В предисловии к первому изданию этой книги я говорил, что чувства, которые я испытываю, закончив работу, мешают мне отступить от нее на достаточно большое расстояние и отнестись к своему труду с хладнокровием, какого требуют подобные официальные предварения. Мой интерес к ней был настолько свеж и силен, а сердце настолько разрывалось меж радостью и скорбью – радостью достижения давно намеченной цели, скорбью разлуки со многими спутниками и товарищами, – что я опасался, как бы не обременить читателя слишком доверительными сообщениями и касающимися только меня одного эмоциями.

Все, что я мог бы сказать о данном повествовании помимо этого, я попытался сказать в нем самом.

Возможно, читателю не слишком любопытно будет узнать, как грустно откладывать перо, когда двухлетняя работа воображения завершена; или что автору чудится, будто он отпускает в сумрачный мир частицу самого себя, когда толпа живых существ, созданных силою его ума, навеки уходит прочь. И тем не менее мне нечего к этому прибавить; разве только следовало бы еще признаться (хотя, пожалуй, это и не столь уж существенно), что ни один человек не способен, читая эту историю, верить в нее больше, чем верил я, когда писал ее.

Сказанное выше в такой мере сохраняет свою силу и сегодня, что мне остается сделать читателю лишь еще одно доверительное сообщение. Из всех моих книг я больше всего люблю эту. Мне легко поверят, если я скажу, что отношусь как нежный отец ко всем детям моей фантазии и что никто и никогда не любил эту семью так горячо, как люблю ее я. Но есть один ребенок, который мне особенно дорог, и, подобно многим нежным отцам, я лелею его в глубочайших тайниках своего сердца. Его имя – «Дэвид Копперфилд».

Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой – должны показать последующие страницы. Начну рассказ о моей жизни с самого начала и скажу, что я родился в пятницу в двенадцать часов ночи (так мне сообщили, и я этому верю). Было отмечено, что мой первый крик совпал с первым ударом часов.

Принимая во внимание день и час моего рождения, сиделка моей матери и кое-какие умудренные опытом соседки, питавшие живейший интерес ко мне за много месяцев до нашего личного знакомства, объявили, во-первых, что мне предопределено испытать в жизни несчастья и, во-вторых, что мне дана привилегия видеть привидения и духов; по их мнению, все злосчастные младенцы мужского и женского пола, родившиеся в пятницу около полуночи, неизбежно получают оба эти дара.

Мне незачем останавливаться здесь на первом предсказании, ибо сама история моей жизни лучше всего покажет, сбылось оно или нет. О втором предсказании я могу только заявить, что если я не промотал этой части моего наследства в младенчестве, то, стало быть, еще не вступил во владение ею. Впрочем, лишившись своей собственности, я отнюдь не жалуюсь, и, если в настоящее время она находится в других руках, я от всей души желаю владельцу сохранить ее.

Я родился в сорочке, и в газетах появилось объявление о ее продаже по дешевке – за пятнадцать гиней. Но либо в ту пору у моряков было мало денег, либо мало веры и они предпочитали пробковые пояса, – я не знаю; мне известно только, что поступило одно-единственное предложение от некоего ходатая по делам, связанного с биржевыми маклерами, который предлагал два фунта наличными (намереваясь остальное возместить хересом), но дать больше, и тем самым предохранить себя от опасности утонуть, не пожелал. Вслед за сим объявлений больше не давали, сочтя их пустой тратой денег, – что касается хереса, то моя бедная мать распродавала тогда свой собственный херес, – а десять лет спустя сорочка была разыграна в наших краях в лотерее между пятьюдесятью участниками, внесшими по полкроны, причем выигравший должен быть доплатить пять шиллингов. Я сам при этом присутствовал и, припоминаю, испытывал некоторую неловкость и смущение, видя, как распоряжаются частью меня самого. Помнится, сорочка была выиграна старой леди с маленькой корзиночкой, из которой она весьма неохотно извлекла требуемые пять шиллингов монетами по полпенни, не доплатив при этом двух с половиной пенсов; было потрачено немало времени на безуспешные попытки доказать ей это арифметическим путем. В наших краях долго еще будут вспоминать тот примечательный факт, что она и в самом деле не утонула, а торжественно почила девяноста двух лет в своей собственной постели. Как мне рассказывали, она до последних дней особенно гордилась и хвастала тем, что никогда не бывала на воде, разве что проходила по мосту, а за чашкой чаю (к которому питала пристрастие) она до последнего вздоха поносила нечестивых моряков и всех вообще людей, которые самонадеянно «колесят» по свету. Тщетно втолковывали ей, что этому предосудительному обычаю мы обязаны многими приятными вещами, включая, может быть, и чаепитие. Она отвечала еще более энергически и с полной верой в силу своего возражения:

– Не будем колесить!

Дабы и мне не колесить, возвращаюсь к моему рождению.

Я родился в графстве Суффолк, в Бландерстоне или «где-то поблизости», как говорят в Шотландии. Родился я после смерти отца. Глаза моего отца закрылись за шесть месяцев до того дня, как мои раскрылись и увидели свет. Даже теперь мне странно, что он никогда меня не видел, и еще более странным мне кажется то туманное воспоминание, какое сохранилось у меня с раннего детства, о его белой надгробной плите на кладбище и о чувстве невыразимой жалости, которую я, бывало, испытывал при мысли, что эта плита лежит там одна темными вечерами, когда в нашей маленькой гостиной пылает камин и горят свечи, а двери нашего дома заперты на ключ и на засов, – иной раз мне чудилось в этом что-то жестокое.

Тетка моего отца, а, стало быть, моя двоюродная бабка, о которой будет еще речь впереди, была самой значительной персоной в нашей семье. Мисс Тротвуд, или мисс Бетси, как называла ее моя бедная мать, когда ей случалось преодолеть свой страх перед этой грозной особой и упомянуть о ней (это случалось редко), – мисс Бетси вышла замуж за человека моложе себя, который был очень красив, хотя к нему отнюдь нельзя было применить незамысловатую поговорку: «Красив, кто хорош». Не без основания подозревали, что он поколачивал мисс Бетси и даже принял однажды, во время спора о домашних расходах, срочные и решительные меры к тому, чтобы выбросить ее из окна второго этажа. Такие признаки неуживчивого характера побудили мисс Бетси откупиться от него и расстаться по взаимному соглашению. Он отправился со своим капиталом в Индию, где (если верить нашей удивительной семейной легенде) видели, как он разъезжал на слоне в обществе бабуина; я же думаю, что, вероятно, это был бабу или бегума. Как бы там ни было, лет через десять пришла из Индии весть о его смерти. Никто не знал, как подействовала она на мою бабушку: тотчас после разлуки с ним она снова стала носить свою девичью фамилию, купила далеко от наших мест, в деревушке на морском побережье, коттедж, поселилась там с одной-единственной служанкой и, по слухам, жила в полном уединении.

Кажется, мой отец был когда-то ее любимцем, но его женитьба смертельно оскорбила ее, потому что моя мать была «восковой куклой». Она никогда не видела моей матери, но знала, что ей еще не исполнилось двадцати лет. Мой отец и мисс Бетси больше никогда не встречались. Он был вдвое старше моей матери, когда женился на ней, и не отличался крепким сложением. Спустя год он умер – как я уже говорил, за шесть месяцев до моего появления на свет.

В память о Диккенсе. Аудио-книга и х/ф (2009) "Дэвид Копперфильд"

Чарльз Джон Хаффем Диккенс (Charles John Huffam Dickens; 7 февраля 1812 года, Портсмут, Англия — 9 июня 1870 года, Хайэм (англ.)русск., Англия) — английский писатель, романист и очеркист. Самый популярный англоязычный писатель при жизни, он и в наше время имеет репутацию классика мировой литературы, одного из крупнейших прозаиков XIX века. Творчество Диккенса относят к вершинам реализма, но в его романах отразились и сентиментальное, и сказочное начало. Самые знаменитые романы Диккенса (печатались отдельными выпусками с продолжением): «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Оливер Твист», «Дэвид Копперфильд», «Большие надежды», «Повесть о двух городах».

«Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим» (англ. The Personal History, Adventures, Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery) — в значительной степени автобиографический роман Чарльза Диккенса, опубликованный в пяти частях в 1849 году и отдельной книгой в 1850 году. Это первое из его произведений, где повествование ведётся от первого лица.

Дэвид Копперфильд появился на свет через несколько месяцев после смерти отца. Когда мальчику было семь лет, его горячо любимая мать вступила в брак с чопорным господином Мэрдстоном. Между мальчиком и отчимом сразу возникла взаимная неприязнь, которая усилилась после того, как управление домом взяла в свои руки сестра Мэрдстона, а отчим стал поколачивать его за неуспеваемость.
Мэрдстон отсылает мальчика в частную школу, где, несмотря на гнёт учителей, он находит отраду в общении с друзьями, такими, как Джеймс Стирфорт и Томми Трэддлс. Тем временем его мать умирает, и Мэрдстон направляет мальчика работать на принадлежащую ему фабрику в Лондоне. Там он поселяется жить в доме Уилкинса Микобера, который, несмотря на ужасающую бедность, всегда сохраняет оптимизм.
После того, как Микобер попадает в долговую тюрьму, Дэвид, которому наскучила жизнь в нищете, отваживается бежать в Дувр к тете своего покойного отца, мисс Бетси Тротвуд. Проделав весь путь пешком, он попадает под защиту эксцентричной родственницы. Попытка Мэрдстона забрать у неё мальчика терпит крах.
Всё новые и новые персонажи приходят в жизнь Дэвида и покидают её, пока к концу книги он не становится блестящим молодым писателем. Некоторое время он проводит в доме юриста тети, мистера Уикфильда, который погружается в пучину алкоголизма с подачи отвратительного клерка Урии Хипа, обделывающего за спиной старика свои тёмные делишки.
Став партнёром Уикфильда, Хип принимает на работу Микобера. Тот вместе с Копперфильдом получает доказательства махинаций Хипа и выводит его на чистую воду. Параллельно с этим рассказывается история Стирфорта, который соблазнил девушку-сироту Эмили и бежал с нею в Европу; эта сюжетная линия оканчивается трагедией.
Дэвид между тем влюбляется в наивную Дору Спенлоу, которая становится его женой. После смерти непрактичной Доры главный герой обретает счастье с благородной дочерью мистера Уикфильда - Агнессой.
«Дэвид Копперфильд» — едва ли не самый популярный из романов Диккенса, причём не только в англоязычных странах, но и за рубежом. Его русский перевод журналы «Отечественные записки», «Москвитянин» и «Современник» напечатали практически сразу за публикацией оригинала, в 1850 году. Это классический пример воспитательного романа; им восхищались Л. Н. Толстой («Какая прелесть Давид Копперфильд!»), Ф. М. Достоевский, Г. Джеймс, Ф. Кафка и многие другие авторы. Дж. Джойсу претили сентиментальность Диккенса, его пристрастие к сентенциям и рыхлость повествовательной структуры; он едко спародировал стиль романа в «Быках солнца».

"Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим"

Дэвид Копперфильд / David Copperfield (2009)

Копперфилд – медное месторождение, если переводить с английского языка. Медь известна человечеству с древнейших времён: именно благодаря меди случился сперва бронзовый век, а позже наконец-то стало доступно золото. При всех своих положительных качествах, когда-то разработанное месторождение становится крайне токсичным для окружающей среды, отчего местная флора и фауна значительно преображаются. Что же хотел сказать Диккенс читателю, одаривая персонажа такой фамилией, говоря в предисловии о частичной автобиографичности романа? Может – он с юности впитывал в себя всё как губка, став в итоге тем, кем его сделало окружение и те жизненные ситуации, наложившие отпечаток на характер? Пройдя этап бронзы и отскочив от этапа железа, Диккенс уподобился золоту – такая банальная истина, вытекающая из заданных условий писателя. Осталось только понять, зачем после себя было оставлять отравляющую душу библиотеку чрезмерного количества текста.

Тяга Диккенса к большому количеству слов видна сразу. Для этого не надо ставить стопкой всего его книги, чтобы они достигли высоты, наверное, в несколько метров. Такой вывод следует уже из самих названий книг, которые переводчики предпочитают сокращать до наибольшей степени возможного благоразумия. Не “Дэвид Копперфилд”, а “The Personal History, Adventures, Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery”, что никак тоже не “Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим”, как гласит иной вариант перевода названия. Не “Домби и сын”, а “Dealings with the Firm of Dombey and Son: Wholesale, Retail and for Exportation”. Конечно, это два самых ярких варианта. в остальных случаях Диккенс не был так щедр на названия, а чем дальше писал, тем более краткими они становились. Основательный подход к написанию книги – вот залог плодовитости Диккенса.

“Дэвид Копперфилд” объединяет в себе многие элементы творчества писателя, а также служит своеобразным романом, впитавшим в себя ровно всё то, что было написано до него. Практически, компиляция, что была переписана новыми словами, где события переставлены местами, немного подправлены герои, но в целом всё точно тоже самое. Будет читателю и сказ о горьком детстве ребёнка, оставшегося без родителей, и печальное повествование о плохих людях и противным человеческому пониманию условий содержания в пансионах. И так далее, и тому подобное. Упор, конечно, делается именно на молодые годы. Дальше всё опять же скатывается в сумбур, как бы не пытался Диккенс сам себя оправдать. Читатель не поверит писателю, который не до конца раскрывает секрет своего успеха, описывая молодое дарование, что скрывает от всех те книги, о которых пишет. Зачем же о них говорить – замечает сам Диккенс – если они стали популярными, то это в объяснениях не нуждается.

Единственное над чем Диккенс приоткрывает завесу – это сведения о существовании во времена его молодости разделения судов на светские и церковные, в коих дебрях главному герою нужно будет барахтаться бесконечно долгое количество страниц, участвуя в разбирательствах и припоминая различные смешные случаи из собственной практики. Всё это, безусловно, забавно и доставляет некоторое количество удовольствия, но выискать всё это в тех тоннах неограниченного количества диалогов ни о чём, где Диккенс даже не старался что-то рассказать, а просто продолжал переливать воду из стакана в стакан, забывая продвигаться вперёд. Что поделать – нужно было каждую неделю литературный журнал с очередной главой издавать, вот и прилагал Диккенс всё своё умение для поддержания нужного объёма очередного издания.

Автобиография Диккенса в виде “Дэвида Копперфилда” лишь частично сделала автора ближе… ничего нового не сообщив.

Дополнительные метки: диккенс дэвид копперфилд критика, диккенс дэвид копперфилд анализ, диккенс дэвид копперфилд отзывы, диккенс дэвид копперфилд рецензия, диккенс дэвид копперфилд книга, Charles Dickens, The Personal History Adventures Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery

Произведение Ч. Диккенса «Дэвид Копперфильд»

диккенс критический реализм копперфильд

Из всех прочитанных мною книг я выбрала произведение третьего периода творчества Диккенса - роман «Дэвид Копперфилд» (1850). Произведение вошло в число шедевров мировой литературы. Диккенс любил этот роман больше других своих произведений. Роман написан в форме жизнеописания и во многом является автобиографическим. Он очень гармоничен и по композиции, и по манере письма. Страницы, посвященные детству и юности героя, остаются лучшими в мировой литературе, ибо они дают истинную картину внутреннего мира ребенка и юноши. Диккенс впервые обращается к миру детства. Но его образы детей, глубоко несчастных, лишенных заботы и тепла, нарисованы с разной степенью убедительности. Однако глубина психологических характеристик в «Домби и сыне» привела Диккенса к созданию духовного мира ребенка и юноши уже на другом, более сложном уровне в романе «Дэвид Копперфилд».

Итак, это произведение критического реализма, так как:

1. Как было сказано выше, типизация реализма использует психологизм, т. е. раскрытие сложного духовного мира - мира мыслей и чувств персонажа. Диккенс показал героя в развитии, изобразил эволюцию характера Дэвида, которая определялась сложным взаимодействием его личности и общества. Дэвид Копперфилд видит несправедливость и борется с ней, обретает друзей и союзников. Познавая Жизнь и других людей, Дэвид открывает себя, нисколько не скрывая от читателя противоречий своей натуры. Главное в характере Дэвида - его неиссякаемая вера в людей, в добро, справедливость. Эта черта была присуща и автору, испытав в жизни невзгоды, (в десятилетнем возрасте, оставив школу, Чарльзу пришлось зарабатывать себе на жизнь и помогать семье, оказавшейся в связи с неоплаченными счетами в лондонской тюрьме Маршалси), Диккенс неизменно верил в демократические идеалы, гуманизм. «Моя вера в народ беспредельна», - говорил он.

2. В связи произведения с событиями, реально имевшими место мы видим вторую черту реализма - данное произведение отображает сущность социально-исторических явлений, персонажи произведения несут в себе типичные, собирательные черты той или иной социальной прослойки или класса, а условия, в которых они действуют, являются не случайным плодом фантазии писателя, а отражением закономерностей социально-экономической и политической жизни эпохи. Диккенс объективно описал существующие стороны жизни, оставаясь верен высоким идеалам. Биограф Диккенса Хескот Пирсон пишет: «…здесь, в лондонских трущобах он, сам того не подозревая, получал свое подлинное образование… блуждая по городу и его хмурым окраинам, он незаметно для себя добывал сырье, из которого ему предстояло создавать своих героев. Бессознательно он накапливал богатый запас наблюдений. Все эти места были впоследствии описаны им, и многие их обитатели стали впоследствии героями его романов»1.

3. В романе преобладает интерес к проблеме «личность и общество», к проблеме воспитания. Здесь показано несколько методов воспитания: система отчима Дэвида мистера Мэрдстона, система Крикла - бывшего торговца хмелем, ставшего директором школы для мальчиков, и система Бетси Тротвуд. Проблемы воспитания и образования занимают в этом романе значительное место. Они связаны с процессом формирования личности, ее нравственных качеств. Рассказ Дэвида обращен к прошлому, к его детству, а картины детства нарисованы с помощью образного детского мышления. Вот почему здесь преобладают зрительные живописные портреты - красные щеки Пегготи настолько поражают Дэвида, что он удивляется, почему их не клевали птицы вместо яблок. Бело-черно-коричневое лицо и пустые глаза Мэрдстона - это краткая характеристика героя, ненавистного Дэвиду, поскольку тот жесток и бессердечен и считает ребенка обузой.

Система Крикла весьма своеобразна, хотя она мало отличается от системы Сквирса. Сам Крикл «ничего не знает, кроме искусства порки, и более невежествен, чем самый последний ученик в школе». И Мэрдстон и Крикл вызывают у Дэвида неприязнь и отвращение. Их методы воспитания античеловечны и антигуманны. Бетси Тротвуд хочет сделать Дэвида человеком добрым и полезным для общества. Дэвид видит в ней воплощение добра, справедливости, хотя это скрыто под маской внешней суровости.

В «Дэвиде Копперфилде» Диккенс анализирует причины нравственного несовершенства людей, их морального уродства. Два образа - Урия Хип и Стирфорт, принадлежащие к различным типам социальной структуры, оказываются живыми иллюстрациями суждения Диккенса о несовер-шенстве системы образования и общественных отношений. Оба терпят фиаско, судьбы обоих искалечены, хотя и по разным причинам. Стирфорт - аристократ, которому было все дозволено еще в школе Крикла, где он пользовался свободой и самостоятельностью; в жизни он - сноб, считающий свое происхождение оправданием самых неблаговидных поступков. Урия Хип, получивший образование в школе для бедных,- также жертва воспитания. Он угодничает, раболепствует и низкопоклонничает, по натуре отвратителен, мстителен, жесток, низок.

1. Пирсон Хескот. Диккенс. М: 1963, с.10-11.

Диккенс в своих романах, в частности в романе «Девид Копперфилд» пишет о социальной несправедливости, классовых противоречиях. Писатель не был сторонником революционной борьбы, но он глубоко сочувствовал положению трудового народа Англии и его творчество отразило настроения широких народных масс в период обострения социальной и классовой борьбы в Англии XIX века. Диккенс был современником движения чартистов, подъем которого относится к 1830-1840 гг. Чартистское движение определило гуманистический пафос, отличительную силу произведений Диккенса и его современников - писателей - реалистов У. Теккерея, сестер Бронте, Э. Гаскелл.

ЖИЗНЬ ДЭВИДА КОППЕРФИЛДА, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ Роман (1850) Дэвид Копперфилд родился наполовину сиротой - через полгода после смерти своего отца. Случилось так, что при его появлении на свет присутствовала тетка его отца, мисс Бетси Тротвуд, - ее брак был столь неудачен, что она сделалась мужененавистницей, вернула девичью фамилию и поселилась в глуши. До женитьбы племянника она очень любила его, но примирилась с его выбором и приехала познакомиться с его женой лишь через полгода после его смерти. Мисс Бетси выразила желание стать крестной матерью новорожденной (ей хотелось, чтобы родилась непременно девочка), попросила назвать ее Бетси Тротвуд Копперфилд и вознамерилась "как следует воспитать ее", оберегая от всех возможных ошибок. Узнав же, что родился мальчик, она была столь разочарована, что, не простившись, покинула дом своего племянника навсегда.

В детстве Дэвид окружен заботами и любовью матери и няни Пегготи. Но его мать выходит замуж во второй раз.

На время медового месяца Дэвида с няней отправляют в Ярмут, погостить у брата Пегготи. Так он впервые оказывается в гостеприимном доме-баркасе и знакомится с его обитателями: мистером Пегготи, его племянником Хэмом, его племянницей Эмли (Дэвид по-детски влюбляется в нее) и вдовой его компаньона миссис Гаммидж.

Вернувшись домой, Дэвид находит там "нового папу" - мистера Мардстона и совершенно изменившуюся мать: теперь она боится приласкать его и во всем подчиняется мужу. Когда у них поселяется еще и сестра мистера Мардстона, жизнь мальчика становится совершенно невыносимой.

Мардстоны весьма гордятся своей твердостью, разумея под ней "тиранический, мрачный, высокомерный, дьявольский нрав, присущий им обоим". Мальчика учат дома; под свирепыми взглядами отчима и его сестры он тупеет от страха и не может ответить урока. Единственная радость в его жизни - отцовские книги, которые, к счастью, оказались в его комнате. За плохую учебу его лишают обеда, дают подзатыльники; наконец мистер Мардстон решает прибегнуть к порке. Как только первый удар обрушился на Дэвида, он укусил руку отчима.

За это его отправляют в школу Сэлем Хауз - прямо в разгар каникул. Мать холодно простилась с ним под бдительным взором мисс Мардстон, и, лишь когда повозка отъехала от дома, верная Пегготи украдкой впрыгнула в нее и, осыпав "своего Дэви" поцелуями, снабдила корзинкой с лакомствами и кошельком, в котором, кроме других денег, лежали две полукроны от матери, завернутые в бумажку с надписью: "Для Дэви. С любовью". В школе его спина была немедленно украшена плакатом: "Берегитесь! Кусается!" Каникулы кончаются, в школу возвращаются ее обитатели, и Дэвид знакомится с новыми друзьями - признанным лидером среди учеников Джемсом Стирфордом, шестью годами старше его, и Томми Трэдлсом - "самым веселым и самым несчастным". Школой руководит мистер Крикл, чей метод преподавания - запугивание и порка; не только ученики, но и домашние смертельно боятся его. Стирфорд, перед которым мистер Крикл заискивает, берет Коп-перфилда под свое покровительство - за то, что тот, как Шехерезада, ночами пересказывает ему содержание книг из отцовской библиотеки.

Наступают рождественские каникулы, и Дэвид едет домой, еще не зная, что этой его встрече с матерью суждено стать последней: скоро она умирает, умирает и новорожденный брат Дэвида. После смерти матери Дэвид уже не возвращается в школу: мистер Мардстон объясняет ему, что образование стоит денег и таким, как Дэвид Копперфилд, оно не пригодится, ибо им пора зарабатывать себе на жизнь. Мальчик остро чувствует свою заброшенность: Мардстоны рассчитали Пегготи, а добрая няня - единственный в мире человек, который любит его. Пегот-ти возвращается в Ярмут и выходит замуж за возчика Баркиса; но перед тем как расстаться, она упросила Мардстонов отпустить Дэвида погостить в Ярмуте, и он снова попадает в дом-баркас на берегу моря, где все сочувствуют ему и все к нему добры - последний глоток любви перед тяжкими испытаниями.

Мардстон отсылает Дэвида в Лондон, работать в торговом доме "Мардстон и Гринби". Так в десять лет Дэвид вступает в самостоятельную жизнь - т. е. становится рабом фирмы.

Вместе с другими мальчиками, вечно голодный, он целыми днями моет бутылки, чувствуя, как постепенно забывает школьную премудрость, и ужасаясь при мысли о том, что его может увидеть кто-нибудь из прежней жизни. Его страдания сильны и глубоки, но он не жалуется.

Дэвид очень привязывается к семье своего квартирохозяина мистера Микобера, легкомысленного неудачника, постоянно осаждаемого кредиторами и живущего в вечной надежде на то, что когда-нибудь "счастье нам улыбнется". Миссис Микобер, легко впадающая в истерику и столь же легко утешающаяся, то и дело просит Дэвида снести в заклад то серебряную ложку, то щипчики для сахара. Но и с Микоберами приходится расстаться: они попадают в долговую тюрьму, а после освобождения отправляются искать счастья в Плимут. Дэвид, у которого не остается в этом городе ни единого близкого человека, твердо решает бежать к бабушке Трот-вуд. В письме он спрашивает у Пегготи, где живет его бабушка, и просит прислать ему в долг полгинеи. Получив деньги и весьма неопределенный ответ, что мисс Тротвуд живет "где-то около Дувра", Дэвид собирает свои вещи в сундучок и отправляется к станции почтовых карет; по дороге его грабят, и, уже без сундучка и без денег, он проделывает путь пешком. Он ночует под открытым небом и продает куртку и жилет, чтобы купить хлеба, он подвергается множеству опасностей и на шестой день, голодный и грязный, с разбитыми ногами, приходит в Дувр.

Найдя наконец дом бабушки, рыдая, он рассказывает свою историю и просит покровительства.

Бабушка пишет Мардстонам и обещает дать окончательный ответ после разговора с ними, а пока Дэвида моют, кормят обедом и укладывают в настоящую чистую постель.

Побеседовав с Мардстонами и поняв всю меру их грубости и жадности, бабушка решает стать официальным опекуном Дэвида.

Наконец Дэвид возвращается к нормальной жизни. Бабушка его хотя и чудаковата, но очень и очень добра, причем не только к своему внучатому племяннику. В доме у нее живет тихий сумасшедший мистер Дик, которого она спасла от Бедлама. Дэвид начинает учиться в школе доктора Стронга в Кентербери; поскольку мест в пансионе при школе уже нет, бабушка с благодарностью принимает предложение своего юриста мистера Уикфилда поселить мальчика у него. После смерти жены мистер Уикфилд, заливая горе, стал питать неумеренное пристрастие к портвейну, единственный свет его жизни - дочь Агнес, ровесница Дэвида. Для Дэвида она также стала добрым ангелом. В юридической конторе мистера Уикфилда служит Урия Хип - отвратительный тип, рыжий, извивающийся всем телом, с незакрывающимися красными, без ресниц, глазами, с вечно холодными и влажными руками, к каждой своей фразе угодливо прибавляющий: "мы люди маленькие, смиренные".

Школа доктора Стронга оказывается полной противоположностью школе мистера Крикла. Дэвид успешно учится, и счастливые школьные годы, согретые любовью бабушки, мистера Дика, доброго ангела Агнес, пролетают мгновенно.

После окончания школы бабушка предлагает Дэвиду съездить в Лондон. Там он встречает Стирфорда, с которым учился в Сэлем Хаузе. Стирфорд приглашает его погостить у своей матери, и Дэвид принимает приглашение. В свою очередь, Дэвид приглашает Стирфорда поехать с ним в Ярмут.

Они приходят в дом-баркас в момент помолвки Эмли и Хэма. Эмли выросла и расцвела, женщины всей округи ненавидят ее за красоту и умение одеваться со вкусом; она работает швеей.

Дэвид живет в домике своей няни, Стирфорд в трактире; Дэвид целыми днями бродит по кладбищу, вокруг родных могил, Стирфорд ходит в море, устраивает пирушки для моряков и очаровывает все население побережья, "побуждаемый неосознанным стремлением властвовать, безотчетной потребностью покорять, завоевывать даже то, что не имеет для него никакой цены". Как раскается Дэвид, что привез его сюда! Стирфорд соблазняет Эмли, и накануне свадьбы она убегает с ним, "чтобы вернуться леди или совсем не вернуться". Сердце Хэма разбито, он жаждет забыться в работе, мистер Пегготи отправляется искать Эмли по свету, и в доме-баркасе остается одна лишь миссис Гаммидж - чтобы в окошке всегда горел свет, на случай, если Эмли вернется. Долгие годы о ней нет никаких вестей, наконец Дэвид узнает, что в Италии Эмли сбежала от Стирфорда, когда тот, заскучав с нею, предложил ей выйти замуж за своего слугу.

Бабушка предлагает Дэвиду избрать карьеру юриста - проктора в Докторе Коммонс. Дэвид соглашается, бабушка вносит тысячу фунтов за его обучение, устраивает его быт и возвращается в Дувр.

Начинается самостоятельная жизнь Дэвида в Лондоне. Он влюблен в Дору, дочь мистера Спен-лоу, владельца фирмы, где он обучается. Дэвид рад возобновить знакомство с супругами Микобе-рами, "счастье им улыбнулось": мистер Микобер получил работу в конторе "Уикфилд и Хип".

Урия Хип, умело играя на слабости мистера Уикфилда, стал его компаньоном и постепенно прибирает контору к рукам. Он нарочно запутывает счета и бессовестно грабит фирму и ее клиентов, спаивая мистера Уикфилда и внушая ему, что причина бедственного положения дел - его пьянство. Он поселяется в доме мистера Уикфилда и домогается Агнес. А Микобер, полностью от него зависящий, нанят помогать ему в его грязном деле.

Одна из жертв Урии Хипа - бабушка Дэвида. Она разорена; с мистером Диком и со всеми пожитками она приезжает в Лондон, сдав свой дом в Дувре, чтобы прокормиться. Дэвид ничуть не обескуражен этой вестью; он поступает работать секретарем к доктору Стронгу, который отошел от дел и поселился в Лондоне (ему порекомендовала это место добрый ангел Агнес); кроме того, изучает стенографию. Бабушка ведет их хозяйство так, что Дэвиду кажется, будто он стал не беднее, а богаче; мистер Дик зарабатывает перепиской бумаг. Овладев же стенографией, Дэвид начинает очень неплохо зарабатывать в качестве парламентского репортера.

Узнав о перемене финансового положения Дэвида, мистер Спенлоу, отец Доры, отказывает ему от дома. Дора тоже боится бедности. Дэвид безутешен; но когда мистер Спенлоу скоропостижно скончался, выяснилось, что дела его в полном беспорядке, - Дора, которая теперь живет у тетушек, ничуть не богаче Дэвида. Дэвиду разрешено посещать ее; тетушки Доры прекрасно поладили с бабушкой Дэвида. Дэвида слегка смущает, что все относятся к Доре как к игрушке; но сама она не имеет ничего против.

Достигнув совершеннолетия, Дэвид женится. Этот брак оказался недолгим: через два года Дора умирает, не успев повзрослеть.

Мистер Пегготи находит Эмли; после долгих мытарств она добралась до Лондона, где Марта Энделл, падшая девушка из Ярмута, которой Эмли когда-то помогла, в свою очередь спасает ее и приводит в квартиру дяди. (Идея привлечь к поискам Эмли Марту принадлежала Дэвиду.) Мистер Пегготи теперь намерен эмигрировать в Австралию, где никто не будет интересоваться прошлым Эмли.

Тем временем мистер Микобер, не в силах участвовать в мошенничествах Урии Хипа, при помощи Трэдлса разоблачает его. Доброе имя мистера Уикфилда спасено, бабушке и другим клиентам возвращены состояния. Полные благодарности, мисс Тротвуд и Дэвид платят по векселям Микобера и ссужают этому славному семейству деньги: Микоберы тоже решили ехать в Австралию. Мистер Уикфилд ликвидирует фирму и уходит на покой; Агнес открывает школу для девочек.

Накануне отплытия парохода в Австралию на Ярмутском побережье случилась страшная буря - она унесла жизни Хэма и Стирфорда.

После смерти Доры Дэвид, который стал известным писателем (от журналистики он перешел к беллетристике), отправляется на континент, чтобы, работая, преодолеть свое горе. Вернувшись через три года, он женится на Агнес, которая, как оказалось, всю жизнь любила его. Бабушка наконец стала крестной матерью Бетси Тротвуд Копперфилд (так зовут одну из ее правнучек); Пегготи нянчит детей Дэвида; Трэдлс также женат и счастлив. Эмигранты замечательно устроились в Австралии. Урия Хип содержится в тюрьме, где начальником мистер Крикл. Таким образом, жизнь все расставила по своим местам.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://lib.rin.ru/cgi-bin/index.pl

Подобно наиболее ярким впечатлениям реальной действительности. В этом отношении Диккенс обладает редким даром художественной выразительности. II.3 Особенности портретных характеристик в системе образов романа Ч. Диккенса « Жизнь Дэвида Копперфильда» В романе «Жизнь Дэвида Копперфильда» как и в предыдущих романах наряду с центральным героем существует разделение персонажей на положительных и...

Корабль - это английское общество. Полипняк незримо, но весьма ощутимо присасывается к жизни каждого героя романа. Деньги - тема, важнейшая для искусства XIX в. и одна из центральных во всем творчестве Диккенса, - приобрели в поздних романах иную, более глубокую и в социальном, и в этическом смысле трактовку. В ранних романах Диккенса деньги нередко были спасительной, доброй силой (Браунлоу в " ...

Дали ему незабываемые примеры юридического крючкотворства. Желая как-нибудь поправить свои дела, отец Диккенса овладел стенографией и стал журналистом более высокого разбора. Следом за ним выучил стенографию и Чарльз Диккенс. Он тоже поднялся повыше и в тех же судах смог принимать участие уже не как мальчик на побегушках, а - репортер на процессах. Диккенс идет вверх. Становится репортером...

Мало одной любви к родине, - любовь дает только энергию, чувство, а содержания не дает; надобно еще знать хорошо свои на­род, сойтись с ним покороче, сродниться». 2. Особенности реалистического метода в ранних романах Диккенса («Приключения Оливера Твиста») Социальная философия Диккенса и становление реалистического метода Социальная философия Диккенса в той форме, в ка­кой она...