как женский – лишь 13-ю единично встречающимися названиями. При этом из «мужских» терминов 21 обозначает одежду, 3 – головной убор, и 1 – обувь, тогда как из «женских» 5 обозначают части головного убора, еще 5 – украшения, и лишь 3 – одежду. Целый ряд понятий относится к мужской верхней наплечной одежде типа накидки. Пожалуй, это единственный вид одежды, обозначаемый таким количеством терминов: корзно, мятль, луда (лудиц), коц, япкыт, манатья . Прежде всего, очевидны различия в материале этих видов накидок (луда – плащ из тяжелой материи с использованием золотной нити, япкыт – по-видимому, войлочный плащ) и их принадлежности (манатья – одежда духовенства, коц – исключительно княжеский плащ). Одежда типа плаща хорошо известна по археологическим источникам. По материалам древнерусских погребений реконструируются застегиваемые фибулами накидки. Фиксируются разные способы их ношения: 1) с застежкой на шее или у плеча, 2) с застежкой сбоку (при этом одна рука оставалась открытой). Вполне возможно, что плащи с разными способами застежки и покроя могли иметь и разные названия, но письменные источники здесь не дают возможности для уточнения. Помимо одежд типа накидки письменные источники позволяют выделить группу наплечной распашной верхней одежды, к которой можно отнести свиту, бугай, охабень, опашень, терлик . Эта одежда известна только по археологическим материалам эпохи позднего средневековья и практически не фиксируется в погребальных памятниках X-XIII вв. Группа терминов, относящихся исключительно к женскому костюму, включает в основном названия украшений (колтки, усерязи, монисто, ожерелье, алам ), а также головных уборов или их частей (юбрус, чело, повоец, привитка ), и лишь три названия можно отнести к женской одежде (чупрун, подволока, понявица) . Важно отметить, что этот небольшой ряд понятий достаточно полно характеризует состав женского головного убора. Все эти элементы, несмотря на их фрагментарность, фиксируются по археологическим материалам. Кроме того, все приведенные названия хорошо известны из этнографии. Чело или очелье — передняя, возвышавшаяся надо лбом часть головного убора. Повоец (повойник), имевший вид мягкой шапочки, являлся нижней частью головного убора, носившейся под кокошником, сорокой, убрусом. Юбрус (убрус) – полотенчатая часть головного убора, надевавшаяся поверх его основных элементов (кики, повойника). Колтки (колты) – украшение головного убора, хорошо известное по материалам древнерусских кладов. Усерязи, по предположению Н.В. Жилиной – височные подвески, характерные для древнерусского женского убора. Письменные источники ничего не говорят нам о том, как могли сочетаться все эти детали головного убора. Однако, известен целый ряд древнерусских погребений и кладов, по материалам которых археологи реконструируют разные комбинации перечисленных элементов: убрус, повойник, очелье в сочетании с височными кольцами, подвесками. Все они могли носиться и одновременно, составляя сложный головной убор, аналогичный русскому этнографическому убору.

Изобразительные источники по истории древнерусского костюма

Изобразительные источники по истории древнерусского костюма немногочисленны. Среди них — изображения на браслетах-наручах, буквицы в виде человеческих фигур, произведения мелкой пластики, некоторые произведения иконописи и фресковой живописи. Важнейшими источниками являются миниатюры летописей.

Изображения на браслетах-наручах XII-XIII вв., по мнению исследователей, имеют ритуальное значение. Фигуры людей на них переплетаются в одной композиции с фантастическими существами и растительными орнаментами. В то же время, эти композиции, по-видимому, отражают ту языческую обрядность, которая окружала человека Древней Руси в повседневном быту, что позволяет считать изображения людей в них достаточно достоверными (по мнению Б.А. Рыбакова, композиции на браслетах изображают русальские «игры», включавшие хороводы, музыку, пиры и разнообразные танцы (Рыбаков, 1967)). Кроме того, в изображениях одежд на браслетах-наручах прослеживаются определенные закономерности. Так, на браслетах из Киева, из Старорязанского клада 1966 г. и на литейной форме браслета из Серенска (см. Приложение 2) изображены женщины в одежде с очень длинными рукавами. По-видимому, это была обрядовая одежда для исполнения ритуальных плясок. Длинные рукава, для прихватывания которых и служили сами браслеты-наручи, перед танцем снимались. Подобная пляска «спустя рукава» изображена и на одной из миниатюр Радзивилловской летописи. На браслете из Тверского клада 1906 г. изображены женщины с подобранными рукавами. Все композиции изображают женщин в подпоясанной или поясной одежде. Изображения из Серенская и Старой Рязани позволяют предположить, на женщинах надеты поневы — хорошо просматриваются их несшитые полотнища, из-под которых видны подолы длинных сорочиц. Мужская одежда имеет длину до колен, в центре нагрудной зоны она имеет орнаментальную полосу (возможно, вдоль застежки). Как мужская, так и женская одежда имеют орнаментальные полосы на плечах — вероятно, в местах швов.

Более детальное изображение мужской одежды имеется на одном из рельефов Дмитриевского собора во Владимире, изображающем, по мнению Г.К. Вагнера (Вагнер, 1980), князя Всеволода III с сыновьями (см. Приложение 2). Князь изображен в длинной одежде и узорчатом плаще, застегнутом фибулой на правом плече. Сыновья князя изображены в коротких, сходных по конструкции одеждах. Эти одежды имеют округлый вырез горловины, которая окаймлена широкой полосой, либо это оплечье, одевавшееся дополнительно. В центре, к краю горловины примыкает небольшая прямоугольная деталь. Вероятно, это оформление ворота (наподобие декоративного оформления застежек русских косовороток). Одежды одинаково окаймлены широкими полосами по низу, краям рукавов. Еще одна повторяющаяся деталь одежды князя и сыновей — полосы на плечевых частях рукавов. Изображения позволяют выделить следующие основные черты одежды князя и сыновей — глухой покрой, длина до колен, округлый вырез горловины, небольшой нагрудный разрез, оформленные декоративной полосой, узкие рукава, окаймленные широкими полосами у запястий и в зоне предплечья, широкая кайма по подолу. Этот тип одежды неоднократно повторяется и в изображениях на браслетах наручах и, по-видимому, соответствует реальному типу мужской древнерусской одежды.

Произведения древнерусской иконописи и лицевого шитья, ориентированные на византийские образцы и подчиненные изобразительному канону, дают мало информации о древнерусском костюме, особенно простонародном. Лишь в единичных случаях, когда того требовали изображаемые сюжеты, на иконах отражались бытовые реалии Древней Руси. Таковы, например, икона «Молящиеся новгородцы» (1467 г.), пелена «Церковная процессия», выполненная в мастерской княгини Елены Стефановны (1498 г.) (Маясова, 1971) (см. Приложение 2).

Особый интерес в качестве источника по истории древнерусского костюма представляют миниатюры Радзивилловской летописи, созданной на рубеже XV-XVI вв. (см. Приложение 2). В основе дошедшей до нас летописи лежал протограф (или протографы), формирование которого большинство исследователей возводит к XIII в. На протяжении более чем двухсот лет она привлекала к себе внимание исследователей. Сложный состав летописи, своеобразие ее миниатюр обусловили появление новых атрибуций памятника, неослабевающий интерес к проблеме происхождения летописи. Большинство исследователей приходит к выводу, что в летописи изображения, выполненные в византийско-русской традиции, сочетаются с миниатюрами, испытавшими западноевропейское влияние. В то же время, очевидно, что на миниатюрах отразились и древнерусские бытовые реалии (Арциховский, 1944). Приведенные источники содержат изображения одежд, отличных от западноевропейских того же времени (в частности, долгополой одежды, как женской, так и мужской, с застежкой на множество петель, с отложными воротниками), мягких шапок с отворотами, женских закрытых полотенчатых головных уборов.

Таким образом, отдельные изобразительные источники содержат информацию о характере древнерусского костюма. Однако, большинство их относится лишь к XV в., изображения на них трудно соотнести с известными названиями древнерусских одежд, сложно определить и состав одежд и отдельные детали кроя.

Археологические источники по истории древнерусского костюма. Состав древнерусского женского и мужского костюма по материалам погребальных памятников Верхневолжья.

Как уже отмечалось, наиболее полноценными археологическими источниками для реконструкции древнерусского костюма являются материалы древнерусских погребений и кладов, поскольку они содержат как правило целый комплекс вещей, являющихся элементами костюма. Рассмотрим состав древнерусского костюма, основываясь на материалах погребальных памятников Верхневолжья конца X-XIII вв. (см. Приложение 3, карта).

Материалы полевой документации раскопок древнерусских погребальных памятников Верхневолжья содержат достаточно подробные описания и изображения погребений и дают широкие информативные возможности для реконструкции комплекса погребального костюма древнерусского населения.

Органические остатки костюма

Детали костюма, изготовленные из текстиля, кожи, меха, войлока, бересты, как правило, плохо сохраняются в культурном слое в силу своего органического происхождения. Даже отдельные фрагменты, не говоря уже о целых экземплярах одежд, являются редкой находкой, привлекающей особое внимание археологов (см. Приложение 3). Наиболее представительными для Верхневолжья являются коллекции органических остатков из погребений курганных групп Плешково-1, Избрижье, Березовецкого могильника. Среди выявленных остатков — фрагменты, отпечатки текстиля, нити, тлен вместе с украшениями. В большинстве случаев материалом для изготовления ткани являлась шерсть. Текстиль из растительных волокон (льна, конопли) встречен лишь в двух случаях. Он, как правило, быстро разрушается в почвенной среде и бесследно исчезает. Можно предположить, что отпечатки на предметах могут являться следами ткани из растительных волокон. Встречены также остатки комбинированного текстиля, где использовались льняные (обычно в качестве уточных) и шерстяные (основные) нити. Редкими являются находки шелковых тканей. Выявлено лишь 7 фрагментов шелка из 4-х погребений Верхневолжья. Шелк в эпоху раннего средневековья составлял одну из значительных статей импорта Руси из Византии и стран мусульманского Востока, но широко применялся лишь в княжеском и церковном быту. Рядовое сельское население использовало дешевые сорта шелка для декорировки платья. Отделка шелком хорошо известна по сохранившимся экземплярам одежды из памятников Северной Европы. Известны украшения как из тканых узорчатых лент, так и из полос, вырезанных из шелкового полотна. Шелк разрезался на полосы, использовавшиеся для обшивки рукавов, подола, ворота. Эти полосы могли украшаться вышивкой. В Верхневолжье имеются единичные находки шелка, различного по происхождению, характеру обработки и использования. В кургане у д. Воробьево были найдены фрагменты двухцветного шелка (по желтому фону — зеленый орнамент, расположенный полосами), саржевого переплетения, с основой из тонкой некрученой пряжи. Здесь же найдены фрагменты желтой шелковой ткани с узором в виде цветов красного цвета. По мнению М.В.Фехнер, эта ткань имеет среднеазиатское происхождение (Фехнер, 1973). Подобные ткани вырабатывались в VII-XI вв. в окрестностях Бухары в селении Зандана и были известны на под названием «занданечи». Фрагмент очелья из Иворовского могильника представляет собой редкий образец древнерусского лицевого и золотного шитья XII — начала XIII вв., выполненного на двухслойной шелковой ткани ярко-малинового цвета (Комаров, Елкина, 1976). Такая ткань называлась «самитом» и вырабатывалась в шелкоткацких мастерских Византии и Ближнего Востока. Фрагмент монашеского головного убора украшенного растительным орнаментом, выполненным золотными нитями, найден в погребении XII в. Борисоглебского монастыря г. Торжка (Беренштейн, Малыгин, 1995). В курганной группе Пекуново-2 сохранился фрагмент края одежды, найденный на груди погребенной под бусами. Он представляет собой кусок тонкой шелковой ткани полотняного переплетения, на который нашита шелковая ткань, по всей видимости, зеленого цвета, с мелким ткацким узором в виде ромбов. Между двумя слоями ткани сохранились остатки прослойки из бересты. Зеленая ткань, по всей видимости — остатки тканой ленты. Нашита она на шелковую подкладку стебельчатым швом. Сохранились три параллельных шва. Возможно, этот фрагмент — остатки обшивки выреза горловины женского платья. Эти находки шелковых тканей отражают ассортимент шелковых материй, поступавших на Русь, и характер их использования в одежде сельского населения. Зафиксированы ткани с цветным тканым узором. Нити основы и утка имеют разный цвет и при переплетении образуют геометрический узор.

Одними из наиболее ярких и интересных находок являются остатки тканых разноцветных лент. В основном это образцы браного ткачества, приемы которого (тканье на дощечках-бральницах) широко представлены в этнографических материалах. Интересно отметить, что ширина этих лент фиксируется, и она могла быть самой разнообразной, в зависимости от количества дощечек и нитей основы. Нахождение лент в погребениях — как правило, в зонах, соответствующих вороту, рукавам, поясу. Особый вид тканого декора в составе костюма — тканые привески: бахрома, шнуры, в том числе от косников, бубенчики. Плетеные шнуры встречены в большинстве случаев с металлическими обоймицами, в нагрудной зоне погребений, и рассматриваются исследователями как остатки косника. По этнографическим данным, косник является деталью прически и служит для украшения и закрепления волос в косе. В качестве косника может выступать лента, шнур, вплетаемый в косу, концы могут оформляться бубенчиками, бусами. Среди рассмотренных материалов были выявлены также образцы древнерусской вышивки цветными шерстяными нитями.

Женский костюм

Наиболее информативными являются женские погребения, включающие большое количество привесок, бус, пуговиц и других застежек и украшений костюма. Их распределение по зонам в погребении — верхней (зона шеи, плеч), пояса и рукавов — в определенной степени отражает состав женского погребального костюма, включавшего определенные виды одежды, головного убора, обуви, аксессуаров. Сопоставление с данными изобразительных источников и образцами этнографического костюма дает возможность уточнить особенности конструкции древнерусской женской одежды. В соответствии с набором вещей в погребениях Верхневолжья можно выделить следующие части женского костюма:

• головной убор, в состав которого входили височные кольца, различные привески, головные венчики, жесткая основа и головные покрывала, представленные фрагментами ткани, кожи и бересты;
• одежда, представленная остатками ткани и аксессуарами: гривнами, бусами, привесками, пуговицами, фибулами и другими вещами; в ее составе выделяются отдельные комплексы — нагрудных и поясных деталей;
• украшения рук: браслеты и перстни;
• обувь, представленная фрагментами кожи.

Для раннего этапа — конец X — середина XI в. — выделяются локальные варианты головных уборов в западной и восточной частях Верхневолжья, тяготеющие к балтскому и финно-угорскому типам уборов. В дальнейшем, со второй половины XI в., происходит распространение головных уборов с браслетообразными височными кольцами на всей территории Верхневолжья (см. Приложение 3). В то же время, во второй половине XI в. наблюдается большое разнообразие в головных украшениях. В крупных могильниках присутствуют уборы с различными типами височных колец.

О характере кроя одежд свидетельствуют, прежде всего, застежки — фибулы, пряжки, а также украшения — цепочки, привески и нашивные бляшки, указывающие на места швов или разрезов одежды, наличие пояса.

Выделяется группа погребений с малым количеством бус — от 1 до 5 штук. Бусы располагаются, как правило, под нижней челюстью, на уровне 2-3 шейных позвонков, вертикально, по центру или с левой стороны. Бусы в количестве от 2 до 5 обычно одного типа, чаще всего сердоликовые или металлические. В таком положении зафиксированы также золото-стеклянные, стеклянные разноцветные, глиняные бусы, а также привески-бубенчики и пуговицы. Есть также погребения с большим количеством бус, в которых бусины, лежащие в районе нижней челюсти и шейных позвонков, отделяются по своему расположению от остальных бус и отличаются от них размерами, материалом, цветом. Вместе с бусами в отдельных погребениях найдены остатки ткани. Эти наблюдения позволяют предположить, что рассматриваемые бусы использовались в качестве пуговиц и нашивались на ворот одежды. Вертикальное расположение этих бусин, бубенчиков и пуговиц, на наш взгляд, соответствует небольшому разрезу по горловине, в центре или слева. Разрез мог оформляться воротником-стойкой или узкой полосой ткани или оставался без воротника. По мнению этнографов, разрез, идущий от ворота, первоначально делался посередине груди у всех трех восточнославянских народов, лишь у русских впоследствии распространилась косоворотка. В то же время, воротники с асимметричной застежкой реконструируются по материалам женских и мужских погребений Суздальского некрополя второй половины XI — начала XII в. (Сабурова, Елкина, 1991). Интересно отметить, что подобное оформление выреза горловины наблюдается по материалам как женских, так и мужских погребений Верхневолжья X-XIII вв. Возможно, конструкции женских и мужских рубах в то время не имели больших различий. Это косвенно подтверждается и тем, что русская женская «смертная» одежда XIX — начала ХХ в., имела древний туникообразный крой, характерный, прежде всего, для мужских русских рубах, а также тем, что женская и мужская нижнюю одежды обозначается одним термином — сорочица. Распределение подобных комплексов в верхневолжских памятниках имеет хронологические особенности. Можно высказать предположение, что в древнерусский период происходило формирование и распространение традиционной рубахи с разрезом по горловине и воротником, застегивающимся на пуговицы, в том числе и рубахи-«косоворотки». Рассмотренный вариант оформления горловины является элементом одежды глухого покроя.

Поясные комплексы встречены в 25% женских погребений с элементами костюма. Наибольшее их количество отмечено в погребальных комплексах восточной части рассматриваемой территории (курганные группы Заборье, Глинники, Пекуново-1 и 2, Плешково-1 и 2, Воробьево-1). К поясу подвешивались ножи и сложные привески (см. Приложение 3).

Помимо рубахи глухого покроя, с разнообразным оформлением горловины, следует предположить также наличие верхнего платья. В ряде случаев зафиксированы парные украшения на плечах. Можно предположить, что здесь имела место одежда типа туникообразного «сарафана» глухого покроя (рис.) или наплечное покрывало. Такой тип одежды реконструируется по материалам погребений прибалтийских финнов (эстов, веси, на территории Финляндии), балтов X-XIII вв. Данные комплексы прослеживаются в западной и восточной частях Верхневолжья (курганные группы Большая Коша, Усть-Суходол, Гульцово, Плешково-1). В большинстве же женских погребений Верхневолжья встречаются непарные украшения на плечах — цепочки с привесками, ножи, сложные привески, косвенно свидетельствующие о характере покроя женской одежды. В ходе формирования женского древнерусского костюма в Верхневолжье происходило включение в его состав деталей, характерных для культурных традиций населения соседних территорий. При заимствовании эти детали утрачивали свое функциональное назначение в связи с иным покроем одежды и использовались в качестве особых украшений. Так, цепочки, соединяющие в прибалтийско-финском и балтском костюмах края наплечного покрывала или лямки, привешиваются к плечу, принимают вертикальное положение, к ним прикрепляются другие привески.

Распашная одежда фиксируется по застежкам, нашивным бляшкам и их остаткам, располагающимся вдоль позвоночных костей скелета. Такие погребения сосредоточены на западе и востоке Верхневолжья (могильники Березовецкий, Большая Коша, Плешково-1, Выркино-3). Как правило, распашной крой сочетается с небольшой длиной одежды (до бедра). Например, в погребениях из Большой Коши зафиксированы следы коррозии бронзы в виде полосы вдоль позвоночника и горизонтально в районе костей таза. В Плешково-1 исследованы женские погребения с фибулами в центре нагрудной зоны, которые, вероятно, застегивали края одежды типа наплечного покрывала или «кофты», что характерно для костюма поволжских финнов.

Следует отметить, что различные виды одежды сочетаются в верхневолжских погребениях с определенными видами головных уборов. Так, например, для погребального костюма из Плешково-1 характерны головные уборы, включающие несколько перстнеобразных колечек, шумящие украшения, поясная одежда и верхняя распашная одежда, скрепленная фибулой. Для погребального костюма из Березовецкого могильника характерны головные уборы, включающие наборные венчики из пластинок и спиралек, иногда головные покрывала, расшитые бисером, в сочетании с одеждой, вероятно, глухого покроя, без поясных деталей. Для большинства же древнерусских погребений Верхневолжья характерен головной убор с браслетообразными височными кольцами в сочетании с одеждой, в основном, с нагрудными украшениями (ожорельями из бус), без деталей пояса.

Иногда комплекс вещей и разнородных тканей в составе одного погребения позволяют сделать предположения о составе женского костюма. Так, например, в состав женского костюма из кургана № 109 Избрижского могильника входила сорочица, рукава и ворот которой были обшиты тканой тесьмой из красных и синих нитей; вероятно, набедренная одежда типа поневы, из шерстяной клетчатой ткани. Головной убор женщины включал браслетообразные височные кольца (по 3 с каждой стороны), подвешенные вертикально на лентах.

Нагрудную зону костюма украшало ожерелье из бус, бисера и монетовидным подвесок. На поясе, вероятно, была подвешена сумочка, в которой лежали пряслице и гребень. Пояс был украшен бронзовыми бубенчиками. Дополняли костюм браслеты (по 2 на каждой руке) и перстни (см. Приложение 3).

В женских погребениях Верхневолжья зафиксированы случаи украшения браслетами обеих рук (11% погребений). Интересно отметить, что встречаются однотипные, «парные» браслеты (например, по 2 бронзовых дротовых). Обращает на себя внимание их небольшой диаметр (5-7 см). Таким образом, они при надевании слегка разгибались и достаточно плотно прилегали к руке. В ряде случаев с их внутренней стороны найдены остатки текстиля от рукавов. Приведенные факты дают возможность предположить, что в таких случаях браслеты не только являлись украшением, но и могли придерживать на запястьях длинные или широкие рукава. Рубаха с длинными рукавами, закрывающими кисть руки, просуществовала до начала ХХ в. и была характерна для многих областей России. Вероятно, изученные нами комплексы с «парными» браслетами можно связывать с этим типом одежды. Носившиеся парно створчатые браслеты-наручи XII-XIII вв., найденные в городах и в составах кладов, связываются Б.А.Рыбаковым с особым типом русской одежды, которая представляла собой рубаху с очень длинными рукавами. Существование такой одежды в древнерусский период подтверждается изображениями на самих наручах и древнерусских миниатюрах. Эта одежда просуществовала до начала ХХ в.; известны такие рубахи, происходящие из Псковской, Смоленской областей. Возможно, изученные в Верхневолжье комплексы с «парными» браслетами можно также связывать с этим типом одежды. Преобладает все же «асимметричное» ношение браслетов — на одной руке. Браслеты могли свободно двигаться на руке (их диаметр — 7-10 см) и играли, скорее всего, исключительно декоративную роль в костюме.

Мужской костюм

По сравнению с женским костюмом, мужской характеризуется меньшим количеством и разнообразием застежек и украшений. В то же время, анализ расположения вещей в погребениях показал, что орудия труда: ножи, кресала, огнива, точильные бруски, железные стержни, остатки тканых и кожаных кошельков и т.д. также могли входить в состав костюма — например, привешиваться к поясу. Включение в состав погребального костюма орудий труда и предметов быта составляет одну из наиболее заметных особенностей мужского костюма, не только расширяя возможности его реконструкции, но и позволяя изучить социально-возрастной аспект назначения мужского костюма.

Наиболее распространенными среди элементов мужского костюма являются детали пояса, среди которых наиболее часто встречаемыми являются ножи. Поясные пряжки встречены в 48%, поясные кольца — в 29% погребений. Остальные детали костюма встречаются значительно реже. Фибулы, браслеты и перстни зафиксированы лишь в 11% мужских погребений с остатками костюма. Различные нашивные украшения, привески, серьги, оселки и кремни, кресала, железные стержни с кольцом встречаются еще реже. В мужских погребениях зафиксированы также металлические кольца, ножи, оселки и кремни в области голеней погребенных. Подобное положение этих вещей выявлено в 10,8% мужских погребений. Остатки одежды и обуви (ткань, кожа, мех, войлок) в мужских погребениях немногочисленны: в 13 случаях зафиксированы остатки поясов (9 — тканых, 4 — кожаных), и с такой же частотой — фрагменты кожаных и тканых кошельков. В 4-х погребениях сохранились остатки текстиля от рубах, верхней одежды из овчины и кожаной обуви. Остатки овчины и их расположение в погребениях позволяют говорить, что верхняя одежда была надета мехом внутрь. На одном из фрагментов, найденных в Плешково-2, сохранилась нашивная петля из кожаной тесемки. Остатки кожаной обуви и головных уборов очень фрагментарны и не позволяют сделать полную реконструкцию. Лишь в одном погребении Березовецкого могильника зафиксирован фрагмент войлочного головного убора, возможно, в форме колпака, подобный изображенным на древнерусских миниатюрах.

Расположение застежек, украшений, предметов быта, орудий труда и других разнообразных деталей, входивших в состав мужского погребального костюма фиксирует несохранившиеся части одежды и позволяет сделать предположение о ее составе и покрое.

Наиболее распространенным элементом мужского погребального костюма является пояс. В целом наличие пояса зафиксировано в 80% погребений с остатками костюма, предметы поясной гарнитуры — в 60 % мужских погребений с деталями костюма. Поясные кольца, вероятно, служили для распределения ремней и подвешивания предметов. Пояс включал в себя и наременные украшения — орнаментированные нашивные бляшки. В кургане № 26 Березовецкого могильника найден поясной набор, включающий 4 одинаковые наременные бляшки, деталь наременного наконечника, поясную пряжку; на поясе были подвешены нож и кошелек с монетами (см. Приложение 3). В целом, пояса с разнообразными наременными украшениями в верхневолжских погребениях довольно редки.

В тех случаях, где отсутствуют предметы поясной гарнитуры, наличие пояса фиксируют ножи, железные стержни с кольцами, кошельки с монетами, весами, кресала, оселки, находящиеся в поясной зоне погребений. Материалы верхневолжских погребений отчетливо демонстрируют утилитарную функцию пояса в средневековье. Пояс — это своеобразный карман; к нему подвешиваются разнообразные мелкие вещи: чаще всего это универсальный инструмент — нож, а также предметы для высекания огня (кресало, кремень), и оружие. Прикреплявшиеся к поясу предметы найдены в 65% мужских погребений с остатками костюма. Обязательное ношение пояса для мужчин подтверждается письменными источниками, его особое значение прослеживается в русских народных обрядах и ритуалах. Орудия труда, входящие в состав костюма, свидетельствуют о том, что костюм был призван отражать статус мужчины как основного производителя материальных благ и охранителя родовых границ — воина, охотника, ремесленника. Пояс являлся неотъемлемым элементом костюма взрослого мужчины у многих народов. С ним связаны представления о силе и одновременно защите человека от вредного влияния. Пояс имел обрядовое значение, являясь важным атрибутом в «обрядах перехода» (свадьба, похороны).

О деталях покроя и конструкции, видах мужской одежды свидетельствуют находки застежек (фибулы и пуговицы), а также органических остатков (текстиля, кожи и меха). Фибулы встречаются в мужских погребениях Верхневолжья довольно редко. Это, вероятно, свидетельствует о том, что они имели особую ценность. Сложным является вопрос о покрое и способах ношения одежды, застегивающейся фибулами. В верхневолжских могильниках встречены варианты расположения фибул как в области плеча, так и в области пояса. В первом случае возможна реконструкция накидки (плаща), застегивавшегося фибулой, или ворота рубахи; в последнем — вероятна реконструкция накидки, застегивающейся сбоку на поясе и закрывающей одно плечо. Вместе с фибулами в ряде случаев найдены остатки ткани саржевого переплетения, грубой и плотной, которая вполне подходила для изготовления верхней одежды. Ткань, найденная вместе с фибулами в погребениях 37 и 107(1) из Избрижья, имела синий цвет. Наряду с фибулами, о характере покроя мужской одежды свидетельствуют находки пуговиц. Встречено по 1-й пуговице на уровне шейных позвонков, и в одном погребении Березовецкого могильника — 4 бронзовые пуговицы, очевидно, располагавшиеся вертикально, на шее и груди. Все это позволяет «увидеть» рубаху глухого покроя с небольшим разрезом горловины, который мог оформляться воротником-стойкой или узкой полосой ткани, или оставался без воротника.

К сожалению, отсутствуют материалы, дающие возможность точно восстановить длину мужской одежды. Здесь можно опираться лишь на данные изобразительных источников. Одежда длиной до колен была характерна для рядового населения, воинов, в отличие от долгополой одежды знати, ориентировавшейся на византийские образцы. Короткая рубаха ремесленников и воинов часто сочетается с высокой обувью. Находки обуви в погребениях очень редки (в Верхневолжье — 4 фрагмента) и не позволяют сделать полную реконструкцию. В то же время, некоторые данные косвенно свидетельствуют о возможных типах обуви, носившихся сельским населением Верхневолжья X-XIII вв. В ряде мужских погребений в зоне колен найдены металлические кольца, по форме аналогичные поясным. В этих случаях, на наш взгляд, возможна реконструкция высокой обуви — сапог с мягкими голенищами, стягивавшимися у колен ремнями с кольцами. Такой тип обуви был распространен у балтов. Известны сапоги с широкими голенищами и по археологическим материалам древнерусских городов. Возможен и другой вариант реконструкции — короткая обувь и обмотки (онучи) вокруг голени, завязывавшиеся под коленом. О наличии высокой обуви свидетельствует еще одна особенность ряда мужских погребений — расположение ножей в области голени. Традиция ношения «засапожных» ножей хорошо известна по этнографическим данным.

Социально-возрастные комплексы древнерусского костюма Верхневолжья

Материалы этнографии России XVIII-XX вв. показывают, что каждой из социально-возрастных групп населения был присущ свой тип костюма. Крестьянский костюм являлся отражением положения человека в семье и одновременно являлся свидетельством его достатка. Исследователями-этнографами отмечалось, что каждая возрастная группа занимала особое место в создании материальных благ, что отражалось в ношении определенного вида одежды. Переход из одной группы в другую сопровождался определенными обрядами, в которых также принимал участие определенный вид костюма. Деление общества социально-возрастные группы прослеживается с глубокой древности. Отражение этого явления в костюме сохранялось вплоть до XX века. Рассматриваемые археологические материалы погребальных памятников Верхневолжья в настоящее время не дают возможности провести полноценный социально-возрастной анализ комплекса погребального женского и мужского костюма, так как не для всех памятников проведены определения возраста и пола погребенных. В большинстве случаев возраст определяется лишь в рамках двух групп: «ребенок» и «взрослый». Для отдельных погребений имеются такие определения, как «подросток», «пожилой». Наиболее полноценным источником для проведения возрастного анализа является лишь могильник Избрижье.

Можно сказать, что костюму девочек, вероятно, уделялось меньше внимания, чем внешнему виду взрослых женщин. Для детского комплекса характерно или отсутствие височных колец, или перстнеобразные височные кольца, иногда в одном ухе. Интересно отметить, что в трех случаях браслетообразные височные кольца не входят в состав костюма — они положены умершим девочкам в ноги, на груди, вероятно, в качестве «погребального дара». Из украшений детского платья чаще всего присутствует лишь несколько бусин. Костюм женщин до 30 лет отличается особой пышностью. Для него характерен головной убор с большим количеством височных колец. Нагрудный комплекс — многосоставный, с привесками, гривнами, несколькими рядами бус. Характерная особенность этого комплекса — наличие наручных украшений, прежде всего перстней, браслетов. Судя по расположению височных колец в этих погребениях (на висках, вертикально), головной убор мог быть открытым, в виде венчика, что характерно для этнографического девичьего убора. По всей видимости, погребальный костюм девушек или молодых женщин, в данном случае, соответствовал также свадебному или праздничному убору, что также хорошо известно по этнографическим данным. В целом костюм девушек и молодых женщин выделяется среди детских и принадлежавших женщинам среднего и старшего возраста, прежде всего, характером головного убора, а также общим количеством украшений. Костюм старух сходен с детским в том, что в нем также мало украшений, однако обязательным является наличие височных колец — браслетообразных по 1-2 штуки. Есть варианты совместного нахождения браслетообразных и перстнеобразных, бусинных колец в погребениях.

Большинство погребений мальчиков вообще не содержит инвентаря. В отличие от костюма взрослых, для детского костюма характерно отсутствие пояса и предметов, носимых на нем. Следует отметить, что по малочисленности деталей погребальные костюмы девочек и мальчиков сходны. Особо выделяются в группе младшего возраста костюмы подростков. Некоторые комплексы из подростковых погребений Избрижья содержали поясные наборы, включавшие пряжки, поясные кольца, подвешенные к поясу ножи, оселки. Такой характер погребального костюма свидетельствует о том, что подростки были захоронены в праздничной одежде, характерной для взрослых мужчин. У многих народов юношам, переходившим в разряд взрослых воинов, повязывали боевые пояса, на которых носилось оружие. По-видимому, обряд погребения подростков включал в себя их переход в другую социально-возрастную категорию, что должно было отразиться в погребальном костюме.

Наиболее характерным элементом мужского костюма является пояс (зафиксирован в 80% мужских погребений Верхневолжья), имевший как утилитарную, так и знаковую функцию, отмечая принадлежность человека к категории взрослых мужчин. Среди комплексов мужского костюма выделяется группа многосоставных, включающих поясные пряжки и кольца с орудиями труда, торговым инвентарем, наручные украшения, фибулы. В Избрижье такие комплексы характерны для погребений мужчин разных возрастов. Таким образом, отмеченные составляющие костюма являются, по всей видимости, отражением социального ранга захороненного человека. Как уже отмечалось, в погребениях с данными комплексами костюма на территории Верхневолжья найден инвентарь, свойственный так называемым дружинным курганам: оружие (топоры, наконечники стрел, копий), деревянные чаши-братчины, торговый инвентарь (весы, гирьки, монеты). Вероятно, этот вариант костюма в первую очередь выполнял репрезентативные функции. Металлические детали костюма выступали в качестве обозначения особого социального статуса и имущественного положения его владельца, выделяя его из рядового населения. Таким образом, мужской костюм, по всей видимости, в большей степени отражал социально-профессиональную принадлежность человека, в соответствии с положением мужчины в обществе в целом. Представленные наблюдения позволяют предположить, что костюм мужчины отражал, прежде всего, профессионально-имущественные характеристики человека и в меньшей степени зависел от возраста. Костюм женщины, напротив, определялся, вероятно, в первую очередь, возрастными показателями. Выделение детского, девичьего и женского комплексов, костюма взрослого мужчины позволяет обратиться к проблеме соотношения погребального и прижизненного костюмов. В научной литературе уже ставилась проблема отличия погребальной одежды от прижизненной (Рыбаков, 1949; Сабурова, 1988). На основе изучения археологических и этнографических данных вырисовывается основная функциональная направленность погребальной одежды — быть знаком пройденного жизненного пути и одновременно обеспечить, согласно представлению о загробном мире, естественное продолжение жизни человека в нем. По материалам этнографии XIX-XX вв. выделяются следующие общие положения о том, в чем хоронили (Маслова, 1984): 1 — одежда свадебная, праздничная; 2 — одежда, заранее или заново сшитая; 3 — одежда, которую человек носил перед смертью. Погребальные одежды соответствовали социальному и семейному положению человека. Незамужнюю девушку хоронили в наряде невесты, замужнюю женщину — в праздничной, старуху — в более скромной, соответствовавшей тому наряду, в котором она умерла. Археологические материалы Верхневолжья подтверждают зависимость погребальной одежды от социально-возрастного положения человека и ее близость к соответствующей ритуальной прижизненной одежде в древнерусский период.

Глоссарий

Алам — женское нагрудное типа бляхи или нашивки.

Бугай — верхняя одежда с мехом.

Дощечки-бральницы — дощечки для изготовления ткани небольшой ширины (лент), с отверстиями, через которые пропускались нити; при переворачивании получалось переплетение.

Занданечи — шелковая ткань, вырабатывавшаяся в VII-XI вв. в селении Зандана в окрестностях Бухары.

Золотное шитье — вышивка серебряно-позолоченной нитью, спряденной на шелковую или льняную основу.

Кожух — верхняя мужская и женская одежда из кожи или меха.

Колтки (колты) — головное украшение в женском драгоценном уборе.

Корзно

Косник (накосник) — украшение косы в виде, лент, шнуров, различных подвесок.

Косоворотка — рубаха глухого покроя с боковым разрезом ворота.

Коц — мужская одежда типа накидки.

Луда — плащ из тяжелой материи с использованием металлической нити.

Манатья — одежда типа накидки, носившаяся духовенством.

Монисто — ожерелье.

Мятль — мужская одежда типа накидки, мантия.

Ожерелье — 1. шейно-нагрудное украшение из бус и подвесок; 2. шейно-нагрудное накладное украшение из ткани.

Онучи — обмотки ног.

Опашень — распашная долгополая одежда, носившаяся внакидку.

Основа (нити основы) — долевые (продольные) нити ткани.

Охабень — 1. то же, что и опашень; 2. в топографии древнерусских городов — часть города, примыкающая к детинцу и обнесенная стеной.

Повоец — по аналогии с повойником этнографического убора — вероятно, часть женского головного убора в виде мягкой шапочки.

Подволока — 1. кусок ткани; 2. полотенчатый головной убор.

Понявица (понева) — 1. женская набедренная одежда из несшитых полотнищ ткани; 2. кусок шерстяной ткани.

Привитка — вероятно, часть женского головного убора.

Самит — шелковая ткань, вырабатывавшаяся в мастерских Византии и Ближнего Востока.

Сарафан — женская наплечная одежда глухого покроя на лямках.

Свита — мужская распашная одежда с рукавами.

Сорочица (срачица, сорочка) — нижняя женская и мужская одежда.

Стебельчатый шов — декоративный шов, в котором каждый стежок как бы «вырастает» из предыдущего.

Терлик — мужская распашная одежда типа кафтана.

Убрус (юбрус) — полотенчатый головной убор или его часть, головное покрывало.

Усерязи — женское височное украшение.

Уток (нити утка) — поперечные нити ткани.

Чело (очелье) — передняя, вызвышавшаяся надо лбом часть головного убора.

Чупрун — женская распашная одежда типа кафтана.

Япкыт — войлочный плащ.

Приложение 1.

Тексты древнерусских берестяных грамот, содержащие упоминания одежд и украшений.

1.Новгород. Грамота № 586. Конец 80-х гг. XI в. – первая четверть XII в. Троицкий раскоп.

Перевод: «От Нежаты вишен, вина, уксус и муку, Иванову шубу и сковороду». Цит. по: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. – М., 1995. — С. 243.

2. Новгород. Грамота № 644. Середина 10-х – 20-е гг. XII в. Троицкий раскоп.

Перевод: «От Нежки ко Завиду. Почему ты не присылаешь то, что я тебе дала выковать? Я дала тебе, а не Нежате. Если я что-нибудь должна, то посылай отрока (т.е. судебного исполнителя). Ты дал мне полотнишко; если поэтому не отдаешь [то, что я дала выковать], то извести меня. Я [тогда] я вам не сестра, если вы так поступаете, не исполняете для меня ничего! Так вкуй же [отданный тебе металл] в три колтка; его четыре золотника в тех двух кольцах». Цит. по: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. – М., 1995. — С. 244.

3. Новгород. Грамота № 381. XII в. Найдена близ Неревского раскопа.

Перевод: «От Игната к Климяте. Возьми у Душилы Фоминича три с половиной гривны и купи шубу чермничную женскую и [еще] купи…». Цит. по: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. — М., 1995. — С. 273.

4. Новгород. Грамота № 141. Конец 60-х — 70-е гг. XIII в. Неревский раскоп.

Перевод: «У Сидора, Тадуя и Ладопги (другой вариант: у Сидора-Тадуя, по прозвищу Ладопга) положил Гришка с Костой в суиках (тоболах) [вещи]: Гришкины — шуба, свита, рубашка (сорочица), шапка, Костины — свита, рубашка; а [сами] сумки Костины; да [еще] сапоги Костины, а другие Гришкины. А если что случится на Мовозере, приславши [за вещами], возьмет [их] (или: возьмете)».
Прорисовка грамоты дана по: Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1955 г.). — М., 1958. — С. 18. Цит. по: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. — М., 1995. — С. 404.

5. Новгород. Грамота № 638. Середина 50-х — середина 90-х гг. XII в. Троицкий раскоп.

Перевод: первая строка: вероятно «Ортемье гривна дана» вторая строка: «(такой-то или ты заказал за эти) денги у меня плащ. Я шил [его] себе (?)…». Заключительная часть письма: «Если избавлюсь [от долгов?], то пришлю заранее (другой вариант: то пошлю за пряжей) и выкрашу в синий цвет, а сейчас мне не пакости».

6. Новгород. Грамота № 288. 10-е — 30-е гг. XIV в. Неревский раскоп.

Перевод: «… полотна 3 локтя, золотник зеленого шелка, другой [золотник] красного, третий — желто-зеленого, золотник (?) белил на белу, «бургальского» мыла на белу, а еще на одну белу …». Золотник — мера объема пряжи, ткани. Цит. по: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. – М., 1995. — С. 444, 445.

Приложение 2.

Изображение древнерусских одежд на предметах декоративно-прикладного искусства, фасадной скульптуре, книжной миниатюре, в иконописи и лицевои шитье.

Изображение на браслете-наруче XII в. из Старорязанского клада 1966 г.

Миниатюры Радзивилловской летописи

Сцена убийства Андрея Боголюбского. Справа — человек в традиционной русской одежде длинными рукавами и рядами петель; слева — женщина в западноевропейском платье.

Сцена погребения князя Игоря. Слева — мужчина в короткой одежде и женщина в сарафане(?) и головном уборе типа кокошника. Справа — княгиня Ольга в полотенчатом головном уборе.

Новгородцы договариваются с Андреем Боголюбским о выборе князя. Справа — мужчины в длинных одеждах с рядами петель.

Изображение древнерусских одежд на иконе «Молящиеся новгородцы». 1467 г.

Фрагменты пелены «Церковная процессия», выполненной в мастерской княгини Елены Стефановны. 1498 г. Слева — женщина в убрусе (возможно, великая княгина София). Справа — девушка (княжна) в округлой шапочке и длинной одежде с застежкой на петли и широкими длинными рукавами.

Приложение 3.

Элементы древнерусского костюма и реконструкции женского и мужского костюма по материалам погребальных памятников Верхневолжья

Карта древнерусских погребальных памятников Верхневолжья, в которых исследованы погребения, содержавшие остатки костюма:

1 — Березовецкий могильник; 2 — Хвошня; 3 — Курово; 4 — Андроново; 5 — Большая Коша; 6 — Суходол; 7 — Рогово; 8 — Першино; 9 — Благовещенье; 10 — Струйское; 11 — Васильевское; 12 — Гульцово; 13 — Петровское; 14 — Юрятино; 15 — Юркино; 16 — Горбуново; 17 — Кривая Улица; 18 — Титовка; 19 — Высокино; 20 — Мозгово; 21 — Гостомля; 22 — Ягодино; 23 — Волосово; 24 — Могилицы-1; 25 — Сильменево; 26 — Хилово; 27 — Рождественно; 28 — Козлово; 29 — Иворово; 30 — Беседы-2; 31 — Кошево; 32 — Избрижье; 33 — Игрищи; 34 — Дуденево; 35 — Мокрые Пожни; 36 — Савинские Горки; 37 — Загорье; 38 — заборье; 39 — Глинники; 40 — Устье; 41 — Пекуново-1; 42 — Пекуново-2; 43 — Плешково-1; 44 — Плешково-2; 45 — Посады; 46 — Воробьево-2; 47 — Воробьево-1; 48-50 — Выркино-2, 3, 7; 51 — Сутоки-1; 52 — Сутоки-2; 53-55 — Кидомля-1, 2, 3; 56 — пог. Стерж.

Фрагменты текстиля из древнерусских погребений Верхневолжья (фото): 1 — фрагменты шерстяной ткани; 2 — фрагмент тканой ленты; 3 — бубенчики из шерстяных нитей, 4 — фрагмент бахромы.

Фрагменты текстиля из древнерусских погребений Верхневолжья (прорисовка): 1 — косник, 2 — бубенчики из шерстяных нитей, 3, 4 — образцы вышивки.

Реконструкция женского костюма по материалам Березовецкого могильника

Реконструкция женского костюма по материалам курганной группы Плешково-1

Реконструкция женского костюма по материалам курганной группы Избрижье

Реконструкция мужского костюма по материалам Березовецкого могильника

Список сокращений

ГИМ Государственный Исторический музей

КСИА Краткие сообщения Института археологии

КСИИМК Краткие сообщения Института истории

материальной культуры

МИА Материалы и исследования по археологии

РА Российская археология

СА Советская археология

САИ Свод археологических источников

СЭ Советская этнография

Литература

Агапов А.С., Сарачева Т.Г., 1997. О способах ношения височных колец // РА. № 1.

Арсланова Ф.Х., 1994. Языческие символы в одежде женщины первой половины XI в. // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Вып.1. Иваново.

Арциховский А.В., 1944. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М.

Арциховский А.В., 1969. Одежда // Очерки русской культуры XIII-XV вв. Ч.1. Материальная культура. М.

Беренштейн Н.С., Малыгин П.Д., 1995. К истории золотошвейного дела в Торжке // Тверская старина. № 2.

Вагнер Г.К., 1980. От символа к реальности. М.

Вершинский А.Н., 1913. Материалы по истории древнерусских одежд. Старица.

Волкайте-Куликаускене Р., 1986. Одежда литовцев с древнейших времен до XVII в. // Древняя одежда народов Восточной Европы. М.

Воронов В., 1924. Крестьянское искусство. М.

Вяшкявичуте И., 1982. Древнейшие головные венки земгалов // Древности Белоруссии и Литвы. Минск.

Горбачева Л.М., 2000. Костюм средневекового Запада. От нательной рубахи до королевской мантии. М.

Гринкова Н.П., 1936. Родовые пережитки, связанные с разделением по полу и возрасту // СЭ. №2.

Давидан О.И., 1981. Ткани Старой Ладоги // Археологический сборник. Вып.22. Л.

Ёлкина И.И., 2001. Текстиль из древнерусских курганов округи Звенигорода // Звенигородская земля. История, археология, краеведение. Звенигород.

Ефимова Л.В., 1966. Ткани из финно-угорских могильников 1 тыс.н.э. // КСИА. Вып.107. М.

Жилина Н.В., 2001. «Шапка Мономаха». Историко-культурное и технологическое исследование. М.

Жилина Н.В., 1997. Древнерусские рясна // Материалы по археологии России. Истоки русской культуры. Вып.3. М.

Жилина Н.В., 2001. Реконструкция металлического убора по кладам второй половины XI — начала XII вв. с территории кривичей и словен // Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы научного семинара. Псков.

Жилина Н.В., 2002. Эволюция височной подвески славяно-русского металлического убора // КСИА. Вып.213. М.

Жилина Н.В., 2005. Древнерусский драгоценный убор: традиции и влияния (на примере височных украшений) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 3(21). М.

Зайцева И.Е., 2005. Наборные пояса из могильника Минино // РА. № 4.

Зариня А.Э., 1975. Одежда населения Восточной Латвии в XI-XII вв. и некоторые ее сходные черты с одеждой славян // Тезисы советской делегации на III Международном Конгрессе славянской археологии. М.

Зариня А.Э., 1986. Одежда жителей Латвии VII-XVII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. М.

Зеленин Д.К., 1991. Восточнославянская этнография. М.

Изюмова С.А., 1959. К истории кожевенного и сапожного ремесел Новгорода Великого // МИА. №65.

Исланова И.В., 1988. Костюм и ориентировка погребений Федовского могильника // Археология и история Пскова и псковской земли. Тезисы докладов научно-практической конференции. Псков.

Исланова И.В., 1996. Элементы женского костюма XI-XII вв. Моложского региона // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Вып.3. Иваново.

Калмыкова Л.Э., 1995. Народное искусство Тверской земли. Тверь.

Колчин Б.А., 1982. Хронология новгородских древностей // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М.

Комаров К.И., Елкина А.К., 1976. Курганный могильник в окрестностях г.Старицы // Восточная Европа в эпоху камня и бронзы. М.

Корзухина Г.Ф., 1954. Русские клады IX-XIII вв. М.-Л.

Крыласова Н.Б., 2001. История прикамского костюма. Пермь.

Курбатов А.В., 2002. Погребальная обувь средневековой Руси // Археологические вести. Вып. 9. СПб.

Курбатов А.В., 2004а. Кожевенное производство Твери XIII-XV вв. СПб.

Курбатов А.В., 2004б. Обувная мода в средневековой Руси (по находкам из раскопок в Твери) // Археология, история, нумизматика, этнография Восточной Европы. СПб.

Лаул С., 1996. Западная мода, пришедшая с Востока // Восточный путь. Вып.2.

Лаул С.К., 1986. Одежда эстонцев I-XVII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. М.

Левашова В.П., 1968. Венчики женского головного убора из курганов X-XII вв. // Славяне и Русь. М.

Левинсон-Нечаева М.И., 1959. Ткачество // Очерки по истории древнерусской деревни X-XIIIвв. Труды ГИМ. Вып.33. М.

Лесман Ю.М., 1984. Погребальные памятники Новгородской земли и Новгород (проблемы синхронизации) // Археологические исследования Новгородской земли. Л.

Лесман Ю.М., 1990. Хронология ювелирных изделий Новгорода (X-XV вв.) // Материалы по археологии Новгорода. 1988. М.

Макаров Н.А., 1990. Население Русского Севера в XI-XIII вв. М.

Мальм В.А., 1963. Поясные и сбруйные украшения // Ярославское Поволжье X-XI вв. М.

Маслова Г.С., 1956. Народная одежда русских, украинцев и белоруссов в XIX-н.ХХ вв. // Восточнославянский этнографический сборник. М.

Маслова Г.С., 1978. Орнамент русской народной вышивки как историко-этнографический источник. М.

Маслова Г.С., 1984. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX-XX вв. М.

Маслова Г.С., 1987. Одежда // Этнография восточных славян. М.

Маясова Н.А., 1971. Древнерусское шитье. М.

Мерцалова М. Н., 1975. Поэзия народного костюма. М.

Мерцалова М.Н., 1993. Костюм разных времен и народов. М.

Михайлов К.А., Соболев В.Ю., 2000. Новгородские наборные пояса XI-XII вв. // Археологические вести. СПб.

Молотова Л.Н., 1979. К вопросу о функциях девичьих головных уборов в северно-русском свадебном обряде XVIII-XIX вв. // СЭ. №1.

Мурашева В.В., 1993. Семиотический статус пояса в средневековой Руси // Средневековые древности Восточной Европы. Труды ГИМ. Вып.82. М.

Очерки по истории русской деревни X-XIII вв., 1956. Труды ГИМ, вып. 32. М.

Очерки по истории русской деревни X-XIII вв., 1967 Труды ГИМ, вып. 33. М.

Очерки по истории русской деревни X-XIII вв., 1973. Труды ГИМ, вып. 43. М.

Покровская Л.В., 1998. Новгородские одежные булавки (X-XIII вв.) // Историческая археология: традиции и перспективы. К 80-летию со дня рождения Д.А. Авдусина. М.

Покровская Л.В., 2000. Финно-угорские украшения в городском уборе средневекового Новгорода // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 14. Великий Новгород.

Покровская Л.В., 2003. Финно-угорские украшения в Новгороде XIII века // Русь в XIII веке. Древности темного времени. М.

Пушкарева Н.Л., 1989. Женщины Древней Руси. М.

Рабинович М.Г., 1986. Древнерусская одежда IX-XIII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. М.

Русские. Историко-этнографический атлас, 1967. М.

Русские. Историко-этнографический атлас, 1970. М.

Рыбаков Б.А., 1949. Древности Чернигова // МИА. №11. М.-Л.

Рыбаков Б.А., 1967. Русалии и бог Симаргл-Переплут // СА. № 2.

Рябинин Е.А., 1981. Зооморфные украшения Древней Руси // САИ, вып. Е1-60. Л.

Рябинин Е.А., Хвощинская Н.В., 1980. Культура прибалтийско-финского и русского населения северо-западных регионов Новгородской земли на современном этапе ее археологического изучения // Финны в Европе. VI-ХV вв. Вып.2. Русь, финны, саамы, верования. М.

Рябцева С.С., 2005. Древнерусский ювелирный убор. Основные тенденции формирования. СПб.

Сабурова М.А., 1974. Женские головные уборы у славян // СА. № 2.

Сабурова М.А., 1975. О женских головных уборах с жесткой основой в памятниках домонгольской Руси // КСИА. Вып. 144. М.

Сабурова М.А., 1976. Стоячие воротники и ожерелки в древнерусской одежде // Средневековая Русь. М.

Сабурова М.А., 1978. Древнерусская мелкая пластика как источник по истории одежды (головной убор) // КСИА. Вып.155. М.

Сабурова М.А., 1978. Шерстяные головные уборы с бахромой из курганов вятичей // CЭ. № 3.

Сабурова М.А., 1997. Древнерусская одежда // Древняя Русь. Быт и культура. Археология СССР. М.

Сабурова М.А., 1988. Погребальная древнерусская одежда и некоторые вопросы ее типологии // Древности славян и Руси. М.

Сабурова М.А., Елкина А. К., 1991. Детали древнерусской одежды по материалам некрополя г. Суздаля // Материалы по средневековой археологии северо-восточной Руси. М.

Седов В.В., 1994. Очерки по археологии славян. М.

Седова М.В., 1981. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (X-XV вв.). М.

Седова М.В., 2001. Украшения «городского типа» X-XI веков из Суздаля и его округи // КСИА. Вып.212. М.

Соснина Н., Шангина И., 1998. Русский традиционный костюм. Энциклопедия. СПб.

Степанова Ю.В., 1999. К вопросу об одежде древнерусского населения Тверского Поволжья (по материалам Избрижского некрополя) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып.3. Тверь.

Степанова Ю.В., 2001. Об особенностях костюма древнерусского населения Верхневолжья X-XIII вв. // Тверской археологический сборник. Тверь. Вып.4. Т.II.

Степанова Ю.В., 2002. Женский головной убор с височными кольцами X-XIII вв. (по материалам погребальных памятников Верхневолжья) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып.4. Тверь.

Степанова Ю.В., 2005. Элементы древнерусского костюма по письменным источникам XII-XV вв. и данные археологии // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 3(21). М.

Стрекалов С.С., 1877. Русская историческая одежда от X до XIII в. В.1. СПб.

Тухтина Н.В., 1997. Женский головной убор (по материалам Подболотьевского могильника) // Археологический сборник: Погребальный обряд. М.

Фехнер М.В., 1973. Шелк в торговых связях Владимиро-Суздальской Руси со Средней Азией // Кавказ и Восточная Европа в древности. М.

Фехнер М.В., 1976. Золотное шитье Владимиро-Суздальской Руси // Средневековая Русь. М.

Фехнер М.В., 1979. Золотное шитье Древней Руси // Памятники культуры. Новые открытия. М.

Фехнер М.В., 1985. Изделия золотного шитья из курганов р. Оять. В кн.: Кочкуркина С.И., Линевский А.М. Курганы летописной веси. Петрозаводск.

Фехнер М.В., 1999. Ткани из Гнездова // Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып.111. М.

Хвощинская Н.В., 1984. Новые данные о мужской одежде населения западных окраин Новгородской земли // КСИА. Вып.179. М.

Хвощинская Н.В., 1993. Об особенностях костюма населения Восточно-Балтийского региона // Древности Северо-Запада России. СПб.

Хвощинская Н.В., 2004. Финны на Западе Новгородской земли (по материалам могильника Залахтовье). СПб.

Хохлов А.Н., Дворников А.С., 1988. К реконструкции головного убора из Суходольских курганов // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков.

Черный В.Д., 2004. Русская средневековая книжная миниатюра: Направления, проблемы и методы изучения. М.

Энговатова А.В., Орфинская О.В., Голиков В.П., 2005. Исследование золототканых текстильных изделий из некрополей Дмитровского кремля // Русь в IX-XIV веках: взаимодействие Севера и Юга. М.

Якунина Л.И., 1940. О трех курганных тканях // Труды ГИМ.-Вып.ХI. М.-Л.

Якунина Л.И., 1946. Фрагменты ткани из Старой Рязани // КСИИМК. Вып. ХXI. М.-Л.

Ястребицкая А.Л., 1988. Западная Европа X-XIII вв. Культура, быт, костюм. М.

Geijer A., 1938. Die Textilfunde aus den Grabern. Birka III.

Hägg I., 1983. Viking women’s dress at Birka: a reconstruction by archaeological methods // Cloth and clothing in Medieval Europe. London.

Lehtosalo-Hilander P-L., 1985. Ancient finnish costume. Helsinki.

Интернет — ресурсы

http://svetico.narod.ru/library/culture/RussianCostume/RussianCostume_txt_ru.html — Русский костюм. Сокровища Государственного исторического музея (буклет выставки);

www.archcostume.narod.ru — История русского традиционного костюма;

http://oldkostum.narod.ru — История русского костюма;

http://etnography.omskreg.ru/page.php?id=856 — Омский государственный университет. История русского костюма. Программа учебной дисциплины для студентов факультета культуры и искусств, обучающихся по специальности «Народное художественное творчество».

www.costumes.org — Medieval Europian costume links;

Темы докладов

1. Одежда древнерусского сельского населения (по материалам погребальных памятников).
2. Дружинный костюм Древней Руси.
3. Женский головной убор X-XV вв.
4. Материал и покрой древнерусской одежды (по данным археологический, письменных, изобразительных источников)
5. Средневековый костюм как отражение этнокультурных контактов славян, балтов, финно-угров.
6. Украшения древнерусского костюма.
7. Отражение социальных и возрастных особенностей в костюме древнерусского населения.
8. Городской костюм Древней Руси.

Учебно-методическое пособие для студентов исторического факультета, обучающихся по специализации «археология»

Тверской государственный университет

Кафедра отечественной истории

Рецензент: Жилина Н.В., доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии РАН.

© Степанова Ю.В., 2006

© ТвГУ, 2006

Степанова Ю.В. Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии // Родина.-2006.-№ 2. Традиционный костюм является важнейшим компонентом культуры. Ни утварь, ни хозяйственные инструменты, ни оружие не дают нам возможности так живо представить внешний облик человека, как это позволяют сделать одежда, украшения, головной убор и обувь. На протяжении веков на характере костюма сказывались изменения быта, социальной структуры, взаимосвязи и влияния различных народов. Большинство таких изменений оставили след в комплексе народного костюма в целом, и на его отдельных компонентах. Все это делает народный костюм важнейшим источником для изучения исторических судеб этносов и межкультурных контактов. Изучение русского костюма X-XIII вв. осложняется тем, что его изображения очень немногочисленны. Письменные источники древнерусского периода – берестяные грамоты, летописи - позволяют судить о названиях одежд, материале, из которого они изготавливались, об их принадлежности и месте в общем ансамбле, и даже стоимости. Но в редких случаях можно точно представить, как кроился, шился, застегивался, носился и в конечном итоге выглядел тот или иной элемент костюма. Фрагментарные данные изобразительных и письменных источников оказываются более информативными при сопоставлении с археологическими материалами. Памятники археологии древнерусского периода, расположенные на территории Верхневолжья, прежде всего погребальные, сохранили достаточно много разнообразных свидетельств, позволяющих нам представить, как выглядели отдельные детали костюма. В погребениях вещи сохраняют свое первоначальное положение, детали костюма лежат «на своих местах», что дает возможность представить, как они соединялись в общем ансамбле. Регион Верхневолжья привлекателен в данном случае и тем, что в X-XIII вв. через него проходили многие сухопутные и водные пути, важнейшими из которых были реки Волга, Западная Двина, Тверца, Медведица. В этот период здесь проходили границы Новгородской, Ростово- Суздальской и Смоленской земель (рис.1). В освоении бассейна Верхней Волги участвовали как выходцы из разных частей Древней Руси, так и представители разных этнических групп – славянских, финно-угорских, балтских. Поэтому верхневолжский костюм, впитавший в себя наиболее яркие разноэтничные черты, ярко демонстрирует, каким сложным был процесс формирования как древнерусского костюма в целом, так и древнерусской народности. Важно отметить, что как в древнерусском, так и в этнографическом костюме Верхневолжья можно найти многие черты, характерные для традиционного костюма других исторических областей России. 1 Археология имеет дело в первую очередь с остатками, соответствующими более широкому понятию - костюму, комплексу его деталей, представленному, как правило, аксессуарами. В этом содержатся как преимущества археологических источников по истории одежды и костюма, так и трудность, связанная с их изучением. Недолговечная основа внешнего убранства, ее формы практически отсутствуют, сама одежда, "фон", на который накладываются аксессуары, как правило, исчезает. Детали костюма, изготовленные из текстиля, кожи, меха, войлока и бересты, как правило, плохо сохраняются в культурном слое в силу своего органического происхождения. Даже отдельные фрагменты, не говоря уже о целых экземплярах одежд, являются редкой и поэтому привлекающей особое внимание находкой для археологов. Несмотря на редкость нахождения органических остатков, в настоящее время исследователями накоплен обширный материал, разработаны различные методы полевой фиксации и консервации, анализа органических материалов, имеется большое количество исследований, посвященных ткачеству, в том числе IX-XIII вв. Древнерусские письменные источники называют более десятка различных сортов ткани, различающихся по материалу, выработке и происхождению. Чаще всего в раскопках древнерусских памятников встречаются шерстяные ткани (рис. 2). Текстиль из растительных волокон (льна, конопли), как правило, быстро разрушается в почвенной среде и бесследно исчезает. Встречаются и остатки комбинированного текстиля, изготовленного из льняных (обычно уточных) и шерстяных нитей. Иногда на ткани удается рассмотреть цветной тканый узор. Известно, что цвета тканей меняются в течение длительного пребывания в земле. В то же время, яркую окраску - алую или темно-синюю - можно определить и в настоящее время. Кроме того, иногда по оттенкам можно рассмотреть цветной ткацкий узор. Технология получения краски в то время была несложной. Как показывают исследования средневекового текстиля памятников Северной Европы, растения, произраставшие повсюду, использовались для получения краски: хвоя ели и крапива давали зеленый цвет, различные виды марены - оттенки красного и оранжевого и т.д. Для получения синей окраски в странах Европы в средневековье широко использовалась вайда. Ее семена были найдены в захоронении в ладье из Осеберга. Эта культура широко возделывалась в Европе вплоть до XIX столетия1. Синий цвет давал также привозной краситель индиго. О том, что для изготовления одежды в древней Руси использовались ткани различных цветов, свидетельствуют и письменные источники. Так, в новгородских грамотах упоминаются зеленая, голубая одежда, нити для вышивки зеленого, красного, зеленовато-желтого цвета 2. Конечно, носилась и одежда из некрашеной ткани. Чаще всего встречается клетчатая ткань, клетки которой 2 образовывались при переплетении разноцветных нитей утка и основы. Такая ткань – «пестрядь», сохранилась в народном ткачестве до начала XX в. Сохранились и единичные образцы вышивки (рис. 3:4). Разнообразные геометрические мотивы – солярные символы, кресты, зигзаги, ромбы, широко распространенные в русском этнографическом костюме, были характерны и для древнерусской одежды. Вышивка выполнялась мелким односторонним швом, который сохранился до начала XX в. в народном костюме на Русском Севере и у карельского населения 3. Еще одна яркая находка, связанная с костюмом – остатки разноцветных лент с геометрическим тканым узором (рис.3:1). Чаще всего использовались сочетания красного, синего и желтого цветов. В погребениях фрагменты лент находились, как правило, в зонах, соответствующих вороту, рукавам и поясу одежды. Редкими являются находки шелковых тканей. В Верхневолжье выявлено всего лишь 7 таких фрагментов в четырех погребениях. Шелк в эпоху раннего средневековья на Руси составлял одну из значительных статей импорта из Византии и стран мусульманского Востока. Византийские и ближневосточные самиты, среднеазиатская зендень были широко известны на мировом рынке, но широко применялись на Руси лишь в княжеском и церковном быту. Рядовое сельское население использовало шелк для отделки платья. Известны украшения как из тканых узорчатых лент, так и из кусков, вырезанных из шелкового полотна. Ткань разрезалась на полосы, использовавшиеся для обшивки рукавов, подола, ворота. В фондах Государственного Исторического музея сохранился фрагмент ворота одежды из курганного могильника Пекуново-2 в Тверской области (рис.3:2). На кусок тонкого шелка розоватого цвета была нашита другая шелковая ткань, по всей видимости, зеленого цвета, с мелким узором в виде ромбов. Между двумя слоями ткани сохранилась прокладка из бересты. Некоторые находки свидетельствуют о том, как экономно использовались драгоценные привозные ткани. Например, в кургане у деревни Воробьево Тверской области были найдены фрагменты декоративной ленты из двухцветного шелка (по желтому фону – узор из красных цветов). Мастерица, изготовлявшая платье, вырезала ленту для его оторочки, не учитывая симметрии узора ткани. Дополнительно шелковые ленты могли украшаться вышивкой. Фрагмент очелья из Иворовского могильника представляет собой редкий образец древнерусского лицевого и золотного шитья XII - начала XIII в., выполненного на двухслойной шелковой ткани ярко- малинового цвета (рис.3:5). Некоторые элементы древнерусского костюма стали известны нам только благодаря уникальным археологическим находкам. Таковы сделанные из нитей 3 разноцветные бахрома (рис. 2:4), плетеные шнуры, бубенчики, украшавшие женский головной убор (рис. 2:3), косники, украшавшие женскую прическу (рис.3:3). Русские письменные источники называют около 90 различных видов одежды и украшений. Большое количество терминов, обозначающих одежду, свидетельствует о сложном составе, или, скорее, о многослойности древнерусской одежды. Холодный климат требовал, чтобы костюм включал, помимо нижней, несколько предметов верхней одежды. К нижней одежде однозначно можно отнести лишь термин, упоминаемый в письменных источниках: сорочица (срачица, сорочка). Материалы древнерусских погребений позволяют говорить, что женская и мужская нижняя одежда были сходны по характеру кроя: они имели глухой покрой и небольшой разрез по вороту спереди. Нарядные сорочицы имели невысокие воротники-стоечки, украшенные вышивкой цветным шелком и золотными нитями. Подобные воротники хорошо известны по археологическим материалам. Так, при раскопках Суздальского некрополя была получена целая коллекция воротничков-стоек, украшенных вышивкой4. В качестве пуговиц могли использоваться бусины. О наличии подобных воротников свидетельствуют обрывки тесьмы, пуговицы и бусины, расположенные у шейных позвонков в верхневолжских погребениях. 98% женских погребений, изученных археологами на территории Верхневолжья, содержат остатки погребального костюма. В его составе можно выделить следующие части: головной убор, в состав которого входили височные кольца, привески, бусы, жесткая основа и головные покрывала; само женское платье, фиксируемое по остаткам ткани и украшениям: гривнам, бусам, привескам, пуговицам, фибулам и другим вещам; украшения рук - браслеты и перстни; обувь, представленная фрагментами кожи. Интересно, что почти все известные из древнерусских письменных источников термины, относящиеся к женскому костюму, относятся к головному убору (убрус, чело, повоец, привитка), или к украшениям (усерязи, ожерелье, монисто и др.). Это обстоятельство косвенно свидетельствует о том, насколько важными были эти детали женского костюма. Височные кольца – традиционное украшение славянского женского убора. На территории Верхневолжья были распространены кольца диаметром от 5 до 12 см, изготовленные из тонкой серебряной или бронзовой проволоки. Несмотря на простоту и кажущееся однообразие таких височных украшений, способы их ношения были довольно разнообразными. Например, они могли вплетаться в волосы. Височные кольца прикрепляли к головному убору. Они продевались друг в друга или скреплялись иным способом, и тогда получившаяся «цепь» из колец свисала вдоль лица (рис.4). Височные 4 кольца иногда комбинировались с другими украшениями – металлическими венчиками, бусами, различными видами привесок. В целом, женский головной убор представлял собой соединение нескольких частей – жесткой основы (тоже составной), полотенчатого убора (убруса) и украшений. К сожалению, основа головного убора плохо сохраняется в археологических памятниках. Мы можем судить о ее форме по отдельным фрагментам и редким относительно целым образцам. Тем не менее, эти находки показывают, что в древнерусское время женский и девичий уборы различались. Этнографические материалы XVIII-XIX вв. свидетельствуют, что форма традиционного женского головного убора была тесно связана с представлениями магической силе женских волос. Данные археологии позволяют говорить, что подобные представления существовали уже в древнерусскую эпоху. Девичий убор предполагал открытые волосы – об этом свидетельствуют вплетенные в волосы височные кольца. Головной убор девушки мог состоять из одной налобной ленты. Женский убор полностью закрывал волосы. В его состав могли входить жесткая основа – кружок из бересты, луба или кожи, шапочка из ткани, головное покрывало. Налобная часть убора украшались металлическими венчиками, подвесками, расшивались бусами. Височные кольца в женском уборе крепились к внешней стороне жесткой основы. Наряду с головным убором важную роль в женском костюме играл комплекс щейных и нагрудных украшений и застежек. Для оформления верхней части костюма использовались различные предметы и приемы: ожерелья из бус, металлические шейные гривны и разнообразные подвески, вышивка и окантовка. Бусы являются наиболее часто используемым нагрудным украшением. Как показывают материалы хорошо сохранившихся погребений, ожерелья из бус составлялись в соответствии с определенными принципами. Например, принцип монохромности предполагал составление низок из бус одного цвета, либо группировку одинаковых по цвету бус в составе ожерелья. Некоторые найденные на Верхней Волге ожерелья состоят из нескольких низок бус разного цвета: например, одна низка состоит из золотостеклянных бус, другая – из синих стеклянных. Другой принцип - чередования разнородных бус – предполагал чередование разнородных бус. Как правило, это чередование было симметричным – бусы разного цвета повторялись с одинаковым раппортом. Среди реконструируемых ожерелий встречены как достаточно длинные, обвивающие шею полностью, так и короткие, состоящие из меньшего количества бус. Длины таких ожерелий не хватало для самостоятельного ношения, поэтому можно предположить, что такие ожерелья были разъемными, завязывались вокруг шеи, и задняя часть их могла оставаться без бус. Такое украшение напоминает ожерелок - женское нагрудное 5 украшение XIX-XX вв. Бусы не только носились в ожерельях, но и нашивались на одежду, как в декоративных целях, так и в качестве пуговиц. Ярким дополнением к бусинным ожерельям были различные подвески, включавшиеся в их состав. Чаще всего это монетовидные подвески или монеты, превращеные в украшения. Монетовидные привески - украшение, распространенное в древнерусский период почти повсеместно на территории северо-восточной и северо- западной Руси. В Верхневолжье они зафиксированы практически во всех изученных некрополях, но в небольшом количестве погребений. По всей видимости, нагрудные украшения из монет и монетовидных подвесок были доступны не каждой женщине, а лишь тем, кто обладал высоким социальным и имущественным положением. Подавляющее большинство этих украшений в погребениях конца X - XI в. - это монеты, в основном, восточные - дирхемы, а также подражания им. Не случайно появление и самих подражаний восточным монетам. Изготовлявшие их мастера старались повторить замысловатые арабские надписи, подражая популярным украшениям из восточных монет. Другими словами можно сказать, что монеты-украшения в конце X - XI в. - это "модная" и престижная, и вместе с тем, традиционная деталь, прежде всего, женского костюма. Несомненно, что престижность этих вещей тесно связана с первоначальной функцией монет. Монетовидные подвески и монеты-подвески не только украшали, но и свидетельствовали об имущественном положении их носительниц. К сожлению, в верхневолжских погребениях сохранились лишь небольшие фрагменты тканей от одежды. Вместе с тем, распределение украшений, застежек и фрагментов одежды по плечевой, нагрудной и поясной зонам в погребениях в определенной степени отражает покрой и конструкцию женского погребального костюма. О характере кроя одежд свидетельствуют застежки-фибулы, пряжки, а также украшения - цепочки, привески и нашивные бляшки, указывающие на места швов или разрезов одежды, наличие пояса. Этот аспект изучения расположения вещей в погребениях является особенно важным и интересным, так как позволяет изучить конструкцию и представить общий силуэт женского костюма. Так, например, в некоторых погребениях обнаружены парные украшения на плечах. Это позволяет сделать предположение о наличии одежды типа туникообразного "сарафана" глухого покроя (рис.5). Такой тип одежды реконструируется по материалам погребений прибалтийских финнов (эстов, веси, на территории Финляндии) и балтов X-XIII вв.5 Можно предположить, что в данном случае такой "сарафан" уже не имел расстегивающихся лямок, но традиция носить парные украшения на плечах сохранилась. В большинстве женских погребений Верхневолжья встречаются непарные украшения на плечах - цепочки с привесками, 6 ножи, сложные привески, косвенно свидетельствующие о характере покроя женской одежды. Вероятно, их ношение на одном плече - результат приспособления к иному, глухому покрою одежды. Так, цепочки с булавками, соединяющие в прибалтийско- финском и балтском костюме края наплечного покрывала или лямки, в костюме Верхневолжья привешиваются к одному плечу, выполняя исключительно декоративную функцию. В отдельных погребениях Верхневолжья встречаются и «шумящие» привески, характерные для финно-угорского костюма. Распашная одежда фиксируется по застежкам, а также нашивным бляшкам и их остаткам, располагающимся вдоль позвоночных костей скелета. По материалам погребений восточной части Верхневолжья реконструируется одежда, застегивавшаяся фибулой в центре груди. Это могла быть как одежда с рукавами, так и наплечное покрывало. Украшения в зоне бедер, пояса и вдоль позвоночника, возможно, фиксируют короткую распашную одежду типа кофты. Аналогии такому типу костюма хорошо представлены в финно-угорских древностях. По данным этнографии, короткая верхняя одежда с фибулой в центре была характерна для уральских и поволжских финнов - удмуртов, мордвы-эрзи, а также русского населения центральных и южных губерний России - Рязанской, Самарской, Тульской, Тамбовской6. О наличии пояса свидетельствуют разнообразные предметы, расположенные в соответствующей зоне погребения. К поясу подвешивались украшения, а также различный бытовой инвентарь, который женщине необходимо были иметь под рукой. Чаще всего это ножи, а также пряслица, гребни, шилья, иглы, которые помещались в специальные тканые или металлические футляры. Археологические материалы свидетельствуют, что пояс в древнерусском костюме не только формировал общий силуэт костюма, но и выполнял функцию «кармана». Наличие деталей костюма в поясной зоне погребений позволяет предположить не только наличие самого пояса, но и поясной одежды типа поневы или юбки. Сложно установить особенности кроя этой одежды, так как ее фрагменты слишком малы, но о ее присутствии в отдельных случаях можно говорить с достаточной степенью достоверности. В верхневолжских погребениях обнаружены остатки клетчатых тканей, аналогичных поневным тканям XVIII-XIX вв. (рис. 4) Женский костюм дополняет комплекс наручных украшений. Он включает в себя браслеты и перстни, а также нашивные украшения - бляшки, пронизки, привески. В основном прослеживается способ ношения по одному браслету, причем в большинстве случаев на левой руке. Зафиксированы также случаи украшения обеих рук. Интересно отметить, что на обеих руках, как правило, находятся однотипные, "парные" браслеты. 7 Находки тканей на внутренней стороне браслетов дают возможность предположить, что в таких случаях браслеты не только являлись украшением, но и могли придерживать на запястьях длинные или широкие рукава. Перстни носились как на одной, так и на обеих руках, в количестве от одного до четырех экземпляров. Интересно, что перстни иногда нашивались на одежду или пояс, выполняя функцию подвесок. Таким образом, материалы верхневолжских погребений позволяют достаточно подробно изучить древнерусский женский костюм. Они свидетельствуют о том, что уже в древнерусский период начинается формирование женской рубахи глухого покроя с небольшим разрезом по горловине, просуществовавшей в русском костюме до начала ХХ в. Большинство деталей верхневолжского костюма имеет общеславянский облик: головной убор с височными кольцами, понева. В то же время, в верхневолжском костюме XI-XIII вв. сохранились отдельные черты, характерные для дославянского - финно- угорского и балтского населения: лямочная одежда, «шумящие» привески, одежда, застегивающаяся фибулами. Чаще всего разноэтничные черты сочетаются друг с другом в составе костюма. Так, например, лямочная одежда и шумящие привески сочетаются с типичным славянским головным убором с браслетообразными височными кольцами. Все эти особенности свидетельствуют о сложном процессе складывания костюма, вобравшего в себя разноэтничные черты, и отражают пути формирования древнерусского населения на территории Верхневолжья. * * * По сравнению с женским костюмом, мужской характеризуется меньшим количеством и разнообразием застежек и украшений. В то же время, анализ расположения вещей в погребениях показал, что в состав костюма могли входить не только украшения, но и различные орудия труда. Ножи, кресала, огнива, точильные бруски, железные стержни, торговый инвентарь – весы, гирьки, монеты, а также тканые и кожаные кошельки тоже являлись атрибутами древнерусского мужского костюма. Включение в состав погребального костюма орудий труда и предметов быта составляет одну из наиболее заметных особенностей мужского костюма, расширяя возможности его реконструкции. Наиболее распространенными среди элементов мужского костюма являются детали пояса, среди которых наиболее часто встречаемыми являются бытовые предметы – ножи, оселки и кремни, кресала, железные стержни с кольцом. Довольно часто встречаются поясные пряжки и поясные кольца, служившие распределителями ремня, а также для подвешивания различных предметов. Остальные детали мужского костюма являются 8 значительно более редкими находками. К ним относятся фибулы, браслеты и перстни, пуговицы, различные нашивные украшения, подвески, серьги. О деталях покроя и конструкции мужской одежды свидетельствует расположение застежек (фибулы и пуговицы), а также органических остатков. О характере покроя мужской нижней одежды свидетельствуют находки пуговиц. Уже говорилось о том, что мужская нижняя одежда была сходна с женской. Ворот мужской сорочицы застегивался на одну или несколько пуговиц – они располагаются в погребениях вдоль шейных позвонков. Наиболее распространенным элементом мужского погребального костюма является пояс. В целом наличие пояса зафиксировано в 80% погребений с остатками костюма, предметы поясной гарнитуры – пряжки и поясные кольца - в 60 % мужских погребений с деталями костюма. Пояс включал в себя и наременные украшения - орнаментированные нашивные бляшки. В тех случаях, где отсутствуют предметы поясной гарнитуры, наличие пояса фиксируют ножи, железные стержни с кольцами, кошельки с монетами, весами, кресала, оселки, находящиеся в поясной зоне погребений. Так же, как и в женском, в мужском костюме пояс утилитарное значение. Кроме того, пояс выполнял и знаковую функцию и имел особое значение для всего облика средневекового мужчины. Орудия труда, входящие в состав костюма, свидетельствуют о том, что костюм был призван отражать статус мужчины как основного производителя материальных благ и охранителя родовых границ - воина, охотника, ремесленника. Обязательное ношение пояса для мужчин подтверждается письменными источниками, прослеживается в русских народных обрядах и ритуалах. Обряд повязывания пояса обозначал переход юношей в категорию взрослых мужчин. Пояс имел обрядовое значение, принимая участие, прежде всего, в "обрядах перехода" (свадьба, похороны). С ним связаны представления о силе и одновременно защите от вредного влияния7. К сожалению, отсутствуют материалы, дающие возможность точно восстановить длину мужской одежды. Здесь можно опираться лишь на данные изобразительных источников. Одежда длиной до колен была характерна для рядового населения, воинов, в отличие от долгополой одежды знати, ориентировавшейся на византийские образцы. Короткая рубаха ремесленников и воинов часто сочетается с высокой обувью. Находки обуви в погребениях очень редки (в Верхневолжье - 4 фрагмента) и не позволяют сделать ее полную реконструкцию. В то же время, некоторые данные косвенно свидетельствуют о возможных типах обуви, носившихся сельским населением Верхневолжья X-XIII вв. В ряде мужских погребений в зоне колен найдены металлические кольца, по форме аналогичные поясным. В этих случаях, на наш взгляд, 9 возможна реконструкция высокой обуви - сапог с мягкими голенищами, стягивавшимися у колен ремнями с кольцами. Такой тип обуви был распространен у балтов. Известны сапоги с широкими голенищами и по археологическим материалам древнерусских городов Возможен и другой вариант реконструкции - короткая обувь и обмотки (онучи) вокруг голени, завязывавшиеся под коленом (рис.6). О наличии высокой обуви свидетельствует еще одна особенность ряда мужских погребений - расположение ножей в области голени. Традиция ношения "засапожных" ножей хорошо известна по этнографическим данным. Находки мужского головного убора в Верхневолжье еще более редки, чем находки обуви. Лишь в одном погребении Березовецкого могильника на оз. Селигер обнаружен фрагмент войлочного головного убора в форме колпака, подобный изображенным на древнерусских миниатюрах. О мужской верхней одежде можно говорить более подробно. По материалам русских изобразительных источников – миниатюр и иконописи – хорошо известна наплечная плащевидная одежда. Целый ряд терминов, обозначающих эту одежду, называют и письменные источники: корзно, мятль, луда, манатья, коц, япкыт. По материалам верхневолжских погребений реконструируется два варианта плащевидной одежды, застегивающейся фибулами. В первом варианте застежка располагается на плече. Во втором фибула находится в области пояса, что позволяет реконструировать накидку, закрывающую одно плечо (рис.7). Подобная одежда известна по материалам археологических памятников северо-запада России и северной Европы 8. По мнению исследователей, такой плащ был удобен для верховой езды. Вместе с фибулами в ряде случаев найдены остатки ткани саржевого переплетения, грубой и плотной, которая вполне подходила для изготовления верхней одежды. В отдельных случаях определен и ее цвет - синий. Вполне возможно, что плащи с разными способами застежки и покроя могли иметь и разные названия, но в этом источники не дают нам возможности для уточнения. Материалы погребений позволяют рассмотреть и остатки другой верхней одежды – кожано-меховой. И хотя остатки ее очень немногочисленны, очевидно, что носили ее мехом внутрь. На одном из фрагментов сохранилась нашивная петля из кожаной тесемки. Одежда под названием кожух часто упоминается в письменных источниках. Кожух являлся наиболее теплой (и самой верхней) одеждой, как мужской, так и женской. По- видимому, кожухи, сшитые мехом внутрь, из овчины или другого меха, мало изменились на несколько столетий: они хорошо известны и по этнографическим материалам. 10 Конечно, мужской костюм был более строгим и функционально направленным, но и в нем встречаются украшения. Браслеты и перстни, носимые мужчинами, по форме были такими же, как женские, и отличались лишь размерами и массивностью. Из мужских украшений также следует отметить серьги. Они представляют собой колечки диаметром 1-1,5 см, носившиеся мужчинами в одном ухе. Обычай ношения одной серьги мужчинами зафиксирован в письменных источниках X-XIV вв. и просуществовал до XIX в. Здесь можно вспомнить описание князя Святослава, который носил золотую серьгу с жемчужиной. Ношение серьги в одном ухе в XIX - начале XX в. у русских крестьян считалось признаком щегольства и удали 9. Среди комплексов мужского костюма выделяется группа многосоставных, включающих поясные пряжки и кольца с орудиями труда, торговым инвентарем, наручные украшения, фибулы. Отмеченные составляющие костюма являются, по всей видимости, отражением особого социального статуса захороненного человека. Такие комплексы были характерны для погребений мужчин разных возрастов. Металлические детали костюма выступали в качестве обозначения особого социального статуса и имущественного положения его владельца, выделяя его из рядового населения. Таким образом, мужской костюм, по всей видимости, в большей степени соответствовал социально-профессиональной принадлежности человека, в соответствии с положением мужчины в обществе в целом. Женский костюм скорее отражал этнокультурные особенности населения, а также зависел от возрастных особенностей, что археологически прослеживается на материалах верхневолжских погребений. Сравнение женского и мужского костюма наводит на мысль о роли и соотношении мужчин и женщин в древнерусском сельском обществе в целом. Мужчина, прежде всего, являлся производителем материальных благ, осуществлял функцию защиты и связей с соседним населением, что и отражается в составе погребального костюма. Соответственно, женщина предстает как носительница культурных традиций – об этом свидетельствует соединение разноэтничных деталей в женском костюме. 11 1 Lehtosalo-Hilander P.L. Ancient finnish costume. Helsinki. 1985. Р.5. 2 Арциховский А.В. Одежда // Очерки русской культуры XIII-XV вв. Ч.1. Материальная культура. М., 196. С.282. 3 Калмыкова Л.Э. Народное искусство Тверской земли. Тверь, 1995. С.129. 4 Сабурова М.А., Елкина А.К. Детали древнерусской одежды по материалам некрополя Суздаля // Материалы по средневековой археологии Северо-Восточной Руси. М., 1991. 5 Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987. 6 Русский традиционный костюм / Сост. Н. Соснина, И. Шангина/. СПб., 1988. 7 Мурашева В.В. Семиотический статус пояса в средневековой Руси // Средневековые древности Восточной Европы. Труды ГИМ. Вып.82. М., 1993. – С.22-38. 8 Хвощинская Н.В. Финны на западе Новгородской земли. СПб, 2004. – С.121, 123, рис.48. 9 Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1993. С.163.

В книге рассматриваются археологические материалы, которые дают.
Возможность изучить древнерусский костюм - его состав, отдельные детали и общий облик. Привлекаются также письменные, изобразительные источники X - Xvii вв. И этнографические материалы Xviii - XX вв.

Разделы посвящены одежде, украшениям, комплексам женского и мужского костюма. Исследуются социально - возрастные и локальные особенности древнерусского костюма различных территорий древней Руси.

Рассматривается эволюция русского костюма на протяжении X - Xvii вв.
Работа рассчитана на широкий круг читателей, включая как.
Специалистов - историков, археологов, музейных работников, студентов -.
Историков, так и на любителей, интересующихся историей древней Руси, школьников, участников клубов исторической реконструкции.
Как выглядел древнерусский человек?

Ни утварь, ни хозяйственные инструменты, ни оружие не дают нам возможности так живо представить внешний облик человека, как это позволяют сделать одежда, украшения, головной убор и обувь.

Одежда и украшения были очень важны для людей средневековья. Не случайно в русских сказках и былинах их иногда наделяют волшебными свойствами. Во многих из них повествуется о русских красавицах и их волшебных нарядах, о мастерицах, владевших искусным шитьем и вышивкой. Вспомним хотя бы царевну - лягушку, Василису прекрасную и марью - искусницу.

Костюм - это ансамбль, комплекс, в центре которого находится.
Человек. Этот комплекс объединяет одежду, обувь, а также дополнительные предметы для оформления как одежды, так и частей тела, или аксессуаров, а также косметику, прическу, грим.

Под одеждой понимается набор отдельных разновидностей покровов для тела (платье, рубаха, чулки и т. д. . костюм сочетает в себе практическую и эстетическую функции, помогая человеку организовать быт, труд и общение. Любой традиционный костюм, в том числе и древнерусский, не представляет собой чего-то статичного, застывшего. В процессе его складывания на протяжении веков на его облике сказывались изменения быта, социальной структуры, взаимосвязи и влияния.
Различных народов.

Большинство таких изменений оставило след в комплексе народного костюма в целом (появление новых элементов) или в различных компонентах (материале, покрое, орнаментах) и использовании (манера ношения.

Все это делает традиционный костюм важнейшим источником для изучения происхождения этносов, их исторической судьбы, культурных связей и контактов.

Древнерусский костюм уже давно предметом специального стал.
Изучения для представителей многих дисциплин: историков, искусствоведов, этнографов, археологов, реставраторов, ювелиров, филологов.

Теоретические вопросы истории русского традиционного костюма были разработаны в этнографических исследованиях.

Русскому народному костюму посвящены крупные самостоятельные разделы в историко - этнографических атласах, справочных изданиях по истории одежды.

Этнографические материалы дают возможность рассматривать проблемы типологии русского костюма, выделить виды повседневной и праздничной, ритуальной одежды, социально - возрастные и территориальные комплексы.

Костюм традиционно рассматривается исследователями в двух.
Основных аспектах: функциональном и знаковом.

Именно полный комплекс одежды и других деталей костюма зависит от условий, продиктованных практическими целями, и включает оттенки символического значения.

Покров создавался человеком для защиты тела от воздействия окружающей среды: холода, зноя, атмосферных явлений, помогал ему в адаптации к внешним условиям. Однако уже на ранних стадиях развития общества человеком были предприняты попытки обозначить самого себя, придумать знаки, дающие представление о нем и его действиях. Окраска тела, нанесение на него знаков, татуировка, особая прическа соответствовали психологическому облику людей, их мировоззрению.

Таким образом, одежда и аксессуары появились одновременно, и если функциональная сторона костюма, его подчинение конкретным условиям проявляется в одежде, то отдельные элементы ее оформления, определенный набор аксессуаров были призваны соответствовать существующим в обществе особенностям мировоззрения, поведения, сложившейся традиции.

Здесь решающую роль играло удобство не практического ношения, а восприятия костюма самим собой и другими людьми.

Изучение русского костюма X - Xiii вв. Осложняется тем, что полные.
Его образцы практически не сохранились. Это обстоятельство делает для его исследователей особенно актуальным комплексный подход, предполагающий использование всех видов исторических источников:
Археологических, письменных, изобразительных, этнографических.

Письменные источники содержат, как правило, лишь отрывочные сведения о внешнем виде древнерусских людей и их одеждах.

Берестяные грамоты, летописи позволяют судить о названиях одежд, материале, из которого они изготавливались, об их принадлежности и месте в общем ансамбле, и даже стоимости. Но в редких случаях можно точно представить, как кроился, шился, застегивался, носился и в конечном итоге выглядел тот или иной элемент костюма.

Древнерусские изобразительные источники немногочисленны и спорны. Как правило, названия древнерусских одежд, известные из письменных источников, весьма трудно соотнести с изображениями или археологическими Находками. Однако, в комплексе эти источники дополняют друг друга и позволяют составить относительно.
Полное представление о костюме и его отдельных элементах, а иногда и.
Проследить закономерности в его развитии.

Фрагментарные данные изобразительных и письменных источников.
Оказываются более информативными при сопоставлении с археологическими материалами. Они основными для большинства исследователей древнерусского костюма являются.

Археология, как правило, имеет дело с аксессуарами костюма. Они составляют значительную часть в круге русских древностей - в основном, это различные украшения и застежки. Археологи находят самые разнообразные украшения, застежки и обрывки одежд, на.
Любой вкус - и боярина, и простолюдина, знатной горожанки - модницы и.
Простой жительницы сельской местности.
Итак, археологические материалы имеют особое значение для изучения.
Древнерусского костюма. В настоящей книге древнерусский костюм.
Рассматривается на основе археологических источников, подкрепляемых.
Письменными свидетельствами и изображениями.
В исследованиях М. а. сабуровой, а. в. арциховского и М. Г. Рабиновича представлена системная характеристика костюма, включающая.
Описание материала одежды, ее покроя, орнамента, важнейших предметов одежды, комплекса сельского и городского костюма, его функций в семье и обществе. В этих исследованиях использован широкий круг археологических и этнографических источников, изображения, описания в средневековых литературных произведениях, актах и других памятниках письменности. Эти работы и трудности такого комплексного подхода продемонстрировали.

Ведь письменные источники содержат, как правило, лишь отрывочные сведения о внешнем виде древнерусских людей и их одеждах. Древнерусские изобразительные источники и немногочисленны.
Спорны. Как правило, названия древнерусских одежд трудно соотнести с.
Изображениями или археологическими Находками.

Исследователями костюма основное внимание изучению уделялось.
Погребальных памятников и погребениям, совершенным по обряду.
Ингумации (трупоположения. Именно они основными являются.
Источниками для реконструкции костюма, поскольку набор инвентаря в.
Погребении, сохранившийся "in Situ" ("на своих местах"), позволяет.
Украшения и застежки как части единого комплекса рассматривать.

Поэтому значительное число посвящено научных работ по этой тематике.
Непосредственно анализу расположения предметов в конкретных.
Погребениях и реконструкции конкретных элементов костюма на основе этих данных.

Мария Андреевна Сабурова одной из первых в отечественной археологии специально рассмотрела возможности реконструкции костюма по.
Материалам древнерусских погребальных памятников и разработала методы реконструкции древнерусских головных уборов. Ею же была написана обобщающая работа по истории древнерусского костюма, в которой не только были учтены категории древнерусских украшений, но и, что особенно ценно, впервые обобщены данные о многочисленных фрагментированных Находках одежды.

Реконструкции костюмов и их отдельных элементов на широком.
Материале погребений были предложены Н. в. хвощинской, Е. а.
Рябининым, Н. а. Макаровым, в. П. Левашовой, М. а. сабуровой и а. к.
Елкиной, Н. б. крыласовой, М. с. Павловой, а. Г. шпилевым, Ю. в.
Степановой.

Исследованием одежды и украшений восточнославянских племен занимался в. в. Седов. Т. г. сарачевой и а. с. Агаповым изучались.
Способы ношения височных украшений. По материалам верхневолжских.
Погребальных памятников реконструкции костюма и отдельных его.
Элементов проводились Ф. Х. Арслановой, и. в. ислановой, а. Н.
Хохловым и а. с. Дворниковым, Ю. в. Степановой.

Изучая материалы погребений различных частей древней Руси, исследователи отметили разнообразие комплексов погребального костюма, выделяя локальные комплексы женского костюма, отражающие пути его формирования и разноэтничный характер населения этих территорий в древнерусское время.

Значительная часть известных категорий древнерусских вещей.
Относится к аксессуарам костюма. Таким образом, для исследователя.
Древнерусского костюма особенно важно изучение типологии древнерусских вещей, их хронологии и территориального распространения.

В настоящее время археологи опираются на целый ряд типо - хронологических шкал отдельных категорий вещей, исследования их морфологии, технологии и происхождения. Эти работы являются особенно важными в связи с решением проблемы хронологии древнерусского костюма.
Материалы этнографии России Xviii - XX вв. Показывают, что каждой.
Из социально - возрастных групп населения был присущ свой тип костюма.
Крестьянский костюм являлся отражением положения человека в семье и одновременно являлся свидетельством его достатка. Исследователями - этнографами отмечалось, что каждая возрастная группа занимала особое место в создании материальных благ, что отражалось в ношении определенного вида одежды.

Переход из одной группы в другую сопровождался определенными обрядами, в которых также принимал участие определенный вид костюма.

Деление общества социально - возрастные группы прослеживается с глубокой древности. Отражение этого явления в костюме вплоть до XX века сохранялось.

Типология погребальной древнерусской одежды была предложена м. а. сабуровой. Возрастные особенности костюма были изучены б. а. Рыбаковым по материалам раскопок Чернигова.

Социально - возрастные особенности прослеживаются и погребальном костюме верхневолжья.

Способы ношения отдельных предметов в составе костюма.
Реконструировались многими исследователями.
Н. в. Жилиной исследовались конструктивные особенности и способы ношения древнерусского драгоценного убора, с. с. рябцевой - состав и варианты Находок текстиля, происходящих из различных памятников Руси X - Xvii вв., значительно пополнили базу знаний о технологии изготовления одежды, позволили значительно продвинуться в понимании происхождения отдельных ее видов.

Всеми исследователями отмечалось, что возможности реконструкции.
Костюма по данным погребений ограничены в силу плохой сохранности.
Органических материалов и отсутствия остатков одежды, достаточных для реконструкции ее покроя. В связи с этим в работах поднимались такие вопросы, как привлечение данных этнографии для исследования древнего костюма и разработка методов полевых исследований, привлечение естественнонаучных методов для изучения остатков костюма.

Неоспоримым является факт, что археологические данные по древней.
Руси и данные этнографических источников Xviii - XX вв. Разделяются.
Значительным хронологическим периодом, вследствие чего прямые.
Аналогии, в особенности при реконструкции отдельных экземпляров.
Костюма, неправомерны. В то же время, при выделении отдельных видов.
Одежды исследователями разработанные этнографами привлекаются.
Типологии костюма.

Так, в работах М. а. сабуровой, в. в. Седова, Н. в. Жилиной, а. Г. шпилева, о. в. орфинской, Ю. в. Степановой на материалах конкретных памятников были произведены сопоставления с данными этнографии. Полученные выводы свидетельствуют о правомерности этих сопоставлений.

Таким образом, при изучении и реконструкции древнего костюма необходимо знание реликтовой одежды, ее типологии и закономерностей формирования. Это позволяет подтвердить и уточнить полученные выводы о видах костюма, их культурной интерпретации и хронологии. Русский позднесредневековый костюм становился предметом исследований как историков, так и искусствоведов, реставраторов и художников. Ю. в. Степанова Русь_быт_история_источники.

Окончила исторический факультет ТвГУ. В 1998-1999 гг. проходила стажировку в Государственном научно-исследовательском институте реставрации (Москва). Художник-реставратор III категории археологических предметов из черного и цветного металла. В 2003 г. в Институте археологии РАН (Москва) защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме «Комплекс погребального костюма сельского населения Верхневолжья X-XIII вв.».

Член Европейской ассоциации археологов (European Association of Archaeologists).

​Сфера научных интересов

• археология Древней Руси;
• история костюма;
• история, археология, историческая география Верхневолжья;
• исторические ГИС.

Научные проекты, поддержанные в форме грантов:

- «Древнерусский костюм Верхневолжья по археологическим данным», РГНФ, 2005-2006,

- «Древнерусские погребальные памятники Верхневолжья: каталог погребений», РГНФ, 2007-2008,

«Древнерусские ювелирные украшения Верхневолжья», РГНФ, 2009-2010,

Древнерусский костюм Верхнего Подвинья по данным археологии, РГНФ, 2011-2012,

Научно-образовательный семинар «Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и Новое время», РГНФ, 2011,

Международный научно-образовательный семинар «Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и Новое время», РГНФ, 2012;

- "Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии", РГНФ, 2014,

- "Население Верхневолжья и Верхнего Подвинья X-XIII вв.: погребальный обряд, палеоантропология, традиционная культура", РГНФ, 2014-2015.

- «Древнерусское население Верхневолжья: палеоантропология и историко-культурная динамика», РФФИ, 2007-2008 гг.;

- «Сельское расселение в Верхневолжье в эпоху Древней Руси: пространственный анализ по данным археологии», РФФИ, 2009-2010;

- "Сельское расселение в Тверском уезде по материалам писцовых описаний XVI в.: создание геоинформационной системы ", РФФИ, 2014-2015;

- "Расселение и демография тверских карел в XVII-XIX вв.", РФФИ, 2017-2019.

Стажировки, участие в научно-образовательных проектах

2013 г. - стажировка в Великотырновском университете Св. Кирилла и Мефодия (Болгария).

21.07.2017 - 03.09.2017 - преподаватель IV Международной археологической школы, Институт археологии им. А.Х. Халикова АН РТ.

20.08.2018 - 02.09.2018 - преподаватель V Международной археологической школы , секция "Археологический текстиль и кожа: реставрация, консервация, реконструкция". Институт археологии им. А.Х. Халикова АН РТ.

Награды

• Грамота исторического журнала «Родина» и исторического альманаха «Русский сборник» за победу во Всероссийском конкурсе молодых историков 2005 г. с проектом «Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии»;
• Почетные грамоты ректора ТвГУ, 2010, 2014, 2015, 2016? 2018 гг.
• Премия I степени в номинации «Публикации по истории Тверского края» IV Всероссийского (с международным участием) Конкурса научных работ на соискание премии им. проф. В.В. Болотова в области церковной истории и православной культуры, 2009 г.;
• Грамота Департамента культуры Тверской области за участие в фестивале «Поющие письмена», 2010 г.;
• Благодарственное письмо Законодательного Собрания Тверской области, 2010 г.;
• Благодарность Главы администрации г.Твери, 2011 г.;
• Багодарности ректора Петрозаводского государственного университета за научное руководство научными работами студентов, 2014, 2015, 2016 гг.;
• Грамоты за подготовку мероприятий в рамках Дней славянской письменности и культуры в ТвГУ, 2014, 2016, 2017 гг.;
• Багодарность за проведение регионального этапа Всероссийской оимпиады по истории российского предпринимательства, 2016 г.;
• Багодарность Генерального директора Тверского государственного объединенного музея за научное руководством созданием экспозиции "Древнейшее прошлое Ржевского края" в Ржевском краеведческом музее, 2017 г.
• Лауреат Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2017 года, номинация "Гуманитарные науки" , за книгу «Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии, письменным и изобразительным источникам».

Список основных публикаций

Монографии:

• Степанова Ю.В. Древнерусский погребальный костюм Верхневолжья. Тверь, 2009. 364 с.
• Жукова Е.Н., Степанова Ю.В. Древнерусские погребальные памятники Верхневолжья. История изучения. Каталог исследованных памятников Тверь, 2010. 362 с.
• Stepanova Iu. The Burial Dress of the Rus" in the Upper Volga Region (Late 10th-13th Centuries). East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450-1450, 43. Brill Academic Pub, 2017. 416 pp.
• Степанова Ю.В.

Статьи:

1. Степанова Ю.В. К вопросу о женском костюме древнерусского населения Тверского Поволжья (по материалам погребальных памятников) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Материалы VI Международного научного семинара. Посвященого 155-летию со дня рождения Д.Н.Анучина. Омск-Санкт-Петербург: Омск. ун-т, 1998. Ч.II. С. 88-90.
2. Степанова Ю.В. К изучению древнерусского костюма Тверского Поволжья. По материалам Избрижского некрополя // Славянский мир: проблемы изучения. Тверь, ТвГУ, 1998. С.17-26.

1. Степанова Ю.В. К вопросу об одежде древнерусского населения Тверского Поволжья (по материалам Избрижского некрополя) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып.3. Тверь,1999. С.53-59.
2. Степанова Ю.В. К вопросу о женском костюме древнерусского населения Тверского Поволжья // Женщины. История. Общество. Вып.1. Тверь,1999. С.10-13.
3. Лагуткина Е.В., Степанова Ю.В. Работы экспедиции Тверского университета // АО 1997 г. М., 1999. С.103-104.

1. Степанова Ю.В. Мужской костюм древнерусского населения Верхневолжья X - XIII вв. (по материалам погребальных памятников) // Из архива Тверских историков: Сб. науч. трудов. Вып.2. Тверь, 2000. С. 23-33.
2. Степанова Ю.В. Погребения со щитковыми кольцами X-XIII вв. на Верхней Волге // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Материалы научной конференции. Великий Новгород, НовГУ, 2000. С. 25-31.
3. Лагуткина Е.В., Степанова Ю.В. Работы экспедиции Тверского университета // АО 1998 г. М., 2000. С.121-123.

1. Кильдюшевский В.И., Лагуткина Е.В., Олейников О.М., Степанова Ю.В., Малыгин П.Д. Исследования в Торжке на Воздвиженских раскопах // АО 1999 г. М., 2001. С.91-92.
2. Лагуткина Е.В., Степанова Ю.В. Комплекс археологических памятников у д.Беседы: предварительные итоги исследований // Тверской археологический сборник. Тверь, 2001. Вып.4. Т.II. С.125-138.
3. Степанова Ю.В. Об особенностях костюма древнерусского населения Верхневолжья X-XIII вв. // Тверской археологический сборник. Тверь, 2001. Вып.4. Т.II. С.212-217.
4. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Работы Тверского университета // АО 2000 г. М., 2001. С.112-113.
5. Степанова Ю.В. Детали покроя древнерусской одежды по материалам погребальных памятников Верхневолжья // Интеграция археологических и этнографических исследований. Материалы IX Международного научного семинара. Омск-Нальчик: Омск. ун-т, 2001. С. 236-239.

1. Степанова Ю.В. Работы Тверского университета // Археологические открытия 2001 года. М.: Эдиториал УРСС, 2002. С.117-118.
2. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Археологические исследования археологического комплекса у д. Беседы в 2000-2001 гг. // www.archaeology.ru/ao
3. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Археологические исследования комплекса памятников у д. Беседы в 2000-2001 гг. // Из архива тверских историков: Сб. науч. трудов. Вып.3., Тверь, 2002. С.14-24.
4. Степанова Ю.В. Монеты Избрижского погребального комплекса XI-XIII вв. Каталог. Тверь, 2002. 32 с.
5. Степанова Ю.В. К вопросу о хронологии Избрижского погребального комплекса // КСИА. Вып.213. М., 2002. С.80-87.
6. Степанова Ю.В. Женский головной убор с височными кольцами X-XIII вв. (по материалам погребальных памятников Верхневолжья) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып.4. Тверь, 2002. С.308-312.
7. Степанова Ю.В. Бусы в составе женского погребального костюма Верхневолжья X-XIII вв. // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып.4. Тверь, 2002. С.313-320.

1. Степанова Ю.В. О некоторых особенностях курганных погребений Верхневолжья X-XIII вв. // Археология: история и перспективы. Ярославль, 2003. С.295-303.

1. Степанова Ю.В. Особенности погребального обряда Избрижского некрополя X-XIII вв. // Новоторжский сборник. Выпуск 1. Труды Всероссийского историко-этнографического музея. Торжок: ВИЭМ, 2004. С.97-105.
2. Максимов А.Д., Степанова Ю.В., Фролов А.А. Типология сельских поселений Тверской области в исторической перспективе // Научные проблемы устойчивого развития Тверской области. Итоги региональных конкурсов 2004 года Российского фонда гуманитарных исследований и Российского гуманитарного научного фонда. Тверь, 2004. С. 66-69.

1. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Археологический музей Тверского государственного университета: История, фонды, направления деятельности. Тверь, 2005. 30 с.
2. Степанова Ю.В.
3. Жукова Е.Н., Степанова Ю.В. К юбилею Ф.Х. Арслановой // Тверь, Тверская земли и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып. 5. Тверь, 2005. С. 389-400.
4. Степанова Ю.В. Финно-угорские элементы в составе древнерусского женского костюма Верхневолжья (по материалам курганной группы Плешково-1) // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Фольклористика и этнология. Литературоведение. Археология, антропология, этническая история. III часть. Йошкар-Ола: МарГУ, 2005. С. 264-266.
5. Степанова Ю.В. Хронология древнерусских погребальных комплексов Верхневолжья // Теоретические и методические подходы к изучению погребального обряда в современной археологии. М., 2005. С. 45-46.
6. Фролов А.А., Степанова Ю.В. Исследования на позднесредневековом селище Большое Лошаково I // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 19. Великий Новгород, 2005. С. 63-71.
7. Степанова Ю.В. Керамика Избрижского погребального комплекса Х-ХШ вв. // КСИА. Вып. 218. М., 2005. С. 139-149.

1. Степанова Ю.В. Костюм древнерусского человека: реконструкция по данным археологии // Родина. 2006. № 2. С. 63-67.
2. Степанова Ю.В. Древнерусский женский костюм Верхневолжья // Древняя Тверь. Материалы научной конференции / Архивный отдел Тверской области. Тверь, Лилия-Принт, 2006. С.73-87.
3. Степанова Ю.В. Социально-возрастные комплексы древнерусского погребального костюма // Проблемы социально-политической истории России: Сб. науч. тр. Тверь, 2006. Вып. 4. С. 42-50.
4. Степанова Ю.В. Древнерусская женская погребальная одежда Верхневолжья // Женщины в социальной истории Твери. Тверь, 2006. С. 28-34.
5. Жукова Е.Н., Степанова Ю.В. Ф.Х. Арсланова: жизнь и работа в археологии // Женщины в социальной истории Твери. Тверь, 2006. С. 223-230.
6. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Археологический музей Тверского государственного университета: история, фонды, направления деятельности // Университетские музеи: прошлое, настоящее, будущее: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 300-летию со дня рождения Г.Ф. Миллера и 60-летию музея истории СПбГУ. СПб: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2006. С. 244-255.
7. Степанова Ю.В. Средневековые археологические памятники Избрижского микрорегиона // Археология: история и перспективы. Вып. 2. Ярославль, 2006. С. 460-470.

1. Степанова Ю.В. Покрой и конструкция древнерусской одежды по материалам Верхневолжья // Тверской археологический сборник. Вып. 6. Т. II. Тверь, 2007.
2. Степанова Ю.В., Бодрова Ю.В., Жукова Е.Н. Археологический музей Тверского государственного университета // Вестник ТвГУ. Тверь, 2007. Вып. 4. С. 137-141.

1. Сарафанова Н.А., Степанова Ю.В., Фролов А.А., Малыгин П.Д. Работы Новоторжской археологической экспедиции в Торжке и Тверской области // АО 2006. М., 2008. С. 151.
2. Степанова Ю.В. Древнерусский костюм по данным погребальных памятников и письменным источникам // Труды II Всероссийского археологического съезда. Суздаль, 2008.
3. Степанова Ю.В. Локальные варианты древнерусского женского погребального костюма Верхневолжья // КСИА. Вып. 222. М., 2008.

1. Степанова Ю.В. Финно-угорское население восточных районов Верхневолжья XI-XIII в. по археологическим данным // . Москва, 2009. Вып. 3(37). С. 110-111.
2. Степанова Ю.В. Предметы скандинавского типа из древнерусских памятников Верхневолжья // www.conference.dansk.ru / Скандинавские древности. I Международная Интернет-конференция.
3. Степанова Ю.В., Артамкин А.Н. Состав украшений и хронология древнерусских погребений на территории Зубцовского района Тверской области // II региональная научно-практическая конференция «Современные проблемы развития гуманитарной науки: по результатам регионального конкурса 2009 года «Центральная Россия: прошлое, настоящее, будущее». Тверь, 2009. С. 54-58.
4. Степанова Ю.В., Пежемский Д.В., Жукова Е.Н. Древнерусское население Верхневолжья: погребальный обряд и палеоантропология (по материалам Избрижского могильника) // Вестник ТвГУ. Серия История. Вып. 1(2). Тверь, 2009.
5. Кунгурцева С.А, Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Поселение раннего железного века Беседы в Тверской области // Тверской археологический сборник. Тверь, 2009. Вып. 7. С. 474-484.
6. Степанова Ю.В. Древнерусские погребальные памятники Верхневолжья: пространственный анализ // Вестник ТвГУ. Серия: История. Тверь, 2009. Вып. 4.

1. Степанова Ю.В. Финно-угорские черты в культуре древнерусского населения Верхневолжья (по данным археологии) // Congressus XI Internationalis Fenno-ugristarum Piliscsaba, 9-14. VIII. 2010. Pars II: Summaria acroasium in sectionibus. Piliscsaba, 2010. S.302-303.
2. Степанова Ю.В. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010. № 4(42). С. 84-42.
3. Степанова Ю.В. Височные кольца из древнерусских сельских памятников Верхневолжья // Stratum plus. № 5. Кишинев, 2010.
4. Степанова Ю.В. Этнографические материалы для изучения древнерусского костюма Верхневолжья // Stratum plus. Кишинев, 2010. № 6. С. 249-254.
5. Степанова Ю.В. Хронология древнерусских погребальных комплексов Верхневолжья // Краткие сообщения Института археологии. М., 2010. Вып. 224. С. 285-297.
6. Степанова Ю.В. Привески в составе древнерусского женского погребального костюма Верхневолжья // Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Гали Федоровны Корзухиной. СПб: Нестор-История, 2010. С. 293-305.

1. Степанова Ю.В. Монеты в древнерусских погребениях Верхневолжья // Вестник Тверского государственного университета. Серия "История". Тверь, ТвГУ, 2011. Вып. 4.
2. Степанова Ю.В., Жукова Е.Н. Исследования поселения Гарусово II на оз. Удомля (Тверская область) // Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы 56-го заседания, посвященного 130-летию Псковского археологического общества. М., Псков: ИА РАН, 2011. С. 62-69.
3. Степанова Ю.В. Шумящие украшения мерянского типа на территории Верхневолжья // Женская традиционная культура и костюм в эпоху средневековья и новое время. М., СПб., Альянс-Архео, 2011.

1. Степанова Ю. В. Древнерусский костюм сельского населения Верхнего Подвинья // Женская традиционная культура и костюм в эпоху средневековья и новое время. М., СПб., Альянс-архео, 2012. С. 150-171.
2. Степанова Ю. В. Второй международный научно-образовательный семинар «Женская традиционная культура и костюм в эпоху средневековья и новое время» // Труды региональных конкурсов научных проектов в сфере гуманитарных исследований 2012 г. Тверь, изд-во М. Батасовой, 2012. С. 10-13.
3. Степанова Ю. В. Древнерусский костюм населения Верхнего Подвинья // Труды региональных конкурсов научных проектов в сфере гуманитарных исследований 2012 г. Тверь, изд-во М. Батасовой, 2012. С. 62-68.
4. Орфинская О. В., Степанова Ю. В. К вопросу о происхождении русской традиционной одежды с поликами // Русь в IX-XI вв. Общество, государство, культура. М., ИА РАН, 2012. С. 60-62.

1. Степанова Ю.В. Русский кокошник: 1000 лет истории? // Родина. 2013. № 5.
2. Степанова Ю.В. Виды русской одежды в сочинениях иностранных путешественников XVI-XVII веков // Вестник ТвГУ. Серия «История». Тверь, 2013. Вып. 1(6). С. 30-42.
3. Степанова Ю.В. Женские прически на Руси в XI-XVII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Сборник науч. трудов. Иркутск, Омск, Изд-во ИрГТУ, 2013. С. Т. 2. 126-130.
4. Орфинская О.В., Степанова Ю.В. К вопросу о формировании традиционной русской одежды с поликами // Этнографическое обозрение. 2013. № 5. С. 114-122.
5. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. Особенности сельского расселения в Тверском уезде XVI в. по материалам писцовых описаний (на примере волостей Суземье и Шестка) // Вестник Тверского государственного университета. Серия «История». Тверь, ТвГУ, 2013. Вып. 1 (6). С. 112-129.
6. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. Сельское расселение в Тверском уезде по материалам писцовых описаний // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., РФК Имидж-Лаб, 2013. Вып. 4.
7. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. Тверской уезд в XVI веке по данным писцовых описаний: опыт создания геоинформационной системы // Информационный бюллетень ассоциации «История и компьютер». Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2013. № 40. С. 115-120 .

1. Степанова Ю.В. Могильник Сельцо в верховьях Западной Двины по данным археологии // Вестник ТвГУ. Серия: История. 2014. Вып. 4. С. 155-164.
2. Тверские карелы в XVIII в.: территориально-демографическая характеристика // Carelica. Научный электронный журнал. URL:// http://carelica.petrsu.ru/2014/Savinova_2.pdf
3. Степанова Ю.В. Кресты в составе древнерусского костюма Верхневолжья по материалам погребальных памятников // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. ст: В 2-х томах / Под ред. Л.В. Татауровой, В.А. Борзунова. Омск; Тюмень; Екатеринбург: Изд-во Магеллан, 2014. Том I. С. 288-292.
4. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. // КУЛЬТУРА РУССКИХ В АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ сборник научных статей. Научные редакторы Л.В. Татаурова, В.А. Борзунов. Омск; Тюмень; Екатеринбург, 2014. С. 99-104.
5. Степанова Ю.В. "Пустые" курганы Верхневолжья: возможности интерпретации // Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани. Том. III. Казань: Отечество, 2014. С. 160-163.
6. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. ПИСЦОВЫЕ КНИГИ И АКТОВЫЙ МАТЕРИАЛ ТВЕРСКОГО УЕЗДА XVI ВЕКА: ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ // . МАТЕРИАЛЫ XVIII ВСЕРОССИЙСКОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ. Редакционная коллегия: З.В. Дмитриева, М.С. Черкасова, В.Н. Беляева, М.Ю. Зенченко, М.В. Карташова. 2014. С. 121-127.
7. Степанова Ю.В., Кутаков С.С. ИСТОРИЧЕСКАЯ ГИС "ТВЕРСКОЙ УЕЗД В XVI В. ПО ДАННЫМ ПИСЦОВЫХ ОПИСАНИЙ" // Информационный бюллетень ассоциации История и компьютер . 2014. № 42 . С. 145-146.

1. Сарафанова Н. А., Фролов А. А., Артамкин А. А., Степанова Ю. В., Малыгин П. Д., Банников А. В.. Работы Новоторжской археологической экспедиции в 2010-2013 гг. Новоторжский клад 2010 г. и Тверской клад 2011 г. // АО 2010-2013. М., 2015. С. 266-268.
2. Жукова Е.Н., Степанова Ю.В. ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ ЭПОХИ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ В КОНТЕКСТЕ ИЗУЧЕНИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО РАССЕЛЕНИЯ В ВЕРХНЕВОЛЖЬЕ // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2015. № 3 (61) . С. 47-48.
3. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. МОНАСТЫРСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В ТВЕРСКОМ УЕЗДЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVI В // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2015. № 3 (61) . С. 70-71.
4. Степанова Ю.В.Планиграфия древнерусских могильников Верхневолжья: особенности организации сакрального пространства // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2015. № 4. С. 37-53.
5. Степанова Ю.В. К вопросу об одежде с удлиненными рукавами в русском средневековом костюме // Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и Новое время. Тверь, 2015. Вып. 3. С. 66-74.
6. Stepanova Iuliia. Russian traditional headdress by archaeological data: the origin and evolution // 2nd International multidisciplinary scientific conference on Social sciences and Art SGEM 2015. Book 3. Anthropology, archaeology, history and philosophy. 26 aug - 01 sept 2015, Albena, Bulgaria. P. 275-282.
7. Степанова Ю.В., Кутаков С.С., Фролов А.А. ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ ТВЕРСКОГО УЕЗДА XVI ВЕКА С ПРИМЕНЕНИЕМ ГИС-ТЕХНОЛОГИЙ // ТРУДЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ НАУЧНЫХ ПРОЕКТОВ ТВЕРСКОЙ ОБЛАСТИ 2015 ГОДА В СФЕРЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ сборник научных трудов. Российский гуманитарный научный фонд, Правительство Тверской области, Тверская областная организация общества «Знание» России, Тверской государственный университет. Тверь, 2015. С. 59-69.

1. Stepanova, Iuliia. Sewed jewelry in Old Russian costume // 22nd Annual Meeting of the European Association of Archaeologists (EAA). 31st August - 4th September 2016. Vilnius, 2016. P. 85. http://eaavilnius2016.lt/wp-content/uploads/2016/08/Book-Abstract-A4_08-23_net.pdf http://eaavilnius2016.lt/wp-content/uploads/2016/07/Programme_Layout_08-29.pdf
2. Савинова А.И., Степанова Ю.В. А.И. Расселение и демография вышневолоцких карел во второй половине XVIII-XIX в. // Северо-Запад: этноконфессиональная история и историко-культурный ландшафт. Седьмые международные Шёгреновские чтения. Сборник статей. Санкт-Петербург: Издательство «Европейский Дом», 2016. С. 336-345. ISBN 978-5-8015-0366-0 Страница издания: http://www.ethnomuseum.ru/shegrenovskie-chteniya
3. Савинова А.И., Степанова Ю.В. Весьегонские карелы в XVIII - начале XX в.: расселение и демография // Carelica. Научный электронный журнал. Вып 1. 2016. С. 40-50. ISSN 2310-6476 Режим доступа: http://carelica.petrsu.ru/2016/40-50_Savinova.pdf
4. Степанова Ю.В. 22-я ежегодная конференция Европейской ассоциации археологов // Вестник ТвГУ. Серия: История. 2016. Вып. 3. С. 129-131.
5. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. Границы и административное деление Тверского уезда в XVI веке // Историческая география. Том 3. М.: Аквилон, ИВИ РАН, 2016. С. 280-317.
6. Савинова И.А., Степанова Ю.В. Расселение тверских карел в исторической динамике: Информационный бюллетень ассоциации История и компьютер. 2016. № 45. С. 186-187.

1. Рысенкова Е.В., Степанова Ю.В. Источники по истории феодального землевладения и хозяйства Новоторжского уезда XV-XVII вв. // Материалы Межвузовской научной конференции молодых ученых исторического факультета Тверского государственного университета, 20 апреля 2017 г. / сост., ред. Т.Г. Леонтьева (отв. ред.), А.В. Винник, Ю.В. Степанова. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2017. C. 18-25.
2. Кутаков С.С., Степанова Ю.В. Историко-географический комментарий к чертежу Старицкого уезда XVII в. // Исторические исследования в образовательном пространстве Тверского региона. Выпуск 3: Материалы Межвузовской научной конференции молодых ученых исторического факультета Тверского государственного университета, 20 апреля 2017 г. / сост., ред. Т.Г. Леонтьева (отв. ред.), А.В. Винник, Ю.В. Степанова. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2017. C. 26-32.
3. Степанова Ю.В. Древнерусские пряжки со схематическим изображением маски // Вестник ТвГУ. Серия: История. 2017. Вып. 1. С. 161-172.
4. Савинова А.И., Степанова Ю.В. ГИС-технологии в изучении миграций тверских карел в XVII-XIX вв. // Цифровая гуманитаристика: ресурсы, методы, исследования. Материалы Международной конференции (г. Пермь, 16-18 мая 2017 г.). Пермь, 2017. Ч. 2. С. 58-61.
5. Stepanova, Iuliia. MARKING THE COMMUNITY: THE LOCAL VARIANTS OF A FEMALE DRESS IN OLD RUS’. In: Building Bridges. Abstract book of the 23rd Annual Meeting of the European Association of Archaeologists 2017. Maastricht 2017. P. 280. ISBN: 9789057992858
6. Савинова А.И., Степанова Ю.В. Переселение карел на территорию Верхневолжья по данным переписных книг 1640-1670-х г. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М.: РФК Имидж-Лаб, 2017. Вып. 3(69). С. 118. ISSN 2071-9574
7. Степанова Ю.В. Курганный могильник Усть-Кеза в исследованиях археоогической экспедиции Калининского государственного университета // Вестник ТвГУ. Серия: История. 2017. № 3. С. 125-139. ISSN 1998-5037.
8. Савинова А. И. , Степанова Ю. В. Расселение Тверских карел в XVII—XIX вв: опыт изучения с применением ГИС-технологий // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2017. T. 8. [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL: http://history.jes.su/s207987840001952-6-1 (дата обращения: 20.11.2017) .
9. Степанова Ю.В. 23-я конференция Европейской ассоциации археологов // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2017. № 3. С. 172-174 .