Журнал Печорина
Тамань
Рассказ идет от лица Печорина. Он прибывает в Тамань в позднее время. Поскольку казенной квартиры для него не приготовили, главный герой селится в деревенском домике у моря, где без родителей живет слепой ребенок. Ночью Печорин видит, как мальчик с узелком не спеша приближается к морю. Он начинает за ним наблюдать. Вдруг к ребенку подходит молодая девушка и говорит, что Янко сегодня не придет. Но, парень ей не верит, так как считает Янко смелым и решительным. Через непродолжительное время к берегу приплывает нагруженное суденышко с человеком, на котором надета баранья шапка. Главный герой возвращается в дом, где встречает девушку, которая разговаривала на берегу со слепым мальчиком. Печорин интересуется ее именем, но она не отвечает ему на вопрос, после чего главный герой начинает угрожать ей тем, что расскажет коменданту, что девушка ходила в ночное время по берегу.
Как-то раз девушка пришла в дом, где жил Печорин и поцеловала его, после чего назначила свидание этой ночью на берегу. Главный герой вооружается пистолетом и идет на встречу с девушкой. Он встречает ее на берегу, и они вместе идут к лодке. После того, как они отплывают на какое-то расстояние, девушка выбрасывает пистолет в воду и старается сбросить туда же Печорина, но происходит все наоборот. Молодой человек сбрасывает девушку за борт. Она удачно доплывает до берега, а через время туда приходит мальчик вместе с Янко. Девушка садится с ним в лодку, и они уплывают, оставив слепого на берегу. Парень плачет, а до Печорина доходит, что он встретился с людьми, промышляющими контрабандой. Когда главный герой зашел в дом, то нашел в мешке мальчика свои вещи, среди которых была шкатулка, шашка с серебряной оправой и кинжал. Утром Печорин уезжает в Геленджик.
Княжна Мери
Печорин прибывает в Пятигорск, где наблюдает множество скучающих особей, среди которых есть отцы семейств, барышни и целый ряд других персонажей. Подойдя к источнику, главный герой увидел своего старого знакомого Грушницкого, который описан, как храбрец и самолюбивый франт. В свое время два молодых человека были знакомы по службе в одном отряде, и вот теперь Грушницкий сияет в окружении самого обыденного общества. Его новые знакомые — довольно скучные и примитивные люди, среди которых можно разве что выделить княгиню Лиговскую и ее дочь Мери. Когда Грушницкий рассказывал о них Печорину, мама с дочерью проходили мимо. Главный герой про себя отметил, что его старый знакомый симпатизирует молодой девушке. У Мери были прекрасные удлиненные ресницы, «бархатные глаза» и, вообще, ее можно было назвать красавицей. Кроме того, Печорин отметил ее отличный вкус в одежде.
Через некоторое время к главному герою в гости приехал доктор Вернер, человек с материалистическим взглядом на жизнь, но с душой лирика. Как выяснилось по ходу повествования, у доктора одна нога была несколько короче другой, а в целом это был мужчина небольшого роста с крупной головой. Между Печориным и Вернером существует какая-то взаимосвязь на грани подсознания, так как они понимают друг друга с полуслова. Доктор рассказал своему товарищу о Мери, которая думает, что Грушницкий оказался в солдатах в результате дуэли. Этот молодой человек вызывает живой интерес у княжны. У ее матери в данный момент гостит родственница, которая оказывается бывшей дамой сердца Печорина по имени Вера.
Главный герой встречает Мери с матушкой в окружении другой молодежи и рассказывает офицерам, которые стоят поблизости, смешные истории, после чего вся находящаяся рядом публика подходит к рассказчику. Мери немного злится на Печорина, так как он лишил ее общества кавалеров. Во время своего дальнейшего пребывания в этом городе главный герой ведет себя подобным образом. Он, то покупает красивый ковер, который понравился княжне, то делает еще какие-то опрометчивые и не поддающиеся объяснению поступки. В это время Грушницкий пытается найти подход к Мери и мечтает, чтобы она его заметила. Печорин объясняет своему знакомому, что это лишено смысла, так Мери из тех девушек, что могут вскружить мужчине голову, а потом выйти замуж за богача. Но, Грушницкий не хочет его слушать и покупает себе кольцо, на котором выгравирует имя своей возлюбленной.
Проходит некоторое время, и Печорин случайно встречается с Верой, которая уже успела два раза выйти замуж и сейчас живет с состоятельным мужчиной значительно старше ее. Через мужа она находится в родственных связях с княжной Мери. Печорин принимает решение оказать княжне знаки мужского внимания. Делает он это для того, чтобы чаще видеться со своей бывшей возлюбленной в доме Лиговских. Однажды в горах он встречает Грушницкого и Мери. Именно в этот момент главный герой принимает решение влюбить в себя княжну.
Как раз случается подходящая ситуация в виде бала, на котором Печорин приглашает Мери на танец, затем уводит ее от пьяного посетителя и извиняется за свое настойчивое поведение. Девушка становится мягче по отношению к своему новому ухажеру. Прибыв в гости к Мери Печорин уделяет много внимания Вере, на это княжна сильно обижается. Тогда в отместку главному герою она начинает любезничать с Грушницким, но он ей уже давно перестал быть интересен. Печорин чувствует что «рыбка попалась на крючок» и решает употребить все влияние на Мери в своих интересах, а потом цинично ее бросить.
Грушницкому возвращают офицерский чин, и он решает покорить сердце княжны своей новой формой. Во время прогулки с Мери Печорин ей жалуется, что люди часто наводят на него напраслину и называют его бездушным. Княжна рассказывает своей новой родственнице Вере, что любит Печорина. Вера ее ревнует к главному герою. Печорин встречается с ней и обещает последовать за Верой в Кисловодск, куда она собирается уехать со своим супругом. Грушницкий в новой форме приходит к княжне, но это не дает решительно никакого результата. После этого с его подачи по городу разлетаются слухи о скорой женитьбе Мери и Печорина, который в это время уже находится в Кисловодске, где ждет свидания с Верой. Следом за ним отправляется и Мери со своей матерью. Во время поездки с княжной случается обморок, и она оказывается в объятиях Печорина, который целует ее в губы. Мери признается ему в любви, но судя по реакции главного героя, на него эти слова никак не действуют. Главный герой продолжает вести себя расчетливо и цинично. Грушницкий собирается вызвать Печорина на дуэль, в результате все закончится тем, что секундант даст дуэлянтам незаряженные пистолеты.
Мери еще раз открывает свои чувства главному герою, но тот отказывается от нее и говорит, что не готов к любви, так как ему предсказано гадалкой, умереть от рук своей супруги.
В город прибывает фокусник и все персонажи собираются на его представлении. Печорин проводит ночь с Верой, о чем узнает Грушницкий и на следующий день об этом распространяются слухи по городу. В этот раз Печорин вызывает обидчика на дуэль, а своим секундантом просит стать доктора Вернера, по предположениям которого заряженным будет только пистолет Грушницкого.
Перед днем дуэли Печорина одолевают мысли о смерти. Ему наскучила жизнь. Она его совсем не радует. Печорин считает, что его никто не понимает. На утро он говорит своему секунданту, что не страшится смерти и готов принять ее достойно. Местом дуэли решили выбрать скалу. Это связано с тем, что когда убитый упадет с нее ни у кого не возникнет мысли о дуэли. По жребию первым должен стрелять Грушницкий. Печорин почему-то уверен, что соперник не убьет его. Так и происходит, главный герой оказывается только слегка раненным. Он предлагает Грушницкому извиниться и прекратить дуэль, но тот в истерике кричит, что ненавидит Печорина. В результате пуля сражает его наповал.
Вернувшись домой, главный герой обнаруживает у себя записку от Веры, где женщина пишет, что сообщила своему супругу об отношениях с Печориным и вынуждена покинуть любимого навсегда. Молодой человек бросается за ними в погоню, но загоняет коня и не настигает цели. В расстроенных чувствах он возвращается в Кисловодск. На следующий день Печорину сообщают о его переводе на новое место службы. Он приходит к Мери, чтобы попрощаться. Они обмениваются злыми «комплиментами» и расстаются.
Фаталист
В одной из станиц после окончания игры в карты офицеры начинают размышлять о том, что судьба каждого человека предопределена. Поручик Вулич предлагает проверить, можно ли заранее узнать о своей смерти. Печорин затевает с ним спор и говорит, что это невозможно. Вулич делает попытку самоубийства на глазах у присутствующих, но пистолет дает осечку. После выстрела в воздух все понимают, что пистолет был заряжен. Главный герой предрекает Вуличу скорую смерть и уходит восвояси. По пути к месту ночлега Печорин наблюдает мертвую свинью, которая погибла от сабли казака, которого уже ищут его приятели. После чего главный герой узнает, что Вулич погиб от рук этого казака, а теперь тот скрывается в доме на окраине и не хочет оттуда выходить. Печорин пытается повторить смертельный эксперимент Вулича и захватить его убийцу. Есаул начал свой разговор с казаком в качестве отвлекающего маневра, а главный герой незаметно пробрался в дом и захватил убийцу Вулича. После возвращения в крепость, Печорин рассказал эту историю Максиму Максимычу, а тот сделал вывод, что такая у Вулича судьба.
Княжна Мери или просто Мария - героиня произведения Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени». Она молода и красива. Особенно она отличается от других представительниц «водного общества» своими приличными манерами.
Мери совсем неопытна в любви. Как и многие светские девушки девятнадцатого века, Мери увлекалась французскими любовными романами. Из-за этого она часто представляет события, происходящие в её жизни, как романтическую историю со счастливым концом. Именно это качество героини подводит её при влюблённости и в Грушницкого, и в Печорина. Первый интересен ей своим мифом о том, что этот персонаж разжалован в солдаты из-за дуэли. Но как только княжне открывается правда, Грушницкий перестаёт нравиться героине. Интерес ко второму герою возник на такой же почве: из-за рассказов о «похождениях» Печорина. После рассказа своей истории жизни в одиночестве, главный герой окончательно покоряет сердце неопытной девушки.
В отличие от других местных представительниц прекрасного пола, княжна умна и образованна. Как многие девушки высшего света, Мери играет на фортепьяно и поёт. Но, как замечает в своём журнале Печорин, голос у героини есть, но её пению далеко до идеала. К сожалению, героиня не может похвастаться ничем кроме красивой оболочки и модной образованности. Именно поэтому она не привлекает главного героя.
Княжна Мери изображена как очередная жертва Печорина. Используя типичный образ светской дамы того времени, Михаил Юрьевич Лермонтов показывает читателю, насколько может измениться человек. Если в начале произведения Мери позволяла себе с презрением смотреть на поклонников и флиртовать, не имея серьёзных намерений, то в конце романа она и сама становиться объектом насмешек, и её возлюбленный даже и не думает о женитьбе.
Сочинение Характеристика и образ княжны Мери
Роман Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени» можно назвать вершиной русского психологического романа. Не менее яркими являются герои этого текста. Немаловажное место среди них занимают женские образы. Именно они по праву являются лучшими во всей русской литературе 1 половины 19 века. И образ юной княжны по имени Мери не является исключением. Это одна из целой вереницы женских образов в романе «Герой нашего времени».
Если приступить к детальному анализу образа Мери, то следует отметить, что он тесно связан с другими образами романа, в том числе – особенно тесно – с образом Григория Печорина.
Итак, приступим к анализу образа Мери.
Во-первых, Мери очень любит романтические истории, поэтому образ главного героя произведения представляет для нее неподдельный интерес. Правда сначала она заинтригована Грушницким, но вскоре понимает, что он не «герой ее романа», и переключается на Григория Александровича Печорина.
Во-вторых, Мери не обделена женской красотой и привлекательностью. Эти черты привлекают Григория Печорина, но…, при близком знакомстве с барышней этот тонкий психолог, знаток души человеческой, понимает, что ее красивая внешность – лишь яркая обертка, фантик. Она лишь привлекает к Мери поклонников противоположного пола.
В-третьих, Мери далеко не дурочка. Все выдает в ней образованную барышню. Причем образованность ее не напускная. Это естественная потребность ее романтической натуры. Она много читает, знает языки. В конце концов Мери способна поддержать беседу на любую тему.
В-четвертых, если говорить о характере княжны, то главной его чертой является самолюбование. Сильно очень ранит Мери тот факт, что Печорин сразу не выражает восторгов. Он даже тянет со знакомством, чтобы лишний раз уязвить самолюбие девушки.
В-пятых, еще одной чертой характера Мери можно назвать ее тягу к сентиментальности. Этим и воспользуется главный герой Лермонтова. Тем самым Григорий Печорин влюбил в себя Мери.
Стоит отметить, что в череде девушек Григория, Мери является одной из тех, кто на уровне подсознания осознает «опасность», исходящую от этого человека. Ведь в даре Божьем – любви, Мери совсем не искушена.
В народе бытует мнение: «Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Эта мудрость применима и к Мери. Сначала она свысока смотрит на окружающих ее людей, но…, прошло немного времени – и теперь окружающие так смотрят на нее. Мало того, над ней за спиной смеются. Печорин вхож в ее дом, он расположил к себе девушку, но предлагать свою руку и сердце юной барышне не спешит.
Она, самолюбивая Мери, очень уязвлена. Причем ее самолюбие настолько задето, что она даже заболела, с ней случилась душевная болезнь.
Понятно, что женщина в принципе – натура сильная. Но как переживет его Мери? Думается, что время зарубцует раны на ее сердце, и она встретит достойного человека на своем жизненном пути.
Сейчас читают:
- Сочинение-рассуждение Что такое добро? 9 класс ОГЭ 15.3
На протяжении многих лет, философы, режиссеры и просто заинтересованные люди ищут ответ на один непростой вопрос- что такое добро? Но никто и никогда еще не пришел к однозначному выводу.
- Образование Штольца в романе Обломов сочинение
Один из героев знаменитого произведения одного из самых популярных и известных писателей России, Штольц, является человеком, который с самого раннего детства очень крепко дружит с главным героем произведения Обломовым. По жизни эти два героя
- Роль пейзажа и описание природы в поэме Мцыри сочинение
Поэма «Мцыри» Михаила Юрьевича Лермонтова была написана в тысяча восемьсот тридцать девятом году, в эпоху позднего творчества поэта. Главной идеей его поздней лирики является тема одиночества. Поэт, через призму своего творчества, пришел
- Образ Маши Мироновой 8 класс (Капитанская дочка Пушкина) сочинение
В знаменитой и известной повести "Капитанская дочка", написанной великим русским писателем Александром Пушкиным очень большое количество запоминающихся и уникальных героев
- Цель побега Мцыри (почему, причины побега) сочинение
Михаил Юрьевич Лермонтов – это уникальный русский писатель 19 века, который в своем творчестве использовал разные литературные направления. Именно подобное использование течений позволяет современному читателю наслаждаться его литературным наследием.
Не так давно, я прочитал книгу о мальчике по имени Гарри Поттер. Мне давно рекомендовали эту книгу, но чтением особо я никогда не увлекался. Но именно эта книга заставила меня пересмотреть свои предпочтения.
Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, – а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом… Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине – чего бы, кажется, больше? – зачем тут страсти, желания, сожаления?.. Однако пора. Пойду к Елизаветинскому источнику: там, говорят, утром собирается все водяное обшество.
* * *
Спустясь в середину города, я пошел бульваром, где встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору; то были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь была уже на перечете, потому что они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись.
Жены местных властей, так сказать хозяйки вод, были благосклоннее; у них есть лорнеты, они менее обращают внимания на мундир, они привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум. Эти дамы очень милы; и долго милы! Всякий год их обожатели сменяются новыми, и в этом-то, может быть, секрет их неутомимой любезности. Подымаясь по узкой тропинке к Елизаветинскому источнику, я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют – однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы: штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают.
Наконец вот и колодец… На площадке близ него построен домик с красной кровлею над ванной, а подальше галерея, где гуляют во время дождя. Несколько раненых офицеров сидели на лавке, подобрав костыли, – бледные, грустные.
Несколько дам скорыми шагами ходили взад и вперед по площадке, ожидая действия вод. Между ними были два-три хорошеньких личика. Под виноградными аллеями, покрывающими скат Машука, мелькали порою пестрые шляпки любительниц уединения вдвоем, потому что всегда возле такой шляпки я замечал или военную фуражку или безобразную круглую шляпу. На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой Арфой, торчали любители видов и наводили телескоп на Эльборус; между ними было два гувернера с своими воспитанниками, приехавшими лечиться от золотухи.
Я остановился, запыхавшись, на краю горы и, прислонясь к углу домика, стал рассматривать окрестность, как вдруг слышу за собой знакомый голос:
– Печорин! давно ли здесь?
Оборачиваюсь: Грушницкий! Мы обнялись. Я познакомился с ним в действующем отряде. Он был ранен пулей в ногу и поехал на воды с неделю прежде меня. Грушницкий – юнкер. Он только год в службе, носит, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель. У него георгиевский солдатский крестик. Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему на вид можно дать двадцать пять лет, хотя ему едва ли двадцать один год. Он закидывает голову назад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опирается на костыль. Говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. Производить эффект – их наслаждение; они нравятся романтическим провинциалкам до безумия. Под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами – иногда тем и другим. В их душе часто много добрых свойств, но ни на грош поэзии. Грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро разговор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи.
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьет одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. Его цель – сделаться героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обреченное каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился. Оттого-то он так гордо носит свою толстую солдатскую шинель. Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях. Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел в деле; он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза. Это что-то не русская храбрость!..
Я его также не люблю: я чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге, и одному из нас несдобровать. Приезд его на Кавказ – также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому что… тут, он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему? Что я для вас! Поймете ли вы меня?» – и так далее.
Он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в К. полк, останется вечною тайной между им и небесами.
Впрочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, Грушницкий довольно мил и забавен. Мне любопытно видеть его с женщинами: тут-то он, я думаю, старается!
Мы встретились старыми приятелями. Я начал его расспрашивать об образе жизни на водах и о примечательных лицах.
– Мы ведем жизнь довольно прозаическую, – сказал он, вздохнув, – пьющие утром воду – вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру – несносны, как все здоровые. Женские общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель – как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
В эту минуту прошли к колодцу мимо нас две дамы: одна пожилая, другая молоденькая, стройная. Их лиц за шляпками я не разглядел, но они одеты были по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего! На второй было закрытое платье gris de perles1
Серо-жемчужного цвета (фр.).
Легкая шелковая косынка вилась вокруг ее гибкой шеи.
Ботинки couleur puce2
Красновато-бурого цвета (фр.).
Стягивали у щиколотки ее сухощавую ножку так мило, что даже не посвященный в таинства красоты непременно бы ахнул, хотя от удивления. Ее легкая, но благородная походка имела в себе что-то девственное, ускользающее от определения, но понятное взору. Когда она прошла мимо нас, от нее повеяло тем неизъяснимым ароматом, которым дышит иногда записка милой женщины.
– Вот княгиня Лиговская, – сказал Грушницкий, – и с нею дочь ее Мери, как она ее называет на английский манер. Они здесь только три дня.
– Однако ты уж знаешь ее имя?
– Да, я случайно слышал, – отвечал он, покраснев, – признаюсь, я не желаю с ними познакомиться. Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких. И какое им дело, есть ли ум под нумерованной фуражкой и сердце под толстой шинелью?
– Бедная шинель! – сказал я, усмехаясь, – а кто этот господин, который к ним подходит и так услужливо подает им стакан?
– О! – это московский франт Раевич! Он игрок: это видно тотчас по золотой огромной цепи, которая извивается по его голубому жилету. А что за толстая трость – точно у Робинзона Крузоэ! Да и борода кстати, и прическа? la moujik3
По-мужицки (фр.).
– Ты озлоблен против всего рода человеческого.
– И есть за что…
– О! право?
В это время дамы отошли от колодца и поравнялись с нами. Грушницкий успел принять драматическую позу с помощью костыля и громко отвечал мне по-французски:
– Mon cher, je hais les hommes pour ne pas les mepriser car autrement la vie serait une farce trop degoutante4
Милый мой, я ненавижу людей, чтобы их не презирать, потому что иначе жизнь была бы слишком отвратительным фарсом (фр.).
Хорошенькая княжна обернулась и подарила оратора долгим любопытным взором. Выражение этого взора было очень неопределенно, но не насмешливо, с чем я внутренно от души его поздравил.
– Эта княжна Мери прехорошенькая, – сказал я ему. – У нее такие бархатные глаза – именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего… А что, у нее зубы белы? Это очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
– Ты говоришь о хорошенькой женщине, как об английской лошади, – сказал Грушницкий с негодованием.
– Mon cher, – отвечал я ему, стараясь подделаться под его тон, – je meprise les femmes pour ne pas les aimer car autrement la vie serait un melodrame trop ridicule5
Милый мой, я презираю женщин, чтобы не любить их, потому что иначе жизнь была бы слишком нелепой мелодрамой (фр.).
Я повернулся и пошел от него прочь. С полчаса гулял я по виноградным аллеям, по известчатым скалам и висящим между них кустарникам. Становилось жарко, и я поспешил домой. Проходя мимо кислосерного источника, я остановился у крытой галереи, чтоб вздохнуть под ее тенью, это доставило мне случай быть свидетелем довольно любопытной сцены. Действующие лица находились вот в каком положении. Княгиня с московским франтом сидела на лавке в крытой галерее, и оба были заняты, кажется, серьезным разговором.
Княжна, вероятно допив уж последний стакан, прохаживалась задумчиво у колодца. Грушницкий стоял у самого колодца; больше на площадке никого не было.
Я подошел ближе и спрятался за угол галереи. В эту минуту Грушницкий уронил свой стакан на песок и усиливался нагнуться, чтоб его поднять: больная нога ему мешала. Бежняжка! как он ухитрялся, опираясь на костыль, и все напрасно. Выразительное лицо его в самом деле изображало страдание.
Княжна Мери видела все это лучше меня.
Легче птички она к нему подскочила, нагнулась, подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненным невыразимой прелести; потом ужасно покраснела, оглянулась на галерею и, убедившись, что ее маменька ничего не видала, кажется, тотчас же успокоилась. Когда Грушницкий открыл рот, чтоб поблагодарить ее, она была уже далеко. Через минуту она вышла из галереи с матерью и франтом, но, проходя мимо Грушницкого, приняла вид такой чинный и важный – даже не обернулась, даже не заметила его страстного взгляда, которым он долго ее провожал, пока, спустившись с горы, она не скрылась за липками бульвара… Но вот ее шляпка мелькнула через улицу; она вбежала в ворота одного из лучших домов Пятигорска, за нею прошла княгиня и у ворот раскланялась с Раевичем.
Только тогда бедный юнкер заметил мое присутствие.
– Ты видел? – сказал он, крепко пожимая мне руку, – это просто ангел!
– Отчего? – спросил я с видом чистейшего простодушия.
– Разве ты не видал?
– Нет, видел: она подняла твой стакан. Если бы был тут сторож, то он сделал бы то же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу…
– И ты не был нисколько тронут, глядя на нее в эту минуту, когда душа сияла на лице ее?..
Я лгал; но мне хотелось его побесить. У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку. Присутствие энтузиаста обдает меня крещенским холодом, и, я думаю, частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из меня страстного мечтателя. Признаюсь еще, чувство неприятное, но знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему сердцу; это чувство – было зависть; я говорю смело «зависть», потому что привык себе во всем признаваться; и вряд ли найдется молодой человек, который, встретив хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг явно при нем отличившую другого, ей равно ненакомого, вряд ли, говорю, найдется такой молодой человек (разумеется, живший в большом свете и привыкший баловать свое самлюбие), который бы не был этим поражен неприятно.
Молча с Грушницким спустились мы с горы и прошли по бульвару, мимо окон дома, где скрылась наша красавица. Она сидела у окна. Грушницкий, дернув меня за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин. Я навел на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. И как, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну?..
Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец.
Вернер человек замечательный по многим причинам. Он скептик и материалист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, – поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов. Он изучал все живые струны сердца человеческого, как изучают жилы трупа, но никогда не умел он воспользоваться своим знанием; так иногда отличный анатомик не умеет вылечить от лихорадки! Обыкновенно Вернер исподтишка насмехался над своими больными; но я раз видел, как он плакал над умирающим солдатом… Он был беден, мечтал о миллионах, а для денег не сделал бы лишнего шагу: он мне раз говорил, что скорее сделает одолжение врагу, чем другу, потому что это значило бы продавать свою благотворительность, тогда как ненависть только усилится соразмерно великодушию противника. У него был злой язык: под вывескою его эпиграммы не один добряк прослыл пошлым дураком; его соперники, завистливые водяные медики, распустили слух, будто он рисует карикатуры на своих больных, – больные взбеленились, почти все ему отказали. Его приятели, то есть все истинно порядочные люди, служившие на Кавказе, напрасно старались восстановить его упадший кредит.
Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда глаз выучится читать в неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой. Бывали примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов; надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной: оттого-то, может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно любят женщин.
Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна: он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаруженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей. Его маленькие черные глаза, всегда беспокойные, старались проникнуть в ваши мысли. В его одежде заметны были вкус и опрятность; его худощавые, жилистые и маленькие руки красовались в светло-желтых перчатках. Его сюртук, галстук и жилет были постоянно черного цвета. Молодежь прозвала его Мефистофелем; он показывал, будто сердился за это прозвание, но в самом деле оно льстило его самолюбию. Мы друг друга скоро поняли и сделались приятелями, потому что я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги! Вот как мы сделались приятелями: я встретил Вернера в С… среди многочисленного и шумного круга молодежи; разговор принял под конец вечера философско-метафизическое направление; толковали об убеждениях: каждый был убежден в разных разностях.
– Что до меня касается, то я убежден только в одном… – сказал доктор.
– В чем это? – спросил я, желая узнать мнение человека, который до сих пор молчал.
– В том, – отвечал он, – что рано или поздно в одно прекрасное утро я умру.
– Я богаче вас, сказал я, – у меня, кроме этого, есть еще убеждение – именно то, что я в один прегадкий вечер имел несчастие родиться.
Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу в глаза, как делали римские авгуры, по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились довольные своим вечером.
Я лежал на диване, устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в мою комнату. Он сел в кресла, поставил трость в угол, зевнул и объявил, что на дворе становится жарко. Я отвечал, что меня беспокоят мухи, – и мы оба замолчали.
– Заметьте, любезный доктор, – сказал я, – что без дураков было бы на свете очень скучно!.. Посмотрите, вот нас двое умных людей; мы знаем заране, что обо всем можно спорить до бесконечности, и потому не спорим; мы знаем почти все сокровенные мысли друг друга; одно слово – для нас целая история; видим зерно каждого нашего чувства сквозь тройную оболочку. Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя. Итак, размена чувств и мыслей между нами не может быть: мы знаем один о другом все, что хотим знать, и знать больше не хотим. Остается одно средство: рассказывать новости. Скажите же мне какую-нибудь новость.
Утомленный долгой речью, я закрыл глаза и зевнул…
Он отвечал подумавши:
– В вашей галиматье, однако ж, есть идея.
– Две! – отвечал я.
– Скажите мне одну, я вам скажу другую.
– Хорошо, начинайте! – сказал я, продолжая рассматривать потолок и внутренно улыбаясь.
– Вам хочется знать какие-нибудь подробности насчет кого-нибудь из приехавших на воды, и я уж догадываюсь, о ком вы это заботитесь, потому что об вас там уже спрашивали.
– Доктор! решительно нам нельзя разговаривать: мы читаем в душе друг друга.
– Теперь другая…
– Другая идея вот: мне хотелось вас заставить рассказать что-нибудь; во-первых, потому, что такие умные люди, как вы, лучше любят слушателей, чем рассказчиков. Теперь к делу: что вам сказала княгиня Лиговская обо мне?
– Вы очень уверены, что это княгиня… а не княжна?..
– Совершенно убежден.
– Почему?
– Потому что княжна спрашивала об Грушницком.
– У вас большой дар соображения. Княжна сказала, что она уверена, что этот молодой человек в солдатской шинели разжалован в солдаты за дуэль.
– Надеюсь, вы ее оставили в этом приятном заблуждении…
– Разумеется.
– Завязка есть! – закричал я в восхищении. – Об развязке этой комедии мы похлопочем. Явно судьба заботится о том, чтоб мне не было скучно.
– Я предчувствую, – сказал доктор, – что бедный Грушницкий будет вашей жертвой…
– Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
– Достойный друг! – сказал я, протянув ему руку.
Доктор пожал ее с чувством и продолжал:
– Если хотите, я вас представлю…
– Помилуйте! – сказал я, всплеснув руками, – разве героев представляют? Они не иначе знакомятся, как спасая от верной смерти свою любезную…
– И вы в самом деле хотите волочиться за княжной?..
– Напротив, совсем напротив!.. Доктор, наконец я торжествую: вы меня не понимаете!.. Это меня, впрочем, огорчает, доктор, – продолжал я после минуты молчания, – я никогда сам не открываю моих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Однако ж вы мне должны описать маменьку с дочкой. Что они за люди?
– Во-первых, княгиня – женщина сорока пяти лет, – отвечал Вернер, – у нее прекрасный желудок, но кровь испорчена; на щеках красные пятна. Последнюю половину своей жизни она провела в Москве и тут на покое растолстела. Она любит соблазнительные анекдоты и сама говорит иногда неприличные вещи, когда дочери нет в комнате. Она мне объявила, что дочь ее невинна как голубь. Какое мне дело?.. Я хотел ей отвечать, чтоб она была спокойна, что я никому этого не скажу! Княгиня лечится от ревматизма, а дочь Бог знает от чего; я велел обеим пить по два стакана в день кислосерной воды и купаться два раза в неделю в разводной ванне. Княгиня, кажется, не привыкла повелевать; она питает уважение к уму и знаниям дочки, которая читала Байрона по-английски и знает алгебру: в Москве, видно, барышни пустились в ученость, и хорошо делают, право! Наши мужчины так не любезны вообще, что с ними кокетничать, должно быть, для умной женщины несносно. Княгиня очень любит молодых людей: княжна смотрит на них с некоторым презрением: московская привычка! Они в Москве только и питаются, что сорокалетними остряками.
Роман «Герой нашего времени» был задуман молодым поэтом в 1836 году. Предполагалось, что действие его будет происходить в современном автору Петербурге.
Однако кавказская ссылка 1837 года внесла свои коррективы в первоначальные планы. Теперь главный герой Лермонтова, Печорин Григорий Александрович, оказывается на Кавказе, где попадает в весьма непростые ситуации. От разных персонажей произведения читатель слышит их краткое содержание. «Герой нашего времени» («Княжна Мери» в том числе) превращается в исследование души молодого человека, пытающегося найти свое место в жизни.
Композиция романа несколько необычна: он состоит из 5 повестей, объединенных образом Печорина. Самой объемной и значимой для понимания характера этого персонажа является глава «Княжна Мери».
«Княжна Мери» в романе «Герой нашего времени» - по сути, исповедь Печорина. Она представляет собой дневниковые записи, сделанные во время пребывания на лечении в Пятигорске и Кисловодске.
По мнению современников, ее главные персонажи имели реальных прототипов, с которыми Лермонтов был лично знаком, что придает достоверность изображаемому. Так, главная героиня, по имени которой названа повесть, могла быть списана с сестры Н. С. Мартынова или знакомой поэта по Пятигорску Э. Клинберг. Чрезвычайно интересен образ самого Печорина. «Повесть «Княжна Мери» - краткое содержание его месячного пребывания на минеральных водах. За это время он очаровал молодую, наивную девушку, настроил против себя всех офицеров, убил на дуэли старого знакомого, навсегда потерял единственную женщину, которую любил.
Приезд Печорина в Пятигорск
Первая запись в дневнике главного героя помечена одиннадцатым мая. Накануне он прибыл в Пятигорск и снял квартиру на окраине, у самого Машука. Его привлек чудесный вид, открывавшийся на город и несколько сглаживавший недостатки нового жилья. В приподнятом, восторженном настроении Печорин отправляется утром следующего дня к источнику, чтобы увидеть здесь водяное общество. Колкие замечания, которые он адресует встречающимся по пути дамам и офицерам, характеризуют его как человека язвительного и непременно видящего во всем недостатки. Это начало повести «Княжна Мери», краткое содержание которой будет представлено дальше.
Одиночество героя, стоявшего у колодца и наблюдавшего за проходившими мимо людьми, прерывает Грушницкий, с которым он вместе когда-то воевал. Юнкер, всего год бывший на службе, носил толстую шинель, украшенную героическим крестиком - этим он пытался привлечь к себе внимание дам. Выглядел Грушницкий старше своих лет, что тоже считал достоинством, внешне был привлекателен и фигурист. Речь его зачастую включала высокопарные фразы, придававшие ему вид страстного и страдающего человека. На первый взгляд могло показаться, что эти двое были хорошими друзьями. На самом деле, их отношения были далеки от идеальных, о чем прямо говорит автор дневника: «Мы когда-нибудь с ним столкнемся…, и одному из нас несдобровать». Печорин еще при их знакомстве разгадал в нем фальшь, за что и недолюбливал. Так завязывается действие, которое будет разворачиваться на протяжении месяца, а проследить всю цепочку событий поможет читателю дневник Печорина - это их краткое содержание.
«Герой нашего времени» («Княжна Мери» - не исключение) интересен необычностью характера главного героя, не привыкшего лукавить даже перед самим собой. Он открыто посмеивается над Грушницким, который бросает фразу на французском именно в тот момент, когда мимо проходят мать и дочь Лиговские, чем, конечно же, привлекает их внимание. Чуть позже, отделавшись от старого знакомого, Печорин наблюдает еще одну интересную сцену. Юнкер «случайно» роняет стакан и все не может его поднять: мешают костыль и раненая нога. Молодая княжна быстро подлетела к нему, подала стакан и так же стремительно упорхнула, уверившись, что мать ничего не видела. Грушницкий был в восторге, однако Печорин тут же охладил его пыл, отметив, что не усмотрел в поведении девушки ничего необычного.
Так можно описать первый день пребывания героя в Пятигорске.
Двумя днями позже
Утро началось со встречи с доктором Вернером, который пришел навестить Печорина. Последний считал его человеком замечательным и даже предполагал, что они могли бы стать друзьями, если бы только Григорий Александрович был способен к таким отношениям в принципе. Они любили беседовать друг с другом на отвлеченные темы, что не раз можно будет видеть в повести «Княжна Мери». Краткое содержание их разговоров характеризует обоих как людей умных, честных и бескомпромиссных.
В этот раз они постепенно перешли к произошедшей накануне встрече бывших сослуживцев. Слова Печорина о том, что «завязка есть», и ему не будет здесь скучно, сразу вызвали отклик у доктора: «Грушницкий будет вашей жертвой». Затем Вернер сообщает, что в доме Лиговских уже заинтересовались новым отдыхающим. Он рассказывает собеседнику о княгине и ее дочери. Достаточно образованна, с презрением относится ко всем молодым людям, любит поговорить о страстях и чувствах, нелицеприятно отзывается о московском обществе - такой предстает со слов доктора княжна Мери. Краткое содержание разговоров в доме Лиговских позволяет также понять, что появление Печорина вызвало интерес у дам.
Упоминание Вернера о приехавшей родственнице княгини, хорошенькой, но действительно больной, заставляет героя заволноваться. В описании женщины Григорий Александрович узнает Веру, которую когда-то любил. Мысли о ней не оставляют героя и после ухода доктора.
Вечером, во время прогулки, Печорин вновь сталкивается с княжной и замечает, насколько сильно она завладела вниманием Грушницкого. На этом заканчивается еще один день Печорина, описанный в дневнике, включенном в повесть «Княжна Мери».
Краткое содержание записи 16 мая
В этот день с Печориным произошло несколько событий. Разработанный им план относительно княжны начал действовать. Его безразличие вызвало в девушке ответную реакцию: при встрече она смотрела на него с ненавистью. Дошли до героя и сложенные ею эпиграммы, в которых он получал весьма не лестную оценку.
Печорин переманил к себе практически всех ее обожателей: бесплатное угощение и шампанское оказались лучше милой улыбки. И при этом постоянно подзадоривал Грушницкого, который был уже по уши влюблен.
Продолжить краткое содержание главы «Княжна Мери» следует описанием первой случайной встречи Печорина и Веры у колодца. Их чувства, вспыхнувшие с новой силой, определили дальнейшие действия любовников. Печорину необходимо познакомиться с престарелым мужем Веры, войти в дом Лиговских и приударить за княжной. Это даст им возможность чаще встречаться. Герой предстает в этой сцене несколько необычно: появляется надежда на то, что он действительно способен на искреннее чувство и не сможет предать любимую женщину.
После расставания Печорин, не в силах сидеть дома, отправляется верхом в степь. Возвращение с прогулки дарит ему еще одну неожиданную встречу.
Группа отдыхающих двигалась по дороге, вившейся меж кустарников. Среди них были Грушницкий и княжна Мери. Краткое содержание их разговора можно свести к описанию чувств юнкера. Печорин в черкесском наряде, неожиданно появившийся из кустов, нарушает их мирную беседу и вызывает у испуганной девушки сначала гнев, а после смущение.
Во время вечерней прогулки приятели встречаются. Грушницкий с сочувствием сообщает, что отношение княжны к Печорину окончательно испорчено. В ее глазах он выглядит дерзким, наглым и самовлюбленным, а это навсегда закрывает перед ним двери их дома. Понятно, что слова героя о том, что он хоть завтра может быть вхож в семейство, воспринимаются с сочувствием.
Происшествие на балу
Следующая запись - 21 мая - весьма незначительна. В ней лишь указывается, что за неделю Печорин так и не познакомился с Лиговскими, за что ему пеняла Вера. 22-го ожидался бал, на котором будет и княжна Мери.
Краткое содержание повести из романа продолжит происшествие, внесшее коррективы в установившийся ход событий. На балу, куда Грушницкому пока еще вход был закрыт, Печорин знакомится с княжной и даже защищает ее честь перед пьяным господином. Здесь явно был план, устроенный драгунским капитаном, еще одним давним знакомым Григория Александровича. Во время мазурки Печорин пленяет княжну, а также, как бы между прочим, сообщает, что Грушницкий - юнкер.
Уже на следующий день, вместе с приятелем, благодарившим его за поступок на балу, герой отправляется в дом Лиговских. Главное, что необходимо здесь отметить: он вызывает недовольство княжны тем, что недостаточно внимательно слушает ее пение после чая, и вместо этого наслаждается спокойным разговором с Верой. А в завершение вечера наблюдает триумф Грушницкого, которого избирает в качестве орудия мести княжна Мери.
Лермонтов М. Ю.: краткие содержания записей Печорина 29 мая и 3 июня
В течение нескольких дней молодой человек придерживается выбранной тактики, хотя время от времени задает себе вопрос: зачем он так упорно добивается любви молоденькой девушки, если заранее знает, что никогда на ней не женится. Тем не менее Печорин все делает для того, чтобы Грушницкий наскучил Мери.
Наконец юнкер появляется в его квартире счастливый - его произвели в офицеры. Всего через несколько дней будет сшит новенький мундир, и он предстанет перед возлюбленной во всей красе. Теперь же он больше не хочет смущать ее взгляд своей шинелью. В результате именно Печорин сопровождает княжну во время вечерней прогулки водяного общества к провалу. 
Сначала злословие по поводу всех знакомых, затем злобные высказывания в их адрес и длинный, обличающий монолог «нравственного калеки», как он сам себя называет. Читатель замечает, как под воздействием услышанного меняется княжна Мери. Краткое содержание (Лермонтов нисколько не щадит своего героя) монолога можно передать так. Общество сделало Печорина тем, кем он стал. Был скромным - ему приписывали лукавство. Мог чувствовать зло и добро - его никто не любил. Ставил себя выше других - стали унижать. В результате непонимания научился ненавидеть, притворяться и лгать. А все лучшие качества, что изначально были ему присущи, так и остались похороненными в душе. Все, что осталось в нем, - это отчаяние и воспоминания о погибшей душе. Так судьба княжны была предопределена: завтра она пожелает вознаградить своего воздыхателя, к которому так долго относилась с холодностью.
И вновь бал
На следующий день произошли три встречи. С Верой - она упрекала Печорина в холодности. С Грушницким - его мундир почти готов, и завтра он появится в нем на балу. И с княжной - Печорин пригласил ее на мазурку. Вечер был проведен в доме Лиговских, где стали заметны изменения, произошедшие с Мери. Она не смеялась и не кокетничала, а весь вечер сидела с грустным видом и внимательно слушала необыкновенные истории гостя.
Продолжит краткое содержание «Княжны Мери» описание бала.
Грушницкий сиял. Его новый мундир с очень узким воротничком украшали бронзовая цепочка с лорнетом, большие эполеты, напоминавшие крылья ангелов, и лайковые перчатки. Скрип сапог, фуражка в руках и завитые кудри дополняли картину. Весь его вид выражал самодовольство и гордость, хотя со стороны бывший юнкер выглядел довольно смешно. Он был абсолютно уверен, что именно ему придется составить пару княжне в первой мазурке, и вскоре в нетерпении удалился.
Печорин, войдя в зал, застал Мери в обществе Грушницкого. Их разговор не клеился, так как ее взгляд все время блуждал по сторонам, словно искал кого-то. Очень скоро она смотрела на своего спутника почти с ненавистью. Известие о том, что княжна танцует мазурку с Печориным, вызвало в новоиспеченном офицере гнев, который вскоре вылился в заговор против соперника.
Перед отъездом в Кисловодск
6-7 июня становится ясно: Григорий Александрович добился своего. Княжна влюблена в него и страдает. Довершением всего становится новость, принесенная Вернером. В городе поговаривают, что Печорин женится. Уверения в обратном вызвали у доктора лишь усмешку: бывают случаи, когда брак становится неизбежным. Ясно, что слухи распустил Грушницкий. А это значит одно - развязка неизбежна.
На следующий день Печорин, полный решимости завершить дело, уезжает в Кисловодск.
Записи 11-14 июня
Три следующих дня герой наслаждается местными красотами, видится с приехавшей еще раньше Верой. Вечером 10-го числа появляется Грушницкий - он не кланяется и ведет разгульный образ жизни. Постепенно все пятигорское общество, включая Лиговских, перебирается в Кисловодск. Все так же бледна и так же страдает княжна Мери.
Краткое содержание - Лермонтов постепенно подводит действие повести к кульминации - стремительно развивавшихся отношений между офицерами и Печориным можно свести к тому, что все восстают против последнего. Сторону Грушницкого принимает драгунский капитан, имевший личные счеты с героем. Совершенно случайно Григорий Александрович становится свидетелем планируемого против него заговора. Суть была такова: Грушницкий находит предлог, чтобы вызвать Печорина на дуэль. Так как пистолеты будут разряжены, первому это ничем не грозит. Второй же, по их расчетам, должен струсить при условии стреляться на шести шагах, и честь его будет запятнана.
Компрометирующая встреча и дуэль
События 15-16 мая стали развязкой всего, что происходило с Печориным в течение месяца на минеральных водах. Вот их краткое содержание.
«Герой» нашего времени… Лермонтов («Княжна Мери» в этом плане играет немаловажную роль) не раз заставляет задуматься над вопросом: каков он на самом деле? Эгоистичный и бесцельно проживающий жизнь Печорин часто вызывает осуждение и автора, и читателя. Осуждающе звучит фраза Вернера в записке, переданной Григорию Александровичу уже после дуэли: «Можете спать спокойно… если можете…» Однако в данной ситуации симпатии все же оказываются на стороне Печорина. Это тот случай, когда он до конца остается честен и с самим собой, и с окружающими. И надеется пробудить совесть в бывшем приятеле, оказавшемся бесчестным и способным на низость и подлость по отношению не только к Печорину, но и к княжне.
Вечером накануне дуэли все общество собралось смотреть приехавшего фокусника. Дома остались княжна и Вера, на встречу с которой отправился герой. Вся компания, планировавшая его унижение, выследила незадачливого любовника и подняла шум в полной уверенности, что он посещал Мери. Печорин, которому удалось вырваться и достаточно быстро вернуться домой, встретил драгунского капитана с товарищами лежа в постели. Так первая попытка офицеров провалилась.
На следующее утро Григорий Александрович, отправившийся к колодцу, услышал рассказ Грушницкого, который якобы стал свидетелем того, как накануне вечером он выбирался через окно от княжны. Ссора закончилась вызовом на дуэль. В качестве секунданта Печорин пригласил Вернера, знавшего о заговоре.
Анализ содержания повести Лермонтова «Княжна Мери» показывает, насколько противоречив был главный герой. Вот и накануне дуэли, которая могла стать последней в его жизни, Печорин долго не может уснуть. Смерть его не страшит. Важно другое: каково было его предназначение на земле? Ведь родился-то он неспроста. И столько нерастраченных сил в нем еще осталось. Чем его вспомнят? Ведь никто так и не понял его до конца.
Нервы успокоились лишь к утру, и Печорин даже сходил в купальню. Бодрый и готовый ко всему, он отправился к месту дуэли.
Предложение доктора закончить все миром вызвало у драгунского капитана, секунданта противника, усмешку - он решил, что Печорин струсил. Когда все были готовы, Григорий Александрович выдвинул условие: стреляться на краю скалы. Это означало, что даже легкое ранение могло привести к падению и смерти. Но и это не заставило Грушницкого признаться в заговоре.
Первому выпало стрелять сопернику. Он долго не мог справиться с волнением, однако презрительный возглас капитана: «Трус!» - заставил его нажать на курок. Легкая царапина - и Печорин все же удержался, чтобы не упасть в пропасть. У него еще оставалась надежда образумить соперника. Когда же Грушницкий отказался признать клевету и извиниться, Печорин дал понять, что знает о заговоре. Дуэль закончилась убийством - Грушницкий только перед лицом смерти смог проявить твердость и непоколебимость.
Расставание
Днем Печорину принесли письмо, из которого он узнал, что Вера уехала. Тщетная попытка догнать ее закончилась неудачно. Он понял, что потерял любимую женщину навсегда.
На этом можно закончить краткое содержание «Княжны Мери». Остается лишь добавить, что последнее объяснение Печорина с главной героиней было коротким и прямолинейным. Нескольких слов оказалось достаточно, чтобы поставить точку в их отношениях. В момент, когда первое серьезное чувство девушки было растоптано, она смогла сохранить достоинство и не унизиться до истерики и рыданий. Ее светские манеры и презрительное отношение к окружающим скрывали глубокую натуру, которую и смог разглядеть Печорин. Научиться заново доверять людям и любить - это то, что должна будет сделать в будущем княжна Мери.
Характеристика литературного героя складывается из его поступков, мыслей, взаимоотношения с другими людьми. Печорин предстает в повести человеком неоднозначным. С одной стороны, он прекрасно анализирует ситуацию и оценивает ее последствия. С другой, он мало ценит свою жизнь и с легкостью играет судьбами других. Достижение цели - вот что влечет скучающего и не находящего применения своим талантам человека.
Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру. Вид с трех сторон у меня чудесный. Пойду к Елизаветинскому источнику: там собирается все водяное общество.
* * *
Я пошел бульваром, вдруг встретил Грушницкого! Я познакомился с ним в действующем отряде. Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему едва ли двадцать один год. Он из тех людей, которых трогают только исключительные страдания. Производить эффект – их наслаждение; Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он не знает людей, потому что занимался только собою. Его цель – сделаться героем романа. Грушницкий слывет храбрецом, но он махает шашкой, зажмуря глаза. Но вообще Грушницкий довольно мил и забавен.
Он рассказал мне, что тут довольно скучно. Из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью. В эту минуту они как раз прошли мимо нас. Грушницкий успел принять драматическую позу и сказал по-французски, как он ненавидит людей. Княжна одарила оратора любопытным взором. Тут Грушницкий уронил стакан и не мог его поднять: больная нога. Княжна Мери подала стакан; через минуту она вышла из галереи с матерью.
Грушницкий заявил, что она ангел, я не согласился — мне хотелось его побесить. У меня врожденная страсть противоречить. Признаюсь еще, я позавидовал. Честно признаюсь себе.
Нынче зашел ко мне доктор Вернер, он русский и замечательный. Скептик и материалист, а вместе с этим поэт. Он изучал струны сердца, но никогда не умел воспользоваться этим; так отличный анатомик не умеет вылечить от лихорадки! Он насмехался над больными; но раз плакал над умирающим солдатом… У него был злой язык. Вернер был мал ростом, и худ, и слаб; одна нога короче, огромная голова. Черные глаза проникали мысли. Опрятная одежда черного цвета. Молодежь прозвала его Мефистофелем, и это льстило ему. Мы сделались приятелями, потому что я к дружбе неспособен.
Я лежал на диване, когда Вернер взошел в мою комнату. Я попросил сказать, что ему сказала княгиня Лиговская обо мне, а княжна о Грушницком. Он сказал, что княжна уверена, что Грушницкий разжалован в солдаты за дуэль…
Судьба заботится, чтобы мне не было скучно. Я попросил описать княгиню и ее дочь.
– Княгиня – женщина сорока пяти лет, – отвечал Вернер, – очень любит молодых людей: княжна смотрит на них с некоторым презрением. Сегодня у них была какая-то дама, хорошенькая, но больная… Среднего роста, блондинка, а на правой щеке родинка.
– Родинка… неужели она! – пробормотал я. Когда он ушел, то ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала…
После обеда я пошел на бульвар и переманил анекдотами у княжны всю публику.
Мои дела ужасно подвинулись. Княжна меня ненавидит; У Грушницкого таинственный вид: ходит, никого не узнает; нога его вдруг выздоровела. Я смутил его, сказав, что княжна его любит. Он ответил, что говорил с княжной, и она отметила меня дурно.
Я с серьезным видом отвечал, чтобы он берегся – княжна признает только платоническую любовь и бросит его, как только ей станет с ним скучно. На что Грушницкий ударил по столу кулаком и стал ходить взад и вперед по комнате. Я внутренно хохотал.
* * *
Мне грустно. Я думал о той молодой женщине с родинкой и вдруг встретил ее. Это была Вера! Она снова была замужем, хотя в прошлый раз это ее не остановило. Ее лицо выражало глубокое отчаянье, на глазах сверкали слезы. Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий поцелуй.
Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем-старичком. Она его уважает, как отца, – и будет обманывать, как мужа… Вера больна, очень больна. Она не заставляла меня клясться в верности — она вверилась мне снова с прежней беспечностью, – я ее не обману: она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть.
Наконец мы расстались. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать — на душе становится легко, усталость тела побеждает тревогу ума. Вдруг я заметил за кустами шумную кавалькаду, впереди ехал Грушницкий с княжною Мери, которую я напугал и смутил, неожиданно выехав из за кустов.
Вечером встретил Грушницкого – сказал мне, что ужасно рассердил княжну. Я не расстроился и пообещал легко напросится к ним в дом, если захочу.
Прошла почти неделя, а я еще не познакомился с Лиговскими. Жду удобного случая. Встретил Веру, получил заслуженный упрек:
– Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?.. Мы только там можем видеться…
Кстати: завтра бал в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку.
Все съехались на бал. Подслушал жалобу одной толстой дамы драгунскому капитану, о том, что пренесносную княжну надо проучить. Тот пообещал помочь.
Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать. Она торжествовала. Сказал ей, что я вовсе не дерзкий и хочу просить прощения, но получил отказ.
Тут к княжне, после разговора драгунским капитаном, пристал пьяный господин. Вступился за княжну, сказав, что она танцует со мной. Тут же поднялся в глазах княжны и ее матери. Не забыл сказать ей, что Грушницкий всего лишь юнкер.
Грушницкий поблагодарил за спасение княжны. В девятом часу мы вместе пошли к княгине. Вера тоже была – попросила понравиться княжне, чтобы чаще видеться.
В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в разговор княжны и Грушницкого, был отвергнут и с притворной досадою наконец удалился. Остальной вечер провел возле Веры и наговорился о старине… За что она меня так любит, право, не знаю!
Все эти дни я ни разу не отступил от своей системы. Княжне начинает нравиться мой разговор, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. Всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, я оставляю их вдвоем, чем расстраиваю ее.
Решительно, Грушницкий ей надоел. Еще два дня не буду с ней говорить.
Я часто себя спрашиваю, зачем я добиваюсь любви молоденькой девочки, на которой никогда не женюсь? Вера меня любит больше. Из зависти к Грушницкому?
А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок; его надо сорвать и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти.
* * *
Грушницкий произведен в офицеры. Но солдатская шинель была лучше, выделяла его.
Вечером все отправились к провалу. Я подал руку княжне. Напугал ее злословием об общих знакомых. После признался, что в детстве меня не принимали, и поэтому я стал таким жестоким и черствым. Этим вызвал несказанную жалость и сострадание княжны. Завтра она захочет вознаградить меня. Я все это уж знаю – вот что скучно!
Нынче я видел Веру. Она замучила меня своею ревностью к княжне. Сказала, что переезжает в Кисловодск. Я обещал тоже переехать.
Грушницкий пришел ко мне и объявил, что завтра к балу будет готов его мундир.
За полчаса до бала явился ко мне Грушницкий в сиянии армейского пехотного мундира. Очень сильно надушился и побежал звать княжну на мазурку. Через полчаса и я отправился. Мне было грустно… Неужели мое единственное назначение на земле – разрушать чужие надежды?
Войдя в залу, шуткой поддержал княжну в разговоре с Грушницким, что шинель была лучше, Грушницкий в гневе убежал. Княжна его уже ненавидит.
Стали разъезжаться. Сажая княжну в карету, я прижал ее маленькую ручку к губам своим. Было темно, и никто не мог этого видеть. Я возвратился в залу очень доволен собой.
Решительно против меня составляется враждебная шайка под командой Грушницкого. У него такой храбрый вид… Очень рад; я люблю врагов. Они волнуют мне кровь.
Нынче поутру Вера уехала с мужем в Кисловодск. Я сидел у княгини битый час. Мери не вышла, – больна. Возвратясь домой, я заметил, что мне чего-то недостает. Я не видал ее! Она больна! Уж не влюбился ли я в самом деле?.. Какой вздор!
Утром встретил княжну. Она меня прогнала, несмотря на мои извинения.
Ко мне зашел Вернер. Сказал, что все в городе думают, что я женюсь на княжне. Про меня уж распущены в городе дурные слухи: это Грушницкому даром не пройдет!
Вот уж три дня, как я в Кисловодске. Каждый день вижу Веру. Мне часто кажется, что едет карета княжны, но той все нет. Грушницкий с своей шайкой тоже здесь.
Наконец они приехали княгиня и княжна. Неужто я влюблен? Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать.
Переводил лошадь княжны через брод. Княжне стало дурно, я поймал ее и поцеловал. Она в порыве сказала, что любит меня. Я ответил, что не знаю, зачем любить – княжна немедленно ускакала вперед и стала очень нервной.
Я поскакал в горы развеяться. Случайно подслушал заговор против меня. Решили, что Грушницкий вызовет меня на дуэль, но пистолеты будут незаряженными, чтобы напугать меня. Я вернулся домой, волнуемый различными чувствами. Берегись, Грушницкий!
Поутру я встретил княжну у колодца. Честно сказал ей, что не люблю ее. Она побледнела. Я пожал плечами и ушел.
Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?.. Но я категорически не хочу жениться… Может из-за гадалки, которая в детстве сказала мне, что я умру от жены?
Вчера приехал фокусник Апфельбаум. Все собираются идти смотреть удивительного фокусника; я же получил записку от Веры с приглашением придти в ней в этот момент.
Когда пробился к Вере, мне показалось, что кто-то следит за мной, но я не остановился и забрался на балкон к Вере. Разуверил ее, что собираюсь жениться на княжне.
* * *
Около двух часов я спустился от Веры и заменил в другом окне княжну Мери. Она сидела на своей постели, скрестив на коленях руки. Она сидела неподвижно, опустив голову на грудь; пред нею на столике была раскрыта книга, но мысли ее были далеко…
В эту невидимая рука схватила меня за плечо. Это были Грушницкий и капитан. Я сумел вырваться и убежать.
Поутру все говорили о ночном нападении черкесов. В ресторации Грушницкий рассказывал всем, что это я вчера лазил в дом княжны.
Я подошел к нему и сказал медленно и внятно, что если он не откажется от этих слов и не извиниться, у нас будет дуэль. Он не извинился, ну что ж…
Я пошел прямо к Вернеру рассказал ему все. Теперь дело выходило из границ шутки. Доктор согласился быть моим секундантом и пошел к моим противникам договариваться о дуэли на шести шагах. По возвращении он сказал мне, что случайно услышал заговор и будет заряжен пистолет только Грушницкого, хотя сам Грушницкий против этого.
Я отказался говорить им, что мы догадались о заговоре, я и так не поддамся.
* * *
Всю ночь не мог уснуть. Вдруг я умру? Что ж? потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения.
Утром встретил доктора и мы поехали. Сказал ему не печалиться и что завещание мне нужно — наследники найдутся сами.
Мы взобрались на площадку, где ожидал нас Грушницкий с драгунским капитаном и другим своим секундантом, которого звали Иваном Игнатьевичем. На предложение извиниться Грушницкий снова отказался. Значит мы будем стреляться…
Доктор опять посоветовал мне раскрыть заговор, я снова отказался и предложил перенести дуэль на вершину скалы. В этом случае, кто будет ранен, полетит вниз и разобьется; пулю доктор вынет. И тогда можно будет легко объяснить эту скоропостижную смерть неудачным прыжком. Мы бросим жребий, кому первому стрелять. Все согласились.
Я поставил Грушницкого в затруднительное положение. Стреляясь при обыкновенных условиях, он мог легко меня ранить и удовлетворить таким образом свою месть; но теперь он должен был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей.
Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в душе его могло проснуться великодушие, и тогда все устроилось бы к лучшему; но самолюбие и слабость должны были торжествовать… По жребию, первый стрелял Грушницкий.
Я стал на углу площадки. Грушницкий стал против меня. Колени его дрожали. Он целил мне прямо в лоб… И по началу он не смог выстрелить, потом под насмешками выстрелил, оцарапав мне ногу, и я упал, но вперед.
Я подозвал доктора и во всеуслышание попросил его зарядить мой пистолет, раскрыв заговор. Начались крики возмущения, но сам Грушницкий согласился. Я в последний раз предложил ему извиниться и после его отказа выстрелил. Спускаясь по тропинке вниз, я заметил окровавленный труп Грушницкого. У меня на сердце был камень.
Дома Вернер подал мне две записки: одну от него, другую… от Веры. В первой он говорил, что все списано на несчастный случай и я могу спать спокойно… если смогу…
В записке от Веры было прощание. Она говорила, что муж узнал об их отношениях и вызвал коляску. Также она исповедовалась… писала что я особенный, что любит меня несмотря ни на что, что принесла жертву сознательно, надеясь, что это будет не напрасно… Еще просила не жениться на Мери.
Я как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на коня и помчался за ней. Я скакал так, что конь мой издох; я упал на мокрую траву и как ребенок заплакал. Я возвратился в Кисловодск в пять часов утра, бросился на постель и заснул.
Взошел доктор: он был нахмурен и не протянул мне руки. Сказал, что он от княгини Лиговской; дочь ее больна – расслабление нервов… И пришел он меня предупредить – комендант подозревает дуэль и скоро меня ушлют куда-нибудь.
На другой день утром, получив приказание от высшего начальства отправиться в крепость Н., я зашел к княгине проститься. Она просила меня быть с нее дочерью, на что я ответил отказом. В разговоре с самой Мери, выглядевшей совсем плохо, еще раз честно сказал, что не люблю ее и она должна ненавидеть меня.
Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска.
И теперь, здесь, в этой скучной крепости, я часто, пробегая мыслию прошедшее. спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет, я бы не ужился с этой долею!