Актеры спектакля мамаша кураж и ее дети. Отзывы о "мамаша кураж и ее дети". Мы уже были убиты

Ближайшие даты исполнения

«Хочешь завтракать с чертом, готовь длинную ложку» - эта пословица была для Брехта смыслообразующим эпиграфом к «Мамаше Кураж…». Брехт писал о неизбежности последствий, неизбежности расплаты за общение с такой слепой и страшной стихией, как война. Он хотел сделать пьесу-предупреждение, но «писатели не могут писать с такой быстротой, с какой правительства развязывают войны: ведь чтобы сочинять, надо думать… „Мамаша Кураж и её дети“ - опоздала», - вспоминал драматург. Пьеса была закончена в 1939 году, когда уже началась Вторая Мировая война.

В спектакле Кирилла Вытоптова Мамаше Кураж ни к чему «длинная ложка», она не может «учиться на своих ошибках», потому что она не помнит и не может помнить. Это не маркитантка, которая бредет со своей повозкой за линией фронта и торгует сапогами, водкой и патронами. Это насекомое, приколотое булавкой в Нигде, за пределами жизни. «Мне кажется, что я торгую смолой в преисподней», - говорит Кураж. Наверное, так и выглядит ад. Здесь нет ни зла, ни добра, а борьба за банку консервов «батальнее» любого военного сражения. Потому что войны здесь тоже нет, есть только её приметы, какие-то звуковые волны, голоса, пробивающиеся из рации - свои, чужие, не все ли равно? Есть только повсеместная жажда наживы, которая приобретает подчас черты булимии.

Вы можете найти отзывы зрителей о спектакле на нашем форуме по хэштегу #мамашакураж

ВНИМАНИЕ! Во время действия спектакля, выполняя поставленные режиссёром творческие задачи и ремарки автора, артисты курят на сцене, также для создания различных сценических эффектов используется дым-машина. Просим учесть эту информацию, планируя посещение данного спектакля.

В спектакле у Вытоптова нет знаменитой повозки, которая обычно появляется в постановке «Мамаша Кураж» в разных сценографических решениях. И «Мамаша Кураж» у него не странствует за воюющими полками. Война здесь сама к ней приходит. Пьеса Брехта такое традиционное прочтение, оно построено на том, что война убивает и кормит людей одновременно. И то, и другое неизбежно. Повезло не столько тому, кто выжил, столько тому, кто умер более-менее сытым. Ольга Федянина, «Коммерсант Weekend» Кутепова играет слабую женщину, хоть и авантюристку со стажем, которой хочется быть и красивой и любимой, - а мужчины только и знают, что скрывают за ней то неугодную веру, то преступные деньги, или того хуже - предлагают невозможный выбор - личное счастье или материнский долг. А она талантливо приспособилась выживать, но все-все отнимет война, крадя детей по одному - подло и беспощадно. Елизавета Авдошина, «Независимая газета» …режиссер вместе с актерами пытается возразить самому способу презентации брехтовских персонажей - они ищут детали, интонации и даже, страшно сказать, психологические мотивировки. Роман Должанский, «Коммерсант» Брехт получился нашим, русским, когда отчаянно не хочется ужасаться идеям абстрактной всепоглощающей войны, и только очищающая сила образа страдания поднимает в нас убеждение - война расплачивается людьми. Елизавета Авдошина, «Независимая газета» Кирилл Вытоптов показывает свою чуткость и изобретательность, однако не склонен к прямым публицистическим выпадам - оттого и непременные брехтовские зонги, словами которых положено беспощадно хлестать зал, здесь превращены в музыкальные номера, стилизованные то под джазовую импровизацию, то под зажигательное фламенко, то под официозную советскую песню. Адресат спектакля «Мастерской П. Фоменко» тем не менее ясен - это человек, живущий сегодняшними тревогами. Роман Должанский, «Коммерсант»

Это даже похоже на провокацию: Ирине Горбачевой - новому центру притяжения внимания «Мастерской Петра Фоменко» и мастерице парадоксальных монологов - в этом спектакле досталась роль без единого слова.

Впрочем, на нее можно насмотреться вдоволь: в решении режиссера Кирилла Вытоптова немая дочь Мамаши Кураж почти не покидает передний план дизайнерски опрятного, строгого спектакля. Тесное пространство старой сцены «Мастерской» перестроено в светлый павильон с верандой и белыми столиками. В зрительный зал смотрит громоздкая лошадиная голова. Оркестр исполняет контемпорари-джаз в духе The Cinematic Orchestra, а артисты, одетые в несколько утрированный casual наших дней, разыгрывают диалоги из пьесы «Мамаша Кураж и ее дети» Бертольда Брехта.

Коротко о главной героине - кочующей по задворкам старой Европы циничной торговке времен Тридцатилетней войны. Детей у нее трое и все от разных отцов: пай-мальчик Швейцеркас от швейцарца, брутальный Эйлиф - от поляка, а немая Катрин наполовину немка. Все они покидают игру по очереди, но одинаково драматично. Главная героиня здесь оказывается вовсе не бездушной хитрюгой, а воплощением материнской любви, заботы и чувства высшей справедливости, кем-то вроде Серсеи Ланнистер.

Полина Кутепова в запоминающемся наряде из красной кожи играет Кураж как деятельную даму высоких манер, которая прячет за маской строгости неуверенность. Режиссер выявляет в героине обычно игнорируемую женственность - ведь речь о покорительнице мужчин всех сортов. Даже священник (Владимир Топцов в роли загнанного, растерянного миссионера), скрывающийся у Кураж от католиков, едва удерживает себя в руках, находясь с ней рядом.

Многогранное исполнение схематичных брехтовских персонажей - сильное свойство спектакля; даже бестолковый фельдфебель здесь решен Игорем Войнаровским как человек тоскующий, сомневающийся. Бесхарактерный Швейцеркас обретает в исполнении рыжеволосого Николая Орловского неординарное спокойствие: его колошматят лицом о клавиши пианино, а он улыбается. Впрочем, части ансамбля только предстоит осмыслить и проработать роли. Образы простодушного повара (Амбарцум Кабанян), разнузданной Иветты (Роза Шмуклер), мужлана Эйлифа (Дмитрий Рудков) на момент премьеры не перешагнули порог одномерных клише: мачо, шлюха, гопник - как в каких-нибудь «Уральских пельменях».

Самые выразительные эпизоды - и визуально, и по степени драматического напряжения - за Ириной Горбачевой. Идите и смотрите на роль, сыгранную телом и глазами. Вот кадр: отлучившийся на минуту Швейцеркас попал в западню, а в трясущихся руках Катрин банка тушенки, которую брат только что хотел съесть. В глазах, не отрывающихся от банки, - паника, тело неподвижно. Много позже, когда лицо героини Горбачевой расчертит кровавый шрам, ей будут сниться нерожденный сын и несостоявшаяся любовь - эффектные психоделические этюды второго акта становятся главным хуком.

Кирилл Вытоптов, впервые приглашенный в «Мастерскую Фоменко», неизменно работает с художником Наной Абдрашитовой. Всякий раз сценография в их совместных спектаклях задает все правила игры. Как это было, к примеру, в «В ожидании Годо» на сцене клуба «Мастерская»: персонажи Беккета убивали время вокруг икеевской мебели и пустых коробок из-под пиццы. Таким образом, посланником Годо закономерно оказывался разносчик пиццы, «выкинуть штуку» означало швырнуть тысячу рублей и так далее.

Пьеса «Мамаша Кураж» Брехта, в которой главная героиня со своим мини-маркетом таскается по провинции, предполагает пейзажное разнообразие. Сценография Наны Абдрашитовой - застывший фон, который никак не меняется.

Такое решение требует хитростей, к которым прибегают современные художники в своих инсталляциях. Это, например, телевизор, посредством которого можно дать собеседнику пощечину на расстоянии; это рация, шипение которой создает иллюзию дистанции; новостной сурдоперевод, заменяющий ремарки. Антракт в первые дни показа длился около получаса - столько времени требуется на установку реквизита на сцене.

Как известно, «эпический театр» Брехта не обходится без музыкальных интермедий, называющихся зонгами. Это когда персонажи вдруг разворачиваются лицом в зал и под разухабистый джазовый аккомпанемент резюмируют только что разыгранный эпизод. Затея по нынешним меркам провальная, но тщательно оберегаемая наследниками Брехта: вот ноты, вот слова - будьте любезны. Коротко говоря, лучше бы на этом спектакле микрофон был неисправен; «актерский» вокал и текст зонгов в архаичном переводе Соломона Апта с большим трудом перекрываются достойной аранжировкой партитуры Пауля Дессау.

Брехт торопился дописать пьесу в 1938-м, намереваясь напомнить Европе о том, что война - это плохо. Но не успел в срок, и потому премьера «Мамаши Кураж» вышла в первый год Второй мировой. Как для Брехта не имеет значения - Трехсотлетняя ли это война, или Первая, или Третья мировая - так для Вытоптова: в спектакле показана повседневная сегодняшняя война. Если угодно, та же, что у Марка Равенхилла в его «Shoot/Get Treasure/Repeat» - обратная сторона демократии, поделенный мир, в котором нейтралитет и свобода не более чем фикция. Оттого в спектакле «Мамаша Кураж» не вызывает вопросов появление чужестранцев в камуфляже с автоматами.

Для значительной части публики спектакль будет в первую очередь поводом увидеть на сцене звезду инстаграма Ирину Горбачеву. Но Вытоптов не популист, и сознательно выводит актрису из-под купола комических ассоциаций. Такой разворот не просто уберег комедийную, казалось бы, актрису от самоповторов, но и обозначил новые горизонты ее артистического диапазона. Даже приблизительное представление об этих горизонтах - впечатляет само по себе.

Один из моих предыдущих постов про этот театр носил хвалебный характер. Однако в этот раз я попытаюсь арендовать холодную голову у самой Мамаши Кураж и дать оценку увиденному.

Немецкий поэт и драматург Бертольд Брехт написал пьесу Матушка Кураж и её дети в 1939 году. Так уж получилось, что становление Брехта как режиссёра пришлось на время тотального мирового хаоса. В своей пьесе Брехт описал Тридцатилетнюю войну (1618-1648) - общеевропейскую войну за господство.

Но на сцене Мастерской действие происходит вне времени. Герои не из 17 века. Скорее, всё же из какой-то параллельной нам современности. Среди реквизитов присутствуют артефакты нашего века - рация, телевизор, клетчатые сумки для торгашей, шарфы футбольных болельщиков и шкаф-купе, который заменяет традиционный для постановки этой пьесы атрибут - повозку.
Анна Фирлинг (Мамаша) живёт войной, на ней она зарабатывает, не в её интересах, чтобы она заканчивалась. Она как рыба в воде, но в этой воде тонут её собственные дети.

Это спектакль контрастов. Мамаша Кураж говорит много, её дочь Катрин не говорит вовсе - она немая. В этой немоте постоянно включающиеся музыкальные номера звучат ещё острее. На сцене даже есть оркестр, но он скрыт в будке, куда для исполнения песен удаляются актёры. Создаётся двойное пространство и двойной контекст. Непосредственно на сцене разворачивается действо, а в музыкальной будке у микрофона раскрываются эмоции персонажей.

Удивляет в этом спектакле многое. Из главного - сама Полина Кутепова, актриса, которая в принципе не монтируется с пожилой маркитанткой Анной Фирлинг. Здесь она сбрасывает с себя привычные для её героинь кружева и шляпы с вуалями и облачается в алое кожаное пальто или облезлую шубейку. И мне наблюдать за ней было очень интересно. Для этой роли она душит в себе свойственную ей воздушность, меняя её на стальную хватку и хищную улыбку, в которой угадывается золотой зуб. Могу сказать точно, что Кутеповой удалось при всей внешней беспринципности и моральной низости показать еле угадываемую способность сердца к страданию и восприимчивость к боли. Тем не менее, есть один аспект, который в её игре мне не понравился. В другом посте я уже писала о её особой манере произносить текст. Так вот в данном случае мне её дикция резала слух.
Примечательно, что сам Брехт в роли Мамаши Кураж для русского театра видел непременно Фаину Раневскую. Он называл её «ходячим эффектом отчуждения», ровно то, что требовалось для данной роли.
Но режиссёр Театра Моссовета Ю.А. Завадский эту идею не воплотил, и зритель остался без Анны Фирлинг в исполнении Раневской. Однако в 1972 на сцене Театра Сатиры под руководством Марка Захарова эту роль исполнила подруга Раневской, Татьяна Пельтцер.

Теперь немного о Горбачёвой.
Придётся включить назидательный тон. Если эта действительно талантливая актриса хочет, чтобы её воспринимали серьёзно и верили ей, когда она исполняет анти-комические, полные драматизма роли на сцене, то ей стоило бы отказаться от шутовства в Инстаграме. Я понимаю, что её ролики могут быть коммерчески выгодными для театра, так как некоторые массы, заряженные её специфическим юмором, придут поглядеть на неё в сам театр. Но я также уверена, что найдутся театралы, которые согласятся со мной, что её шаржи сильно обесценивают те роли, которые она исполняет в Мастерской.

В пьесе есть ещё один важный женский персонаж - развязная Иветта в исполнении Розы Шмуклер. Эта героиня своей манерой и хореографией напомнила мне образ Катьки из поэмы Блока 12 :

У тебя на шее, Катя,

Шрам не зажил от ножа.

У тебя под грудью, Катя,

Та царапина свежа!

Эх, эх, попляши!

Больно ножки хороши!

В кружевном белье ходила -

Походи-ка, походи!

С офицерами блудила -

Поблуди-ка, поблуди!
Мамаша Кураж - спектакль резкий, громкий, бесшабашный. Сидя в зале, я испытывала двойственные чувства: если говорить категорично, то мне не нравилось происходящее, но, с другой стороны, становилось понятно, что таков замысел и Брехта, и режиссёра-постановщика - вызвать ужас у соглядатая разворачивающихся событий. Вот, мол, посмотрите на низость человеческой природы в самый неподходящий для низости момент - на войне.

Что касается персонажей-мужчин, то у меня было впечатление, что они все оделись в одежду не со своего плеча. И дело не в том, что им не по зубам эти роли. Просто слишком бросалась в глаза их попытка сыграть по-новому .

Теперь я понимаю, почему спектакль включён в цикл постановок Пробы и Ошибки . Последнее слово как бы извиняется за первое, то есть пробующие понимают все риски и предвидят ошибки.

Эпический размах пьесы Брехта оказывается сжатым в тиски малой сцены театра, из-за этого спектакль того и гляди скатится в формат самодеятельности.
Было бы неплохо, если руководство театра делало на афишах этого спектакля пометку о том, что он рекомендован к просмотру только «продвинутым» посетителям-любителям Мастерской. Он очень выделяется из репертуара и, если, не дай Бог, человек, впервые решившийся на поход в это место, купит билет на Мамашу , то есть огромная вероятность, что больше он сюда никогда не вернётся.

Я не могу оценивать эту постановку как спектакль Мастерской. Для меня он будет занимать положение чего-то пришлого, со стороны. Но ведь так оно и есть. Для постановки из «Современника» пригласили молодого режиссёра Кирилла Вытоптова. Раньше было принято приглашать других режиссёров, чтобы вдохнуть в театр новую жизнь. А сейчас это стало модно. Модой я это только и могу объяснить, ведь реанимировать Мастерскую не требуется. У неё есть всё для самостоятельной и плодотворной жизни: уникальные актёры, приятная новая сцена, щепетильный худрук Евгений Каменькович, волшебный режиссёр Иван Поповски и, конечно же, вечно присутствующий в зале дух Петра Фоменко.

Ближайшие даты исполнения

«Хочешь завтракать с чертом, готовь длинную ложку» - эта пословица была для Брехта смыслообразующим эпиграфом к «Мамаше Кураж…». Брехт писал о неизбежности последствий, неизбежности расплаты за общение с такой слепой и страшной стихией, как война. Он хотел сделать пьесу-предупреждение, но «писатели не могут писать с такой быстротой, с какой правительства развязывают войны: ведь чтобы сочинять, надо думать… „Мамаша Кураж и её дети“ - опоздала», - вспоминал драматург. Пьеса была закончена в 1939 году, когда уже началась Вторая Мировая война.

В спектакле Кирилла Вытоптова Мамаше Кураж ни к чему «длинная ложка», она не может «учиться на своих ошибках», потому что она не помнит и не может помнить. Это не маркитантка, которая бредет со своей повозкой за линией фронта и торгует сапогами, водкой и патронами. Это насекомое, приколотое булавкой в Нигде, за пределами жизни. «Мне кажется, что я торгую смолой в преисподней», - говорит Кураж. Наверное, так и выглядит ад. Здесь нет ни зла, ни добра, а борьба за банку консервов «батальнее» любого военного сражения. Потому что войны здесь тоже нет, есть только её приметы, какие-то звуковые волны, голоса, пробивающиеся из рации - свои, чужие, не все ли равно? Есть только повсеместная жажда наживы, которая приобретает подчас черты булимии.

Вы можете найти отзывы зрителей о спектакле на нашем форуме по хэштегу #мамашакураж

ВНИМАНИЕ! Во время действия спектакля, выполняя поставленные режиссёром творческие задачи и ремарки автора, артисты курят на сцене, также для создания различных сценических эффектов используется дым-машина. Просим учесть эту информацию, планируя посещение данного спектакля.

В спектакле у Вытоптова нет знаменитой повозки, которая обычно появляется в постановке «Мамаша Кураж» в разных сценографических решениях. И «Мамаша Кураж» у него не странствует за воюющими полками. Война здесь сама к ней приходит. Пьеса Брехта такое традиционное прочтение, оно построено на том, что война убивает и кормит людей одновременно. И то, и другое неизбежно. Повезло не столько тому, кто выжил, столько тому, кто умер более-менее сытым. Ольга Федянина, «Коммерсант Weekend» Кутепова играет слабую женщину, хоть и авантюристку со стажем, которой хочется быть и красивой и любимой, - а мужчины только и знают, что скрывают за ней то неугодную веру, то преступные деньги, или того хуже - предлагают невозможный выбор - личное счастье или материнский долг. А она талантливо приспособилась выживать, но все-все отнимет война, крадя детей по одному - подло и беспощадно. Елизавета Авдошина, «Независимая газета» …режиссер вместе с актерами пытается возразить самому способу презентации брехтовских персонажей - они ищут детали, интонации и даже, страшно сказать, психологические мотивировки. Роман Должанский, «Коммерсант» Брехт получился нашим, русским, когда отчаянно не хочется ужасаться идеям абстрактной всепоглощающей войны, и только очищающая сила образа страдания поднимает в нас убеждение - война расплачивается людьми. Елизавета Авдошина, «Независимая газета» Кирилл Вытоптов показывает свою чуткость и изобретательность, однако не склонен к прямым публицистическим выпадам - оттого и непременные брехтовские зонги, словами которых положено беспощадно хлестать зал, здесь превращены в музыкальные номера, стилизованные то под джазовую импровизацию, то под зажигательное фламенко, то под официозную советскую песню. Адресат спектакля «Мастерской П. Фоменко» тем не менее ясен - это человек, живущий сегодняшними тревогами. Роман Должанский, «Коммерсант»

Первый Брехт в репертуаре «Мастерской» и первый спектакль, в котором «фоменки» поют зонги. Рекомендуем преданным фанатам труппы.

Мамаша Кураж — хитроватая владелица подпольного мини-маркета, товар она перевозит в клетчатых челночных баулах от одной битвы к другой, ворочает миллионами и соблазняет мужчин ради личной выгоды. Но о спокойной жизни речь не идет: ее дети погибают, и каждая из смертей оказывается трагичнее предыдущей.

За этот сюжет Бертольда Брехта взялся Кирилл Вытоптов в рамках проекта «Пробы и ошибки», который предполагает сценические эксперименты молодого поколения. Автор удачного спектакля в театре расправился с отцом-основателем эпического театра, снизив публицистический пафос до нуля. Антивоенный месседж в его трактовке не то чтобы не очевиден, скорее не так важен. Но никакого другого посыла Вытоптов не предлагает, и ответа на вопрос, зачем поставлена эта пьеса именно сейчас, зритель не получает.

Впрочем, война в спектакле выглядит очень современно. Вместо брехтовских ремарок — сурдоперевод новостной сводки и ТВ-пропаганда, вместо полковой кассы — банковская карта. Старая сцена «Мастерской» переделана под стильный белый павильон, внутри которого сидит оркестр, на крыше — гигантская лошадиная голова (привет разбитой коннице). Оркестр играет джаз, герои не только разговаривают, но и поют зонги.

«Мамаша Кураж и ее дети». Источник: Мастерская Петра Фоменко.

Некоторая неуверенность режиссера особенно заметна на контрасте с отточенным мастерством артистов.

Для Полины Кутеповой Кураж — знаковая роль. Обычно мягкая и обольстительная, актриса перевоплощается в агрессивную и волевую мадам без возраста, в красной кожанке и на каблуках, бравирующую своим умением выжить в любой бойне. Но напряжения не выдерживает даже она — ее голос то и дело срывается в шепот и хрип. Она боится за детей и отчаянно пытается это скрыть.

Не меньших похвал заслуживает и Ирина Горбачева. Звезда инстаграма и отличная комедийная актриса убедительно изменяет своему амплуа в роли немой и некрасивой дочери Кураж — Катрин. Ее героиню преследуют сны о нерожденных младенцах и неслучившихся романах. А сцена героической гибели тронет даже самых стойких циников.

Новая «Мамаша Кураж» — пример эпического театра Брехта в облегченной версии. Сама по себе концепция любопытная, но спорная. Зрителю ничего не остается, кроме как наслаждаться экспрессивной игрой любимых актрис и не слишком вникать в суть затейливого концерта на сцене.